Запретный союз — Гриффиндор (Патронус Истинной Души)

Вытершись после душа, третьекурсник ненадолго замер в нерешительности. Он хотел близнецов. Неудержимо хотел. И хотел произвести неизгладимое впечатление, с первой же секунды грядущего блядства показав им своё неподдельное желание максимально открыто. Но он не знал, как они отреагируют, если он сразу продемонстрирует всё, как есть. Если они увидят, до какой степени неправильно он их хочет. А это выглядело бы именно так, если бы из своей душевой он заявился к ним уже совершенно голым, развязно выставляя своё стоячее хозяйство и всем видом давая понять, в насколько похабном смысле они его привлекают, насколько ему не терпится удовлетворить о них свой животный голод, и насколько постыдные непристойности вытворяя с ними при этом... Да, он сам — отлично знает, КАКИЕ непотребства его воспалённая фантазия жаждет устроить с ними на самом деле... «Но ОБ ЭТОМ — не сметь даже заикаться!» Как бы там они ни выёбывались своей готовностью к любым нестандартным развлечениям, ТАКАЯ откровенность — их точно отпугнёт! Даже таких отъявленных бунтарей, показательно нарушающих все устоявшиеся догмы. Даже они — не готовы по-настоящему узнать тёмные желания Гарри... Да и с ЭТИМИ хотелками — он точно обойдётся. Они и так уже согласились на то, что тут сейчас будет. Просить о большем — это уже откровенно испытывать судьбу, нарываясь на их отказ чуть ли не целенаправленно. Так что — как минимум, поначалу — надо поумерить свои ненасытные аппетиты. Поэтому, возвращаясь из душа, хотя бы для приличия — Гарри накинул полотенце на пояс и вышел так. Однако, как оказалось, во двор он вернулся первым. Оглянувшись по сторонам, дабы занять себя хоть чем-то, он в нетерпении принялся разглядывать стены веранды, которую Джордж воспроизвёл в Выручай-Комнате с такой феноменальной точностью. Некоторое время он побродил из стороны в сторону, изучая различные детали. Но ничем не удавалось отвлечь перевозбуждённое сознание, которое не могло думать ни о чём кроме того, что должно было вот-вот свершиться. Чтобы хоть как-то оторвать от этого внимание, он подошёл к своей одежде, сваленной в кучу, достал из кармана джинсов палочку и с помощью «Левиосо» переместил каменные скамейки в центр двора, составляя их в рядок друг за другом, в своеобразное подобие каменной кровати. Ещё немного побродив и удостоверившись, что для секса есть всё необходимое, он уселся на ту из скамей, которая оказалась ближе всех к большой входной двери, лицом к ней, с нетерпением дожидаясь, когда же, наконец, покажется две раздолбайских физиономии.

*💕*

Терпение гриффиндорца было вознаграждено, когда две маленьких двери, расположенные на стене за большими входными воротами — синхронно распахнулись, и из двух душевых через порог переступили два брата — воистину, явившиеся во всей красе. Так же, как и сам Гарри — они вышли с полотенцами, накинутыми на бёдра, которые — оба — неуверенно придерживали одной рукой ровно по центру. Каждый из них — аккурат там, где уже вот-вот покажется самое «вкусное» — просунул большой палец под пояс этой импровизированной набедренной повязки, а остальная кисть — небрежно свисала вниз. Выглядело это так, словно они, в порыве совершенно несвойственного для них смущения, которое ни с того ни с сего вдруг накрыло обоих легендарных раздолбаев — стеснительно прикрывали свои неприличные бугры, которые там, под двумя этими завораживающе-идентичными ладонями — наверняка были под стать своим обладателям: такими же соблазнительными, такими же внушительно крупными (как минимум, такими же «высокими»), такими же бесподобно одинаковыми... и, что прельщало больше всего, такими же бесстыже дерзкими, торчащими с откровенным нахальством, прямо-таки по-хамски оттопыривая полотенце вперёд... Но всю эту красотищу каждый из близнецов прикрывал правой рукой. Ещё и с таким видом, будто делает это из стеснения. Но зная их — Гарри прекрасно понимал: никакого стеснения там нет и в помине. Наоборот, они будто специально «скромно придерживали» свои полотенца, неслабо оттягивая их вниз большим пальцем, чем оголяли свой потрясающе плоский пресс до самого лобка. Ладонь, якобы прикрывающая «всякое неприличное» — лишь приковывала внимание к себе, разогревая интерес к тому хулиганскому достоинству, которое там коварно затаилось. А край полотенца, двумя наклонными линиями направляющий взгляд вдоль косых мышц живота прямиком к главному блюду — усиливал и без того дурманящий эффект. Да и сами братья — тоже якобы «нечаянно» — двигались максимально синхронно, окончательно добивая третьекурсника, которому не верилось, что его самая неприличная мечта уже претворяется в реальность. Они будто специально «не замечали», что вышли к Гарри двумя вылитыми копиями, каждым мимолётным движением повторяя друг друг друга в точности, красуясь своими точёными телами и «смущённо прикрывая» свои неприличные стояки, но на самом деле — наверняка упиваясь тем, как жадно на них уставился теряющий голову гриффиндорец... «О, Боже... С первой же секунды — эти негодники оказались даже большими совратителями, чем в моих мечтах...» Открыв свои двери, два воплощения самых развязных фантазий Гарри, не сговариваясь, одновременно шагнули наружу и оглянулись друг на друга — сами слегка «удивлённые» (да-да, удивились они, как же!) тем, насколько одинаково они мыслят и действуют. Гарри же, сам того не замечая, уже неприкрыто пялился на них широко распахнутыми глазами с расширившимися зрачками, слегка прикусив губу от предвкушения. Его жадный взгляд скользнул по их стройным фигурам, стараясь запечатлеть каждый миг того невероятного чуда, которое происходило наяву, и это с трудом укладывалось в голове. Капли воды алмазной пудрой поблёскивали на их восхитительных худощавых торсах и руках, пока рыжие негодники подходили к нему, немного смущённые от того, что сейчас будет. Смущённые (будто мы не знаем, что лишь для виду!) — но страстно жаждущие этого не меньше, а то и больше, чем сам герой Гриффиндора. Всем троим не верилось, что это происходит взаправду, и все трое сгорали от нетерпения... но, похоже, кое-кто сгорал гораздо сильнее. Когда близнецы подошли, последние остатки приличия в пух и прах разнёс стояк Гарри, который за время их приближения самым нахальным образом задрал полотенце, едва не распахивая его. Ещё чуть-чуть — и край полотенца соскользнул бы в сторону, заставляя Гарри выглядеть перед близнецами невоспитанной свиньёй. Так, будто он с порога, безо всякой прелюдии, нахально вывалил перед ними свои причиндалы в ожидании, что те тут же бросятся ублажать его добро. Но, к счастью, вскочивший кол не смог оттопырить ткань настолько, чтобы сбросить её. Однако, кое-что ему удалось. Полотенце висело, буквально самым уголком прикрывая лишь головку и верхнюю половину бесстыжего хера. А вот яйца — Гарри это почувствовал по дуновению воздуха — уже красовались на свободе. Он попытался свести ноги вместе, чтобы прикрыть непослушный ствол. Но край полотенца опасно качнулся, грозясь соскользнуть вниз, и третьекурсник напряжённо замер, опасливо наблюдая за реакцией братьев в неуклюже наступившей лёгкой неловкости. Конечно, все трое прекрасно понимали, зачем тут собрались. Но ведь не столь же вульгарно приглашать к процессу! Заметив торчащий столб (как такое не заметить!) — братья впились в него взглядами. По выражениям их лиц Гарри не сразу понял, хорошо это или плохо: они уставились на его обнаглевшее достоинство с предвкушением или с осуждением... И вот, однозначная реакция поступила оттуда, откуда не ждали. Третьекурсник пристально вглядывался в их лица, пытаясь считать мимику, но прежде, чем явный ответ последовал от их многозначительных физиономий — невербальный сигнал проявился чуть ниже. Столь же синхронно, как и ранее, ладони братьев сдвинулись в сторону, открывая вид на то, как уже их полотенца уверенно оттопырились парой стремительно напрягшихся елдаков, образуя предельно недвусмысленные бугры. Как оказалось, бугры эти — до настоящего момента не были настолько отчётливыми, как Гарри себе уже нафантазировал. Они торчали даже не настолько настырно, как от стояка самого Гарри. Но, тем не менее, они красовались более чем очевидно — так, что парень со шрамом, зачарованно глядя снизу вверх в глаза подошедшим старшекурсникам, тут же непроизвольно заметил эту напряжённость, одним лишь периферийным зрением. — Ты чего его спрятал? — уставившись вниз таким же пожирающим взглядом, с лёгким недовольством заговорил Фред... наверное, Фред: он же всегда начинал первым. — А вы — чего? — растерянно ответил вопросом на вопрос младший гриффиндорец, не уверенный в том, какой ответ им больше понравится. — Ну так... — теперь растерялся заговоривший близнец, смутившись — и, кажется, даже взаправду. — Это же типа... ну... неприлично... даже некрасиво — вот так сразу... — пришёл ему на помощь второй брат. — Не хотим тебя смутить, если что... — И так уже согласился на такое... Передумаешь ещё... У Гарри округлились глаза в смеси негодования от такого возмутительного предположения и восхищения тем, насколько развязные вкусы у близнецов, значит, на самом деле — раз они даже опасаются его спугнуть. ЕГО! — Вы с ума сошли! — воскликнул он. — Я? Передумаю? С вами? Когда мы уже вот-вот поебёмся? — А не передумаешь? — Нет, конечно!.. И насчёт «неприличного» поведения... — он хитро́ подмигнул. — Именно оно — меня только сильнее заводит. На него и рассчитываю. Давайте, не стесняйтесь. Они настороженно переглянулись — по-видимому, снова обсуждая общую стратегию поведения. — Ну? Кое-кто только что заикнулся, что мы тут будем не просто ебаться, а — цитирую — «пердолиться». Полагаю, такое — уж точно должно быть совсем «некрасиво». Хотя, как по мне, если будем именно так — это, как раз, и будет — пиздец как красиво. Так что если вам хочется чего-то эдакого — я только за. И чем «некрасивее» — тем лучше. Братья ещё раз обменялись уточняющими взглядами. — Уверен? — Мы сами ещё так вдвоём не пробовали. — Ни с девушкой, ни — уж тем более — с парнем. — С парнем у нас — вообще в первый раз. — Из того разговора мы поняли, что ты в сексе — тоже оторванный... — Но не хотелось бы нечаянно выйти за рамки приемлемого... — Ещё решишь, что мы — какие-то извращенцы... — А у вас есть на уме что-то конкретное, что вызывает такие опасения? Они снова украдкой переглянулись: — Ну... — Возможно... Гарри уставился на них глазами, полными щенячьего восторга: — Тогда я ТОЧНО хочу, чтобы вы это сделали. — Даже совсем разврат? — Особенно — совсем разврат!.. Самую похабщину, которая вас заводит. Всё вульгарное, всё неприличное, всё самое постыдное — самое запретное, чего вам хочется — вперёд, не стесняйтесь... Ну, если там не совсем грязь. Ещё одно переглядывание искоса, за которым явно скрывались какие-то тайные переговоры на языке, ве́домом лишь им двоим. — А «совсем грязь» для тебя... — заговорил Фред. — ... это что конкретно? — не привычно закончил за братом, а перебил его Джордж. — Нууу... — задумчиво протянул Гарри. — Грязь — она и есть грязь. — В смысле, что-то совсем уж чересчур непристойное? — снова перехватил инициативу Джордж. — Не-не! Непристойное — это, наоборот, супер! Тем более, если прям настолько, что аж «чересчур». Я про буквальную грязь... вы же чистые? Везде подготовились? — А-а-а, ты про это... — с проскользнувшим облегчением синхронно выдохнули они. — Это — само собой. — Жопа у нас чистая. — В таком смысле грязь — и нам было бы противно. Они снова переглянулись. В этот раз — совсем бегло. — А тогда... «Слишком непристойное» тебе подходит — до какой степени? — Фред вновь выступил ведущим близнецом, спросив за обоих. — Вы попробуйте — а там и узнаем, до какой, — Гарри шкодливо ухмыльнулся им в ответ. Они поймали его похотливый взгляд и несколько секунд просто вглядывались ему в глаза, соотнося свою степень сексуальной развязности с его. Наконец, Фред заговорил: — Ну... Давай начнём с малого... Ты чего зажался? — Перестань уже прятать своего красавца! — Покажи уже себя как следует. — Всего. Во всех интересных местах. Гарри тут же взялся за полотенце — но две руки быстро легли ему на плечи, приостанавливая: — Только... не скромничай. Сделай это тоже, не стесняясь. — Да поразвратнее. Покажи своим примером, насколько похабщина тебе подходит. — И насколько ты нас хочешь. Парень со шрамом озадачился: как вообще можно с развратным подтекстом — всего лишь снять полотенце? Неожиданная задачка на сообразительность. — Эм... Ну ладно. Попробую... как смогу.

💕💕💕

Он медленно распахнул полотенце, выпуская свой стояк на волю, пока сам наблюдал за их реакцией, и демонстративно швырнул края ткани в стороны, оголяя своё добро. «Нет, этого недостаточно.» Гарри с торчащим членом откинулся назад, облокотившись о те скамейки, которые стояли у него за спиной, уже не просто показывая свой болт, а откровенно выставляя его напоказ. «Всё ещё не то.» Он сам сместился назад, садясь глубже — пока края скамейки, прикрытые сброшенным полотенцем, не коснулись внутренней стороны его коленок. Затем согнул ноги, вставая стопами на этот же край скамейки — так близко, чтобы пятками коснуться собственных ягодиц, и близнецы смогли лицезреть не только его стоящий хуй, но и задницу, слегка приоткрытую благодаря такой позе. Гарри начал медленно разводить колени в стороны, максимально нахально выпячивая свой хер — до тех пор, пока он не развёл их настолько, что уже просто не мог шире. Наконец, в качестве завершающего штриха — он окончательно лёг на спину и, согнув колени на себя, но оставляя их по максимуму разведёнными в стороны, демонстративно грубо вцепился в собственный зад, раздвигая булки и натягивая средними пальцами кожу вокруг очка, приоткрывая самую дырку. Всё это время он внимательно следил за их реакцией. И, увидев, что они вовсе не возражают против такого зрелища, а очень даже наоборот — он решился, что может пойти ещё дальше. Продолжая держаться за собственную жопу, он снова встал согнутыми ногами на скамейку и, лёжа на лопатках и упираясь локтями в каменное сиденье, начал приподнимать себя за таз вверх — так, чтобы стоящий колом хуй возвышался над всем остальным телом. Когда член оказался на такой высоте, что пересёк линию взгляда, которым Гарри пристально считывал каждую эмоцию на их лицах, по очереди впиваясь в глаза каждому из них — он уже в такой, довольно неудобной, но максимально вульгарной позе, снова раздвинул свою жопу руками, а средними пальцами направил их взгляды к самому очку — но на сей раз не просто натянул кожу вокруг, а, слегка засунув пальцы внутрь, с тихим стоном плавно растянул свой анал немного в стороны, уже не просто слегка приоткрывая своё очко, а демонстрируя самую что ни на есть дырку. За этим театральным «приветствием» парни следили как завороженные. С последним «аккордом», похабно выставившим приоткрытый анал — у них непроизвольно отвисла челюсть. — Ну как? — замерев в этой позе, спросил Гарри немного сдавленным голосом. — Достаточно развратно? — Охуеть! — на выдохе, больше похожем на полустон, выпалили они. — Ну и отлично, — третьекурсник расплылся в улыбке и с чувством выполненного долга опустился обратно на полотенце. Он рывком потянулся вперёд и сел на край скамейки нормально, как и до этого. С той лишь разницей, что теперь он, уже совершенно голый, придвинулся чуть ближе навстречу близнецам, сместившись на самый край и максимально разведя колени в стороны, а корпусом — слегка, совсем чуть-чуть, отклонился назад, подперев себя сзади обеими руками — выставляя свой хер напоказ так, чтобы парням были отчётливо видны и яйца, а под ними — и щёлка между ягодицами, прижатыми к скамейке. — Теперь — ваша очередь, — он непроизвольно облизнулся, жадно уставившись на два стояка, которые ещё сильнее оттопырили полотенца прямо под его взглядом. — Тоже покажите мне себя целиком. Особенно — самое интересное. И тоже сделайте это так, чтобы я понял, насколько похабные вещи вам нравятся. — Кто-то тут готов узнать нас поближе? — игриво улыбнулся Фред. Он взялся за полотенце вновь и точно так же, как ранее, оттянул его большим пальцем вниз. Однако, теперь — остальной рукой он не закрыл торчащий бугор, а, наоборот, подчеркнул его, прижав полотенце к бедру и просунув ладонь, очевидно, прямо под яйцами, отчётливо выделяя свой прибор, всё ещё скрытый махровой тканью, но уже крепко стоящий. А затем — он шагнул навстречу и легонько подался тазом вперёд, ещё больше выставляя своё неприлично торчащее добро. — Кто-то хочет как следует познакомиться с нашими писюнами? — хоть и с небольшой задержкой, но Джордж в точности последовал его примеру, в столь же совратительной манере. — Нет, — после этого ответа братья напряглись и снова переглянулись, но Гарри поспешил развеять их опасения. — Не с «писюнами». Хочу познакомиться с вашими бесстыжими стояками. С вашими наглыми херами. С вашими борзыми хуями. — М-м-м, как некультурно! — Джордж вновь расслабился, синхронно с братом, и приблизился ещё на полшага. — У нас тут кое-кто совсем плохой мальчик? — Ааага, — он снова расплылся в неконтролируемой шкодливой ухмылке. — Как не стыдно так выражаться! — Не стыдно. И кто бы говорил! Догадываюсь я, какие хулиганы скрываются под этими двумя полотенцами. — Не-а, не догадываешься! — искренне усмехнулись близнецы. — Серьёзно. Ты даже не представляешь, — пояснил Фред. — Они у нас — совсем дикие. — Так что лучше их не дразни. — Мы по сравнению с Фредом и Джорджем-младшими... — Просто ангелы. — Ну так пусть покажут мне, насколько они дикие. И не стесняются. Пусть тоже поздороваются, как подобает таким оболтусам. — А как именно, — братьям, похоже, хотелось получить официальный карт-бланш, — им подобает вести себя? — Неподобающе, — такой ответ превзошёл их ожидания, пока Гарри уже откровенно лыбился на них хитрой ухмылкой самого отъявленного негодяя. — Непристойно. Похабно. Бесстыже. Близнецы снова обменялись быстрыми взглядами. — Насколько бесстыже? — хором уточнили они. — По максимуму. Настолько, насколько сможете. Так, чтобы даже мне стало стыдно за то, что они вытворяют. Максимально бесстыже, — повторил он, бросая вызов своим самым вульгарным взглядом. — Даже так? — они синхронно изогнули одну бровь в смеси изумления и восхищения. — Ага. Именно так. — Ну тогда... — Ты, если что... — Дай знать, если будет слишком. — Не будет. Все трое невольно прикусили губу, предвкушая грядущее с отчаянно похотливыми физиономиями. — Ну тогда сейчас познакомишься с нашими вконец бесстыжими красавцами... — И не жалуйся потом на то, что они совсем охерели. — Сам напросился.

💕💕💕

Близнецы снова переглянулись, подойдя практически в упор к Гарри, который уже и сам — оттолкнулся от скамьи за спиной, бессознательно подавшись навстречу. То, что они стояли так близко друг к другу — уже само по себе было захватывающим зрелищем, вызывая у Гарри благоговейный трепет причастности к чему-то НАСТОЛЬКО непристойному. Но, видимо, чтобы потравить его душу ещё сильнее, братья не остановились на этом, приблизившись к сокровенной грани из похабных фантазий озабоченного гриффиндорца. Они уже стояли не просто рядом, а вплотную, касаясь друг друга бёдрами в явном, хоть и скрываемом стремлении прижаться ещё сильнее. «Дааа... они настолько обожают на хую вертеть все общепринятые устои, что они сейчас в качестве провокации устроят у меня на глазах даже ЭТО — хотя такое их самих уже совершенно не возбуждает, но они всё равно начнут прямо друг с другом — просто из вредности, прикола ради и чтобы меня шокировать... А я и подыграю... сделаю вид, что в ахуе, и буду их подзуживать, повторяя, насколько это уже "совсем неправильно"... но не останавливая их, пока они, проверяя меня на прочность, не дойдут до того, что начнут по-настоящему ебать друг друга, пихая мне это в рожу... ДА! Умоляю! Сделайте это! Вы же — именно НАСТОЛЬКО отъявленное хулиганьё, что только лишь ради моей реакции — не побрезгуете вытворять даже такое! Пожалуйста!» — мечтательно тонул в фантазии Гарри, хотя бы в мыслях рисуя образы того, чего ему столь неистово хотелось, но чему в реальности — уж точно не бывать. Будто издеваясь над его потаённым желанием, соблизнительно сексуальные близняши, не видя осуждения в его глазах, встали более вальяжно, медленно начиная уже целенаправленно демонстрировать свою природную распущенность: одним своим видом давая понять, что они от предвкушения грядущего уже как следует возбуждены — причём, ни в каком не возвышенном, а в самом похабном смысле — с двумя идентичными братскими хуями, в такой бесстыжей близости непристойно торчащими ему прямо в лицо, чего оба совершенно не стесняются. Обнимая друг друга в не менее неприличной манере, одной рукой они едва заметно обхватили друг друга за талию со спины, показательно «борясь» с желанием прижать брата к себе ещё более неприкрыто, ещё более развратно — отделённые лишь тканью полотенец, которую спереди два стояка приподнимали всё увереннее с каждой секундой. «Они сами этого хотят до невозможности. Да, безусловно! Разумеется, хотят! Они сдерживаются из последних сил!» Их безумно заводило, как эталон идеального гриффиндорца не стал воротить нос от того, что они УЖЕ делают. От того, как они разведывают почву, осторожно ступая на запретную территорию. То, с каким озабоченным взглядом он уставился на них, подошедших опасно близко к границе постыдного табу — было один в один как во сне Джорджа. Воистину, мечта, прямо сейчас становящаяся явью. Они — по неровному дыханию брата он понял, что оба — начали терять голову от одной лишь мысли о том, что завораживающе сексуальный друг Рона позволит им непозволительное. Что он даст им даже переступить эту черту. Они надеялись на такое развитие событий... но это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Поэтому надо было и дальше держать себя в руках. На ТАКОЕ — каким бы развратником он сейчас ни хотел казаться, чтобы произвести на них впечатление — он всё равно не согласится. Он — точно. С момента поступления Гарри в Хогвартс родители двух раздолбаев без устали приводили его в пример как образец для подражания. Поэтому, несмотря на всё сказанное, близнецы ожидали, что этот юный совратитель резко сдаст назад, как только увидит, КАКИМ непотребствам они НА САМОМ ДЕЛЕ хотят предаться, если себя не сдерживать вовсе. Но даже когда они приблизились вплотную к запретной границе отвратительно грязного желания — во взгляде образцово-правильного парня не возникло ни капли осуждения или хотя бы смятения. Кажется, даже наоборот — увидев это, взгляд третьекурсника преисполнился животным вожделением, уставившись на них прямо-таки умоляюще, словно сам просил их сделать это. Увидев такую реакцию, оба близнеца — каждый сам для себя — наконец, решились. Они прижали к себе друг друга сильнее. Более жадно. Более неприлично. Более неподобающе. Их стройные торсы плотно вжались друг в друга боком, самым голым телом, ещё мокрым после душа — словно они пытаются слиться, не скрывая того, КАК они хотят трогать друг друга... и где... Или нет. Не «трогать». Как они просто хотят. Хотят друг друга. Прямо перед ним. И притом не втихаря, а открыто. Когда он на них при этом ещё и пристально смотрит. В упор. И является самым непосредственным участником процесса. Их заводила до невозможности одна лишь мысль о том, чтобы сделать это у него на глазах. Вместе с ним. Особенно — с ним. Со смазливым другом Рона, тем самым донельзя правильным мальчиком, который по своей наивности ещё даже не догадывается, КАК грязно сейчас осквернят его невинную физиономию эти два голодных члена. А они, наконец-то дорвавшись до запретного плода — точно ведь осквернят! Как следует! Вообще по-свински её оприходуют! Безо всяких прелюдий бесстыже вмажутся в неё, как конченные дикари. В два ствола разом. Слаженной командной работой братьев Уизли по целенаправленному надругательству своими хуями над этой прелестной мордашкой. Явно мужественной, но такой невинно-симпатичной мордашкой невыносимо сексуального парня... И она, и её соблазнительный обладатель — потом надолго запомнят, как мерзко с этим лицом сейчас познакомятся два этих хулиганских хуя, со старта навсегда осквернив его, даже опустив его своей неисправимой испорченностью. «Что, прямо совсем развязно попробуем?» — Джордж справедливо опасался, что, возможно, имеет смысл поумерить пыл. «Да. Давай на полную катушку», — Фред ответил с непоколебимой уверенностью. «А если испугается? Может, он переоценил свои силы. Или просто пытается произвести впечатление.» «Тогда тем более надо так. Второй раз — он так не позволит. А сейчас — скажем, что сам виноват.» «Уверен? Он после такого — не даст заднюю?» «Если даст — извинимся и сбавим обороты. Зато он сразу поймёт, что надо быть осторожнее, когда просишь НАС вести себя "поразвратнее".» «Ну как знаешь...» «Ой, не делай вид, будто сам не хочешь поприветствовать его именно ТАК...» «Да сам же видишь, что хочу...» «Ну и всё тогда!.. И да, вижу... Блядь, как же заманчиво твой хуй торчит, аж дразнит!» «И твой. Пиздец как хочется тебе его прямо в открытую схватить и самому тебя за хер сунуть ему в лицо...» «Блядь, заткнись! Реально же сделаем это. Вместе. Оба. Сразу.» «Дааа... тоже хочу чувствовать, как ты мне за хуй держишься, когда я не сам им вмажусь в эту смазливую мордашку, а именно ты мой хер ему сунешь. А я — твой...» «Чёрт! Серьёзно, заваязываем с этим. А то сейчас — и впрямь, не удержимся.» «Ладно. Но заебись ведь было бы?» «Да не то слово! Но надо держать себя в руках... А этот — ещё и глазки строит.» «Будто дуреет от одного вида. Подзуживает, гад.» «Ну вот и всё. Тогда заслужил. Теперь такое свинское знакомство с нашими хуями — он точно заслужил.» «Согласен. Ща мы эту хитрую морду поприветствем как следует.» «Мало не покажется.» «Сам виноват.» «Нечего провоцировать.» Пока парни с упоением таращились на безумно возбуждающую реакцию Гарри, время от времени бегло поглядывая друг на друга, их ладони скользнули вниз с талии брата на бёдра, и вцепились в тело близнеца, похабно лапая его там, где нельзя — сбоку, почти что за жопу, сквозь тонкую ткань облегающего полотенца. Прижимаясь при этом другим боком — почти что своей задницей — к его. Так, как не подобает касаться другого парня. И уж точно — как совершенно недопустимо это делать со своим братом. Хоть даже с ним наедине, когда никто не видит — не говоря о том, чтобы посметь сделать это в присутствии кого-то ещё. Кого угодно. И уж тем более — в присутствии такого «правильного мальчика», который олицетворяет в себе все благодетели самого Годрика. Но милаха со шрамом на лбу — не возражал. Даже не просто не возражал, а откровенно тащился от этого зрелища, наблюдая за вкрай непристойным бесстыдством как зачарованный, с одуревшим взглядом. И с ещё бо́льшим восторгом — за тем, как всё крепче вставали два озверевших хера прямо у него перед лицом — от того, насколько далеко за рамки допустимого выходят их обладатели. На сей раз даже не сверяясь друг с другом, оба брата почувствовали, как каждый из них начинает терять контроль — и он сам, и его близнец.

