То, что действительно важно

      Фэш знал, что этот день настанет, только легче от этого осознания не становилось. Когда они с Василисой были у Столеттов, вдали от Астрагора, когда их забрал Зодчий Круг, в его душе зародилась надежда на то, что всё обойдётся. Однако его дядя просто так не остановится, и недавнее сообщение от Рока стало тому подтверждением. Брат сообщил, что Астрагор свяжется с ним, чтобы обсудить его «пребывание» в Чернолюте. Парнем завладел страх. Сейчас он сидел в гостевой комнате, куда его поселили, и держал на коленях часолист. Разговора с Астрагором ему не избежать. Фэша всё ещё беспокоила ситуация с похищением близнецов Огневых. Неужели, Нортон-младший действительно способен чувствовать природу кодов? Хотя, после слов Василисы об Оливере Грэйсоне сомнений не осталось. Фэш не сдержался и хмыкнул. Этот рубиновый ключник всех провёл. Он ему не верил, не понимал, почему Василиса так яростно их защищает, но и на сторону Броннера становиться не собирался: этот парень слишком категоричен. Фэш просто хотел во всём разобраться и узнать, какова цель Астрагора. И что ждёт его самого? А главное, что ждёт Василису? Эта девчонка сказала, что любит его. Фэш хорошо помнил её слова, сказанные в луночасе. Она любит его. А он её. Парень не мог больше себя обманывать. Её упрямство, доброта, любовь к близким его покорили. Он больше не позволит его родным, друзьям и любимым страдать из-за него: родителей Фэш уже потерял; парень не вынесет, если потеряет кого-то ещё. Особенно Василису.       Часолист засиял и раскрылся, со страниц поднялся дым, а через пару секунд на Фэша уже смотрел Астрагор.       — Ну здравствуй, мой дорогой племянник, — Дух расплылся в улыбке.       — О чём ты хотел поговорить? — голос предательски дрогнул. Фэш сжал губы. Что ж, видимо, придётся поучиться наглости у Огнева.       — Как там с тобой обходятся? Вас, моих учеников, сначала похищает Хронимара Столетт, а потом и Зодчий Круг. Неприемлемо. Вы, наверное, в полнейшем замешательстве от этой беготни и расстроены тем, что вашей учёбе так мешают, — Астрагор хитро прищурился.       — Тут, — Фэш замялся, он старался подобрать нужные слова, — Вполне неплохо. Астрагор хмыкнул.       — Я не удивлён. Твоя бунтарская натура всегда тянулась на Эфлару. А вот твоя сестра, Захарра, скучает. Фэш напрягся и начал злиться. Астрагор упомянул её вскользь, его тон совсем не изменился, но парень знал, к чему клонит Дух.       — Что ты с ней сделал?! — голос Фэша сорвался, он не собирался скрывать своего гнева и отвращения к Духу.       — Пока, — Астрагор выделил это слово, — Ничего. Она моя ученица. У нас договор. Просто ей тут явно скучно, и она жаждет оказаться в другом месте. Я, в принципе, могу это организовать. Но смысл? В любом договоре каждая сторона что-то получает. Просто так отпустить Захарру и разорвать наш с ней договор будет сложно, — Дух демонстративно о чём-то задумался.       Фэш сжал кулаки: его разъедал гнев.       — Я не подпишу договор, — парень старался придать голосу стойкий, прямой и серьёзный тон, — Василиса сейчас в Чернолюте под защитой Зодчего Круга, с Захаррой у тебя договор, который гарантирует её безопасность. У тебя нет на меня рычагов давления, — и Фэш самодовольно хмыкнул.       Однако Астрагора эта речь не впечатлила, он приподнял бровь и хмыкнул, мол, что ты несёшь, сам то в это веришь? — Ну что ж. — Дух вперился взглядом в мальчика. — Поговорим начистоту, дорогой племянник… Давным-давно, будучи еще маленьким, я видел себя в короне Времени, в другом воплощении. Не буду скрывать, что видел себя в твоем обличье. — Так, может, это был я, а не ты? — сердито вырвалось у Фэша. Некоторое время Астрагор молча смотрел на мальчика, а потом, запрокинув голову, расхохотался. Фэш побледнел. — Я видел себя определенно четко — в том самом потаенном месте, где спрятана корона. Поэтому больше я не хочу рисковать. Мне нужно твое добровольное согласие. Фэш демонстративно скривился, но, не справившись с волнением, закусил губу. — Этого никогда не будет, — наконец произнес он. Его голос прозвучал тихо, но твердо. — Ты сам перейдешь через зеркало перевоплощения, назвав собственное имя наоборот, — неторопливо продолжил Астрагор, словно не заметив категоричного ответа мальчика. — Большего не требуется. — Ну да, а в прошлый раз ты толкнул меня в зеркало, не спрашивая, — зло отозвался Фэш. — И ты показал отличную сопротивляемость. Это очень полезное свойство, которое мне пригодится. — Я не хочу, — твердо заявил Фэш, не скрывая ненависти. — Ты не запугал меня маленького, а сейчас… я вырос. И мне действительно