Normal Isn't A Virtue

Аарон зашипел от гнева и попятился от разбитой чаши для гадания. — Может быть, его выкопало животное? — предположил он, но в голосе не было даже отдаленной убежденности. — И посадило поляну фиолетовых тюльпанов? И оставило нам измельченные черные розы? — сардонически спросил Эндрю. Тюльпаны означали новое рождение, а черные розы — смерть и ненависть. — Пиздец, — сказал Аарон. Окна дребезжали в своих рамах, несмотря на отсутствие ветра. — Отвали, Дрейк, — произнес Аарон громче. — Ты заслуживаешь худшего, чем то, что ты получил, — он повернулся к Эндрю. — Что ты знаешь о привидениях? — Не так много и ничего хорошего, — ответил Эндрю. — Я собираюсь позвонить тете Би, — его звонок перешел прямо на голосовую почту. Он оставил краткое сообщение и попробовал дозвониться на сотовый тети Эбби, получив тот же ответ. Он послал Аарону беспомощный взгляд. — Ну, в любом случае, давай еще раз очистим это место, — сказал Аарон, хотя они уже намазали весь дом шалфеем во время вчерашней уборки. Эндрю кивнул и молча принялся за работу. Когда они закончили, Аарон оглядел комнату с выражением отвращения на лице. — Полагаю, я изучу изгнания, пока ты сегодня на работе? — Я не хочу, чтобы ты был здесь один, — сказал Эндрю. — Ты хочешь остаться у себя в квартире, пока не вернутся наши тети? — Нет, — сказал Эндрю. Их магия была самой сильной в Реддине. — Я не позволю злобному призраку двуличного насильника выгнать меня из моего же дома. — Хорошо, я проведу день у Ники, — предложил Аарон. Выражение его лица стало лукавым: — Что даст мне хороший шанс приглядеться к новому парню. Не думай, что я не заметил его явного отсутствия в твоих рассказах. Эндрю застонал от досады и отчитал себя за то, что забыл, что он был не единственным человеком в городе, с которым разговаривал Аарон. Конечно, Ники поднял бы шумиху по поводу своего нового сотрудника, которого подталкивал к Эндрю. — Он ничто, — пробормотал Эндрю, хотя его нежелание смотреть в глаза, вероятно, сказало Аарону больше, чем слова. Эндрю направился к фургону и послушно последовал за Аароном на свалку за городом. Он заплатил за то, чтобы машина превратилась в куб, а затем забрался на пассажирское сиденье машины Аарона, чувствуя себя легче. — Я рад, что у меня есть повод, наконец, избавить эту штуку от страданий, — сказал он. — С нашим везением она просто вернется и будет преследовать нас, — протянул Аарон. — По крайней мере, после этого мы станем опытными охотниками за привидениями. Аарон закатил глаза, выводя свою машину со стоянки. — Кому ты собираешься звонить? — сухо спросил он. Аарон вошел в магазин вместе с Эндрю, чтобы поприветствовать Кевина, который впал в панику из-за того, что Эндрю пришел немного позже обычного, оставив Кевина одного присматривать за магазином в субботу. — Вчера у тебя был весь день, чтобы прийти в себя, — заметил Эндрю. Они никогда не открывались по воскресеньям, в таком маленьком городке просто не было нужды из-за небольшой проходимости. В любом случае, большая часть их продаж приходилась на поставки. Кевин и Аарон поболтали пару минут, что было максимальным временем, которое Аарон мог выдержать, общаясь с Кевином. У брата всегда был гораздо более низкий порог для его дерьма, чем у Эндрю. У них никогда не было слишком много общих друзей (не то, чтобы у кого-то из них было много близких друзей за пределами друг друга), как правило, они не