💕💕💕

Картина завораживала. Два идентичных голых торса, НАСТОЛЬКО плотно прижимающихся друг к другу, продолжая при этом демонстрировать своё стройное тело похотливому третьекурснику... Вид на это великолепие снизу вверх, пока два главных хулигана школы с еле сдерживаемым необузданным желанием возвышаются над тобой, глядя сверху вниз прямо тебе в глаза, готовясь вдвоём отыметь тебя по полной программе... Их нагло торчащие стояки, доступно демонстрирующие, насколько им не терпится тебя выебать... или как там они сказали? Да, точно. Отпердолить. Пиздец как хамовато и с выёбистым гонором. Так отвязно, как, наверное, не постесняются только они. А если помечтать — то вот так низменно совокуплять они будут — не только тебя... Они хотят сделать это и друг с другом тоже... Кое-что совсем неприемлемое... Настолько запретное и неправильное, что ты до сих пор стесняешься назвать это тем, чем оно является — даже самому себе... Но ты смотришь на них умоляющим взглядом в отчаянной надежде, что их коварные ухмылки, и впрямь, значат то, на что ты надеешься... Что они сами хотят сделать это — здесь, сейчас, при тебе... Да не просто при тебе, а позволив тебе оказаться в самом эпицентре этого извращения... Нет, этого великолепия... И они хотят не просто сделать это, но жаждут сделать это ещё и вкрай вульгарно, нарушив все мыслимые нормы и наплевав на любые «нельзя», «неприлично» и «как так можно»... Они хотят предаться самому похабному разврату из всех возможных, животной ёбле — далеко за рамками того, что ханжеское общество считает приемлемым... «Ведь хотят же?.. Пусть они хотят... Пожалуйста...» Два голодных хера уже встали так крепко, что, кажется, без помощи рук вот-вот вырвутся на свободу и, сбросив оковы полотенец, с размаху вмажутся своими оголёнными залупами тебе в рожу, с самого старта пускаясь во все тяжкие и приветствуя тебя той планкой не просто секса, но запредельно бесстыжего блядства, которое вам сегодня предстоит... Глаза у Гарри невольно полезли на лоб от восторга: близнецы сейчас были точь-в-точь как в его патронусе... Ну, почти. Для полного соответствия им не хватало лишь быть уже полностью голыми и страстно сосаться друг с другом, озабоченно поглядывая на него и вжимаясь друг в друга голыми хуями с вульгарно раскрытыми залупами... и раскрытыми — специально... Да уж, такое — было бы просто пределом мечтаний. Но даже то, с каким упоением они сейчас лапали друг друга, позволяя Гарри на это беспардонно глазеть — это точно была его воплотившаяся фантазия. — Ну что, тебя ничего не смущает? — Пожалуйста, сделайте это! — он взмолился. — Давайте уже, не травите душу! Они переглянулись в последний раз. — Совсем бесстыже, говоришь? — Да! — голос обросшего парня дрогнул и сломался на полушёпот, преисполненный волнительного нетерпения. — Ну тогда знакомься! С этими словами — они, продолжая прижимать друг друга за бёдра, свободными руками вцепились в затылок Гарри — каждый со своей стороны — и пихнули его лицом в свои полотенца, слегка повернувшись друг к другу под углом, чтобы каждый сквозь ворсистую ткань уткнулся своим хером в лицо желанному третьекурснику. Фред — слева, Джордж — справа. Это было не то, на что Гарри надеялся: он-то рассчитывал на ещё более развязный старт — но его собственному члену и такое поведение близнецов — понравилось не меньше. Про себя парень тихо обрадовался, что додумался заранее снять очки, которые бы сейчас помешали. Задержавшись в таком положении, братья, похоже, пронаблюдали за реакцией и, не заметив возражений, продолжили. Они начали двигать тазом — так, как если бы ебали Гарри. Но вместо этого — они просто проталкивались своими членами в нахлёст полотенца. Наконец, брюнет почувствовал, как из прорези высунулась чуть более настырная головка Джорджа, уткнувшись ему в правую бровь. А через пару секунд — второй половины лица коснулся и член Фреда. Они продолжили двигаться до тех пор, пока, без помощи рук, одними лишь хуями, не распахнули свои полотенца окончательно, прижимая свои восхитительные достоинства по всей длине, немного откинувшись назад и вульгарно разведя колени широко в стороны, чтобы вжиматься даже яйцами. Движения не прекращались — и вот, наконец, оба полотенца упали на пол из каменной брусчатки, оставляя их владельцев такими же совершенно голыми, как и сам Гарри. Третьекурсник невольно простонал, когда почувствовал, с каким усилием братья, продолжающие бесстыже «ебать об лицо», зажимают его между собой. Между самыми своими желанными частями тела. Казалось, каждый из них не столько вжимается в эту физиономию сам, сколько вдавливает её своим наглым хером — прямиком в хер брата с той стороны, не менее нахальный и выставленный с не меньшим стремлением сунуть его в рожу этому красавчику максимально по-свински. — Ну привет, Гарри... — Приятно познакомиться... — А мне-то как-приятно! — он блаженно закатил глаза. — Серьёзно? — Тебя их... наша хамоватость — не смущает? — Какая ещё хамоватость? — Ну, что мы — вот так... — Что настолько беспардонно тычем тебе в лицо своими хуями... — Безо всякой прелюдии... — Даже не поцеловавшись сперва... — Да я тащусь от этого — вы, что ли, не видите? — Видим, просто... — И хуи у вас — супер! Вообще заебись!.. Можете ещё смелее. Давайте, прижмите свои причиндалы ко мне понахальнее! Познакомьте меня с ними как следует! Покажите, насколько они невоспитанные. — Они у нас — совсем хулиганьё, — давая последний шанс передумать, уточнил Фред. — Даже, скорее, хамло. — Вообще конченные, — подхватил Джордж. — Совсем ублюдки. — Бляяя... — Гарри вновь закатил глаза в невольном блаженстве. — Ну так пусть покажут. НАСКОЛЬКО эти красавцы — конченные хамоватые ублюдки. Просунув руки им между ног, он потянулся, чтобы взяться обеими руками за их жопы и прижать их к себе посильнее... когда обе его руки неожиданно наткнулась там на руки братьев, жадно мнущие задницы друг другу и даже... кажется, средними пальцами ласкающими друг другу самое очко. От осознания этого — глаза у третьекурсника окончательно полезли из орбит. Увидев его реакцию и почувствовав, что их ладоней коснулись его пальцы, вечно уверенные в себе хулиганы резко отдёрнули руки, как ошпаренные, и в совершенно не свойственной им манере испуганно замерли всем телом. А Гарри, в лицо которого с обеих сторон продолжали упираться два идентичных сверхвозбуждённых болта — с отвисшей челюстью охуевающе уставился вверх, прямо в глаза их обладателей, не в силах даже ничего сказать от неверия в собственное счастье. — Я... — Мы... — Мы это случайно! — выпалили близнецы. Парень со шрамом ничего не ответил, а, лишь продолжая жадно таращиться, уверенно вернул их руки обратно на задницы друг другу, приглашая продолжить. — Тебя И ЭТО не смущает? — осторожно спросил Фред. — То, что мы... вот так. Там. Друг с другом. — Пааарни... — он блаженно простонал, закатив глаза. — Я даже предложить такое не посмел бы! Вы просто супер! Блядь, как же я вас хочу! — с этими словами он вцепился в свободную ягодицу у каждого из них, прижимая их хуи к себе ещё сильнее. Они уставились на него в ещё большем неверии. Потом снова переглянулись и вновь опустили взор на гриффиндорца, зажатого между их елозящими херами. — Даже если вот так? С этими словами они наклонились друг к другу и, вновь прижав свои стояки к этой мордашке как следует и возобновляя настырные движения тазом, поцеловались в губы, украдкой поглядывая вниз, на третьекурсника, в ожидании его реакции. У Гарри вырвался непроизвольный стон искреннего восторга. — БЛЯЯЯ... — на вдохе восхищённо протянул он дрожащим голосом. — Какие же вы охуенные! Да, сделайте это! Я вас обожаю! Услышав такой ответ, они снова встретились взглядами и, сперва замерев на крохотный миг, а потом — словно сорвавшись с цепи, впились друг в друга губами в жадном поцелуе с языком, а Гарри — блаженно застонал, за жопы прижимая их хуями к себе — уже просто изо всех сил. Такой ответ развеял остатки сомнений. Осознав, что самый последний рубеж пройден, и сексуальный третьекурсник не воспротивился даже этому, братья принялись страстно сосаться — так, словно это их первый и последний шанс предаться этой заветной похоти. Их руки с затылка Гарри переместились на талию друг другу и скользнули вверх, поглаживая брата по дальнему боку — доставая пальцами до краешка спины. Наконец, продвинувшись этой рукой ещё выше, они синхронно зарылись пальцами в волосы друг другу и взялись за затылки, с силой прижимая своего близнеца к себе, не переставая при этом второй рукой мять ему зад и ласкать самый анус. Гарри понял, насколько жадно они вцепились за затылок друг друга — по тому, как напряглись их не очень массивные, но всё равно отчётливые бицепсы и грудные мышцы. Гуляя своими языками по рту брата — очевидно, настолько глубоко, насколько могли дотянуться, Фред и Джордж, не сговариваясь, синхронно испустили тихий мычащий стон и начали совершать движения тазом ещё активнее. Чувствуя, как агрессивно два твёрдых елдака принялись массировать ему лицо, и балдея от такого зрелища, Гарри и сам непроизвольно простонал, а его руки — сами собой потянулись к двум щёлкам между ягодиц. Ласково раздвинув их, дуреющий от происходящего третьекурсник присоединился своими средними пальцами к пальцам близнецов, уткнулся подушечками прямо в два туго сжатых сфинктера и начал с лёгким нажимом их массировать, делая это гораздо настойчивее, чем до этого делали сами братья. Почувствовав это, парни, не прерывая поцелуй, на миг замерли, но потом — продолжили «ебать об лицо» с той же силой, давая понять, что они распробовали непривычное ощущение, и им оно — по душе́. А ещё через мгновение — последовали его примеру и, поставив собственные пальцы ноготь к ногтю Гарри, стали вместе с ним самым кончиком легонько утапливаться внутрь, нежно — но достаточно настойчиво, чтобы это воспринималось несколько насильственным — впервые растягивая друг другу девственный анал. — Ну как, парни? Нравится? — игривым голосом произнёс Гарри, желая услышать то, что и так было ясно без слов. — Угу, — не переставая жадно исследовать рот друг друга, промычали братья, одним глазом уставившись вниз, на него, продолжая оценивать реакцию, не сводя взгляда. Или не оценивать, а просто наслаждаться ею. — Какие вы, и правда, похотливые! — Угу. — Хотите тут со мной устроить полный разврат, да? — Угу. — Ваши наглые хуи хотят этого просто зверски, да? — Угу. — Хотите при мне бесстыже выебать друг друга по полной программе? Прямо в жопу друг друга отпердолить — да ведь, Джордж? Вместо ожидаемого ответа братья опять замерли. Их губы, наконец, оторвались друг от друга, и они одной головой наклонились к нему, уже полноценно взглянув прямо в глаза. — Эм... А ты не против? — засмущавшись, после неловкой паузы спросил Фред. — Да я всеми конечностями — за! — он слегка откинулся назад, чтобы парни увидели, каким колом у него стоит член от такой мысли. — Всеми конечностями? Ну-ну... — они заговорщически ухмыльнулись, опустив взгляды на этот ствол. — А наши хуи тебе как? — Нравятся? — А то вы сами не видите! — Видим. — Хочешь их распробовать? — Или тебе нравится только их вид у себя под носом? — А разве одно мешает другому? — Хороший ответ, — две хулиганские ухмылки, и правда, смаковали услышанное. — И ты нас обоих хочешь? — Одинаково? — Да, — взглядом ещё большего разгильдяя улыбнулся им в ответ третьекурсник. — И насколько тебе нравятся наши бесстыжие негодяи? — с нетерпением выпалил раньше брата Джордж. — Вот настолько, — Гарри снова уткнулся в них лицом — уже сам — ласково взял в обе руки их яйца и нежно прижал к щекам. — Даже когда мы их тебе в рожу суём? — Вот так пошло? Без спросу? — Дааа! — согласие протянулось в блаженный стон, и Гарри снова закатил глаза. — Особенно — пошло. Особенно — без спросу! — М-м-м... даже так? — Нравится тебе эти два наглых дрына? — Дааа... — Хочешь, чтоб они тебя грязно отымели? — Эм... Я же сказал, что всякое грязное в сексе — не моё, — брюнет немного напрягся. — Нет, в смысле... чтоб оттрахали — совсем похабно? — А, в этом смысле — дааа... — Сразу оба? — Дааа... — Нравятся тебе два наших хера? — Да! — Нравится, как бессовестно близнецы Уизли тычат тебе в лицо своими одинаковыми хуями? — Да! — Нравится, что они, вот так мерзко выставленные, скользят по твоей мордашке... — ... по твоей невинной мордашке... — ... Да, по ней... И что, скользя — ещё более мерзко, прямо на ней, прямо у тебя меж бровей — то и дело вмазываются прямо друг в друга, прямо раскрытыми головками? — БОЖЕ, ДА!.. Я даже не заметил! Но если вы это сейчас делали — то «да» вдвойне! И это не мерзко, а охуенно!.. или охуенно, что делали это именно мерзко. — М-м-м! — настал их черёд закатывать глаза от блаженства. — Вообще никаких рамок не устанавливаешь? — Хочешь, чтоб они тебя совсем по-свински осквернили... — ... оба, одновременно и вот так близко? — Да, да, да! За этим возгласом Гарри — никакой другой реплики от пятикурсников больше не последовало.

💕💕💕

Он лишь успел услышать лишь две злорадных усмешки перед тем, как братья, каждый крепко схватив его за затылок одной рукой, беспардонно и с силой наклонили его головой вниз и разом загнали ему в рот оба своих прибора — загнув их слегка набок, но повернувшись друг к другу уже почти что лицом к лицу, и оттого вполне полноценно прижавшись нижними сторонами своих донельзя напряжённых хуёв. Даже натренированный непомерным бревном Кормака, Гарри почувствовал, как натянулись у него губы, принимая в рот сразу два таких крепких хера — хоть и не настолько огромных, но и не маленьких. Две аппетитных залупы, совсем уж беспардонно влетев в рот, обе разом вмазались ему в нёбо, а близнецы — замерли, оценивая реакцию. Когда в течение нескольких секунд брюнет так и не воспротивился, лишь тяжело дыша через нос, сверху донеслось ликующее: «Класс!» — а вслед за этим — прозвучал победный хлопок в ладоши: очевидно, братья дали друг другу «пятюню» над головой, слегка тряхнувшись при этом телом, отчего два возбуждённых члена на миг ткнулись в нёбо ещё грубее. Затем — они начали синхронно двигаться, и дальше растягивая рот Гарри. Осознание того, что даже это они делают вместе, что тебя сразу вдвоём и безо всяких прелюдий начали бесцеремонно ебать в рот красавцы-близнецы — заставило дыхание Гарри участиться от восторга. Но вот ощущение того, что ещё чуть-чуть — и они просто порвут тебе рот — было отнюдь не настолько приятным. Поэтому парень со шрамом взялся обеими руками за два настырных елдака и начал надрачивать их, стараясь совать их в себя по очереди, а не сразу оба. Но два актива этому сопротивлялись, продолжая с силой пихать свои агрегаты в унисон. Наконец, понимая, что у него уже просто начинает сводить скулы от НАСТОЛЬКО широко и настолько внезапно распахнутого рта, Гарри извернулся и вытащил возбуждённые болты, продолжая старательно дрочить и прижимать их оголёнными головками к лицу. — Что, всё? — недовольно спросил один из близнецов. — Они тебе уже разонравились? — Так быстро? В ответ Гарри лишь сильнее прижал их к лицу: — Да я тащусь от них! — в подтверждение слов он прикрыл веки и уткнул в них две нежных головки, с небольшим нажимом массируя себе глаза восхитительными хуями. От такого братья поначалу напряглись, но потом — похоже, им понравилось это зрелище. — Тогда чего достал? — Мне два сразу — еле влазят. Ощущение — такое, что вы мне щас рот порвёте. — Тебе было больно? — Совсем перебор? — Не больно. И не то чтобы совсем перебор... но тяжело. После короткой паузы, в течение которой братья, видимо, опять что-то безмолвно обсудили своими переглядываниями — последовал ещё один вопрос. — Совсем невмоготу, или можешь потерпеть? — Могу и потерпеть... Но сразу два — заходит уже совсем с трудом. Лучше, всё-таки, по очереди. Оба сразу — я не хочу. — А... ты как относишься к такому сексу, когда с тобой делают то, что ты не совсем хочешь? — Любишь, когда тебя жёстко имеют? — Джордж! — Я в смысле... — Вообще — да, такое заводит. Просто... — А не против, когда прям заставляют против воли? — Джордж! — Тут ты — прямо в точку. Совсем не против. — Уверен? Он имел в виду... — Уверен. Когда ебут так, что прямо-таки заставляют, и именно «против воли» — тут я не то что «не против». Я тащусь от такого. — То есть, даже нравится, если попробуем так? — Ещё как нравится. Но у меня ж рот... — Даже если через «не хочу»? — Ну да... — Тогда нехуй отлынивать! — они снова двинулись тазом вперёд, выставляя свои достоинства. — Живо соси оба! — И соси как следует! — Ты хотел нас обоих — обслуживай теперь оба наших дрына, как подобает! — М-м-м... какие вы грубые и выёбистые... — Слишком? — Нет, можно даже ещё сильнее. — Ах так? Тогда... — На, бля! Соси их! — они требовательно пихнули свои хуи ему в лицо, снова ткнув его своими мягкими залупами в закрытые глаза — на сей раз, довольно сильно. Но Гарри это даже понравилось. И ощущения, и их грубость. — А вы заставьте меня, — он ехидно ухмыльнулся. — Дразнишь? — Ага. — Ты давай осторожнее. Если спровоцируешь Фреда и Джорджа младших... — Они ж тебя вообще зверски выебут. — А может, я именно так и хочу? Короткая пауза. — Ну тогда — иди сюда... С этими словами близнецы вдруг отпустили голову Гарри и отстранились. Открыв глаза, он увидел, как парни обходят его по бокам, располагаясь у него за спиной на одной из скамеек. Когда он обернулся — его взору предстала ещё более шикарная картина, чем ранее.

💕💕💕

Братья лежали на спине вдоль одной скамейки, головами в разные стороны. Согнув ноги в коленях, они «задница к заднице» прижимались друг к другу задней стороной бёдер, по всей длине, поставив стопы друг другу на талию, по бокам. Один из них — развёл колени в стороны максимально широко, чтобы между его ногами прошли ноги его близнеца — тоже разведённые в стороны, но не настолько. Они вжимались друг в друга с такой силой, что, казалось, пытаются «поцеловаться» своими жопами, самым анусом. При этом, одной рукой каждый из них держался за оба их члена, надрачивая в один обхват: один — чуть выше, другой — чуть ниже. Второй рукой — каждый из них ласково поглаживал стоящую на нём ногу брата, гуляя от стопы вверх и обратно. — Такое — тоже не смущает? — с настороженными взглядами уточнили они. — Всё супер! — Тогда иди сюда! — приказным тоном повторили рыжие раздолбаи, и взгляды их преисполнились жадного предвкушения. Брюнет послушно развернулся, сел на колени перед ними и наклонился к двум крепким стоякам, вжимающиеся головки которых то и дело скрывались в кулаке одного из братьев. Гарри наклонился максимально близко, готовясь поймать губами два аппетитных кончика члена в следующий раз, когда они появятся — чтобы страстно их поцеловать. И ему это удалось. Но после этого — верхняя рука близнеца не попыталась продолжить движение, снова пряча обе головки в тесном обхвате. Наоборот, она с явным смакованием процесса сдвинулась ещё ниже, натягивая крайнюю плоть и с демонстративно-требовательным нахальством открывая две смачных залупы прямо Гарри в рот, когда парни ещё и приподнялись тазом, нетерпеливо всовывая свои хуи в него, отчего на их напрягшихся худощавых ягодицах проступили сексуальные ямочки по бокам, хоть Гарри их в данный момент и не мог видеть. А затем — обе руки, за секунду до этого сжимавшие вожделенные члены, легли третьекурснику на затылок, и медленно, но настойчиво и совершенно непоколебимо пригласили его (скорее, даже безотлагательно заставили) опуститься губами ещё ниже. Два голодных хера снова растянули Гарри рот. Ощутив эту тесноту, братья начали двигаться тазом. Как и в прошлый раз — вновь, синхронно. Гарри чувствовал, как два стояка дерзко и бесцеремонно входят ему в рот до упора — буквально, тыкаясь прямо в гланды. А сразу после этого тычка — они двигались обратно, максимально далеко, чтобы испытать, как губы растрёпанного милахи смыкаются на двух аппетитных головках. Они там задерживались ненадолго — ровно столько, чтобы губы Гарри на них сжались, начиная не менее жадно посасывать, и они могли вторгнуться снова, опять с преодолением раздвигая ему рот своими елдаками. — Фред, ты не помнишь, чего он там просил? — театрально-наигранным тоном спросил, видимо, Джордж, не сбавляя при этом темпа и на пике каждого толчка шлёпаясь своими подбрасываемыми вверх яйцами в яйца брата. — Вроде бы, умолял, чтоб мы сжалились, — в точности поддерживая ритм, ответил тот. — Тогда — может, пожалеем его? Давай, как он просил — использовать его рот по очереди? — Насчёт «пожалеть» — не знаю. Но вот по очереди — можно. — Ах ты негодяй! Решил показать ему, что с братьями Уизли шутки пло́хи? — А то! Он это заслужил. Слышал, какими непристойностями он предлагал нам заняться? Хотел, чтобы братья Уизли разъебали друг друга. — Фу! Как так можно! — Во-во. Ни стыда, ни совести! Точно надо наказать этот грязный рот. — Продемонстрировать ему, на что на самом деле способны наши хуи. — Согласен. Джордж, окажешь честь? — Только после вас, сэр! — Нет, после вас! — Ну ладно, я первый тогда... Сказав это, они, наконец, рассинхронизировались. Вернее, синхронизировались наоборот. На полпути следующего толчка Джордж, как обычно, загнал свой елдак насколько мог, а Фред — напротив, принялся доставать свой. Они начали двигаться в противоположных направлениях. Теперь — когда один входил, другой выходил. На натяжении рта это сказалось слабо: всё равно, его растягивали оба болта, и почти всё время — своей максимальной толщиной поистине двойного орального разъёба. Так что сосать два довольно солидных хера, и сосать их действительно сразу — от того, что они принялись двигаться в разные стороны, стало ничуть не легче. Но это и было охуенно: чувствовать, как люто эти возбуждённые мужские достоинства распирают тебе рот, еле влазя туда вдвоём, но при этом продолжая туда настырно протискиваться именно вдвоём и именно полноценно, всей своей толщиной. А то, что эти хуи были ещё и идеальными копиями друг друга, и два идентичных поршня настоящих близнецов теперь двигались во рту у Гарри вразнобой — это ещё и ощущалось на языке просто сногсшибательно. Они будто специально пытались растерзать его в разные стороны этой намеренно-несдержанной ёблей. Да ещё и — чисто идейно — теперь близнецы вгоняли свои агрегаты в Гарри поистине безостановочно: каждый момент ему в рот нахально ломился один из этих идеально одинаковых дрынов — чертовски твёрдых и бессовестно настырных — будто они бесконечно продолжали лишь входить ещё глубже в него, никогда даже не пытаясь выходить. А особенно заводил застывший в голове образ того, что именно происходит у Гарри во рту. Что там уже творится самый настоящий инцест. Как братья там уже не только прижимаются своими членами, но и скользят ими на всю длину вдоль друг друга. Как каждый из них не просто смущённо трогает второго «там, где нельзя», не ласкает его рукой, не страстно целует пылающими губами и даже не «ебёт кого-то напару с ним», а уже буквально ебёт самого брата безо всякого стеснения и полумер: прямо своим хуем с обнажённой головкой — прямо о его хуй, столь же бесстыже стоящий и максимально открытый — чтобы с каждым движением чувствовать, как ровно посередине они касаются друг друга голыми залупами, их самым низом — вовсе не случайно, а совершенно осознанно. Ведь они, слегка отодвинувшись, теперь целенаправленно двигали тазами именно так, чтобы их еле сгибаемые стволы входили в рот Гарри не прямо, а под солидным углом, утыкаясь — даже упираясь — в член близнеца с колоссальным нажимом, прямо-таки давя ему в него «тем самым», своей голой головкой, неистово твёрдой у обоих, самым её кончиком, самым входом в член, самой щёлкой, приоткрытой от нажима — точно в центр его стояка, прямо брату в уретру — пока каждый из них по очереди тыкался в неё, с нажимом скользя по всей длине столь же перевозбуждённого елдака... До самой вершины невозможно желанного хуя — то есть, до середины всего пути — где приоткрытые залупы встречались, а близнецы, уткнувшись друг в друга и на миг будто поцеловавшись ими, менялись ролями, и один продолжал движение вперёд, чувствуя, как теперь уже в его хер, опускаясь, давит хер второго, который, достигнув нижней точки, докуда он по-прежнему оставался во рту Гарри, начинал вновь двигаться вперёд, навстречу двигающемуся уже назад брату, отчего утыкался ещё сильнее, будто прямо вонзал свой член в его, будто стремился выжать из его уретры ту смазку, которой там ещё даже нет — но, проебнув его член до самого кончика, он вновь «целовался» своей приоткрытой залупой с его и вновь менялся ролями, подставляя теперь уже свой член для того, чтобы близнец ещё один раз въебал в его хуй своим собственным. К тому же, хоть Гарри и прекрасно осознавал происходящее, смакуя все восхитительные детали этого развратного блядства, двигались два красавца ни разу не медленно. Каждый из них — не просто двигался, а именно что ебал брата о его хуй. Да не где-нибудь, а во рту у Гарри. Да ещё и с таким рвением, словно на полном серьёзе пытался проткнуть хер близнеца своим собственным, отчего, вынужденно изгибаясь вверх несмотря на стальной стояк, всякий раз смачно врезался им Гарри в нёбо. При этом — напару с братом ещё и растягивая Гарри рот тем, под каким углом эти бесподобные хуи сталкиваются, направленные, скорее, друг в друга и загибающие вверх свои еле сгибаемые стояки как раз только лишь от того, как дико их стягивают изо всех сил напрягающиеся губы. — Ну что, я первый, — через некоторое время торжественно объявил Джордж. — Давай, въёбывай, — с нетерпением поддержал его Фред. «Ты ж уже и так начал первым... И ты и так въёбываешь...» — недоумённо подумал Гарри, не понимая, о чём на самом деле с хулиганской издёвкой говорили близнецы, сказавшие это явно для него, ведь им самим никакой вербальной речи для общения не требовалось. Головка, ставшая уже куда менее твёрдой от того, как усердно долбилась в член брата, на сей раз не остановилась, уткнувшись в нёбо, а упёрлась в гланды, недолго помедлила и проломилась внутрь, с первым же толчком полноценно раскрывая горло силой. У Гарри непроизвольно округлились глаза. Он начал издавать кряхтящие гортанные звуки, когда достаточно крупная залупа Джорджа (по крайней мере, когда у тебя во рту ещё и второй точно такой же хер) насильно вошла ему в глотку, пропихиваемая стальным дрыном, пока столь же несгибаемый стояк его брата продолжал растягивать несчастные губы сексуального третьекурсника. Вогнав свой кол под самый корень, Джордж начал движение обратно — в тот же самый миг, когда член Фреда, уже почти покинувший рот, тоже сменил направление и синхронно с ним начал снова входить. Он с мощным, даже агрессивным, нажимом уткнулся своим кончиком в гланды Гарри лишь на мгновение — до того, как член его брата покинул тугое горло, и тут же занял его сам, не давая возможности сомкнуться. Кажется, на крохотный миг — и вовсе, обе головки оказались в столь желанной глотке, борясь там за неё. Даже после Кормака, даже после Дина — к такому Гарри был не готов. Это оказалось гораздо тяжелее — терпеть, как сразу два члена трахают тебя в горло, ещё и настырно ломясь туда до того, как предыдущий из них освободит тесную дырку. Тем более, что при этом второй болт даже не думает покидать твой рот. Лишь теперь Гарри почувствовал, что близнецы начали по-настоящему ебать его, а не просто ебаться друг о друга в нём. И, несмотря на физический дискомфорт, он от удовольствия закатил слезящиеся глаза, сдавленно мыча всякий раз, как две восхитительных залупы сталкивались в тесном проходе. — Заебись — иметь его в глотку, правда же, Джордж? — Не то слово, Фред! Кто-то из братьев сбился с ритма — и они оба одновременно уткнулись своими членами в горло, которое, освободившись, начало судорожно сжиматься. — Э, не жадничай! — возмутился Джордж. — Моя очередь! — Ты больно медленно его ебёшь. Мне нужнее, похоже. — Я тебе щас покажу, кому нужнее! Они оба яростно вцепились в голову Гарри обеими руками и принялись со всех сил пытаться силом пропихнуть свой член вперёд. Братья явно не шутили, соревнуясь за глотку брюнета со всей самоотдачей. Сразу два болта, ломящихся тебе в горло — это уже что-то невероятное. Гарри с выпученными глазами блаженно застонал от такого восхитительного ощущения, но его стон прозвучал лишь как невнятное мычание. Всё же, сразу два члена в его горле — это чересчур даже для него. На такое — он физически не способен... пока что... наверное. Так что, несмотря на рвение, братьям было не суждено войти внутрь сразу обоим. Наконец, хер Джорджа одержал верх, вытолкнув елдак Фреда, который, хоть и потерпев поражение, но продолжил безуспешно пытаться тоже протиснуться в тесную щёлку между вонзившимся хуем младшего близнеца и тугим входом в глотку младшего гриффиндорца. И пытался Фред — отнюдь не «для галочки», а на полном серьёзе стремясь сило́м вогнать в тесную глотку и второй их дрын тоже, хоть он туда явно не лез. То, что это даже в теории казалось невозможным — старшего брата, как будто, вовсе не смущало. Он, крепко вцепившись в голову Гарри, с неистовым усердием продолжал яростные попытки насильно всадить и свой член тоже, устроив Гарри двойное проникновение — теперь уже, не просто в рот, а прямо в горло. — Я ж говорю, моя очередь! — победно воскликнул Джордж... и несколько раз довольно резко и быстро прошёлся своим поршнем по всей длине сжимающейся глотки, агрессивно поебав её, пока Фред ни на йоту не снижал своего рвения в стремлении пропихнуть туда ещё и свой елдон. — Ладно, убедил. Дай теперь я, — с завистью ответил Фред, ещё грубее вдавив свою головку в попытке протиснуться рядом, не обращая внимания на то, что по этому поводу думает сам Гарри, который уже начал давиться, издавая гортанные и глотательные звуки. Член Джорджа великодушно отступил, позволяя Фреду тут же, без передышки, вонзить свой, выталкивая его. И тоже, в несколько движений, насладиться полноценным разъёбом желанной глотки, в которую особенно нравилось наяривать именно тогда, когда в неё, посередине твоего хуя, непрерывно ломится стальной хуй брата, пытаясь насильно её растянуть настолько, чтобы разделить с тобой её осквернение. И Джордж, похоже, был с ним в этом согласен, ведь, едва освободив несчастное горло и позволив близнецу в него влететь, он с тем же усердием принялся делать то же самое, с нажимом пытаясь «въебать» свой хуй прямиком Фреду в уретру, пока тот самозабвенно скользил вверх-вниз, подбрасывая яйца и со шлепком ударяясь ими о стояк брата. Теперь они продолжили использовать рот Гарри вот так: не просто вошёл-вышел по очереди, а вошёл — как следует поебал — только потом вышел, уступая другому возможность повторить то же самое, покидая при этом лишь горло, но не рот давящегося вашими хуями третьекурсника — и продолжая при этом упорно пытаться устроить ему двойной глубокий орал. — Заеби-и-ись! — через пару минут такой непрерывной долбёжки в унисон простонали они, неустанно наяривая в тесное горло по очереди, пока Гарри лишь успевал сделать спешный вдох или выдох в тот крохотный момент, когда они устраивали «пересменку». Совершив ещё несколько проникновений, они замерли и, наконец, вытащили свои болты, позволяя третьекурснику нормально сглотнуть и начать хватать ртом воздух.

