Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Психология
Романтика
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Пропущенная сцена
Повествование от первого лица
Близнецы
Неторопливое повествование
Отклонения от канона
Развитие отношений
Тайны / Секреты
ООС
Хороший плохой финал
Проблемы доверия
Смерть второстепенных персонажей
Твинцест
Смерть основных персонажей
ПостХог
Элементы дарка
Fix-it
Временная смерть персонажа
Нелинейное повествование
Элементы флаффа
Боль
Воспоминания
Повествование от нескольких лиц
Инцест
Упоминания смертей
Война
Хронофантастика
Горе / Утрата
Кошмары
Битва за Хогвартс
Несчастные случаи
Послевоенное время
Кинк на руки
Описание
С каждым днём цена использования маховика становится для меня непомерно высокой. Но это неважно. Я заплачу всё без остатка, отдам себя на растерзание временным петлям и парадоксальным искажениям, позволю будущему утопить меня с головой в болоте последствий, но выдержу каждое испытание, останусь с Фредом и не позволю обстоятельствам разрушить нашу жизнь. Новую жизнь.
Примечания
Близнецами Уизли меня накрыло внезапно и бесповоротно, а смерть Фреда не укладывается в голове до сих пор — приносит устойчивое чувство тревоги.
Давайте представим, что Джорджу удалось использовать маховик времени. Это попытка описать один из самых опасных вариантов развития событий будущего.
Моя первая серьёзная и объёмная работа. Всё завязано на эмоции, чувства. А сам фанфик стал для меня желанным успокоением нахлынувшего беспокойства. Это скорее попытка найти альтернативу канонным событиям, в которую захочется хоть немного поверить. Я опишу для вас всё от чистого сердца, из глубины души.
Глава 19. В точку
06 октября 2021, 02:58
Холодно. Настолько, что не просто руки коченеют и зубы стучат, а подкашиваются в коленях ноги и на загривке крепкой жестокой хваткой неприветливая мартовская погода сковала продрогшие позвонки, с каждым шагом придавливая тело ближе к земле. Пустые часы, проведённые где-то на отшибе лондонских парков, давали о себе знать, упрямо вырисовывая по телу синеющие следы от промозглого ветра.
Двигаясь по городу в бесцельном направлении, я иногда резко менял своё местоположение, с трудом аппарируя в более-менее знакомые места. На улицах почти не было людей, поэтому я особо не переживал о том, что кто-то заметит меня. А если заметят, то и пусть. Пожирателей бы. Но лезть самому, нарываться, — глупо. Да и смысл какой? Не велика обида, в самом-то деле. Но задело за живое похлеще крупных скандалов. Этот его взгляд, в котором ясно читалась злость и обида, до сих пор не выходит у меня из головы, как клеймо, выжженное калёным железом. Вот только не телу уготована судьба агонии, а измученному разуму, искалеченной душе и истерзанному сердцу, которое решило принять на себя всю боль во избежание глупых вопросов о причинах сбитых костяшек на руках.
Когда? Куда? А главное, зачем мне возвращаться? Решение сбежать было не то что странным, оно было спонтанным, резким, до жути необходимым, как глоток свежего воздуха. В магазине мне казалось, что останься я ещё хоть на секунду, меня в момент не станет: я провалюсь сквозь паркетные доски или сгорю заживо в пламени своей же злобы. И я сбежал. Вот только, как всегда, не задумался, что будет после опрометчивого поступка. В конце концов, я просто безобразно поступил по отношению к Анджелине, которая мало того, что случайно стала свидетелем нашего с Джорджем препирательства, так ещё и, скорее всего, осталась в магазине одна.
Из-за угла дома послышались шаги и оживлённые разговоры. Я вздрогнул от неожиданности, а оглядевшись по сторонам, понял, что стою посреди улицы Пикадилли, на которой только вчера пропали без следа два мага. И даже несмотря на недавнее желание быть пойманным пожирателями, я всё же не могу позволить себе оставить Джорджа в одиночестве.
Тусклые фонари по краям улицы почти не освещали пространства вокруг, и мелькающие тут и там тени порождали в воображении свирепые фантомы, казавшиеся многим хуже пожирателей.