терпели людей одного типа. Аарон не был поклонником ни Кевина, ни Рене, а Эндрю абсолютно ненавидел Элисон Рейнольдс, с которой Аарон ладил как с горящим домом с тех пор, как она переехала следом за Рене в Пальметто. Эндрю не питал особенно больших надежд на то, что Аарону понравится Нил. Не то чтобы это имело значение. Вскоре Аарон направился через улицу, неся пару больших томов из домашней библиотеки их тетушек, которые давным-давно были заколдованы так, чтобы казаться чем-то неинтересным любому, кто их увидит. Эндрю провел утро, доведенный до безумия, пытаясь заглянуть в витрину кафе, чтобы увидеть, разговаривает ли Аарон с Нилом, и желая знать, о чем они говорят. А может, и нет, понял он, когда Аарон вышел вслед за Нилом из магазина в обычное время обеда Эндрю. Нил нес пару сэндвичей и обернулся, чтобы что-то сказать Аарону, одарив его улыбкой. Возможно, это была очень плохая идея для взаимодействия Аарона и Нила. Смех Нила разнесся по магазину Эндрю, когда он толкнул дверь. Эндрю мгновенно почувствовал ревность к тому, что не он был тем, кто заставил Нила так смеяться, а затем сразу же похоронил эту мысль так глубоко, как только мог. Нил был его другом и не более того, напомнил он себе. Он никогда не станет чем-то большим. Для Эндрю не имело значения, что он делал. Нил повернулся со своей разрушительной улыбкой к Эндрю. — Твой брат говорит о тебе возмутительную ложь, — сказал он. — Действительно, — решительно сказал Эндрю, бросив взгляд на Аарона. — Я торжественно клянусь, что не сказал ни одной вещи, которая не была бы правдой на сто процентов, — сказал Аарон, приложив правую руку к сердцу. — Не может быть, чтобы Эндрю боялся бабочек, — возразил Нил, качая головой. Эндрю сохранял невозмутимое выражение лица, несмотря на то, как сильно ему хотелось посмотреть на Аарона. Он не боялся бабочек. Конечно, он не хотел, чтобы они приземлились на него своими мерзкими жучьими лапками, и он всегда пригибался и прихлопывал их, если случайно видел боковым зрением, но это были совершенно естественные реакции. — Не волнуйся, — беспечно бросил Нил, занимая свое обычное место за стойкой и передавая Эндрю сэндвич. — Я не позволю ему так клеветать на тебя; я прикрою твою спину. Что-то теплое поселилось в животе Эндрю, и ему пришлось отвести взгляд. К сожалению, он посмотрел прямо на Аарона, который одарил его понимающим, самодовольным взглядом. Обед пролетел быстро; они обсудили, чем занимались в свои выходные (Нил, очевидно, решил начать готовиться к марафону весной, потому что он был дикарем, которому на самом деле нравилось бегать; Эндрю просто ответил, что он мало что сделал — что было в основном правдой, если игнорировать убить-кого-то-и-быть-преследуемым, что он и пытался). — Он симпатичный, — сказал Аарон после того, как Нил заявил, что ему нужно вернуться к работе, и ушел от них. Эндрю смерил его взглядом. — Не гей? Аарон закатил глаза. — Я могу распознать привлекательность другого мужчины, не нанося ущерба моей хрупкой мужественности. Он симпатичный, нахальный, нераскаявшийся засранец. Ты сразу встал на колени, когда встретил его, или просто кончил? — Ты отвратителен, — ответил Эндрю. — И это совсем не так. — Почему нет? Ты ему явно нравишься. — Его не интересуют случайные связи — сказал Эндрю. — А ты знаешь, почему я не делаю ничего, кроме этого. Лицо Аарона стало задумчивым. — Я думаю, так безопаснее, — признал он.