все равно, что ты задумал. Астрагор усмехнулся. — Так не бывает, племянник, чтобы в жизни было все равно. Всегда найдется хоть что-либо, хоть маленькая зацепка, когда равнодушная личина человека слетает в один миг. Даже у меня, великого Духа Осталы, есть свои желания и чаяния. Есть то, к чему я неравнодушен… Вот, к слову, у Елены Мортиновой тоже есть определенное желание. Тебе хотелось бы послушать? — Нет, конечно, — с некоторым подозрением ответил Фэш. — Мне плевать, что в голове у этой тетки. — Жаль, очень жаль. Всегда полезно быть в курсе чужих желаний. А вдруг они совпадают с нашими в некоторых, очень важных судьбоносных точках? На лице Астрагора появилась ехидная улыбочка, до невозможного напомнившая Фэшу того прошлого Марка — некогда самого злостного его врага. — Я все же расскажу, вдруг тебе будет интересно. Мортинова просила у меня помощи в одном очень деликатном деле. Видишь ли, она собирается зачасовать Нортона Огнева. — Пусть попробует, — хмыкнул Фэш, невольно расслабившись. — Может, получит наконец по заслугам. — Ты не дослушал, мой лучший ученик. Торопливость — такое плохое качество… Мортинова собирается убить Нортона Огнева руками его дочери, Василисы Огневой. — В смысле? — изумился Фэш, недоуменно хмуря лоб. — В прямом смысле, дорогой племянник. Мортинова просит у меня одно из самых важных тайных знаний великих Духов — секрет перевоплощения. Воцарилось напряженное молчание. … — Разве этот секрет не принадлежит исключительно семье Драгоциев? — вдруг выпалил он. — Нельзя отдавать его чужим, да еще эфларцам! Астрагор осклабился — судя по всему, Дух ожидал подобного ответа. — Ставки слишком высоки, — медленно произнес он. — В данном случае я готов поделиться. Прошла еще одна долгая, напряженная минута. — Ты же все равно от меня никогда не отстанешь! — с ненавистью произнес Фэш. — До последнего, да? — Да. Не отстану. — В голосе Астрагора не было и тени насмешки. — Ты не спрячешься от меня ни в одной параллели. Никто не сможет защитить тебя, потому что всем твоим важным эфларским друзьям наплевать на тебя. По одной, довольно простой причине — ты мой ученик, осталец. У них нет к тебе доверия. Они знают, что тебя уже не изменить. Знают, что ты — мой. В безраздельной моей власти. Фэш молчал, и Астрагор продолжил: — Даже в битве за корону Времени они решили поставить на Маара Броннера — воспитанника Черной Королевы. Хотя, я уверен, рассматривали и твою кандидатуру. — Что-о? — по-настоящему изумился Фэш. — При чем тут этот?.. — Он замолк, не договорив. — Ты не знал, конечно, — задумчиво произнес Астрагор. — Вас, юных и глупых, не посвящают в серьезные планы… Видишь ли, Эфларус писал в своих многочисленных трактатах и не раз, что новым Временем должен стать юный часовщик. — Астрагор задумчиво пожевал губами. Судя по его брезгливому виду, сама мысль казалась ему абсурдной. — Астариус тоже выступал защитником этой смешной теории… — неторопливо продолжил он. — Виданное ли это дело, доверить повелевать Временем мальчишке — глупому, неопытному, не имеющему и двух десятков лет от роду! Но весь Зодчий Круг стоит на стороне кандидатуры Маара Броннера. — Так, может, Эфларус не ошибается? — неожиданно зло произнес мальчик. — Возможно, Времени пора обновиться, начать новый цикл — от рождения до финала… Астрагор молча уставился на мальчика. — Ты не ответил на мой вопрос. — А что будет с моими друзьями, если я… соглашусь? Что будет с Василисой? — Я гарантирую, что и пальцем их не трону, — раздраженно ответил Астрагор. — И никто не тронет? — не отставал Фэш. — В моем замке — да. Как только откроются все Комнаты, ключники вернутся домой без всяких препятствий с моей стороны… Над их дальнейшей судьбой я не властен. (отрывок из «Часовой битвы», глава 26)       — Но ключники сейчас в Чернолюте, — не унимался Фэш.       — Во-первых, не все, если ты знаешь о недавнем инциденте, а, во-вторых, переход в Расколотый замок действует только в Змиулане, следовательно, чтобы открыть Рубиновую комнату Зодчему Кругу и ключникам придётся посетить мой дом, — как маленькому ребёнку стал объяснять Астрагор, но при этом не скрывал триумфа: он уже считал, что победил.       — А провести торжественное открытие комнаты я планирую в твой день рождения. Что думаешь? Фэш встрепенулся, но не ответил.       — До этого дня я даже разрешу тебе остаться в Чернолюте, пригласить на праздник всех, кого захочешь, и всех, кого захочу я, гарантирую твоим друзьям безопасность и даже отпущу Захарру.       — У меня к тебе один вопрос, — произнес Фэш тихо, но решительно. Астрагор заинтересовано посмотрел на него.       — Какие у тебя планы на Огнева? Астрагор хитро прищурился и загадочно улыбнулся. Фэш даже подумал, что Дух ему не ответит.       — Как ты уже знаешь, в мои руки попала золотая стрела, и я хочу с её помощью возвести мост между планетами, но для этого нужен шифр. Вынужден признать, что сам я могу ошибиться в расчётах: это тебе не вероятности будущего перебирать. А вот Нортон Огнев, рубиновый ключник, обладает такой информацией, а его отец мне задолжал. Я лишь пытаюсь восстановить справедливость.       — И откуда у него может быть такая информация? — Фэш демонстративно вскинул бровь.       — Какой ты невнимательный, мой дорогой племянник. Сын Нортона-старшего давно ведёт свою собственную игру.       — И, конечно же, он уже тебе всё выболтал. Как всё удачно складывается в твою пользу, — Фэш почти выплюнул эти слова, не скрывая раздражения и отвращения.       — Если бы, — Астрагор вдруг резко дёрнул плечами, — Г-жа Мортинова уже второй день его «допрашивает». Честно говоря, не знаю, как мальчишка держится. От его криков даже Шакл дёргаться начал.       — Огнев тебя не простит, если его сын пострадает.       — Посмотрим. Его дочь всё ещё моя ученица, — и Астрагор хищно улыбнулся, — Значит, ты согласен на новую сделку?       — Да…       — Что ж, славно. Я заберу тебя за день до торжества, а пока развлекайся с друзьями, — и дымка развеялась. Связь оборвалась.

***

      Мужчина уже и не помнил, когда в последний раз так злился. Хотя нет, помнил. И в тот день в его жизнь влез Астрагор. А он ему поверил. Это лето было для Нортона-старшего страшным сном: его самого держали в плену в Змиулане, а Елена оккупировала Черновод, Астрагор напал на его дочь в теле Фэша, Лисса сражалась с Мортиновой, а потом Василиса стала ученицей Духа Осталы. Огнев не находил себе места, когда узнал о том, что сделала его младшая дочь. Он не мог больше отрицать, насколько она дорога ему. Когда-то он хотел защитить её от Астрагора, когда-то он боялся её и того самого момента, но сейчас, глядя на эту смелую, бойкую и талантливую девчушку, он гордился, гордился тем, что у такого человека, как он, есть такая дочь. Когда он смотрел на неё, то в голове снова всплывали картины, которые он когда-то рисовал себе: топот детских ножек, заливистый смех и крики «папа, мама!» по всему дому. А ещё он больше не мог отстаивать свою версию их с Лиссой конфликта: карты перестали сходиться. Белая Королева видела будущее, в котором, если Василиса познает все глубины часодейства, сама умрёт, а его зачасует их дочь. Причём Белая Королева выбрала эту вероятность будущего, когда отдала Василисе медальон. Нортон готовился к худшему, но… ничего не произошло. Сначала ему стало легче, но потом нахлынула ярость от осознания того, что Лисса его обманула, однако сама Белая Королева была в такой растерянности, что Огневу пришлось признать то, что она ошиблась в расчётах. Но Лисса не ошибается! Она была второй, кем в области расчёта вероятностей восхищался его дед, и первой, кого в этом плане выделял Астрагор. В сознании мужчины всё просто раздвоилось: он всячески пытался изменить будущее, но каждый раз всё шло наперекосяк и возвращалось к известному сценарию, и, когда казалось, что уже ничего нельзя предотвратить, события приобретают положительный оборот. Это было чудом. Но Нортон в чудеса не верил. А ещё он не понимал, почему Лисса выбрала смерть, если продала родную дочь ради власти. Он собственными глазами видел договор, подписанный её рукой! Могла ли она обмануть его и специально сказать, что Василиса его зачасует? Но ради чего? Кроме того, женщина не раз показывала, что Василиса ей важна. С этим даже он не мог не согласиться. Однако и эта версия потерпела крах, когда Лисса попросила его быть настороже. Она в недоумении. Нортон знал, что это самое ужасное развитие действия. И это его пугало. В этой истории образовывалось множество нестыковок. А теперь ещё и пропажа Норта с Дейлой. Нортону хотелось перевернуть в той палате Белого замка всё. Его не отпускала та картина: Дейла лежала на больничной койке без сознания, бледная, лицо словно покрылось серыми пятнами, хрупкая, худая, губы сливались с цветом лица. Ему сказали, что её состояние удалось стабилизировать, потому что до этого девушку трясло, как осиновый лист. Нортон тогда прикоснулся к её руке и слегка сжал пальцы. Она было холодной. Да, Нортон не был образцовым добродетелем, как тот же Лазарев, да, он не играл со своими детьми в какие-нибудь безделушки, сидя на полу в гостиной, не читал им сказки на ночь и не укладывал спать, не мог найти на это времени, отсутствовал