Сквозь бездны к звездам

Кожу на горле жгло как огнем, но я почти не обратил внимания. Орион рухнул на траву, его лицо стало бледным, словно полотно, на губах выступила пена. Меня прошиб холодный пот — точно такую же сцену я видел в пещере Дельфийского оракула. — Нет, нет, нет… — отбросив лук, я упал на траву рядом с поверженным гигантом. Он действительно был крупнее меня. Пожалуй, в силе и мастерстве с ним мог бы посоревноваться лишь бог войны, и я не сомневался, что Орион перерезал бы мне горло прямо тут. Но сейчас прославленный охотник едва ли не рыдал от боли, сотрясаясь в конвульсиях. Я простер ладонь над его грудью, пытаясь прервать агонию, когда услышал противный клацающий звук, а потом резко обернулся. Угольно-черный скорпион размером с собаку грозно нацелил на меня свое жало, метя прямо в лицо. За долю секунды я выхватил из колчана стрелу и пробил панцирь, пригвоздив тварь к земле. Яд брызнул во все стороны, заставив траву пожелтеть. С трудом переводя дыхание, я вновь склонился над Орионом, но было уже поздно — голубые глаза остекленели, а на губах осталась лишь тень былой нахальной ухмылки. Я протянул ладонь, желая закрыть глаза, но тут позади вновь раздался шорох, но то был уже не скорпион. — Что… — тихий голос звучал так надломленно, что у меня защемило сердце. — Брат…? — Мне жаль, — я поднялся на ноги и шагнул к сестре, но она бросилась вперед, почти оттолкнув меня с дороги, и упала на колени перед поверженным Орионом. Коснулась его лица, тщетно пытаясь вернуть душу, что уже наверняка отправилась в бездну Тартара. Я опустил голову, не в силах видеть, как дрожат её хрупкие плечи. Лучше было подумать о том, кто и зачем погубил Ориона. Скорпион был призван из Подземного мира, а это значит… Вдруг поляну окутало серебристое сияние, а после на ночном небе словно бы что-то поменялось. Чуть выше созвездия Зайца и ниже Близнецов зажглись три яркие звезды, напоминая собой пояс. — Достойная участь, — произнес я, но тут сестра обернулась. Её лицо было подобно погребальной маске — губы скорбно поджаты, а лунно-желтые глаза подернуты рябью слез. В груди все сжалось, и я машинально шагнул к ней. — Нет… — сестра вытянула руку, останавливая меня. — Оставь меня. Мне нужно побыть одной… — Послушай, ты не должна быть одна в такой момент. — Ты прав, не должна, — она покачала головой. — Но уж точно не с убийцей моего лучшего друга, ты не находишь? — Ч-что? — мне показалось, что я ослышался. — Я не…все не так! — Да?! А что же тогда случилось?! — Артемида гневно указала на то место, где всего пару минут назад остывало тело Ориона. — На его ноже твоя кровь и этот скорпион! — Да, мы повздорили, но… — Повздорили?! Ты убил его ударом в спину! Ядом! Это низко! — каждое слово сестры жалило едва ли не так же, как жало этого скорпиона. — Я этого не делал! — обида и злость взметнулись во мне подобно урагану. — Кто-то подстроил его смерть, чтобы рассорить нас и… — Нет, — сестра нервно обхватила себя руками. — Это мог сделать лишь кто-то из богов, но Орион никому не причинил вреда. — Это не важно, целью был не Орион, а мы! Этот скорпион пытался убить и меня, — отчаяние нарастало. Предсказание, что я увидел у оракула, сбывалось с пугающей точностью. Там говорилось, что смерть Ориона посеет раздор между нами, а это в свою очередь станет поводом для раскола на Олимпе. Кто-то примет мою сторону, кто-то решит, что обвинения Артемиды не беспочвенны и тогда… — Я не верю, — сестра сухо всхлипнула. — Ты…ведь завидовал ему, да? Тому, что он стал частью моей свиты, и что ты теперь не мой любимчик. Это очень в твоем духе. Очередной укол прямо в цель, но я не собирался убивать Ориона. Лишь предупредить, и не более. Ведь каким бы необузданным и коварным ни был этот гигант, сестра была к нему привязана. Быть может, как к диковинной зверушке. Как к одному из своих гончих псов, она определенно горевала бы о нем. Именно поэтому я не мог допустить его смерть. Но теперь главное убедить сестру, что я на её стороне и предотвратить то, что последует за нашей ссорой. — Ты права, — я вновь попытался сделать шаг. — Мне стало одиноко, когда ты отдалилась. Но я бы никогда, слышишь? Никогда бы не причинил тебе такое горе. Она вновь всхлипнула, но уже не отстранилась. Миг спустя я осторожно прижал её к груди, ощущая легкую дрожь. Хитон промок от слез, но все что мне оставалось делать — гладить её по волосам, позволяя себе лишь слегка касаться обнаженной спины. Ненавидя себя за то, что даже в такой момент, я пытался урвать максимум от столь редкой для нас близости.

