Дима будет мной гордиться

Сегодня последним уроком русский язык, который ведёт их классная, но даже её тяжёлые взгляды не могут испортить всем настроения. Причина проста — они в своём общем чатике договорились после уроков пойти в кино. Серёжа едва не заржал в голос, узнав, на какой фильм. Звенит звонок, и они уже начинают собираться, как Ольга Ивановна стучит по столу карандашом. — Так, ну-ка не расходимся, я никого не отпускала, — под её мрачным взглядом все медленно садятся обратно. — Хорошо. На этой неделе вы показали, что у вас слишком много свободного времени на разные выходки. Вы, наверное, забыли, что вам скоро сдавать ЕГЭ? Вот чтоб не забывали, сейчас всем классом будете писать пробник. — Это чё это? — Щербаков, — Ольга Ивановна угрожающе встаёт и поправляет очки. — По тебе педсовет плачет. Ещё один выговор — и отправишься на комиссию. Все оценки проставлю в журнал, — она берёт его со стола и для убедительности потрясает им в воздухе, — права вы свои, я смотрю, хорошо знаете. Надеюсь, так же хорошо, как и свой родной язык. — Но мы не готовились к пробнику, да и никакой проверочной по плану у нас нет, — замечает Дима, и преподша опасно прищуривается. — А меня это не волнует. Умеете права качать — умейте и выполнять свою основную работу. Если вы вдруг забыли, ваша работа — учиться. Серёжа видит, как сжимает зубы Дима, но не успевает тот ничего сказать, как Ольга Ивановна направляется в сторону двери, на ходу доставая ключи. — Сейчас принесу задания и вернусь, — говорит она, уже стоя на пороге. — На вашем месте я бы уже начинала повторять пройденные темы. Дверь за ней захлопывается, а в замке несколько раз проворачивается ключ. Охренеть, их буквально заперли! — Предлагаю саботировать, — тут же реагирует Лёха, а Нурлан показательно приподнимает брови на заумное словечко. — В плане? — поворачивается к нему Ваня. — Скажем дружно — нахуй нужно, — расшифровывает он уже в привычной манере и кивает на окна. — Первый этаж. Ваня испуганно хлопает глазами, пока Ида подходит к окошку и оценивающе осматривает кусты за ним. — А мне нравится идея, — оборачивается она в итоге с хитрой улыбкой. — Только валить надо всем, — со знанием дела кивает Слава. Серёжа смотрит на Диму, который очевидно в замешательстве. Его можно понять — Поз привык на несправедливость отвечать открыто, а не вот так, сбегая тайком. Наверное, в его понимании это было чем-то вроде признания своей неправоты. Однако сейчас его принципы идут в разрез с тем, к чему он так долго стремился — с единством всего класса. Потому что Серёжа знает, на Диму в ожидании сейчас смотрит не он один. — Поз, что скажешь? — подтверждает его мысли Пашка. Дима почему-то вопросительно оглядывается на Серёжу, и он жмёт плечами — мол, я как ты. — Погнали, — коротко кивает Дима и под одобрительный гул остальных сгребает с парты свои вещи. — Ребят, кажется, у нас проблема, — Мягкова в замешательстве проводит пальцем по месту, где у окна должна быть ручка. На что Лёха молча достаёт из рюкзака шестигранник и жестом фокусника открывает им путь на волю. Серёжа даже не удивлён. Они по одному начинают выбираться из окна, и Серёжа замечает, что Ваня так и не сдвинулся с места. — Вань? — это замечает и Дима. — Я не могу, — качает тот головой, глядя только на свои сцепленные в замок пальцы, но никак не на Поза. Батр, стоящий рядом, приподнимает брови, но Дима машет ему рукой и направляется к Ване. Серёжа смотрит, как он склоняется над Абрамовым, что-то ему негромко говоря. В груди что-то неприятно шевелится, и Серёжа отворачивается, потому что анализировать это чувство ему ой как не хочется. Когда кроме них никого в классе не остаётся, Серёжа коротко обещает вылезающему последним Батру «Мы догоним», а затем направляется к Диме с Ваней. Серёжа, конечно, перестал относиться к Абрамову как к предмету мебели, но если из-за него их поймают, он его лично отпинает. — Меня родители убьют, — пытается оправдаться Ваня, когда Серёжа молча останавливается рядом с его партой. — Если свалим все вместе, то нет, — убеждает Дима. — Им плевать. — Тебя бьют? — внезапно спрашивает Поз. — Что? — удивляется Ваня, и по этому непритворному удивлению Серёжа сразу понимает, что Дима ошибся. — Дома. — Нет, просто… ты не поймёшь. — Не пойму, — на полном серьёзе соглашается