Там, где я тебя нашёл

— Стиви?       Толчок из-под ног заставил мужчину резко вскинуться и едва не упасть, в последний момент теснее хватаясь за поручень, вжимаясь в него всем телом. Быстро моргая, Стивен старается не выглядеть глупо, но кажется с этим он опоздал на 20 лет так что ему остается лишь послать неловкую улыбку рядом стоящим людям на которых он едва не упал, проигрывая желанию закрыть глаза уснув стоя в обнимку с поручнем. — Стивен! — Да-да, мам я тут, все хорошо, извини, связь прервалась, видимо, извини, я в порядке, все отлично на самом деле, о-о-о! Мам, подожди, тут моя остановка, о господи, извините, ох, простите я не хотел, стойте-стойте-стойте, пожалуйста не закрывайте дверь!       Едва не упав второй раз за последнюю минуту Стивену удается выдержать притяжение асфальта с его тушкой и стоять на ногах, судорожно прижимая одной рукой сумку к груди, а другой стараться не выронить телефон из подрагивающих пальцев.       Стивен делает глубокий вдох, и его вечно сутулая спина слегка расправляется под напором возникшего давления в легких. Выдох и тревога с неловкостью слегка отпускают его, заземляя вынуждая сосредоточиться хотя бы на одной задаче за раз. — Прости, мама, чуть не проехал остановку… — Стивен! Ты опять летаешь в облаках?! — на том конце провода слышится злой и в то же время встревоженный вздох — Я же сказала тебе пойти на прием к доктору Смиту! Так не может больше продолжаться, сколько раз ты опаздывал на работу и засыпал прямо в этом чертовом автобусе! А если тебя снова ограбят?! — Мам… — Стиви! Я же говорила, что съезжать от нас было ужасной идеей! Ты не можешь жить один! Прекрати спорить со мной, я же твоя мать! Я знаю, что для тебя будет лучше! — Мам…! — Прекрати со мной спорить! Почему ты не бережешь мое сердце и заставляешь меня так за себя волноваться!       Вдох и Стивен закрывает глаза. Мама всегда сильно его опекала, она кричит на него, потому что любит и волнуется. Выдох. Стивен знает, что если вернется в мамин дом, то это неизбежно перечеркнет все его попытки жить самостоятельной жизнью. Вдох. Стивену страшно просыпаться в коридоре или в ванной, когда он засыпал в своей кровати. Выдох. Еще страшнее Стивену от мысли что его тело может во сне привести его туда, где он больше не проснется. Вдох. Стивен принимает таблетки, предписанные врачами почти три года и смог наконец то обзавестись хоть какой-то почвой под ногами и контролем над собственным телом. Выдох. Стивен знает, что обманывает себя, когда просыпает по десять раз за ночь от столкновения лица с полом при очередной попытке тела пойти куда-то без воли хозяина.       Весь контроль Стивена над собственной жизнью — это тугой ремень по ночам вокруг лодыжки и рассыпанный песок у кровати, не дающий ему убиться об собственный паркет в очередном падении. Стивен бы хотел взять свою жизнь в руки. Он хочет пойти к соседу и попросить его не включать свой мозговыносящий дабстеп по ночам, когда Стивен, итак, едва ли может полноценно выспаться от осколков 8-часового сна, собрав которые выйдет дай бог 5. Однако он ненавидит конфликты. Стивен не может ни с кем ругаться, от повышающегося голоса хочется сжаться, закрыть глаза и уши, просить прощения лишь бы только его не ненавидели. Стивен старался быть прилежным учеником, хорошим сыном и лучшим хозяином для Гаса. Он бы хотел набраться достаточно мужества и подойти к заведующей музея, чтобы попросить возможность проявить себя и проводить экскурсии для его любимого египетского музея, но его медицинская карта пестрит диагнозами «Не стрессоустойчив» и это чистая правда, потому что стоит Стивену поймать на себе больше чем один взгляд, как его тревожность пробивает потолок этого самого музея вынуждая отводить взгляд, запинаться, сжимать руки в кулаки и стараться как можно быстрее убежать от нежеланного внимания окружающих.       