Право рождения

«Давай откроем этот ящик пандоры для нас. Cохранить свою честь — единственный шанс. И это наша жизнь, которой мы так верно служим»... — ...здесь все говорят, но никто не хочет слушать, — шёпотом подпел Савва речитативу в наушниках. — Найди свою надежду с пулей в голове, чтобы ещё раз убедиться, что ты не человек...       Они с Вахой только что отмесили на славу, и хотелось потупить с бутылкой сока, глядя на тренировку других убогих. Савва притопывал ногой по резиновому покрытию зала и лицезрел подготовку чернобогов. «Мамкин» в последние дни хорошо подтянул навыки и теперь дэшил почти наравне с Тимом. Накануне он прошёл тесты, и Савва поздравил его с допуском до задания, на что Илья недвусмысленно подвигал бровями — показал, что воспользовался советом с духами. Кто бы мог подумать, что прокатит, надо же! Но и сам Илья впечатлял. Неуязвимость и стремительность, сила, упорство, решимость. Целый набор лучших качеств, которыми Савва почти проникся. Если бы не знал, насколько вероломны могут быть даже самые близкие.       Илья снова промчал мимо, перепрыгивая со снаряда на снаряд не хуже обезьяны или Борзого, скакавшего вровень и даже чуток отставая. Потом обратно и ещё раз на повтор. Затем чернобоги дождались, пока тренажёры подкрутили повыше и потуже, и опять погнали кросс, уворачиваясь от препятствий, летящих в них со всех сторон. Волна терпкого запаха пота от разгорячённых чёрных ударила Савву по ноздрям, аж самому жарко стало. Он засмотрелся на игру мышц безупречных воинов и истёк белой завистью. Нет, невозможно было выбрать лучшего из двух! Оба, и Тим, и Илья хорошо подготовились к поездке. «Найди свою надежду с пулей в голове, чтоб ещё раз убедиться, что ты не человек».       Память снова вернулась к косточке, припрятанной в одной из бутылок для скейпинга. Она не давала покоя, снова и снова маня воспользоваться дедовым счастливым билетом. Савва и план осуществления цели успел разработать, но вот... Страшно было браться за такое. Это вам не пианино с лестницы спускать. В случае неудачи Савву ждала бы Подпись, как минимум. А как максимум... Да чем он лучше деда? В роду опять убавится колдунов и прибавится сил на каждое отдельно взятое рыло.       Когда Илья, довольный и будто облитый из пото-брандспойта возник рядом, Савва нашёл в себе силы похвалить его. — Сегодня ты не так плох, пап. — Ну спасибо. — Илья стащил липкую кофту и швырнул в корзину для стирки. — А вы чего приуныли?       В ответ Вахтанг шумно протянул воздух через зубные ряды справа и показал руками, мол, ничего. — А чего цыкаешь? — Зуб у него болит, — выдал брата Савва. — Не болит! Режется. Мудрости! — завозражал Ваха. Илья сузил глаза и оценивающе пригляделся к нему. — А ну посмотри ровно. — Вот, пожалуйста, э, — Ваха почуял жареное. — Да у тебя щека вздулась! — заключил Илья. — Непорядок. Почему раньше не сказал? — А чего, э? — В голосе брата слышался страх. — Я прополощу пару дней одоленью и норм. Я всегда так делаю... Дядя Илья! — Не норм. После трени поедем к врачу, — безапелляционно заявил мамкин чернобог и ушёл мыться. — О, ишачья Масленица! — взревел Вахтанг, которого затащить к зубнику виделось той ещё авантюрой. Савва хмыкнул и хлопнул близнеца по спине. — Попался.       Могучий Ваха боязливо, по-мальчишески согнулся и вздохнул с обречённым видом. Илью он, видать, побаивался больше, чем зубную машинку.       Из Гиблопарка на Сухарку удалось добраться без пробок, а вот тащить упирающегося Ваху в стоматологическое отделение госпиталя пришлось под руки. Он всё ныл по дороге: — Ну не надо, э... Ну я здоров, э...       С одной стороны его держал Савва, с другой — Илья, так что брыкаться было бесполезно. В кабинет тоже ввалились всем скопом, Савве понравилась их орава. Доктор-даждь усадил Ваху в кресло и выдал ему на руки пушистого барабашку для успокоения нервов. — Арцивадзе Вахтанг Давидович. — Он поправил на носу очки с витиеватой оправой и словно включил вторые глаза. — Показывайте свои сокровища.       