Полтора аристократа

Владиус, пропуская меня вперёд, толкнул тяжёлую входную дверь: -Государственные врачи уже на подходе, улица перекрыта. Вы всё-таки, друг мой, настаиваете на лечении? В моих запасах есть ряд неплохих рабов и несколько замечательных плакальщиц; должны помочь... -Посмотрим на месте. Трупы, по моему опыту, крайне редко посещают терапию. -И Вы хотите сказать, что были исключения? -Ох, это история совершенно другого времени, - я тихо кивнул в сторону слабо освещённой улицы, - дела минувших дней, преданья старины. Однако, пройдёмте; нынешние дела безотлагательны. На улице перед нами предстала странная картина: в свете качающихся фонарей, дрожащий и измазанный кровью, стоял мистер Айванс, гордо сжимая в руках пустой револьвер; вся фигура его будто бы преобразилась, волосы наконец обнажили молодое лицо, застывшее в грустно-праздной улыбке, а глаза, до сих пор будто бы стеклянные сверкали жизнью. -Мальчик мой, всё ли в порядке? - окрикнул его Владиус, - мы слышали выстрелы! -Господин Уоксер? Со мной.. Со мной всё хорошо. Я выдернул из книги жизни очередную страницу, и чувствую себя, наверное, лучше, чем заслуживаю. Я выбрал свой путь! И, кажется, верно. -Как же? Ты решил меня покинуть? - старик заискивающе посмотрел сначала на меня, а затем на подопечного, - Быть не может... -Простите, до этого вечера за меня говорил кто-то другой. Мой брат слишком сильно влиял на меня... Такая история, он был мёртв, но жил внутри меня; мы были целым, а теперь... Ах! -А теперь мы с тобой отправимся домой или к хорошему врачу, подлатаемся и никогда больше не вспомним об этой истории... -Нет, Вы не понимаете! - юноша будто бы закипал, и огоньки в его глазах засверкали звёздами. Чуть помолчав, он, отведя голову назад и, изредка оборачиваясь, заговорил глухо, но убеждённо. - Я живу в мире не так долго, но успел набрать какого-никакого опыта; ах, у меня ведь могло быть будущее, но его убили, хладнокровно, никого не поставив в известность, уничтожили с немого согласия окружающих, и вот я сейчас ожидаю заслуженной смерти, а она не приходит. Вы не видите ничего здесь, нет, и никогда не сможете даже понять случившиеся... А прямо здесь лежит нечто необыкновенно омерзительное, яд во плоти, квинтэссенция ужасного, родом из моей головы... Ах, скажите, я похож на самоубийцу?! Ответьте же?! Я только что прострелил куску моего сознания висок, разве этого недостаточно? Я только что убил человека! Чёрт, - он вдруг громко захохотал. - А ведь никто никогда не узнает, через что мне довелось пройти... Вам же тоже плевать, Уоксер, правда? -Нет, нет и нет. Вы были моим лучшим работником в течение долгого времени, - нервно начал Владиус. -Был. Лучшим... Сильнейшим, быстрейшим, хитрейшим - я много каким был... Но это был не я! Не я! Многое изменилось теперь, стало понятней; свобода так умопомрачительно-прекрасна, и, кажется, жизнь наконец обрела смысл! Вот оно, искомое забвение - наложив на свой разум руки, я создал новую личность, душу, обездоленную, обескровленную, но свободную от оков. Не это ли дарует смерть? Незримое, безропотное счастье для других... Прощайте же! Вы вспомните обо мне, - и он, обхватив голову руками, вдруг исчез в сумерках уходящей ночи. -Айх, мир обрёл нового идейного вдохновителя, не находите? - промолвил я, тяжело вздохнув. -Опыт говорит мне, что он действительно вернётся, - с грустью ответил Владиус, - и вернётся с помпой. О, пожар его мыслей, быть может, поглотит этот безумный бездушный город... -В кого же он стрелял? -Пожалуй, мы никогда этого не узнаем... Однако, в лечении, похоже, больше нет необходимости. -А ведь несколько минут назад Вам была выгодна его смерть? -Друг мой, друг мой, - он грустно усмехнулся, - часто смерть, и наша смерть в том числе - единственный правильный выбор. -Но для него ли? -Время расставит все точки над "и". * * * * * Холодный свет солнца с тихим шелестом пробирался по улочкам Рейтреи и, как-то устало заглядывая в окна, будил жителей одного за другим; где-то вдали гоготали заводы, а чёрный трубный дым, обвив светило, будто бы подчёркивал величие наступающего дня. Сатурн тихо шёл по пустынной улице, вертел в руках револьвер, и крупные слёзы счастья текли по его грязному обращённому на встречу рассвету лицу. Гудок. Порт очнулся, и за горизонтом зазвучал скрежет разводимых для прохода кораблей мостов. Юноша, широко улыбнувшись, поднёс к виску пистолет, спусковой крючок тихо звякнул, с негромким скрежетом прокрутился пустой барабан, и спустя мгновение оружие, с силой брошенное в стену, загремело на мостовой. Не сегодня. Небо посерело. Яркий желтоватый шарик почти протиснулся сквозь дымную шаль, ухмыльнулся городу поддельно-искренне, и, напоровшись лучами на очередного человечишку, попытался растворить его в собственном всепроникающем свете. Первые торговцы, позёвывая и суетясь, выбежали из своих домов и направились в сторону торговой площади, извозчики в грубых выражениях уже зазывали к себе людей, а кучки пьяных рабочих, щурясь и морщась, медленно, но верно, направились на рабочие места. Рейтрея с усилием поднялась с постели, засверкала, ветвясь, река, а никто в огромном городе так и не заметил новорождённого человека, бегущего навстречу новому утру.