В силах, исходящих ровно на последнем шаге, я смог всё-таки отыскать возможность аппарировать снова в то место, которое только пришло на ум в последнюю секунду. А оказавшись на крыльце знакомого дома со светлыми витыми перилами, я подумал, что удача от меня и вовсе отвернулась. Не способный сделать и шага, я опустошённо сел на мокрые холодные ступени и уронил на колени тяжёлую голову, размышляя лишь о том, что будет глупо замёрзнуть насмерть прямо на пороге чужого дома.
— Фред?
Не ощущая больше такого понятия как время, я не сразу отреагировал на знакомый голос, который продолжал звать меня всё настойчивее:
— Фред! — тёплая рука коснулась моего локтя. — Фред! Пресвятой Мерлин, да ты холодный словно глыба льда! А ну, вставай! — девушка потянула меня за запястье. — Прошу тебя, Фред, поднимайся скорее! Ты простудишься!
И я позволил Анджелине поднять себя на ноги. Придерживая меня под руку, она открыла дверь в дом и через коридор провела в просторную гостиную, где поспешила зажечь камин и достать из шкафа огромный плед.
— Что происходит, Фред? Ты пропадаешь, а потом появляешься на пороге моего дома, — она укутала меня.
— Как ты выносишь это, Андж? — Я смотрел на свои колени.
— Выношу, что?
— Ты ведь любишь Джорджа. Так как, — я посмотрел ей в глаза, — ты выносишь, когда его целуют другие, прикасаются. — Она нахмурилась, а я снова опустил глаза и стал рассматривать рисунок на ковре. — Просто смотрят, — пальцами я смял края пледа.
Это чертовски невыносимо, — хотелось бы мне ответить за неё. Это мучительно трудно, сродни жестокой пытке: любить собственного брата и молча смотреть, как с каждым днём его жизнь всё меньше связана со мной. Он милый, добрый, заботливый. Любит окружающих, не выделывается по пустякам и не перегибает палку, когда это совсем ни к месту, чувствует обстановку и настроение. Не скажет злого слова, десять раз подумает, прежде чем что-то сделать. В моём представлении он совершенно не умеет грубить, а язвит только отвечая на колкость. Мне кажется, что в его светлой голове никогда не зарождается жалких, эгоистичных и отвратительных мыслей. Куда уж там моим надеждам на то, что моя внебратская любовь окажется взаимной? Все его действия, жесты и слова порождают во мне неимоверное смятение: от холодеющих подрагивающих пальцев и ощущения собственной ничтожности, бессилия, откровенно тошнотворного головокружения до неописуемого чувства захватывающего восторга от одной только мысли о том, что я способен испытывать подобное. Разложить бы все эти эмоции на простые, не сложные составляющие, где без проблем можно понять всю суть и природу. Но я боюсь. Боюсь разобраться в собственных мыслях.
— Только не говори мне, что ты чёрт знает сколько ждал меня на пороге, чтобы узнать мои мысли, — она толкнула меня плечом. — Между прочим, он не пошёл никуда с той девчонкой. — Я удивлённо посмотрел на неё, а подруга закивала головой. — Вернулся через три минуты, как раз после того, как ты слинял и сказал, что, видите ли, передумал. А тебя уже и след простыл, — она погладила меня по спине. — Мы вместе искали тебя по окрестностям. А ты вон оказывается, где. Да уж, — Анджелина замерла на секунду, — искать тебя здесь мы и не думали. — она наклонилась, заглянула мне в глаза и улыбнулась. — Ловко, Фред.
— Прости, — я вымученно улыбнулся ей в ответ.
— Не бери в голову. Не передо мной тебе извиняться. Видел бы Джорджа, — она цокнула и запрокинув голову, видимо, задумалась. — Хотя он тоже отличился. Интересно, каким образом вообще эта, — Анджелина нахмурила брови, — Эта Элисон? — Анджелина вопросительно посмотрела на меня, а я кивнул, — Появилась в магазине?
— Хотел бы я сам знать, по какой такой необходимости она оказалась в перекрытом Косом, — взглянув на огонь в камине, я уже пожалел даже о том, что предложил Джорджу наведаться в магазин.
