Обрести любовь/Find love

Гермиона Грейнджер стояла перед зеркалом в своей комнате, внимательно рассматривая отражение. Сегодняшний вечер был важен — встреча старост с преподавателями, где они обсудят свои обязанности, а затем ужин у Драко Малфоя. Нарцисса Малфой постоянно приглашала её, Гарри и Рона в гости, благодарная за помощь их семье после войны. Эти вечера стали для Гермионы особенными — возможность пообщаться с Драко без старых предрассудков и напряжения. Она полностью поменяла мнение о Нарциссе и Драко. Что уж тут скрывать, они расцвели без Люциуса. Не сразу конечно, Нарцисса очень сложно переживала момент, когда её муж оказался в Азкабане, но Гермиона часто поддерживала её. Она улыбнулась, вспомнив, как они с Драко преодолели все недопонимания и обиды, оставшиеся с времён войны. Гермиона резко нахмурилась, увидев, что на брюках видна шерсть кота. Она взмахнула палочкой и снова осмотрела себя в зеркале. С детства Гермиона сталкивалась с предвзятостью. "Грязнокровка" — это слово, произнесённое с презрением, звучало в её ушах как эхо. В Хогвартсе её часто дразнили, и никто не верил в её способности, кроме родителей, Гарри и Рона. Они были её опорой в самые трудные времена. Но даже их поддержка не могла полностью заглушить боль от колких слов, которые звучали из уст окружающих волшебников. В отличие от многих маглорождённых, которые часто принимали оскорбления молча, Гермиона всегда давала отпор. Она знала, что её характер — это её главное преимущество. Каждый раз, когда кто-то пытался унизить её за происхождение, она отвечала с решимостью. Это делало её заметной. И вот, когда она начала показывать успехи в учёбе, всё изменилось. Преподаватели начали обращать на неё внимание, а её уверенность медленно, но верно росла. Сегодня она чувствовала себя особенно уверенной. Чёрные брюки на высокой посадке подчёркивали её фигуру, а чёрные каблуки придавали ей грациозности. Она аккуратно собрала волосы в пучок, нанесла макияж и надела красную, атласную рубашку. Гермиона осмотрела себя со всех сторон в зеркале и удовлетворённо кивнула. Она выглядела идеально. В голове у неё крутились мысли о своих прошлых раздумьях. О том как несправедливо устроен мир магии. Чистокровные волшебники получали всё легко — уважение, привилегии и возможности. Им не нужно было прилагать усилий для достижения успеха: они были рождены в мире магии и всегда пользовались его благами. В то время как маглорождённым приходилось из кожи лезть, чтобы добиться чего-то значимого. Эта мысль разжигала в ней решимость: она была готова бороться за своё место под солнцем. Ей нужно быть идеальной всегда. Но сейчас она не считала, что чистокровным ничего не нужно делать для достижения какой-либо цели. В памяти Гермионы всплыл один из запоминающихся дней шестого курса, когда профессор Блэк по приказу Дамболдора обучала троицу окклюменции и легилименции. *** Гермиона с боем, но прорвалась сквозь барьер. Перед ней открылись воспоминания Беллатрикс Блэк: маленькая девочка, стоящая перед зеркалом, сжимающая кулаки, чтобы не заплакать. "Ты — Блэк. Ты должна быть сильной. Я должна угодить родителям и обществу! Хоть мне и не понятны их взгляды..."  Беллатрикс отшатнулась, её лицо исказилось. – Вы не были согласны. – произнесла шёпотом Гермиона. Множество мыслей крутилось в голове Гермионы. На сколько же она была не права. Даже если у человека совсем иной взгляд на жизнь, ему приходится подстраиваться, врать и показывать ложные эмоции. И не важно для каких целей – не потерять возможность или же наоборот добиться её. – Мне жаль... – начала Гермиона, но Блэк перебила её с безумной яростью в глазах. – Не смей жалеть меня, Грейнджер! – прошипела она, но в её голосе слышалась неуверенность. – Вечно невыносимая всезнайка, которая всегда лезет к людям со своими ненужными, умными советами. Всё получается с первого раза, самоуверенность зашкаливает! – Она осеклась и замолчала. Блэк сжала кулаки и отвернулась к окну. Было ясно, что она хотела сказать что-то ещё, но сдерживала свой порыв. Шумный выдох вырвался из её груди. – Забудь. Гермиона закусила нижнюю губу, чтобы подавить желание грубо ответить, она понимала, что это хорошим не закончится и тогда ей придётся попрощаться с уроками. — Я не жалею вас. — сказала она твёрдо. — Но теперь понимаю. — Урок окончен. — процедила сквозь зубы Беллатрикс с нескрываемым раздражением в голосе. В этот момент Гермиона уловила не только раздражение, но и беспокойство? *** Собравшись с мыслями, Гермиона вышла из комнаты и