Подарок из прошлого

***

Гермиона Жива Она стоит передо мной Она, черт подери, жива       Драко смотрел в глаза женщине и старался что-то разглядеть в ней. Он хотел увидеть свою Ми. Ту, которую ему пришлось оставить. Ту, которая не сломалась, а продолжала жить. Она родила детей. Черт! Дети!       Малфой перевёл взгляд на Скарлетт и Александра. Блондины. Оба. У Скарлетт серые глаза, как у него, не прям такие же, конечно, но все же, а у Александра острый подбородок и высокие скулы. Теперь он понимал, кого ему напоминал этот молодой волшебник манерой общения и холодно держаться — себя. Они оба были очень на него похожи. Она родила от меня. Она была беременна и не сказала мне! А может она собиралась это сделать в тот момент, когда я бросил ее, хоть и вынуждено. — Здравствуй, — тихо и спокойно сказала она чуть дрогнувшим голосом от волнения. — Привет, — Драко встал и протянул ей руку. — Ты сильно изменилась, — он постарался скрыть дрожь в голосе. Только вот Гермиона была той, кто всегда понимала и чувствовала его, поэтому именно она, и только она, услышала ту маленькую дрожь в его голосе. — Ты тоже, Драко, — ему показалось, что она назвала его по имени так просто, будто и не было того тяжелого и болезненного расставания. Гермиона спокойно прошла к креслу, которое Малфой отодвинул для неё и присела, приготовившись выслушивать речь директора. Драко ничего не понимал. Почему она так себя вела? Почему так спокойна? Не могла же она его простить? Нееет, точно нет. — Итак? — мать двоих детей посмотрела с легкой улыбкой на Макгонагалл, призывая ту начать разговор. — Я вызвала вас всех сюда, чтобы обсудить инцидент, произошедший сегодня в библиотеке. — Минерва, прошу вас, можно чуточку быстрее и без официальной части, — прервал ее Драко, напряжённым голосом. — Да, конечно. Суть заключается в том, что мистер Скорпиус Малфой вызвал на магическую дуэль мисс Скарлетт Девелер, — после этой фразы повисла гробовая тишина. Минерва смотрела на Гермиону, та закрыла глаза и сделала глубокий выдох, прежде чем повернуться к дочери. — Ты не пострадала, милая? — взволнованно спросила Гермиона у дочери, осматривая ее. — Александр, а где был ты в этот момент? — Прибежал как только патронус Коры Забини дошёл до меня, мама. Я не думал, что кто-то способен на такое — вызвать девушку на дуэль, — Александр говорил спокойно, растягивая каждый слог. — Клянусь тебе я не учил его такому. Никогда, — тихо сказал Драко Гермионе, за что она одарила его рассерженным, острым взглядом. — Как только мистер Девелер прибыл в библиотеку, чтобы помочь своей сестре, его вызвал на дуэль мистер Альбус Поттер, — закончила Макгонагалл и посмотрела на детей Малфоя и Поттера, которые все еще не проронили ни слова и были бледны как мел. — Гермиона… — Драко хотел ей что-то сказать, но был остановлен резко поднятым указательным пальцем правой руки. Что ещё со времён начала их отношений означало, что сейчас лучше молчать и не мешать ей. Ибо она зла. — О-оу… — услышал Малфой справа от себя девичьей голос. — Да она в ярости, — прошептал другой голос, принадлежавший сыну Гермионы. Драко повернул голову и увидел, как дети с интересом наблюдали за матерью, которая сейчас медленно расхаживала в кабинете. — Мне вот что интересно, молодой человек, — медленно и обманчиво спокойно начала женщина. — На каком основании вы вызвали мою дочь на магическую дуэль? — Это было ошибкой, мисс Девелер, — тихо сказал Скорпиус, стараясь держать ровно спину, под тяжёлым взглядом женщины, которая медленно встала со своего места и теперь стала разгуливать по кабинету. — Разумеется это было ошибкой, но я задала вам другой вопрос, юноша. Будьте любезны отвечать на поставленные вам вопросы корректно. — Скарлетт пыталась с помощью заклятия сломать метлу моей девушки перед квидичем. — Вы в этом уверены? — на что Малфой-младший кивнул ей. — И вы проверили ее волшебную палочку на заклинание? — услышав этот вопрос, Скорпиус широко раскрыл глаза и жалобно посмотрел на отца, который презрительно