*💕*

— Ну как, Гарри? — Понравилось тебе особое приветствие братьев Уизли? — Ещё есть сомнения, у кого тут самые дикие хуи? — Они были для тебя достаточно бесстыжими? — Ещё будешь дразнить этих диких малышей? — Бляяя... ну вы и звери! — пытаясь отдышаться, на вдохе выпалил он, вытирая слёзы. Заметив, как они напряглись от такого ответа — Гарри поспешил пояснить свои впечатления. — Вообще супер! — Серьёзно, мы там не перестарались? — обеспокоенно уточнил Фред. — Если что, мы не хотели... — Не-не-не! В самый раз! — он обхватил два разгорячённых стояка с натурально красными головками и начал им неторопливо, но старательно — растягивая каждое движение — надрачивать в этакой благодарности. А чтобы подчеркнуть, что он выражает её именно самим дерзким хуям, а не их обладателям, он вновь наклонился — и принялся показательно вылизывать их оголённые пульсирующие залупы, всё так же прижатые друг к другу. — Вам-то — понравилось? — Прикалываешься?! — Конечно, понравилось! — Ты там как вообще? — Живой? — Живой, — Гарри расплылся в похотливой улыбке. — И довольный... А вот так — вам нравится? — он взглядом указал на то, как дрочит им в один обхват. — То, как ты продолжаешь ублажать наши и без того обнаглевшие хуи? — Сразу после того, как они тебя в горло выебали? — А сам-то — как думаешь? — Нет, я про то, что дрочу вам обоим... сразу. — Было бы странно, если бы дрочил только кому-то одному. — Мы за то, чтоб ты и дальше уделял нам одинаковое внимание. Гарри слегка смутился, подбирая слова. — Нет, я в другом смысле... вам нравится прижиматься членами? Они настороженно переглянулись. — Возможно. — Особенно, когда наши болты прижимаешь друг к другу ты. — А не мы сами. Да и... — Как ещё мы могли тебя сразу оба в рот трахать? — Чтоб не касаться друг друга при этом. Гарри помолчал, не переставая ласкать аппетитные елдаки руками, но окончательно оторвавшись от них языком. И взглянул прямо в глаза Фреду, заговорив самым проникновенным голосом: — Раз так — может, вы не против и ещё бо́льшей близости? Друг с другом. Может, хотите что-то совсем непристойное? — по их обеспокоенным взглядам он понял, что они прекрасно уловили, на что именно он намекает. Они снова уставились друг на друга и несколько раз изменились в лице, очевидно, что-то бурно обсуждая. — Гарри, ты же точно никому не скажешь, что мы тут устроили? — с опаской в голосе спросил Джордж. — Точно, — так, словно убеждает непонятливого ребёнка, с умилённой улыбкой кивнул Гарри. — Нет, мы серьёзно, — повторил Фред. — Совсем никому? — Ну если совсем серьёзно — наверное, расскажу только Кормаку. Он же мой парень, всё-таки: у нас друг от друга теперь нет секретов, — поймав их обеспокоенные взгляды, он поспешил развеять опасения. — Но он — точно не проболтается. И сам он к такому относится — без осуждения, если что. — А ты? — А сами — не видите, что ли? Они снова переглянулись. — Парни, ну правда! Если вы этого хотите — передо мной это скрывать незачем. Вновь настала неловкая тишина, прерываемая лишь негромким характерным звуком крайней плоти, то и дело открывающейся на двух надрачиваемых хуях. — А насколько далеко мы можем зайти? — Ну, чтобы для тебя это не было совсем извратом. — Вы так и не поняли?! — Гарри раздосадованно воскликнул. — Мне именно «изврат» и нравится. В этом и смысл. — То есть, ты нас какими-то ненормальными считаешь? — Мы для тебя — совсем извращенцы, которые только и годятся, что... — Так, стоп! Я такого не говорил. Вы — охуенные. Я вас, обоих — обожаю. А если вы ещё и согласитесь на такое — то это будет просто моя воплотившаяся мечта. Ещё один беглый обмен взглядами. — Гарри, если мы тебя правильно поняли, это же... ну... — Инцест. Уже по-настоящему. Вообще нездоровая хуйня. Третьекурсник тяжело вздохнул, уже просто устав объяснять свою позицию по этому поводу: — Я не знаю, насколько там «нездоровой хуйнёй» это считается. Для меня это — предел мечтаний. Меня это — только заводит. Вас, как мне кажется — тоже. Так какая разница, как к этому относится кто-то там ещё? Их это не касается. — Давай так... — после ещё одной паузы неуверенно заговорил Фред. — Ты тогда веди. — Сам предлагай то, что, на твой взгляд, ещё приемлемо. Согласен? Глаза у брюнета аж засияли от счастья: — С удовольствием!.. Тогда как насчёт того, чтобы кое-что попробовать прямо сейчас? Парни снова переглянулись: — Давай, — неуверенно согласились они. — Придвиньтесь поближе. — Так мы ж и так вплотную уже. — Куда ещё ближе-то? — Прижмитесь друг к другу яйцами.

💕💕💕

Близнецы наградили его недоверчивыми взглядами, но выполнили просьбу. Гарри — с упоением следил, как две мошонки жадно вжимаются друг в друга, и от такого зрелища его собственный стояк становился уже просто каменным. — Так? — судя по тому, с каким сбивчивым дыханием уточнил Фред, он и сам прекрасно понял, что именно «так». Гарри оторвался от шикарного вида и обернулся к нему, с упоением наблюдая за реакцией. — Ага, — он снова расплылся в довольной улыбке. — Нравится? — Да... — неуверенно, но с удовольствием в голосе ответил Джордж с другой стороны. — А если ещё и вот так? — Гарри просунул вторую руку между ними и взял в охапку все четыре яйца. А потом — очень аккуратно слегка их сдавил, прижимая две мошонки друг к другу. Вот теперь реакция была уже гораздо более яркой. Близнецы синхронно запрокинули головы, издавая томный стон. В ответ на это — Гарри сжал их яйца чуть сильнее, и два стона стали одинаково жалобными, но несомненно довольными. Рыжие пятикурсники синхронно прикусили губу и аж затряслись всем телом. — Дааа... — дрожащим голосом протянул Фред. — Вот так — ещё приятнее, — подхватил Джордж. — Так вам нравится посильнее? Могу ещё... — Нет, не надо! — они резко наклонили головы к нему, восклицая это голосом, неровным от того, что продолжали дрожать всем телом. — Нам просто нравится, что ты это делаешь. — А не мы сами... М-м-м... Да, не останавливайся... — Так вам хочется, чтобы вас заставлял это делать кто-то третий? — Не знаю... наверное... Хотя... — Скорее, не «заставлял», а просто участвовал. — За себя говори. Мне — в кайф, что шпёхаться с тобой меня именно заставляют. Тем более, когда он. — Да? Ну и супер. Мне — хватает и того, что просто участвует. — Но если я «участвую» — вам это обоим нравится? — Дааа... — А как именно я должен участвовать? — Как угодно! — Даже если... — он замялся, решаясь озвучить это вслух, — я заставлю одного из вас жёстко изнасиловать второго? — Не знаем... Такое — это, всё-таки... — Да! — в нетерпении выпалил Джордж. — Да? — удивлённо переспросил Фред, взглянув ему в глаза. — Да, — слегка смущённо повторил его брат. — Тогда да, — высказал их общую позицию Фред. — Но раз да — то не одного, а обоих. Гарри расплылся в улыбке от того, что наконец-то стал свидетелем их переговоров. — Ну хорошо, начнём с малого. А пока — вам вот это нравится? — Дааа... — Продолжай... — Пожалуйста... Он заговорщически ухмыльнулся: — Давайте, наслаждайтесь этим по полной. Пару минут он продолжал ублажать два потрясающих хера одной рукой, пока мял их прижатые яйца — другой. Когда стоны начали стихать, а его руки — уставать, он осторожно высвободил две мошонки и вытащил руку оттуда: — Хотите что-нибудь ещё? — Да! — Вы же любите друг друга? Парни открыли глаза, которые в блаженстве зажмурили ранее, и растерянно переглянулись. — Да... — неуверенно они произнесли в унисон. — Кто хочет первым показать, насколько? Ещё один сеанс переглядываний. — Ну давай, я, — произнёс Джордж. — Тогда вставай. А ты, — он повернулся к Фреду, — лежи дальше и наслаждайся... и раздвинь ноги ещё пошире. Тот послушно кивнул и выполнил указание, а Джордж — встал на скамейку. Без единого слова, Гарри, снизу вверх уставившись ему в глаза соблазнительным взглядом, начал наклоняться к члену его брата — неторопливо, растягивая процесс — с недвусмысленно приоткрытым ртом. Опустившись к заветному лакомству, он столь же медленно высунул язык и, не сводя взгляда с Джорджа, лизнул Фреду одно яйцо. Потом ещё раз. И ещё. А затем — прошёлся языком чуть ли не от самого ануса — до кончика члена, особенно поласкав головку. Фред застонал. А Джордж — застыл на месте, уставившись на это округлившимися глазами в смеси восторга и неверия. «Его надо немного подтолкнуть.» — Джордж, по-моему, у вас хуи — совершенно сногсшибательные. Перед ними — просто невозможно устоять. Согласен? Тот, словно проглотив язык, лишь активно закивал. — Нравится, какой шикарный стояк у Фреда? — продолжая медленно лизать его только с одного бо́ка, развил свою мысль Гарри, изо всех сил показывая, что один он тут — вот ну никак не справится. Тот снова кивнул и, кажется, его щёки слегка покраснели от смущения. Или от той физической нагрузки, которая была у близнецов до этого, когда они боролись за горло Гарри, а парень без очков лишь сейчас это заметил. — Какой он красивый, какой прямой, какой несгибаемый... Может, хочешь присоединиться? — на сей раз — уже у третьекурсника проступила хулиганская ухмылка заядлого совратителя. Джордж ничего не ответил. Впившись взглядом в аппетитный хер брата, он лишь непроизвольно приоткрыл рот и облизнул губы. Затем — сглотнул и опустился рядом с Гарри. Фред — услужливо развёл колени ЕЩЁ шире, выпячивая своё достоинство, и слегка наклонил голову, подложив под неё одну руку и жадно наблюдая за происходящим. Не сводя с Гарри взгляда, Джордж неуверенно высунул трясущийся кончик языка и коснулся им одного яйца. Гарри медленно моргнул вместо одобрительного кивка. Джордж высунул язык сильнее, и они не спеша, смакуя каждый сантиметр, вместе поднялись по члену Фреда, старательно облизывая его с двух сторон. На самой вершине возбуждённого агрегата — они переплелись языками, лаская головку Фреда, а потом — слились в поцелуе, продолжая страстно ласкать оголённую залупу, оказавшуюся между ними, у них во ртах — снова чертовски твёрдую и при касании их языков — ощутимо увеличившуюся в размере, пульсируя. Краем глаза Гарри заметил, как Фред выгнул спину и вновь запрокинул голову от удовольствия, тяжело дыша. А Джордж — застонал Гарри прямо в рот, окатив разгорячённым дыханием пульсирующую головку его близнеца. После этого — он словно сорвался с цепи. С жадной ненасытностью он принялся страстно облизывать хуй Фреда — раз в десять активнее, чем это делал Гарри. Брюнет разогнался в ответ, пытаясь поспеть за рыжим парнем, но у того, похоже, откровенно сорвало башню от возбуждения: за тем, с каким остервенением он принялся облизывать елдак Фреда — было просто нереально угнаться. А обладатель напрягшегося стояка — с каждым движением брата весь извивался: очевидно, Джордж делал это в точности так, как это заводит их обоих больше всего. Вскоре Гарри там принимал участие уже чисто номинально, с восторгом наблюдая за тем, с какой похотью Джордж обслуживает этот шикарный хуй, лишь изредка сталкиваясь с ним языками и сливаясь в поцелуе, который всякий раз сопровождался стонами Джорджа. Наконец, в один прекрасный момент — он просто накрыл своим ртом оголённую головку, и уже было собрался сосать этот болт, но почему-то остановился, уставившись на Гарри так, словно просил разрешения. Третьекурсник едва заметно кивнул, наклонился максимально низко и, извернув голову в неудобной позе, взял оба яйца Фреда в рот и начал легонько их посасывать, продолжая снизу вверх в упор смотреть на то, как хуй Фреда вошёл в рот Джорджа. А затем — Гарри положил последнему руку на затылок и легонько подтолкнул, приглашая близнеца начать сосать этот сочный леденец по-настоящему. Ему этого, по-видимому, хватило, и он принялся с тихими звуками, напоминающими не то чавканье, не то причмокивание — гулять губами по этому стояку, который от происходящего встал настолько крепко, что, кажется, уже был твёрже, чем ручка метлы. Буквально, без преувеличения. Ещё и напрягался то и дело. Гарри почувствовал это по той части члена, которая под яйцами. С каждым движением Джордж со всего размаха загонял хер брата себе в рот, ударяясь гландами о его головку — по-видимому, пытаясь повторить успех Гарри и принять его в горло. Заглотить с непривычки так и не вышло, но он продолжал свои безуспешные попытки. Несколько минут Гарри, как завороженный, наблюдал за таким свирепым минетом, которого даже у него с Кормаком никогда не было. Наверное, потому, что Гарри довольно быстро смог-таки принять елдон своего бойфренда, несмотря на его монструозный размер. А Джордж — нет. То, что при этом творилось с Фредом — не поддаётся описанию. Он извивался всем телом, непроизвольно дёргался, выгибал спину, трясся коленями, брался за них руками и разводил их ещё сильнее, выставляя своё добро настолько, насколько мог. Запрокидывал голову, закатывая глаза, а потом — наоборот, рывком наклонял её вниз, жадно таращась на то, как его близнец обслуживает его дрын своим ртом, пока «идеальный мальчик» ублажает его шары. Несколько раз он дёрнулся руками, пытаясь взять голову Джорджа и начать наяривать ему в рот уже сам — но так и не решился. — Давай, если хочешь, — Гарри лишь на миг оторвался от обслуживания его яиц. Едва Фред это услышал — он яростно вцепился обеими руками в голову брата, уверенно встал на скамейку стопами, всё ещё лёжа на спине и всё так же разводя колени в стороны, но теперь — с силой прижавшись пятками к жопе . А затем — принялся по-настоящему ебать близнеца в рот. Даже не просто ебать. Насиловать — судя по тому, как Джордж от этого начал дёргаться, пытаясь вырваться, и какие захлёбывающиеся звуки он стал издавать от члена, который, очевидно, пытался силом влететь в тугую глотку брата. Гарри пришлось двигаться вместе с Фредом, чтобы продолжать обслуживать его яйца. Несколько минут Фред яростно ебал своего близнеца в рот, наконец-то до него дорвавшись — так, словно ебётся в последний раз в жизни, пока тот — извиваясь и то и дело дёргаясь всем телом, давился этим озверевшим хуем с кряхтящими звуками, тщетно пытаясь раскрыть горло, чтобы принять туда этот член, и двигаясь навстречу, чтобы помочь Фреду пропихнуть его насильно. Но за всё это время, похоже, он так и не смог его по-настоящему заглотить. Наконец, извернувшись, Джордж оторвался от вкуснейшего деликатеса, тяжело дыша: — Я устал, — он поднял извиняющийся взгляд и посмотрел в глаза своему брату. Они опять обменялись несколькими безмолвными репликами, но на сей раз — даже Гарри понял по выражению лица Фреда, что тот ответил нечто в духе: «Шутишь? Так охуенно — мне ещё никто не отсасывал.» «Интересно, а у них до этого — вообще был хоть раз оральный секс? Хоть даже с девками», — непроизвольно задумался Гарри. — Что теперь? — близнецы, невербально поблагодарив друг друга, снова обратили свои взоры к нему. Он с трудом оторвался от восхитительных яиц: — Ну... Фред, мне кажется, теперь было бы неплохо ответить Джорджу взаимностью. Что скажешь? — Да после такого — я просто обязан. Меняемся? — он обратился к брату. — Погодите, — остановил их Гарри и разогнулся из неудобной позы, ложась на спину рядом с Фредом, головой в другую сторону. — Джордж, садись сверху. — На тебя? — недоумённо переспросил он. — Ну да. Судя по взгляду, он не понял, что от него хотят, но переступил через Гарри, развернувшись и встав над ним, а затем, влюблённо глядя ему в глаза, принялся опускаться ему на грудь. — Ты куда? — смутился уже третьекурсник. — Так на тебя сажусь, как ты и сказал. — На лицо мне садись! Мне так твои яйца брать в рот будет удобнее. — А-а-а... Так ты то же самое хочешь, что ли, только наоборот?.. Всё, понял. Я думал, просто... А, не важно. Понял.

💕💕💕

Через несколько секунд нежная мошонка коснулась губ парня с растрёпанной гривой. Джордж ненадолго замер в этой позиции, оценивая реакцию по взгляду Гарри, со взаимным обожанием смотрящему ему в глаза вдоль его торчащего хера. А потом — то ли решившись, то ли вспомнив, что героический третьекурсник говорил, как ему нравится грубость, то ли просто расставив ноги поудобнее — Джордж уже сам, решительно, запихнул свои яйца ему в рот, не просто предлагая, а заставляя их принять, и снова расплылся в улыбке коварного мерзавца: — Нравятся тебе наши хуи, да? «Как такие могут не нравиться! Разве что... вот если б у вас волосы были не рыжими — было бы вообще супер. Рыжий лобок — это как-то... стрёмно немного.» — Угу. Джордж немного откинулся назад, утыкая Гарри подбородком себе в промежность... а то и прямо в очко — по ощущением сказать было сложно. Брюнет сперва было решил, что тот сделал это для него, чтобы выставить свой хер как можно более явно под носом у Гарри. Но когда его накрыла тень — он понял, что шоу предназначалось не ему. Уже вставший Фред наклонился к самому основанию братского хуя и принялся целовать ту часть мошонки, которая не вошла в рот Гарри. Потом — он, вроде бы, попытался поцеловать третьекурсника в губы. Получилось — довольно неуклюже: это было больше похоже не на поцелуй, а на то, что Фред, накрыв своим ртом верхнюю губу Гарри, начал пытаться запихнуть свой язык ему в рот, который и так был занят немаленькими яйцами его брата. «Неуклюже, но приятно», — подумал брюнет, расплываясь в улыбке, насколько это возможно. Потом Фред скользнул языком вверх по содрогающемуся стояку. Несколько раз прошёлся туда-обратно, жадно облизывая восхитительный елдон... и, наконец, тоже взял его в рот. Как только Гарри положил ему руки на затылок, легонько подтолкнув в призыве продолжить начатое — он принялся сосать этот член столь же яростно, как ранее это делал его брат. Всё прошло точно так же, как и в прошлый раз. С той лишь разницей, что теперь — у Гарри были куда более прекрасный обзор и удобная поза. Когда, причмокивая и жадно стараясь всосать обратно, Фред всё-таки выпустил желанный хер изо рта, который только что на полном серьёзе пытался не иначе как порвать ему горло, насильно влетев-таки внутрь — казалось, братья раскрепостились окончательно, и теперь уже были готовы ко всему. Чем Гарри, конечно же, не преминул воспользоваться. Выпустив яйца Джорджа изо рта, он потянул Фреда, призывая его присоединиться к тому, что парень со шрамом собирался сделать дальше. Старший близнец послушался, и они, пока Гарри вылазил из-под Джорджа между его ног, вместе скользнули языками снизу вверх по обоим бокам подтянутого торса: от яиц — к прессу, и оттуда — к груди, задержались у сосков, через ключицы — на шею Джорджа. И, наконец, сделали то, чего все трое, оказывается, давно хотели: окончательно выпрямившись, слились в тройном поцелуе. Да в таком страстном, которого у Гарри не было ни с кем. Даже с Кормаком. Даже в их самый первый раз. Когда они оторвались — они уже стояли на скамейках, а Гарри надрачивал все три хуя разом, обхватывая их обеими руками. Руки братьев же — были на его ягодицах, решительно раздвинув их и средними пальцами уже недвусмысленно лаская ему самое очко. Точно так же, как ранее сам Гарри делал это совместно с каждым из них. И, видимо, второй рукой — они делали то же самое друг другу. Обнаружив себя в такой позе, Гарри сделал ещё одно наблюдение: оказывается, эти два шикарных болта были примерно такого же размера, как и у него самого. Точно такие же по толщине. Может, чуть короче по длине — но без линейки это выяснить было невозможно. Да и яйца, которые казались во рту довольно массивными — тоже, как выяснилось, были такими же, как у него самого: не меньше и не больше. Видимо, это открытие бросилось в глаза и самим близнецам, и все трое подметили в этом какой-то символизм, суть которого, правда, ни один из них так и не озвучил. Это всё равно ни на что не влияло — по крайней мере, для Гарри. Даже будь у парней маленькие члены или, наоборот, непомерные дубины, как у Кормака — он бы хотел их ничуть не меньше. И почему-то Гарри казалось, что к его достоинству они относились точно так же.