***

— Ты что-нибудь нашел? — спросил Эндрю, входя в паб «У Ваймака». В его собственной квартире редко была еда — Ники всегда кормил его завтраком и обедом, а ужинал он либо в пабе, либо у своих тетушек, слишком ленивый, чтобы готовить самому. Они с Аароном могли бы приготовить что-нибудь для себя дома, но он предположил, что Дрейк не был особенно счастливым или приятным призраком, и не хотел заниматься приготовлением ужина, пока тот гремел бы кастрюлями и сковородками или делал что-нибудь еще более раздражающее. — Я нашел заклинание по воскрешению в семейном гримуаре, — сказал Аарон. Эндрю не мог сдержать дрожь при мысли о возвращении Дрейка. — Это бесполезно. — И, по-видимому, ужасающе. Заклинание было создано, чтобы воскресить мертвую любовь нашей пра-пра-прабабушки, которая была убита проклятием, но, согласно примечаниям, это было довольно близко к созданию зомби-апокалипсиса. — Я удивлен, что она единственная, кто когда-либо пробовал это. Смешивание убитых горем ведьм с мертвыми любовниками кажется рецептом некромантии. — Рисунки очень обескураживающие, — сказал Аарон, занимая место в обычной кабинке Эндрю. Он замер на полпути вниз, его рот открылся. — Блять, — сказал Эндрю, заметив, что вызвало реакцию Аарона. — Я забыл, — он пнул Аарона в голень, чтобы тот перестал так явно пялиться. Было несколько причин, по которым Аарон решил уехать из города — атмосфера могла быть удушающей, а недоверие к ним со стороны большинства жителей Пальметто раздражало. Переезд в крупный город позволил ему более широко практиковать свой дар исцеления (он работал натуропатом, предлагая альтернативные медицинские консультации). И он был на пути к тому, чтобы влюбиться. Кейтлин переехала в город два года назад, когда унаследовала дом своей бабушки, и они с Аароном сразу же поладили. Эндрю был в основном равнодушен к ней, пока не понял, что Аарону грозит опасность влюбиться в нее и разбить себе сердце. Выбрав такой же метод борьбы с чувствами, как и тетя Эбби, Аарон уехал из города, не сказав ни слова. Судя по гневу, вспыхнувшему в глазах Кейтлин, когда она принесла им стаканы с водой, она вряд ли простит или забудет в ближайшее время. — Что вы хотите? — выпалила она. — Эмм… — заикаясь, пробормотал Аарон. Она помахала перед ними своим блокнотом. — Из еды. — Кейтлин… — сказал Аарон, выглядя обиженным. — Я не хочу слышать от тебя ничего, кроме твоего заказа, — оборвала она его. — Я буду пастуший пирог, — сказал Эндрю. Хотя «У Ваймака» в основном подают традиционные блюда паба, у них также есть широкий выбор вкусных блюд, таких как мясной рулет, макароны с сыром и традиционные мясные пироги. — А он будет рыбу с жареной картошкой, — не было никакого способа, которым Аарон собирался включить свой мозг, чтобы в ближайшее время сделать заказ. Кейтлин, пыхтя, отошла от их столика; глаза Аарона с тоской проследили за ней. — Ты мог бы объяснить ей, — предложил Эндрю, которому не нравилось чувство беспомощности, которое он испытывал, наблюдая за страданиями своего брата. — Конечно, — усмехнулся Аарон. — Потому что «я под проклятием» — отличное оправдание для того, чтобы вести себя с ней как дурак. Это было свидетельством того, насколько несчастным выглядел Аарон, что Эндрю не прокомментировал его использование слова «дурак». — Может быть… — Оставь это, — вздохнул Аарон. — Лучше, чтобы она была жива и ненавидела меня, чем альтернативный конец.

***

Оказалось, что Эндрю был полностью прав, полагая, что Дрейк был придурковатым призраком. Защитный венок из плюща, рябины и ежевики, которым тетя Эбби размахивала и вешала на дверь каждую весну, превратился в конфетти. Теплица также была в запустении; весь шалфей и несколько других защитных трав были выкопаны с корнем и уничтожены. — Думаю, он не хочет, чтобы его прогоняли, — сказал Эндрю, осматривая поле боя. — Насрать, что он там хочет, — сказал Аарон. — Принеси немного гвоздики, я собираюсь сделать нам защитные амулеты.