направилась в кабинет директора. В тот день она посмотрела на профессора Блэк по другому. Гермиона впервые увидела её опечаленной. Тогда они впервые перекинулись словами без какой-либо колкости, хотя обычно спорили и насмехались друг над другом. Блэк наняли на должность преподавателя защиты от тёмных искусств на шестом курсе обучения золотой троицы. В памяти всплыли яркие моменты их взаимодействия полные иронии и шуток, которые заставляли ее улыбаться даже сейчас. Сложно было не удивляться тому, как Блэк умела сочетать строгость преподавателя с легкостью общения. На уроках она часто напоминала непослушную ученицу, которая с удовольствием провоцировала своих студентов. Гермиона помнила, как однажды, когда она задала вопрос о теории заклинания «Экспеллиармус», Блэк с ухмылкой ответила: «Интересно, а вы мисс Грейнджер сами-то когда-нибудь его использовали? Или только в книжках читали?» Эта шутка вызвала смех в аудитории, но Гермиона тогда почувствовала раздражение. В то же время, она не могла не оценить, как Блэк умела разрядить обстановку и сделать уроки более живыми. Несмотря на их частые словесные перепалки, Гермиона чувствовала к профессору Блэк странное притяжение. Она была харизматичной и уверенной в себе, ее энергетика захватывала. Каждый урок превращался в настоящее испытание для студентов: Блэк бросала им вызов, заставляя думать и действовать быстро. Она не боялась задавать трудные вопросы и требовать от учеников максимальной отдачи, иногда заваливая их. Никому это не нравилось, но Гермиона была в восторге от того, что она может проявить свой ум в полной мере и утереть нос профессору Блэк. «Она точно получает удовольствие от растерянности студентов», — думала Гермиона, вспоминая, как Блэк иногда поднимала бровь и с легкой усмешкой смотрела на тех, кто не справлялся с заданиями. «Но в этом была своя прелесть». Гермиона понимала, что такая манера общения могла бы вызвать недовольство у других преподавателей и студентов, но ей самой было смешно с тех, кто не готовился к урокам. Иногда их перепалки доходили до настоящих споров. Гермиона помнила, как однажды они обсуждали эффективность различных заклинаний. Блэк заявила: «Сила заклинания зависит не только от слов, но и от намерения! Ты это понимаешь или нет?» В ответ Гермиона с вызовом заметила: «А может, это просто оправдание для тех, кто не может правильно произнести заклинание?» Их взгляды встретились, и на мгновение между ними возникла искра — игра слов и ума, которая делала их взаимодействие еще более увлекательным. Гермиона замечала, что Блэк всегда обращается к ней на "вы", кроме настоящих споров, где они выходят за рамки их обычных, шуточных перепалок. И Гермиона не знала, что это означает: пренебрежительное отношение или уважение? Но она точно знала, что профессор Блэк ко всем остальным студентам обращается на "ты". Несмотря на все сложности их взаимодействия, Гермиона осознавала, что именно такие моменты сделали ее сильнее. Гермиона, все еще чувствуя легкую слабость после недавней болезни, уверенно шла по коридору, направляясь к знакомой каменной горгулье, охранявшую вход в кабинет директора. Её шаги, обычно быстрые и уверенные, сейчас были немного осторожнее, но взгляд оставался таким же решительным и собранным. Она немного поправила непослушную прядь волос, выбившуюся из тугого пучка, и остановилась, чтобы произнести пароль. Её настроение заметно поникло, когда мысли снова возвратились к недавним событиям. Память о болезни, которая на время выбила её из колеи всё ещё была свежа, и Гермиона не могла избавиться от чувства тревоги. Каждый визит в Мунго напоминал о том, что она была уязвима и это было особенно тяжело для Гермионы, которая всегда считала себя сильной. «Не думай об этом», — повторяла она себе. Но мысли о болезни возникали снова и снова, как неугомонные тени. Гермиона покачала головой, пытаясь прогнать эти мысли. Она знала, что не может позволить себе зацикливаться на болезнях и слабостях, ведь впереди её ждёт мечта стать Аврором. Для такой работы нужна храбрость, устойчивое психическое состояние и хорошее здоровье. К сожалению с такой сомнительной болезнью её не возьмут, именно поэтому Гермиона была решительно настроена на победу в борьбе с проклятием. Внутри неё бушевала буря эмоций. Она вспомнила тот момент, когда решила соврать друзьям о своём состоянии. «Я не могу позволить им видеть, как я страдаю», — думала она, когда после выписки из Мунго, Джинни с радостью в глазах рассказывала о планах на Рождество, ещё не подозревая о