— В переулке же не все лавки закрыты, так что, — она пожала плечами.
— Всё равно, подозрительно что ли.
— Ой, Фред, да ну. Дурью не майся, — она махнула рукой, встала с дивана и подошла к камину. — Расследования вот только…
Раздался слабый треск, а затем стук. Анджелина перевела взгляд в окно, где еле-еле можно было разглядеть силуэт крупной совы. Подруга открыла окно и впустила птицу на подоконник. Та отдала из клюва маленькое письмо и принялась поглощать любезно предложенное угощение.
— Это от Джорджа.
Теперь я понял, почему раскраска птицы показалась мне знакомой — это сова с Гримо, 12.
— Спрашивает, не у меня ли ты, — она повернулась в мою сторону, приподняла брови и потрясла письмом. — А вы и вправду чувствуете друг друга, — Анджелина усмехнулась, — Он беспокоится, Фред. Нужно поскорее отправить ответ, — она снова обернулась к птице и погладила её, — Прости, милая, тебе придётся вернуться прямо сейчас.
— Я отвечу ему сам, — я поднялся с дивана, всё ещё кутаясь в плед, забрал у подруги письмо и, подойдя к письменному столу, взял перо. — Андж, мне что-то не согреться никак. Сделаешь чай?
— Конечно, — она пожала плечами и развернувшись на пятках, поспешила выйти из комнаты. — Сову сам отправишь?
— Да, не беспокойся.
Я прочитал письмо:
«Анджелина, я нигде не могу найти Фреда! На улице холод. Я вернулся домой ненадолго. Здесь его нет. Он не у тебя? И куда этот болван мог подеваться, ума не приложу. Прости за беспокойство и сообщи, если что-нибудь узнаешь. Джордж.»
Я провёл пальцем по аккуратно выведенному имени, которое, однако, на последней букве заканчивалось нервной закорючкой, какую Джордж никогда раньше не выводил. Я взял чистый лист небольшого формата, написал несколько предложений, аккуратно сложил и подошёл к сове. Птица недовольно ухнула, проглотила ещё одно печенье из рядом стоящей тарелки, взяла бумажку в клюв и выпорхнула в открытое мною окно, в секунду скрывшись в ночной темноте за границей света уличных фонарей.
Анджелина вернулась спустя несколько минут, неся перед собой поднос с двумя чашками и небольшой тарелкой. Она уже хрустела, видимо, какой-то сладостью, отчего её лицо было довольным. Поставив поднос на столик, она плюхнулась на диван рядом со мной.
— Значит, хочешь знать, что я чувствую? — Анджелина потянулась рукой к тарелке с крекерами, но дотянувшись до печенья, не взяла его, а замерла, смотря мне в глаза.
— Вот так просто? — Я взял чашку с чаем; чабрец, лимон и малина, Анджелина всегда знала толк в травах.
Она пожала плечами, всё-таки утянула из тарелки пару крекеров и откинулась на спинку дивана.
— А смысл мне отнекиваться? — из-за спины послышался хруст печенья. — Ты всё равно всё знаешь. Правда, твои вопросы немного странные, — она закинула ногу на ногу, а я обернулся через плечо. — Навряд ли тебя и вправду интересует, как я выношу других особ рядом с Джорджем, — Анджелина обвела глазами полукруг по потолку и стене слева и взглядом остановилась на моём лице. — Скорее тебя волнует, испытываешь ли ты тоже самое, — она ткнула в меня крекером.
Чёртовы девушки. Кажется, у них определённо есть суперспособность: читать мысли всех, кто находится ближе двадцати футов. Возможно, тут и дар телепатии не нужен, чтобы определить, о чём я думал.
— В точку, — она усмехнулась и закинула в рот печенье, которым тыкала в мою сторону секунду назад. — Ох, никогда бы не подумала, что придётся соперничать с тобой, Фред, — Анджелина хлопнула меня по плечу и снова потянулась к тарелке. — Я точно в пролёте!
— Что? — я наконец сбросил оцепенение и чуть не расплескал на себя чай. — О чём ты? Я не собираюсь, — я прикусил язык, — ничего не собираюсь.
