Вскрывая душевные раны

Я люблю тебя. Как мне жаль, что это не означает «Никогда не сделаю тебе больно» Dragon Age 2

      Я недовольно взглянула на руку около моей головы и развернулась, дабы ещё раз посмотреть на этого хама. Звон в ушах стал громче из-за того, что моё сознание резко взбунтовалось против нахождения на расстоянии с этим мужчиной меньшем, чем пять километров, а подсознание как-то резко превратилось в щеночка и довольно завиляло хвостиком туда-сюда, будто бы его звали Хатико, и тот дождался своего хозяина.       — Теперь-то ты решил следить ещё и за моими словами, так? — я сложила руки под грудью и оперлась на закрытую дверь. Убегать уже не было смысла, особенно после того, как он раскусил мой трусливый порыв до того момента, как тот у меня вообще появился.       — Только за теми, что западают мне в душу, — серьёзно ответил Бьякуя.       — Кажется, ты не собираешься отходить? — я скептически оценила наше положение: я — среднестатистического женского роста стою, прижатая его присутствием к двери, и он — каланча со стажем, нависшая надо мной, как вампир над жертвой перед «лёгким завтраком». Хотя я и более-менее отстранилась, его дыхание всё ещё касалось моей ключицы, заставляя сладострастные мурашки бегать галопам по телу. Из-за этого весьма раздражающего, но правдивого факта я стиснула зубы и сильнее сжала руки.       — Я пришёл поговорить…       — Неужели? — я закатила глаза — виски протестующе отозвались режущей болью. — А вдруг я попрошу тебя убраться вон и не мешаться?       — Я всё равно останусь и закончу начатое дело, — он сильнее нахмурился — видимо, верно понял мою отсылку к событиям минувшего (и слава Королю душ!) времени.       — Что-то ты долго собирался…       — Прошу, успокойся и дай мне договорить, — прервал уже он меня. Что ж, ладно. Поджав губы, я ожидала его пламенной речи. — Я думал, что время немного усмирит твой гнев.       — Не стоит строить иллюзий, которые могут закончится травмпунктом, — едко ответила я. Каков нахал! Ему, значит, можно являться с разговорами ко мне, а я — сиди с календарём в зубах и помечай красным даты, когда у него дни тоски по прошлому!       — Я не хочу с тобой враждовать.       — И я не хочу, — оттолкнув его от себя, я прошла вглубь кабинета. — Я всё понимаю — у тебя был сложный период. Такое тяжёлое у тебя настроение — никак не поднять! Просто кол с минусом ему за поведение! Может, дать тебе рыбьего жира?! — я кольнула его взглядом, перестав остервенело собирать бумаги со стола, которые нужно было передать десятому отряду. — Настраивает даже рояль!       Ненавистные отчёты теперь маячили перед глазами, поэтому я их закрыла.       — Ты будешь в этой клетке, рядом со мной. Не смей со мной так говорить — у тебя нет прав! — разными тонами заговорила я, парадирую его голос. — Я буду о тебе заботиться. Пойди прочь и не мешайся! У тебя, случаем, не биполярное расстройство?!       Отшвырнув бумаги подальше, я повернулась к Кучики спиной, хватаясь одной рукой за голову, а другой — за стол. События этой недели сильно вымотали меня, я ощущала, как слабость вперемешку с истерикой подкатывала к горлу. Звон в ушах достиг своего пика, и я почувствовала, как обмякают мои ноги.       — Что-то мне не хорошо… — еле-еле прошептала я, и мир перед глазами поплыл. Пришла в себя я уже на руках Бьякуи, который укладывал меня на диван.       — Всё нормально? Как чувствуешь себя? — непробиваемый стальной взгляд дал трещенку в виде лёгкого намёка на беспокойство. Судорожно вздохнув, я приложила руку ко лбу, сморщив лицо.       — Сейчас всё пройдёт, — шёпотом пообещала ему и себе я.       