Ребусы жизни

Клонившийся к осени сад должен был стать для Чимина убежищем, чтобы тот смог отдышаться. Украшающий себя в золотое, жёлтое и красное сад должен был дать Намджуну возможность насмотреться, напитаться. Его тянуло магнитом и он не мог сопротивляться, встав на тропу охоты, идя по следу, преследуя свою прелестную жертву, чей великолепный задний план альфа наблюдал среди кустов и деревьев в парке вокруг дома, не сильно, но всё же освещённом. Осень ещё держала тёплые вечера. Животное в альфе ощерилось, прогнулось, подползло, почти умоляя подойти ближе, потрогать. Странным был позыв ещё более усиливающийся раз от раза. Сердце робко стучалось в дверь, держа в руках ответ, а мозг холодно рассчитывал и отрицал. Запах стал каким-то вязким. Даже аромат омеги был липким и оторваться не было никакой возможности. Альфа вяз в нём, проваливаясь, как в параллельную реальность. Что-то дёргало нутро за ниточки, звеня тревожными колокольчиками, но Джун сейчас не имел сил и желаний в этом разбираться, потому что сексуальное влечение к омеге перешло все рамки. Чимин был очень изящным во времена юности и чуть округлившиеся формы, после нескольких лет, в их встречу показались Наму не менее привлекательными. Омега стал другим, зовуще-порочным, зрелым, знающим, как дать и как взять. Шальная мысль о том, что альфа желает Чимину прямо сейчас отсосать и чтобы этот сочный фрукт в кровавом ожерелье кончил Джуну в рот! Хотелось вкус омеги испробовать. Намджун бы всё просмаковал и проглотил… Чем ближе альфа подходил, тем сильнее его втягивало в параллельную вселенную, где он на берегу моря в летний зной в белом шатре занимается любовью с Чимином. В этой картине его неосуществимого мира бриз легко трепал летним ветерком балдахины беседки, а они на белоснежной кровати, без стыда и тормозов, любили друг друга. Чтобы чары и наваждение рассеялись тут нельзя просто потрясти головой или трахнуть кого-то другого, не получится. Руки чесались зажать, пощупать, погладить в паху у того ощущая, как член омеги наливается, услышать стон себе в шею и «Пожалуйста возьми меня, я хочу тебя». Вместо этого сучонок подставляется теперь другому альфе вместе с господином Ли, который его тоже под этого Исина и подложил… Вывод сгоряча и залитыми злобой глазами, сделать легко… Догнал, схватил: — Иди сюда, — потащил, озираясь за большой развесистый дуб в дальнем конце сада. Омега чувствовался воздушным шариком, что тянули на верёвочке, вернее на крепчайшем железном тросе, горячем до ожогов на запястье. Альфа даже для самого себя полыхал сейчас жаром и опасностью. Намджун слегка подтолкнул парня к широченному стволу старого дуба с шершавой корой. — Что ты хочешь, Ким Намджун? Это был не он, когда впился в губы Чимина, это был не он, когда оглядываясь и озираясь, как преступник, шарил руками по налившемуся телу омеги и был не он, что встав на одно колено, быстро-быстро расстегнул и сдёрнул вниз брючки и шёлковые трусики омеги. Полувставший член Чимина дразнил, перед самым носом, яркой каплей на кончике. Джун сглотнул и взял в рот, с оттяжкой, широко облизывая головку и яички омеги. Голову захлестнул океан эмоций, чувств. Омега толкнулся глубже бёдрами, дрожа и кончая за секунды. Вкусно, блять!!! Клыки лезли рвать кожу во рту альфы. Его кидало в разные вселенные внутри, не давая дышать. Их пока никто не хватился. Брюки омеги сдёрнул совсем вместе с туфельками, трусики Нам разорвал одним рывком, засунув, не думая, себе в карман. Его бы сейчас и армия не остановила. Всё было быстро, так бесстыдно, опасно, а ему хотелось растянуть общение на долгое время… Но сейчас пока так… Урвать хоть каплю. Подхватил под аппетитный, округлившийся зад, поднял и прислонил спиной к дереву. — Детка, на весу… Не бойся, я удержу. Чимин всхлипнул в ответ, раздвигая ножки и обхватывая бедра альфы. Член вошёл, как по маслу. Две-три минуты. Их затянуло в этот микрокосмос только для них двоих. Нам кончал во внутрь, ощущая, как сокращаются мышцы омеги и как более рыхло стало внутри Чимина с момента их последнего секса. Джун никогда, ничего подобного не