Rescue me

       Спустя некоторое время Форд проснулся от того, что кто-то дёргал его за свитер. Он приоткрыл глаза и увидел Мэйбл, у которой на лбу выступил пот, а из закрытых глаз начали течь слёзы. Старший Пайнс понял, что девочке снился кошмар, и принялся будить её.        — Мэйбл, дорогая, очнись, — произнёс он, слегка толкнув её, чтобы она проснулась. Мэйбл открыла глаза и посмотрела на него непонимающим (или скорее испуганным) взглядом. Спустя пару секунд девочка шмыгнула носом и уткнулась в его свитер.        Стэнфорд стал поглаживать Мэйбл по спине, пытаясь успокоить её.        — Всё хорошо, милая. Это просто кошмар.        — Нет… ты не понимаешь, дядя Форд… Прошлой ночью я разбудила Стэна по этой же причине! Я думала, что мне стало лучше, но теперь… мне кажется, что это никогда не произойдёт. Возможно, я больше не смогу выспаться… — протяжно проскулила она.        — Я прекрасно понимаю, Мэйбл…        Он правда понимал. Стэнфорд пережил много бессонных ночей в первые дни после предательства Билла. Особенно тогда, когда был в портале…        — Прошел всего день, милая. Тебе нужно больше времени, — сказал Форд и стал поглаживать её по голове.        Мэйбл прижалась к нему. Единственным звуком, исходящий от неё, было сопение. Но чуть позже она сказала тихим голосом:        — Я знаю, что все говорят, что это не моя вина, но я не могу избавиться от ощущения, что я… виновата… Если бы я не была так одержима мальчиками… Если бы я не была такой глупой… — говорила она, снова начиная плакать.        После услышанного сердце Форда резко заболело. Стэнфорд сожалел о тех временах, когда они с Диппером в шутку обсуждали одержимость девочки. Они только малость дразнили её, и Мэйбл никогда не обижалась на это. Она даже не видела в этом ничего плохого. Если бы он знал, как сильно это могло обидеть Мэйбл, он бы никогда так не поступил.        — Нет, нет, Мэйбл… Пожалуйста, выслушай меня! — Форд обхватил её лицо ладонями. — То, что случилось с тобой, случилось не потому, что ты одержима мальчиками. Ты же подросток. Каждый подросток одержим мальчиками или девочками. Я и Стэн тоже были одержимы девушками, когда мы были подростками… ну знаешь, ещё тогда, когда динозавры бродили по земле, — Мэйбл хихикнула. Форд слабо улыбнулся и продолжил: — Брэд воспользовался тобой только потому, что в нём есть тьма. Такие люди, как он, пользуются теми, у кого доброе сердце. Для них любовь не имеет значения. А у тебя, Мэйбл, одно из самых добрых сердец, которое я когда-либо встречал.        — Правда? — с удивлением спросила она.        — Конечно! Помнишь, когда я впервые вышел из портала? Ты была первым человеком, который приветствовал меня с улыбкой и добрым комментарием о моих шести пальцах. В моей жизни такое случалось редко. Несмотря на то, что я был вдали от дома и моей семьи на протяжении долгих лет, ты заставила меня почувствовать себя нужным и любимым, — улыбка Форда исчезла, а его сердце в тот миг наполнилось чувством вины. — Жаль, что я никогда не говорил тебе, как много это значит для меня. До сегодняшнего дня…        Мэйбл усмехнулась и крепче обняла Форда. Он тоже обнял свою племянницу, обхватив её крошечную ладонь шестью пальцами.        Мэйбл вздохнула:        — Но я всё ещё не могу уснуть из-за этих кошмаров…        — Значит нам придётся отвести тебя психологу.        — НЕТ! — неожиданно крикнула Мэйбл, чем удивила Форда. — Я не сумасшедшая!        — Мэйбл, дорогая, я знаю, что ты не сумасшедшая, — Форд пытался придумать лучший способ убедить её обратиться за помощью, в которой она так нуждалась. — Это… это похоже на поход к врачу, когда ты плохо себя чувствуешь. Отличие только в том, что психиатры и психологи просто лечат твой разум, а не тело. Нет ничего плохого в посещении врача, когда чувствуешь себя плохо, верно?        — Думаю, нет, — ответила Мэйбл, которая всё ещё сомневалась в этой идеи. — Ты врач. Ты разве не можешь помочь мне?        — К сожалению, ни одна из моих докторских степеней не позволяет мне быть твоим психологом.        — Ты уверен? Потому что мне становится лучше, когда я разговариваю с тобой.        Форд усмехнулся:        — Что ж, мне приятно это слышать.        — Ладно, я пойду к нему, если ты и дядя Стэн обещаете пойти со мной.        — Честно-пречестное, — сказал Форд и взялся за мизинец Мэйбл своим дополнительным пальцем. Они оба рассмеялись.        Мэйбл зевнула.        — Милая, ты должна попытаться хоть немного поспать.        Мэйбл по-прежнему боялась закрыть глаза. Её глаза смотрели на стену. Форд проследил за её взглядом и заметил, что она смотрела на фотографию своих родителей. Фотографию, которую они повесили после их смерти. Он понял, как сильно она хотела, чтобы они оказались здесь.        Рядом с ней.        Форд осознал, что ему нужно сделать. Ему придётся проглотить свою гордость, чтобы совершить подобное.        Но не было ничего, чего бы он не сделал для Мэйбл.        Стэнфорд глубоко вздохнул и начал петь:        Goodnight my angel, time to close your eyes.        Мэйбл с удивлением посмотрела на него.        And save these questions for another day,        I think I know what you've been asking me        I think you know what I've been trying to say.        Стэнфорд знал, что мама близнецов часто напевала им эту колыбельную. Это была её самая любимая песня. Форд хорошо знал слова, потому что они со Стэном часто слышали её: она доносилась из спальни близнецов практически каждую ночь после смерти их родителей…        I promised I would never leave you        Then you should always know        Wherever you may go, no matter where you are        I never will be far away        Goodnight, my angel, now it's time to sleep        Несмотря на появившиеся слёзы, девочка улыбнулась своему дяде. Форд был не самым лучшим певцом, но даже его успокаивающий голос, поющий колыбельную, которую, как думала девочка, больше никогда не услышит, было самым прекрасным, что она когда-либо слышала.        And still, so many things I want to say        Remember all the songs you sang for me        When we went sailing on an emerald bay        And like a boat out on the ocean        I'm rocking you to sleep        The water's dark and deep        Inside this ancient heart        You'll always be a part of me        Мэйбл прижалась к нему и, закрыв глаза, слушала, как ей пел дядя.        Goodnight my angel, now it's time to dream        And dream how wonderful your life will be        Someday your child may cry, and if you sing this lullaby        Then in your heart, there will always be a part of me        Мэйбл наконец-таки уснула. Форд надеялся, что ей сегодня больше не будут сниться кошмары.        Но если и приснятся, она хотя бы будет знать, что её дядя рядом с ней.        Он поцеловал свою племянницу и снова крепко обнял. Напоследок Стэнфорд прошептал последние строчки из колыбельной:        Someday we'll all be gone        But lullabies go on and on        They never die        That's how you and I will be