***

Теплый запах солнца, цветов и меда окутывал меня с головой, бальзамом ложась поверх свежих ран, заглушая боль утраты. Но вместе с тем я ощущала подступающий стыд и раскаяние. Как я могла обвинить брата в убийстве Ориона? Как могла допустить, что он пойдет на преступление, лишь бы потешить свое эго? «Может потому, что желала этого? — голос, подозрительно похожий на Афродиту, звучал ехидно. — Ведь ты без сожалений пристрелила ту заносчивую нимфу, потому что боялась потерять место любимицы брата. И посчитала, что и он…» «Это просто бред», — мысленно фыркнула я, но тут моей спины коснулась теплая ладонь, и сердце понеслось словно кролик от лисы. Ничего не понимая, я подняла голову. — Успокоилась? — негромко спросил брат, но я почти не слышала его из-за набата, что стучал в ушах. Тело бросило в жар, по спине прошлась горячая волна мурашек. — Я… — в горле внезапно пересохло, и я нервно облизала губы, но в следующий миг на плечи легли сильные руки, а после мягкое прикосновение ко лбу. Перед глазами мелькнула светлая кожа и почти затянувшийся порез на ней. Меня снова бросило в жар, и я, поддавшись какому-то непонятному порыву, прикоснулась губами к ране. На языке остался легкий сладковатый привкус, как после бокала с нектаром. В ответ брат лишь негромко выдохнул, и я провела языком по его коже, зализывая рану, словно дикий зверь. — С-стой, — сбивчиво выпалил он, чуть шевельнув мои волосы, но не оттолкнул. Напротив, длинные пальцы лишь сильнее сжали мою талию под тонкой рубашкой. Ощущая успокаивающее тепло, я впервые в жизни испытала не неловкость, а странный, невиданный доселе азарт. — Тебе больно? — прошептала я ему на ухо, чуть прикусывая мочку. — Нет…но если ты продолжишь, — голос брата дрожал. — Я могу не сдержаться и случится что-то плохое. Эти слова стали для меня отрезвляющими, но стоило мне подумать о том, чтобы отстраниться, как в голове эхом прозвучал голос Ориона: «Законы — это лишь оковы» «Спасибо, друг, — я шумно выдохнула и чуть отстранилась, взглянув в родные глаза. — Теперь я вижу».

***

Её щеки алели румянцем, но в лунной глубине глаз горел решительный огонек. Не успел я сообразить, как сестра приподнялась на цыпочки и выдохнула мне в губы: — Законы — это лишь оковы. Мир раскололся пополам. На какую-то долю секунды мне показалось, что это отец решил поразить меня молнией, узнав о моих грязных мыслях. Но нет, все было, как обычно, вот только моя сестра — образец чистоты и нравственности, почти целовала меня, прижимаясь всем телом. Запах лесных трав, сырой земли и свежести — дикий, необузданный, как и она сама, он сводил с ума и дурманил сильнее, чем самое крепкое вино. — Если… — мой голос внезапно охрип, — мы перейдем черту, то назад пути уже не будет. Я не собираюсь отпускать тебя. Даже если против будет весь мир. — Хорошо, — прошептала она, касаясь ладонью моей щеки. — Потому что если ты оставишь меня, я тебя никогда не прощу. Вдох, трепетное прикосновение, и вот я уже самозабвенно краду его — первый поцелуй моей сестры. Величайшее и редчайшее сокровище этого мира. Негромкий стон с её стороны рвет последние остатки самоконтроля. Пальцы зарываются в мягкие волосы, чуть оттягивая назад и разрывая поцелуй. — Что…? — спрашивает она, нервно закусывая покрасневшую губу, и я понимаю, что это выше моих сил. Поэтому вновь жадно набрасываюсь на её губы, совершенно забыв, что для неё это все в новинку. Но тут тонкие руки обхватывают меня за шею, не давая отстраниться. Маленькое тело дрожит, заставляя меня резонировать в ответ. Никакой нежности и степенности — казалось, что эта глубокая чащоба пробудила в нас те самые, низменные, первобытные инстинкты предков. Чувства, что существовали еще до пресловутого закона, что зовется моралью. — Ах… — с нежных губ срывается короткий стон, когда я почти что толкаю сестру на росистую траву. Миг спустя хитон уже сползает с покатых плеч, и я прижимаю хрупкое тело к своей груди, стараясь согреть. Сестра умилительно краснеет, а когда я развожу её ноги, кажется, пугается. Но потом сама же тянется за очередным поцелуем. Все происходит быстро, даже без крика, но короткие ноготки глубоко впиваются в кожу, оставляя на ней кровоточащие полосы. По спине проходит разряд возбуждения, затягивая в водоворот отчаянного желания. И вновь все правила и приличия попраны — на место цивилизованному процессу наслаждения приходит дикая, почти что животная страсть. До искусанных в кровь губ, до хриплых стонов. И все это прямо под ночным небом.