***

Несмотря на то, что призрак его потенциального обидчика не собирался выгонять Эндрю из дома, на следующее утро он с большим облегчением отправился на работу. Они с Аароном провели почти бессонную ночь, но либо их защитные чары сработали, либо у Дрейка не было желания беспокоить их дальше, потому что они больше не видели доказательств его присутствия. Аарон высадил Эндрю и направился за город; хотя у Эндрю было небольшое количество шалфея в его магазине и квартире, у него было недостаточно, чтобы восполнить потерянные растения. Аарон направлялся в ближайший рассадник, чтобы запастись любыми растениями и травами, которые могут оказаться полезными. После второй бессонной ночи за четыре дня Эндрю чувствовал себя немногим лучше, чем сбитое на дороге животное или оранжевая каша, оставшаяся после того, как подростки разбили тыквы на Хэллоуин. Погода снова была пасмурной после двух солнечных дней, и все вокруг казалось промокшим. Он был настолько не в себе, что не заметил, как Нил принес чашку кофе, о которой он написал Ники после того, как первая порция не дала ему достаточного количества кофеина. Он вздрогнул от неожиданности, когда Нил произнес его имя, повернувшись так быстро, что врезался в Нила и расплескал кофе по всему его торсу. — Вот черт, — прошипел Нил, отпрянув от горячей жидкости. — Вот дерьмо, извини, — сказал Эндрю, безуспешно пытаясь стереть пятно, похлопывая по нему руками. — Ты в порядке? — спросил Нил, выглядя обеспокоенным. — Я не тот, кто облит кипятком. — Но ты за миллион миль отсюда. Все в порядке? Волна желания рассказать Нилу правду накрыла Эндрю с такой силой, что он чуть не споткнулся от головокружения. Он не знал, откуда это взялось; его с раннего детства учили никогда не жаловаться и не просить о помощи, и это оставалось с ним все годы, несмотря на усилия его тетушек. Тем не менее, он отрывисто кивнул. — Все в порядке, — сказал он, заставив Нила сузить глаза, но тот не стал настаивать. Вместо этого он посмотрел на свою испачканную рубашку и обмяк, признавая поражение. — Ты не можешь вернуться к работе в таком виде, — сказал Эндрю. — У меня должно быть что-то, что тебе почти подойдет, — его рубашки были немного просторнее в плечах и коротки в рукавах, но почти такого же размера, как у Нила. К счастью, он был всего на пару дюймов выше Эндрю, в отличие от большинства мужчин, которые возвышались над его пятью футами. Эндрю повел его в свою квартиру, чувствуя странное возбуждение от предвкушения. Он оставил Нила стоять в своей маленькой гостиной и порылся в шкафу, чтобы найти рубашку, которая лучше всего подошла бы. Он решительно проигнорировал то, что заставляло его чувствовать, представляя Нила в собственной одежде. Когда он вернулся, Нил потянулся, чтобы расстегнуть рубашку, а затем остановился, глядя на Эндрю и кусая губу. — Ты можешь переодеться в туалете, — предложил Эндрю. — Нет, это… — Нил явно собрался с духом, а затем снял рубашку. Эндрю почувствовал себя так, словно из него вышибло дыхание. Грудь Нила была покрыта многочисленными шрамами, порезами, ожогами и царапинами. Свидетельства жестокого прошлого были написаны на нем, и Эндрю пришлось сжать руки в кулаки, чтобы удержаться от того, чтобы не протянуть руку и не исследовать тело кончиками пальцев. Он хотел провести по нему языком и почувствовать различную текстуру. Самый большой шрам был в центре над сердцем Нила; он был блекло-красным и имел странную форму сердца. — Как ты это получил? — выпалил Эндрю, прежде чем смог остановить себя. Он протянул руку, но вовремя отдернул ее. Нил проницательно посмотрел на него. — Ты можешь потрогать, — сказал он, но таким тоном, который показывал, что он понятия не имел, почему Эндрю хотел этого. Эндрю провел рукой по шраму, прижимая пальцы к равномерно расположенным отсутствиям вдоль одной из долей в форме сердца. — Раскаленным утюгом, — сказал Нил. — Мой отец был… ну, он был зол. Эндрю чуть не зарычал от ярости при мысли о том, что кто-то причинил Нилу такую боль, но