тот. — Но не кажется ли тебе, что вечно жить мнением родителей не выйдет? Нужно учиться принимать свои решения. Блин, преподша сейчас вернётся, а он тут сеанс психотерапии решил устроить? — Дим, нам пора, — с нажимом говорит Серёжа, но тот его словно не слышит. — А если я сам хочу остаться? — поджимает губы Ваня, тоже его игнорируя. — А ты хочешь? — Да, — выходит абсолютно неискренне. — Тогда ладно, — со вздохом принимает поражение Поз. — Просто знай, когда придёт время жить своей головой, — а придёт оно внезапно — ты с удивлением поймёшь, что не умеешь этого делать. Этому нужно учиться, и чем раньше начнёшь — тем лучше. Где-то за дверью в коридоре слышится приглушённый — пока ещё — цокот каблуков. Серёжа не церемонится и просто хватает этого доморощенного психолога за руку, утягивая в сторону окна. К его удивлению, Дима не сопротивляется. Они спрыгивают вниз, где их поджидают Лёха с Нурланом. — А где Ваня? — приподнимает брови последний. — Он остался, — поджимает губы Дима, видимо, считая это своим личным провалом. — Поднимите руку, кто удивлён, — закатывает глаза Лёха. — Хрен с ним, погнали уже, а то в кинище опоздаем! В кино Серёжа выцепляет себе билет рядом с Димой, и тот предлагает взять один попкорн на двоих, чтоб платить меньше. Они смотрят фильм про Мстителей, а Серёжа смотрит на Диму. Иногда сталкивается с его пальцами в ведёрке с попкорном, и от этого у него перехватывает дыхание. А когда Дима наклоняется к нему, чтоб прокомментировать происходящее на экране, у Серёжи от его шёпота в ухо бегут мурашки и тянет где-то внизу живота. И он всё ещё не знает, что с этим делать.

***

На следующий день Ольга Ивановна приходит к ним прямо перед первым уроком биологии. — Позов, за мной, — коротко бросает она и тут же выходит в коридор. Дима секунду медлит, но потом всё же подчиняется, под всеобщее молчание покидая кабинет. Какое-то время тишина сохраняется, а потом поднимается гул. — Куда его повели? Почему одного? Что происходит? Серёжа в таком же непонимании смотрит на место Димы, а потом натыкается взглядом на поникшего Ваню. И тут его озаряет. — Абрамов, почему Поза увели? — громко спрашивает он у худой спины. Спина вздрагивает. — Что ты ей вчера наговорил? — опасно понижает он голос, но Ваня прекрасно его слышит, потому что все остальные разговоры стихли ещё после первого его вопроса. — Она сказала, что тогда остальным ничего не будет, — словно через силу отвечает Ваня, втягивая голову в плечи. — В смысле? — хмурится Кос. — Ей нужно было знать, кто предложил свалить. — Так это ж я предложил, — удивляется Лёха. — Я не мог назвать тебя, она ж говорила, что комиссия, педсовет и всё такое, — раздражённо буркает Ваня. — Я назвал Поза, потому что с ним они не справятся. Секунда. Серёжа срывается с места, но его оперативно — словно этого и ожидая — перехватывает Рус. — Ля ты крыса, — поражённо тянет Слава. — А что мне было делать? — огрызается Абрамов. — Никого не называть? Хоть раз в жизни сказать «я не знаю»? — саркастично предлагает Паша, и Серёжа отвлечённо думает, вырываясь из захвата Руса, что впервые видит Пашку таким злым. — У Поза и так один официальный выговор за драку есть. Ты знаешь, что за два уже могут исключить? Абрамов бледнеет, беспомощно хлопая глазами. — Бля, а я ведь только начал думать, что ты не такой уж и мудак, — выражает, наверное, общее мнение Нурлан. — А ты специально Поза выбрал? — едко интересуется Яна. — Ну, просто он как раз единственный, кто пытался убедить нас, что с тобой можно общаться. — Да давайте его просто отпиздим, — предлагает Лёха, и Серёжа с ним согласен. Он уверен, что Дима был бы против, но уж очень хотелось начистить Абрамову морду. — Ребят, обойдёмся без насилия, — поднимает руки Комиссаренко. — Предлагаю ввести санкции. — Бойкот, — поясняет Нурлан повернувшемуся было к нему Лёхе. — Верно, — кивает Слава. — А Димку погнали отбивать, пока не поздно. Рус отпускает Серёжу, и он с некоторым сожалением идёт вместе со всеми к кабинету директора. Абрамов, естественно, остаётся сидеть на месте. — Вы ещё откуда? — поражается директор, когда они всей толпой вваливаются к нему в кабинет. Находящиеся там же Дима и классуха примерно в таком же шоке, только Дима явно тронут, а Ольга Ивановна — в бешенстве. — Абрамов Поза терпеть не может! — первым