месяцами: дела Ордена и Зодчего Круга, работа как на Остале, так и поддержание всего его богатства на Эфларе, параллели, с которыми приходилось разбираться, восстановление статуса в РадоСвете, тот самый момент, его будущее, будущее Василисы и судьба всех остальных его детей. И, честно говоря, он понятия не имел как ладить с детьми с 5 до 10 лет. У него не было отца, так что человека, с которого можно было бы взять пример, у него нет. А Норта с Дейлой он впервые увидел, когда им было пять. Но зато он ничего ради них не жалел, пристроил в отличную школу, не скупился на подарки. Единственное, что он требовал от детей, — послушание. И, собственно, он этого добился. Правда, у близнецов образовался свой круг интересов, о которых он понятия не имел. Но они постоянно были под присмотром Марка и Маришки, на них никто не жаловался, так что беспокоится было не о чем. Ну он так думал. А сейчас перед ним лежала его дочь без чувств. Слабая и беззащитная. А до этого у него почти что на глазах зачасовали сына. Ни одному родителю такого не пожелаешь. А Огнев видел старших детей в бедственном положении уже второй раз. Первый был в детском доме. Об этом мало, кто знал, только Миракл, но Нортон считал себя виноватым в болезнях сына. Когда он решил забрать близнецов на Осталу и приехал в тот бедный и жалкий детдом, то увидел тощую, бледную и напуганную малышку с синяками под глазами, сером застиранном сарафане и коротко, почти под мальчишку, стриженными волосами. Она сжимала руку больного брата. Мальчик выглядел ещё хуже, чем она: лицо почти белое, впалые глаза, он даже на ногах твёрдо стоять не мог. Нортон-старший до сих пор чётко помнит, как ужаснулась Мария, работавшая у него няней до Азалии, когда уже в его особняке пыталась искупать детей. Он стоял неподалёку, поэтому услышал её вздохи и зашёл в ванную. Его самого передёрнуло от вида торчащих рёбер сына, обтянутых кожей, и синяках на боках дочери. Её били. Но за что? Он даже спросил у неё об этом. Она вся дрожала и очень робко промямлила ему, что таскала хлеб с кухни для брата. Несмотря на этот ужас, Нортон не сдержал доброй усмешки: у него бойкая дочь. А ещё он хорошо помнил, с каким восторгом и удивлением близнецы оглядывали обеденный стол во время каждого приёма пищи, свои комнаты и кровати. Да уж, особняк Нортона-старшего не детский дом. Мария часто жаловалась, что дети спят в одной комнате в обнимку: либо Норт, либо Дейла бегали по ночам в комнаты друг друга. Они часто ходили по дому на цыпочках и вскакивали при каждом шорохе. А ведь забери он детей раньше оттуда, у Норта не было бы астмы. Мальчик серьёзно заболел бронхитом в детском доме, ему нужны были дорогие лекарства, но никто не собирался тратить время и силы на никому ненужного ребёнка, особенно, когда вокруг полно здоровых, а ещё и голодных детей. Поэтому, в конечном итоге, бронхит перерос в астму, а после у него обнаружили тахикардию, а через пару лет ещё и гастрит. Нортон тратил для сына кучу денег на лучших врачей и лекарства, поэтому его болезни удаётся поддерживать, а тахикардия остаётся на первой ступени своего развития. Честно говоря, забери он детей раньше, им бы не пришлось испытать столько плохого. Но раньше об их существовании он вообще не знал. Он имени их матери не помнил, пока документы не увидел. А ведь они так похожи на него… Собственно, поэтому Огнев и назвал сына в свою же честь. Ему показалось это… милым. По дому бегала его маленькая копия. Нортон-младший. Когда он спрашивал у заведующей приюта, как их зовут, она посмеялась над ним и сказала, что эти двое, как одно целое, поэтому их здесь все называют просто двойняшками, а когда подзывают кого-то одного, то так и говорят — двойняшка. Эта женщина вообще не советовала ему забирать именно их. Сказала, что если он хочет забрать сразу двоих, то пусть выберит кого-то из «нормальных» детей. Она ему даже похожих и «светленьких», как она сказала, была готова подобрать. Двойняшек она охарактеризовала как диких, нелюдимых и болезненых, говорила, что эти двое цепляются друг за друга, как бездомные котята. Было видно, как этой женщине хочется поскорее от них избавиться. Честно говоря, её слова насторожили Нортона, он даже не сразу признал в этих двоих своих детей, думал о том, что ошибся либо с детским домом, либо с тем, что у него вообще есть дети. В конце концов, информацию об их существовании ему предоставил Родион Хардиус, а что на уме у этого пройдохе, не знает никто. Но Огневу стало их жалко. Он решил, что даже если это не его дети, то он их пристроит туда, где о них нормально позаботяться. Но потом его отцовство