Эхо фейерверков

      Ночь выдалась особенно холодной, и Ева, укутавшись в одеяло, молила о том, чтобы поскорее наступило утро. За наглухо заколоченным окном она слышала, как неистово бушует вьюга, и этот звук пробирал до самых костей.       По её ощущениям время перевалило за полночь, но она не могла точно знать, какой сейчас день. По её примерным подсчетам прошло около полутра месяца с тех пор, как её схватили, отобрали палочку и заперли в этом дряхлом подобии дома. Её надзиратель — Редсеб Маллиган — приходил сюда как минимум через день, чтобы удостовериться, что она в порядке, а Ева очень старалась создавать такую видимость. Держать себя в руках нужно было не сколько для удобства проклятого Пожирателя смерти, сколько для собственного душевного равновесия. Девушка знала, что если начнет сходить с ума, то потом уже просто не сможет остановиться.       Дверь в комнату открылась и в неё вошла невысокая черная фигура. Ева вздрогнула и взглянула с опаской, почти сразу узнав в госте своего тюремщика. Тот внимательно смотрел на неё, оставаясь на пороге, и по его лицу невозможно было прочесть никаких эмоций.       — Замерзла?       Немногословен, как и всегда.       — А что, не видно? — процедила Ева, кутаясь в одеяло ещё сильнее.       Просто поразительно, насколько этот человек был невосприимчив к грубости. Ева словно пыталась выяснить границы чужого терпения, но тот каждый раз игнорировал любую подобную выходку.       Редсеб вынул волшебную палочку и коротко ей взмахнул. В воздухе появились три небольших светящихся шара, которые плавно устремились в разные уголки небольшой комнаты. Один из них проплыл над головой у Евы, и та ощутила волнами исходящее от него тепло. Она блаженно закрыла глаза, почти забывая о существовании Пожирателя смерти в комнате.       — Эй, Редсеб, — пробормотала она, когда услышала, что он хотел было уйти. Мужчина остановился в дверях и посмотрел на девушку. — Какое сегодня число?       Редсеб чуть сощурился, не спеша с ответом, после чего сказал:       — Двадцать пятое.       Ева распахнула глаза и посмотрела на него. Тот смотрел на неё в ответ, ожидая её реакции, и уходить уже не спешил.       — Так значит… Рождество?       Редсеб был невозмутим, но Ева ощущала, как внутри что-то болезненно сжимается. Мало того, что она провела здесь более полутра месяцев, так ещё и Рождество она «справляет» в загаженной комнатушке и в полном одиночестве. Конечно, если не считая славного Пожирателя Смерти, который удерживает её здесь по причинам, известным только ему.       — Отлично, — отчеканила Ева, отворачиваясь к стенке и накрываясь одеялом по уши. — Великолепно.       Со стороны двери не было слышно ни одного звука, и девушка понимала, что он все ещё находится в комнате. Она смежила веки, пожелав себе скорее заснуть и забыть о существовании этого отвратительного дома, этого человека и всех последующий событий, из-за которых она сюда угодила.       — С Рождеством, — бросил мужчина, после чего дверь за ним захлопнулась.       Пошел ты.       Тишина наполнила комнату, и только бушующая стихия всё ещё давала о себе знать. Ева чуть стянула одеяло, утыкаясь взглядом в ободранные бумажные обои на стене. Этот цветочный узор она запомнила досконально. Например, что лепестки были розового цвета, а абрис вокруг них — коричневого. На тусклых изумрудных листочках были рыжие вкрапления, а завитков в стебельке было всего три. А затем узор повторялся и повторялся, и так до самого потолка.       Ева смежила веки, пытаясь забыть об этом и вспомнить что-то другое, гораздо более желанное.       Думала ли она год назад, что в следующее Рождество окажется в заточении?       Конечно, нет. Тогда всё казалось чуть более радужным, чем вышло на самом деле.