💕💕💕

Сорвав оковы стеснения и неловкости, два рыжих чертёнка дальше уже безоговорочно соглашались со всем, что Гарри им предлагал. После жадного поцелуя — он уже сам не помнил, как оказался лежащим на спине, прижимаясь своим хуем к хую одного из братьев, сидящего на его бёдрах, пока они вдвоём ебали рот другого. Потом близнецы поменялись местами — и то же самое ещё раз. А вот что точно запомнилось — так это то, как он потом стоя ебал своим крепким стояком близнецов между ртами, пока те продолжали жадно сосаться друг с другом, сидя на скамьях и надрачивая друг другу. Он давно хотел сделать это — поебать в поцелуй — с того самого момента, как Кормак показал такое развлечение на их тройничке с Дином. И, кажется, Гарри повезло куда больше, чем Кормаку: ему-то посчастливилось делать это не просто с двумя другими парнями, а с близнецами — и это придавало неподражаемой, ни с чем не сравнимой исключительности этому удовольствию. Следующее, что ему запомнилось столь же ярко — то, как две аппетитных задницы спина к спине сели ему на лицо, прижимаясь друг к другу, пока их обладатели, опустившиеся на корточки и специально раздвигающие свои жопы пятками, заставляли Гарри по очереди риммить два тугих очка. Ему особенно понравилось, как Фред — или Джордж — в общем, тот, кто сидел на нём, повернувшись передом — всякий раз, когда Гарри переключался на дырку его брата — вместо того, чтобы встать с его лица, начинал вульгарно елозить по нему раскрытой жопой, пихая туго сжатый сфинктер прямо в глаза и не менее бесстыже катая по роже также и свои яйца. А его брат — точно так же делал на груди и шее Гарри, с явным удовольствием прижимаясь к телу третьекурсника самым анусом, пока дожидался своей очереди. Пару раз Гарри показалось, что тот, сидя сбоку на груди, специально уткнулся своим девственным очком в его сосок, пытаясь раздвинуть свой зад пошире и «ущипнуть» самый кончик соска́ своим аналом. Как-то так само собой получилось, что из этой позиции — они вернулись к проёбу Гарриного рта в два ствола. Только теперь — уже́ он лежал на спине, а близнецы — лежали на нём, немного приподняв зад в позе наподобие «раком», прижимаясь друг к другу жопами и яйцами. А поскольку один из них оказался лицом прямо над заманчивым хером самого́ третьекурсника — это получился не просто двойной орал с проёбом в горло, а ещё и в 69. Терзать горло этого близняша́ так же свирепо, как они имели в рот его самого — Гарри не стал. Но выебал он этот желанный рот настолько жёстко, насколько мог. — Гарри, как ты это выдержал? — после второго сеанса поочерёдного изнасилования несчастной глотки спросил кто-то из рыжих парней. — Мне... — отдышавшись, заговорил он. — Мне жёсткий орал нравится. И вы не первые, кто меня в горло трахает. — Ну всё равно, с нашими-то размерами — это тяжко. — Тем более, оба сразу. Гарри лишь фыркнул с усмешкой. — У вас они — не такие уж и огромные, не льстите себе. Вы видели, какой у Дина шланг? — Пару раз. — Украдкой. — А что, он тебя тоже в горло трахал? — Ага. На всю длину. И Кормак — тоже. — А, ну этот качок — тоже мне достижение. — Нашёл, чем хвастаться! — Эм... А вы в курсе, какой он у него? — Нет. — Обычный? Он снова усмехнулся блаженству их неведения. — Да уж... обычный. Для гиппогрифа. — Эм... Не поняли. — У него там заросли, что ли? Не бреется? — Фу! Не, такие — не моё. — Тогда совсем не поняли. — Что непонятного? У него там бревно! Братья растерянно замолкли. — Так уж прям бревно? — недоверчиво уточнил один из них. — Да. У него там такая дубина, которой убить можно. Толщиной с кулак. — С твой или с наш?.. — Хотя погоди, в любом случае... — Да ты преувеличиваешь! — Цену своему парню перед нами набиваешь, поди-ка! — Ах, если бы... Мне с этим богатством приходится каждый вечер иметь дело. — И что — он тебя как-то раз таким агрегатом даже в горло трахнул? — «Как-то раз!» — Гарри невольно усмехнулся снова. — Каждый раз — не хочешь? Знали бы вы, как я в первый раз охуел! Ощущение было такое, будто он меня, как гондон, натянул шеей на свой хуище. Братья снова ненадолго лишились дара речи. — Гарри, ты зачем ему позволяешь так с собой обраща... — Да я тащусь от этого! — у него аж глаза загорелись щенячьим восторгом. — Когда тебя в горло такой оглоблей насилуют? — настороженно переспросил второй близнец. — Ага. Когда насилуют. А оглоблей или нет — это уже дело десятое. Снова наступило молчание. — Так, получается... — Мы тут думали, что тебя поразим... — А наши хуи по твоим меркам — мелкие, что ли? — У вас хуи — просто супер! — он подался плечами вверх, приподнялся на локтях и ещё раз страстно облизал две пары яиц, заманчиво болтающихся у него перед глазами. — Если супер — так может, ещё их подрочишь? — с явным вызовом произнёс один из близнецов, пытаясь карикатурно взять Гарри на «слабо́». — Может, и подрочу... Особенно когда они у меня вот так перед лицом маячат... — он взялся за два стояка обеими руками, снова загнул их вниз, сводя вместе, и каждой рукой обхватил оба члена разом. — А тогда — может, и вы посильнее жопами друг к другу прижмётесь? Близнецы тут же выполнили просьбу. — Ещё сильнее. Давайте, впечатайтесь друг в друга яйцами, — с этими словами он снова взял обе головки в рот и принялся их жадно сосать. — Да мы же уже так пробовали. — Нам больше нравится, когда именно ты их делаешь «вместе». — А вы прижмитесь посильнее, — он вынул хуи изо рта, чтоб ответить, и снова вернулся к процессу. Они прижались ещё сильнее — Гарри невооружённым взглядом увидел, как они вдавливают друг в друга свои яйца. Но через несколько секунд один из них резюмировал: — Прикольно, конечно... — Но лучше, когда ты. — Хм... а если так? Он взялся за каждый член разными руками. Затем, поднявшись обхватом к самому корню хуя и надавив кулаком на лобок одного из них, заставил его немного приподнять зад, направляя при этом его член вниз так, чтобы он скользнул им вдоль члена брата. Когда тот отстранился достаточно, Гарри уткнул этот болт головкой в самые яйца второго близнеца, и начал массировать их его хуем. Парни застонали: — Ммм... А вот так — заебись, да... — И мне — тоже... Крепко держа братьев за их аппетитные агрегаты, он начал двигать их вверх-вниз, заставляя их скользить членами вдоль друг друга и по очереди утыкаться своей оголённой залупой в яйца брата. Одобрительные стоны давали понять, что он всё делает правильно. А когда к процессу присоединился и его рот, разом принимая обе их головки и обильно смазывая слюной в тот момент, когда два члена равнялись друг с другом на полпути — их обладатели откровенно взвыли от удовольствия. С каждым разом Гарри заставлял одного всё дальше гулять своим хуем по причиндалам другого. И вот, наконец, член Фреда отошёл настолько далеко, что Гарри смог просунуть его головкой промеж ягодиц Джорджа. От такого зрелища хуй младшего гриффиндорца непроизвольно уткнулся Фреду в лицо, пока он сам — водил разгорячённой головкой по тугому сфинктеру прямо у себя под носом. — Эм... Ты что делаешь? — обеспокоенно спросил Джордж и нервозно напрягся, но не отдёрнулся. — А ты угадай. Нравится? — Ну... Нравится. Но ты же сейчас не заставишь Фреда войти в меня? — Почему нет? — Я... Я боюсь. — Это для тебя наши хуи, может, и мелкие, — пришёл на помощь брату Фред. — А для нас — они слишком большие. — А как вы сегодня собирались? — насторожился уже Гарри. — Вообще без анала? — Ну, мы думали, что это мы трахнем тебя. — Или ты нас. Но не мы — друг друга. — Так а какая разница, я вас — или вы друг друга? У нас размер-то — одинаковый. — Но мы-то этого не знали! — Мы думали, у тебя — поменьше. — Ой, ну спасибо! — Да не обижайся... — Ты же не выглядишь, как хуястый кобель. — Так я и не хуястый. И вы — тоже. У нас средний размер. — Гарри, я уж не знаю, по кому ты меряешь, но нет. — У нас — не средний. И у тебя — тоже. — У нас — больше среднего. — Сильно больше. — Это вы с чего взяли? — С того. — Может, по меркам геев это и обычный. — Но вот по меркам девушек — это довольно большой. — Это мы точно знаем. — Нам партнёрши не раз такое сообщали. — Может, они вам просто комплимент сделать хотели? — Ну ага. И на полном серьёзе просили при этом не запихивать сразу весь целиком? — И бросали потом, потому что «с твоим — слишком тяжело»? — Да ну, бред какой-то! — А ты сам — со многими девчонками трахался? — Да нет... У меня только Чжоу была... — Тогда просто поверь. — У нас опыт — уж точно больше твоего. Повисла пауза, позволяющая Гарри переосмыслить своё ви́дение мира. Он-то до настоящего момента — искренне верил, что у него размер — «обычный». И судя по габаритам тех, с кем он уже трахался и кто от природы был гораздо более одарённым — сам Гарри был однозначно не в «высшей лиге». А тут вдруг — такие новости! «Тогда, получается... У Хиггса — был не маленький, а, как раз, "обычный", что ли?» — Так, ладно, — наконец, вернул он разговор ближе к делу. — Вы вообще анал не хотите? — Хочу, просто... — Джордж засмущался, не зная, как это сказать, чтобы не прозвучать слабаком. — Ну давай тогда я аккуратно? — продолжил настаивать третьекурсник, подобравшийся слишком близко к самой своей сокровенной фантазии, чтобы сейчас просто так от неё отказаться. — Фред же даже без смазки... — А мы смажем как следует, — с хулиганской ухмылкой он взял член в рот, устраняя мелкую неприятность. — Гарри, я как-то не уверен... — У тебя жопа — чистая? — Да, мы подготовились, но... — Ты анал сегодня — хочешь? — Хочу, но я опасаюсь, что не выдержу... — Не выдержишь — остановишь. Хорошо? Джордж помолчал, но всё-таки ответил, хоть и неуверенно: — Ладно, только ты давай помедленнее? — Конечно, — он с заботой поцеловал девственное очко. — А ты, Фред? Только не делай вид, что не хочешь его трахнуть! Я по стояку чувствую, насколько хочешь. — Хочу, но мне и самому за наш зад страшно... И ты не подумай: мы не какие-то садисты. Мы не хотим сделать друг другу больно... и тебе тоже! «Вообще-то я ни про что такое ещё даже не заикался... Любопытно...» Гарри довольно улыбнулся. — Доверьтесь мне. Я буду осторожно. — Ну ладно. Он снова вернул пульсирующий от возбуждения хер Фреда на исходную, уткнув восхитительную залупу, уже обильно смазанную слюной, в зад Джорджа, пока они стояли над его лицом, задница к заднице. Затем Гарри начал медленно нажимать этой головкой в тугое очко. Фред немного изогнул поясницу, оттопырив зад вверх: ему явно было не очень удобно, что его стояк загибают в обратную сторону, но вульгарность такой позиции его, по-видимому, безмерно заводила. Погрузив лишь самый кончик головки в сжатый сфинктер, Гарри начал совершать членом Фреда круговые движения, медленно разминая мышцу. — Приятно? — спросил он, обращаясь к Джорджу. — Да, — хором ответили оба. Некоторое время это продолжалось, пока Джордж не подал голос: — А можно я его — тоже? — Да мне — не жалко. Фред, не против? — Давай. Тоже хочу попробовать. Вскоре они поменялись ролями, и уже болт Джорджа утыкался в зад Фреда, который специально развёл колени пошире, опускаясь настолько, что его яйца торчали у Гарри под носом, основание члена лизал сам третьекурсник, а раскрытая жопа ведущего близнеца с утыкающимся в неё стояком ведомого — красовалась прямо перед глазами. Гарри с упоением наблюдал за процессом. Даже если ничего не выйдет — одно то, что он в упор лицезрел то, как близнецы по очереди утыкаются своими голыми стоячими хуями — прямо самими раскрытыми залупами — в аппетитные тугие анусы друг друга у него под носом — сносило ему башню. Наконец, после очередной «пересменки» — член Фреда всё-таки смог полноценно раздвинуть очко Джорджа, опустившегося своими яйцами на лоб парня со шрамом. Причём, братский стояк растянул девственный анал настолько, что получилось войти сразу же всей головкой, и неопытный сфинктер обхватил её, смыкаясь уже на стволе. На невероятно твёрдом стволе. Оба испустили сдавленный стон. — Погоди-погоди! — испуганно прошептал Джордж резко охрипшим голосом и попробовал отдёрнуться, когда Гарри в упор увидел, как его сфинктер запульсировал, тщетно пытаясь сжаться обратно. — Я пока и не собирался дальше пихать. Так — приятно? — Да... но дальше — не надо. — Я в курсе. Расслабься. Привыкни. — Спасибо... Некоторое время Гарри лишь продолжал совершать круговые движения этим болтом, который, казалось, если бы не сдерживающий захват третьекурсника — уже от нетерпения сам насильно вонзился бы в зад брата на всю длину, позабыв о том, как его обладатель беспокоился о том, чтобы не сделать ему больно. Наконец, парню со шрамом показалось, что анус уже достаточно расслабился, чтобы принять возбуждённый член по-настоящему, и Гарри потянул Фреда за него, вводя глубже. Джордж лишь жалобно простонал высоким голосом на грани скуления, медленно двигаясь навстречу... Но вдруг он замер и начал часто дышать. — Назад? — обеспокоенно уточнил Гарри. — Нет, но... погоди. Не надо дальше, — голос снова пропал, сломавшись в шёпот. — Хорошо. Гарри приподнялся и начал целовать неопытное очко в том самом месте, где в него вошёл дичайше напряжённый хер Фреда. Оно то и дело дёргалось, пытаясь расслабиться. — Хотя... Давай дальше, — с ощутимыми нотками сомнения в голосе предложил Джордж. — Выдержишь? — уточнил третьекурсник. — Привыкну. Давай дальше. Только не спеша. Стальной штырь, уже натурально пульсирующий в руке Гарри от запредельного возбуждения, начал медленно проникать ещё глубже. Джордж не останавливал, но судя по сжимающемуся аналу — с трудом принимал стояк брата, который становился всё твёрже. Наконец, он одним движением сам толкнулся навстречу и засадил в себя этот кол до конца — насколько это было возможно в такой позиции. Сделав это, он жалобно простонал таким голосом, словно вот-вот заплачет, а его задница непроизвольно затряслась. — Джордж, ты уверен? — теперь уже беспокойство было слышно и в голосе Фреда. — Да... я-я-я... Я сейчас, — он часто дышал, заикаясь, но не пытаясь соскочить с этого дрына, который чувствовался непомерно большим. — Давай, трахни меня! — Ты... ты точно уверен? — Да! — Ты же знаешь, как я хочу? — Так же, как я. Поэтому я и насадился. Давай! — Ладно... Прости... — Давай уже! Фред начал двигаться самостоятельно — плавно, но чертовски уверенно — больше не подчиняясь руке Гарри, которая теперь уже выступала, скорее, в качестве ограничителя, не позволяющего зайти до конца. Как только член завершил первое проникновение и без малейшей задержки сразу же продолжил выходить и входить снова — Джордж жалобно захныкал, а его зад — затрясся ещё сильнее. Фред не ускорялся и ебал в своём темпе — но настойчиво и совершенно непоколебимо, с силой преодолевая любые осторожные попытки Гарри его хоть чуть-чуть замедлить. Стояк при этом у него был просто невообразимый. Удивительно, как он вообще смог загнуть его вниз. Ему явно не терпелось на первом же анальном опыте его брата начать засаживать ещё агрессивнее, но Джорджу было и без того невмоготу, и Фреда сдерживало лишь это. А его близнец — скулил, умоляя сжалиться, но всё равно продолжал терпеть. — Фред, это... это гораздо тяжелее, чем мы представляли, — едва не плача, стонал Джордж. — Может, хватит? — Нет! Мы же этого хотим? — Сам знаешь. — Тебе хоть нравится? — Тоже сам знаешь. — Скажи это! Вслух! — проскулил Джордж. — Да. Ещё охуеннее, чем мы думали. — Тебе там тесно? Нравится драть наше очко? — Оно у нас пиздец какое тугое... — Нравится такое тугое? Скажи! — Вообще заебись! Ты у меня просто супер! А наш хуй тебе как? — Я ж сказал, что тяжело! — Он у нас огромный? — СЛИШКОМ огромный! Бляяя... — Мммм, как ты мне его сжал... — Фред, я так долго не выдержу, — он по-прежнему жалобно хныкал. — Терпи-терпи... — Парни, вы — это... — попытался осторожно встрять Гарри, видя, как мучается девственник, которого трахают, похоже, слишком жёстко для самого первого раза. — Не лезь! — хором рявкнули оба, даже не заметив, как грубо они его заткнули. — Фред, ты там долго ещё? Я уже не могу... — Долго. Сам же знаешь. — Это невыносимо... — Терпи. Я твоё дупло разработаю по полной... — Оно у меня сильно тугое? — Вообще тиски. — Нравится насильно запихивать мне в зад свой дрын? — Сам же знаешь. — Скажи! — У нас... у тебя очко — просто охуенное. В самый раз, чтоб драть как следует нашим... моим хером. — Он у нас просто гигантский! — Джордж взвыл. — Совсем гигантский? — Совсем! Вообще! Слишком! — Это просто ты у меня тугой девственник... Ну ничего, сейчас всё так растянем, что твоя дырка больше никогда такой тугой не будет... Твоя жопа наш хер надолго запомнит. — Вообще навсегда!.. Всё-всё-всё! Я не могу! Хватит! — Ммм... Не дразни меня. — Бллляяя, — по голосу было похоже, что он уже натурально плачет. — А твой хер — нашу жопу тоже запомнит? — Это незабываемо. — Ммм... какими словами ты это говоришь... Тогда давай, продолжай! — сквозь зубы скулил Джордж. — Это стоит того. — Уже неймётся дорваться до своей очереди? — Я же слышу, какой это кайф. — Ты даже не представляешь! — Давай поскорее... Я так не выдержу, — он взмолился. — Не провоцируй меня. Знаешь же, как охуенно, что тебе невмоготу это терпеть. — Мы это недооценили! Серьёзно, давай поскорее... Пожалуйста. — М-м-м... даже настолько? Ка-а-айф!.. — Ну пожалуйста! — Терпи-терпи! Твой зад уже скоро привыкнет. Я тебе его сейчас раздеру как следует! — Фред, это реально жесть... Тебе там совсем круто? — Ага. Охуенно. — Бля... Ну ладно, тогда ещё немного потерплю... Только немного! — Дааа, терпи. Ты меня тоже жалеть не будешь? — А сам как думаешь? — Ну тогда держись. Я возьму всё из своего раза. Ты знаешь, что я тебе сейчас устрою... Он немного ускорился — и Джордж уже совсем взвизгнул. Он резко отдёрнулся вниз, соскакивая с члена брата, рефлекторно сжимая трясущиеся ягодицы вместе. Услышав это, Фред испуганно вскочил, оттолкнувшись руками от скамейки, рывком развернулся, наклонился снова и лёг на него сверху, обнимая со спины и утыкаясь членом в зад, но больше не пытаясь войти. Так, словно он самим своим хуем пытался извиниться перед дыркой брата, нежно лаская её за причинённую боль. — Прости... Прости, я потерял голову... — Это было уже слишком... — Прости. Принимать — это прямо настолько тяжело, что ли? — Да. Ты хоть успел насладиться, как я от нашего хуя вою? — Дааа... Было вообще заебись!.. Это мы тоже недооценили. А как наш анал этому сопротивляется — это просто... просто... не знаю, как описать вслух. Ты же понял? — Понял. Тогда теперь моя очередь... Только сейчас в себя приду... — Прости ещё раз, — он раздвинул ягодицы руками и продолжил скользить головкой по всё ещё рефлекторно сжимающемуся сфинктеру. — Ничего, ты мне сейчас за всё ответишь... — Эм... Парни? — вмешался Гарри. — Если вам НАСТОЛЬКО тяжело в пассивной роли — может, тогда не надо? — Надо, — хором бросили они. — Тогда, может, в первый раз войти во Фреда лучше попробую я? Я умею осторожно. А ты, Джордж, если хочешь на ком-то отыграться в отместку — мой зад в твоём распоряжении. Давайте «паровозиком»? — Нет. — Гарри, ты не поймёшь. — Это наше дело. Не лезь. — Ну то есть, лезь... Но не больше, чем с жопой Джорджа. «Действительно. Так, как вы понимаете друг друга — больше вас не дано понять никому.» — Ладно, как знаете. Я хотел как лучше. — Нам виднее, как лучше. — Так надо. — Хорошо. Тогда что дальше? Меняетесь местами? — Да. Джордж, ты готов? — Да. — Только... давай лучше в нормальной позе «раком»? — Боишься, что не выдержишь, когда мой дрын будет так сильно давить тебе на простату? — Нет. Я для тебя. Когда мне Гарри хуй вниз загибал — ощущение было такое, будто он его мне вот-вот сломает... а тебе — там ещё и на простату сильно давило? — Да. Слишком сильно. Ладно, давай тогда в нормальной позе.

💕💕💕

Вскоре они заняли эту позицию, потребовав, чтобы Гарри, как и в прошлый раз, лёг под Фреда и руководил членом Джорджа поначалу. Ему двух приглашений было не нужно. Но, воспользовавшись тем, что они всё равно меняют позицию, он попросил, чтобы Фред не просто стоял раком, а лёг на него сверху, широко раздвинув ноги и засунув свои яйца ему в рот, чтобы хер Джорджа входил в анал Фреда буквально у Гарри под носом. Близнецы согласились, явно довольные предложением того, чтобы он лицезрел их анальный инцест настолько в упор, да ещё и обслуживал яйца Фреда при этом. Когда настал черёд Джорджа лишать старшего близнеца девственности, он проявил такую сдержанность, которую Гарри не ожидал от двух этих безответственных раздолбаев. Конечно, он точно так же заставил Фреда трястись и хныкать от боли, но он не стал терзать его зад ни на йоту сильнее, чем то, что Фред устроил его собственной жопе. — Блядь, ты был прав! Это именно настолько тяжелее! — едва не плакал Фред. — Ага. И ты был прав. Это именно настолько охуеннее! — Чёрт, моя жопа... — Я знаю. Вообще жесть. Терпи. — Тебе нравится? Так же заебись, как было мне? — Да... Мой хер тоже раздерёт тебе очко по полной! — Если не будешь ускоряться, как я — можешь даже дольше... — по голосу было слышно, с каким нежеланием он предлагает это. — Я и буду. Ты у меня за всё получишь! — Эм, парни... — не выдержал и снова встрял обеспокоенный третьекурсник. — Вы натурально друг другу жопы рвёте? Давайте, не надо, а? — Расслабься, Гарри, — не отрываясь от процесса, ответил Джордж. — Ничего он мне не рвёт... Но, блядь... Какой же у нас огромный хуище! — Не выдерживаешь такой елдак, да? — Сам же испытал. — Ага, испытал. Огромные у нас с тобой хуи? — Сам же знаешь. — Знаю. Заебииись... У тебя такое тесное очко! Просто супер! — У тебя тоже тугое... было... — Вот именно. И твоё мне сейчас за это ответит! По полной! — Может, уже хватит? Ты мне уже отомстил за то, что я тебе сделал. Я больше не могу! — Можешь-можешь... терпиии, — со смаком протянул Джордж, отлично представляя, что испытывает его брат. — Бляяя... Сука! Реально НАСТОЛЬКО тяжело! — Я ж говорил! — Давай быстрее... пожалуйста... — ВОТ тебе, а не быстрее! — Джордж загнал ему свой член чуть резче. — ААА! Услышав вопль, Джордж резко вытащил свой болт из задницы брата, жалобно трясущейся от боли, и тут же принялся извиняться шёпотом ему на ухо — столь же искренне и с таким же виноватым голосом, как и Фред — до этого. — Теперь уже меня занесло, да? Прости, я потерял контроль... Ты же сам знаешь, как крыша едет... — Не занесло. В самый раз. Плюс, мне — Гарри яйца ублажал. Так что — квиты. — По-моему, я, всё-таки, жёстче... Прости. — Всё нормально. Сейчас я только приду в себя... Извинись перед моей бедной дыркой как подобает — и всё нормально. Гарри с упоением наблюдал, как член Джорджа начал ласково поглаживать дёргающееся очко обнажённой головкой.

💕💕💕

Всё происходящее оказалось даже ещё более бесподобным, чем он представлял себе в своих эротических снах. То, какая у близнецов была идиллия с полнейшим взаимопониманием... То, как они хотели жёстко трахнуть друг друга... То, как они оба понимали, что им самим предоставлять свой зад для такого разъёба категорически не хочется, но они оба пошли на это, чтобы доставить удовольствие друг другу... То, как потом извинялись за содеянное — всё это возбуждало неимоверно. — Гарри, тебе, что ли, мало того, как меня сейчас Джордж в зад отодрал? Хочешь ещё и в рот меня отыметь? Дайте хоть передохну́ть! «Вообще, хочу.» — Нет, прости... У меня член от всего этого сам... — Да он придуривается, — ответил за брата второй близнец. — Твой дрын — это что-то с чем-то! — Ага, даже более заманчивый, чем у нас. — Особенно — когда ты его в рожу так бесстыже суёшь. — Да не сую я! Он сам встал от всего этого. — И нам нравится, — с лёгким коварством в голосе довольно ухмыльнулись оба. — Тем более — что он так встал... — Именно «от всего этого». — Мы, конечно, знали что ты красавчик... — Но что у тебя при этом ещё и в штанах — такое хозяйство... — Да ну ладно вам... — Гарри засмущался. — У Дина, вон, шланг гораздо более сногсшибательный, чем у меня. — Мы, если что, не фанаты совсем уж безразмерных хуёв. — Всё хорошо — в меру. — И раньше мы думали, что идеально «в меру» — у нас. — А оказалось, что тут к одному сексуальному милашке ещё и такой приятный сюрприз прилагается. — Да ещё и оторванность в сексе — по полной программе. — Да вообще! Как он мне сейчас яйца во рту мял... Я думал, с ума сойду от кайфа. — Он сейчас ртом — так же, как тогда руками? — Нет, ещё круче. Он мне их там так сдавил, что ещё чуть-чуть — и я бы уже заорал от боли. Но не доходя до этого «чуть-чуть». И носом при этом уткнулся там, снизу. — В промежность? — Ага. И ты ещё мне прямо в простату долбишься... Ощущение — такое, будто кончаешь без остановки. — Серьёзно? Гарри, как ты умудрился так точно — не сильнее и не слабее? — Ты нам не пиздишь ли, часом? Насчёт своего сексуального опыта. — Что-то ты какой-то слишком умелый для того, кто пару недель назад только узнал, что ему парни нравятся. — Ты, поди-ка, весь прошлый курс уже трахался налево-направо? — Давай, признавайся! Он аж растерялся от таких претензий. — Да ну правда, я только благодаря своему патронусу понял — а это вот совсем недавно... — Гонишь. — Не гоню я! — он начал раздражаться. — А когда ты успел научиться вытворять такие чудеса с яйцами, а? — Да мы с Кормаком, как оказалось, оба это тоже любим... Да там и нечему учиться... У нас это на первой же встрече получилось... Ну, чтоб совсем не больно — на второй. — И сколько раз ты такое пробовал с тех пор? — Да ну не знаю... Я не считал... У нас с ним до этого каждый раз дело доходит... ну или через раз. Братья ненадолго притихли. — Джордж, мы думаем об одном и том же? — Видимо. Повезло же белобрысому придурку! — Э! За языком следите! — Прости. — Мы по привычке. — Я вам дам — «по привычке»! — Гарри, ну слушай... Джордж, конечно, хуёво выразился... — Но ты ведь не станешь отрицать, что этот смазливый качок не особо обременён интеллектом? — Парни, я вам обоим — серьёзно ведь сейчас по яйцам врежу за такое хамство. Они у меня как раз тут очень удобно под носом. — Ну а что, обременён, что ли? — А вы с ним общались, чтоб такие выводы делать? — Нет, но вся школа и так знает... — Вся школа — с таким же успехом «и так знает», что у меня — тайный роман не то с Лавандой, не то с Ромильдой, не то сразу с обеими... И что у меня такие длинные волосы, чтобы рога прятать. — Не, ну ты сравнил, конечно. — Сплетни нашей бесподобной Лаванды и очевидный факт. — И что за очевидный факт? — Ну... Что МакЛагген... — Фред запнулся на полуслове, не зная, как это безопасно произнести. — Что он тупой кобель, — закончил за ним менее тактичный брат. — Да, он кобель. И я обожаю его за это, кстати. Но он — вот ни разу не тупой. Вы с ним попробуйте для начала как-нибудь на серьёзные темы поговорить, прежде чем такими характеристиками бросаться. — Ну допустим... А вот серьёзно, Гарри. — Что ты в нём вообще нашёл? — Только не бесись. Это не риторический вопрос. — Ну... я даже не знаю. Он идеальный. — В чём? — Во всём. — Прям так уж во всём? — У него стопудово есть недостатки. — Наверное, есть... Должны быть. Но я, сколько ни искал — не смог найти. — Да у тебя просто начальная влюблённость, по ходу. — Вот на что конкретно в нём ты запал? — На всё. Мне в нём всё нравится. — А конкретно? — Конкретно?.. Даже не знаю. Всё. Его улыбка. Его взгляд. Его фигура — вы его видели без рубашки? Это ж, блядь, произведение искусства!.. То, какой он заботливый. И добрый. Про вас, вот, он мне никакие гадости за спиной не говорил. Кстати, да! То, как он относится к тому, что я тут ебусь налево-направо — в том числе, с вами. И то, что сам — такой же потаскун... А какой у него шикарный хер! Вы бы только видели! И... — Всё-всё. Мы уловили мысль. — Ты в него по уши втрескался. — Но вот насчёт его «шикарного хера» — не согласны. — У нас тут перед глазами — кое-что куда более впечатляющее, чем тупо огромная дубина. — Нравится? — неприкрыто напрашиваясь на комплимент, Гарри расплылся в хитрой ухмылке, сгибая ноги в коленях и раздвигая их пошире, чтобы ещё раз продемонстрировать содержимое своих трусов в самом презентабельном виде — так, как его научил Кормак. — А тебе наши — нравятся? — ответили они вопросом на вопрос. — Ещё как! — он опустился вниз, прижимаясь лицом к болту Фреда. Тот — ответил тем же самым, уткнувшись лицом в хуй Гарри. — Я тоже так хочу, — недовольным голосом буркнул второй близнец. Гарри сдвинулся снова вверх, беря в рот его напряжённый стояк, который до этого вытянулся вдоль промежности Фреда, утыкаясь в его яйца у Гарри под носом. — Ну или так, да... — запрокидывая голову, сменил Джордж гнев на милость. — Ты, кстати, когда уже сам-то нас этим красавцем трахнешь? — лёгкое недовольство теперь прозвучало из уст Фреда. — Что ты там говорил про «паровозик»? — подхватил младший брат. — Так... — Гарри растерялся. — Вы же не хотели... — Хотели. — Ещё как хотели! — Просто сперва — хотели вот этого.