подтвердилось. А ведь он всегда считал своим первенцем Василису, а тут нате, у него есть сын. И дочь. И вообще, он, оказывается, многодетный отец. Как показало время, не очень хороший. При виде дочери в Белом замке мужчина просто с катушек слетел: он наорал на лекаря, который рассказывал ему о состоянии Дейлы, полил грязью тех фей, которые её нашли, но не сообщили об этом. Если бы не Белая Королева, которая, на удивление всех присутствующих в той палате, стала успокаивать его, шептать на ухо, что с Дейлой всё хорошо и вообще ему нужно сосредоточиться, и сжимать руку, он бы разнёс комнату к чертям. Огнев не хотел этого признавать, но он был очень благодарен Лиссе в тот момент. А если бы с Дейлой случилось что-то похуже? Она могла умереть! Она почти сутки провела в лесу без каких либо средств к существованию под рукой, предварительно искупавшись в реке. Огнев никогда бы не простил себе, если бы она серьёзно пострадала. Почему-то, именно в этот момент, глядя на бледную спящую дочь, Нортон пытался вспомнить, когда в последний раз её обнимал. И не смог. А Норта? Парень сейчас в Змиулане, да ещё после того, как избил Войта и вырубил Мортинову. В каком он состоянии? Если его сын действительно унаследовал способности Оливера Грэйсона, то Астрагор от него не отстанет. Возможно, состояние Норта хуже, чем Дейлы. Мальчишку просто напросто могут пытать. От этой мысли органы сворачивались узлом: мужчина уже представлял, как его сын корчится от боли в темнице Змиулана и зовет отца, ждёт, когда тот его вытащит. Конечно, Астрагор нарушит все законы и права, если причинит вред Норту, но когда это останавливало Духа? Нортон-старший никогда бы не поверил в подобное, но увиденное на мантиссе прошлое… Его сын наставил стрелу на Астрагора! Это просто нонсенс! Да ещё говорил с Духом так, словно ему известно что-то важное, что-то, что может касаться дел Зодчего Круга. Все старшие были в шоке, у Миракла так вообще рот не закрывался. А то, как мальчишка выражался? Нортон-старший со стыда был готов сгореть от такого количества нецензурной брани из уст сына. А временная система Черновода? Он не давал ему пароль. Хотя, природа кодов… Черт бы её побрал! Именно из-за своих махинаций Оливеру пришлось сбежать и бросить сына. Но почему Норт скрыл от него это? Огнев знал, что у его сына конфликт с учителем хронологии, но он всё время списывал резкое поведение мальчика на переходный возраст. Но теперь он в этом сомневался. Близнецы явно что-то скрывают от него… Но что? А ещё его до сих пор коробило, когда он вспоминал, как сын про него говорил: «Нортон». По имени. Почему? Когда он в последний раз нормально разговаривал с сыном? С ним у мужчины в последнее время были натянутые отношения. Норт в штыки воспринял новость о том, что рубиновый ключ должен перейти к нему. Мальчишка разозлился, вдруг стал читать нотации о честности и человечности, сказал, что ни за что не станет шантажировать сестру, причём так и сказал, назвал Василису сестрой, и всё это, честно говоря, просто выбило Нортона из колеи. Он впервые растерялся перед сыном, не ожидал от него такой прыти, но всё же взял себя в руки и стал объяснять, насколько это важно, конечно, опуская всю правду о договоре с Лиссой. Норт взбесился ещё больше, и в итоге Огнев просто приказал сыну сделать так, как ему нужно, прочитав лекцию о том, каким сыном он должен быть, но на этом дело не закончилось: Норт впервые повысил голос на отца и сказал ему то, что никогда никто не позволял себе говорить по отношению к Нортону-старшему, разве что Чёрная Королева.       — Сам виноват, что трахаешься с каждой шлюхой! Тебе про презервативы рассказать заб…?! Нортон не позволил сыну договорить и отвесил мальчишке пощёчину. Эта истерика напомнила ему прежнии времена, когда Норт скакал по его особняку, как горный козёл, когда он показывал своё упрямство и демонстративно не делал то, что ему не нравится, когда он прямо высказывал своё мнение, совершенно не задумываясь о тактичности и приличии. Дейла была намного спокойнее. Нортон вообще не понимал её: она была молчаливее и тише брата, не выказывала заинтересованности к чему-либо. Девочка напоминала ему призрака, поэтому он делал единственное, на что был способен, — не давил на неё. Он не мог поладить с сыном, а уж с дочерью подавно. В Дейле не было упрямства и самолюбия Огневых: возможно, характером она пошла в мать, возможно, это всё последствия пребывания в детском доме. Даже к тонкорогу, которого он подарил ей на пятнадцатилетие, она, по словам конюхов, не подходила. А он то думал, что старшая дочь мечтает познать чувство полёта. Не