***

      — Ну ты и засранка, Хейг! Я тебя заискался уже!       Ева разглядывала пальцы, на которых отражался свет разноцветной гирлянды на стене, с удовольствием подмечая, как красный огонек сменяется красивым изумрудным.       — Я думала, ты догадаешься быстрее, — с улыбкой сказала она, переведя взгляд на пришедшего. Джордж был взъерошенным и раскрасневшимся, в его волосах запуталось разноцветное конфетти, и весь его вид давал понять, что роль в празднике семьи Уизли у него отнюдь не второстепенная.       Да он сам был словно ходячий праздник.       — Я искал где угодно, но уж никак не в своей комнате, — с улыбкой сказал он, проходя внутрь и плотно закрывая за собой дверь. — Это кровать Фреда, кстати.       С этими словами он неспешно приблизился к Еве, но та не торопилась подниматься, предпочитая наблюдать за ним снизу вверх. Джордж любовался ей и, кажется, уже успел забыть, зачем искал девушку.       — У тебя в голове созрел какой-то план, раз ты так маняще смотришь на меня? — поинтересовался он, наклоняясь к девушке. Та медленно отодвинулась к краю кровати, но Джордж, ухватившись за изголовье кровати с обеих сторон, уже навис над ней. — Или это всё мамина медовуха?       — Внизу слишком много людей, чтобы строить какие-то планы, — со смешком заметила Ева. — Но, конечно, мечтать никогда не вредно.       Уизли расплылся в хитрой улыбке, и девушка скованно улыбнулась в ответ.       — Ты в хорошем настроении, — сказала она, медленно проведя ладонью по его щеке. Этот жест мгновенно растопил остатки непокорности свободолюбивого близнеца.       — Я всегда в настроении, — сказал он, опуская ладонь на её талию и заставляя Еву спуститься вниз. — Но оно может стать лучше.       — Ты рискуешь, Уизли, — усмехнулась девушка, думая о том, что дразнить его — самое увлекательное и приятное занятие.       — Это я люблю.       Джордж прижался к её губам, опускаясь на неё весом всего тела, и Ева стиснула волосы у него на затылке. Она выдохнула застоявшийся воздух, почувствовав всю сладость меда, и это здорово распаляло её саму, обычно такую неподступную.       Уизли был влюблен в неё ни один год, но только на её шестом курсе, когда оба близнеца уже покинули Хогвартс, ему удалось добиться расположения Евы. Джордж часто сетовал на то, она украла у них так много возможностей провести время вдвоем, пока он учился в школе, на что девушка обычно качала головой и ничего не отвечала, втайне думая о том же. Она старалась сосредоточиться на счастье, опустившимся на неё подобно мягкому пледу, и не думать ни о чем другом, но получалось не очень хорошо. Липкий страх то и дело обволакивал её внутренности, и в такие моменты внимательный Джордж готов был из кожи вон лезть, чтобы вернуть той душевное равновесие.       У него получалось. Но Джордж был рядом не всегда.       Дверь в комнату неожиданно распахнулась, заставить Джорджа подскочить, но на пороге был всего лишь Фред. Ему хватило секунды, чтобы оценить ситуацию и расплыться в снисходительной улыбке, так похожей на улыбку брата.       — Вообще-то вы на моей кровати, голубки, — сказал он, склонив голову вбок. — Джорджу я, конечно, не запрещаю на ней бывать, но вот тебе, Снежок, лучше совращать моего брата где-то в другом месте.       — Что-то на мою кровать в Хогвартсе для тебя с Анджи это правило не распространялось, — усмехнулся Джордж, помогая Еве подняться.       — Не понимаю, о чём ты, — невозмутимо сказал Фред, отступая в сторону. — Тебя там маа звала, кстати.       — Черт, да! — что-то вспомнив, Джордж чмокнул Еву в щеку и мигом сиганул вниз по лестнице. Девушка проводила его с улыбкой.       — Не-не, Снежок, а ты давай со мной, — сказал Фред, перекрывая ей дорогу. — Одевайся и выходи на улицу.       Ева заинтригованно улыбнулась.       — Никак на дуэль решил меня пригласить, Уизли? — осведомилась она. — Защищаешь честь кровати?       Фред улыбнулся, закидывая руку ей на плечо.       — Оставь юмор мне, Хейг, а сама займись лучше чем-нибудь полезным.       Ева фыркнула и выпуталась, не забыв толкнуть его кулаком в бок.