💕💕💕

— Ай! Не так сильно! — Гарри, зажмурившийся от удовольствия, дёрнулся и снова уставился вниз, когда один из близнецов, стоящий перед ним на коленях, упражняясь в ублажении яиц, сдавил их чересчур грубо. Тот ослабил старания, но яйца изо рта не выпустил. — На, бля! — ааАААААЙ! — Гарри вскрикнул и заскулил дрожащим голосом, рефлекторно сгибаясь вперёд, когда второй близнец — как оказалось, уже стоящий за спиной — без предупреждения разом загнал свой хер под корень ему в зад. После того, что с ним сегодня уже вытворял белобрысый слизеринец — парень со шрамом хотел вспомнить, каково это. Плюс, он твёрдо решил как можно скорее натренировать свой анал, чтобы сделать Кормаку приятный подарок в качестве извинения за то, что он тогда наговорил ему в Хогсмиде. Поэтому, хоть после увиденного — про себя Гарри уже и слегка побаивался того, как эти двое понимают секс «совсем без тормозов» — но он в очередной раз всё равно так же твёрдо ответил близнецам, что совсем не против ни вкрай отвязной, ни даже жёсткой ёбли, и вообще — что откровенно тащится от того, когда его насилуют, причём взаправду, без спроса и как можно более натурально — несмотря на их многократные уточнения и подозрительные переглядывания. Правда, когда дошло до дела — оказалось, что братьям нравится ебать буквально настолько же свирепо, насколько Хиггсу, а не чуть мягче, как это выглядело со стороны — просто они не сопровождают это демонстрацией силы и унижением партнёра. И, как оказалось, ощущается это — именно так, как выглядело со стороны тогда с Хиггсом: невыносимо. Когда нисколько не размятый анус внезапно пронзила боль дичайше резкого проникновения — первым порывом было отдёрнуться, но, вспомнив, что он уже смог выдержать это с Теренсом — превозмогая начальные ощущения, Гарри решил попробовать вытерпеть до последнего, пока не станет СОВСЕМ невмоготу. Ведь член Кормака он сможет принять лишь тогда, когда обычным хуем его будут ебать вкрай жёстко, буквально драть со всей дури, абсолютно не церемонясь. Так что он остался на месте. Но вот тело его начало сопротивляться тому, что с ним вытворяют. И без того сжатый анал инстинктивно напрягся ещё сильнее — и испытал чистейшую боль оттого, что не смог сомкнуться на чертовски твёрдом хуе, явно кайфующем именно от этой реакции, задница — начала трястись в попытке перетерпеть это, а самого его — невольно согнуло. На глазах навернулись слёзы, а довольные стоны вмиг сменились умоляюще-сдавленным вскриком и последовавшими за ним жалобными хныканьями, которые при всём желании не удалось сдержать, несмотря на лютое стремление не упасть перед близнецами в грязь лицом и принять даже такое — по-мужски, чтобы оправдать тот самый образ стоического гриффиндорского героя, который их обоих, похоже, безумно заводит. Хоть раз от этого имиджа могла бы быть какая-то польза — но и эту возможность Гарри профукал, переоценив свои силы, и от осознания этого стало особенно досадно. — Слишком? — резко сменив свой настрой, испуганно спросил сзади Фред, до этого — лишь с нескрываемым смаком воскликнувший своё: «На, бля!» — когда без предупреждения крепко схватился Гарри за пояс и силой вонзил свой перевозбуждённый кол. — ДА! — взвыл третьекурсник, но как только Фред попытался выйти — младший гриффиндорец вцепился в его зад, властно толкая в себя и, едва сбивчивое дыхание позволило это сделать — добавил дрожащим голосом. — Продолжай! — Так «слишком» или «продолжать»? — Слишком... — он часто дышал, сложив губы трубочкой и едва не плача. — Но продолжай. — Я не... Гарри, если ты не можешь... — Тебе... вот так... приятно? — стиснув зубы и сжав кулаки, прошипел сквозь жалобные всхлипы брюнет. — Да, но я вижу, что с тобой от этого... — Тебе... это... нравится? — Что? — Что... со мной, — по Гарри было видно, с каким трудом ему давалось каждое слово. Ответом была тишина. По тому, как напряглась хватка Фреда на бёдрах Гарри — он почувствовал, насколько тот зажался. — Ну?! — требовательно воскликнул третьекурсник с нескрываемым налётом раздражения. — Д-да... — неуверенно, виноватым голосом ответил старший из братьев. — Тогда... блядь... продолжай! — Тебе же больно!.. — ТЕБЕ ЭТО НРАВИТСЯ? — Да... — уже практически шёпотом, не желая признаваться в этом даже самому себе, ответил Фред. — ТОГДА ПРОДОЛЖАЙ! — Ты же сейчас вообще разревёшься, если я... — ЗНАЧИТ, ЗАСТАВЬ МЕНЯ РЕВЕТЬ! — Уверен? — ДАВАЙ! ЗАЕБАЛ! — Ладно, если ты не против... — он сделал пару толчков — не очень амплитудных, но достаточно резких, давая понять, на что третьекурсник соглашается. Тот натурально взвыл, но не отдёрнулся. Он отпустил зад Фреда и вцепился в свой собственный, яростно (и, что уж греха таить, чертовски соблазнительно — тем, как похабно он это сделал) раздвигая свои аппетитные ягодицы — то ли для того, чтобы помочь растянуться своей бедной неопытной жопе, которая только что приняла болт старшего близнеца в ПОТРЯСАЮЩЕ грубой и резкой манере, да ещё и сделала это ВООБЩЕ без какой бы то ни было разминки, беспомощно сжимаясь теперь на этом наглом стояке — то ли Гарри так заманчиво-вульгарно раскрывал свой зад для того, чтобы, наоборот, не себе облегчить проникновение, а помочь Фреду войти ещё жёстче и глубже, подставляя эту охуительно тесную дырку для совсем уж бессовестного растерзания, чтобы Фред поистине осквернил эту невинную жопу, как вообще конченный ублюдок... И одна мысль о том, что Гарри, хотя бы в теории, взаправду мог этим действием так своеобразно приглашать и без того оборзевший хуй Фреда по-настоящему надругаться над своей сексуальной задницей, поистине опустив этого милаху и реально разъебав его самым буквальным изнасилованием, да ещё и сделав это настолько похабно, грязно, непристойно... именно так запретно и во всех смыслах «неправильно», как Фред себе уже красочно нафантазировал — одно это ему вскружило голову. Вскружило — тоже буквально. Жадно таращась на то самое место, где так бессовестно, даже по-скотски, его хулиганский хер вонзается в сопротивляющийся анал, который САМ двигается навстречу, приглашая продолжать именно ТАКОЕ надругательство над собой, Фред уже слегка плыл от неверия в происходящее, от наслаждения этой крышесносной картиной... и от того неистового возбуждения, которое она в нём пробудила. Неуверенно, но издав однозначно-довольный стон, старший брат сделал ещё несколько резких движений. С каждым из них — изо рта Гарри вырывался жалобный всхлип, а его терзаемое очко — не менее жалобно сужалось, пока охуительно аппетитные булки вздрагивали в попытке тоже сжаться — но не могли сделать это оттого, с каким рвением сам Гарри насильно раскрывал собственную же жопу, подставляя её для продолжения разъёба. Не веря в то, что он реально вытворяет это с парнем, который ему столь безумно нравится, пятикурсник начал ебать уже всерьёз. Двигаясь не очень далеко взад-вперёд, однако же оставляя свой елдон засаженным на максимальную глубину — чтобы ощущать дёргающееся очко на самом корне члена, где у этого бедного сфинктера точно нет ни единого шанса — и сами толчки совершая достаточно резко — так, как требовал его хуище, озверевший уже просто вкрай от того, что наяву дорвался до заветного... и такого запретного деликатеса. Парень со шрамом заплакал. По-настоящему. У Фреда от этого невольно отвисла челюсть, а всё его лицо — помимо зашкаливающего восторга, начало выражать невероятную вину вперемешку с состраданием. Но он не прекращал двигаться. — Гарри, прости меня... — Давай!.. Еби! — в слезах простонал третьекурсник. — Прости, что мне такое нравится... — Бля! Какая же жесть! — Потерпи, пожалуйста... — СУУУУУКАААА... — Прости... Прости... Я постараюсь побыстрее... Фред смотрел на него таким взглядом, словно сам уже вот-вот расплачется от такого зрелища, хоть и мог наблюдать лишь вздрагивающую спину — однако лишь продолжал ускоряться. — Прости, что мой бесстыжий хуило требует своё... — Да... этот хуило — пиздец какой борзый... Неотёсанное хамло!.. Так дай ему то, что он хочет!.. Его ведь... никак иначе... не угомонить! — Прости, что он хочет тебя так зверски... — Да он у тебя... — голос у Гарри был сдавленным, то и дело срываясь на шёпот, — вообще изверг! Просто подонок! Конченный! — Прости-прости... Ещё совсем немного. Фред продолжал извиняться за то, что он делает, но при этом не переставал растягивать членом тугую задницу рыдающего Гарри, лишь ускоряясь. — Прости, что я тащусь от того, что мой хуй — слишком огромный для тебя... — Да он не огромный... Ты просто насилуешь меня... как тварь. — Прости... Это скоро кончится... Ещё чуть-чуть... — Не «чуть-чуть»! Еби меня и дальше против воли... Грубо пердоль мой бедный зад... сколько хочется!.. Сколько ТВОЙ ХЕР хочет. Он тут сейчас командует! — Дааа... именно вот так пошло пердолить твою невинную жопу — ему особенно в кайф... Но нет, я постараюсь по-быстрому... Прости, что меня такое заводит... как ты мучаешься от моего хера у тебя в жопе... — Бляяя... — он снова расплакался в голос от проступившей жалости к себе. — Вот уж точно... он меня не просто ебёт... а мучает... в жопу... Он у тебя — пиздец беспощадный! — Да... Мучайся жопой от моего беспощадного хера. Терпи его!.. Прости... Потерпи ещё немного... Скоро это кончится... Только немножко утолю его голод... Ещё совсем немного... Потерпи... Как он имеет тебя... Как дерёт твою бедную дырку... как она сопротивляется... а он её всё равно насилует... ка-а-айф... давай ещё чуть-чуть... Однако, как нетрудно догадаться, прекращать то, что он делает, Фред даже не собирался. Гарри так и не понял, почему он виноватым голосом продолжал обещать, что «уже вот-вот». Видимо, потому, что сам стеснялся своего запретного желания. Но несмотря на обеспокоенные и прямо-таки заботливые слова, на деле — он явно упивался тем, что вытворял с задницей парня, которого, судя по всему, страстно обожал. Об этом — в том числе — наглядно свидетельствовало то, в каких подробностях и с каким смакованием каждого слова он безостановочно извинялся за то, «что я терзаю твою бедную дырку», «что наш здоровенный хер невыносимо дерёт твой дико тугой анал», «что я выбиваю из тебя слёзы одним лишь тем, как долблю твою тесную жопу нашим бешеным стояком на тебя», и — прямо-таки с содроганием голоса от восторга — за то, «что я сейчас навсегда раздеру твоё охуенно узкое очко... О, дааа! Давай-давай! Уже не можешь расслабиться сильнее — так что пытайся сжать его на огромном хуе братьев Уизли! Ничего у тебя не выйдет. Но почувствуй, какой он у нас железный, когда измывается над твоей тугой задницей... Прости, Гарри... Прости, но тебе придётся терпеть это зверство до конца — и даже без перерыва... Я дам тебе передохнуть только после того, как на толстенным стволе наших хуёв я растяну твою несчастную дырку окончательно... Прямо вхлам. Это бедное анальное кольцо, которое и так уже держится из последних сил... Джордж, оно у него — просто охуеть, какое тугое! Даже расслабленное — сдавливает мне хер капитально. Гарри, ты просто супер... Прости, что я такое с тобой вытворяю... Осталось немного, потерпи...» Фред неслабо так льстил себе, преувеличивая свои габариты. Но от того, что его болт в действительности был не настолько здоровым, каковым он его считал — парню под ним было не легче. Растрёпанный брюнет то и дело зажмуривался, пытаясь это перетерпеть, но несмотря на невыносимость этой жести, наслаждался тем, как брутально его насилует один из двух сногсшибательных близнецов, стальной хваткой вцепившийся в него за пояс, желая не просто ебать его в задницу, но именно обладать ею. Всякий же раз, когда Гарри открывал глаза — его взору представал второй хулиган с точно таким же стройным точёным телом, сидящий перед ним на коленях, который жадно на него таращился, балдея от того, какие эмоции выражает лицо третьекурсника, терпящего беспощадный елдак его брата. Джордж смотрел на Гарри снизу вверх, держа его яйца во рту и продолжая их старательно ублажать в благодарность за то, что терпеливый милаха позволяет с собой вытворять его близнецу, впервые раскрепостившемуся настолько, чтобы признаться в том, какой именно секс ему нравится. Наконец, младший близнец со смачным причмоком выпустил изо рта восхитительные причиндалы и простонал: — Гарри, я больше не могу! Я тоже так хочу! Фред остановился, но не достал свой член из Гарри. Тот — почувствовал, как этот болт то и дело напрягается. Судя по короткой паузе, близнецы опять что-то безмолвно обсудили. Когда Гарри открыл глаза — его встретил умоляющий взгляд Джорджа: — Можно, я тоже? Третьекурснику потребовалась пара секунд, чтобы отдышаться, прежде, чем он смог ответить. — В два ствола, что ли? — с ужасом во взгляде взмолился он. — А дашь? — Нет!.. — вмиг выпалил Гарри. — ЭТО — уже точно не дам... Тебе одному — можно. Если поменяетесь. Если хуй Фреда готов мной с твоим поделиться. — Да конечно, готов! — послышалось сзади одновременно с тем, как свирепый поршень наконец-то покинул его анал. — Я вообще в шоке, что ты меня раньше не остановил. Как ты это выдержал вообще! — С трудом — вот как. — Если реально с трудом — то... во первых, КАААЙФ! — простонал он даже дрогнувшим от восхищения голосом, попутно елозя своей особенно напрягшейся головкой по пульсирующему сфинктеру. — Какой же ты охуенный! Мы уже тут — а до сих пор не верится!.. — А во-вторых, ты точно выдержишь ещё раз такое же? — обеспокоенно спросил Джордж, вставая и накрывая губы Гарри своими, сливаясь в благодарном поцелуе за то невообразимое удовольствие, которое хрупкий парнишка уже доставил его брату. — Я хочу — точно так же. — Не уверен, что выдержу, — наконец, со вновь проступившим лёгким испугом на лице честно ответил третьекурсник после смачного засоса, который точно продлился пару минут, пока член Фреда уже привычно «извинялся» перед растерзанным анусом. — Тогда обойдусь. Жалко, конечно. Но давай что-нибудь другое. — Не-не. Давай так же, если хочешь. — Ты ж сказал, что не сможешь больше? — Я сказал, что не уверен. — Ну а я о чём! — Так в этом и смысл, — на лице третьекурсника снова проступила озорная ухмылка. — Я не уверен. А ты заставь меня. Через «не могу». Джордж настороженно посмотрел на него, а потом взглянул ему через плечо — на Фреда. — Тогда точно меняемся! — через пару секунд раздалось оттуда, и Гарри почувствовал, как второй близнец отпускает его таз. — Тоже хочу это видеть. — Гарри, ты просто... — Джордж смотрел на него восхищённым взглядом. Так и не закончив фразу, он одной головой повернулся направо, переводя взор на Фреда, который уже подошёл и встал рядом. — Мы тебя обожаем, — поймав его взгляд, закончил Фред, и, едва он повернулся к Гарри и посмотрел ему в глаза, его лицо стало выражать точно такое же восхищение со смесью неверия. — Я вас тоже, — балдеющий третьекурсник пожирал их глазами не менее жадно. Они недолго простояли вот так, просто любуясь друг другом. Наконец, тишину снова прервал Фред. — Гарри, ты только не психуй... — он замялся и снова повернулся к Джорджу с таким видом, будто ему нужно было с ним посоветоваться о чём-то невообразимо важном. — Мы думали, что с тобой хорошенько тут развлечёмся... — продолжил второй близнец, поймав его взгляд. Брюнет невольно напрягся, слегка отстранившись: — Так вам же, вроде, нравится? — Нравится — не то слово! — поспешил объясниться Фред за брата, которому с трудом давалась коммуникация. — Но мы-то думали, что у нас тут просто секс будет, — уточнил сам Джордж. — Ну а получился секс охуенный. Так в чём проблема? — Не проблема, просто... — Джордж снова замолк. После короткой паузы, снова переглянувшись, за него закончил Фред: — Кажется, мы в тебя втрескались. — Прямо как ты — в МакЛаггена. Настороженность на лице Гарри медленно сменилась на самодовольную ухмылку с нотками ликования, и он прильнул к ним обратно: — А я-то думал, что лучше эта встреча уже не может пройти, — он расплылся в улыбке ещё шире. — Взаимно, парни. Близнецы, не сговариваясь, оба синхронно напряглись с непонимающими лицами. И снова переглянулись. — Ты так легко потерял к нему интерес? — Нет, конечно! — недовольство в его голосе недвусмысленно дало понять, что он возмущён тем, как они вообще посмели такое предположить. — Тогда мы тебя не поняли. — Да чего непонятного! Я его люблю... и вас тоже, — он смущённо прикусил губу, осознав, что впервые произнёс это вслух. Братья снова переглянулись. — Всё равно не поняли. — Ты что конкретно предлагаешь? — Нам всем вчетвером встречаться? — Можно — вчетвером. Можно — нет. — Тем более не поняли. — Так, ладно. Давайте пото́м обсудим, а? — Да какой — «пото́м»? — Ты же нам только что в любви признался! — И тут же сказал, что остаёшься с МакЛаггеном. — Сейчас — я тут с вами. Весь в вашем распоряжении. С нетерпением жду, как ещё вы сможете надо мной «надругаться». Вам это нравится? — Да! — они воскликнули с таким же возмущением оттого, что он в принципе задал этот вопрос, будто на него мог быть какой-то другой ответ. — Тогда давайте сосредоточимся на этом... Тем более, мне тут кое-кто «паровозик» обещал... — хулиганская физиономия старательно пыталась изобразить наивную невинность, но с учётом того, что этот развратник только что вытворял, вышло не очень убедительно. Братья снова переглянулись. — А похуй, всё потом! — выпалил Фред и решительно схватил Гарри, требовательно прижимая его к себе и получая свою порцию страстного поцелуя.

💕💕💕

Его руки ласкали спину третьекурсника, пока его язык с упоением гулял по рту развязного проказника, скрывающегося под личиной такого во всех смыслах «правильного» героя Гриффиндора. Сам же Гарри столь же жадно прижимал к себе вожделенный торс стройного старшекурсника, который вместе с его братом олицетворял бескомпромиссное стремление к свободе, известный всей школе своей неготовностью мириться с какими угодно правилами, которые пытаются сдерживать его ураганный дух. А с особым наслаждением — Гарри балдел от того, как Фред снова — кажется, даже не замечая этого, начал совершать короткие движение тазом, похабно «проёбывая» вдоль члена Гарри своим, требовательно получая очередную дозу удовольствия «там», чтобы не терять времени зря за какой-то там поцелуйной романтикай. Брюнет пребывал уже в какой-то немыслимой эйфории, не веря в то, что происходящее здесь и сейчас — реально. Он сам упивался этими сочными хулиганскими губами и этой беспардонно тычащейся в него залупой... Когда он резко отдёрнулся и вскрикнул от стального дрына Джорджа, одним рывком столь же свирепо вломившегося ему в зад, сразу влетев под корень. Увидев его реакцию, Фред расплылся в такой хитрой улыбке, словно дожидался этого момента, специально отвлекая его внимание этим поцелуем: — Да... Теперь терпи его... Гарри жалобно свёл брови и прикусил губу, когда второй брат точно такой же жёсткой хваткой вцепился в его таз и начал молча наяривать в едва отдохнувшую задницу. — Бляяя... — восхищённо протянул Фред, округлившись в глазах от упоения выражением лица Гарри. — Джордж, ты был прав. Это НАДО было увидеть... — Я ж говорил! — поддакнул младший близнец... и с громким «На!» — со всего размаху резко всадил свой дичайше твёрдый стояк, заставив Гарри снова взреветь, почувствовав, будто в него вколотили хоть и гладкий, но, воистину, стальной ствол. — Ты просто супер, — блаженно проговорил Фред, жадно пожирая реакцию парня широко распахнутым от восторга взглядом, с откровенным кайфом прямо-так неприкрыто таращась на это. — Мы тебя обожаем!.. Хочешь паровозиком, говоришь? — Да! — выкрикнул третьекурсник, зажмурившись, пытаясь перетерпеть первый, самый тяжёлый, этап жёсткого анального разъёба, который ещё и сопровождался периодическими попытками Джорджа не просто войти, а прямо-таки вре́заться своим колом ему в анал как можно жёстче и свирепее. — А ты не станешь меня так же, как мы тебя? — обеспокоенно уточнил Фред. — А тебе... не кажется... — тяжело дыша после каждой пары слов, с трудом отвечал Гарри, — что после того... как вы меня... использовали... я могу рассчитывать... на то же самое? ... А? Отчасти, он говорил в шутку, чтобы пронаблюдать, как в ответ на это вечный раздолбай сам занервничает. Но только отчасти. — Так у нас же сегодня — первый раз... — всегда такой уверенный в себе, рыжий оболтус невнятно замямлил, растерявшись. — Так и у меня... пассивом — всего лишь второй... то есть, третий... — Погоди, — Джордж резко остановился. Гарри почувствовал, как нервозно сжались его руки, крепко держащие третьекурсника за пояс. — Ты сам — тоже почти девственник, что ли? — закончил за братом Фред. — Ага. — И ты позволил нам ТАК себя драть?! — Я этого хочу, — он запрокинул голову, положив её затылком на плечо Джорджа. — Давай. Продолжай. — Гарри, я ж не знал, что... — Продолжай, говорю! Тебе же нравится — вот так? — Да... — он прозвучал виновато. — Тогда давай дальше! — Точно? — Да, блядь, точно! ДАВАЙ УЖЕ! — Ну ты сам напросился... — он продолжил, с той же свирепой агрессивностью, и Гарри снова взвыл. Лицо Фреда выражало бурю эмоций. С одной стороны — он явно балдел от реакции Гарри. Похоже, близнецов, как и Дина, как и вконец оторванного садюгу Хиггса — безумно заводило наблюдать, как этот невинный на вид парнишка мучительно стонет, а, в идеале — и вовсе, натурально плачет навзрыд оттого, как беспощадно долбят его тугой, практически девственный, зад. Не говоря уж о том, как близнецов возбуждала мысль о том, чтобы делать это, ещё и нарушив все мыслимые правила. Трахаться так, как им совершенно точно нельзя. С участием друг друга. Да не просто с участием, а похабно лапая своего брата так, как нельзя. Трогая его там, где нельзя. Тем, чем нельзя. Неприкрыто. В присутствии лучшего друго Рона. Да не просто в присутствии, а непосредственно перед ним, прямо у него на глазах... ещё и под его восторженное одобрение... Одобрение этого пай-мальчика... К тому же, ещё и занимаясь этим посреди Хогвартского двора — о чём Гарри уже напрочь позабыл, сосредоточенный на собственных ощущениях. Но вот близнецы — об этом точно не забыли: всё это время они то и дело шкодливо поглядывали в сторону стеклянной стены, наблюдая за проходящими мимо учениками и страстно предаваясь фантазии о том, что они не просто вульгарно ебутся в тройничке с Гарри, не просто зверски измываются над — как оказалось, почти девственным — очком этого невинного милахи, но и делают это на открытом воздухе, в публичном месте, у всех на виду. Иными словами, безграничный восторг братьев не знал предела. Но, глядя на Гарри, Фред своей в целом восхищённой мимикой выражал и совершенно другую эмоцию тоже... — Ты... — испуганно протянул он, — меня вот так же хочешь? — Да нет, конечно!.. Не в самый же первый раз! — Я могу и потерпеть... Но не вот так. — Да тебя-то — я могу и мягко!.. БЛЯЯЯДЬ! — Гарри снова запрокинул голову, вскрикнув в очередной раз от особенно свирепого толчка Джорджа. — Нет, ну это будет несправедливо. После такого — мы тебе точно должны. — Да ничего вы не должны! Бля, парни! Я вас обожаю! — А ты хочешь меня так? — Я хочу так, как вас самих заводит. — Я тебя спрашиваю. Ты сам-то — хочешь тоже жёстко? — Хочу. — Тогда давай... Ну, не так жёстко. И не сразу. Но давай. С этими словами Фред, наконец, развернулся, взялся за член Гарри и просунул его в свой зад. Делая это, он открыл его головку внутренней стороной своих подтянутых ягодиц, и уткнул её прямо в своё неопытное очко, которое, едва коснувшись самой нежной части члена, рефлекторно напряглось ещё сильнее в ожидании того, что сейчас с ним будет. — Фред... Ты смажь как следует... — сквозь стоны, стиснув зубы, жалобным голосом скулил Гарри, понимая, что его-то жопа — в состоянии выдержать, как её ебут, смазав одной лишь слюной, а вот совсем неопытному аналу Фреда — точно нужна помощь. — Там... под скамейками... там под ними смазка. — Да ты тут подготовился, как я погляжу? — Конечно... Пока вас ждал... У меня же... не первый раз... — А по ощущениям — ещё как первый, — восторженно выкрикнул запыхавшийся Джордж, не сбавляя темпа. — Твоё дупло — пиздец тугое! — Не «дупло», Джордж! — раздражённо поправил брата Фред, нагнувшись в особо непристойной позе, просунув руку между скамейками и нащупав под ними заветный бутылёк. Затем извиняющимся голосом уточнил. — Он имел в виду... шикарный зад у тебя, Гарри! — Да я... не против... таких низменных... формулировок... и такого... похабного... отношения... Заебись вообще!.. Вы мне жопу... реально ведь... сейчас по очереди... дуплом сделаете... своими борзыми херами... Мне нравится... какие вы... непосредственные... и какие... распущенные... Давай, Джордж... Бессовестно растяни... своим голодным хуйлом... моё тугое дупло!.. Капитально растяни!.. Совсем не жалея... и даже не стесняясь... как развратно ты меня хочешь... отпердолить в жопу! — Бляяя... — аж простонал от кайфа младший близнец, ещё ускоряясь. — Тогда мой хуй это дупло сейчас совсем осквернит! НА, БЛЯ! ТЕРПИ! — А-А-А-м-м-мффф... — Гарри изо всех сил зажмурился и стиснул зубы, силясь перетерпеть очередной раунд особо рьяной долбёжки, которые у Джорджа получались даже более интенсивными, чем у его брата, но, хотя бы, были относительно короткими по продолжительности. — Дааа... получай!.. Терпи у меня! Мы тебе этот невинный анал вообще, нахуй, разъебём! Я разъебу его окончательно. — Вхлам разъебёт, — подхватил за братом Фред. — А нашему выносливому герою, как я погляжу, нравятся такие грязные разговоры? — он снова расплылся в улыбке от предвкушения. — Грязные — нет... но такие... М-М-М-Ф-Ф-Ф... — ещё одна короткая серия особо яростных вколачиваний, — такие похабные — да! — Значит, нравится терпеть мой пиздец-охуевший дрын у тебя в дырке? — тут же выпалил Джордж. — ... в твоей бедной девственной дырке, которую ОБА близнеца Уизли тебе сегодня ебут, как вообще конченные? — тут же дополнил брата Фред, с нескрываемым удовольствием растягивая такое колоритное описание. — Дааа, — Гарри залился жалобным стоном. — Нравится, как я деру твою целку нашим хером? — Эм... Джордж, я же не баба. — Прости, он имел в виду... — Я понял... кроме «целки» — да, нравится... И что именно дерёшь. — Мощный у нас хуй, да? — не унимался Джордж. — Да мощный, мощный... — Показали тебе близнецы Уизли, кто тут самый классный? — Показали... — Что-то отвечаешь ты как-то неискренне! — А по моему... голосу... тебе... не понятно... что я чувствую?! — он часто дышал, его голос дрожал. — Ну ладно... Растерзали наши хуи твою тугую жопу? — Бляяя... А то ты сам не чувствуешь?! — Чувствую, — упивался его ответами Джордж. — Мы у тебя первые с такими свирепыми хуями? «Меня вот буквально час назад Хиггс насиловал — без преувеличения, по-настоящему. Вы — конечно, тоже те ещё изверги. Но в сравнении с ним — вообще сама невинность... Правда, у вас размер побольше, плюс — я не помню свои ощущения... так что не считается, наверное... Но всё равно, был же ещё Дин, с его-то шлангом... но он там сдерживался, так что...» — С такими... свирепыми хуями... первые. — Дааа... У близнецов Уизли — самые огромные хуи, что тебя так драли, да? Лучшие хуи в школе? Скажи это! — Эм... — подыграть, конечно, хотелось — особенно, чувствуя, как эти ответы возбуждают Джорджа. Но тут уже он просил озвучить откровенную неправду. — Джордж... вы оба — просто супер... но меня... вообще-то... Дин уже тоже трахал... вы ж его шланг видели? — Стоячим — нет, — воткнул свои пять копеек Фред, уже как следует смазав собственный анал и болт Гарри, чувствуя самым очком, как в такт с толчками Джорджа пульсирует сверхвозбуждённая оголённая залупа Гарри. Затем без единого слова, не оборачиваясь, старший близнец передал бутылёк младшему, чтобы тот тоже хоть немного облегчил страдания парня в центре «бутерброда». — Но кроме Дина — у нас самый мощный хер, да ведь? — продолжал настаивать, и при этом наяривать Джордж, не сбавляя темпа, но обильно добавив нормальной смазки прямо посреди непрекращающегося процесса. — Тебе... про Кормака... напомнить? — Ну блин! Не ломай кайф! Скажи! — У вас... самые зверские хуи... что меня драли... Вот это... правда. «Кроме Хиггса. Но это не считается.» — Бляяя... Да! «Самые зверские». Нравится тебе мой зверь? Нравится, как он тебя трахает? — Какой, нахуй, «трахает»! — не выдержал Гарри. — И то верно. Он тебя не просто трахает, а мерзко шпёхает. — Да меня ебёшь как тварь! — Дааа... как тварь! — Джордж запрокинул голову, заливаясь восхищённым стоном, и выкрикнул уже куда-то вверх. — Огромный он у меня, да? Слишком огромный для твоего... несчастного... девственного дупла? — Слишком — это точно... — сдавленным голосом простонал Гарри, пытаясь выдержать то, как Джордж в очередной раз ускорился, теряя голову. — Совсем жёстко он тебя дерёт, да? — Да... — Тяжело тебе терпеть своей тугой задницей этот настоящий мужской агрегат? — Просто «агрегат», — опять поправил брата Фред. — Или «мужское достоинство». — Ещё как, блядь, тяжело! — Гарри уже не обращал внимания на уточнения Фреда, понимая, что без него, сам по себе, Джордж частенько плохо излагает свои мысли, но и так понятна суть. — ДААА! — судя по голосу, Джордж уже был где-то на грани экстаза. — Слышал, Фред? Ему тяжело от нашего хуя! — Слышал. И сам прочувствовал... И я его первым раскрыл, вообще-то, — готовясь, наконец, тоже принять член Гарри, улыбнулся его брат, по одному лишь голосу понимая, какой кайф сейчас выражало лицо младшего близнеца. — СУУУУКА! ДАААА! Скажи это ещё раз, Гарри! Тяжело твоей жопе? — Тяжело, — сквозь зубы согласился третьекурсник, теша эго жёсткого ёбаря, который действительно долбился в его простату так, что она молила о пощаде почти столь же отчаянно, сколь и очко, терзаемое, и правда, довольно толстым членом. — Дааа, терпи... По-настоящему тяжело? — По-настоящему, — он снова заскулил, и в ответ на это — болт Джорджа опять напрягся и разогнался. — С нашим хером — тяжелее, чем даже с дрыном МакЛаггена? — Кормак... меня... — он снова зажмурился, стиснув зубы, — в зад... ещё не трахал... — он жалобно всхлипнул на последнем слове. Джордж внезапно замолк и остановился. Фред ошарашенно обернулся назад, однако, не меняя позы.

***

— Вы чего? — Гарри открыл глаза. — Ты же сейчас просто подыграл нам, да? — уточнил очевидное Фред. — Эм... нет. Джордж набрал воздуха в грудь, чтобы что-то ответить, но Фред его опередил: — Так, погоди. Мы, похоже, тебя не так поняли. МакЛагген — твой парень, но он тебя ещё ни разу не трахал? — Трахал, конечно. Но только в рот. — А анала у вас до сих пор ни разу не было? — у Фреда округлились глаза. — Был. Но только я его. — МакЛагген — пассив, что ли? Вот этот шкаф? — глаза у него уже откровенно полезли на лоб. — Нет. Мы оба универсалы. Но просто... у него там реально такое бревно... я не смогу просто. — Секундочку. Давай-ка проясним. МакЛагген — тебя ещё ни разу не трахал? — В зад — нет. — И мы трахнули твой девственный зад раньше него? — Уже не девственный. У меня ведь уже... — Да похуй. И при этом ты позволил нам себя отжарить так жёстко? — Ну да, — Гарри, уже отдышавшись, пожал плечами. — Мне в целом понравилось. — Ты сейчас серьёзно, что ли, Джорджу говорил, что мы у тебя первые, кто твою шикарную задницу так зверски имеет? — Так зверски — можно сказать, да. — И тебе с нами понравилось? — хором переспросили они ещё раз в неверии. — Конечно. Вы же — охуенные. И я знаю, что вы сами это знаете. Братья лишь молча переглянулись в ахуе.

💕💕💕

Следующее, что Гарри почувствовал — это то, как член Джорджа напрягся крепче прежнего, и в тот же миг — как он без предупреждения разом начал долбить на полной скорости. — БЛЯЯЯЯ!!! — восхищённо застонали оба брата от удовольствия — громко, в полный голос. Один — балдея от ощущений. Другой — из солидарности, эмпатически чувствуя, какой кайф сейчас испытывает Джордж, на хуе которого особенно туго сжалось очко Гарри от внезапности. Гарри же от этого — непроизвольно дёрнулся. То, что сейчас Джордж сделал с его аналом — это было уже чересчур. Он заорал от боли, выгибая спину. Наверное, это же он сегодня чувствовал, когда его бедное очко драл изверг Хиггс. Крик продлился недолго — пару секунд, пока его анус снова не привык, и ощущения не стали хотя бы терпимыми. — И ТЕБЕ ЭТО ЕЩЁ И НРАВИТСЯ?! — с надрывом воскликнул Джордж, не сбавляя темпа. — НЕ НАСТОЛЬКО ЖЁСТКО!.. Пожалуйста... — Гарри, потерпи, это слишком супер... Я хочу так! — Джордж сбивчиво дышал. — Нет, сбавь темп немного! — Нет, хочу ещё жёстче. Ну пожалуйста! — ЕЩЁ? Ты мне реально зад порвать хочешь? — Нет, я просто... мы... Фред, давай. — Я сам не знаю, как... — он, замеревший всё так же, вполоборота, встревоженно метался взглядом между лицом охуительного парня и брата, подбирая слова. — Гарри, мы... нас... нам нравится... мы хотим... — Чтоб ты ревел от нашего хуя! — не церемонясь, залпом выдал Джордж на одном дыхании. — Ну пожалуйста, давай ещё жёстче? — голос был уже просто умоляющим. «А, так вот в чём дело... А я-то уже думал, что этим — вы на Дина не похожи, и уже не попросите... Но раз так...» Гарри тут же одним рывком положил обе руки на зад Джорджа, крепко взялся за шикарные подтянутые булки с глубокими ямочками по бокам и толкнул его в себя чуть сильнее, насаживаясь на бешеный поршень сексуального близнеца так жёстко, как только мог выдержать. Сделав это, он, стиснув зубы, согнулся вперёд и разрыдался в голос на грани крика, давая развратному красавцу то, что он хочет. Отчасти — он преувеличил ощущения, как тогда с Дином. Но отчасти — он уже давненько хотел сделать это совершенно искренне. По-настоящему прореветься, ведь всё то время, пока он сдерживался — ему казалось, что, стоит принять роль насилуемой жертвы до конца и поистине дать себе волю побыть слабым — дальше терпеть растерзание своего очка должно быть легче... и гораздо приятнее. В чём он не ошибся, почувствовав нахлынувшую волну облегчения вперемешку с удовольствием в тот же самый миг, как расплакался в голос. — Дааа, бля! ДААА! — голос у Джорджа стал значительно ниже, каким-то грудным и... немного одуревшим. — Да, терпи мой дрын! Для тебя это уже совсем невыносимо — но терпи его! Терпи ещё! Дааа, пожалуйста, давай!.. Реви! Реви громче! Держась за ягодицы Джорджа, чтобы не потерять равновесие, Гарри взялся за них ещё крепче, заодно начиная их развратно мять и особенно вульгарно раскрывать пошире, трогая кончиками пальцев самый анал, который от этого касания встревоженно сжался. Оставаясь согнутым, охуительный третьекурсник запрокинул голову, завопив вперёд что есть сил, рыдая во весь голос. По тому, как он вцепился в напрягшийся зад, близнец понял, насколько неподдельно тот разревелся. И от этого — Джорджу сорвало башню окончательно. — СУ-У-У-УКА-А-А-А! ДА-А-А-А-А! — перекрикивая бедного пассива, отрывисто проорал он сам куда-то вверх, запрокинув голову тоже, пока принялся долбить несчастный зад хрупкого милахи в режиме отбойного молотка, наслаждаясь тем, как тот завопил от его свирепого хера. — БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я! — второй возглас братья уже проорали в унисон...