Я уставился в кружку, где за рябью в искажённой параллельной вселенной на меня смотрел я сам. Глазами человека, сломленного, немного отчаявшегося вечность таить глубоко в себе чувство, что за последние два года не только не стало слабее, но в предстоящей страшной войне, под угрозой в одночасье потерять хрупкое равновесие, зрело сильнее и разгоралось пламенем, воодушевляемое редкой близостью с Джорджем. Ведь последнее время мы всё реже проводили время только вдвоём, только в своём мире, где нам никто не нужен, где нам нет дела до окружающих, где весь мир — наша игровая площадка.
С момента вступления в Орден не было и дня, чтобы я украдкой не пожалел о том, что тогда сам же так скоро втянул брата в эту работу. Мне хотелось отвлечься.. Хотелось забыться, но без Джорджа я не представлял ни единого дня жизни, и он последовал за мной, собственно, как обычно. Джордж тогда только и делал, что недовольно фыркал. Жаловался на то, что мы не успеем везде и сразу, — магазин в складывающейся ситуации приходилось оставлять на помощницу. Потом и вовсе закрыть, когда по переулку прокатились сообщения об участившихся рейдах пожирателей.
Перебравшись в штаб-квартиру Ордена, мы и вовсе заскучали. Выходить на улицу можно было не чаще раза в сутки, нельзя было появляться в знакомых местах и нежелательно пользоваться совиной почтой чаще раза в день. Однако за этой скукой и редкими спокойными деньками таилось нечто ценное, что я не хотел терять — время, проведённое в комнате под чердаком, на пыльном диване, как сегодня: Джордж с книгой в руках, а я за размышлениями и неловким созерцанием его умиротворённого лица. Иногда он даже засыпал, лёжа головой на моих коленях, а я вытягивал из его рук книгу, невзначай касался пальцев и запястий, вёл невесомую линию по плечу и шее до скулы, позволял себе коснуться его щеки.
Сегодня всё пошло наперекосяк: стоило упомянуть подругу, как Джордж вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
— Фред? — Анджелина коснулась моей руки. — Я могу выслушать тебя, если ты, конечно, готов поговорить.
— Насколько глупо я выгляжу в этой ситуации, Андж? — я усмехнулся, глядя на неё. — Ты любишь Джорджа, а тут я — собственник с манией любви к собственному брату-близнецу, — я хохотнул снова, и получилось даже как-то нервно. — Это же дикость! Абсурд, да и только!
— Почему ты так в этом уверен? — она забралась на диван с ногами, поджала их под себя, а я протянул ей часть пледа, которым укрывался сам.
— Да ему не нужно это! — Я поставил чашку на стол и откинувшись на спинку дивана, запрокинул голову. — Он же нормальный. Джорджу нравятся девушки. Он мил и обходителен с ними, не упускает возможности ответить на флирт, и вообще, — я поморщился, снова сел прямо, но спустя секунду опустил голову и вздохнул, — ведёт себя, как обычный парень.
— Фред, — подруга толкнула меня в плечо. — Что, если, я скажу тебе, что ты ведёшь себя точно так же!
— Да нет, — я мотнул головой, смотря на неё.
— Да, да, — Анджелина кивнула. — Разницы никакой, Фред. Вы оба не знаете, что чувствует каждый из вас! Может он тоже...
— Он так же не знает о том, что чувствуешь ты, — я намеренно перебил её, не желая слушать теоретические варианты и ткнул её пальцем посередине груди. — Было бы легче, если бы ты призналась ему. Всем нам! Уверен, он не раздумывая ответит тебе взаимностью.
— Так иди и признайся! — Анджелина махнула рукой. — Иди! Легче ему, — она вздёрнула подбородок и отвернулась. — Я собиралась, — продолжила совсем тихо, провела рукой по колену, разгладила складки на пледе. — Хотела признаться после финальной битвы, — посмотрела мне в глаза, — Однако теперь, Фред, я не хочу быть преградой между вами. Ведь это то, что будет поистине неправильно.
— Пресвятой Мерлин, Андж! — я поднялся на ноги, почти стягивая с неё плед. — Не надо! Я не хочу быть тем, кто разрушит его жизнь!