Бьякуя отослал кого-то за водой и медикаментами, после чего перед моим затуманенным помаячил некоторое время Кира, и после в меня впихнули таблетки и приложили к губам ледяной стакан с такой же ледяной водой.       Десять минут длилось молчание, пока я пыталась справиться с болью во всём теле, а в особенности — в голове. Вскоре благодаря лекарству и стараниям моего лейтенанта и капитана шестого отряда, мне стало легче и я уже спокойно могла открыть глаза и видеть не плывущую картину мира, а обеспокоенное лицо склонившегося надо мной Бьякуи. Я, слабо улыбнувшись и прикрыв глаза, приложила ладонь к его щеке, погладив острую скулу большим пальцем. Но удерживать её на лету сил не было, и она мягко упала обратно на диван.       — Всё хорошо… — осипшим голосом тихо сказала для него я.       — Я не верю тебе, — безаппеляционно заявил он, заставив меня отрыть в смешливом изумлении глаза.       — Вот как? — хмыкнула я, но потом тише добавила:       — Всё и вправду хорошо, когда ты рядом. И в хорошем настроении.       — Значит — простишь? — он поднял бровь и сел рядом со мной на диване. Я хотела было сесть, но его руки не дали мне и на сантиметр подняться. — Не вставай. Сейчас придёт капитан Унохана.       — Я люблю тебя, — я не увидела его реакции на мои слова так как закрыла глаза. — Ни твоё имя, ни титул, ни статус, ни ранг, ни выдуманный идеальный образ, ни тебя-подростка… Именно тебя, всего, со всеми твоими недостатками и достоинствами. Хотя, признаться, имя у тебя довольно красивое*, — я, наверное, нервно усмехнулась, открыв глаза. Но зато и он еле-еле улыбнулся — разрядила, так сказать, обстановочку. — А ты, вот, подумай… Кого ты любишь: меня или же кого-то ещё с моим лицом и голосом?       — А если… ответ тебе не понравится? — осторожно спросил он, не отводя взгляд. Моя улыбка стала печальней. Но я нашла в себе силы вновь поднять руку к его лицу — он покорно приклонил щёку к моей ладони.       — Тогда… моей любви мне хватит…

***

      Капитан Унохана осмотрела меня в то время, когда я продолжала мало что понимать из происходящего вокруг. Обследование длилось, вроде бы, не долго, она ещё несколько минут поговорила с Бьякуей и вышла из кабинета.       Стук двери привёл меня в сознание, приоткрыв глаза, я посмотрела на пол, а когда Кучики попал в моё поле зрения — подняла усталый взгляд на него. Говорить совсем не хотелось, он будто это чувствовал и молчал, а когда я медленно поднялась с дивана — тихо подошёл ко мне для подстраховки. Меня немного качало в стороны, голова ещё гудела, так что надёжные и сильные руки капитана, поддерживающие меня за спину, оказались как никогда кстати.       — Тебе надо отдохнуть, — нарушил молчание Бьякуя, от чего я слегка поморщилась. Звучавший сейчас для меня громко, его голос резанул по моим ушам. — Идём.       — Я не хочу в поместье, — из принципа заупрямилась я и поджала губы, сосредоточенно делая шаг за шагом, идя по улице. Я хотела дать нам шанс побыть на расстоянии, чтобы лишние чувства не помешали Кучики спокойно и рационально обдумать всё то, что произошло между нами за это время. А ему это было нужно. — У меня есть своя квартира.       Со мной можно было и поспорить, я, всё-таки, мало что соображала. Любое сопротивление со стороны мужчины сломило бы мои принципы на раз-два, но он противоречить не стал. Может, боялся сделать мне ещё хуже своими приказами и указами? Он проводил меня до квартиры и даже проследил за тем, чтобы я приняла душ, переоделась в более удобную одежду и легла спать.       — С тобой всё будет хорошо, — успокаивал то ли себя, то ли меня Бьякуя. Я лишь согласно кивнула и закрыла глаза. Сегодняшний день для меня официально закончен.