💕💕💕

... потому что, услышав плач Гарри и почувствовав, как он на него лёг, согнувшись, а на фоне — распознав в голосе брата, что тот улетел на седьмое небо от счастья — Фред и сам уже окончательно потерял голову, с размаху насадившись под корень на уже просто несгибаемо стальной хуище этого красавчика. Он банально перестал себя контролировать, когда услышал в голосе Джорджа, что тот реально долбит сногсшибательно сексуального третьекурсника В ТОЧНОСТИ так, как они оба мечтали о друге Рона в самых своих сокровенных, самых развратных, самых низменных и запретных фантазиях, о которых они и друг другу-то признались лишь однажды — в том откровенном разговоре в Хогсмиде, когда МакЛагген убежал вслед за Гарри — и с тех пор зареклись хоть когда-нибудь признаваться в этом кому угодно ещё. Тем более — главному фигуранту их нездоровых желаний. Поэтому, когда Гарри по-настоящему, даже не спрашивая, претворил в жизнь то, что было даже настолько за гранью допустимого — мозг у Фреда отказал напрочь, и он сам с разбегу кинулся в обьятия первобытного желания, со всей дури и как можно грубее загнав в себя этот восхитительный, дискомфортно-огромный дрын, вселяющий животный трепет, но вместе с тем — неудержимое жадное вожделение. От этого Фред, естественно, и сам взвыл, почувствовав, как его собственный анал одним рывком насильно растянул аппетитно-крепкий и весьма солидный стояк, выглядящий просто непропорционально гигантским у такого худощавого милахи — что бы он там ни говорил про то, что это всего лишь «обычный размер». Было больно. Реально больно. Даже больнее, чем несколько минут назад, когда дико свирепый и — что уж греха таить, вожделенный — хер Джорджа претворял в жизнь их недавно выявленную совместную фантазию, насильно лишая его жопу девственности и выжимая именно из этого, самого первого, анального вторжения максимум незабываемого кайфа, цинично сосредотачиваясь лишь на своём наслаждении без малейшей скидки на неопытность их жоп. Хоть они и сошлись на том, что в этом их самом заветном сексе мечты оба были бы согласны пройти через такую пытку ради того, чтобы собственными хулиганскими болтами вдоволь поупиваться тем, как мучительно будут драть друг другу чертовски тугие жопы, заставляя брата терпеть столь грубую разработку его неопытного анала их собственным хуем, специально выдающим максимум того, на что он способен — но, во-первых, они даже не допускали, что такая возможность им подвернётся в реальности — тем более, в самый первый раз, как им и хотелось больше всего. А во-вторых, когда Фред услышал в голосе брата, НАСКОЛЬКО более невыносимым это оказалось, чем они предполагали — он, хоть и сказал потом Джорджу, что выжал из своего раза максимум, но на самом деле — всё-таки сдерживался, не в силах доставлять ему ТАКИЕ мучения ради собственного кайфа. В отличие от самого Джорджа, который, похоже, дословно следовал их договорённости, совсем не давая старшему брату поблажки... по крайней мере, именно так это ощущалось. И, даже несмотря на то, что Фреду не хватило духа взять из собственного шанса всё, но в каком-то смысле — ему было искренне приятно, что Джордж, в свою очередь, нисколько его не пожалел, и хотя бы он не постеснялся исполнить их мечту как следует, пойдя до конца и доставив своему хую заветное удовольствие от растления его жопы в полной мере. Хоть давать ему этот кайф — и было действительно больно. Так вот, сейчас, с членом Гарри, чисто внешне — неудержимо завораживающим и просто манящим своей непропорциональной внушительностью, но объективно не самым оптимальным по размеру для первого раза — случайно получилось ещё больнее. Наверное, не настолько, насколько самому́ «идеальному мальчику», в которого почти такой же огромный болт самого́ Фреда, а потом и его брата — тоже более чем внушительный — не просто один раз так влетел, но и без остановки драл с тех пор. Как бедный Гарри терпит это — было совершенно непонятно. Но было в кайф, что терпит. Именно так. До слёз. И, несмотря на боль, пронизывающую собственный анал, который, рефлекторно сомкнувшись ещё сильнее, умолял сжалиться и соскочить с этого невыносимого кола, Фред сам тащился от того, что принял вожделенный хер именно так, жёстко — настолько, что пришлось стиснуть зубы и зажмуриться, чтоб это вытерпеть. Наконец-то он испытал то, чего жаждал с того самого момента, как загнал собственный болт в этот узкий зад: ответить взаимностью и ощутить уже хуй Гарри — в себе. На первой же встрече — испробовать с героем-третьекурсником полноценный секс. По-настоящему. Всеми доступными способами. И в полной мере. Так что, всецело отдавшись вкрай оторванному разврату и во что бы то ни стало стремясь выжать из этой встречи максимум того свинского блядства, на которое согласится не по годам развязный третьекурсник — Фред претворял в жизнь остальные свои самые постыдные желания, одно за другим вычёркивая их из воображаемого списка. Рот самого́ Гарри они с Джорджем уже́ выебали, первым делом. И в этом виде секса — уж точно воплотили всё, по полной программе. Как следует удовлетворили себя о его несчастное лицо. Да ещё и сделали это, как конченные уёбки: буквально изнасиловали парня в рот. Мерзко. Унизительно. Воистину, осквернили его невинную мордашку, грязно пихая в неё свои одичавшие приборы, заставляя его их обслуживать. Поведи себя хоть один из близнецов с Гарри столь неподобающе — уже это было бы совершенно возмутительно. Ни в какие ворота! А они-то — и вовсе, вон чего себе позволили с самого старта! Отымели невинного милаху совершенно по-скотски, причём в два ствола разом. Нагло тыча у него во рту своими возбуждёнными хуями прямо друг в друга. Да ещё и неприкрыто смакуя, с какой бесстыжей целенаправленностью они это делали, когда не столько ебали Гарри в рот, сколько тёрлись там оголёнными залупами о стоячий хер брата, совершенно не придавая значения тому, что Гарри точно должен был это чувствовать — а значит, им следовало бы как минимум ПОСТЕСНЯТЬСЯ того, что они там вытворяли... Но они лишь в открытую упивались этим. И тем, как по-хамски они, вдоволь поебав друг друга об хуй у него во рту, даже не скрывая, что делают в первую очередь именно это — теми же похабно раскрытыми залупами потом принялись ломилиться в сопротивляющееся горло... которое по итогу всё-таки раскрыли — и продолжили насиловать красавчика уже прямо в глотку, ещё и бессовестно стремясь войти даже туда — тоже вдвоём. И тоже смакуя, как грязно они его при этом ебали, демонстративно выпячивая свои хуи максимально похабно и двигаясь предельно развязно — чтобы со стороны происходящее совершенно точно нельзя было описать никак иначе, кроме как: «два конченных ублюдка мерзко насилуют красавчика, целенаправленно измываясь своими хамскими хуями над его бедными ртом и лицом». Одно это уже можно было считать сокрушительным успехом, превзошедшим их самые смелые ожидания от сегодняшней встречи. ТАКИМ безбашенным стартом Гарри точно вычеркнул из списка желаний всё, что хоть отдалённо касалось орального секса. В любых — самых низменных — его формах, до которых только смогла додуматься извращённая фантазия близнецов Уизли. Но даже с ней — он с первой же попытки реализовал всё, о чём они только мечтали... вернее, так они думали. Ведь следом — он показал, что они сами желали ещё большего. Дав их хуям вдоволь поизмываться над его бедным ртом в два ствола, он сам, самостоятельно, шагнул вместе с ними за грань дозволенного. Он с тем же уровнем бесстыдства надругался уже над ИХ собственными девственными ртами, делая это, к тому же, так неподобающе, как братья и предположить не могли, что он способен и — уж тем более — что сам так захочет. Причём, этот тайный развратник дал им отсосать его восхитительный хуй лишь после того, как позволил им самим — ПЕРВЫМИ, ПРЯМО У НЕГО НА ГЛАЗАХ — грязно осквернить рот брата собственным хером. Да не просто «позволил», а, скорее, заставил — даже не догадываясь, НАСКОЛЬКО их не нужно было заставлять... но то, что он их к этому именно принудил, да ещё и с таким рвением — возбудило особенно. Как и то, что он не позволил им перейти к аналу, пока они своими хуями вдоволь не наоскверняли рты друг другу... или не насосались хуями друг друга — это уж как посмотреть. Ведь крышесносно было и то, и то. Но даже когда они окончательно наигрались — или, вернее будет сказать, надругались над доселе девственными ртами друг друга — он подключил к хуям братьев уже собственный шикарный агрегат, заставляя их продолжать, когда им уже не хотелось... и вот это — когда тебя через «не хочу» принуждают к оральному сексу, заставляя сосать свой несгибаемый болт, запихивая его вторым, когда ты уже и без того устал сосать член брата, и как минимум он отлично понимает, что тебе уже хватит, но они вдвоём, игнорируя все твои невербальные возражения, оба не просто продолжают требовать, чтобы ты и дальше их ублажал, а вдобавок ещё и перехватывают у тебя инициативу, сами начиная в два ствола ебать тебя в рот, используя тебя лишь как приятную дырку, которую НАДО осквернить совершенно по-скотски, заставляя тебя через это твоё «не хочу» терпеть два восхитительно настырных хера — это, на удивление, оказалось чем-то просто бесподобным. А что, блядь, поражало больше всего — заставлял он их сосать свой дрын так соблазнительно, что уже в процессе у них вновь разгоралось желание насладиться этим ещё, теперь уже добровольно принимая в рот два болта: его и брата — даже несмотря на то, что рот уже чисто физически устал. Да, в вопросах орала — Гарри уж точно с первой же попытки всецело утолил их неуёмную жажду к совершенно свинскому совокуплению. Тут — список желаний был удовлетворён по полной, более чем. И всё это время он делал буквально всё, до последнего нюанса — в точности так, как хотели сами близнецы: соблюдая абсолютный баланс и на деле демонстрируя, что он действительно хочет их обоих — одинаково. Ни одного из них — не больше и не меньше. В абсолютно равной мере. Даже более того: что он в настолько равной мере хочет не только трахаться с каждым из них, но и чтоб они при нём трахали друг друга — а он ещё и подзуживать будет, чертёнок! И даже к аналу он перешёл, играя с их хуями так, что «как бы невзначай» намекал: он хочет, чтоб они сделали именно то, о чём мечтали сами: лишили девственности друг друга. Оба. По очереди. В его присутствии. Да не просто «в присутствии», а буквально растягивая друг другу очко своими хуями — ПРЯМО у него под носом. С первого раза трахая друг друга по-настоящему жёстко, чтоб их первый анал запомнился на всю жизнь, и ни один другой парень никогда не смог бы сравниться с самым близким для тебя человеком — твоим близнецом. Он дал им и это. Он даже не стал покушаться на право лишить их девственности — а ведь наверняка же хотел! Ещё ведь и сам руководил процессом, когда они, оба одинаково неопытные в этом деле, с ходу вламывались своими солидными приборами в жопу друг другу! Опять же, и это — он сделал тоже абсолютно сбалансировано, не обделяя никого из них вниманием. Сперва обоих как следует раздразнил, «заставляя» их скользить хуями вдоль друг друга (как будто кого-то там надо было заставлять!). Потом — «ни на что не намекая», проказник дал их аппетиту разыграться, позволив лишь слегка распробовать запретные отверстия друг друга своими хуями, лишь самыми их кончиками, ещё и специально пихая их возбуждённые стояки совершенно оголёнными залупами, чтоб они по полной прочувствовали, насколько заманчивы их тугие, ещё никем не траханные дырки. У обоих. И вновь, даже это — по очереди, снова с идеальным соблюдением баланса. И лишь когда они оба уже сгорали от нетерпения, боясь ему признаться, ЧТО и КАК они после той расстановки точек в Хогсмиде мечтают сделать друг с другом у него на глазах, но всем своим видом давая понять, насколько они этого жаждут — он, наконец, сжалился, и — нет, даже теперь не позволил им, наконец, сделать это... А совершил кое-что ещё более головокружительное. САМ засунул хуй Фреда в девственный зад Джорджа, опять заставляя их сделать это у него на глазах, но при этом всё так же даря им исключительное право САМИМ впервые разработать жопу друг другу. Требуя, чтобы первый выебал второго. Да как следует выебал. Сразу жёстко, как они и мечтали. Он дал им именно тот первый раз, который они страстно желали, и который ничем нельзя было бы заменить, если бы он был упущен. А этот развратник — будто уловив то желание Фреда, которое стало осознанным лишь через несколько секунд, когда он услышал первый вскрик Джорджа, и когда было бы уже слишком поздно — ещё и не дал старшему близнецу совершить ошибку, слегка придержав его, не позволяя тому совсем сорваться с цепи и с первого же вхождения растерзать очко брата по полной, как они себе это представляли, не зная, НАСКОЛЬКО тяжело принимать в свой зад их хер... спасибо ему за это. Сам Фред тогда от возбуждения точно не сдержался бы. И натворил бы дел, превратив лучший секс в их жизни в самое страшное воспоминание. Но Гарри попридержал его пыл — и ровно на грани. Ровно настолько, чтобы Джордж смог это выдержать, но лишь из последних сил, мучительно скуля от того, как хуй Фреда впервые растягивал ещё ни разу не ёбанный анал. А Гарри — ещё и подыгрывал им, раззадоривая и без того крышесносное возбуждение этими своими: «Ой, какие вы оба неподражаемые самцы! Как вы бешенно пердолите друг другу ваши девственные задницы! Кстати, какие они у вас аппетитные — я с таким кайфом на них пялюсь в упор! Но вы же совсем конченные! Это же слишком! Пожалейте друг друга! Я таких зверских насильников в жизни не видел!» Ага, конечно. Не видел он, как же! С такими-то развратными замашками! Специально ведь их подзуживал, гадёныш... Неподражаемый гадёныш. Да и потом, когда они, растерзав девственные жопы друг друга, принялись за него — он опять показал, кто тут тайный бог секса, на деле продемонстрировав, что даже то, как они своими хуями довели друг друга до слёз — это ещё не «жёстко», им самим открывая глаза на то, НАСКОЛЬКО зверский анал им нравится на самом деле. Об этом Фред не признавался ещё даже Джорджу. Да и — честно говоря, самому себе тоже. Но этот парень, воплощающий в себе чистую вульгарную похоть, каким-то чудом умудрился пробудить у старшего брата даже это потаённое желание. Он заставил их обоих открыться перед ним настолько, насколько они были не готовы даже друг перед другом. И ведь ему это как-то удалось сделать, даже ни разу не сформулировав ЭТО словами. Уж такое-то похабное описание того, что они хотят, Фред бы точно запомнил. Но — нет. Тех самых слов из уст Гарри так и не прозвучало — видимо, потому, что он не хотел ненароком задеть открывшихся ему братьев. Хотя теперь — Фред понимал, что если бы обворожительный милаха произнёс именно такую мерзость с тем же вожделением, с которым он смотрел на них, когда они впервые поцеловались... или — хуй с ним — даже если и с нескрываемым отвращением, но готовностью поучаствовать в этом — то услышать от него прямым текстом приглашение к «грязному инцесту» или «садистскому разъёбу жопы» — это лишь возбудило бы ещё сильнее. И самого Фреда и, наверняка, Джорджа тоже. Поэтому, позволив им драть свою бедную жопу куда жёстче, чем они делали это друг с другом — Гарри даже организовал тот переломный момент так, чтобы Фреду было легче переступить запретную черту, начав буквально насиловать бедного парнишку... когда Джордж был перед ним на колениях, занятый его яйцами, и потому — при всём желании не мог посмотреть старшему брату в глаза. Ведь если бы Джордж в тот момент заглянул ему в душу, Фред точно бы растерялся и сдал назад. Но — нет: Гарри каким-то неведомым образом учёл даже это — и НЕ ДАЛ им свериться друг с другом в решающий момент! Фред помнит свой животный страх, когда уже ПОСЛЕ того, как он совершил несколько первых зверских толчков (вернее, это он тогда думал, что те — были уже действительно зверскими), заставивших Гарри сразу же расплакаться, он всё-таки опомнился и через плечо виновато взглянул на брата, готовясь встретить бесконечное презрение в его глазах и то самое выражение лица: «Мы, конечно, обсуждали наш секс мечты, но я не думал, что ты ТАКАЯ мразь, чтобы драть его ВОТ ТАК»... но вместо этого застал лишь непередаваемое облегчение вперемешку с восторгом и «Я тоже так хочу» во взгляде Джорджа, сказанное с лёгким налётом зависти... и смущения. Взгляни они друг на друга ДО того, как Фред сделал это — и исход был бы наверняка совсем другим. Но — будто и этого было мало — даже после такой немыслимой жести, которую он позволил с собой вытворять — он и дальше продолжил испытывать на прочность их пределы допустимого. Их! Близнецов Уизли! Главных распиздяев школы! Тех, чьё имя — это просто синоним слова «неправильно». И продолжил испытывать — он. ОН, БЛЯДЬ! Гарри Поттер. Самый, сука, правильный мальчик. Буквально, воплощение самого Годрика. А как теперь выяснилось — ещё и Великой Просветительницы, похоже. Пример для подражания, которым мама все мозги уже проела. Чёртов герой, спасший весь мир, остановив Сам-Знаешь-Кого уже как минимум трижды: сперва будучи ещё в пелёнках, потом — на своём первом и втором курсах. А сколько раз он спас всю школу и конкретно семью Уизли — даже счёту не поддаётся. То от Сам-Знаешь-Кого, то от Малфоя, то от папаши его, подбросившего дневник Джинни, то от дементоров, то от визенгамота... И вот ОН, вот этот «мистер Невинность» с, как оказалось, ещё и шикарной фигурой, который до этого лишь смущённо отводил взгляд всякий раз, когда он натыкался в коридоре на братьев, готовящих очередную пакость — вот ОН научил ИХ плохому. Да настолько плохому, что Фреду — са́мому бессовестному из всего семества Уизли, порой смущающему своими идеями даже Джорджа — самому́ уже было немножко стыдно от того градуса разврата, который они тут вытворяют... но с каждой секундой ему всё больше хотелось узнать, чем ещё Гарри их поразит. Фред уже и сам не смел оспорить авторитет этого реально дикого ёбаря в вопросах нарушения правил, выхода за рамки и обхода самых незыблемых табу. И Джордж — не смел тоже, это старший близнец знал наверняка, даже не уточняя. Гарри оказался таким охуенным, что они и предположить не могли. Даже когда обсуждали свои фантазии, делясь друг с другом его идеализированным образом. Реальный же Гарри — вот это просто не укладывалось в голове — оказался ещё более идеальным, чем тот совершенный Гарри из их фантазий. Он умудрился впечатлить близнецов Уизли своей развязностью — а это показатель. При чём, в отличие от того вымышленного образа, который сам себе противоречил и тут же рассыпался на глазах, стоило лишь попытаться одновременно представить хотя бы парочку его качеств из разных фантазий близнецов, что наглядно иллюстрировало, насколько братья мечтают о взаимоисключающих вещах — в отличие от него, реальный Гарри был, простите, реальным. Он умудрялся каким-то чудом совмещать всю эту гремучую смесь в одном бушующем флаконе. Неудивительно, что, охуевая от происходящего, братья — оба, даже Джордж, всегда внимательно следящий за их душевным состоянием — вскоре потеряли голову и, не подумав... проболтались ему — да и друг другу — что он их не просто возбуждает, они не просто хотят его, а, похоже... по-настоящему влюбились. А он — в ответ на это, как ни в чём ни бывало, даже не придав этому значения, сказал, что тоже их любит. «Нет, вот это он тогда точно просто подыграл, чтоб не рушить градус возбуждения.» После секса, наверное, скажет, что, мол, так и так, мы классно поебались — но я остаюсь с МакЛаггеном. Повезло же белобрысому! Этот тупой качок наверняка ведь даже не представляет, насколько! Да, Гарри точно что-то такое потом выдаст. Вон как начал тогда путаться в показаниях! «Ну, спасибо хотя бы, что этот "Мистер Честность" не стал обламывать настрой сразу на месте.» Джордж, может, вообще не уловил, что Гарри тогда просто тактично слился, чтобы не усугублять ситуацию, по вине близнецов так некстати возникшую прямо посреди секса. Даже в этом — Гарри всё сделал правильно. Хотя бы получится до самого конца встречи оторваться по полной... «И я уже, по правде говоря, боюсь представить... но вместе с тем — точно хочу узнать, чем ещё этот дьяволёнок нас сегодня успеет удивить...» Так что, когда Джордж с неприкрытым садизмом начал драть бедного третьекурсника, ещё и уговаривая его «пожёстче», а тот... согласился, сам насадившись на беспощадный стояк уже просто вкрай охуевшего близнеца, и принялся рыдать в голос, но и дальше позволяя себя так зверски ебать, да ещё и сдавив Джорджу хер покрепче — что Фред отчётливо услышал в вырвавшемся дрожащем стоне — чтобы этот бесстыжий хуило, не знающий меры, получал ещё больше кайфа от этого БУКВАЛЬНО группового изнасилования бедняги обоими братьями Уизли, с настоящим усилием смачно преодолевая искреннее сопротивление и без того тугой, невообразимо сексуальной и совершенно невинно выглядящей жопы — от такого Фред потерял даже самые последние крохи самоконтроля, которые у него ещё оставались, и окончательно пустился во все тяжкие. Этот секс с Гарри у них из-за того идиотского признания в любви — всё равно, похоже, первый и последний. Так надо оторваться так, чтобы потом не жалеть о том, чего не сделал! Всё, что касается орала — они уже воплотили в реальность. Так что и в анале — надо оторваться по полной! Хоть это и первый раз, хоть это и будет тяжко — Фред готов к абсолютно безбашенному сексу. К, именно что, ёбле. К раздиранию жопы вообще по-свински. «И, раз уж берём от жизни максимум — готов в обеих ролях. И в любых позах.»

💕💕💕

Гарри заревел с новой силой, когда Джордж в ответ на его рыдания во весь голос не просто не успокоился, а начал долбить его бедный зад уже просто в каком-то бешеном темпе, доступно давая понять, что у него окончательно отказали тормоза. Этому Гарри был рад. Но вот тому, что тот вытворял с его жопой, ОПЯТЬ показав, что бывает ещё жёстче — не особо. Джордж и сам что-то прокричал — отрывисто. Ещё бы, он просто не мог иначе, вколачивая свой поршень буквально в режиме отбойного молотка. Но это было какое-то совсем бессвязное восклицание, да Гарри и не особо его расслышал, давая волю собственным крикам. Он сам был в шоке, что всё-таки смог выдержать — даже ТАКОЕ. Но он был этому рад. За себя — кайфуя от того, как безжалостно его используют эти два вконец распущенных хулигана — не так «понарошку», как это сделали Кормак с Дином (и спасибо им за это: в первый раз подобное было бы уже слишком), а по-настоящему. Что бы там они ни говорили о том, что их хуи — якобы «большие», по-видимому, стесняясь называть вещи своими именами — Гарри был рад, что ТАКОЙ секс... ну, первый такой, какой он запомнил — у него впервые произошёл с близняша́ми. С их хуями. А не со шлангом Дина и, уж тем более, не с восхитительной, но всё-таки дубиной Кормака. Гарри безумно заводила мысль о по-настоящему жёстком анальном разъёбе, в котором эталонные самцы будут его реально насиловать как самую настоящую жертву, буквально терзая своими хуями его сопротивляющийся анал. Но со своим бойфрендом и шикарным соседом по спальне ему бы пришлось ещё очень долго тренироваться, перебрав с десяток других парней, прежде чем он был бы готов дать свой зад на растерзание этими оглоблями. Поэтому он откровенно тащился от того, что ему устроили близнецы, даже без его прямых просьб позволив ему испытать это ровно в той мере, которую с невыносимым трудом, но он мог вынести уже сейчас. Но также — или даже не «также», а особенно — тому, что ему-таки удалось выдержать такое с близнецами — Гарри был рад за Кормака. Ведь момент, когда он-таки сможет предоставить ему свой анал на растерзание — пускай, не жёстко, но, всё-таки, предоставить — неумолимо приближался. Гарри заметил, насколько страстно этот бесподобный кобель жаждал выебать-таки его именно туда, в последнее время уже с трудом сдерживаясь, чтоб не отыметь бойфренда силой, просто выдав что-нибудь в духе: «Ты хотел, чтоб тебя изнасиловали? Получай!» — и тупо припечатав его своим мускулистым телом к кровати, не давая вырваться и игнорируя выкрики стоп-слова, превращая самую желанную фантазию в кошмар, который запомнится надолго. Кормак такого с Гарри, конечно же, не сделает. Но у него уже даже в глазах читалось, насколько велик соблазн... Хотя... Даже если и сделает — даже такое не станет достаточно весомым поводом, чтобы расстаться с таким идеальным парнем. Тем более, что Гарри сам перед ним провинился не меньше — тогда, в Хогсмиде. Ну, будет первая серьёзная ссора. Но не более того. А может, Гарри даже понравится — несмотря на боль — если его парень настолько врубит свирепого Самца, что своим бревном жёстко изнасилует его в анал — по-настоящему. То есть, поистине против воли. Не обращая ВООБЩЕ никакого внимания на испуганные вопли бойфренда с отчётливым вербальным несогласием и грубо преодолевая силой все отчаянные попытки вырваться. Действительно насилуя его — в самом классическом и ужасающем смысле. Может, Гарри понравилось бы даже такое, но уже — сильно вряд ли, и лучше не проверять. Так или иначе, теперь — хорошо, что Кормаку не придётся вставать перед этим тяжёлым выбором, из раза в раз подавляя желание, пока оно не выстрелит сжатой пружиной. Теперь — Гарри сам будет готов его пригласить к вожделенному деликатесу. Уже очень скоро. Возможно, даже сегодня вечером. Так что эта встреча с охуенными близняша́ми с каждой секундой продолжала доказывать, что всё развивается как нельзя лучше. И от того, как Джордж взбесился, будто поистине сорвавшись с цепи, Гарри, несмотря на рыдания во весь голос, не страдал по-настоящему, а откровенно тащился от того, до какой степени «неправильно» его оскверняют два брата-хулигана, зажав между собой и позволив... нет, даже вынудив его (будто кого-то тут надо было вынуждать) не просто заняться сексом с ними обоими, а испытать, что он оказался в эпицентре ИХ инцеста — донельзя похабного, но при этом такого, что Гарри очутился здесь не только как сторонний наблюдатель, но и как участник, причём совершенно неотъемлемый. Пока он утопал в блаженном осознании этого, у него уже натурально закружилась голова — от самой настоящей эйфории... Когда второй хулиган, по-видимому, решил добить его окончательно. Ни с того ни с сего, без предупреждения, Фред вдруг загнал хуй самого Гарри в свой тугой девственный зад — рывком, грубо, совсем не жалея себя. От этого ревущий во весь голос Гарри, который до этого снова зажмурился, пытаясь перетерпеть «отбойный молоток» Джорджа, мигом распахнул глаза, и у него аж перехватило дыхание. Он лихорадочно начал метаться взглядом по фигуре второго брата перед ним, осознавая то, что он видит, и не веря в то, что это происходит наяву. Внутри будто что-то щёлкнуло. Он словно преодолел какой-то неведомый порог... и разбудил спящего внутреннего зверя, который теперь требовал, чтобы его голод утолили. Опомнившись через несколько секунд, Гарри продолжил реветь, удовлетворяя точно такого же зверя где-то в душе Джорджа... и сделал несколько толчков сам. Не настолько бешено, как это делал свирепый болт у него самого в заднице, но и отнюдь не нежно. Явно слишком жёстко для первого раза. Фред вскрикнул снова и отдёрнулся, рефлекторно зажав зад, но желание быть жёстко выебанным, по-видимому, взяло верх, и он, едва отдёрнувшись — таким же рывком, хоть и через силу, но всё же насадился обратно... вскрикнув ещё громче оттого, как резко это сделал, не подрассчитав свои способности. От такого с цепи сорвался уже и сам Гарри. Он резко выпрямился, выгнув спину и запрокинув голову на плечо Джорджа, пока тот продолжал, не сбавляя темпа. Больше не свешиваясь вперёд и не рискуя потерять равновесие, Гарри отпустил шикарную задницу близнеца, насилующего его, и столь же стальной хваткой взялся за поясницу второго брата, насаживая его на свой хуй под самый корень. Именно насаживая на себя, а не входя в него сам — чтобы максимально демонстративно подчеркнуть, насколько бессовестно... и в чём-то — даже слегка унизительно — он принялся удовлетворять свой хер дрожащей жопой Фреда. Тот снова дёрнулся, но на сей раз его удержал на месте озверевший третьекурсник и уже самостоятельно насадил его обратно, а заодно — при втором проникновении и сам совершил толчок тазом, со смачным шлепком впечатавшись яйцами ему в промежность. После этого старший брат уже не просто вскрикнул, а по-настоящему взвыл во весь голос — прямо как сам Гарри, терпящий самое настоящее изнасилование. Они заревели в унисон, когда Гарри начал ритмично ебать девственный зад — настолько тугой, что, казалось, он сейчас расплющит его член в лепёшку. Даже в первый раз с Кормаком было не так туго... И как же заебись было всаживать свой донельзя твёрдый стояк именно в НАСТОЛЬКО тесный анал! Одно это ощущение почти болезненно сдавленного члена, пока он продолжал его пропихивать грубой силой — на каком-то животном уровне заводило особенно. Все трое отдались самому настоящему экстазу, претворяя в жизнь свои запредельно постыдные желания.