Мама учила Стива быть благодарным. За еду в их доме, за те знания что Стив получает в школе, за то, что они не смертельно больны, за то что солнце по-прежнему встает каждое утро за их окном. Стивен не впадал в депрессию, не бился головой о стены и никогда не сбегал из дома. Он очень любил их старый домик в спальном районе Лондона, любил свою школу, где все учителя учили еще их родителей. У него был небольшой и вполне дружный класс. Стивена никогда не задирали хоть иногда и подшучивали, но Стив никогда не старался выделиться из толпы. Он всегда давал списывать одноклассникам, приносил вкусные конфеты на свой день рождения, не ябедничал и никогда не лез в конфликты.       Стивен был благодарен за летние каникулы у бабушки дома, когда она водила его каждый день в библиотеку давая ему возможность читать все что ему вздумается. Она забирала его около 5 часов, они шли в прокат кассет, и она брала любой фильм, который бы пожелал Стивен. Они приходили домой, она готовила сладкий попкорн, оставляла его в гостиной перед телевизором и уходила к соседке на вечернюю игру в покер за стаканчиком виски с сигарой.       Стивен был благодарен своим биологическим родителям за свое появление на свет пусть он даже никогда не видел их и не знал их имен, однако каждое воскресенье в церкви пока они жили в пригороде мама исправно наказывала Стивену молится за них. Стивен Грант не был капризным ребёнком, мама учила быть Стивена благодарным за то, что у него есть и не стремится прыгнуть выше головы.       Слушая доводы матери о его возвращении домой, он пытался убедить ее в том, что у него все в порядке, он любит свою работу, у него чудесная квартира и мам, подумай о Гасе, он очень любит мою квартиру. — Стивен ты не можешь… Стиви, пожалуйста, я хочу, чтобы ты приехал домой. Так будет лучше для всех. — Я…Я подам заявление на должность экскурсовода! — Что?.. Когда ты это решил? Я думала, что ты уже передумал? — Я…Я хочу попытаться. Мам это моя мечта так что я просто пойду туда и…и!.. — Стиви хочешь я приеду, и мы вместе его отнесем?.. — Мам!.. Н-не хочу, я справлюсь сам!       Мужчина закинул голову кверху смотря на пасмурное лондонское небо и делая глубокий вдох. — Я просто напишу это заявление, пойду прямо к ним в офис, посмотрю той ужасной женщине в фиолетовом костюме прямо в глаза и скажу, что буду экскурсоводом в этом чертовом музее! — Стиви… — Н-ну точнее не прям так заявлю, думаю стоит как-то иначе выразится, вроде я бы хотел, чтобы вы рассмотрели мое заявление… Кажется стоит посмотреть в интернете как правильно презентовать себя, возможно стоит заготовить речь? Ну и конечно не надо называть музей чёртовым, извини, я просто перевозбудился и… — Стивен. Я люблю тебя больше всего на свете, но я боюсь, что эта работа не для тебя… Ты слишком восприимчив к людям, вспомни хотя бы школьные вступления, стоило тебе выйти на сцену, и ты сразу… — Мама! Прекрати! Я взрослый мужчина и уже давно не школьник! Вот увидишь, получу должность и сразу же приглашу тебя на свою авторскую экскурсию! — …Хорошо, Стивен. Удачи тебе на работе, позвони мне вечером, ладно? — Конечно, мам. Люблю тебя… — И я тебя.       В трубке раздались ритмичные гудки, и Стивен поспешил убрать нагревшийся телефон во внутренний карман ветровки. После того как его обчистили пару недель назад в этом злосчастном автобусе все ценные вещи он старается хранить по ближе к…сердцу.       Стивен даже не хотел смотреть на время учитывая, как долго он прождал автобус и сколько еще шел, говоря по телефону с мамой. Подходя к музею Грант в который раз ощущал трепет перед величием этого здания. Когда он только пришел сюда впервые на работу он виделся себе букашкой перед открытиями науки и величием тех артефактов что человечество явило свету в стендах музея. Не считая каких-то муляжей для школьников в стенах этого здания, хранились реликвии цивилизации что была одной из первых и величайших за всю историю человечества. Стивену нравилось быть частью этого. Пусть ему и претила работа продавца безделушек, абсолютно противоречащих всякой логике сакрального смысла египтян, но стоило только оказаться в стенах музея, увидеть привычные и даже родные экспонаты и на душе становилось как-то спокойно. Он чувствовал себя на своем месте.       