теперь, когда он знал, что это было, он мог это видеть. Раскаленное железо дважды прижимали к его коже, слегка перекрывая друг друга, так что закругленные концы образовывали две доли сердца. — Железное сердце, — пробормотал он себе под нос. Его взгляд метнулся к цепочке, которую Нил всегда носил на шее; кулон был в виде щита. Он сделал неуверенный шаг назад, его разум отчаянно пытался убедить его, что предчувствие лжет. — Достань свои контактные линзы, — сказал он. Он заметил, что Нил носил их — пластиковое кольцо вокруг радужной оболочки было заметно, — но он предположил, что это корректирующие линзы. Нил на мгновение непонимающе уставился на него, прежде чем пожать плечами и снять левую линзу, полностью доверяя Эндрю, как и всегда. Его глаз открылся, теперь невероятно синий, и сердце Эндрю болезненно забилось. — Почему ты здесь? — он никогда не ожидал этого, никогда не представлял, что его несбыточная мечта может существовать на самом деле, никогда не думал, что это может быть Нил. Он не был глуп, конечно, он заметил черты, которые Нил разделял с желанной настоящей любовью, но он отмахнулся от этого как от совпадения, игнорируя голос в своей голове, который шептал, что совпадений не бывает. — О, — сказал Нил, снова восприняв внезапную смену темы Эндрю как должное. Он надел коричневые контактные линзы и начал застегивать позаимствованную рубашку. — Как ты, наверное, догадываешься, мой отец был не самым приятным человеком, — он с фальшивой небрежностью указал на свой след на груди. — Мы с мамой провели большую часть детства, переезжая с места на место, стараясь держаться от него подальше. Мы жили в разных местах. — Двадцать два имени, — пробормотал Эндрю. Нил удивленно моргнул. — Да. Но оба моих родителя умерли после ссоры пару лет назад. До тех пор я дрейфовал, так и не сумев нигде обосноваться. Пока я не добрался до Пальметто, и я просто знал, что это правильно. Я просто чувствовал, что принадлежу этому месту, — он беспомощно пожал плечами. Эндрю не мог справиться с этим прямо сейчас, его уже загнали в угол. Ему нужно было как можно скорее увести от себя Нила. Он пересек комнату и открыл дверь, придерживая ее открытой, чтобы Нил мог уйти. — Я не думаю, что нам следует видеться, — сказал он окончательно. Лицо Нила стало совершенно пустым. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, перестань приносить мне обед, перестань разговаривать со мной, перестань пытаться быть моим другом. Я этого не хочу. — Что ты… — Послушай, — сказал Эндрю, обрывая его и избегая смотреть прямо на него. — Ты довольно хорошо выглядишь, и в таком городе, как этот, у меня не так много выбора. Когда ты сказал, что не имеешь связей на одну ночь, я подумал, что могу приложить немного усилий, чтобы затащить тебя в постель. Но потом, — он пожал плечами, изображая как можно больше безразличия. — Я увидел, что ты можешь предложить, — пренебрежительный взмах рукой в сторону торса Нила, — и мне это больше не интересно. Нил уставился на него, совершенно не находя слов. Если бы Эндрю не чувствовал себя самым низким подонком, который когда-либо существовал, он бы похлопал себя по спине за то, что наконец-то придумал, как заткнуть Нила (предательская часть его мозга подсказала ему, что поцелуй, вероятно, тоже сработает). — Так что мне действительно больше не нужно притворяться, — закончил Эндрю, жестом приглашая Нила выйти из его квартиры. — Постирай рубашку, прежде чем возвращать ее. — Ты же не серьезно, — горячо выпалил Нил. Эндрю просто поднял бровь и ждал. Внутри он умолял Нила поскорее уйти, потому что не мог продолжать это долго, не рассыпаясь. — Прекрасно, — фыркнул Нил, вызывающе вздернув подбородок. — Дай мне знать, когда ты решишь перестать быть лживым мудаком, и я посмотрю, захочу ли я простить тебя, — он пронесся мимо Эндрю и вышел из его квартиры. Эндрю закрыл дверь и прислонился к ней, сползая вниз, чтобы сесть на пол. Он подождал, пока удаляющиеся шаги Нила не стихнут, прежде чем позволить себе развалиться на части.