на него смотрел. — Я так полагаю, что нет. Хм, странно, — разочаровано поджала губы женщина. — Ваш отец заместитель главы аврората, а ваш, мистер Поттер, глава данного отдела, если я не ошибаюсь уже как десять лет, — то что Гермиона знала этот факт, заставило Малфоя удивленно поднять брови и оторвать свой разъяренный взгляд от сына и снова посмотреть на женщину. — Именно по их наставлению в программу школы пять лет назад был введён такой обязательный предмет как «Контроль и самооборона», на котором, если я не ошибаюсь, — она посмотрела на Драко, который утвердительно кивнул ей. Если она знает это, то получается она следила за нами? За нашими жизнями? Все становится ещё страннее и непонятнее. — Вас обучают авроры базовым заклинаниям самообороны, боевым искусствам, проверкам на обман, и в том числе проверке волшебной палочки, — ее голос был так монотонен, а взгляд немигающе твёрд, что дети теперь смотрели на неё как на кобру, что гипнотизирует свою добычу. — Этот предмет начинают изучать, кажется, со второго курса, — закончила женщина, одарив разочарованным взглядом сына Малфоя. Как можно было не посещать такую интересную дисциплину? Если бы такой предмет был в наши годы, то Гарри победил бы Реддла намного быстрее, и не обычным «Экспелярмусом», — подумала Гермиона, мысленно закатив глаза. — Да, но мы уверены, что Райли не врет! — вставил свои пять копеек Альбус, чем вызвал удивление у Гермионы. — Правда? Вы так уверены, мистер Поттер? — она быстро и бесшумно, словно пантера подошла к мальчику, который теперь неуверенно ей кивал. — Ну, хорошо. Скарлетт, дорогая, дай мне пожалуйста свою волшебную палочку, — Гермиона подошла к дочери и тепло ей улыбнулась, та без колебаний протянула магический артефакт матери. — Раз у нас сегодня здесь присутствует сотрудник аврората, то мистер Малфой, не проверите палочку Скарлетт на предмет наличия заклинания легкого разрушения? — Девелер спокойно протянула волшебную палочку дочери Драко, наблюдая за его реакцией. Мужчина же, собрав весь свой профессионализм и самообладание, кивнул ей, встал и невербально использовал заклинание, которое в воздухе мгновенно показало последние десять прочитанных заклинаний. — Спасибо, — она быстро и мягко прикоснулась к руке Драко, что ни осталось незамеченным ее детьми, и перевела взгляд на Скорпиуса и Альбуса. — Юные мистер Малфой и мистер Поттер, прошу вас, ознакомьтесь со списком последних использованных заклинаний моей дочери, — она подождала, пока студенты встанут и подойдут к леветирующему списку. — Вы видите здесь хоть одно заклинание, которое может как-то испортить метлу? — Нет, мэм, — хором ответили они и виновато опустили головы. — Все ясно, — кивнув своим мыслям, сказала она и рукой показала мальчикам на кушетку, приглашая их вернуться на свои места. — Они понесут какой-то наказание? — спокойно спросила Гермиона у Минервы, передавая дочери палочку и присаживаясь обратно в кресло. — Я бы хотела обсудить это с вами, — ровным тоном сказала Минерва, отойдя от услышанного и увиденного.       По правде говоря, бывший преподаватель трансфигурации никогда бы и не подумала, что ее лучшая и любимая ученица может быть такой убийственно холоднокровной и пугающе спокойной одновременно. Гермиона всегда была очень эмоциональным ребёнком. Всегда первая тянула руку, даже иногда перебивала преподавателей, если не могла удержать ответ. Сейчас же она была другой. Абсолютно другой.       Как будто ее подменили. И нет больше той Гермионы, которая всегда задорно смеялась, или у которой всегда на ее веснушчатом лице были написаны эмоции, которые девушка редко умела скрывать. По крайней мере, до войны. — Директор, я считаю, что они заслуживают самого худшего наказания, которое вы сможете им придумать. Желательно на весь учебный год! — Драко взял слово, после того как его сына буквально размазала по стенке Гермиона.       