Двое из ларца

      В первый момент Сережа уверен, что ему померещилось. Он даже не думает об этом всерьез, потому что уверен, что беспокоиться не о чем. Да и кто бы на его месте стал рассуждать иначе?       Поэтому в день общего собрания всех первокурсников в огромной аудитории (с партами «лесенкой» до самого потолка, как в университетах из фильмов) они так и не встречаются.       Потом начинается учеба, на которой Сережа концентрируется изо всех сил. Настолько, что толком не остается времени даже на Олега, что уж говорить о новых знакомствах. Он знает, что первые две-три недели в вузе будут самыми сложными, поэтому настраивается на адаптацию, старается много учиться и схватывать как можно больше, не упускать ни одной детали — и мало смотрит по сторонам.       Возможно, он так ничего и не заметил бы до самой сессии, а то и до конца учебы, если бы однажды к нему не подошла одногруппница, хлопая огромными удивленными глазами.       — Сереж, слушай, а у тебя случайно нет брата?       Никакого брата у Сережи и в помине не было, как и членов семьи вообще — он из детского дома. Так что он только отмахнулся, но всё-таки запомнил, что его могут спутать с каким-то пацаном с другого факультета и не надо слишком этому удивляться.       Ближе к концу сентября именно это и произошло. Он сидел в столовой, разложив перед собой учебники, а также скудный обед из кофе и салата, пытаясь одновременно поесть и доделать домашку перед следующей парой. Сидел тихо, мирно, никого не трогал, как вдруг откуда ни возьмись на него налетела незнакомая девчонка.       — Ты мудак!!! — возопила она, от всей души влепляя Сереже пощечину.       Столовая притихла — подобные представления в их университете были нечастым явлением, так что все присутствующие так и замерли, не донося вилок и ложек до ртов, и с интересом уставились на эту сцену.       Сереже было даже немного жаль, что порадовать их он не может — ведь эту девушку видит впервые в жизни.       — И больше не попадайся мне на глаза, мразь! — закончила та не менее быстро, чем начала, развернулась, театрально взмахнув волосами, и покинула столовую, гордо задрав нос и цокая каблуками.       Эффект был бы сильнее, если бы на выходе она не застопорилась в поисках пропуска, пропавшего где-то в недрах сумки, а потом не получила бы по лбу дверью, но в целом, и это куда лучше, чем скучная перемена.       — Кто это был, Серый? — быстрым шепотом полюбопытствовал Антон, пацан с его факультета, с которым они часто сидят на потоковых лекциях.       — Я понятия не имею, — буркнул Сережа, обиженно потирая щеку — та уже начала болеть, потому что разъяренная дама не пожалела сил, а еще у нее были нарощенные когти. — У меня вообще-то парень есть! — добавил он чуть тише.       Антон сочувствующе покачал головой, но, казалось, еще немного, и его прорвет на дикий ржач. Сережа посмеялся бы вместе с ним, если бы не было так больно.       Парень у него действительно был и тем же вечером долго-долго целовал пострадавшее место, допытываясь сначала сердито и твердо, потом с хитрой многообещающей улыбочкой, а в итоге — чуть ли не угрозами, кто это был и как он посмел.       В итоге Сережа-таки раскололся и вкратце описал ситуацию. Он рассчитывал, что Олег ему посочувствует, но тот начал ржать.       — Серый, — выдавил он сквозь смех, когда минут через пять стал чуть успокаиваться; Сережа всё это время сидел с каменной миной. — Серый, такая хрень могла произойти только с тобой, вот честно.       — Типа, у меня настолько посредственная внешность? — мгновенно оскорбился Сережа. — Так, что ли?!       — Не так, — просто отозвался Олег, и его глаза потемнели.       Сережа понял, к чему всё идет, но для приличия попытался вывернуться из объятий. Вот только его никуда не пустили, а напротив — сжали покрепче, принялись целовать в шею и потихоньку, незаметно завалили на спину, придавив собой сверху.       — А вс-всё… всё-таки… — пробормотал Сережа, борясь с собственными охами и стонами, — к-кто же… там такой…       — Плевать, — рыкнул Олег, сильнее вжимаясь в него бедрами, мощными руками сминая его ягодицы и вгрызаясь куда-то в плечо. Потом освободил одну руку, чтобы перехватить запястья Сережи и придавить к дивану над его головой. — Ты один у меня такой, понял?       — У тебя, — согласно промычал Сережа, мало что соображая.       Словом, и в тот раз Сережа пропустил поступающую информацию мимо ушей, хоть это ему и не свойственно.       Именно поэтому, когда они наконец-то сталкиваются, Сережа шокирован так, словно никаких предпосылок к этой встрече не было.       Это происходит, как ни странно, в библиотеке. Или не странно — в университете не так-то много мест, где могли бы встретиться студенты разных факультетов, у которых нет ни одной общей пары, общих увлечений или хотя бы общих знакомых.       Столкновение самое банальное, какое может быть: Сережа несет в руках кучу книг, мысленно ругая себя за то, что взял хлипкий пакет, который порвался уже на автобусной остановке, и вдруг на всей скорости врезается в кого-то, кто до этого был у стойки, а затем резко развернулся и шагнул ему наперерез.       Книги летят на пол, Сережа по инерции тоже опускается, пытаясь поймать хоть что-то, и шипит от боли в ушибленной особенно увесистым учебником руке.       — Вот куда прешь-то! — возмущается второй человек, но без особой злости, даже немного сочувственно, а потом опускается рядом с ним и подает книги, которые улетели совсем далеко.       — Спасибо, — бурчит Сережа, бросает взгляд исподлобья…       И замирает, выпучив глаза.       Потом поправляет очки, чтобы убедиться, что ему не мерещится, — но судя по тому, что парень напротив смотрит на него не менее изумленно, всё происходит на самом деле.       — Так и знал, что мне нельзя обрезать волосы, — заявляет парень и вдруг расплывается в широкой улыбке, немного неловкой, но искренней.       Сережа моргает, соображая. Потом поднимается, поудобнее перехватив книги, и его… отражение поднимается тоже.       Но — нет, не совсем отражение. Одинаковое только лицо и цвет волос, но сами волосы у парня длинные, по плечи, и идеально уложенные, а одет он в белую рубашку и фиолетовый деловой костюм, словно он не студент, а по меньшей мере заместитель ректора. Сереже становится даже неловко за свой свитер с совами — но, кстати, тоже фиолетовый.       — А я обрезал перед началом учебы, — признается он неожиданно для себя. — Хотелось чего-то… нового, наверное.       Парень кивает удивительно понимающе, а потом протягивает раскрытую ладонь.       — Паша.       — Сережа, — после короткой паузы отзывается Сережа и быстро пожимает руку нового знакомого, снова едва не роняя книги. — Черт… Надо это сдать и…       — А потом ты не спешишь? — перебивает Паша.       Расправившись с Сережиными книгами — лицо любопытной библиотекарши надо было видеть, — они идут в кофейню. Сережа сначала противится и предлагает пойти в ту, что совсем близко к универу и с соответствующими студенческому кошельку ценами, но Пашу аж передергивает от его слов.       — Там же просто отвратительный кофе! Я тебе отвечаю, они просто заливают кипятком растворимый «три в одном» с кассы Магнита!       Сережа решает не спрашивать, чем так уж плох пресловутый «три в одном», которым лично он спасается вот уже месяц.       Паша приводит их в кофейню, которую Сережа, честно, принял бы за ресторан, сразу прямо говорит, что на цены смотреть не надо, и заверяет, что угостит в честь такой интересной встречи. Приходится послушаться, потому что и правда не хочется знать, сколько стоит несчастный стаканчик латте.       