чувствовал ни у кого. — Ты такой тугой и мягкий сейчас внутри. Как никогда, — на ухо омеге, вылизывая шею и мочку уха, — под Леем так же кончаешь, как и со мной или может под Вонхо? — Ублюдок, — злое шипение не оскорбило альфу, он с кружившейся головой отошёл, застёгивая ширинку. Омега вдёрнул ноги в штаны, присев на корни дуба и шаря в полумраке, ища туфли. Молча оделся и бросив на альфу болезненный взгляд, отряхиваясь ушёл. Мозг разрывало, вкус омеги во рту сводил с ума, заставляя до крови разодрать кожу губ. Нагнулся отдышаться. Грудь сдавило болью и железным обручем с шипами не разрешая двигаться. Намджуна вытащила беспощадная лапа пробуждения из такого затягивающего и реалистичного сна, где он чувствовал даже запахи! Всё ещё плохо понимая, где находится, весь потный, дрожащий, альфа сел в своей собственной кровати, в доме, в Сеуле. Бьющее в бубен сердце не хотело успокаиваться, заставляя Монстра судорожно шарить в развороченной, им же самим, постели ища… В стену полетел, вырванный с розеткой из стены, настольный светильник. Охрана ворвалась, почти сняв дверь с петель. — Вон!!! Все вон!!! — выл, беснуясь Намджун. Парни из охраны, с побелевшими лицами, ретировались сразу за дверь. Литровая бутылка воды ушла в глотку за секунды, а сердце начало утихать. Альфа метался по спальне, вцепившись себе в волосы и всё ещё немного дрожа всем телом. Такие сны, один во многом похожий на другой, его преследовали уже третью неделю после званого ужина в доме клана Ли. От Чимина альфа в тот вечер не мог отвести взгляда. Омега сиял как-то по особенному мистически в тот вечер. И не только для Монстра. Жадные взгляды многих альф провожали обвешенную рубинами «принцессу». Как Джун выдержал тот вечер, он сам не помнил, всё было как в тумане, из которого он всеми силами пытался выплывать и держать себя в руках. Но его зверь рассматривал омегу с удовольствием, как кусок свежайшего мяса, на который хищник заслуженно претендует после хорошей охоты, наслаждаясь уже только видом парня и смакуя в предвкушении обеда, это восхитительное «блюдо». Камни откидывали блики на лицо Чимина, придавая коже молочно-розовые оттенки. — Как после секса со мной, — вертелось в голове Арэма, вспоминая тогда, как шёлк на ощупь, кожу омеги. Они сидели очень далеко друг от друга, на разных концах длинного стола в центре огромной гостиной, но на противоположных сторонах, что позволяло Наму наблюдать за парнем, когда тот положил в рот кусочек хлеба, потом как заглатывал из фужера вино, как маленькой десертной вилочкой отломал кусочки от фруктового пирожного и отправлял в рот, облизывая юрким язычком снежно-белый крем с краешков губ. Альфа тогда завис, представляя Чимина слизывающего его сперму со своего подкрашеного блеском рта. Сразу после ужина омега исчез с радаров альфы и больше Джун его не видел в этот вечер. Но его тонкий нюх улавливал нотки такого аромата, что заставлял Кима насторожиться, озираться и задержать внутри. Мозг, достаточно уже захмелевшего альфы, пытался обработать то, что до него доносил этот запах весеннего цветения лимонов, но не мог понять, прощупать. Это вводило в лёгкое бешенство. Информация стучалась, а он не понимал, где та дверь, желая её открыть, но запах слабел, улетучивая нити, что притягивали к нему. Намджун понимал лишь одно, что аромат цветов лимона был прекрасен и заставлял зверя внутри альфы трепетать и тявкать от радости, как маленького щенка, но это не было чем-то плотским. Наоборот, это было, как шлейф от невинного ангела в райском саду и это было для альфы самым нужным, важным. Большая доза алкоголя под конец вечера положила конец страданиям и метаниям, помогая абстрагироваться тогда и расслабиться. В ТУ ночь, после ужина у Тэмина, приснился первый из ЭТИХ снов, в которых альфе было на много лучше, чем в своей богатой, роскошной, реальной жизни, а самое интересное и абсурдное, что Монстр не хотел больше возвращаться из своих ночных грёз. Первый сон Джун, наверняка, не забудет до гробовой доски! Вертясь в кровати в шикарном отеле с видом на море в Пусане, тревожное сновидение