Как отец Малфой должен был сейчас заступаться за сына, говорить что такого больше не повториться и это недоразумение, по крайней мере так всегда поступал его отец. Как бы Драко не был зол на Люциуса за испорченное детство, но отец всегда защищал его. И не важно виноват был в тот момент Драко или нет. Дома он всегда получал за свои выходки, но на публике лорд Малфой никогда не давал в обиду своего сына. Только проблема у Драко была в том, что Скарлетт тоже его ребёнок. И заступиться за сына, которого знаешь с пелёнок для Малфоя сейчас означало — предать дочь, которую не знал до этого момента. Но что еще страшнее — потерять маленькую возможность узнать ее и второго сына получше. — Но, отец! — возмущённо крикнул Скорпиус на пол кабинета. — Молчать! — стальным голосом сказал Малфой и убийственным взглядом посмотрел на сына. — Не думай, что отделаешься школьными наказанием. Как и ты, Альбус, — Драко резко посмотрел таким же взглядом на лучшего друга сына. — Но я же не вызывал ее на дуэль, — постарался выкрутиться Альбус. — Это не имеет значения. Вы оба будете наказаны! И я все передам твоему отцу, Альбус Северус, можешь в этом не сомневаться. — Отлично. Раз мы все уладили, тогда я могу отпустить детей в их башню, — удовлетворено сказала Минерва и дождавшись кивков от родителей, сказала, чтобы студенты расходились по комнатам.       Перед тем как покинуть кабинет, Скарлетт и Александр позвали к себе Гермиону и что-то с ней недолго обсуждали. Прежде чем отпустить детей, женщина обняла обоих и поцеловала каждого в щеку, также настоятельно прося сына приглядывать за сестрой. Когда все четверо покинули кабинет, Гермиона тяжело вздохнула и вернулась в своё кресло. — Ты — жива! — прервав пятиминутную тишину, громко сказал Малфой. — Как видишь, Малфой, — холодно ответила она, гордо держа спину, не смотря в его сторону. Будто и не обращалась она к нему по имени пятнадцать минут назад, и не прикасалась, пусть и невесомо, но факт остаётся фактом, что это все-таки было. Неужели это было все игрой? Умелой и искусной игрой на чувствах? — Директор Макгонагалл, рада видеть вас спустя столько лет, — также монотонно спокойным голосом, сказала Гермиона, тепло улыбаясь пожилой женщине. — И я, дорогая моя, — Минерва решила не скрывать своих эмоций, что случалось с ней крайне редко, ибо она всегда держала лицо, — Ты так бесследно исчезла. Мы не знали где тебя искать, — Минерва подошла к бывшей ученице, которая встала и обняла ее, тепло улыбаясь сквозь эти объятия. — На это была веская причина, Директор, — вежливо ответила мисс Девелер, разрывая объятия и смотря на бывшего профессора трансфигурации. — Для тебя я Минерва. Я давно уже не твой профессор, Гермиона. — Тогда я — Гермиона Девелер, рада с вами познакомиться, Минерва. — Взаимно, моя милая, взаимно, — Минерва ещё раз обняла Гермиону, проигнорировав желание спросить ее про новую фамилию, и посмотрела на Драко, что все это время тихо сидел на своём месте. — Я оставлю вас, — тихо сказала женщина и похлопав Гермиону по руке, молча удалилась.       Как только директор Макгонагалл покинула кабинет в нем повисла тишина. Гробовая тишина. Драко Малфой сохранял молчанием, так как просто не знал как себя повести в данной ситуации. Буквально недавно она вела себя так, будто ничего не произошло между ними, а теперь просто не обращала на него внимание. Что это было? — Игра чувств? Профессионализм? Типичный игнор? — он не знал. Но вот уже часы пробили восемь. Дети должны были уже быть в своей башне, и по хорошему учить уроки и готовиться ко сну. Они молчали, по меньшей мере, пятнадцать минут. Так смешно — два взрослых человека не знают с чего начать разговор. Даже картины-портреты молчат. Хоть бы крестный уже сказал что-нибудь, или на крайний случай Дамблдор. Но нет! Оба молчат. Как будто сговорились!!!       