***

      В середине августа сотайчо собрал очередное собрание и объявил, цитирую: «капитаны, а так же те, кто будет участвовать в операции «Фальшивая Каракура» могут подать заявление на трёхдневный отдых». Примечательно то, что недавно Бьякуя разнёс бассейн, построенный ЖАС, и теперь негде было коротать жаркие деньки, загорать и плескаться. Но Женская ассоциация не унывала и после объявления о выходных мигом прыгнула в гигаи и побежала в Мир живых закупаться купальниками, ибо Мацумото предложила отправится на море, а я знала, где и куда можно будут поехать так, чтобы пляж принадлежал лишь нам. Я закупалась отдельно от других из-за скопившейся во время больничного работы и прибыла на пляж позднее. Там уже стояли наши высшие офицеры в компании с Ичиго.       — Ну и какого вы все сюда припёрлись? — Куросаки с весьма удручающем выражением лица смотрел на стоящую перед сборищем Мацумото. Та лишь задорно улыбнулась, откидывая рыжие волосы с плеча назад.       — Дело в том, что тайный бассейн нашей ассоциации был уничтожен несколькими днями ранее и мы решили провести выходные здесь, — вместо Рангику ответила Нанао поправляя очки.       — Уничтожен? — всё с те же пофигизмом на лице спросил Ичиго.       — Нечего было строить его в поместье Кучики, — сказала я, сложив руки под грудью, давая знать, что я прибыла. Все синигами с улыбками обернулись ко мне.       — Капитан Урахара, где Вы так задержались? — Исе обвела взглядом мою фигуру в красном купальники с чёрными стрэпами. Вмиг её лицо залилось краской, видимо она нашла его слишком вызывающим, хотя я сама так не считала.       — Давала втык Катакуре за провоцирование других офицеров на дуэль, — пожала я плечом.       — Ух ты, госпожа Урахара! — глаза Ичиго наполнились интересом, и он вмиг подскочил ко мне. — Вот это да! Он настоящий?       — Кто?       Не успела я спросить, как Куросаки принялся сперва пальцем тыкать в мой живот, а потом уже шарил по нему своими шершавыми и просто огромными ладонями с длиннющими пальцами. От удивления мои брови поползли наверх. Чего это он? Я вроде не беременна.       — Ичиго, не хорошо так с девушкой обращаться! — Рангику гневно посмотрела на рыжеволосого, но тот не обратил на неё внимания.       — Вот это у Вас пресс!       Пресс? Ах, да, у меня было что-то на подобие пресса, скорее даже плоский живот. Но на фоне моего почти скелетообразного строения тела в данный конкретный момент он не должен был сильно выделяться. А у Куросаки отличный зоркий взгляд!       Только Ичиго замахнулся кулаком дабы проверить прочность моих мышц живота сзади него появился источник недоброй реацу — Кучики Бьякуя. Он ничуть не сдерживался, выпускал её всю, придавливая наиболее слабых из нас к земле. Даже у меня ноги задрожали, а перед глазами всё поплыло. Кучики взял уже полуваляющегося парня за волосы и откинул лёгким движением руки в сторону на несколько десятков метров. После этого давление его силы прекратилось.       — Бьякуя? А ты чё здесь делаешь?       Кучики взглянул на исполняющего обязанности синигами уничтожающим взглядом, но всё же ответил:       — Ассоциация женщин синигами решила вернуть долг за тот бассейн и притащила меня сюда.       — Если бы ты не хотел, мы бы не смогли тебя даже в гигай впихнуть. Ты из-за капитана Урахары здесь, — хихикнула Рангику. Её смех поддержала большая часть ЖАС. Бьякуя ничего не ответил ей, лишь слегка прищурил глаза и повернулся ко мне.       — Как я выгляжу? — наконец подала я голос, после чего встала в модельную позу — ногу чуть в сторону, одну руку — на бок, другую — за шею, бедро выпятить, спинку изогнуть. Кучики обвёл меня холодным взглядом, после чего вздохнул и поднял глаза к небу.       — Превосходно, как и всегда.       М-да. Ему бы точно «Оскара» не дали.       Вскоре к нам подошли капитан Укитаке с Кионе и Сентаро, а также Ренджи и Иккаку. Джуширо выглядел менее болезненно, чем обычно, но это не помешало схлопотать ему за три минуты солнечный удар. Его офицеры отвели его тут же в тень, а мы с Рукией сходили за льдом в кафе к Широ-тян и остальным ребятам — Иноуэ, Садо и Исиде. Рецу заверила нас, что последит за ним, потому я позволила себе расслабиться и пойти к морю.       Август выдался на редкость жарким, воздух был тёплым и пах солью, а вода источала прохладу. Она с шумом приливала к берегу, омывая мои ноги, а затем пугливо убегала обратно, растворяя в себе принесённые барашки-пенки. Я так давно хотела попасть на пляж, а всё никак не получалось. По разным причинам. И вот я здесь, и всё почти прекрасно.       