подкидывало картинки тонкой шеи в дорогущем ожерелье, словно обмотанном, как кроваво-рваные раны. Чимин во сне был беременный и с набухшими сосками, сочащимися молозивом. Омега сидел в позе лотоса и улыбался. Огромный живот снизу и ноги ему прикрывала простыня с яркими, сказочными, красными цветами под цвет рубинов, а кровать, с сидящим на ней парнем, заливал яркий утренний свет из окна. Нам шагнул к нему в своём сне, проваливаясь в блаженство под зовущим, тёплым призывом глаз Чимина. Проснулся он, в то хмурое утро, сжимая в кулаке тонкое одеяло, а море за окном нагоняло на мегаполис тяжёлые, тёмно-серые, мрачные тучи, как и настроение Нама. Ледяной дождь, на взлётной полосе при взлёте его частного, нового самолёта, добил альфу, словно смывая за ним путь и все признаки того, что он здесь был. И вот понеслись ночи ЭТИХ снов. Монстр их желал и боялся одновременно. Как наркоман, что понимает все проблемы, что несёт эта привязанность, он хватался за любую возможность окунуться в дурман снова и снова. Душа альфы закуталась в душную тоску с этого дня и его хмурое лицо, не только на всех людей, что работали с ним или на него, но и на друзей наводила депрессивный настрой. Шуга не выдержал первый: — Меня до самоубийства доведет твоя мрачная рожа. Что с тобой? Их разговор был тяжёлый, начатый издалека и выворачивающий сердце наизнанку Джуну. Друг и хён посоветовал как-то шевелить своими ластами и головой, чтобы не закончить жизнь в дурке. А в эту ночь к альфе пришёл в воспоминаниях этот аромат весеннего лимонного сада. Намджун был счастлив бесконечно, вокруг бегало много щенков и котят. На поляне, среди молоденьких деревьев, спиной к Джуну сидела маленькая двух-трёхлетняя девочка на одеялке и в летнем голубеньком платье, играя с котёнком. Короткий хвостик на самой её макушке тёмных, волнистых волос поддерживала детская заколочка в форме бантика в горошек. Ребёнок весело смеялся, а альфу не держали ноги. Он осел не чувствуя их, но готовый ползти к маленькому человечку, даже смертельно раненый… Как Чонгук… к своим сыновьям!!! — А-а-а-а-а, — выл, сжав зубами подушку. Что происходит?! В голове прыгали зайчиками воспоминания о Кьяре… Чон говорил, что девочка ему очень нравится, а игрушки, суровый Чонгук, покупал и своим сыновьям и маленькой блондинке всегда вместе. — Она забавная, я ей нравлюсь и она мне доверяет, — вспоминал слова довольного доминанта Нам, — Даже свою любимую куклу мне принесла один раз и велела укладывать спать, сын с ней согласился, — уже ржал тогда Чон. — Я представил, что укладываю своего внука и это был именно альфа. Я по кукольным одёжкам понял, купил ещё одного пупса-альфу, пусть привыкает к тому, что они мне должны потом с Тэгуком много таких парней-альфочек нарожать. Они все валялись в офисе с парнями почти по полу от гомерического хохота! Но Монстр словил себя тогда на некой зависти, кольнувшей иголкой. Друг, рассказывая про детей, выглядел всегда нереально счастливым. Намджун хотел закрыть глаза и вернуться в тот сон и тот сад полный цветов лимона и увидеть ТУ девочку, её лицо, ну хотя бы со спины, но увидеть! Непонятная, ничем не объяснимая тоска забила в сердце чугунные гвозди. Монстру вдруг захотелось, чтобы его тоже ждала ТА девочка и выглядывая из окна, держала куклу, что он ей подарил. Не было даже стыдно за сентиментальность, всё равно никто не узнает. Он всё держал внутри, для себя одного. Решение пришло из ниоткуда, но его зверь был с ним согласен и даже как-то подуспокоился немного после тяжёлых, напряженных, последних недель, с самого начала этих странных снов своего альфы. — Приставишь какого-то левого человека, не из наших, к омеге господина Ли Тэмина. Пусть понаблюдает, куда тот ходит, чем живёт, собери мне каждую минуту его жизни и информацию, как он проводит время. И ещё, найди хорошего врача, вернее лучшего психолога-психиатра, — отдавал Джун приказ начальнику охраны. Тот, бывший военный разведчик, смотрел на босса умными глазами, не смея задавать лишние вопросы, — Мне снятся странные сны, наверное стресс, надо ко врачу сходить, подстраховаться.