Возможно, его начальнице казалось наказанием оставить его на инвентаризацию после закрытия, но для Стивена это было подарком судьбы. Когда основной свет погашен, нет ни единого человека в здании, не считая охранника на входе, увлеченного новой игрой нежели охраной святилища археологических открытий. Грант неспеша проходил между стендами и фантазировал о том, как те самые предметы, когда-то служили египетским жрецам. Он знал историю каждого экспоната лучше любого экскурсовода. История Египта из детского интереса любого школьника переросла в некую одержимость. Это было страстью и единственно стабильным знанием в жизни Стивена.       Быстро пробегая по лестнице вверх, Стивен торопливо проскакивает мимо охранника, который по-прежнему не может запомнить его имя несмотря на то, столько времени Стивен тут вообще проработал. Не поддаваясь легкому раздражению Грант быстрым шагом добрался до сувенирной лавки облегченно вздыхая, не находя взглядом начальницу. Донна умело сочетала в себе все те диктаторские качества, что должны были добить тревожность Стивена окончательно и бесповоротно. Бабушка Стивена как-то посоветовала ему представлять Донну в нацистской форме с каким-нибудь нелепым немецким акцентом и положить хрен на ее вопли. — Люди теряют голову даже от капли власти, Стиви, просто посочувствуй тому, как ничтожна должна быть ее жизнь если все что она может это самоутверждаться за счет такой сопли как ты.       Бабушка Стивена была женщиной с тяжелым характером и такой же тяжелой рукой. Она легко могла влепить затрещину, наорать, а через пол часа остыть и как-нибудь неловко предложить ему чипсы или вроде того. Она никогда не извинялась, но Стивен легко видел вину в ее глазах после того, как она срывалась на нем. Мама не раз говорила, что у бабушки была очень непростая жизнь, что она любит его просто свою любовь показывает не так как следует. Грант никогда не обижался на нее, в конце концов они одна семья и все что у него есть. Он любит их безмерно, и они любят его не меньше. За свою семью Стивен молился чаще чем за что-либо еще.       Быстро разложив ассортимент на прилавке и нарисовав пару стикеров от руки с милыми мордашками египетских богов, по крайне мере таковыми их считал Стивен и ему хотелось надеяться, что не только он, на полки под товаром, он сел на стул за прилавком наблюдая за посетителями музея.       Родители с маленькими детьми, небольшая группа школьников, на вид им лет по 10, может чуть старше. Пожилая пара, явно туристы. За этим наблюдением Стивен неосознанно прокручивал в голове планы на вечер. Нужно купить корм для Гаса, новую лампочку на кухню. Неплохо было бы взять какой-нибудь крем, ремень сильно натирает ногу и с этим явно нужно что-то сделать. Обязательно позвонить маме за ужином. О боже, а что сегодня приготовить на ужин?.. — Стивен, мать твою, Грант!       Давай Стив, просто помни, что Донна закомплексованная в себе нацистка. Именно так. — Доброе утро, Донна, как д… — Ты опять опоздал! Сколько можно! Я не буду выполнять твою работу за тебя! Сегодня после смены останешься и будешь повторно проводить инвентаризацию, с прошлой я не досчиталась трех буклетов. — Проводить инвентаризацию всего ассортимента всего лишь из-за трех буклетов?.. Донна, это уже слишком! — Может ты займешь мое место и тогда будешь учить меня работать?! Сегодня три буклета, завтра три коробки с буклетами! Мне плевать сколько времени у тебя это займет, если посчитать сколько раз ты опоздал на работу только за этот месяц я могла бы тебя тут на все выходные закрыть! — Боже, ладно, ладно, хорошо… — Не говори со мной в таком тоне словно делаешь мне одолжение, Стиви! — Стивен. — Тц. Просто работай лучше.       Отдаляющееся цоканье ее каблуков можно было сравнить с успокаивающими ударами на треугольнике, просто экстаз. Да, Донна определенно была нацисткой в прошлой жизни если перерождения существуют.       