Rescue me

       Зрелище было почти невыносимым для Стэна. Дом, в котором он жил так долго, оставил столько воспоминаний, потерянных и найденных отношений, был ничем иным, как пеплом.        Стэн прошел через обломки в поисках чего-нибудь, что можно было спасти. Не дорогие вещи или те, которые он мог заложить, а те самые, которые он, Форд и близнецы могли ценить. Что-то, за что можно держаться со старого места. Потеряв память во время Странногедона, он узнал ценность сентиментальных объектов.        Больше всего Стэн хотел найти картину. Это было ужасно глупо, но он знал, что это единственное, чего не может заменить никакая страховка.        Однако, когда он и адвокат осмотрели весь ущерб, дело выглядело безнадежным. Комната за комнатой были душераздирающе пусты. Всё было настолько повреждено, что было трудно узнать.        Единственное, что осталось, как ни странно — старое выбитое кресло. Вероятно, это была одна из самых старых вещей в первоначальной хижине, но что касалось физических объектов, она была также и самой ценной.        Что было забавно в этом кресле, так это то, как оно эволюционировало в семье Пайнсов. В начале лета кресло обычно нравился только одному человеку. Стэн мог вспомнить ранние летние ночи, когда он сидел на нём, а дети, всё ещё опасаясь своего летнего опекуна, сидели на полу.        Однако со временем дети постепенно и естественным образом стали более комфортно общаться со Стэном. Он мог вспомнить, как дразнил их из-за отсутствия его подлокотников, когда они оба сидели по разные стороны, но он никогда не пытался скрыть, что ему это нравилось. Было похоже, что кресло это — неотъемлемая часть их новообразованной семьи. Стэн был рад узнать, что оно будет с ними, когда они попытаются двинуться дальше.        Он продолжал поиски, пока не заметил что-то под обломками. Это был любимый альбом Мэйбл, книга, которую его семья использовала, чтобы вернуть его, когда он потерял память. Обложка сгорела, но была цела.        Однако когда он открыл её, то огорчился, когда увидел, что внутри теперь ничего, кроме пепла. Вся работа, которую вложила в это Мэйбл, теперь превратилась в бесполезную чёрную кучу. Стэн уже второй раз в жизни видел, как его воспоминания сгорали. Он рухнул в кресло, не в силах больше проходить через обломки.        — Мистер Пайнс? Возможно, я что-то нашел, — Брендон подошел к Стэну и протянул ему фотографию. — Некоторые края обгорели, но это уже что-то.        Стэн недоверчиво посмотрел вниз. Из всех изображений, которые могли уцелеть, эта, вероятно, была самой значимой. Стэн воспринял это как знак.        — Спасибо.        Бренден сочувственно положил руку ему на плечо.        — Не волнуйтесь, мистер Пайнс, я позабочусь о том, чтобы Вы и ваша семья познали справедливость за все, что вы потеряли.