Один момент безумно мучал Драко — почему она не сказала ему о беременности? С одной стороны, он понимал почему — в тот момент он «бросил» ее, и ни одна девушка на ее месте не сказала бы тогда о таком. С другой стороны, они любили друг друга. Безумно любили. И неужели нельзя было тогда сказать ему? Не ради себя, а ради детей! Дети же ни в чем не виноваты! Тогда почему они росли без отца? — задала вопрос совесть мужчины, что иногда просыпалась в нем. — Много лет прошло, да? — прервала она эту долгую и тягучую паузу, смотря по прежнему строго вперёд, не поворачивая голову в его сторону. — Да. Очень много, — Драко потянулся за электронной сигаретой, на которые перешёл совсем недавно, и сделал пару затяжек, выпуская пар напряжения, — Почему ты не сказала мне что беременна, Гермиона? — прямо спросил он. Без прелюдии и растягивания. Просто прямо спросил. Так, как он умел.       Девелер медленно повернула голову и посмотрела на него. Теперь без стеснений, что дочь быстро словит ее взгляд, а сын потом будет пытать расспросами. Она смотрела на него и отмечала для себя как он изменился за эти годы. Юношеский острый подбородок смягчился и теперь его украшала «вчерашняя» щетина взрослого мужчины. Взгляд был тверже и увереннее, хотя шестнадцать лет назад ей казалось, что сильнее ее Драко быть никого не может. Но нет. Сейчас перед ней сидел взрослый мужчина. Отец. Трижды отец. В его взгляде, помимо трепета и волнения, она разглядела, то что никогда не видела — мудрость. Мудрость, что он приобрёл спустя много прожитых лет. Спустя много потерь. — Хмм, — протянула грустно она, медленно повернув к нему голову. — Все просто. Ты в тот момент сказал мне, что … — она не смогла договорить так как по ее лицу потекли слезы отчаяния и обиды. Женщина быстро наколдовала себе платок и легко промокнула скулы, убирая не прошенные дорожки от слез. — Что наши отношения были фальшивкой. Что моя грязная и поганая кровь оскверняет тебя и твой «чистый» род. Я ничтожна! Ужасна! Все твои слова были ложью, а я — наивная и глупая идиотка, которая поверила им! Ты сказал мне, что наши отношения были для тебя просто игрой, а теперь ты устал и тебе это надоело!!! Ты велел мне проваливать и не появляться больше у тебя на глазах! Сказал, что давно уже помолвлен с девушкой, которую по-настоящему любишь, — она замолчала и горько заплакала, перестав бороться с эмоциями. — А теперь … теперь ты смеешь спрашивать у меня почему я тебе не сказала о беременности?! — Я врал тебе. И мне стыдно, очень стыдно. Я никогда так не думал и не думаю, — Малфой убрал сигарету во внутренний карман пиджака и повернулся к ней, разворачивая своё кресло. — Я должен был это говорить. У меня не было выбора, Гермиона. — Был! — горько крикнула она на весь кабинет, с болью посмотрев на него. — Ты мог мне сказать свою правду, а не врать. Ты знаешь, что я бы приняла ее, вместе мы бы смогли найти выход, а если нет, то я бы ушла. Ушла, но без той боли предательства, что жила во мне в тот момент…на протяжении многих лет, — Гермиона сняла пиджак и закинув его на стол Минервы, закрыла лицо руками и продолжила плакать, сгорбив спину и забравшись ногами на кресло.       Столько слез она копила в себе эти годы. Столько несказанных слов, мучали ее на протяжении шестнадцати лет. Когда детям было три года, она пошла к психологу, понимая что не справляется сама.       Первые две недели сеансов Гермиона просто сидела молча. Следующую неделю она кричала так, что потом приходилось пить зелья для восстановления голосовых связок, а на последующей била посуду, которую только недавно купила. За тот месяц она выплеснула много эмоций. И это было хорошо, даже отлично. Все следующие встречи с мадам Бернер, ее психологом, проходили более спокойно.       Элоиза Бернер была француженкой, корни которой уходили в Италию. Ей было сорок семь лет, чего нельзя было сказать по ее внешнему виду, ибо выглядела она прекрасно. Чёрные волосы и ярко изумрудные глаза, притягивали к себе внимание, не давая даже заметить длинный нос с горбинкой. Женщина всегда была одета по последней моде, а ее причёска никогда не имела небрежность. Для Гермионы в тот период Элоиза была эталоном женской красоты, силы, мудрости и власти. С первый минуты, мать одиночка поняла, что может доверять этой статной и чуткой женщине, и она не ошиблась.       