— Да почему ты так считаешь? — прикрикнула она и встала следом за мной. — У него, что на лбу написано «Только для девочек»? Ты в своём уме? — она стянула почти упавший плед и кинула его на диван. — Ты хоть поговорить с ним пытался? Спросить, может ему кто нравится?
— Нет, — я мотнул головой.
— А ещё смеешь высказывать мне претензии, — она ткнула в меня пальцем. — Поговори с ним! Он никак не узнает, если ты ему не скажешь.
— Да у меня на лбу написано «Я люблю собственного брата», — я прочертил линию от виска до виска.
Анджелина укоризненно взглянула на меня и помотала головой:
— Не написано.
— Ну ты же поняла!
— Естественно, я поняла. Я ваша лучшая подруга, дурила, — она мягко хлопнула ладонью мне по лбу.
— Значит, он никогда не узнает, — я сжал кулаки.
— Спорим, узнает, — она протянула мне руку.
— Хочешь рассказать ему? — я поджал губы.
— Ты сам расскажешь!
— Я лучше сдохну, — фыркнул я.
— Ты совсем дурак? — она вскинула бровь. — В какой момент вы перестали быть близнецами Уизли? Он твой брат, в самом-то деле!
— Вот именно!
— Эй, Фред! — она два раза щёлкнула пальцами у меня перед лицом, — Смотри, сейчас будет банально, но для тебя, видимо, сложно, раз ты понять самостоятельно не можешь, — Анджелина развела руки в стороны. — Какой бы любовь ни была, если она чистая, искренняя и от самого сердца, — она положила ладонь мне на грудь, — Она правильная!
— Андж… — я втянул носом воздух, когда почувствовал, как болезненно сводит скулы в приступе плохо контролируемой тревоги.
— Ой, вот не надо, — она махнула рукой. — Я, конечно, не буду скрывать, что мне обидно, — она снова села на диван и за штанину потянула меня, призывая сесть рядом, — Но я отдам этот шанс тебе, Фред, — она улыбнулась, — В знак моей любви, благодарности и дружбы. В конце концов, — Анджелина притянула меня ближе, — Если тебя отошьют, я ничего не потеряю, — она рассмеялась, когда я возмущённо посмотрел на неё, но смерила меня тёплый взглядом. — Шучу, Фред, шучу. Буду держать за тебя кулачки.
— Ты слишком добрая, — я боднул лбом её плечо.
— Меня учили, что с друзьями по-другому не поступают, — она положила руку мне на голову, погладила по волосам. — Вот только обещай мне, Фред, что ты действительно расскажешь ему, поговоришь.
— Обещаю, — я прикрыл глаза.
— И не оставляй на последний момент, — она отстранилась, потянулась к тарелке с крекерами, шмыгнула носом и отвернувшись, спрятала лицо в сгибе локтя, — Иначе, я признаюсь ему первой.
Она плакала. Я видел это, я слышал это. Определённо, Анджелина не была готова к тому, что ей придётся вникнуть в мои чувства, принять их, а главное — уступить мне причину своего сердечного беспокойства. Переубеждать её сейчас не имеет смысла — она не настолько наивна, чтобы поверить. Отказаться от своих слов она мне тоже не позволит. Поэтому мне только и остаётся мягко гладить её по спине, пока она пытается унять рвущиеся в отчаянной обиде слёзы.
— Ну и ладно, — выдыхает она, спустя пять минут. — Зато, теперь могу есть всё, что захочу, — Анджелина выпрямила спину, отёрла щёки рукавом кофты. — Выпьешь со мной, Фред?
— Не откажусь, — я сдавленно улыбнулся, — Что у тебя?
Она цокнул, встала с дивана, подошла к небольшому шкафчику слева от письменного стола и достала тёмную бутылку.
— Виски, — Анджелина подмигнула. — Магловский.
— Ты упиться что ли хочешь?
— Ну, — она повертела бутылку в руках, разглядывая этикетку, — Можно сказать, меня бросил парень. Так что, имею право, — она улыбнулась.
— Сумасшедшая, — я покачал головой. — И зачем ты его только купила?