Помимо латте Паша заказывает еще несколько десертов со странными названиями, и те выглядят так аппетитно, что у Сережи не остается ни единого шанса отказаться.       — Зачем это? — жалобно спрашивает он, когда официант оставляет перед ними сладкое и уходит, пожелав приятного отдыха.       Паша легко пожимает плечами, нервно теребя в пальцах салфетку, и только теперь Сережа замечает, как он, на самом-то деле, напряжен.       — Не каждый день встречаешь… ну… — Паша вопросительно ведет бровью. — Брата, выходит?       — Я из детского дома, — выпаливает Сережа и почти не дышит в ожидании ответа.       — Я тоже, — спокойно отзывается Паша, и они оба, кажется, выдыхают. — Ешь, ты такой худой, что смотреть страшно.       Надо было, наверное, резонно ответить, что ничего не страшно, и вот его парня, например, всё устраивает. Но, во-первых, делать каминг-аут вот так, едва знакомому человеку — пусть и родному, но эта мысль в голове пока не укладывается, — явно не лучшее решение. А во-вторых, Сережа больше не может игнорировать аромат шоколада, карамели и, кажется, ежевики, так что хватается за ближайшее пирожное.       Некоторое время он молча ест, неловко поглядывая на Пашу, а тот так же молча пьет кофе и тоже поглядывает на него. Пару раз они сталкиваются взглядами и глупо смеются.       Надо же. Прожить восемнадцать лет и узнать, что всё это время у тебя где-то был брат-близнец.       — Как так вышло? — первым задумчиво проговаривает Сережа, наконец находя в себе силы оторваться от сладкого. — Нас, выходит, разделили?       — Сам не знаю, не спрашивал, — пожимает плечами Паша. — Мы можем, конечно, сделать экспертизу, но…       — Не надо! — Уже стало понятно, что Паше ничего не стоит потратить кучу денег непонятно зачем, просто потому, что захотелось. — И так всё очевидно, по-моему.       — Это точно, — хмыкает тот. — Кстати, ты на каком факультете?       — Математический, — коротко отвечает Сережа. — А ты?       — Филолог, — проговаривает Паша как будто бы с гордостью, а потом смеется. — Если честно, поступил туда, куда прошел и где надо поменьше напрягаться. Я в любом случае не буду работать по специальности — хочу открыть бизнес. Родители, правда, хотят припахать меня к своему, но я упираюсь всеми руками и ногами.       Сережа понимающе кивает и старается ничем не показать своих эмоций. Родители, значит. Еще и со своим бизнесом — но это объясняет, откуда у Паши столько денег на красивые костюмы и сладости для незнакомца.       Ну да, так и есть. Ничего общего, кроме внешности.       — Ладно, — неуверенно бормочет Сережа, откладывая ложку. Он не доел последний тортик, но уже, честно, и не хочется. — Мне надо идти, домашки много…       «Я-то учусь, потому что другого варианта выбиться в люди у меня нет».       Паша часто-часто кивает, достает из своей кожаной сумки — наверняка не подделка — ручку и быстро пишет что-то на салфетке.       — Вот, возьми, это мой номер. Встретимся еще как-нибудь?       — Угу, — мычит Сережа, слабо в это веря, но салфетку забирает. — Спасибо за кофе и… за всё. Я верну тебе деньги, как смогу.       — Да ты что, — мгновенно серьезнеет Паша, внимательно глядя ему в лицо. — Не надо, не думай даже. Это ж от души всё, правда!       Сережа решает не спорить, натянуто улыбается и, кивнув на прощание, уходит. Нельзя сказать, что он совсем расстроен, скорее уж… разочарован, наверное. Не Пашкой, ни в коем случае! Он хороший, добрый. И он не виноват, что ему просто повезло.       Обидно, что у Сережи впервые в жизни появился родной человек, и тут же стало ясно, что общаться они не будут. О чем бы?       Но он не один, и это самое главное. Подумав об Олеге, Сережа сразу чувствует прилив сил. Всё хорошо, он непременно справится — и тоже однажды будет щеголять по городу в фиолетовом костюме, и будет иметь возможность купить не три кусочка тортика, а сразу всю кофейню.       