***

      — Милый, можешь мне помочь?       Джордж увернулся от мишуры, которую неунывающая Флер пыталась намотать на его шею, и поплелся к матери, поджидающую его в дверях кухни. Как только он приблизился, миссис Уизли порхнула к плите, которая и была источником проблемы.       — Она опять не зажигается! Ума не приложу, что с ней можно сделать!       — Купить новую, наверное, — кисло ухмыльнувшись, предложил Джордж. Женщина смерила его укоризненным взглядом, и парень покорно опустился на корточки, не желая выслушивать тираду матери о том, что любой вещи можно дать второй шанс, если правильно за ней следить. Он покрутил ручки и пощелкал кнопкой, и со второй попытки плита зажглась почти беспрепятственно.       — О-о, чудесно! Спасибо, мой дорогой! И что бы я только делала?       — Наверное, прибегла бы к какой-нибудь хитроумной магии, которая заставляет еду появляться из воздуха? — предположил Джордж, выпрямляясь. Как только огонь зажегся, он сразу же догадался, что мама заманила его совсем не из-за плиты.       — Джордж, дорогой, — миссис Уизли выглядела очень озабоченной, — меня очень беспокоит то, что с тобой происходит.       Джордж, уже ожидавший эти слова, расплылся в ожидаемой улыбке.       — Ты о чем, мам? — спросил он небрежным тоном. — Я в порядке. Правда.       — Я твоя мать, Джордж Уизли, и я прекрасно вижу, когда что-то не так! — серьезно сказала миссис Уизли. — Фред тоже ничего не говорит, но я вижу, что что-то происходит. Милый, это… всё из-за Евы?       Улыбка на его губах дрогнула, что явно не осталось незамеченным для миссис Уизли, но в следующую секунду Джордж снова стал прежним.       — Она не причем, — сказал он и с нетипичной для себя мягкостью стиснул плечи расстроенной женщины. — Не переживай так сильно, мам. Я в полном порядке.       Он не дал матери продолжить свою мысль, предпочитая покинуть кухню. Родной дом, в котором он всегда чувствовал себя комфортно, в этот раз особенно сильно душил своей заботой. Джордж улыбался, шутил с ещё большей остервенелостью, но мысли его были далеко, и, судя по всему, ни у кого не составляло труда понять его состояние. Больше всего в такие моменты он ненавидел зря беспокоить мать, на которую и без того выпало немало испытаний в последние годы. Половина её детей были членами Ордена Феникса, Перси уже два с половиной года носа боялся показать, Рон отправился вслед за Гарри и Гермионой и благополучно пропал, ну а Джинни, хоть и вернулась на каникулы с боевым настроем, не могла скрыть своего беспокойства. Пока Джордж натягивал куртку, они пересеклись с ней взглядами и между ними возник немой диалог. Вот уж кто сейчас понимал его лучше всего.       Джордж вышел на улицу, кое-как нахлобучив шапку и даже не застегнув кутку. Снега в этом году выпало особенно много, однако сейчас крохотные снежинки лишь мирно опадали вниз, покруживаясь в морозном воздухе. Неподалеку от дома была небольшая пристройка, в которой горел свет — Джордж знал, что там находится отец, и намеренно пошел в противоположную сторону.       Непротоптанные сугробы приятно хрустели под ногами, а парень смотрел в черные заснеженные дали, среди которых не было ни единого огонька. Оттого они казались особенно пугающими своей неизведанностью. Джордж задержал на них взгляд, вдыхая морозный воздух, и снова ощутил, как внутри что-то сжимается.       Интересно, как далеко она сейчас находилась? В безопасности ли, или же пытается сражаться в эту самую секунду? Джордж не мог этого знать, и давно пришедшее осознание уже набило оскомину.       Его Ева ушла, и он уже ничего не может с этим сделать.