💕💕💕

После того, как Фред не просто принял хер Гарри, а позволил ему жёстко себя драть — хоть и чуть помягче, чем то, как Джордж надругался над очком самого́ третьекурсника — никто из них уже был просто не в силах сказать ничего членораздельного. С этого момента все трое ощущали себя первобытными дикарями, отдавшими все бразды правления животным инстинктам. Отымев по полной программе зад Гарри, Джордж через некоторое время сам отпустил его, позволяя младшему гриффиндорцу наконец-то занять роль чисто-актива. Тот продолжил выбивать крики из Фреда, но не стал ускоряться ещё сильнее, за грань того, что бедный девственник мог выдержать. Он не сдерживался, просто... это получилось как-то само собой. Он просто наслаждался тем, как потихоньку растягивал своим хуем тугое очко, делая это в том темпе, от которого больше всего кайфовал сам. Ну и упивался при этом рыданиями старшекурсника — высокого и всегда такого уверенного в себе, но такого беспомощного прямо сейчас, продолжающего терпеть «слишком большой хуище» — как он сам жалобно выкрикнул пару раз — который и дальше насильно растягивал его анал, упиваясь этим делом. Небольшая передышка от анала, вызванная отнюдь не усталостью, а только лишь тем, что Гарри уже больше не мог сдерживать желание вновь жадно засосаться с обоими братьями в тройном поцелуе, надрачивая все три хуя разом в один обхват, надеясь, что близнецы при этом начнут агрессивно мацать его зад. И они его не разочаровали, при этом — тоже демонстративно откинувшись плечами назад, выставляя два наглых братских хера навстречу друг другу и показательно-эгоистично наслаждаясь тем, как он один ублажает хуи всем троим, при этом специально скрестив члены братьев, чтобы они прижимались не нижними, а верхними сторонами своих хуёв... да ещё и с нескрываемым смаком постоянно елозя их раскрытыми залупами друг о друга. Затем — Фред решил взять реванш, без объяснений пристроившись сзади очкарика без очков. Он даже не дал тому осознать, что сейчас будет, загнав свой елдон ещё более резко, чем в прошлый раз сделал это Джордж — когда он без предупреждения засадил с размаху своё хозяйство ничего не подозревающему Гарри, который тогда целовался с Фредом. Старший же брат, вломившись в уже изрядно выебанное за сегодня очко третьекурсника, с ходу принялся драть его так же, как Джордж позволил себе лишь после того, как Гарри тогда показательно разревелся. Фред явно упивался тем, что подтянутую задницу брюнета продолжили ебать без предупреждения — и притом именно вот так: не просто уговаривая, а уже нагло требуя рыдать не меньше, чем в прошлый раз, уделяя Фреду то же внимание, которое получил Джордж. А особенно старший близнец при этом тащился от того, что именно его хуй наказывал бедную жопу третьекурсника за то, как тот ранее отымел самого Фреда. Тогда Гарри в очередной раз показал, кто тут из них троих — на самом деле плохой мальчик. За весь тот разъёб он не сказал Фреду ни слова, заливаясь в криках от того, как Джордж долбил его самого. Но Фред и так понял, какую мысль этот развратник хотел донести. Он каждым своим движением — и без слов будто кричал во весь голос: «Ты думал, это тебя Джордж девственности лишил? Нет, наивный! Это была лишь разминка. ВОТ ТАК лишают девственности!» И, что не укладывалось в голове, Фред тогда сам хотел этого. Да и Джордж не возражал, что привилегию по-настоящему растянуть неопытный анал его брата отобрал озверевший Гарри. Даже наоборот: Джордж тогда его лишь подзуживал выкриками вроде: «Давай, выеби это тугое очко, не сдерживаясь!» и «Растяни ему зад своим огромным хером — чтоб на всю жизнь запомнил!» Гарри тогда его не послушал — слава Мерлину! — и, всё-таки сдерживался. Да и Фред, по правде говоря, сам кайфовал от того, как осатанел с ним этот невинный на вид милаха. Но теперь — хуй Фреда жаждал мести. Или это было лишь поводом, а на самом деле — он просто сам хотел насладиться тем, как рыдает этот красавчик, мучаясь от того, как конкретно этот хуй братьев Уизли уже во второй раз терзает его зад, а точно такой же хуй — в третьий. Причём, рыдать Гарри должен был — не меньше, чем тогда от Джорджа. И он не разочаровал. Он удовлетворил первобытное желание старшего брата по полной программе — и даже больше. Настолько, что в определённый момент сам Фред почувствовал себя неловко, понимая, что он уже совсем обнаглел, и взял от бедного парня гораздо больше, чем Джордж, а это — не дело. Но когда Фред, уже доставая член, попробовал через плечо Гарри безмолвно извиниться перед братом, тот лишь охуевающе выдал: «Шутишь? Это я тебе должен. Ты его ещё и в половину не выебал так, как я! Еби дальше!» Но самым смачным было даже не это, а то, что Гарри сделал в ответ на то, как свирепо Фред без предупреждения вломился ему в анал. Он... не сделал ничего. Перед ним тогда стоял Джордж, уже выставивший свой зад. Просто бери, загоняй в него свой хуй точно так же — и мсти второму брату за то, что с тобой вытворяет первый. Но Гарри тогда лишь дал Фреду то, чего он так желал, с ходу жалобно разревевшись и подталкивая при этом Фреда в себя, чтоб он ебал поглубже — будто было, куда. И не сделал ничего более. Он так и стоял, вцепившись в зад Фреда и рывками сгибаясь вперёд с каждым слишком свирепым толчком — пока Джордж не занял его своей задницей. Но не так, как это было бы по-честному, а так, чтобы использовать смазливого третьекурсника совсем бессовестно. Джордж тогда выставил зад и обманчиво подался вперёд, всем своим видом приглашая Гарри засадить ему. Но едва Гарри пристроился — второй близнец подло схватил его за шею сзади, сам наклонился вниз и, согнувшись пополам и опершись одной рукой о скамейку, выставил зад на прямых ногах, а второй рукой — утнул туда Гарри лицом. Требуя от бедного третьекурсника, рыдающего от того, что хер Фреда вытворяет в его жопе, чтоб миловидный парнишка, и без того зверски насилуемый близнецами Уизли, ещё и ублажал их очко — не выебав, а отриммив своим нежным языком, да поглубже. И Гарри, блин, даже не воспротивился. Лишь через несколько минут жалобных всхлипов, тонущих в жопе Джорджа, когда тот уже вкрай охуел, и уже утапливал Гарри лицом себе в зад так бессовестно, что не было слышно даже тех его воплей, которые раздавались всякий раз, когда Фред ему засаживал с особенно мощного размаха — лишь тогда Гарри, наконец, извернулся и выпрямился — но к тому момету во взгляде на миг обернувшегося Джорджа Фред уловил, что тот и так уже получил всё, что хотел, и просто продолжал растягивать удовольствие, до предела испытывая терпение Гарри и проверяя, насколько долго тот будет мириться с этим измывательством с обеих сторон и насколько далеко он позволит ему — Джорджу — зайти. Как оказалось, далеко. Но и на справедливое наказание друг Рона тоже не поскупился. Когда он всё-таки выпрямился — он не стал соблазнять Джорджа так же, как ранее — Фреда, дожидаясь, пока тот сам не выдержит и добровольно наса́дится на его аппетитный болт, пожалев об этом в следующую же секунду. Нет, на сей раз милаха тоже решил взять желаемое грубой силой. Он сам свирепо вцепился в зад младшего близнеца, первым растерзавшего его очко ТАК свирепо, и засадил ему как подобает, неся возмездие и за то, что сделал с ним хуй самого Джорджа, и за то, что продолжал вытворять хуй его брата, и, видимо, за то, как Джордж при этом не проявил ни капли сострадания, использовав и его симпатичную мордашку тоже — для ублажения своей жопы. Этой самой жопе пришлось расплатиться за всё. То, как Джордж ревел — кажется, так не ревел даже Фред. Этого мерзавца Гарри поставил на место как следует и, в отличие от Фреда, похоже, не щадил его вообще. И, чёрт возьми, сам Фред кайфовал от этого зрелища даже, наверное, больше, чем Гарри. Неожиданно для себя, он испытал нечто новенькое: не только эмпатию с братом, но вместе с ней — и искреннее наслаждение от стороннего созерцания того, как его близнеца — кто-то другой (и при этом, блядь, НАСТОЛЬКО охуенный!) заставляеет именно страдать от настолько грубого разъёба. Любуясь этим бесподобным видом через плечо Гарри — даже несмотря на то, что он сам вздрагивал синхронно с Джорджем, когда тот получал особенно жёсткое проникновение в его неопытный зад — Фред, поддавшись такому неправильному удовольствию, тоже начал подзуживать растрёпанного красавчика, призывая его «разъебать это очко так, чтоб оно уже никогда не было таким тугим, как прежде». Фред упивался, как Гарри именно это и делал, а когда действовал недостаточно жёстко — старший близнец требовал этого более настойчиво: сам резко вколачивал ему свой елдон со всей дури, заставляя снова перейти с рёва на визг, а потом — мстить за это Джорджу ещё активнее, позволяя Фреду вновь смаковать рыдания своего близнеца, которого лишают девственности по полной программе, раздалбывая его бедную дырку, вообще не церемонясь. Когда после таких «стимулов» Гарри принимался особенно рьяно «воспитывать» жопу Джорджа, это каким-то загадочным образом заставляло Фреда чувствовать себя сопричастным и на каком-то совсем уж эфемерном уровне ощущать, будто это он сам, через Гарри, насиловал брата. Одновременно и вместе с младшим гриффиндорцем, и сквозь него, и с его одобрения, и против его воли, и будто бы вообще без него — наедине с Джорджем, утопая в самой их интимной близости. По жалобным всхлипам Джорджа он понимал, как этот шикарный хуй своим чугунным стояком с каждым движением всё сильнее дырявил неопытный сфинктер. Как зверски растягивал его, вламываясь в несчастный анус брата, который, как Фред и сам сегодня с удовольствием выяснил, и как потом Джордж это с неменьшим наслаждением выяснил на нём — у них жалобно сжимался на хуе просто бесподобно, когда их девственное очко продолжали безжалостно драть, игнорируя любые стенания. На самом деле, наслаждаясь этими рыданиями, Фред с трудом удержался от того, чтобы не оттолкнуть Гарри и не продолжить снова насиловать брата самостоятельно, с особой издёвкой делая это ИМЕННО так, как он знает, что для них наиболее невыносимо. Отлично понимая, что потом за это придётся расплатиться собственной жопой... но ему — как минимум, в качестве фантазии, пока он это ещё не чувствует — и самому в некотором смысле хотелось испытать, как Джордж на нём потом отыграется. Тоже разъебав его, как последнюю суку. По-настоящему надругавшись их шикарным хуем над их девственно тугим очком, когда этот хуй чувствуете не вы, а конкретно ты, и когда это ты вопишь от боли, пока Джордж, эмпатически наслаждаясь тем, что ты чувствуешь — не просто ебёт, но по-скотски опускает вашим бешеным хером твой бедный зад. Пока он подминает под ваш величественный дрын всего тебя. В отместку за то, как ты точно так же подмял под ваш дрын — его... Но надо знать меру. Этого хотелось неистово, но надо разделить с Гарри честь по лишению близнецов Уизли девственности. Поэтому Фред, всё-таки, сдержался — тем более, что ему на растерзание была так великодушно предоставлена ещё более желанная задница, терпящая сейчас даже большее измывательство. По тому же, КАК Джордж ревел от болта Гарри — старший брат представлял мучительные ощущения настолько подробно, настолько в малейших деталях, что чуть ли не чувствовал это сам. Он даже испытывал ту смесь удовольствия и дискомфорта, которую вызывал каждый... нет, не толчок, а удар смачной залупы этого тайного дьяволёнка прямиком в их простату. То, что он сам испытывал чувства Джорджа — было немного дико. Это было странно, даже для их градуса близости. Но это было охуенно. От ощущений на собственном члене, наяривающем в зад Гарри, и вида через его плечо, как уже хуй юного бога секса ломится в трясущуюся жопу Джорджа — создавалась полная иллюзия того, что член Гарри — это на самом деле продолжение члена Фреда. Будто это он сам так свирепо ебёт Джорджа сквозь Гарри, при этом как-то умудрившись сделать это, не травмировав красавчика-третьекурсника. Это он, Фред, собственным хозяйством — непомерно огромным — одновременно дерёт сейчас и Гарри, и брата, насилуя его несчастную дырку. А с учётом того, что он и сам практически чувствовал то, что испытывал Джордж — то Фред будто насиловал собственный зад, беспощадно лишая девственности самого себя. Будто драл свой же анал так зверски, чтобы именно драть, но не порвать, однако же растянуть это очко раз и навсегда. Так, чтобы следующий же хуй, который распробует анал Фреда, с первой секунды без сомнений почувствовал: этот зад — уже совсем не девственный; его уже ебали, и ебали конкретно. Над этим задом — до тебя уже как следует надругался кто-то другой. И этот кто-то — сами же близнецы Уизли... отнявшие девственность сами у себя, поистине осквернив друг друга.

💕💕💕

По ощущениям — каждая из последующих позиций длилась ничуть не меньше, но они слились в едином безграничном потоке ёбли. Когда Фред всё-таки освободил Гарри из хватки, тот в ту же секунду точно так же сжалился над жопой Джорджа, а сам — стремительно развернулся к старшему брату. Сперва — чтобы снова как следует исследовать просторы его рта собственным языком. Затем — чтобы, не отрывая этого языка, спуститься им вдоль всего его тела — от подбородка до самых яиц — и взять их в рот, снизу вверх восхищённо наблюдая своим очаровательным зелёным взглядом без очков, как доминантный близнец от этого зрелища не удержался и начал бессовестно надрачивать себе прямо у него перед глазами. Затем — снова пройтись этим шаловливым языком от яиц до самого кончика члена, носом убирая руку пятикурсника так решительно, будто этот хуй принадлежит ему, а не Фреду. А после — естественно, жадно заглотить этот болт под корень. Тем временем, второй рукой уже успеть развернуть к себе второго брата и начать надрачивать ему. Переключиться уже на его хер, уделяя не меньше внимания своей тугой глоткой. Подрочить им обоим, двумя руками, пока он снизу вверх зачарованно таращится на них. И, наконец... Без единого слова развернуть Джорджа обратно, держа его за хуй. Второй рукой наклонить его, заставив выставить свой зад. Так и не вставая, всё ещё сидя на коленях, этой же рукой снова решительно схватиться за хер Фреда тоже. Уткнуть его головкой в очко Джорджа, которое всё ещё пульсирует, сжимаясь после того, как только что над ним надругался член Гарри. Отпустить хуй старшего брата, и пока он не успел понять, что происходит — скользнуть своей шаловливой рукой у него между ног и без предупреждения загнать ему в зад два пальца — средний и безымянный — да пожёстче, чтоб он тоже снова вскрикнул. Помассировать ему простату. И, с упоением наблюдая в упор, как хуй одного снова входит в зад другого, оставшимися пальцами настойчиво толкнуть Фреда вперёд, заставляя его ебать своего брата снова. Уже — по-настоящему. Уже не как «первая проба», а приглашая по полной распробовать этот уже порядком растянутый анал. Спустя мгновение — он и сам встал... но не позади Фреда, а перед Джорджем, давая ему за то, что его ебут второй раз подряд, хоть какое-то утешение в виде собственной дырки, которая — Фред это только что испытал сам — просто бесподобна. Ещё один пролетевший миг — и вот уже он, сам до слёз насаживающийся на крепкий ствол Джорджа, умоляет Фреда, чтоб тот «показал, как вы любите друг друга» и «выебал брата в жопу по-настоящему», держась при этом руками за скамейку, согнувшись пополам, выставив вверх лишь свой зад, в который так яростно вцепился Джордж, пока Гарри вниз головой с упоением наблюдает, как в его анал жёстко входит елдон младшего близнеца, а уже в его раздвинутую задницу несколькими сантиметрами дальше — хуй старшего. Отдельно он тогда отметил, как сногсшибательно у них всех болтаются яйца, особенно — у братьев, когда они с размаху шлёпаются в промежность снизу. Вслед за этим — ненасытный третьекурсник просит Фреда остановиться, а Джорджа — двигаться самого. Со словами: «выеби меня так жёстко, как выдержишь хуй Фреда сам». Ещё одна смена позиций — и Гарри уже позади Фреда, зажав его в середине «бутерброда». Потом близнецы меняются местами, и теперь уже член Джорджа занимает задницу старшего брата, начиная её ебать по-настоящему, особо смакуя то, как грубо он это делает — в отместку за то, что ему так долго пришлось быть пассивом. Но Фред и сам от этого уже тащится. И оттого, что на сей раз Джордж уже с ним почти не сдерживается, и оттого, как приятно осознавать, что они занимаются самым грязным, самым запретным табу, о котором раньше им и помыслить было стыдно. Что они не просто «трогают друг друга так, как нельзя». И даже не «целуются так, как нельзя». И не касаются друг друга самым заветным — оголёнными членами. И даже не берут их в рот. Нет, этот рубеж, о котором раньше и помыслить было страшно — сегодня уже давно пройден. Сейчас — они уже делают совершенно немыслимое. Самое вульгарное, что только можно: Джордж засадил свой голый хуище прямиком в тесный анал Фреда, он буквально ВОШЁЛ В НЕГО, он смакует зад брата изнутри, делая это не чем-нибудь, а своим крепко стоящим хером, он тычется своей возбуждённой залупой прямиком в простату своего близнеца и ни капли не стесняется того, как сам кайфует от этого. И это — после того, как Фред уже насладился точно таким же грязным развратом, доставив собственному хую удовольствие, как следует растерзав им нежный анал брата, пока кайфовал от того, как смачно на его члене скользит уже ощутимо разъёбанный, но всё ещё тугой сфинктер запретного отверстия. Когда Фред сам использовал очко Джорджа, он-то ещё думал, что самый кайф был именно в тот момент — когда ты до слёз загоняешь свой хуй в бедную дырку самого близкого человека — настолько близкого, что никто другой, никогда, ни за что — не сравнится. Но оказалось, что нет: самый кайф — это когда он точно так же ебёт тебя... Нет, не ебёт. Когда ДЕРЁТ. Когда ты чувствуешь, с каким остервенелым рвением твой близнец ломится тебе в зад: как можно резче и глубже, жёстко лишая тебя девственности именно вашим хуем — ещё и таким несгибаемым от возбуждения, откровенно смакующим то, как грубо он в тебя врывается, с силой растягивая вашу тугую жопу и получая особое животное удовольствие от того, как она этому сопротивляется и как она беспомощна, когда он всё равно преодолевает это сопротивление. А заодно — ваш бессовестный хуило продолжает безжалостно вытворять это непотребство с вашим аналом, доставляя удовольствие также и тебе — пускай, и вместе с дискомфортом. Но ты балдеешь от того, как похабно ваш хуй использует ваш же задний проход для своего низменного, совершенно гнусного, наслаждения, и тебе самому осознание этого каким-то немыслимым образом доставляет кайф, несмотря на кажущуюся мучительность ощущений из-за твоей анальной неопытности. Ты откровенно тащишься от того, как он засаживает ваше... нет, в этот момент — не ваше, а именно его внушительное хозяйство тебе в очко — даже когда он делает это настолько жёстко. Особенно — когда настолько жёстко. Когда Джордж — именно использует тебя. Именно так, как вы оба хотели. Так беспардонно, как может лишь он. Когда он натурально насилует тебя как суку, не спрашивая разрешения даже на ТАКОЙ скотский разъёб, даже невербально. Ведь зачем спрашивать? Он и так знает, что ты сам хочешь этого. И хочешь, чтобы он растерзал твой девственный анал именно НАСТОЛЬКО по-свински. Он, уже побывавший по ту сторону этого бесподобного надругательства — точно знает. А ещё — он знает, насколько чарующим оказалось это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты, наконец, внезапно осознаёшь, что он сейчас оскверняет тебе зад не просто вашим, а именно его хером. Что в этот момент эта часть удовольствия — только его. Он никак не может — да и, похоже, не хочет — поделиться с тобой тем кайфом, которым сейчас упивается его хуй, терзая ваш анал. Да, он отлично чувствует, что именно терзая — так же, как чувствовал ты на его месте. Но теперь — ты знаешь, что, оказавшись по ту сторону ёбли, он при этом не делится с тобой ни каплей своего удовольствия. По его балдеющим стонам и частому неровному дыханию — ты должен бы понимать, в каком неистовом наслаждении он тонет. И — да — ты это понимаешь. Но не так, как обычно. Только умом, а не ощущениями. Ощущения у тебя — только те, которые испытываешь ты сам. А вот кайф, который это дикое совокупление доставляет его дуреющему стояку — сейчас лишь его. Только его кайф. Не ваш. И, что особенно странно, тебе это каким-то немыслимым образом... нравится. Тебе нравится, как низменно, мерзко, эгоистично и безжалостно Джордж использует твой анал именно ЕГО соблазнительным хуем, жадно забирая всё самое приятное только себе и вообще не делясь этим с тобой, оставляя тебе лишь терпеть это надругательство. Как в этот — и только этот — момент его удовольствие почему-то становится недостопнум для тебя; как не ваш, а именно ЕГО невоспитанный хер по-хулигански дерёт не вашу, а именно ТВОЮ неопытную жопу, поистине забирая себе ту — хотя бы номинальную — невинность, которая у неё была до того, как твой близнец КРАЙНЕ непристойно осквернил её своим непростительно твёрдым членом. А ты, тая в этом странном желании отдать лишь Джорджу всю полноту неповторимого удовольствия от лишения тебя анальной девственности, не оставляя ни капли себе и подражая Гарри, вставшему в такую позу ранее, сам наклонился вниз и опёрся руками о скамейку, чтобы растопырить ему свою жопу ещё более пошло... и, будем честны, ещё — чтобы самому видеть, как грубо в тебя входит точно такой же мощный дрын, как твой собственный — но НЕ твой... пока к его обладателю сзади пристраивается аппетитный агрегат ещё чуть больше — и ты слышишь, как опять заливается обворожительно-жалобными стонами — точно такими же, как твои собственные — тот, кто ебёт тебя, потому что снова начали ебать и его самого тоже. Ты слышишь, как он мучается от этого ненасытного елдона — необычайно огромного для такого субтильного парня — но продолжает точно так же мучать твоё откровенно изнасилованное дупло. Да, именно «дупло», ведь именно в таком состоянии Джордж жаждет оставить твою дырку после своего — довольно толстого — хера. И тебя безумно заводит это желание. И он знает об этом, возбуждаясь от твоего одобрения ещё сильнее. И тебя ещё больше заводит то, что его заводит, как это заводит тебя. И об этом — он знает тоже. А ты — знаешь, что он точно так же тащится от хуя Гарри в нём, как ты — от его хуя, вытворяющего это в тебе.

💕💕💕

Когда три гриффиндорца, потерявших голову от градуса разврата, смогли-таки утолить свой дикий голод хотя бы частично, начали приходить в себя и наконец-то смогли сказать хоть что-то более-менее членораздельное, а не выдавать одни лишь бессвязные возгласы — они уже испробовали, кажется, все возможные позиции. К тому моменту Гарри сидел верхом на Джордже, лежащем на спине, который ебал его снизу, жадно вцепившись в него за пояс, пока рот нависающего над ним третьекурсника трахал стоящий над головой брата Фред, уже не спеша отыметь несчастную глотку как можно более зверски, а со смаком растягивая удовольствие. Он не только любовался этим сам, но и позволял Джорджу снизу вверх глазеть на это, демонстративно разведя колени, глубоко присев чуть ли не на корточки, болтаясь своим добром лишь сантиметрах в двадцати над лицом брата и нагло выпячивая ему в рожу свои яйца, всё ещё вульгарно оттопарив раскрытый зад, который минуту назад Джордж почти в этой же позе, лишь немного приподнявшись на локтях, с непередаваемым наслаждением сам яростно риммил, на полном серьёзе пытаясь грязно изнасиловать брата в жопу... одним лишь языком. А теперь — старший близнец искренне благодарил его за это, с упоением позволяя младшему любоваться на то, как его сверх-напряжённый, пульсирующий от кайфа и всё столь же голодный (хоть и поумеривший пыл) хуище — с каждым движением медленно входил под самый корень в необычайно желанный рот, в самом конце одной лишь мощью нажима насильно раскрывал горло и погружался в него, упираясь напряжёнными яйцами в обтягивающие этот хер губы. Дожидался, пока парень, скулящий в слезах от анального разъёба вторым близнецом, вздрагивал плечами несколько раз, начиная давиться настырной залупой Фреда у него в глотке — и лишь потом тот столь же медленно вытаскивал свой бесстыжий прибор, попутно наслаждаясь тем, как Гарри, жадно всасывая воздух через нос, ртом тоже начинал неистово сосать нахальный хуило, будто не желая отпускать эту бесстыжую елду, которая с таким смакованием процесса так по-скотски оскверняла его нежный рот, с особым цинизмом делая это максимально демонстративно, прямо хвастаясь этим перед вторым распиздяем Уизли. А что добивало окончательно — так это то, как хамский хуй, грубо затыкающий этот невинный рот, превращал жалобные всхлипы и плач бедного третьекурсника в томное мычание, будто тот сам довольно заглатывал этот дрын, а не терпел через силу то, с каким самозабвенным злорадством два главных негодяя школы, уже и так растлившие его, как конченные мрази, заставив его пройти через ТАКОЙ немыслимый изврат, всё не унимались, и продолжали с тем же напором это бесчестное надругательство. Но он — и дальше лишь послушно заглатывал этот хуй, то и дело давясь им и мыча будто в блаженстве, хотя явно же из последних сил боролся с желанием вырваться из этого невыносимого измывательства над его бесподобным телом, ничем не заслужившим такого скотского обращения. Эти якобы довольные — а на самом деле, конечно же, мучительные — стоны такого пай-мальчика, которого два легендарно коварных близнеца сегодня НАСТОЛЬКО испортили — просто сводили Фреда с ума. А добивало его то, с какой наглостью он делился этим постыдным кайфом с Джорджем, всеми способами стемясь передать, ЧТО ИМЕННО чувствует его бессовестный хер, вот так непотребно пихаемый в рот самому герою Гриффиндора. Младший же близнец — ошалело таращился на то, с какой безжалостностью Фред держал Гарри за голову обеими руками, не позволяя вырваться при всём желании, с какой наглостью он показывал брату то, что так бесстыже вытворяет с красавчиком, и с какой зловещей неумолимостью их болт входил в аппетитные губы, а потом раздвигал и без того настрадавшееся за сегодня горло их солидной залупой настолько беспардонно, что это вторжение каждый раз было видно на шее невооружённым взглядом. Оттого, как подробно Фред это демонстрировал — Джордж даже без визуального контакта с братом почти сам чувствовал, как их хуй вытворяет это с Гарри. И, любуясь таким непередаваемым великолепием, он и сам жаждал поделиться с близнецом собственными ощущениями. Не в качестве ответной услуги во имя их внутреннего баланса, а просто потому, что искренне хотел разделить с братом этот кайф. Так что и он, жадно вцепившись в сексуальную талию, насильно изогнул её на себя, заставляя бедного парня, которого они буквально драли «и в хвост, и в гриву», неудобно оттопырить жопу, позволяя Фреду сверху любоваться на то, как в неё входит. А сам, разведя колени не менее широко, чем брат, приподнялся тазом и тоже, специально для него, выпячивал собственный хуище в абсолютно неприличной манере, выставляя напоказ то, в насколько скотском разъёбе он дырявил эту прелестно узкую жопу, до сих пор остающуюся такой же тугой, как и красующийся перед глазами анал самого Фреда, лишь сегодня впервые распробовавший настоящий мужской хер. Время от времени — Джордж специально вколачивал их елду особенно зверски. Не только для того, чтобы заставить парня мечты снова вскрикнуть, но и чтобы этим толчком насадить его на хуй Фреда, и они, ударившись с двух сторон в жаркое тело — будто бы сквозь бесподобного третьекурсника вдалбливались своими вульгарно раскрытыми залупами друг в друга. По крайней мере, они оба чувствовали это именно так. И чувствовали, как близнец испытывает именно это, синхронно издавая блаженный стон.