Наверное, вся эта история могла бы так и закончиться, но дело в том, что Олег, как с ним обычно и бывает, оказался прав. Сережа — чертов магнит для всякой хрени.       Спустя… около недели, кажется, после встречи с Пашей, когда Сережа успел пережить первоначальные эмоции и даже подзабыть о необычном знакомстве (настолько, что и не подумал сообщить о нём Олегу), происходит самое страшное, что может произойти с молодым студентом, помимо отчисления.       Он выходит из вуза, никого не трогая, собираясь, как обычно, включить музыку в телефоне и заткнуть уши наушниками, как вдруг замечает, что прямо на него целенаправленно идет мент.       То есть, самый настоящий мент, в полицейской форме, фуражке и со значком на груди.       Сережа замирает, как перепуганный олень в свете фар, и надеется, что тот пройдет мимо, но нет. Тот оказывается не просто рядом, а вплотную, улыбается, приобнимает за плечи и начинает куда-то вести.       — Привет, птенчик, — проговаривает низким, хриплым голосом, и Сереже становится плохо. — Классно выглядишь сегодня, милый такой. Ну что, идем, как собирались?       — Э-э-э… — блеет Сережа, окончательно теряясь в пространстве.       — Ты чего, обиделся, что ли? — продолжает мент и, кажется, смотрит на него, но Сережа не видит — он пялится прямо перед собой, соображая.       Ответ буквально щелкает в голове, и он поспешно выворачивается из-под чужой руки — благо, что держали совсем некрепко.       — Я, это, забыл в аудитории… кое-что, сейчас вернусь, — тараторит Сережа, пятясь назад и едва не наталкиваясь на других студентов, а потом разворачивается на сто восемьдесят и забегает в здание с такой скоростью, с какой не бежит даже на первые пары.       Оказавшись в коридоре, он тут же начинает перерывать рюкзак, молясь, чтобы злосчастная салфетка оказалась на месте и не порвалась. И — да, обнаруживается в боковом кармане, смятая, но целая. Сережа трясущимися руками набирает номер.       — Слушаю, — отвечает Пашин голос уже через пару гудков.       — Паша, здесь какой-то мент на меня накинулся! — выпаливает Сережа совсем не то, что собирался, но думать у него не слишком получается.       Паша молчит некоторое время, а потом отмахивается:       — А, так это мой мент. Слу-ушай… — тут же тянет он с интонацией, не сулящей ничего хорошего. — Ты где сейчас?       — В коридоре стою.       — Подваливай к библиотеке, у меня есть идея!       И тут же сбрасывает звонок. Сережа, чертыхнувшись, плетется на третий этаж.       Паша обнаруживается у дверей в библиотеку, и первое же, на что падает взгляд, это его прическа.       — Какого…       — Нравится? — белозубо ухмыляется Паша, взъерошив короткие волосы. — Посмотрел на тебя и подумал, что так всё-таки тоже очень неплохо. А не понравится — отращу.       Всё это отдает чем-то подозрительным, но Сережа никак не может понять чем.       — Зачем мы здесь? — прямо спрашивает он.       Предчувствие не обмануло — Паша смотрит на него исподлобья, прикусив губу и будто размышляя, стоит ли делиться мыслями, а потом расплывается в широкой улыбке и подмигивает.       — Давай его разыграем, а?       — Как? — уточняет Сережа, хотя и прекрасно всё понял. Паша закатывает глаза.       — Ты же понял, не прикидывайся! — И правда. — Махнемся местами и посмотрим, как скоро до Игоря дойдет.       — А Игорь — это…       — Мой парень. Ну, мент, — отвечает Паша так спокойно, словно в этом нет совсем ничего удивительного.       — Так если он мало того, что твой парень, так еще и мент, он точно догадается.       — Вот и проверим! И с меня потом пицца.       — У меня вообще-то есть свой парень, — прибегает Сережа к последнему аргументу, хотя пицца — весомое преимущество противника. — И у нас встреча через полчаса. И он точно всё поймет! — поспешно добавляет, увидев, как загораются глаза Паши.       — И это тоже проверим!       В общем, они проверяют.       Сначала меняются телефонами и вещами, и даже одеждой, добежав до туалета. Оба радуются, что сегодня Сережа решил прийти в контактных линзах, а не очках. За эти десять минут они вкратце рассказывают друг другу самое основное о своих отношениях, попутно то удивляясь, то хихикая из-за особенно необычных случаев.       — Кстати! — вдруг осеняет Сережу, пока он не без смущения рассматривает в зеркале себя в новом образе; на этот раз Паша был в рубашке и черных обтягивающих джинсах. — А что за дама недели две назад влепила мне пощечину в столовке? Ну, раз уж у вас с Игорем уже год, как всё серьезно.       Паша очень долго соображает, а потом, вспомнив, начинает хохотать.       — Так это, наверное, Юлька была — она как раз примерно тогда взъелась на меня за то, что не помог с расследованием. Она журналистка. А что я мог, у меня только учеба началась… Но мы с ней ни-ни! Она вообще изначально подруга Игоря. Не думал, что она могла бы меня прям ударить… Буду опасаться. — И снова угорает, конечно же.       Сережа только глаза закатывает и, пихнув его в бок, уже собирается уйти, но Паша придерживает его за локоть.       — Слушай, а давай поспорим? Кто дольше сможет не расколоться?       Вообще-то, это уже перебор. Сережа не планировал долго обманывать Игоря — и Олега, — и думал во всём признаться уже в конце первой же встречи.       — Ну и на что? — Он старается звучать максимально незаинтересованно, только, судя по довольному взгляду Паши, не получается.       — Кто выиграл, с того желание.       — Не-а, нет, ненавижу играть или спорить на желание, это…       — Да брось. — Паша делает очень жалобные глаза. — Маленькое, безобидное желание, обещаю.       Наверное, Сережа еще не раз об этом пожалеет, но он соглашается и скрепляет договор рукопожатием. В конце концов, теперь у него есть брат и общая с ним тайна — и хочется, чтобы это оставалось подольше.       Игорь обнаруживается на том же месте, где стоял, и судя по количеству девичьих стаек вокруг и его ошалелому взгляду, бедного мента надо спасать. Сереже на минуту искренне становится его жаль.       Он пару секунд соображает, как повел бы себя Паша, потом усилием воли заставляет себя выдохнуть и расслабиться. И натягивает на лицо широкую ухмылку, надеясь, что не выглядит слишком наигранно.       — Игореш, заждался? — мурлычет он, неожиданно чувствуя прилив адреналина и — еще неожиданней — приятного азарта. Он подруливает прямо к Игорю, цепляется за его локоть и, совсем смелея, привстает на носочки и чмокает его в щеку.       Быстро проверяет реакцию — не переборщил ли? — но Игорь с облегчением улыбается тоже и в ответ целует его в висок.       — Даже не представляешь как.       Они так и уходят, под ручки, прилипая друг к другу. Сережа старается побольше расспрашивать и поменьше говорить, за что ловит на себе пару встревоженных взглядов — очевидно, Паша, напротив, предпочитает рассказывать о себе. Но лучше пусть Игорь немножко переживает, чем быстро его раскусит.       Азарт смешивается с искренним интересом — не к Игорю, хоть Сережа и не может не признать, что тот оказался неординарным человеком и собеседником, а к Паше. Потому что через слова и жесты Игоря постепенно становится ясно: Паша, несмотря на уверенность в себе и браваду, очень ранимый и чуткий, он часто боится сделать что-то неправильно, а если любит человека, то пойдет ради него на что угодно.       День проходит быстро, и на это время Сережа правда забывает обо всех своих проблемах, позволяет себе стать… даже не совсем Пашей — скорее, в кои-то веки лучшей версией себя. Уверенной, сильной и улыбающейся не только самым близким.       Когда они с Пашей встречаются в условленном месте — в квартире его бабушки, уехавшей на дачу до зимы, — они сначала несколько минут нервно смеются, а после до самой ночи болтают, делясь впечатлениями.       — Он у тебя хороший, — говорит Паша. — Добрый такой, но, по-моему, если бы я встретился с ним на улице, обошел бы по дуге — этот взгляд на посторонних меня пугает…       — О-о-о, понимаю, — кивает Сережа, захмелевший от бокала шампанского. — Игорь тоже хороший. Говорить, видно, стесняется, но если его расспрашивать о чем-то интересном — не заткнуть.       — У тебя получилось его разговорить?! — изумленно переспрашивает Паша. — Охренеть, за это надо выпить.       Они выпивают. А потом и за то, что Паша уговорил Олега сходить в контактный зоопарк вместо того, чтобы угрюмо глазеть на чужих собак. А потом за встречу. И еще за что-то — несколько раз.       — Кстати, — бессильно бормочет Паша, когда они оба лежат на кровати, привалившись друг к другу и пялясь в потолок, — я, кажется, пару раз поцеловал Олега… Ты не против?       — А я Игоря, — признается Сережа. — Квиты.       Паша поднимает одну ладонь, и Сережа сразу стукает о нее своей.       Следующее утро оказывается пренеприятным, но в целом, могло быть и хуже. Зато вся следующая неделя насыщена событиями и впечатлениями.       Они стараются не слишком рисковать и не оставаться с парнями друг друга надолго, но с каждым днем это время увеличивается, а периодически они отвечают на звонки не своих парней, глядя друг на друга и хихикая.       Доходит до того, что ближе к выходным Паша остается у Олега вместо Сережи, клятвенно пообещав не заходить дальше легкого петтинга. Самое странное, что Сережа в ответ на его заверения едва не сказал: «Да ладно уж, не ограничивай себя». Более того, он поймал себя на мысли, что с удовольствием… посмотрел бы со стороны.       Вряд ли такое им когда-нибудь светит — что Олег, что Игорь не большие фанаты экспериментов, так что вряд ли согласятся. Это если вообще не решат их бросить после такого серьезного и длительного обмана.       Думать о подобном не хочется, а вот о Паше в постели с Олегом — да. И это создает весьма серьезные помехи в подготовке к семинару, так что Сережа пишет Паше и спрашивает, может ли он позвонить Игорю и пригласить его приехать. Судя по короткому «дп», прилетевшему в ответ, Паша занят.       Что ж, почему бы и нет.       Они оба будут гореть за это в аду, но, черт, отступать уже поздно.       Игорь то ли интуитивно чувствует сомнения, то ли сам не настроен на полноценный секс, но, так или иначе, у них ничего серьезного не происходит — и за это Сережа сильно благодарен утром, когда пропадает порыв. Они всего лишь пообнимались перед телевизором, потом долго лениво целовались, потом еще немного полежали без футболок, но даже не трогали друг друга ниже пояса.       Выйдя из душа, Сережа натыкается на частично одетого Игоря и тут же отворачивается. Ему становится уже совсем не по себе. Надо поговорить с Пашей.       — Паш, — ласково зовет Игорь, и от звучания неправильного имени Сереже становится совсем дерьмово. — Ты, это… Скажи, если что-то случилось, ладно?       Он аккуратно, точно к дикой кошке, подходит ближе, вопросительно подносит руки к его плечам и, дождавшись легкого движения навстречу, приобнимает совсем нежно и аккуратно.       Может, стоит сказать вот прямо сейчас? Он наверняка разозлится, а потом расстроится… Нет, о таком ему должен говорить Паша. А Сережа должен рассказать Олегу.       — Димка обещает завтра со своим парнем познакомить, — как бы между делом рассказывает Игорь. — Ты же всё хотел узнать, кто на него клюнул.       Сережа невнятно кивает, потому что Димку он ни разу в глаза не видел, хоть и успел наслушаться о нем как от Игоря, так и от Паши. Кажется, это тоже друг, который «изначально Игоря», тоже молодой полицейский.       — Познакомимся, значит, — вздыхает Сережа и осторожно выворачиваясь из объятий. — Извини, мне надо бежать.       — Ладно…       Сережа одевается и первым же делом пишет Паше: «Надо всё это заканчивать». На что тут же получает лаконичное: «Реально».       Олег, выходит, тоже заметил, что что-то не так. Но тоже ни о чем не догадался.       Ну, винить их за это нельзя — Сережа с Пашей буквально на одно лицо, и оба из детского дома и ничего не говорили о братьях, так откуда бы взяться такому предположению?       Весь день Сережа не может сосредоточиться на учебе — его мысли скачут с одной на другую, от той, что Олег может от него уйти прямо сегодня, до той, как же, наверное, красиво Паша смотрелся бы под ним. Интересно, а если бы тот снова отрастил волосы, Олегу бы понравилось?..       Он не знает, в какой момент мысли сворачивают к тому, что сам он не прочь был бы оказаться под Игорем, и чтобы Олег смотрел, а Паша… Паша тоже был где-нибудь рядом.       Это наверняка какое-то отклонение, наверняка всё из-за того, что у него нет модели семьи, или как там говорится. С другой стороны, пока мысли остаются мыслями, это не проблема, верно?       Сережа продолжает размышлять по дороге домой, как вдруг звонит телефон, перебивая играющую в наушниках песню.       — Алло, Сереж? — взволнованно тараторит Паша. — Ты сейчас где?       На фоне слышатся сердитые голоса, стремительно превращающиеся в крики.       — Я только отошел от универа, а что слу…       — Бегом к нашей кофейне. Бегом!       И сбрасывает, ничего не объясняя, но Сережа начинает догадываться, что произошло, и срывается с места. У Паши было три пары, а не четыре, и он должен был идти домой, но почему оказался здесь?.. Судя по всему, столкнулся с кем-то из парней. Раз не стал сообщать Сереже, значит с Игорем.       А раз там какие-то разборки…       Сережа вылетает из-за угла точно вовремя, чтобы увидеть, как Олег замахивается на Игоря, а тот технично уворачивается. Начинается потасовка, Паша скачет рядом, пытаясь их остановить, но куда там!       Игорь пытается козырять своим значком, но Олег в ответ смачно матерится и едва не укладывает его на лопатки, и, кажется, только чудом они оба всё-таки остаются на ногах.       Паша уже не пытается никого успокоить, отходит на безопасное расстояние и стоит, сложив руки и задумчиво наблюдая. Сережа потихоньку подходит к нему, тоже невольно залипая. Что ни говори, а дерутся парни красиво.       — Может, пока зайдем кофе выпьем? — вполголоса предлагает Паша, не отрываясь от представления: Олег как раз заломил руку Игоря и скалится совершенно бешено, при этом как будто бы довольно.       — Я сегодня весь день на нервах, — качает головой Сережа, следя, как Игорь перекидывает Олега через себя, вырываясь, и тоже скалится, и даже смеется, как сытая гиена. — Плохо станет.       — А. Мне вот уже.       И Сережа очень хорошо его понимает.       Вокруг начинают собираться люди, кто-то грозится вызывать полицию, и Игорь уже на автомате бросает свое фирменное «Полиция уже здесь!»       — Что случилось-то?       — Встретились с Игорем, решили прогуляться, а тут Олег. Ну, оба, видимо, замечали, что мы стали странно себя вести, так что решили взревновать. Но зато мы молодцы, не раскололись. Ничья, получается.       — Звучит как «мы» шизофреника, — честно замечает Сережа.       — Согласен.       И в этот момент Олег наконец-то замечает, что Сереж стало двое, и выпучивается на них так, что едва не пропускает удар от Игоря. Но Игорь, поймав его взгляд, тормозит собственную руку и вопросительно оборачивается.       Сережа еще помнит ошарашенную физиономию библиотекарши, но нет. Вот эти лица надо было видеть. И обязательно сфотографировать.       В тот день они расходятся парами, и каждый из братьев долго и тщательно объясняет, как так вышло, как давно и с какой целью. А после, конечно, долго и тщательно извиняется.       