Право рождения

      Перво-наперво по стенам ангара, куда приземлился Сашин борт и устремились встречающие его, загремело эхо от зычного голоса Каргиной-старшей. — Айвазов! «Говорит, как в цинковое ведро ссыт», — некстати вспомнилось изречение.       Илья мигом вернулся в почти детское ощущение неуверенности перед училкой. А ведь именно Карга с подачи старичка Памятова по большей части и натаскивала его в ранних экспедициях. Потом он перенял её категоричную манеру обучения и стал с той же требовательностью дрюкать собственных студентов. Автоматом пришла мысль: «В чём я снова просрался?»       Мозг врубился и принялся споро перебирать варианты. Руки пошли мурашками. Ярослава Ростиславовна уже вразвалку спешила к ним с Инной, и та при виде матери по привычке спряталась за Илью. Бусинка обхватила отцовское бедро ручонками и одним глазом смотрела на спешно приближающуюся дородную фигуру.       Мощная, широкобедрая, похожая на матёрую ворону карасукская ведьма точно замерла в среднем возрасте. Даже Рита, и та постарела, а эта... «Проспиртовалась, не иначе», — продолжил выдавать коры разум, и Илья чуть не ржакнул в голос. Любовь Ярославы Ростиславовны к выпивке оставалась столь же крепкой, как её мережка, а угольно-чёрные, с каким-то зеленоватым отливом косы не выдавали ни единого белого волоса. Глазки у Карги были колючие, рот весёлый, а поступь моложавой. — Айвазов. — Она приблизилась, повтыкала в Илью иглы глазюк и выдала: — Ну поздравляю тэбя, нэужто под конэц жизни за ум взялса?       Захотелось ответить матом. Илья сдержал порыв и любезно протянул руку наставнице. — Добро пожаловать, Ярослава Ростиславовна. Очень вам рад. Но внимание той уже переключилось на дочь. — Инэсса! — Мама! — Та скрестила руки на животе инстинктивным защитным жестом. — Я же просила! Я уже месяц, как Инна, и... — Я нэ знаю никакой Инны! — разумеется, оборвала её мать. — Мою эдинственную дочь зовут Инэсса! «Если не вмешаться, сейчас случится скандал», — понял Илья и разнял «карасучек», встряв между ними. — Ярослава Ростиславовна, у нас сегодня роскошный бар! Отвечаю со всей уверенностью. Тироновская премиальная настойка тоже будет. А закуски какие! Взять хотя бы пять блюд из картофеля, не включая самогон! И, — он выдержал паузу, про себя сообразив, что опрометчиво было при Карге назвать самогон закуской, — я наконец-то покажу вам тот самый тюнгур из Люжанских катакомб! Не просто покажу, выступлю! — Будэт интэрэсно, — Ярослава углядела в тени Ильи притихшую Бусинку. — А вот и наслэдница Колпаковкы!       Илья подтолкнул дочь вперёд. Та упёрлась ножками, совсем оробев. Ярослава оценивающе оглядела пышное Владино платьице и похвалила: — Какая ты нарядная! Знаэшь, чэго тэбэ нэ хватаэт?       Каргина присела к Бусинке и, Илья сразу понял, принялась то ли считывать её, то ли внушать. Бусинка неуверенно заулыбалась, а потом, когда Ярослава вытащила из кармана расшитый перьями яркий полотняный пояс, расцвела. Илья и сам офигел от такого подарка для его дочери. До того он лишь вскользь обмолвился Каргиной, что Влада обожает наряжаться. — Повязать тэбэ? — Ух ты-ы-ы, спаси-ибо, — малышкины глаза засияли от восторга. Она запрыгала, как мячик. — Да, бабушка, повяжи!       Тут оба, Инна и Айвазов боязливо прыснули. Назвать Ярославу бабушкой было чревато! Но та будто насторожилась и потом прищурилась на Бусинку. Дочка шевельнула губами в ответ и закивала. Ведьмы — старая и крохотная, вне сомнения, тайно трепались по ментальной связи. — А больше двух говорят вслух, — напомнил о них, глухих, Илья. — Папа, тётя Инночка, красивый у меня пояс? — повертелась так и эдак Влада. — Ба... Ой, Ярэ, а где мама? — Наряжаэтся, готовится. — Каргина скосила глаза в сторону борта, откуда духи-прислужники выпускали долетевших из Свири колдунов. Саша вышла одной из последних, ловко переступила через ступеньку люка и вместе с тем пригнула увенчанную фатой голову. Илья поспешил встретить великаншу своей мечты.       Упругость объятий рослого, тренированного тела и ставший таким родным запах пряных духов. Поцелуй с привкусом ирисок и отчего-то горечи. Мягкий свет медовых, почти медвежьих глаз и трепетный шёпот на ушко: — Щя сблюю. — Ой. — Илья аж забыл о других гостях. Саша в переписке и звонках жаловалась на перманентный токсикоз и вместо того, чтобы набрать веса, заметно схуднула. — Сашка, бедная. — Отведи меня в сортир и подержи фату, — прозвучал невозмутимый приказ.       