— Говорят, он не такой ядрёный как огневиски, — Анджелина поставила на столик пару стаканов и плюхнулась на диван рядом. — Но в голову даёт хорошо. Так что это чистый интерес. Эксперимент, называй как хочешь.
Она пожала плечами и открыв бутылку, разлила алкоголь по стаканам, протянула один из них мне.
— Выглядишь так, будто я тебя спаиваю, — она нахмурила брови.
— Я же сказал, что не против, — я принял стакан.
Вкус напитка был неплохим: крепким и не приторным, с послевкусием печёной груши и терпким ароматом дуба где-то на гранях тяжёлого стакана. Магловский виски действительно не был настолько обжигающим и палящим горло, как знакомый мне огненный напиток. Вкус был более сдержанным и мягким, но от этого не становился хуже, а только раскрывал приятный букет оттенка.
— Ну как тебе?
— Не дурно, — я сделал ещё глоток. — Мне даже понравилось.
И в какой-то момент я задумался о том, что, наверное, стоило бы купить бутылку, другую, чтобы распить её на пару с Джорджем и посмотреть, как тот забавно будет строить из себя трезвенника. А ещё в такой ситуации мне, возможно, легче будет признаться ему в своих чувствах. Хотя, наверное, это на грани трусости: пить только для того, чтобы слова давались легче. Весьма глупо. Раз уж ты не можешь набраться смелости без алкоголя, какое ты право имеешь держать в себе эти чувства?
— Надо было позвать Джорджа, — Анджелина поставила стакан. — Ты ведь написал ему, что ты у меня?
— Д-да, — я отвёл взгляд.
— Ой, ли? Как-то не особо верится, знаешь ли? — она скосила взгляд и налила в стаканы ещё виски. — Могу рассказать тебе, где приобрела эту замечательную бутылку.
Точно, мысли читает. Я кивнул ей, оставляя тему приобретения алкоголя на потом. Возможно, на тот самый раз, когда удача выберет меня в любимчики и позволит безболезненно рассказать Джорджу о всём, что вот уже несколько лет не даёт спокойно спать по ночам. Я сделал глоток из стакана, прикрыл глаза, представляя в своей голове иллюзорный трепет, подрагивающие пальцы и ласковую улыбку Джорджа в ответ на слова, что даже одними губами я произнести не в силах. Наслаждаясь странным послевкусием алкоголя, смешанного с глубоким противоречием, я откинулся на спинку дивана и запрокинул голову.
Снова раздался стук. И я подумал, что, присылая сов так часто, Джордж нарушает правило, оговоренное в штаб-квартире.
— И кому так поздно? — фыркнула Анджелина вставая с дивана, а я понял, что стучали вовсе не в окно.
— Гони всех в шею, — выкрикнул я, когда подруга уже скрылась в коридоре.
— Джордж? — Имя резануло слух. — Ты за Фредом? Хотя мог бы и остаться. Мы как раз о тебе говорили.
Какая донельзя глупая фраза, в такой донельзя паршивой ситуации.
— Что? Ты же писала, что он не у тебя.
— Ты о чём?
— О записке, конечно же.
— Вот дура-ак.
Сердце пропустило пару ударов, как только в темнеющем проёме коридора я увидел Джорджа, который тяжело дыша, наверное, мог бы раскрошить дверной косяк, в который впивался пальцами.
— Я его, — он сглотнул, перевёл дыхание, — по всему Лондону ищу, а он тут. Все больницы, семью на уши поставил! — он выдохнул, сделал шаг в мою сторону. — Знаешь, как страшно было слушать радио?! — Джордж окинул взглядом стол и поморщился. — А ты вот значит, что, — он ткнул пальцем в бутылку на столе и обернулся на Анджелину. — И чего это я? Прошу прощения, что помешал, — и нырнул обратно, в неосвещённый коридор.
— Джордж! — я подорвался было с места, но алкоголь, шибанув внезапно по мозгам, заставил грузно осесть обратно на диван. — Постой, Джордж! — но мне все же удалось подняться на ноги и за два шага я оказался у дверного проёма, но меня остановила Анджелина, махнувшая рукой.
— Поздно, он аппарировал, Фред, — Анджелина вздохнула. — Не оставляй на последний момент.