Больше всего Сережу удивляет, что Олег даже не обижается — так, бурчит что-то, но не недовольно даже, а как бы для проформы. Потом неловко признается, что с Пашей было весело — и чувствовалось, что что-то не то, но не казалось неправильным. Просто… другим.       На следующий день, в кои-то веки выходной для всех четверых, они встречаются в той же кофейне, и Паша, довольный, что можно спокойно вести себя, как обычно, радостно заявляет, что платит за всех. Олег с Игорем переглядываются и, видимо, безмолвно приходят к единодушному выводу, кто именно был инициатором этого балагана и кто вполне заслуживает небольшой мести в виде счетов за кофе и тортики.       Они весело болтают, шутят, подкалывают друг друга и настолько хорошо проводят время, что Сережа впервые в жизни ощущает себя частью… семьи. Настоящей, большой семьи.       — А, Игорь, — говорит он, вдруг вспомнив о еще одном человеке, которого как минимум половина присутствующих хотела видеть, — а Дима-то придет?       — Точно, он же обещал наконец-то притащить своего парня! — Паша оживляется. — Да и я сам так с ним до сих пор и не встретился.       — С Димой? — удивленно переспрашивает Сережа. Они же с Игорем год вместе, как так вышло, что не пересекались с его лучшим другом?       — Да он на работе всё время, — отмахивается Паша. — А учился в Москве, только месяц назад вернулся, вот нам и никак не пересечься. Только через Игоря и знакомы, а он и мне уже как родной.       — Говоря о родне, — встревает Олег. — Кого из вас я пару дней назад видел на лестнице в унике? Так и не понял, что это был за приступ депрессии. Точно ничего не случилось?       Сережа косится на Пашу, но тот так же непонимающе смотрит на него, потом снова на Олега.       — На какой лестнице-то?       — В правом крыле, рыдал еще, — нетерпеливо поясняет Олег, и Игорь, услышав эти подробности, отрывается от пирожка с малиной и встревоженно вскидывает голову. — Что-то про то, что в Питере цветам холодно, они мерзнут.       Сережа хмыкает синхронно с Пашей, и они таращатся друг на друга. Постепенно веселье сходит на нет — и без слов ясно, что ни один из них ни на какой лестнице не ревел, тем более из-за цветов.       — Может… — неуверенно начинает Сережа, но тут дверь кофейни хлопает, и внутри оказывается белобрысый парень в полицейской форме, который сразу находит их столик взглядом.       И замирает на полушаге, таращась на них так, словно увидел призраков, не меньше.       — О, Димка! — приветственно кивает Игорь, по инерции продолжая задумчиво хмурить брови. — Иди к нам, чего застыл.       Чего он застыл, становится ясно еще через две секунды, когда дверь хлопает опять, и в кофейню заходит… кто-то, кто очевидно не Сережа и не Паша, но…       — Всем добрый де… — чуть дрожащим, как от волнения, голосом начинает парнишка, но осекается, замирая рядом с Димой и цепляясь за его локоть. — Это…       С минуту молчат все. Сережа глупо шутит в голове про родившегося мента, но тут же мысленно дает себе оплеуху — не надо им еще одного, своих вполне достаточно.       Потом он переводит взгляд на Пашу, и еще некоторое время они тупо пялятся друг на друга. Олег с Игорем смотрят то на них, то на парня Димы и явно заново что-то осознают.       — Ребят, это Саша, — неловко представляет Дима, чтобы не молчать.       Паша открывает рот, но медлит еще несколько секунд, прежде чем выдавить:       — Так мы, получается, тройняшки?       Кто-то начинает ржать, и скоро смех подхватывает, кажется, вся кофейня, включая персонал и собаку одного из гостей.       А когда еще через полчаса Сережа узнает, что влепившая ему пощечину девочка — вовсе не Юля, а Лиля, которая взъелась на Сашу за то, что якобы увел парня, который ей нравился, становится уже не смешно, а страшно.       Мало ли, сколько еще у него братьев? А лицо, что ни говори, одно. Причем на всех.