Саша крепко ухватила его за руку и доверилась, как слепой поводырю. — Опять полошэт? — Ярослава, кажется, всю дорогу откачивала Яхонтову. — Как жэ ты в ЗАГС поэдешь? — Легко, — буркнула Саша, запираясь с Ильёй в ближнем сортире.       Беременность Инны протекала беспроблемно, чего о Саше сказать было нельзя. Её тошнило постоянно, и оттого настроение у любимой оставалось по-медвежьи угрюмым. Илья ужасно жалел Сашу, но понимал, что токсикоз рано или поздно должен закончиться. — Сашка. — Он придерживал фату, пока Яхонтова старалась аккуратно, не заляпав подвенечное платье, прочистить желудок. — Я тебя люблю. — А уж как я те-бя-я-я, — разобрал Илья в ответ злобное. — Твоя личинка хочет моей смерти, дич. — Это не так, — Илья вытер ей щёки и расцеловал в мокрые глаза. — Это просто надо перетерпеть. Мы все разные. Маму от меня тоже долго полоскало. «Всю беременность», — не стал посвящать он Сашу в такие подробности. — Всю беременность? — вдруг хмыкнула та, и Илья вздрогнул. Саша не могла считать его мысли, ведь чернобоги скрыты для всех! — Откуда ты знаешь? — Настя жаловалась. Её с Тимом тоже колбасило аккурат до родов. — А, вот что. — Илья погладил невесту по руке. — Но оттока силы я не чувствую, как и Борзой. Да и договор с Куль-Отыром... — он на мгновение замялся, — заключили лишь мы двое. Значит, у тебя там точно не чернобог засел. — Это дочь. Хозяйка Качурки. — Саша выдохнула и принялась поправлять платье. — Нам пора в ЗАГС. Ты не передумал? — Ни за что, — уверил её Илья. — Я тоже. Жвачка есть?       Из сортира она вышла с широченной улыбкой счастливой невесты. Ярослава, видя это, сочувственно вздохнула и, когда Саша продефилировала к ним, шепнула ей: — Добыт тэбэ морожэного? — Я уже завела себе мороженого, — Саша, шутя, приобняла Илью и Бусинку. — Двух мороженых, третий на подходе. Мы опаздываем. Где Зорро и прочая кодла? Ирвин, букет, документы! О, мелкая, чуитс! — Она попутно приняла обнимашки от Светки, угодила к Насте, от Насти к Кате Хлебородовой — и понеслось.       Илья ехал в огромном шикарном «Лимузине», похожем на пенал для ручек, и держал в смуглых ладонях ледяные Сашины пальцы. Вокруг стоял гам, половину которого создавала сама Яхонтова. Процессия сзади — Илья мог наблюдать её через стекло и увитый цветочками бампер, составляла не менее семи машин. На их свадьбу съехался народ чуть ли не со всей страны.       У ЗАГСа ждал новый сюрприз. Почти одновременно с ними к парадному входу подрулило такси и оттуда с трудом вылез высокий, плечистый колдун. Бритая наголо макушка блеснула на майском солнце, разные, будто взятые от двух непохожих людей глаза, тёмный и светлый, залучились дружелюбием. Сам Матеуш Мраз достал с заднего сиденья огромный букет роз и под общий приветственный гогот протянул жениху с невестой. Саша хотела принять подарок, но взяв его, ойкнула и тут же заржала. Мраз тоже смеялся и, как оказалось, держал букет меховой рукавицей. — Спотыкамы косматы, нич беджи богаты! Чиба здажилем. Гратулацис оказии дня шлубу, Алекс, Илья!       Саша крепко обняла Верховного Колдуна, Илья пожал руку. Явление Мраза на торжество стало для всех очень приятной неожиданностью. Братия полезла к нему с выражением почтения, а Матеушу ничего не оставалось, кроме как стойко принимать его. — Петр! — разноцветные глаза хорза выискали в толпе однобожника. — A чо не твое внуки биорэ шлуб? — Мои осенью, Матко, — Приблудов добрался до Мраза и обнял его. — А то перепьёмся с двух свадеб сразу! — Чо нам си стане? — отмахнулся Матеуш. — Вкротце и так тржеба си рузич! Сам виеш.       Пётр засмеялся, а Илья, слыша это, невольно глянул на Инну с Мишей. «В кои-то веки не ошиблась, Кабарга. Значит, будет хорз. А у нас с Сашкой кто тогда?»       