Гермиона рассказала Элоизе про Малфоя. Рассказала абсолютно все. Бернер, к слову оправдывала свой профессионализм чутким молчанием и игнорированием, что перед ней сейчас, развалившись на диване сидит героиня войны, считавшаяся на родине как пропавшая без вести уже как четыре года.       Спустя два года работы над собой, Гермиона пришла к выводу, что никогда не испытывала к Драко злость за все сказанные в тот день слова. Она не могла злиться на человека, который подарил ей детей. У неё не получалось. Она была обижена, оскорблена, раздавлена, предана, но она не чувствовала злости. Однажды Бернер сказал ей: «Через злость мы отпускаем все свои чувства. Злость — мощнейший выплеск эмоций, позволяющий забыть и продолжить жить дальше. Агрессия провоцирует, а злость подпитывает ее. Ты не можешь разозлиться на Драко только потому, что все ещё его любишь, Гермиона. Мы не умеем злиться на любимых. А то, что мы называем «злостью» на детей или супругов лишь самообман. Подумай над моими словами…»        И она думала. В глубине души Гермиона знала что любит его. Любила, любит и всегда будет любить, но простить его слова — значит предать свою гордость. А Гермиона родилась гордой, с чувством собственного достоинства девушкой. — Договор был заключён в тайне от нас с Асторей. Договор на крови глав родов. Как бы я не ненавидел отца, я не мог лишить его жизни, разрушив помолвку с Асторией, — говорил Драко севшим, дрожащим голосом.Он крепко сжал подлокотник кресла и опустил голову. — Это больше не имеет значения, ничего теперь не изменить, — она рвано выдохнула и вытерев щеки, встала взяла свой пиджак и направилась к камину. — Я могу общаться с ними? — слишком резко спросил Малфой, вскакивая со своего места и подходя к ней. — Пожалуйста, я хочу общаться со Скарлетт и Александром, — он посмотрел на неё с мольбой в глазах, надеясь, что она не ответит ему отказом. Когда в глубине своей заблудшей души он знал, что вероятнее всего она не даст ему общаться с детьми, но маленький шанс яркой вспышкой жил сейчас внутри Драко. — Я не знаю что сейчас ответить тебе. Я более чем уверена, что Скарлетт сегодня все сама поняла, а как только вышла из кабинета донесла все до Алекса. Это все будет выглядеть более чем странно, — она говорила, смотря ему в глаза. Сейчас его глаза цвета грозового неба казались ей хрустальными, полупрозрачными. Толи так играло освещение, толи надежда на возможность общаться с детьми, которую Гермиона сразу прочитала в его взгляде так изменили оттенок его глаз, что теперь женщина приложила все усилия, чтобы оторваться от них. — Это будет некрасиво по отношению к Скорпиусу. — Что? При чем здесь Скорп? — Драко был ошарашен тем, что она переживала за его сына, который буквально шесть часов назад вызвал ее дочь на дуэль. Сколько же в тебе света, Гермиона, раз ты переживаешь за чужих детей. — Притом, что он ребёнок, Драко. Ему будет обидно от того, что ты вдруг проявляешь внимание не к нему. — С чего ты это взяла? И почему тебя это вообще беспокоит? Да, Скорп ещё мальчик, но я уверен что он поймёт меня в данной ситуации, — Драко подошёл к ней ближе, на что она сделала увереный шаг назад, давая понять, что не желает нарушать дистанцию. — Что бы ты почувствовал, если бы на пятом курсе вдруг появились внебрачные дети Люциуса, а он резко стал бы уделять им своё внимание? — она скрестила руки на груди и облокотилась об один из стеллажей с книгами, за которые ещё лет так двадцать назад она бы отдала все, лишь бы прочитать их. — Он всего лишь мальчик, — она вглядывалась в его лицо, на котором сейчас невооружённым глазом можно была видеть мыслительный процесс. Анализ, сказанных ее слов. Гермиона чуть заметно кивнула и продолжила, — Их надо подготовить к этому, всех троих, — Она прошла к камину и взяла горсточку летучего пороха. — Мне пора. Подумай над моими словами, Драко Малфой, — она сдержанно улыбнулась ему, и тихо произнеся адрес, исчезла в изумрудном пламени, оставив его одного.