***

       — Ну всё, я сдаюсь! — сказал Форд, откладывая карты.        — Я тоже, — не выдержал Диппер.        — Ха! Лохи! Я блефовала! — сказала Мэйбл.        Форд и Диппер застонали и скрыли в ладонях лицо.        Стэн, который только что вернулся в больницу, тихонько задержался в дверях, улыбаясь своей семье. Увидев обломки, которые раньше были домом, он должен был напомнить себе, что действительно важное было прямо здесь, в больничной палате.        — Привет, дядя Стэн! — поздоровалась Мэйбл, наконец заметив его.        — Эй, тыковка. У тебя все в порядке?        — Ага, я была занята победой в карты над этими сосунками! — Мэйбл хихикнула, когда Форд и Диппер надул губы. — Я использовала своё покерное лицо, как ты меня и учил! К тому же я обманула, — призналась она с озорной ухмылкой.        — Я знал это! — воскликнул Диппер.        — Я должен был знать! Стэн все время жульничал в карты, когда мы были детьми.        — Это моя девочка, — сказал Стэн, взъерошив её волосы.        Мэйбл потерла голову, показывая, что она всё ещё болит.        — Ты в порядке, дорогая? — спросил Форд. — Тебе нужно ещё лекарства?        — Нет, просто немного болит, но вы слышали доктора: чем скорее я откажусь от этих лекарств, тем скорее я выберусь отсюда. Я уже устала от этого места! У него нулевой цвет! Я имею в виду, что белый — это даже не цвет! Это недостаток цвета. Это анти-цвет!        — Ты скоро уйдешь отсюда, детка, — пообещал Стэн.        — Что насчет тебя, дядя Стэн? Как там наша хижина? — спросила Мэйбл, несмотря на то, что у неё было мало надежды на то, что что-то можно было спасти.        Стэн вздохнул, прежде чем улыбнуться своей лучшей шоуменской улыбкой.        — Мы исправим это, тыковка. Вот увидишь, будет как новенькая. Хэй! Может, мы наконец-то сможем предоставить тебе и Дипперу собственные комнаты! А старое вонючее кресло уцелело, так что вы, головастики, всё ещё можете хвататься за подлокотники! — сказал он, подарив обоим детям нежные поцелуи.        — Так… все остальное сгорело, да? — грустно спросила Мэйбл.        Улыбка Стэна исчезла.        — Я нашел одну вещь.        Он протянул Мэйбл найденную им фотографию. Она в шоке посмотрела на него. Диппер наклонился ближе, тоже шокированный, но благодарный за то, что этот снимок сохранился.        — Это…        — Мама и папа, — закончил Диппер.        Братья и сестры посмотрели на фотографию. Её сняли, когда они были младенцами. Папа держал Мэйбл, а мама держала Диппера. Даже по неподвижному фото было очевидно, что малышка Мэйбл не могла стоять на месте, так как она была слишком активна.        Диппер застенчиво прятал лицо в рубашке матери. Большинство родителей пытались заставить своих детей сделать хороший снимок или улыбнуться в камеру, но папа смеялся вместе с Мэйбл. Он всегда был большим болваном, как и его дочь, в то время как мама утешала своего робкого сына. Она всегда была чувствительной и заботливой. Всегда думала о других больше, чем о себе.        Слёзы текли из глаз брата и сестры. Мэйбл положила голову на плечо брата. Диппер обнял Мэйбл за плечо и прислонился головой к ней.        — Я так по ним скучаю, Диппер.        — Я знаю. Я тоже.        — Как… ты думаешь, они будут мной гордиться?        — Я знаю, что они будут.        — Почему?        Диппер фыркнул и отстранился, чтобы посмотреть сестре в глаза.        — Потому что я горжусь тобой.        — Но я доставила столько неприятностей… все потому, что я доверяла Брэду… он забрал у нас все…        — Нет, Мэйбл, он этого не сделал, — Диппер осторожно убрал волосы сестры с её лица и улыбнулся ей. — Он не взял тебя… а ты для нас всё. Потерять родителей было тяжело, но потерять сестру… — он не знал, как он мог жить дальше. — Ты больше, чем просто моя сестра, ты мой лучший друг. Меня не волнует то, что я потерял. Все, что меня волнует, это ты.        Мэйбл улыбнулась, когда по её лицу катились слезы.        — Спасибо, братан.        — Кроме того, ты ни в чем не виновата. Мы уже много раз говорили вам об этом и будем говорить тебе, пока ты в это не поверишь. Это не твоя вина, хорошо?        Диппер взял её руку и крепко сжал.        — Мы заставим людей, которые причинили тебе боль, заплатить. И мы вернем себе нашу прошлую жизнь.        Мэйбл улыбнулась и широко раскрыла руки.        — Неловкие объятия брата и сестры?        Диппер открыл свои объятия.        — Неловкие объятия брата и сестры.        Близнецы крепко держались друг за друга, не желая расставаться. Их дяди смотрели на них с огромными улыбками на лицах. Они уже могли видеть, что эти двое были намного умнее, чем любой из них. Достаточно умны, чтобы понимать, насколько они нужны друг другу, и достаточно умны, чтобы оставаться вместе навсегда.