***

Росистая трава холодила кожу. Боль отошла на второй план. Лишь горячее, живое тепло его тела, запах волос и мерное дыхание. Я прижималась к этому идеальному телу, ощущая, как меня накрывает волной сонной неги. На востоке уже занималась заря, но я не хотела отпускать его. Не теперь, когда мы так близки. Пожалуй, впервые с момента нашего рождения. И как раньше мне могло казаться, что все это неправильно? — Знаешь, — прошептал брат, словно прочитав мои мысли. — Я понял, почему это запрещено. — Да? — я чуть приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо. В предрассветной тьме его глаза светились как два топаза. — Потому что для нас нет более идеальных партнеров, — его пальцы скользнули по моей щеке. — Мы словно были созданы друг для друга. И это знание делает нас сильнее. Настолько, что мы… — Можете бросить вызов старшим богам. Я вздрогнула — брат поспешно прикрыл меня полой плаща. Из-за деревьев показалась невысокая фигурка Гермеса, и вид у него был совсем не беззаботный. — Откуда ты… — Уже все знают, — он грустно улыбнулся. — Отец рвет и мечет, требует вас к себе. Полагаю, что в этом он увидел угрозу для себя и царицы. — Глупость какая, — я фыркнула. — Мы никогда не претендовали на его трон и… — Это было до того как… — Гермес неловко запнулся, — вы познали друг друга. Думаю, что Аполлон уже понял, что к чему, да? — Точно, — брат помрачнел. — Понятно почему они велели тебе дать обет, а меня пытались женить, сколько я себя помню. Наш союз слишком опасен для отца и всех остальных. — Они снова сошлют тебя? — я вскочила на ноги, ни мало не стесняясь своей наготы. — Я этого не допущу! Даже если нужно будет пойти наперекор отцу, я готова! — Боюсь, что… — начал было Гермес, но я бросила на него красноречивый взгляд, и он замолчал. — Сестра, — Аполлон улыбнулся и притянул меня к себе. — Не бойся, мы что-нибудь придумаем. Правда ведь, братец? Несколько секунд Гермес переводил взгляд от меня к брату, а потом вздохнул. — Ладно, есть у меня одна знакомая.

***

Земля все так же была погружена в предрассветный мрак. Но когда мы сошли с колесницы, он словно стал еще гуще. Но потом я понял, что это не просто тьма — все окружение было окутано туманом. — Где это мы? — спросила сестра, доверчиво сжимая мою ладонь. Я не смог сдержать улыбки, но тут послышался манерный женский голос. — А вот и наши очаровашки. Из тумана появилась фигура в темном хитоне. Длинные каштановые волосы струились по большой груди, а в руках у богини был факел с фиолетовым пламенем. Язычки огня плясали в зеленых глазах, придавая богине поистине потусторонний мир. — Геката, — сестра наклонила голову. — Прости, что потревожили твой покой. — О, не нужно извиняться, моя дорогая, — Геката рассмеялась низким, грудным смехом. — Я лишь рада поучаствовать в вашей маленькой авантюре. Вот только… Богиня магии посерьезнела. — Плата за эту авантюру будет соответствующей. И это не драхмы, само собой. — Какова твоя цена? — я нахмурился. Доверять богине тьмы и волшебства было крайне опасно. И будь у меня выбор, я бы ни за что не обратился к ней. Но сейчас лишь она могла помочь нам избежать гнева богов и сохранить то, что мы обрели. — Я не знаю, — Геката покачала головой. — Каждый, кто покидает этот мир, должен оставить что-то важное, ценное. Что это будет, решает сам мир. Как только вы войдете в портал, то потеряете это навечно. — Нет, — сестра порывисто схватила меня за руку. — Я не согласна! — Не переживайте, очаровашки, — Геката усмехнулась. — Я вижу, что связь между вами сильнее, чем между кем-либо в этом мире. Одна нить судьбы на двоих, такого нет ни у одного смертного или бессмертного. Куда бы вы ни попали, вы друг друга не потеряете. Ваши мысли и чувства отныне неразрывно связаны. Но вы можете утратить что-то иное — память об этом мире или свои божественные силы. Готовы ли вы пойти на это? — Да. — Да. Наши голоса зазвучали в унисон, что вновь заставило Гекату рассмеяться, но после она взмахнула рукой и вокруг нас образовалось кольцо лилового огня. Ладонь сестры дрогнула в моей руке, но я сжал её в успокаивающем жесте. Геката принялась что-то бормотать. В следующий миг прямо перед нами появилась арка, за которой клубилась непроглядная тьма. — Идите, — голос Гекаты дрожал от напряжения. — Долго я портал не удержу. — Спасибо, — я наклонил голову. — Тебе и Гермесу, мы не забудем эту услугу. Мгновения тянутся как вечность, но вот мы уже в шаге от зияющей темноты Бездны. Первобытный Хаос, что породил этот мир и многие другие. Что ждет нас там, за порогом? Страх неизвестности сдавил грудь, но тут моей щеки коснулись теплые губы. — Сквозь бездны к звездам, — прошептала сестра и улыбнулась мне совсем как в детстве. — Мы пройдем этот путь вместе. — Да, — я прижался к её лбу, вдыхая родной аромат маргариток. — Сквозь бездны к звездам. И в следующий миг мы шагнули в холодную неизвестность.