Я мельком взглянула на Бьякую. Он вместе с сестрой лепил из песка непонятно что. Оба Кучики были очень сосредоточены на своём деле. Может, сказать им, что получается у них на редкость ужасно? Думаю, прямолинейность тут неуместна.       Моя тяга к Бьякуе становилась всё сильнее с каждым днём, это даже пугало. Я засыпала и просыпалась мыслями о нём, считала минуты до нашей следующей встречи, мечтала о том, как он придёт ко мне и скажет, что любит, любит так же сильно, как и раньше. Что несмотря на все испытания, что выпали на нашу долю, он примет меня такую, какая я есть — со всеми минусами и недостатками, но живую. Ведь я готова отдать за него всё, что имела, имею и буду иметь право владеть в этой долгой жизни. Я боялась, что если так продолжиться и дальше, то я непроизвольно позволю себе лишнего — взгляд, слово, прикосновение… Как давно он смотрит на меня?       Заметив, что он начал приближаться, я пошла по краю берега к высоким камням в отдалении. Хотелось остаться наедине, чтобы никто не видел того сумасшествия, что съедает меня далеко не один день. Зайдя за преграду я нос к носу к кадыку столкнулась с Кучики — он явно использовал сюмпо, чтобы переместится сюда так быстро.       — Решила снова сбежать? — холодно поинтересовался он, поднимая бровь.       — Нет… — мой голос слегка дрогнул, я опустила голову и отвернула её в сторону от него. Он всё стоял и смотрел на меня, а я не знала с чего начать.       — Пляж… я не удивлён, что ты осведомлена о таком прекрасном месте, — я вопросительно посмотрела на него, а он продолжил:       — Ты всегда любила воду. И сейчас любишь?       — Люблю.       — Ты весьма немногослова сегодня, — Бьякуя нахмурился. — Я смущаю тебя?       — О, нет-нет, что ты, — я замотала головой и глупо заулыбалась. Наверняка выгляжу сейчас как влюблённая дурочка из весьма посредственной манги о любви подростков. Как мне сейчас тяжело! — П-просто я даже не знаю, что тебе ответить. Весьма неожиданно, что ты пришёл ко мне без видимой причины, и я не знаю, чего ожидать.       — Мне показалось, что дальше тянуть нельзя, — его голос как будто бы похолодел на несколько градусов. Это послужило тревожным звоночком. — Пришло время объясниться друг перед другом.       Я почти в ступоре смотрела на него. Он сам пришёл поговорить о наших отношениях? Неужели это правда? Всё, наконец, проясниться, и я перестану себя мучить?       — Нацу… что ты чувствуешь ко мне? — сразу же не юлив спросил он, чем вогнал меня в ещё больший ступор. Я ожидала хотя бы мини-прелюдию. — Твои чувства не изменились? Я прошу тебя быть откровенной, ведь я собираюсь говорить от чистого сердца.       — Я… — мой голос слегка хрипел, от чего я прокашлялась. — Я… — я не могла найти слов, хотя много раз представляла этот разговор у себя в голове. Мне было не достаточно сказать ему простые три слова, я хотела рассказать ему о том, что чувство, что так долго терзает моё сердце, вероятно больше, чем просто какая-то влюблённость.       — Мы были подростками, — тон всё холоднее с каждым словом, — мы были помолвлены, неопытны, многого не понимали и не знали, легкомысленно говорили друг другу о своих высоких чувствах. Но прошли годы, мы выросли, прошли испытание временем и познали горечь разлук и утрат. Поэтому я спрошу тебя вновь… даже не так, — он помотал головой, словно приводя мысли в порядок. — Я не буду спрашивать тебя. Просто скажи мне, если твои чувства не изменились. Скажи, если те слова, которые ты говорила мне в тот день, есть истина.       В его словах уже была разгадка. Я чувствовала отчаяние от предрешённости событий, но не была бы собой, если бы как трусиха смолчала или соврала, чтобы не причинить себе боли.       — Бьякуя… — я тяжело выдохнула, взвешивая несколько секунд у себя в голове свои следующие слова, — ты как никто другой знаешь, какое сложное и довольно мрачное было у меня детство. Я многие годы сидела взаперти в своём коконе, даже и не думая выходить в реальный мир. Он был мне не нужен до того момента, пока изнутри в маленькую щёлку в своей скорлупе я не увидела тебя… — Кучики всё смотрел на меня пристально, но его взгляд стал чуть менее стальным — он обдумывал мои слова. — Я не могу понять, почему ты вновь спрашиваешь меня о этом. Я никогда не считала свои чувства чем-то мимолётным и детски наивным. Ты дал мне не просто желание жить — ты подарил мне саму жизнь, навсегда связывая её с собой. Когда тебя нет рядом — я задыхаюсь, когда ты около меня — я тоже задыхаюсь, но от избытка своих чувств. Боюсь рано или поздно я просто взорвусь, как какая-нибудь бомба, — я нервно хихикнула, но Бьякуя мой смех не поддержал. Его лицо наоборот лишь помрачнела. — Зачем ты спрашиваешь меня об этом?.. — почти шепчу. — Глупый… такие чувства… мне еле хватает сил, чтобы удержать их в себе. Они не смогут пройти даже через вечность. У меня просто нет сил оторваться от тебя.       — Действительно… — звук его голоса обласкал мои уши, но мне он показался слишком печальным. Я подняла на него глаза — он выглядел подавленным. — Зачем я тебя спросил? Стало лишь хуже.       — Теперь я попрошу тебя. Каким бы ни было твоё решение, какой бы ни была правда… ты обязан мне её сказать, — мой голос начал срываться, от чего пришлось перейти на шёпот. — Прошу.       — Это ужасно, — Бьякуя зажмурил глаза. — Я ужасен…       — Нет, что ты такое говоришь? — его тон меня пугал, я протянула руку к нему, чтобы дотронуться до его скулы. — Нет ничего ужасного в том, что ты не чувствуешь ко мне того, чего я хочу, — я храбрилась, но в глазах уже щипало.       — Нет. Ты не понимаешь. Выслушай меня, — он перехватил мои руки и опустил их вниз. — Все слова любви сказанные мною маленькой куколке двенадцатого отряда Урахаре Нацу — все они были правдой. Когда ты ушла, я почувствовал, что кусок моего сердца не просто отрывается — он гниёт заживо, причиняя невыносимую боль. Я всё начинал сначала — учился ходить по земле, которой не касалась ты, дышать воздухом, который тебе был недоступен, жить заново там, где не было тебя. Все мои мысли были заняты тобой, но бурная подростковая натура уже умерла во мне тогда, сто лет назад. Меня изменил твой уход. Я стал холоднее, расчётливее, разучился чувствовать. Погиб отец, за ним мать. Потом в моей жизни появилась Хисана, и мне казалось, что это ты умерла в том мире и вернулась ко мне в новом обличии. И хотя я знал, что она это не ты, я не смог удержать себя и не забрать её себе. Я звал её твоим именем, а она терпела, я воспринимал её, как тебя, а она и слова не говорила против. Но потом умерла и она, и я понял, что чувств у меня не осталось совсем.       Он замолчал и молчал довольно долго, так что я осмелилась и позвала его по имени, но он тут же прервал меня.       — Нет. Помолчи, прошу, дай мне договорить. Я не прошу, чтобы ты поняла меня. Но прошло сто лет, я ждал тебя сто чёртовых лет и ты вернулась, но… но сто лет это слишком много, — он выпустил мои запястья из захвата и безвольно опустил свои руки. — Твоя любовь всё это время жила в тебе, а я гасил свою битвами и тренировками. Я не выдержал испытания, я провалился, оказался недостоин тебя…       — Не говори так! — мой голос предательски дрогнул, мысленно я понимала, к чему подводит разговор Кучики. От этого становилась не легче, я чувствовала, как с каждой секундой сердце сжимается всё болезненнее, а ноги дрожат сильнее. Если бы не его тон мученика… Прошу, не вини себя. От этого лишь больнее.       — Ты вернулась. Ты сильно изменилась. Однако я понял, что ты была и остаёшься Нацу — юной или уже повзрослевшей — и нет разницы в этом никакой, — он прикрыл глаза, глубоко вдохнул и продолжил, — но теперь моих чувств и сил не достаточно, чтобы я полюбил тебя вновь, — выдох. — Хотел бы я всё исправить… но я не могу. Правда не могу. Я эгоист, я хочу, чтобы ты была рядом со мной, в безопасности, чтобы жила счастливо. Но я больше не могу любить тебя, как прежде. Дело не в тебе…       — Да… не во мне… — я улыбнулась, из груди непроизвольно вырвался истеричный смешок. Я не хотела плакать, но сдерживать солёную влагу была больше не в силах — ураган моих чувств прорвался сквозь оборону болезненно сжимающейся всё это время груди. Спустя мгновение я почувствовала, как с ресниц капнула слеза на скулу и медленно покатилась к подбородку, оставляя за собой мокрую дорожку. В ту же секунду на мою щёку легка широкая мужская ладонь, и я судорожно выдохнула, ощутив её прикосновение на себе. Большим пальцем он вытер капельку, а потом рукою наклонил мою голову книзу.       — Для меня нет никого важнее тебя, — вдруг сказал он и наклонился сам — я почувствовала, как что-то тёплое касается моего лба, и слёзы потекли обильнее и быстрее. Это было просто прикосновение губ, но я готова была продать душу аду, чтобы вновь испытать этот скачок сердца. — Но я не могу сделать тебя счастливой. И более не намерен делать тебе больно.       Может, он действительно не понимал, что его выбор обрекает меня отныне на вечную боль...