💕💕💕

Это было неподражаемо. Для всех троих (о чём, правда, не догадывались братья). Но продолжать это было нельзя, потому что иначе — они бы все вот-вот кончили. Фред, тяжело дыша, ненадолго достал свой болт изо рта милахи, принявшись его размеренно надрачивать — но достал недалеко, чтобы продолжать чувствовать на голой залупе жаркий воздух от громких стонов из широко распахнутого рта. А ещё — чтобы просто их послушать, в очередной раз наслаждаясь головокружительной симфонией того, как этот бесподобный красавчик стонет от хуя Джорджа у него в жопе. Уже не ревёт. И даже не хныкает. А именно что блаженно стонет, хоть до самого конца градус анального разъёба ни один из них так и не сбавил: ни сам старший близнец во все предыдущие пересменки, когда жопа Гарри доставалась ему, ни младший — даже сейчас, когда они драли бедолагу с двух сторон. Послушав немного эту райскую мелодию измождённых стонов, Фред понял, что хочет насладиться ими подольше, а раз так — надо бы пока занять собственный член чем-нибудь более «настоящим», чем просто наглая дрочка ему прямо в рот. Уже ничего не стесняясь и не опасаясь спугнуть Гарри никакими странностями, он без объяснений наклонил брюнета ещё ниже к Джорджу — уже почти лицом к лицу. Перешагнул через него, развернулся, расставив собственные ноги по бокам от коленок третьекурсника, которыми он с двух сторон прижимался к груди ебущего его снизу близнеца, и присел, вновь разведя колени в стороны до невозможности похабно. Его хуй коснулся головкой спины милого развратника, аккурат между лопаток. Затем Фред наклонился вперёд, положив ладонь Гарри на грудь, прижимая его к себе. А второй ладонью — напротив, упёрся ему в спину, прижимая к ней свой хуй и толкая Гарри от себя. В этой позе он принялся совершать привычные движения тазом, скользя членом между лопаток, доставляя тем самым себе удовольствие, но не занимая при этом рот младшего гриффиндорца, чтобы и дальше слушать, как он стонет, пока твой ненасытный елдак по-прежнему занят делом. А бонусом — чтобы ощущать, как каждый его стон отдаётся тебе в руку. И через спину красавчика — по твоим хую и яйцам — прямо тебе в промежность. — Тебе нравится меня — так? — уточнил брюнет, закидывая голову от удовольствия и жалобно издавая звуки, воплощающие собой нечто среднее между всхлипами и стонами. — И так — тоже. Ты не против? — Да конечно, не против! После того, что мы тут сегодня вытворяли — ты меня как угодно можешь. — Ты, что ли всё ещё пытаешься возбудить меня ещё сильнее? Серьёзно, завязывай уже. — Да ничего я не пытаюсь! Мы ж так по-сумасшедшему ебались, что не знаю, как у вас — а у меня такой жести никогда не было. — Это дааа... — вспоминая всё, что они только что делали, довольно протянул Фред. — Ты наши девственные задницы разработал как следует. Мы завтра, поди-ка, ходить не сможем. — Ой, кто бы говорил! Будто вы мне мою — не «разработали». А этот, вон, всё ещё «разрабатывает». — И всё так же кайфую от этого, — улыбнулся Джордж, продолжая этого очаровкашку неистово драть, как конченная паскуда без малейшего намёка на совесть — самую последнюю блядь. — Да я тоже, как видите... М-м-м... — он запрокинул голову и простонал особенно страстно. — Видим, — улыбнулся и Фред, любуясь этой блаженной мордашкой вниз головой и продолжая «трахать» спину её обладателя. — И тащимся от этого. — Правда, сейчас бы для полного кайфа... — Джордж ненадолго призадумался. — Фред, сядь мне на лицо, а? Дай свои яйца пососать. А Гарри — в жопу себе уткни, пусть ртом её ублажает. — Не. Пусть у него рот свободен будет. Хочу слышать, как он стонет. — Ну тогда хотя бы просто дай, а он — пусть стонет дальше. — Я не смогу тогда стонать. — Это ещё почему? — Если его раздвинутый зад опять передо мной окажется — мой язык сам ему в очко влетит, меня и заставлять не надо. — Вот, Джордж. Не выйдет. Тем более, мне и тут хорошо. — А что ты там делаешь? Дрочишь? — Нет, — ответил вместо него Гарри. — Об спину меня ебёт. Прикольно, кстати. А вот подрочить — как раз ты мне можешь. — Это я с радостью, — он взялся за член Гарри и через пару секунд добавил. — Тоже прикольно, кстати. Как будто я сам себе дрочу. И ебу тебя при этом. — Еби-еби, мне нравится. — Понравились тебе наши огромные члены? Нравится, как они дерут твою бедную дырку? — в очередной раз напрашиваясь на комплимент, Джордж прикусил губу, с упоением наблюдая, как Гарри опять застонал, запрокинув голову, и начал выгибать спину, как только член Джорджа снова ненадолго ускорился. — М-м-м... Они у вас — просто супер... Особенно когда ломятся мне в рот или в жопу... Но я всё равно не понимаю, чего вы их «огромными» называете. У меня — такой же. «Вообще-то, ещё больше, Гарри. И...» — Хватит уже строить из себя такого привереду, которого ничем не удивишь, — встрял в их диалог Фред. — Серьёзно, ты первый, кто нам начал доказывать, что у нас размер — «ну такое»! — Я не говорил, что «ну такое». Классный у вас размер. Но просто обычный. — Да нет же! Признай уже, наконец! У нас всех болт — больше среднего. Сильно больше. — Да обычный он у нас, чо вы заладили! Мне он и такой нравится, нечего тут стесняться. — Да тут не в том дело, что нравится, а... Фред, объясни ему, а? — Гарри, ты над нами издеваешься, что ли? Тоже такой способ раззадорить, назвав хуй парня мелким, чтоб он разозлился и ебался ещё жёстче? — Да при чём тут «мелкий»? Обычный, говорю! 19 сантиметров. Обычный такой размер. — У нас 18, вообще-то. — Ну 18, 19... какая разница? — Гарри, запарил. Это — не «обычный». Это — «большой». — Да как скажете. Хотите представлять, что у вас огромные хуи — представляйте. Подыграю. — Да... Пффф! — Фред злобно прошипел. — Мы не «представляем». У нас они — реально большие. У всех троих. — Да-да, большие. Просто огроменные. Какие вы оба гиганты! Уму непостижимо! У вас такие мощные елдоны — я таких никогда в жизни не видел! Вы мне как их показали — я аж за себя испугался. Бедная моя жопа! Какие же вы самцы! — Хватит придуриваться! — Ну а чо, вы же это хотели услышать? — Это. Но по-настоящему. — Они ведь у нас и правда большие. — И зад они тебе так отжарили, что уже сомнений остаться не должно было. — А я — прямо сейчас могу напомнить, насколько он у меня «обычный». Гарри расплылся в довольной улыбке: — Отжарили — вот это точно. По первое число. — Понравилось тебе... — ... как терпеть их пришлось? — Да, вообще супер было. Особенно — в самом начале, когда ещё было совсем жёстко... — То есть, всё-таки пришлось терпеть? — То есть, всё-таки большие? — Да заебали! — он злобно воскликнул, а потом тихо буркнул под нос. — Вот у Кормака — реально большой... — Ах так?! — не выдержал Фред. Он перестал наслаждаться нежной гладкой кожей на спине третьекурсника и решил-таки проучить вредного гадёныша. За недолгой паузой последовал пронзительный крик Гарри... в которого без предупреждения Фред медленно, но настойчиво, засадил свой хер — сразу под корень. Притом, что болт его брата оттуда никуда не делся, продолжая отнюдь не нежные движения: и пока Фред добавлял к нему свой, и когда тот вошёл уже полностью. — Вот это обычные, да? — с наездом переспросил Фред. — С-с-сука... — сквозь зубы проскулил Гарри, снова захныкав. — Так нечестно... Вы же два сразу... — Были бы «обычные» — ты бы так сейчас не заорал. — После часа такого жёсткого разъёба — уж точно. — А мы уже час ебёмся? — Не знаем. — Час-полтора. Гарри тяжело дышал, стиснув зубы и рефлекторно стуча кулаком по скамейке, на которой они расположились. Вновь увидев ТУ САМУЮ реакцию, Джордж расплылся в хулиганской ухмылке: — Самую жесть тебе терпеть понравилось, говоришь? Как в самом начале? — Да... Блядь... Как же... Ну вы изверги! — Жесть — как сейчас? — с точно такой же злорадной ухмылкой подхватил за Джорджем Фред. — Да... Сейчас — так же... Как тогда... — Нравится? — Нет!.. — испуганно выкрикнул он. — Да... — простонал чуть позже. — Ебать какие у вас дрыны, реально... — Вот, то-то же. — Пиздец по-мудацки мы их в тебя запихали, да? — ДА! — Мне выйти? — спросил Фред, искренне не зная, сможет ли Гарри сегодня выдержать даже такое. — Я... Я не знаю... — почти целую минуту он лишь бессвязно стонал и поскуливал с каждым толчком Джорджа, который продолжал всё так же агрессивно ебать всё это время. Наконец, он выпалил, не переставая хныкать. — Нет! Не выйти! Выеби меня! Выебите меня оба!.. Или... Или не знаю... Я не хочу! Фред, я не хочу! — То есть, выйти? В ответ — Гарри лишь жалобно проскулил, а потом — вместо прямого ответа ещё более умоляющим тоном повториял, срываясь на шёпот: — Я не хочу... Какие же вы сволочи... Я совсем не хочу... — М-м-м... не хочешь? Но ты прав: в сексе — мы с Джорджем конченные уёбки. — И мы тебя предупреждали. — Так что, если ты всё ещё не понял... — Нам похуй, что не хочешь. Встав поудобнее вокруг ног Джорджа, который вытянулся под ним, Фред опустился в глубокий присяд, вульгарно выставив собственную раскрытую жопу, наклонился вперёд и завороженно прошептал: — А ещё... Гарри, ты просто сокровище... — Фред начал вполсилы двигаться в унисон с братом, принявшись целовать спину Гарри, при этом наслаждаясь тем, как он своим хуем чувствовал хуй Джорджа, настойчиво скользящий вдоль него, пока снова тесное очко бесконечно развратного красавчика стискивало их вместе. Джордж, хоть и ничего не сказал — ни вслух, ни невербально — ведь он запрокинул голову, закрыв глаза и застонав от удовольствия — тоже наслаждался тем же самым. Это Фред почувствовал самим хуем. Тем, как хер брата начал двигаться, специально толкаясь гораздо резче в самом конце, чтобы вскинуть свои яйца вверх и слегка удариться ими о болтающиеся яйца старшего близнеца. — Джордж, ты не помнишь, что он там сегодня говорил? — в голосе Фреда было слышно, что он снова задумал что-то коварное. — Он много чего говорил. В основном: «БЛЯЯЯ! МОЯ ЖОООПА!» — Нет, я про самое начало. Когда мы его в рот ебали. — Тоже много чего. О чём ты? — он открыл глаза и взглянул на брата. — А-а-а, ты про это? Ну ты и гад! — вслед за Фредом, он тоже расплылся в заговорщической ухмылке. — Что вы опять задумали? — Гарри настороженно уставился на Джорджа испуганным взглядом. Тот открыл было рот, но вместо него ответил Фред, зашептав третьекурснику на ухо: — Ну ты же сам просил... Забыл, что ли? — руки Фреда медленно обвились вокруг худощавого торса. Одной — он обнял Гарри за живот. Другой — через плечо, по диагонали, беря в такой захват, чтобы он не смог вырваться ни в одну сторону. И, наконец, Фред ответил. — Ты восхищался нашими хуями. Но просил нас пихать их в тебя по очереди, а не сразу. С удовольствием выполняем твою просьбу... — Ну не сейчас же! Вы решили сейчА-А-А-А-А!.. БЛЯЯЯ! МОЯ ЖОООПА!.. Ну вы твари! — Терпи-терпи... — Мы уже знаем, что ты от этого тащишься... С этими словами они продолжили специально двигаться в разные стороны, наслаждаясь и новой волной его умоляющего плача, и тем, как он непроизвольно дёргался время от времени, и — в не меньшей мере — тем, как скользили своими хуями вдоль хуя брата в шикарной заднице, которая снова ощущалась девственно тугой. Фреду повезло гораздо больше: благодаря позиции, он не просто скользил вдоль члена Фреда, а прямо сам толкался в его направлении. Почти что «ебал его в хуй». Что примечательно, Джордж точно так же думал, что везунчик тут он, ведь он безостановочно чувствовал яйца Фреда, прижимающиеся к его херу и скользящие вдоль него. Через несколько минут даже Гарри перестал реветь изо всех сил. А ещё спустя какое-то время его бедный зад и сразу к двум хуям хулиганов Уизли привык настолько, что они уже больше не могли из него выбить крики снова — даже специально, сколько ни старались. Он уже только стонал на апофеозе экстаза, не переставая при этом осыпать эти два хера, вновь насилующих его, такими восхитительными эпитетами, что с подобным отношением — он мог и дальше считать елдаки близнецов Уизли хоть «нормальными», хоть «маленькими». Эта позиция как нельзя кстати олицетворяла всю сегодняшнюю встречу, поэтому братья решили ебать именно так до победного, пока уже не кончат. Вскоре Гарри вновь залился неконтролируемым стоном — но уже не мучаясь от хуёв братьев, в два ствола долбящих его зад, а просто теряя голову от слишком запредельного удовольствия, когда Джордж принялся ему вдобавок ко всему ещё и снова дрочить... А через пару секунд к нему одной рукой присоединился и Фред, упиваясь тем, что их действия вытворяют с Гарри. Закономерно мощнейший оргазм — у всех троих — уже осязаемо маячил на горизонте. Но даже не это оказалось главным событием этой встречи.

💕💕💕

Под конец два ошалевших хуя, беспощадно насилующие бедную жопу младшего гриффиндорца в двойном проникновении, уже не просто ебали её совсем без тормозов. И даже не откровенно драли. А натурально измывались над ней, с неприкрытым садистским наслаждением соревнуясь друг с другом в том, какой из одинаково озверевших елдонов сможет — одной лишь этой зверской долбёжкой, без помощи чего бы то ни было ещё — причинить растерзанному аналу МАКСИМАЛЬНО невыносимые страдания, заставляя ревущего в голос парня, несмотря на то, как он был уже измождён, вновь вопить изо всех сил. В этом смысле — сейчас Гарри чувствовал себя, наверное, точно так же, как тогда с Хиггсом, хоть в тот раз он и наблюдал это лишь со стороны. Да, вот эти близнецы Уизли — настоящие, окончательно сорвавшие с себя маски последнего приличия — оказались не менее оторванными любителями драть партнёра так, чтоб он орал от боли. И то, с какой самозабвенностью они этому предавались — срывало башню напрочь. Но в том, как братья имели третьекурсника — было что-то ещё. Не только то, от чего кайфовал Теренс. Что-то большее, чем просто желание насладиться тем, как пассив мучается от того, какую жесть твой зверский хер вытворает с его несчастной жопой, но продолжает терпеть, неспособный устоять перед желанием принять в себя твоё брутальное и совершенно беспощадное, но поистине мужское достоинство. Которое и ДОЛЖНО ебать по-мужски. Нет, не надо обольщаться: этим близнецы упивались не менее искренне, чем Хиггс. Да и, что уж греха таить: не менее бесстыже, чем сам Гарри, когда он точно так же, смакуя мучительные вопли во всё горло, отчаянные мольбы это прекратить и — особенно — неподдельное дрожание несчастной задницы, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО на пределе её возможностей безуспешно пытающейся то воспротивиться этой пытке, сжимаясь изо всех сил, то расслабиться, чтобы перетерпеть — когда Гарри, наслаждаясь этим, по очереди насиловал самих братьев... а уж тем более — когда при этом сам терзаемый близнец тоже передавал эстафету, заставляя и второго терпеть такую же грубую тренировку анала, но уже от собственного хуя, в самом чистейшем инцесте. Сегодня Гарри понял, что даже такой отвязно-жёсткий секс — его, как и Фреда, и Джорджа, и Теренса — неподдельно заводит. И в том, что им всем это нравится — нет ничего постыдного. Они все — как минимум, в дополнение к другим видам забав, обожают ебать именно так, как сейчас его бедный анус терзали два стальных дрына. Но конкретно Фред с Джорджем делали это как-то... по-особенному. В том, как долбили они — не только сейчас, а вообще всю их встречу — было нечто большее, чем просто желание пронаблюдать, насколько их пассиву тяжело — даже больно — терпеть эту свирепую ёблю. С каждым движением они вколачивали свои одинаково восхитительные и восхитетельно одинаковые поршни — не просто жёстко, а... А... Слово вертелось на языке, но в дурмане кайфа его было невероятно сложно подобрать... «РАЗВЯЗНО — вот как!» Тем, как они двигались, какие позы занимали, какие реплики выкрикивали, каким тоном, как при этом смотрели на Гарри и друг на друга... да даже такими едва уловимыми мелочами, вроде того, какая микромимика у них проскальзывала или как они смещали таз с каждым толчком на сантиметр правее или ниже — всем этим Гарри наконец-то понял, к чему они стремились. Они изо всех сил, всеми возможными способами — старались ебаться так, чтобы это была именно развязная ёбля, а никак не «секс». Чтобы это было чем-то запредельно развратным, категорически неприемлемым. Совершенно непристойным, откровенно низменным совокуплением. Не возвышенным «занятием любовью» и даже не просто «сексом», а первобытным, совершенно вульгарным запихиванием своего голодного хуила в раздолбанное дупло несчастной жопы, насильно раздвинутой вкрай по-хамски. Именно так, и никак иначе. Это должно быть не сексом, не ёблей и даже не долбёжкой, а именно вульгарным запихиванием. И запихиванием — не члена, не хуя и даже не хера, а именно своего наглого хуила. Не в попу, не в анал и не в очко — а именно в дупло. Именно такая похабщина. Именно такое непотребство. Не секс и не ёбля, а самое что ни на есть ГРЯЗНОЕ БЛЯДСТВО. «Так вооот в каком смысле они хотели сделать это "грязно"!» И вот это «грязно» — Гарри более чем понравилось. Когда пазл в голове, наконец, собрался, и беспощадно насилуемый парень понял, ЧТО на самом деле с ним всё это время вытворяли близнецы — перед глазами непроизвольно пронеслось ещё раз всё это, но теперь — с куда более богатым смыслом. Он вспомнил, как именно братья принялись выпячивать свои хуи в самом начале, как только получили разрешение на «непроистойности». Они сделали это, не просто гордясь своими — без сомнения, восхитительными — мужскими достоинствами. Да, они их выпячивали, как мужские... но ни разу не как «достоинства». А именно как два хамоватых хуила. Как что-то, к чему Гарри должен был испытывать прямое отвращение, касаясь не то что лицом — и уж тем более, ртом — а даже просто руками. Как что-то, что, вот так развязно выставленное, превращалось из соблазнительного елдака в нечто постыдное, откровенно мерзкое, что совершенно точно ни с кем, никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя вот так нахально вываливать и — уж тем более, пихать кому-то в рожу. Они ебали Гарри в рот не жёстко, а именно развратно. Они, тыкаясь друг в друга хуями, делали это не раскрытыми головками, а голыми залупами. Начав наперебой наяривать ему в горло — они не просто принялись насиловать его рот, а осквернять его. Ебать так, что с каждым движением они своими настырными херами будто портили «правильного мальчика» и «невинного героя Гриффиндора», как они сегодня в порыве страсти не раз обращались к объекту их вожделения. Когда сами попробовали отсосать друг другу — в этом тоже было проявление той неотёсанной низменности. По тому, как они при этом раздвигали колени, приподнимали таз, снова выпячивали свои хуи и двигались, словно пытаясь «испачкать» рот брата самой непристойной частью своего тела (хоть после такого тщательного душа там было попросту нечем пачкать) — это был не просто минет. Это тоже было грязное осквернение рта, только на сей раз — друг другу. Когда они «жопа к жопе» не то стояли раком, не то лежали на Гарри, а он начал соблазнять их на окончательный, анальный инцест — они, хоть тогда ещё и стесняясь этого, но, всё же, невольно выставляли свои задницы в откровенно развартной манере. «Неподобающе» раскрывая свои аппетитные булки одной лишь позой «враскорячку» и натурально выпячивая свой анал, которым даже без участия третьекурсника то и дело касались ягодиц и гуляющих вверх-вниз яиц друг друга, содрогаясь от трепета каждый раз... Если подумать, то, похоже, это не Гарри их уломал на то «запретное», а они сами — едва ли не умоляли заставить их сделать это друг с другом. А дорвавшись до воплощения подавленного желания — оба не смогли удержаться, и с ходу принялись не просто «пробовать» анальный секс друг с другом, а — вновь — грязно осквернять друг другу «дупло», лишая друг друга девственности откровенно по-скотски. Как два поистине отъявленных подонка. Когда они потом вторглись в анал Гарри — они сделали это точно так же. Похабно. Развязно. Как и подобает постыдному блядству. Как и ожидается от такого немыслимого непотребства. Жёстко это было? Да. Резко? Опеределённо. Но главное — это было сделано вульгарно. Не как «анальный секс», а как мерзкая похабщина, как растление задницы Гарри этими очаровательно негодяйскими болтами, только и ищущими, кого бы «испортить», подмяв под себя любого и превратив его в самую распоследнюю потаскуху, которую эти хуи не просто разъебали вхлам, а прямо-таки опустили... наслаждаясь тем, как потом точно так же опускали, подминая под хер, их самих. Или, как верно сказали сами братья — не просто опускали, а «пердолили», пошло «шпёхали» и «дырявили». И точно так же Фред, сперва откинувшийся назад, грубо вцепившись за поясницу брюнета, чтобы полюбоваться тем, как его наглый дрын — вламывается — тому в дупло — вскоре, однако, наклонился вперёд и присел, натурально вдавливая таз пассива в себя — чтобы бесстыже раскрывать уже собственную жопу, пока со смакованием дела осквернял желанное очко, не всего лишь «трахая» его, но именно используя. И даже используя — не просто так, а откровенно по-скотски. ВСЁ, что делали братья с того момента, как сбросили свои полотенца — они делали не просто жёстко, не просто грубо, но стремясь превратить это в максимально мерзкое, в максимально низменное, в максимально первобытное совокупление. В такое, от которого человеку с ранимой душой, едва увидев столь запредельное непотребство — захотелось бы тут же убежать в душ и тщательно вымыться самому, пока его будет то и дело передёргивать от отвращения. Но они, вытворяя это с Гарри и — особенно — друг с другом, стремились вытворять это именно грязно. А что добивало окончательно, грязно — лишь тем, что они делают. В буквальном же смысле — физически — оставаясь до сих пор хоть и слегка вспотевшими, но по-прежнему притягательно-чистыми, красующимися своими подтянутыми торсами, которые Гарри так и хотелось облизать. Но вытворяющими при этом такой разврат, который никак иначе, кроме как грязью — не назовёшь. Когда осознание этого постигло младшего гриффиндорца, ему окончательно снесло башню. Без очков, со слезами, застилающими ему взор, да ещё и с мельтешнёй в глазах «мушек» — тех самых, которые возникают при крайне интенсивных физических нагрузках, коей эта долбёжка, без преувеличения, и являлась — он практически ничего не видел, способный различить лишь очертания. Но даже так, даже по одному силуэту — он теперь УВИДЕЛ, что Джордж, лежащий под ним, и напару с братом беспощадно наяривающий ему в зад — не просто положил ему руки на плечи, а он так — даже не надевает, а нахально напяливает Гарри на два их елдона. Которые близнецы — без малейшего стеснения пихают не столько в измученный анал, сколько друг в друга. Джордж — аж приподнявшись тазом, опираясь о скамейку лишь лопатками да ногами — «добивает» каждое своё движение максимально резко, подбрасывая тем самым свои яйца и натурально вмазываясь ими в причиндалы брата. Теперь это стало очевидно: с каждым своим толчком что он, что Фред — не просто дерут в два ствола несчастный анал, а, как и всю эту встречу, оскверняют своим бесстыжим хуйлом — что эту жопу, что заветные херы друг друга. И оскверняют — совершенно по-свински. Невообразимое откровение отключило третьекурснику последние остатки самоконтроля, напрочь отрубая мозг и утягивая в пучину чистого, незамутнённого кайфа в омуте отвратительно непристойного разврата.

💕💕💕

— БЛЯЯЯЯЯ! Гарри пришёл в себя, в слезах орущим во весь голос от мощнейшего оргазма, в смеси запредельно сильного удовольствия — практически невыносимого — и уже буквально мучительных ощущений. В глазах всё плыло. То ли оттого, что таким взглядом он уже вообще ничего не мог разглядеть, то ли оттого, что окончательно потерялся в своих фантазиях — но перед самой кульминацией бедный гриффендорец, под конец СОВСЕМ свирепо насилуемый (и даже по-хамски опускаемый) двумя хуями, как-то умудрился проморгать момент са́мого яркого кайфа, задумавшись о чём-то своём, и опомнился лишь с последними выстрелами. Вот же облом! Столько терпеть, как его своими беспощадными дрынами дерут эти два оболтуса — по очереди и вместе — и в итоге пропустить самое главное! Тем временем, два разъярённых хуя продолжали зверски долбить его в жопу, толкаясь в ней с каким-то уже просто невероятным темпом, приближаясь к высшей точке сами. Два крепких кулака старшекурсников стиснули его собственный стальной хер и ещё более остервенело дрочили ему, не сбавив темпа даже после того, как он начал кончать. Похоже, они хотели выжать его хуй досуха. А то, что эти ощущения для него могли быть уже чересчур — он и так понимал, что братьев совершенно не беспокоило. Напротив, они наверняка сами кайфовали, стремительно приближаясь к оргазму, пока жадно таращились на то, как он начал дёргаться и извиваться от того, что они продолжают ему дрочить. И, когда они почувствовали на своих руках, как его напряжённый член сделал первые выстрелы, а своими залупами — как напряглась его простата — их ненасытные елдаки опять стали просто каменными. Очевидно, от осознания того, что у него уже наступил оргазм — а значит, его простата стала теперь ОЧЕНЬ чувствительной, и ему теперь — снова чертовски трудно терпеть их. — Только не внутрь! — чувствуя, как у него снова наворачиваются слёзы, жалобно сведя брови, лишь успел проскулить Гарри, сам ещё не понимая, что он видит перед собой. Джордж уставился на него и с распахнутым ртом часто дышал от приближения к той самой точке. Его одуревший выпученный взгляд дал понять, что он уже совсем близко. — Бля! Фред, я уже! Гарри зажмурился, уже совсем неконтролируемо содрогаясь всем телом от ЗАПРЕДЕЛЬНО мощных ощущений. Из-за них даже устоять, опираясь руками о скамейки, не рухнув на Джорджа совершенно обессилевшим, оказалось едва выполнимой задачей. Его собственное тело его уже еле слушалось, безостановочно посылая в мозг внутренним умоляющим воплем один-единственный сигнал: «ХВАТИТ!!!» — Не внутрь! — ещё раз взмолился он в ответ на восклицание Джорджа. Близнец метнулся отчаянным взглядом через его плечо — к брату, что-то пытаясь сказать, но хватая ртом воздух, не в состоянии это сформулировать. — Можно, — ответил его брат на неозвученный вслух вопрос, сам тоже сбивчиво дыша. — Оскверни по полной. В тот же миг Джордж резко вытащил свой агрегат из растянутого очка третьекурсника, оставив там лишь болт Фреда. Он рывком сдвинулся вниз под Гарри, заставляя того протащить свои причиндалы по его торсу от пупка до самой груди, попутно размазывая яйцами обильную лужу спермы — и, скрывшись своей рыжей шевелюрой где-то под грудью нависающего над ним третьекурсника, с размаху засадил свой болт в не менее тугой анал брата. Тот — тут же вскрикнул сам. — ДААА! — в слезах заорал старший брат. — Раздери меня нашим хером! Вхлам раздери! Грязно накончай прямо в жопу! Затолкай в меня свою сперму нашей мерзкой залупой! Устрой КОНЧЕННОЕ БЛЯДСТВО! До САМОГО конца! Вообще по-свински! Прямо при Гарри! Джордж — выгнул спину, запрокидывая голову и, очевидно, кончая прямо в зад Фреду. Фред же — продолжал ебать зад, для которого теперь это снова было невыносимо. И, более не отделяемый членом Джорджа, который хоть как-то амортизировал удары, теперь он с размаху долбил уже прямиком в сверхчувствительную простату, насильно выбивая из младшего гриффиндорца остатки семени, отчего тот снова невольно загнулся и разревелся. Старший близнец его не щадил абсолютно, продолжая двигаться в полную силу даже несмотря на то, что в его собственный зад свирепо вонзился член оргазмирующего брата, и он сам теперь с каждым движением снова терзал собственное очко, которое успело уже отвыкнуть. Он сам почти ревел в унисон с Гарри, но продолжал наяривать со всей дури. Это, финальное, изнасилование бедного анала брюнета продлилось секунд двадцать, но даже это ощущалось как целая вечность. И, несмотря на то, какие мучения член Фреда доставлял Гарри теперь — третьекурсник всё равно хотел довести братьев до такого состояния, чтобы они сегодня с ним кончили так же мощно, как он сам. Кончили оба. Поэтому он ревел, но продолжал терпеть. Осталось всё равно совсем чуть-чуть. Теперь — точно. Наконец, Фред, совсем уже часто дыша, прошептал Гарри на ухо умоляющим голосом: — А хоть на яйца — можно? — Можно... — сквозь слёзы проревел обросший парень. — Тогда... я щас... И, сказав это, он задёргался совсем бешено, заставляя Гарри опять заорать во весь голос. Но после нескольких толчков он всё-таки вытащил свой пыточный агрегат и жёстко уткнул его в яйца младшего гриффиндорца. Сделай он это хоть чуточку сильнее — и можно было бы сказать, что он с размаху врезал Гарри по яйцам своим хуем. Но в сравнении с тем, как он только что измывался этим хуем над несчастной задницей — такое было даже приятно. Брюнет наконец-то испустил стон облегчения, чувствуя, как пульсирует его сокращающееся анальное кольцо... и как первый залп Фреда осеменил его причиндалы. В ту же секунду близнец воскликнул: — Джордж, еби меня! — Я... — брат пытался отдышаться, но задыхаясь, поспешил ответить, — не могу... я уже всё... — ЕБИ! — перекрикнул он умоляющим тоном, уже совершая второй выстрел. И спустя миг — оба брата синхронно заревели во весь голос так же, как Гарри до этого. Видимо, Джордж через «не могу» всё-таки принялся долбить то место, в которое он только что кончил. — До конца! — сквозь слёзы взмолился Фред. — До самого конца! — Фред, пожалуйста... — ДАВАЙ! Они снова заревели. Рыдания продолжались ещё добрые полминуты — до тех пор, пока еле-еле не выдавилась последняя капля, и после ещё нескольких толчков Фред, наконец, не простонал: — Я всё... Хватит... — Нет, не хватит! — стиснув зубы, прошипел Джордж. — Вот тебе за это! Фред снова взвыл: очевидно, Джордж не просто не остановился, а с размаху ударился и ускорился через силу, мучаясь сам, но заставляя ещё сильнее мучиться Фреда. Проскулив так ещё пару минут, пока Фред вопил во весь голос, и Гарри чувствовал, как он трясётся всем телом, Джордж, наконец, остановился: — Вот... теперь... хватит. — Спра... — тяжело дыша, простонал Фред. — Справедливо. Ещё где-то полминуты они приходили в себя, пытаясь отдышаться. И, едва Джордж хоть как-то восстановил дыхание — он заорал в ярости — ещё громче прежнего: — ГАРРИ, ЭТО ЧТО СЕЙЧАС, БЛЯДЬ, БЫЛО?! — Где?.. — растерялся парень, сам с трудом пришедший в норму. — ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ?! — Я? Это ж вы сами... — МЫ САМИ?! — в его голосе было слышно, что он откровенно охуевает. — ВОТ ЭТО — мы сами?! Он рывком скользнул под Гарри обратно, вместе со своим братом тоже уткнувшись хуем в яйца третьекурснику и поравнявшись с ним взглядами. На Гарри уставился ошарашенный взор одного из близнецов Уизли на суровой физиономии, требующей немедленных объяснений. На физиономии, обрамлённой белоснежными волосами, которые ещё пару минут назад были огненно-рыжими. Он метался испуганным взглядом между Гарри и братом, который во время СЛИШКОМ мощного оргазма третьекурсника точно так же в одночасье превратился в пепельного блондина.