угадал. Да и огнеящера, как оказалось, заперли на задворках конюшни… В следующий раз он просто спросит у детей, что им подарить. В любом случае, мужчина считал это возрастным, и раз девочка не проказничает, то её лучше не трогать. А вот Норт мог в лицо Елене сказать, что она ему не нравится, устраивал драки с Марком, так как его он тоже терпеть не мог, в детсаду и школе. Даже однажды вылил на Марка на одном из торжеств, устроенных Еленой, сок, после чего Огневу пришлось выводить сына из зала за ухо. На удивление Нортона-старшего, после хорошего ухода мальчик окреп и превратился в очень активного ребёнка. Огнев даже согласился на уговоры Азалии и отправил детей на бальные танцы. Они, правда, бросили это занятие частично по его «наставлениям», частично по собственному желанию. Ну его в этом уверила Азалия. Хотя, после увиденной на мантиссе фотографии, он стал в этом сомневаться. Он вообще стал сомневаться в том, что знает собственных детей. А ещё его стал мучить один вопрос, который совершенно не имел отношения к похищению близнецов. Когда они успели так вырасти? Там, на мантиссе, Нортон-старший смотрел на молодых парня и девушку, но никак не на детей. Огнев помнил, как они путались в его ногах, а сейчас он не удивится, если сын окажется выше него. Норт перестал устраивать бедлам и стал бесприкословно слушать отца, когда им с сестрой исполнилось девять. Именно в это время мальчик стал напоминать того Нортона-младшего, которого он знал: робкого, немного трусоватого и зажатого. Мужчина считал это возрастным и, честно говоря, такие перемены в сыне ему были даже на руку. Покладистый Норт не создавал проблем, за ним не нужно было постоянно наблюдать, и у мужчины изчез хотя бы один из поводов для переживания. Его старшие дети не будут попадать в неприятности, как таже Василиса. Да, Нортон был строг с ними, много требовал, много запрещал, но старался дать что-то взамен, чтобы дети ни в чем не нуждались. К тому же, требовал он не просто так: у него были причины, но основная и главная — защита и благополучие детей. Он всё делал, ради них: ради близнецов и Василисы. А что он вообще знает про Василису? Младшей дочери Огнев задолжал детство. И извинения, хотя они вряд ли помогут. Мужчина не может простить себе то, как «встретил» дочь, как поднял на неё руку. Вымещать злость на ребёнка — последнее, что можно сделать. Хотя, в тот момент Нортон злился и на неё за сходство с матерью, за «тот самый момент», за то, что Лисса, возможно, была права. А если бы ещё она пострадала? Нортон чуть не разрыдался от счастья, когда, после падения в раскол, его дочь появилась в гостиной целая и невредимая. Он мог потерять её. Когда мужчина прижал её к себе сегодня, у него сердце в пятки ушло. Она назвала его папой. Он очень давно не слышал этого обращения к себе. Норт перестал называть его папой лет в девять, Дейла чуть позже. Теперь от них всегда слышно только сухое «отец». Как и от Василисы. Хотя, может и Дейла называет его по имени, когда никого постороннего нет? А Василиса? Верить в это не хотелось. Это простое и тихое «папа» просто душу грело. Ему нужно лучше следить за детьми и узнать, наконец, что они вытворяют у него за спиной, но сначала нужно вытащить Норта из Змиулана и прояснить ситуацию с его, Лиссы и Василисы будущем, но сначала Норт. Именно поэтому мужчина сейчас идёт по зеркальному переходу прямиком в Змиулан, несмотря на всеобщий протест Зодчего Круга. Да, он поступает безрассудно, да, может поставить под удар не только себя, но и их, но Огневу вдруг стало плевать на судьбу Эфлары. Там его сын. И он его вытащит.       — Не ожидал увидеть тебя в моём скромном жилище, Нортон, — Астрагор стоял у окна, сложив руки за спиной.       — Мне же нет смысла повторять твои преступления, совершенные по отношению ко мне? — Нортону некогда было церемониться и подыгрывать Духу, но мужчина сохранял хладнокровие.       Астрагор ухмыльнулся.       — Ты без приглашения вламываешься в мой дом после похищения моих учеников и предъявляешь необоснованные обвинения. Может это я должен что-то требовать с тебя? — Астрагор смерил мужчину пренебрежительным взглядом, — Ты предал Орден, Нортон Огнев. Нарушил договор. Не тебе говорить о правопорядке.       — Я сполна отплатил за это. Или моё заточение в Змиулане было курортом? — мужчина сложил руки на груди и встал напротив Астрагора. Теперь их разделял только стол.       — Ты знаешь порядки. И мои требования к договору.       — Норт не имеет к этому никакого отношения. Оправдать нападение на моих детей ты не сможешь: у тебя нет для этого никаких оснований. Где он?       — Под присмотром г-жи Мортиновой. Нортон сжал кулаки. Только не это…       — Фэш Драгоций, твой племянник, и Василиса Огнева, моя дочь, были у Хронимары Столетт. Мы лишь забрали их от неё и выполнили свой долг. Зодчий Круг обязан защищать ключников. А ты напал на одного из них. Это преступление против всего часодейства.       — Мне стоит перечислить твои грехи, Нортон? — Астрагор оскалился.       — Я пришёл не за этим. Астрагор молча сел за стол и рукой предложил Огневу занять соседний стул. Нортон так и сделал.       — Я забираю сына. А за нападение на моих детей ты ответишь, — мужчины перешёл на шёпот, который лишь усиливал его гневный тон, — Уж я за этим прослежу.       — У тебя есть что мне противопоставить? — Астрагор продолжал демонстрировать собственное превосходство.       — Что тебе нужно? — Огнев принял свой привычный равнодушный вид. Астрагор оскалился.       — Как всем: уверенность в будущем.       — В будущем, в котором пострадают все, кроме тебя?       Астрагор усмехнулся.       — Отчего же? Я весьма великодушен, ты знаешь. Мои союзники останутся в выигрышном положении. Чего не скажешь о моих врагах. Но не думаю, что тебя удивил этот ответ. Все люди придерживаются такой философии.       — И как мой сын поможет тебе в этом? Ты же явно не собираешься требовать обмен.       — Я лишь помогаю мальчику раскрыть свой потенциал, — и Астрагор победно, но хищно, улыбнулся, — Тебе же известно, какой у твоего сына замечательный дар? Оливер Грэйсон бы оценил. В своё время он переживал, что в его сыне слишком много духовной крови, которая блокирует природу кодов, а тут такой подарок: внук унаследовал его дар. Неожиданно, правда?       Нортон-старший продолжал сохранять хладнокровие и равнодушие, но внутри у него всё кипело: он ненавидел вспоминать о том времени, когда его собственный отец смотрел на него с отвращением только из-за того, что Нортон — полудух и не сможет продолжить дело Грэйсонов. А тут ещё и Норт. Мужчина сжал кулаки: ему нужно мыслить здраво. Если его сын чувствует шифры, это не значит, что он будет пытаться уничтожить Духов, как дед.       — Ты не ответил. Что тебе нужно от моего сына?       — Совета. Хочу, чтобы он кое-что посчитал. За награду, разумеется, — тон Астрагора сменился на будничный, словно ему изрядно наскучило слушать Огнева.       — Что посчитал? Зачем?       — Для личного пользования. Меня тут кое-что гложет, вот и надеялся, что юноша поможет мне.       Нортон понимал, что допрашивать Астрагора относительно его планов бесполезно: Дух всегда сможет отмахнуться и перевести тему. А ещё он с каждой секундой убеждался в том, что придётся играть по правилам Астрагора, если хочет забрать сына. Нортон не мог рисковать, и Дух Осталы это знал.       — Наверняка есть что-то, что тоже может стать тем, что принесёт уверенность в будущем? — Нортон заговорщиски смотрел на Астрагора. Была не была.       Дух заинтересовано оглядел его.       — Как ты знаешь, скоро должно состояться открытие Рубиновой комнаты. В последнее время у нас с Зодчим Кругом возникли некоторые разногласия, но я не хочу, чтобы они помешали нашему общему делу, посему, во-первых, организацией открытия комнаты в моём замке займусь я, и вы не будете мне противоречить, как, например, произошло с Бронзовой комнатой, а, во-вторых, я бы хотел вас попросить присмотреть за моими учениками до этого дня и приютить Захарру. Ей тут явно плохо. На девочку больно смотреть.       Нортон-старший не изменял своей манере, но Астрагор заметил секундное удивление в его глазах.       — Однако мне нужны гарантии того, что Зодчий Круг сдержит слово.       — И какие? — Огнев напрягся.       — Рубиновый ключ будет находится у меня на сохранении вплоть до открытия комнаты.       Вот оно! Нортон насторожился: всё решится в Рубиновой комнате. Огневу казалось, что он что-то опускает. О чём ведает Астрагор, и при этом не знает он? И почему Дух позволил мальчишке Драгоцию отсидеться в Чернолюте? Что-то тут нечисто. Но пазл упрямо не складывался, однако не согласиться Нортон не мог: Норта надо вытащить отсюда. И он решился: мужчина щёлкнул пальцами и на столе появилась шкатулка, в которой лежал ключ, найденный феями у Дейлы. Астрагор взял шкатулку в руки, и она исчезла. После он щёлкнул пальцами и перед Нортоном появился договор.       — Рад, что мы пришли к согласию, а раз так, то заверим нашу договорённость, — Астрагор не скрывал триумфа.       Нортон-старший молча подписал его. И тут у Духа Осталы зазвенел браслет. Огнев напрягся.       — Прости, Нортон, но тут Рок ломится ко мне. Что-то срочное. Не возражаешь, если я его приму? — кажется, Астрагора ничем не удивил этот звонок, словно всё шло по плану.       Нортон молча ждал, чем это закончится.       Рок зашёл в кабинет такой же сдержанный и равнодушный, как и всегда. Он молча поклонился Астрагору, немного приподнял бровь от удивления, когда увидел Огнева, но тут же собрался, кивнул ему в качестве приветствия и обратился к Духу осторожно, медленно, словно подбирая слова и не зная, стоит ли говорить в присутствие постороннего, однако Астрагора всем своим видом показывал, что не возражает.       — Рубиновый ключник сбежал, — отчеканил парень.       Нортон уставился на него. Что? Как сбежал? Он посмотрел на Астрагора и его заполнила ярость: Дух даже бровью не повёл. Он всё знал! Весь этот фарс был ради ключа. Его провели! Снова. Но Рок вновь заговорил, не давая Огневу сорваться.       — И Захарра Драгоций тоже. Она с ним заодно.       И снова Астрагор не удивился. Нортон сжал кулаки.       — Неожиданно, конечно, но я всегда забочусь о своей семье, а господин Огнев любезно согласился принять моих учеников, — Астрагор даже не повернулся в сторону Нортона, — Правда я думал, что устрою Нортону Огневу и Захарре Драгоций комфортный переход в Чернолют. Видимо, они решили не ждать. Они уже покинули замок?       Рок кивнул.       — 15 минут назад.       — Что ж, нужно поработать с охранной системой, — Астрагор усмехнулся и посмотрел на Огнева, — Прости, Нортон, но тут даже я бессилен. Надеюсь, они доберусь до Зодчего Круга. Однако ты поминаешь, что условия договора остаются в силе? Я не виноват, что мальчишка сбежал.       Нортон молча кивнул: на него нахлынула дикая ярость, но он изо всех сил старался держать лицо. Нельзя показать Астрагору, что он переиграл его! К тому же, надо найти Норта. Что за неугомонный парень?! Не мог спокойно подождать?! Почему-то, это задело мужчину. А сын его вообще ждал? Верил, что отец придёт ему на помощь, или всё это время рассчитывал только на себя? Нортон-старший не хотел, чтобы это было правдой. Он своему отцу не доверял, да и не помнил толком: ему было шесть, когда Оливер Грэйсон изчез. Но, неужели, в глазах Норта он такой же ненадёжный? Что они сделали с ним здесь? Расскажет ли сын ему об этом? Где он теперь, черт возьми?! Где его искать?! Как он сбежал?! Астрагор словно читал мысли Огнева и наслаждался его замешательством.       — Как он сбежал, Рок? — Дух Осталы не переставал ухмыляться.       — Он воспользовался часами для перехода в Расколотый замок. Скорее всего, он сейчас там, но сбежать оттуда никуда не сможет. Выход то один, — Рок даже не пытался скрыть, что поступок парня его то-ли смешит, то-ли раздражает.       Астрагор приподнял бровь. Заинтересован? Удивлён? Нортон-старший уже не мог сидеть в этом кабинете, ему стало так душно. Он вскочил и смерил Астрагора яростным взглядом. Дух оставался сидет.       — Ты ничего ему не сделаешь! — прошипел Нортон-старший.       — Я всегда соблюдаю условия договора. Если Рубиновый ключник вернётся в мой замок, то я прямиком отправлю его в Чернолют, а сейчас я понятия не имею, где он.       Нортон тяжело задышал. Теперь то что делать?! Но тут зазвонил его браслет. Миракл. Черт. Тебя только не хватало! Что ещё случилось? Нортон-старший не собирался давать Астрагору ещё какую-либо информацию, поэтому попытался ухмыльнуться, быстро поклонился, хотя скорее это было похоже на кивок и произнёс:       — Мне пора. Не забывай про наш договор.       — И ты тоже, Нортон, и ты тоже. Удачи в поисках сына и Захарры. Сожалею, что так вышло. Сообщу, если что-то узнаю.       Нортон-старший больше ничего не сказал, обменялся с Роком холодными кивками и скрылся в переходе.       Мужчина почти бежал по зеркальному коридору в Чернолют и набирал Миракла, чей вызов сбросил в кабинете Астрагора.       — Миракл, мать твою, какого черта ты звонишь?! Ты же знаешь, где я. И у меня тут проблемы.       — Дружище, — откликнулся взволнованый голос, — Знаю, ты на нервах, но не натвори глупост…       — Миракл, ближе к делу! — рявкнул Огнев, перебивая собеседника.       — Выслушай меня! — Миракл тоже сорвался, — Норт здесь! — Нортон-старший резко остановился и обратился вслух, — Вместе с Захаррой. Ты не поверишь, но она связалась с Константином с инерционида Астариуса. Они у него в кабинете в Звёздной башне! Я не знаю подробностей, но Лазарев поехал за ними. Захарра сказала, что Норт потерял сознание, когда они добрались туда. Но он в порядке. Парень жив! Твой сын здесь! Живой!       Нортон-старший молча сбросил вызов. Он уже и не помнил, когда в последний раз бегал так быстро.