Его уже тянули в зал. За долгое время преподавания и публичных выступлений Илья привык находиться в центре внимания, а тут вдруг ужасно разволновался, хоть ничего сложного сделать и не предстояло. Вспышки фотографов слепили, зал ожидания полнился духотой и гамом, лица мелькали, сливаясь в единый тундровый ковёр, и предстоящие перемены сдавили мозг начинающейся мигренью. Инстинктивно захотелось сбежать, и Айвазов еле смог задвинуть эту тупую идею куда подальше. Потёр виски, глянул на Сашу. Та непринуждённо щебетала о чем-то с Володей Корундиным, ныне Вием Новосвиря и Еликом Малахитовым из Карасукска. Потом к ним присоединился Фатов, подрулил Амосов, Фианитов из Переярска, Обухов из Невика... Илья в жизни не пересекался с таким количеством колдовского люда и чувствовал себя китом, которого свежевали на побережье. «Не время расклеиваться. Она же терпит. Это всего лишь перемены, причём, к лучшему». — Смотру я на неё. — Ярослава притулилась рядом и сказала негромко, для одних ушей Ильи. — Хозяйка Качурки. Доч Яхонтова. Сколько грязи на неё льётся, а к нэй нэ пристаёт. — Грязи? — не понял Илья. — Всэ они улыбаются ей, но это показноэ. — Ярослава окинула прозорливым взглядом окруживших Сашу колдунов. — Со многими она спала. И многиэ хотэли завладэть большим. Её влиятэльностью, состояниэм, прижиться, пристроиться. А она отдалас тэбэ душой и сэрдцэм. Им нэ понять, почэму, и они полны яда. Но их рэвность и зависть не пристают к нэй. Потому что к золоту нэ пристаёт грязь. Она тэбя любит. Айна возьмы! Кто бы мог подумать. — Я тоже её люблю, — потеплел Илья. — Она... Так непросто мне досталась. — Можно подумат ты ей просто, — Ярослава толкнула его с диванчика. — Иди, спаси её.       Илья было поднялся, чтобы послушаться старую ведьму, но тут их пригласили на церемонию. «Да, первая свадьба была совсем другой! — вспоминал Айвазов пока семенил по широкому паласу мимо сверкающих мрамором колонн и ваз с цветами. — Как раз тогда и поймали кита. Ну и жирный он был! А мы с Ную отрезали кусок за куском и раздавали родственникам. Все были вымазаны в этом ките. Водки тоже было много».       Эрская родня Ильи не удосужилась приехать на свадьбу. Дескать, далеко, да и Саша, с февраля не прошедшая традиционный обряд посвящения в шаманки, не считалась действующей. И это несмотря на согласие самой земли. «Обиделись, ну и ладно. Без них бардака хватает», — подумал Илья, прежде, чем элегантно одетая работница ЗАГСа спросила его: — Илья Каримович, вы согласны взять в жёны Александру Малютичну? — Согласен, — бахнуло горячей кровью сердце. — Александра Малютична, вы согласны взять в мужья Илью Каримовича? — Да, беру.       Илья осознал, что он до конца не верил в твёрдость её намерения, но теперь оглох от счастья. Мельком он заметил две маленькие фигурки, взявшиеся за руки — Стас и его Влада неотрывно глядели друг на друга и улыбались. Паренёк, наследник рода Бабогуровых, нравился Илье. Крепкий, ясноглазый, кудрявый. В нём дзергинская колдовская кровь смешалась с кровью ведьм Хлебородовых — всё, как полагается у полярных воронов. Свирь покорена, но есть масса других народностей, от которых род Бабогуровых может взять лучшее. Жаль, что Илья не чувствовал Стаса, как мог бы, будь ветрогоном. Но он и с родным Честиславом так не сумел найти общего языка. «Неужели дети тоже хотят дать клятву? И само Небо свело их... Чтобы кровь и сила Бабогуровых вновь соединились в одном роду». — Объявляю вас мужем и женой! — вернули его в реальность. — Можете обменяться кольцами. — Где это видано, чтобы у жены кольцо было шире, чем у мужа, — тихонько подначил Сашу Илья, дивясь контрасту голубовато-белого металла и коричневой кожи на своей руке. — Твоё какое дело, дич. Напяливай. — Она вытянула безымянный палец на манер среднего. Илья прыснул, понимая, что они ведут себя, как школьники. Саша, придержав фату, склонилась, Илья вытянулся к ней на носках лакированных штиблет. Поцелуй на публику вышел целомудренным, но был встречен всеобщим одобрением. Настало время подписывать документы. Илья с удовольствием оставил метку на брачном свидетельстве и протянул бумагу великой Яхонтовой. Та, лукаво подмигнув, черкнула подпись рядом. — Ну вот и всё. Свобода.       В тоне её слов Илье послышалась какая-то самодовольная хитринка. — Что? — снова напрягся тот. — Саша, что?       Яхонтова способна на что угодно, вспомнилось ему. Яхонтова умна и коварна, и прекрасно умеет притворяться. Яхонтова всегда следует воле рода. — По желанию супругов мужу присваивается фамилия Айвазов, жене — Айвазова.       Полный зал ахнул одним гулким, спонтанно сорвавшимся звуком. Илья разом забыл, как дышать. Только Светка заулыбалась шире и захлопала в ладоши, приветствуя решение Саши сменить родовое имя. Илья понял, она всё знала.       Вторым зааплодировал решению матери Савва.