***

      — Ну и что мы здесь делаем? — поинтересовалась девушка, кутаясь в объемный пушистый шарф. Фред, оглянувшись, бодрой рысцой пробежал к саду вдоль многочисленных горшков, усыпанных снегом. Ева нехотя направилась за ним, жалея о том, что покинула тепло и уют дома Уизли.       — Хочу установить фейерверки, пока предки не видят, — сказал парень, роясь в каком-то ящике. — Стой на стреме.       — Ты только для этого меня позвал? — фыркнула она, отворачиваясь лицом к входу. — Да и в чем проблема?       — Маа считает, что взрывы пугают наших свиней, ну а я считаю, что нельзя встречать наступающий год в тишине, — пробормотал Фред, создавая какую-то возню за спиной у Евы. Та закатила глаза и зарылась носом в шарф.       Где-то в темном горизонте маячили огоньки магловской деревушки, в которую Фред и Джордж как-то раз наведывались, чтобы показать чудесные карточные фокусы некой девушке. Ева улыбнулась, вспоминая, как братья пытались вызвать в ней ревность, но она слишком хорошо знала их обоих, чтобы переживать по этому поводу.       Тем более, что у неё были проблемы посерьезнее.       Из размышлений её выбил глухой удар по затылку. Ева вскрикнула, пошатнувшись, и почувствовала, как холод проникает с затылка по шее. Фред хохотнул.       — Ты, придурок! — воскликнула она, обернувшись и пнув сапогом снег в сторону парня. До того и снежинки не долетело, и это развеселило его ещё больше. — Ты что вытворяешь?!       — Нечего в облаках витать, Снежок, — сказал он, поднимаясь с корточек. — Кто на стреме так стоит?       Зло мотнув головой, она схватила горсть снега и, стиснув в ладони, запульнула в Фреда. Одному из лучших загонщиков гриффиндоской сборной не составило никакого труда увернуться от этого броска, и это взбесило девушку ещё больше.       — Брось, Хейг, — посмеиваясь, сказал Фред. — Я тебе не по зубам!       Но сдаваться Ева не собиралась. В парня полетел второй и третий снежок, от которого тот благополучно увернулся, но не забыл послать свой. Завязалась настоящая потасовка. Девушка сумела попасть в него дважды, тогда как сама, казалось, была вылеплена из снега. Фред постоянно её подкалывал, словно хотел раззадорить сильнее, но в конце концов она со смехом рухнула, поправляя наехавшую на глаза шапку. Снежинки вальсом кружились в черном небе, опадая ей на лицо, но она продолжала посмеиваться и ловить ртом воздух.       Неожиданно Фред завопил и громко выругался, что заставило Еву подорваться и… расхохотаться в полный голос. Пока Уизли пел дифирамбы в свою честь и наслаждался дурацкой победой, на снежную поверхность выполз гном и хорошенько цапнул его за лодыжку.       — Так тебе и надо, Уизли! — посмеиваясь, сказала Ева и направилась к нему. — Это твое наказание!       — Мелкий засранец! — прошипел Фред, задрав штанину. Оглушенный гном валялся в метре от него. — До крови ведь прокусил! — проворчал он и небрежно протер укус снегом.       — До свадьбы заживет, — хмыкнув, сказала девушка и присела на корточки. Фред взглянул на Еву и ухмыльнулся.       — До моей или твоей? — поинтересовался он, поднимаясь.       — До твоей, — ответила Ева. — Обо мне говорить рановато.       — Ну не скажи, — протянул Фред, натягивая съехавшую шапку на лоб. — Братец, по-моему, хоть сейчас бы женился.       — Ха-ха, — пробормотала девушка, почувствовав легкий дискомфорт от затронутой темы.       Фред пронизывал её своим проницательным взглядом, после чего с ехидцей сказал:       — Что, всё ещё не так уверена в своих чувствах к нему?       — Не в этом дело, — фыркнула Ева, отворачиваясь.       Улыбка парня чуть поугасла, поскольку он и сам догадывался в корне всей проблемы. Ева была для него раскрытой книгой.       — Тебе нужно научиться жить сегодняшним днем, Снежок, — сказал он, но та взглянула на него исподлобья.       — Отличный совет! — фыркнула она. — Я бы посмотрела на тебя, если бы твой отец хотел прикончить тебя всю твою сознательную жизнь.       Ева была с проблемами. Все близкие ей люди знали о том, что её папаша, будучи Пожирателем Смерти, грезит непонятной никому мечтой убить свою дочь. Год назад он сбежал из Азкабана и теперь беспрестанно рыщет вокруг, норовя дотянуть до неё свои руки. И всё бы ничего, если бы он был один. У этого помешанного психопата были свои помощники, одним из которых был Редсеб Маллиган. Его Ева боялась чуть ли не больше своего отца.       — Сейчас его здесь нет, и в он никогда сюда не заявится, — уверенно сказал Фред. — Но вот одно мне ясно точно. Если только и будешь делать, что трястись от страха, то считай, он наполовину достиг цели.       Ева продолжала смотреть вниз и не спешила с ответом, но Фред молчать не собирался.       — Твой отец уже украл у тебя детство, сейчас пытается украсть у тебя эти чарующие школьные годы, — продолжил он более мягким тоном. — Не давай ему этого делать, особенно сегодня.       Ева опустила взгляд и сунула руки в карманы, зарываясь лицом в шарф. Она всегда так делала, когда смущалась или испытывала дискомфорт.       — Я просто боюсь, что кто-нибудь из вас пострадает, — пробормотала она. — И эта мысль не дает мне покоя.       Фред слабо улыбнулся.       — Не бойся, — просто сказал он. — Подумаем об этом завтра, а сегодня — иди к Джорджу и подари ему самый яркий засос за всю его жизнь. Но! — он поднял палец вверх, — не на моей кровати.       Ева цокнула, но всё-таки выдавила улыбку. Фред исподтишка поддел её за покрасневший нос.       — Не дай ему и дальше отнимать у тебя страсть к жизни.       С этими словами он провел рукой в сторону дома, но Ева, проследив за этим движением, оглянулась за его спину.       — Гномика-то расколдуй!       Фред обернулся, обнаруживая оглушенного беднягу в паре метров от них, а затем заулыбался. Еве эта улыбка не понравилась.       — Это хорошо, что ты о нём вспомнила. Маа, кажется, просила наколдовать ангелочка на елку, — сказал он, подбираясь к нему. — И я уже вижу претендента на эту роль!       — Ты животное, Фред Уизли, — фыркнула Ева. — Оставь бедное создание в покое!       Но Фред ожидаемо не послушал и захватил гнома с собой. Девушка проводила его скептическим взглядом.       — Нечего на меня так смотреть, Хейг, — невозмутимо сказал Фред, заманивая подругу обратно в уютную берлогу, полную теплоты Рождества, запаха ростбифа в вине и доброй атмосферы. — Уверен, что укуси он тебя, ты бы и не такую месть выдумала!

***

      Джордж мог бы из бесконечности разных походок узнать ту, что принадлежала его брату. Иронично, но его шаг был действительно очень похож на его собственный — такой же уверенный и широкий, немного расслабленный. Фред направлялся к нему, и Джордж втянул ядовитый дым, которым дышал уже четверть часа.       Старший из близнецов подошел, но говорить не торопился. Он стряхнул остатки снега и ловко запрыгнул на бревенчатое ограждение рядом с Джорджем. Коротко вздохнув, он потянулся к внутреннему карману куртки, но не успел вытащить сигару, как Джордж уже протянул ему зажигалку. Он знал, что Фред их теряет с завидным постоянством.       Фред принял молча зажигалку и закурил.       Оба они курили очень редко, и об этом знали лишь единицы людей. А если и курили, то в самые паршивые моменты.       — Давай потолкуем, Джордж, — наконец, заговорил Фред. — Как долго ты ещё планируешься на меня злиться?       Джордж затянулся в последний раз, после чего с щелчком пальцев выбросил тлеющий фильтр.       — Я давно на тебя не злюсь, — честно сказал он, выдыхая белый дым. — Только лучше от этого не становится.       Джордж ненавидел казаться уязвимым, и даже перед Фредом он старался держать лицо. Но этот вечер был исключительным.       — Я знаю, что ты на меня злишься за то, что я тогда её отпустил, — начал старший. — Я знаю, что тебя это выбесило. Но Джордж, хорош. Она бы не успокоилась.       Джордж молчал, как молчал последние месяцы, когда разговор заходил о Еве.       — Я не ожидал, что она окажется настолько смелой, что отправится разбираться со своими проблемами в одиночестве.       — Считаешь это смелостью? — спросил Джордж, и в Фред услышал в его голосе опасные нотки.       — Считаю, — сказал он, глядя на брата. — А ты разве нет?       — Ну даже не знаю, — не без сарказма сказал тот. — Как насчет безрассудства?       Не выдержав, Джордж спрыгнул на снег.       — Думаешь, я не знаю, что она бы не оставила это просто так? — спросил он, чуть повысив тон. — Я и не просил об этом! Я был готов пойти с ней и прикончить её чертового папашу, если понадобится. Я ей так и сказал, а она начала говорить что-то там про разбитые души и прочую чушь. Бред! Она с чего-то решила, что это мне грозит опасность и ушла разбираться с этим в одиночку!       Со злости он пнул комок снега под ногами, но легче от этого не стало. Фред вздохнул и слез следом, выбрасывая недокуренную сигарету.       — Дура, — пробормотал Джордж. — В день перед уходом сказала, что останется, а ночью сбежала. Решила всё за меня и свалила.       Он стиснул вихор волос у лба и склонил голову. Джордж злился и ругался, но его тревоги это не уменьшало. Фред подошел сзади и несильно похлопал его по спине, думая о том, как ему невыносимо смотреть на мучения брата.       — Мы бы сделали то же самое на её месте, — тихо сказал Фред. — Гарри вон ушел, Джинни с собой не взял.       — Ага. Вот только Гарри ушел не один, — возразил Джордж.       И не поспоришь.       Джордж продолжал стоять, вглядываясь в черное полотно, на котором проявились звезды спустя очень долгое время, а Фред, натянув ворот пальто, стоял рядом. Из Норы доносились голоса близких им людей, и то и дело в окне появлялось чье-нибудь лицо. Они явно волновались.       — Она вернется, — уверенно сказал Фред, глянув на брата. — Вот увидишь. А нам остается только ждать.       Джордж предпочел промолчать, хотя Фред понимал, что никакие слова сейчас не внушает ему уверенность в этом. Он страшно переживал и думал, будто был единственным в этом чувстве.       Фред переживал тоже. Он не станет рассказывать Джорджу о том, чего ему стоило отпустить Еву в то приключение, полное неизведанности и опасности. Не будет рассказывать, как в момент, когда она открыла дверь «Всевозможных вредилок» и переступила порог, ему хотелось захлопнуть чертову дверь.       А ещё он чувствовал странную ответственность за произошедшую ситуацию. Год назад на этом же самом месте он так же успокаивал свою подругу, говоря ей о том, чтобы она перестала трястись от страха и научилась жить сегодняшним днем. Ева честно пыталась, но у неё ничего не вышло, и потому она отправилась в свое опасное путешествие. Никто от неё этого не ожидал, но Фред проникся к ней уважением.       Он считал, что каждый человек должен пройти свой путь, даже если это означало оставить кого-то позади. И Джордж считал бы так же, если бы не был настолько необъективен к девушке, в которую влюбился с пятого курса.       Они стояли в полной тишине достаточно долгое время. Джордж, глубоко выдохнув, кисло взглянул на брата и сказал:       — Пошли в дом. А то маа там совсем с ума сойдет.       — Ага, — сказал Фред и поплелся следом. Перед входом в дом он взглянул на широкоплечую фигуру брата, и вопреки всякой логике почувствовал странную смесь облегчения и беспокойства одновременно. Он был рад, что им удалось откровенно поговорить, но с другой стороны Уизли понимал, что радоваться рано.       Им нужно дождаться возвращения Евы, и только тогда их жизнь встанет на свои места.