Ваха, скорбно стеная: «А-а-а», раззявил пасть. — У-у-у, тут у вас, батенька, работы часа на два, — сделал доктор вывод, из которого следовало, что во рту брата мудростью даже не пахнет. — Сладкое любите есть? — Я готовить тоже люблю, — признался бледный Ваха. — И пробуете, небось? — Ну пробую, да, — ещё более напуганно промямлил Вахтанг. — Как-нибудь и мне занесите попробовать. Илья Каримович, вы можете спокойно погулять пару часиков. В дверях дежурят духи-санитары, так что ваш мальчик не сбежит... Да не бойтесь, молодой человек! Вот, познакомьтесь с машинкой, это солнечная аппаратура с живой водой в охладителе. Будет максимум тепло и ни чуточки не больно. А ещё стормер называетесь, ай-яй-яй.       Ваха, хоть и боялся, крепче обнял барабашку, сдвинул брови и состроил из себя бесстрашного стормера. Илья мотнул Савве на выход, и тот, показав брату кулак, мол, держись, джигит, потащился следом. Они вышли из кабинета и оказались в лабиринтах сухарского госпиталя. Переглянулись, Илья спросил: — Интересно, где столовая или кафетерий... Ты был тут когда-нибудь? — Дважды, — признался Савва. — Первый раз матери кесарево делали. А второй я неудачно с ней пошутил лет в восемь. — Вот как! Так вы родились тут! — кивнул Илья. — А второй раз что случилось? — Ничего особенного. — Савва поморщился, так как не любил вспоминать этот момент. — Мы с Вахой, знаешь, легко отличимы без трусов. У меня полжопы слева нет. Мать срезала на аффекте, когда я на неё вылетел из стиралки. Хотел напугать, ну и... Напугал. — О, сочувствую, — покривился Илья, и Савве показалось, что искренне. — Да нечему сочувствовать, пап. Она хотя бы забила на все свои мутки по бизнесу и нянчилась со мной, как с любимым медвежоночком... Ровно неделю. — А потом? — Он ещё больше насупился, смешной. — А потом я зарос. И всё вернулось на круги своя.       Отчего-то они оба замолчали. Илья — понятно почему, сказать было нечего, а Савве понадобилось немного времени, чтобы утрамбовать сожаление обратно в душу, туда, откуда оно так просто не вырвется. Они чеканили шаги по коридору корпуса для колдунов, и чуть погодя Илья бросил: — У меня бабка была. Вышвыривала меня в тундру куда подальше раза три. Хотела, чтоб волки съели. Не вышло, как видишь.       Савва ответил на это заявление громким хохотом, и заметил, что Илья тоже заулыбался. — То есть со мной не всё так плохо, пап? — Если есть с чем сравнивать. — Чернобог вкопался, уставившись на табличку, и Савва, припечатавшись ему в спину, прочёл: «Отоназоларинголог». — Эй, нет! — упредив идею Ильи, Савва прянул от него и выставил руки. — Мы пришли лечить Ваху. Насчёт меня звона не было! — А что такого? Давай заглянем, — принялся уговаривать его мамкин чернобог. — Непорядок, что у тебя кровь идёт. Ты же сильным не вырастешь. — Уж каким я вырасту, не твоё дело! — Савва запрыгнул на подоконник пустынного этажа и дёрнул форточку, намереваясь свалить в закат. — Да и тебе же лучше, пап, если я буду послабее. — Мне всё равно, я неуязвим, — напомнил Илья и раскинул руки, точно подставляясь. — Я пытаюсь помочь. Проявить заботу. Честно. — И ничего, что я убил Севу? — психанул на его сантименты Яхонтов. — После истории с «полжопы» я готов поверить в случайность инцидента. Ну и, признаем оба, Севу убил я. Ты мои заслуги себе не приписывай, — привёл Илья аргумент, против которого возразить было нечего.       