находится Пашка. — Да, он специально его назвал, — подхватывает Батр. — Тогда кто же зачинщик вчерашнего безобразия? — хмурит брови директор. — Я, — неслаженным хором отвечают они, и Серёжа видит, как едва сдерживает улыбку Дима. Более того, он видит, как едва сдерживает улыбку и директор. — Это что мне, всему классу выговор объявлять? — По факту мы не сбегали с урока, так как уроки к тому моменту закончились, — замечает Дима будто между прочим. Классная уже было начинает набирать воздуха — явно для возмущённой тирады, но директор останавливает её поднятием ладони. — Разберёте в наказание каморку в актовом зале, — строго говорит он. — Хоть чем-то полезным займётесь ради разнообразия… Или кто-то против? — Нет, мы за, — отвечает Дима, и никто действительно не протестует. — Вот и славно… Тогда можете идти, — отпускает их под негодующим взглядом классной директор, но, когда Поз уже почти выходит за ними из кабинета, добавляет: — Дима, только не забудь, о чём мы говорили, хорошо? Поз кивает на эту странную фразу, и все они, радостно обсуждая свою очередную победу над системой, идут обратно на урок. Пока Дима благодарит всех за спасение, Серёжа отвлечённо думает, не обиделась ли на них Оксана Владимировна, что они вот так продинамили начало урока. А ещё о том, чего же такого наговорил Позу директор. — Это правда про Ваню? — всё же уточняет у ребят Дима, и Серёжа морщится, потирая костяшки и давя в себе желание всё же навалять тому мудаку. — Да, он сам нам рассказал, — невесело отвечает Кос. — Мы вроде как объявили ему бойкот, — добавляет Пашка, прицокнув языком. Дима задумчиво кивает и не спорит. Это хорошо, потому что если б Поз начал его оправдывать, Серёжа не уверен, что сдержался бы. В классе он с удовлетворением замечает, что глаза у Абрамова красные и носом он шмыгает добрых пол-урока. На перемене Дима отводит Абрамова в сторону и долго с ним говорит. Серёжа следит за этим, как снайпер в оптический прицел, и когда Дима жмёт в конце руку этого гада, у него внутри всё вскипает. — Ещё скажи, что простил его, — не выдерживает Серёжа, когда Поз садится за парту. — Нет, — отвечает тот, странно глядя на него. — Но у меня есть идея получше бойкота. Серёжа ворчит что-то нечленораздельное, коря себя за столь яркую реакцию. После уроков они идут в актовый зал, и Дима озвучивает своё предложение: вместо всеобщего игнора Абрамов будет один убираться в каморке за всех, пока они просто будут чиллить. Идея не то чтобы всем понравилась, но спорить никто особо не собирался — всё же у Димы, как у пострадавшей стороны, было право выбирать. К тому же каморка, на самом деле, представляла собой достаточно большое помещение, и уборка в ней даже общими усилиями заняла бы не один день. Пока Абрамов копошится с какими-то раскрашенными рулонами, они усаживаются прямо на полу сцены и играют в «Крокодила». Это оказывается достаточно забавно — Нурлан, пытающийся показать лидера, Батр, тупящий со словом «гримёрка» или Ида, прыгающая вокруг них, чтоб показать индейца. Забавно до момента, пока Пашка не загадывает Серёже слово «казус». Он едва ли не в лепёшку разбивается под всеобщий хохот и бесится от их тупых предположений. Поэтому буквально подлетает к Диме и без задней мысли целует в щёку, когда тот выкрикивает правильный ответ. Ребята хлопают и свистят, а Серёжа мучительно краснеет под лучистым взглядом из-за очков. — Ладно, думаю, на сегодня хватит, — смотрит на часы Дима и поднимается на ноги. — Вань, бросай там всё, завтра продолжим. Серёжа тут же оборачивается на шелест из каморки и прищуривается, глядя на выходящего оттуда Абрамова. Всё веселье будто стирают махом ладони — одноклассники тут явно солидарны с Серёжей, а не с Димой, но тот словно не замечает повисшего напряжения. Подхватывает рюкзак, говорит со Славой о контрольной по обществу, спрашивает Руса, не хочет ли он зарубиться сегодня в футбол по сети. Серёжа мысленно фыркает на такое всепрощение и думает, что Абрамова не спасёт даже оно. Дима, конечно, совершил невозможное, превратив их из просто одноклассников в настоящих друзей, но здесь… Серёжа косится на Абрамова, уверенный, что тот за своё предательство обречён до конца школы существовать в блэк-листе, и даже Диме это не исправить. Стоит ли говорить, что по итогу он ошибся и здесь?