Причина нервного срыва

      Сегодня ночь была тёплой, со слабым ветром. Небо чистое без облаков, и только звёзды ярко светили, делая ночное время суток ещё более волшебным.       Большое окно в комнату тройни было открыто на проветривание, а шторы задвинуты, открывая вид на улицу. Дьюи лежал, смотрел на верхний ярус старшего и даже не мог представить, что скажет брату. Он понимает, что сказанное младшим было на эмоциях и не со зла. По крайней мере верит в это.       Сон ушёл ещё час назад, поэтому парень просто решил завернуться в одеяло и пролежать так до утра, но бессонница заставляет что-то поделать или походить. Средний Дак раздражённо вздыхает.       бесит       Подросток, не хотя, встал с кровати и спрыгнул на пол. Его в этот момент вообще ничего не напрягало, даже то, что сверху сладко сопит брат или то, что в темноте, не ориентируясь, он мог себе ногу подвернуть.       плевать       Встав рядом со столом около их кровати, мальчик взял телефон в синем чехле в руки. Резкий свет моментально режет глаза, и Дьюи проводит большим пальцем вверх, убирая яркость. Сосредоточившись на том, зачем он вообще полез в мобильный, средний близнец взглянул на время.       5 утра       Дак выключил телефон, и всё вновь окутало тьмой. Но теперь он хоть привык к этой темноте и понимает, что и куда. Синий мальчик принял решение пройтись немного по особняку, дошёл до двери и, не торопясь её открыл, вышел, так же без резких движений закрывая.       За четыре года в семье авантюристов совершенно ничего не поменялось. Изменения были кончено, но незначительные, например, смена стиля одежды, некоторые вкусы, мнения и точки зрения. Ничего серьёзного и глобального.       Единственное, что больше всего могло смутить Дьюи, так это его отношения с младшим братом, которые перерастали просто в никакие. В прямом смысле этого слова.       Луи практически никак не участвовал в жизни среднего близнеца, но сам Дьюи этого даже никак не заметил. Что Ллевеллин есть, что его нет - абсолютно ничего не менялось. И синий мальчик чувствует стыд за это, поэтому хочет, когда они помирятся сходить с ним куда-нибудь, чтобы по - хорошему загладить свою вину, которую он сейчас вспоминает с огромным комом в горле.       Проходя мимо комнаты с телевизором, по которому в данный момент крутят совсем уже старые выпуски Оттоманской империи, подросток ухмыляется. Если вспомнить ситуации, когда Луи ругали за постоянное лентяйство в его любимой комнате отдыха за телеком, то после в памяти всплывают слова брата о том, что это не его "любимая комната" - ему нравится любое место где можно просто поспать, а чаще всего это именно гостиная. А ещё младшие Даки нередко смотрели вместе новые и даже от скуки и по настроению старые выпуски Оттоманки, но сейчас перестали ещё в связи с тем, что их телешоу закрыли, потому что прибыли уже шоу не приносило и было не интересным. А закрыли, кстати, где-то два года назад.       Увидя старые лица и когда-то любимое шоу, парень улыбнулся. Капелька ностальгии попала чуть ли ни в глаз, если ещё учитывать, что он мальчик чувствительный и сентиментальный. Просто иногда такое бывает, когда ты долго не видишь что-то, что приносило раньше радость и...       Стоп       Дьюфорд молниеносно развернулся назад к телевизору.       Оттоманка в пять утра?       Войдя в комнату, средний Дак замер. На красном мягком диване расслабленно развалился Луи, все так же засунув руки в карман худи. Дьюи протёр себе глаза кулачками и немного поморгал.       не глюки – Когда ты пришёл? – тихим голосом спросил мальчик, не хотя неожиданно напугать своим внезапным появлением. – Минут двадцать назад, – спокойно ответил на вопрос младший брат, даже не удивляясь. Он почему-то знал, что кто-то придёт, поэтому и реакция на старшего брата была такой обычной. – А чего так рано? – Так получилось. – Почему не пошёл в комнату? – Дьюи подходит ещё ближе и замечает рядом с младшим уже открытую банку пепси. – Я не хотел вас будить, – Луи как-то глубоко и устало вздыхает, и средний видит у него мешки под глазами. – Лу, прости меня пожалуйста, за тот случай, – подросток в синем приглаживает волосы рукой, дожидаясь ответа.       