Стивен бы с радостью вставал по будильнику. Желательно чтобы будильником был только его телефон, а не удар лицом в песок и очередная полоса на ноге, статично не заживающая с тех пор, как он переехал жить отдельно.       Посмотрев на часы, Стивен ощутил, как день добивает его нокаутом. В зоомагазин за кормом для Гаса он безбожно опоздал, как и в магазин за кормом себе. Ха.       Инвентаризация выжала из него все силы коих и так было не то, чтобы в достатке.       Телефон разрядился еще несколько часов назад. Давно следовало купить новый, но лишних денег у Стивена не водилось, так что пока он мог каждый день звонить маме, в его старом Самсунге он изъянов старался не замечать. Быстро сложив все бумаги в стопку, Стивен поспешил успеть хотя бы на последний рейс своего маршрута хотя надежда угасала с каждой секундой.       Быстро идя к выходу, Стив не мог не проявить чудеса своей акробатики запнувшись о собственный развязавшийся шнурок и развалившись на полу. Первым порывом было подскочить по быстрее и все же постараться отловить последний рейс автобуса и в то же мгновение все накопившаяся усталость в купе с полумраком помещения придавила его к полу вынуждая дать телу пару минут пожалеть себя прежде, чем он медленно соскреб себя с пола. — Ой, да ладно…       Из сумки выспалось все его барахло и ему пришлось начать ползать по полу. — Ну что, Стивен, вторая инвентаризация за вечер, да?..       Грустно усмехнувшись самому себе Грант тут же разочарованно опустил руки. Не доставало самого важного. Таблеток. Чертовых белых пилюль, без которых он не мог прожить ни дня, не было на месте, а значит это чертова баночка куда-то укатилась пока он соскребал себя и свои вещи с пола, а укатиться она могла куда угодно. А что самое волшебное во всем этом, так это то, что музей уже не работает и весь свет в помещении исходит лишь от экспонатов, а значит на полу загробная тьма. Телефоном ничего не подсветить, потому что телефон будь он неладен сдох. А все выключатели от здания у Джей Ди, который до сих пор не выучил его имя. — О боги Египта даруйте мне сил пережить этот день…       Стивен с тихим с тоном оперся на больную от ремня ногу, но тут же свалился обратно не ожидая услышать за спиной чей-то низкий голос. — Лучше не ввязывайся с ними в сделки, они выставляют непомерные условия.       Стивен резко развернулся, по-прежнему валяясь на полу следя за приближающимся незнакомцем. — Э-эм, сэр, м-музей уже закрыт, ч-что вы тут делаете?       Все-таки неловкость подстегивает мозг работать потому Грант и вскакивает с пола неловко перехватывая ручку сумки и тут же замирая уставившись на…себя? Какого черта? Неужели он ударился головой при падении? Побочки от таблеток? Он уснул пока проводил инвентаризацию? Какого черта? Перед ним стоял словно бы он, но…не он.       Очевидно, что тот другой, ну тот, что, очевидно, не Стивен нахмурено и удивленно уставился в ответ. — Кто ты?       Голос будто бы стал еще ниже и даже как-то угрожающе рычащим. — Я-я?! А-а ты кто такой?! Я тут работаю!       Голос Стивен в противовес двойнику подскочил на октаву выше и выдавал не угрозу, а скорее испуг. Двойник нахмурился и обратил внимание на баночку, нашлась родная! — Стивен… Грант? — Да! Эм… Ты не мог бы…       Стивен неуверенно кивнул на руку двойника, держащую таблетки как бы намекая вернуть их владельцу.       Двойник моргнул и легко пожав плечами кинул их Стивену от чего тот растерялся и наоборот отскочил давай баночке устроить заезд по полу второй раз за вечер. Грант тут же кинулся за ней, снова чуть не навернувшись на полу. — Ох… Спасибо! Их трудно достать, а новый рецепт дадут только через месяц, а если я скажу, что потерял то, могут даже попросить написать целую объяснительную, такая морока, кошмар!       Стивен облегченно улыбнулся и тут же вновь напрягся, обратив внимание на двойника, что за все то время пока Грант метался волчком не сдвинулся, кажется, ни на миллиметр, и сверлил Стивена сосредоточенным взглядом.