***

      — Давай-давай-давай, бегом!       — Хейг, чтоб тебя! Там же сейчас всё рванет, а я ничего не увижу!       — Хватит толкаться! Ты сто раз видел, как твои чертовы фейерверки взрываются!       — Поверь мне, я не видел! В этом и проблема!       Дружной кучей они вывалились за порог под возмущения миссис Уизли, с горящими глазами глядя на засверкавшие в снегу фейерверки.       — Сейчас рванет! — заорал Джордж, притягивая к себе подружку. Ева потянула за рукав Фреда, который буквально навалился на них, чуть не свалив обоих в снег. Те захохотали, и в это же мгновение три огненные кометы взмыли в небо одна за другой. Раздался дружный возглас всех, кто выбрался взглянуть на очередное творение братьев. Здесь были и многочисленные Уизли (без Чарли и Перси), и Гарри с Гермионой, и Люпин. Миссис Уизли, как и Флер, предпочла наблюдать за шоу через окно, с улыбкой покачивая головой.       И вот, три огненных змея спиралью сплелись между собой, принимая облик огромного огненного дракона в полноразмерном масштабе. Откуда-то послышался судорожный вздох. Он расправил исполинские крылья и сделал плавный пируэт в воздухе. Выглядело это величественно. Ева даже ощущала, как каждый взмах крыльев существа приносит горячий поток воздуха им в лица. Он плыл по небу, огненным заревом освещая дом, снег и замерзшие деревья вокруг. Садовые гномы повылезали из своих норок и издали восторженный писк, когда дракон пролетел особенно низко над землей. И вот, он совершил последний, самый огромный круг, обогнув Нору, и выбросил чешуйчатую голову в небо.       За секунду «до» Ева забыла, как дышать.       Дракон с колоссальным рыком извергнул чудовищного размера искрящееся пламя в небо, да так, что все вокруг озарилось особенно ярким огненным светом. Близнецы засвистели, кто-то захлопал, а Ева рассмеялась от переполняемых её чувств, стискивая с обеих сторон своих мальчишек. Миллионы искр разлетелись во все стороны, медленно и нехотя испаряясь в морозном воздухе, а на небе проявлялся внушительный дымный след от полета волшебного создания. Ева смотрела на него с улыбкой, подумав о том, что «жить сегодняшним днем» — не такая уж далекая для неё мысль.       Она постарается.       — А-а, чуваки! — простонал Джордж, вглядываясь в небо. — Я вас всех обожаю!       — На следующий год надо будет сделать его больше! — сказал Фред. — И назовем его «Хейг в ярости».       — Ха-ха. У тебя всегда было туговато с названиями, — пробормотала Ева.       — Ты права, Снежок. Называть что-либо в твою честь было бы слишком.       Она с улыбкой покачала головой и почувствовала на себе пронзительный взгляд. Повернув голову к Джорджу, она увидела, как тот сиял, словно новенький галеон, и смотрел на неё так, что внутри всё переворачивалось.       Рычание дракона всё ещё отдавалось эхом в ушах.       — Фэ-э! Да дотерпите хоть до спальни! — фыркнул Фред, когда заметил своего брата целующегося с подругой. Ева стиснула парня, прогнувшись под его настойчивым напором, и оторвалась. Он покрывал её лицо мелкими поцелуями, не сдерживая своих эмоций, а она со смущением и смехом спрятала лицо у него в груди. Фред снова что-то сказал, но Ева не услышала. Это и не было важным.       — С Рождеством, Джордж, — прошептала она, не надеясь, что он её услышит.       Но Джордж всегда ловил каждое её слово, поэтому надежда на это была почти призрачной.       — С Рождеством, крошка, — сказал он, наклонившись. — И с наступающим Новым годом.       Чей-то смех потонул в гуле вьюги за заколоченным окном. Ева зажмурилась, отчаянно мечтая провалиться в желанное воспоминание и остаться в нём подольше, но это было уже невозможно.       Слишком далеким оно казалось.       — С Рождеством тебя, Джордж, — прошептала она одними губами, прижимаясь лбом стены с ненавистным принтом. — И с наступающим Новым годом. Просто знай — я скоро вернусь, и тогда… всё будет хорошо.