И чёрт подбил Савву призадуматься! Замереть на подоконнике и захотеть узнать, какова она, забота чернобога. Но не просто же так ему сдаваться? — А что мне за это будет? Если я пойду в кабинет и дамся им? — Савва хитро прищурился. — Ну... — Илья обтёр пальцами лоб и присмотрелся к подушечкам, словно что-то там выискал. — Можем купить тебе подарок. — Какой? — Его предложение звучало заманчиво, и Савва уже прокрутил в голове варианты. — Да какой хочешь. — Илья не знал, чем он сейчас рискует! — Оу, стало быть, какой хочу? — Да. — Ла-адно, — Савва растянул паскудную ухмылку и спрыгнул с подоконника. — Договорились. Я иду к врачу, ты покупаешь всё, что я пожелаю. — Давай. Да. — Мамкин чернобог ощутимо занервничал, но не стал артачиться, бедный, самонадеянный простак. Савва подошёл к кабинету врача-ЛОРа и, неотрывно глядя на Айвазова, постучал в дверь. ...— Сосудистый полип, — после раздирания ноздри канюлей сообщила хорошенькая девушка-семаргл. — Доброкачественный. От повышения давления во втором узле и при снижении самооценки энергия застаивается в носовых ходах, вызывая отёки и кровотечения, и в запущенных случаях вот такие образования. — Алё, у бедя всё дормальдо с сабооцедкой! — пропыхтел Савва с хернёй в носу. — Дело не в этом, Савва Давидович, — зажурчала девчушка уговоры и приятно коснулась его запястья, — полип нужно удалить, так как со временем он будет лишь разрастаться и мешать дышать. Вы ветрогон, верно? — Угубс. — Савва скосил на неё недоверчивый глаз. — Для вас хорошее дыхание вдвойне важно. — Она сложила ручки, объясняя. — Уже сейчас вы недополучаете до пятнадцати процентов воздуха. И теряете кровь. Я считаю, что полип подлежит немедленному удалению. Это несложная операция. Не надо бояться. — Тонкая ладошка так деликатно погладила Савву по щеке, что он вдруг захотел на ручки к доктору. — Может, чуть пощипет, и парочку часов походите с тампонами в носовых ходах, и всё...       Разговор о тампонах мигом вернул Савву в одно из постыднейших воспоминаний детства. Они тем днём проводили время с матерью — один из её редких прилётов в город. Тусили в каком-то торговом центре, Савва с Вахой, как обычно, бесились и бегали по этажам, поднимая кавардак, мать качала совсем малышку Бусинку и трепалась со Столетовой. А потом у Саввы пошла кровь, причём, так сильно, что он в один миг вымазал ей все руки и перила траволатора. Яхонтов сдержал улыбку, вспоминая, как хладнокровно мать отнеслась к его испугу. Звякнула сумочкой, на людях извлекла из упаковки пару женских тампонов и без лишних уговоров запихала сыну в ноздри. Савва настолько опешил от такого позора, что вынес его, не ропща. Он лишь помнил растерянность в лице Насти и белые хвостики, свисающие с подбородка. Так стыдно Яхонтову не было больше никогда. Разве что на свадьбе, после того, как мать наблевала ему на голову... Нет уж, Илья прав, с этим точно пора было покончить! — Хб, ду окей, — уныло буркнул Савва. — Валяйте, выкорчёвывайте, — и сложил руки на груди, пока ему туда, чего доброго, не всунули барабашку. Краем зрения он видел, каким серьёзным и встревоженным стал Илья, и решил крепиться до конца. А потом милая девушка надела особую рукавицу с выдвижным пальцем, кончик которого подозрительно шипел, и...       Искры из глаз — это мало сказано. Вулканы — самое то. Савва слушал шкворчание горелого мяса внутри своего черепа, и дым валил из его ноздрей, как из окон горящей хаты. Орать от ужаса было недопустимо. Бессловесные мольбы о том, чтобы всё поскорей закончилось, и чары изгнания не имели эффекта на эту садистку, которая творила с перегородкой Саввы, что хотела, а ему оставалось лишь плакать и вжимать ногти в плечи. Наконец, она убрала свою ковырялку и заткнула ноздри Яхонтова свёрнутыми бинтиками. — Так, через два часа можно вынуть и дышать. — Спасибо большое... — Савва слез с кресла, чувствуя себя изнасилованным по полной. Илья протянул ему куртку и участливо заглянул в лицо. — Ну вот. Зато проблему решили.       У Саввы завибрировал телефон. Звонил Вахтанг. Яхонтов отдал аппарат Илье, так как сам говорить был не в состоянии. — Закончили? Все семь дырок и пульпит? — бодро беседовал с близнецом мамкин чернобог. — Ну и хорошо. А теперь, мальчики, как и обещал, за покупками! «Ты мне весь магазин скупишь, гарантирую», — подумал Савва, утирая слёзы салфеткой.