Сейчас ситуация была довольно серьёзной для самого Дьюи и, кажется, вообще никакая для Луи. По его лицу можно было легко понять, что ему абсолютно плевать. Возможно, даже намного больше обычного. – Можешь не извиняться, – средний Дак облегчённо вздыхает, уже собираясь сесть к брату на диван, как резко Ллевеллин продолжает. – Я тебя всё равно не прощу.       И здесь уже играло не обиженность или какое-то недовольство - просто младшему хочется порофлить над братом. Выманить ещё более искренние извинения, что-нибудь взамен, типо, сладкого, или чтобы Дьюи был его "рабом" на недельку, но даже после таких предложений сказать лишь - "ну, я подумаю". И как бы аморально, по-скотски и отвратительно это не звучало - Луи просто был собой. Вредным, пакостным и мудаком. Ничего поделать нельзя. Для него подобное это обыденность.       Дьюфорда как будто холодной водой облили с ног до головы. Сердцо как-то испуганно- больно кольнуло в грудной клетке, а воздух перестал поступать в лёгкие, из-за чего стало тяжело дышать. – Почему? – сильная эмоциональная привязанность к брату образует маленький, но горький и тяжёлый ком в горле. – Потому, – просто пожимает Луи плечами, немного нервничая. Именно сейчас Дьюи должен налететь на него и начать обнимать, говоря, что не отпустит, пока тот его не простит. Так было всегда, но почему-то не сейчас, и это настораживало. – Ладно, – подавленно и хрипло выдаёт средний Дак.       Луэллин хочет драматической сцены, и чтобы перед ним унижались - до синего мальчика это быстро и неожиданно долетает. Дьюи является парнем упрямым и даже не редко гордым, поэтому пусть Луи с таким халатным отношением к нему идёт нахуй. Вот и всё.       Луи резко поворачивается в сторону выхода, куда направился брат. Он откладывает банку на столик рядом с диваном и растерянно смотрит ему вслед. – То есть, ты просто так уйдёшь? – вредный из близнецов хочет взять Дьюи на слабо, ведь раньше же всегда удавалось. – Прям как слабак?       Средний Дак остановился, постоял несколько секунд, а после немного развернулся, посмотрев брату в глаза. – Я лучше уйду, как слабак, – начал он с грубостью и раздражением в голосе. – Чем буду здесь перед тобой распинаться, хотя сказал всё по факту, – злость, возмущение и разочарованность брали вверх над разумом, не давая возможности контролировать себя. – Ты как был эгоситичным, лживым и мерзким человеком, так и будешь, Луи. Ты мне противен       Дьюи уходит прочь сразу же, ни о чём не жалея. Сказанное заставило спокойно выдохнуть, а тело быстро выйти из особняка. Парень убежал в сад Скруджа, о котором мало кто знал, потому что он находился за домом. Там средний близнец предпочёл остаться хотя бы, пока не наступит полноценный рассвет, обдумывая всё, что сейчас случилось.       Луи, не закрывавший глаза около минуты, закрыл и почувствовал влагу у уголков. Просто сам всё испортил. Брат пришёл помириться, а он вместо того, чтобы простить начал какую-то поебитень. Конечно, Дьюи уже его ненавидит за отвратительные поступки, слова и характер. Луэллин сам довёл его до такого состояния, сам заставил подорвать хорошее отношение. И очень жалеет об этом.       Мальчик накидывает на себя капюшон, обнимает свои колени и пытается успокоить внутреннюю дрожь, пока она не превратилась во внешнюю.       Сзади мягко обнимают, но внимание этому парень придаёт только через три минуты. В нос бьёт приятный вишнёвый аромат, и он сразу понимает, что это Вебби. Девочка ласково снимает зелёный капюшон худи и начинает нежно перебирает пряди белых волос. Луи тихо всхлипывает и осознаёт, что беззвучно и совсем немного плачет. Сестра поворачивает на себя и прижимает к груди, чувствуя чужие руки на своей талии. – Ну вот, довыпендривались.