том, что Гермиона не вылечилась. Она улыбалась, но внутри неё росло чувство вины. Гермиона понимала, что её ложь была попыткой защитить своих друзей от беспокойства. «Они переживали за меня слишком много», — размышляла она. «Я не хочу снова видеть ту тревогу в их глазах». Но с каждым днём это становилось всё труднее. Её внутренний мир был полон смятения и боли, а внешне она должна была оставаться сильной и уверенной. Она не хотела быть причиной их страха и беспокойства. «Я должна быть сильной», — повторяла она себе. Макгонагалл была той, кто знал, что Гермиона всё ещё не полностью оправилась, всё-таки статус директора и декана Гриффиндора играл свою роль. Этого человека обмануть было сложно, можно сказать невозможно. Профессор Минерва Макгонагалл всегда была известна своей проницательностью и вниманием к деталям. Каждый жест, каждое выражение лица студента или коллеги не ускользали от её внимания. Она могла заметить, как кто-то чуть дольше задерживает взгляд на полу, когда его спрашивают о домашнем задании, или как нервно скребёт пальцами по столу, когда речь заходит о сложной теме. Она могла уловить малейшие изменения в тоне голоса или интонации, которые выдавали внутренние переживания. Макгонагалл никогда не делала поспешных выводов, но её интуиция всегда подсказывала ей, когда что-то было не так. Гермиона даже не пыталась её обмануть, сразу вручила бумаги из Мунго о том, что она продолжает находиться под присмотром медиков. Всё равно у неё бы ничего не получилось, вся информация о студентах присылается директору до самого их выпуска. Единственной просьбой Гермионы было – молчание. Она получила огромную поддержку от Макгонагалл, что очень ей помогло. Кто бы что ни говорил, а Гермиона любила эту женщину всей душой. Дверь с тихим скрипом открылась и Гермиона вошла в кабинет. Внутри было уютно и светло, стены украшали картины с изображениями волшебников, которые наблюдали за происходящим с интересом. В кабинете уже собрались старосты: среди них был и Драко Малфой, который скрестил руки на груди и внимательно слушал разговор. Он заметил Гермиону и улыбнулся, что сразу подняло ей настроение. Помимо старост, за столом сидели деканы факультетов: Помона, Флитвик и конечно же Блэк. — Здравствуйте! – поздоровалась Гермиона с преподавателями. — Гермиона! — тепло произнесла Макгонагалл, когда увидела её. — Как приятно видеть тебя, поздравляю с выздоровлением. Гермиона почувствовала, как внутри неё зашевелились теплые чувства. Она улыбнулась в ответ. — Спасибо, профессор — ответила она, стараясь говорить уверенно. Старосты обменялись любопытными взглядами, не зная, что произошло. Это немного позабавило Гермиону. В Хогвартсе всегда находились любители сплетен. Некоторые студенты обычно следили за каждым шагом своих однокурсников и преподавателей, собирая информацию, которую потом обсуждали с друзьями. Она подошла к столу и поздоровалась с Драко, который мгновенно отреагировал на её появление. — Ты выглядишь потрясающе — сказал он с легкой насмешкой в голосе. — Неужели ты совсем не потеряла форму за время болезни? — Нет, конечно — поддразнила его Гермиона. — Я должна была лежать и ничего не делать? Извини конечно, но я так не умею, энергия у меня всегда имеется. Драко ничего не ответил, но дал понять взглядом, что они ещё успеют наговориться на ужине. — Не слишком ли вы самоуверенны, мисс Грейнджер? — послышался знакомый голос с боку от Драко. Блэк с увлечённым видом рассматривала свои ногти. — Мне кажется, что у вас энергия имеется только на книжки. – проговорила Блэк. Их взгляды встретились. Гермиона стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на Блэк с недовольством, которое постепенно перерастало в интерес. Блэк, с ухмылкой на губах, продолжала рассматривать свои ногти. Её длинные, черные волосы свободно спадали на плечи, а чёрное платье, поверх которого красовался корсет, подчеркивал её властный вид. — А мне кажется, что вам нужно внимательнее смотреть на то, что происходит вокруг вас, профессор Блэк. Вы видите только то, что хотите видеть, — ответила она с вызовом в голосе. Блэк устремила свой взгляд на Гермиону, отрываясь от своих ногтей. В этот момент за столом послышались тихие смешки, от чего Беллатрикс скривила своё лицо. Помона Стебель, сидела с лёгкой улыбкой на губах, явно наслаждаясь этой словесной перепалкой, а Филиус Флитвик покачал головой с доброй улыбкой. — Ох, как же вы меня радуете, Грейнджер! — произнесла Блэк с притворным восторгом. — Ваши попытки выглядеть умнее других просто восхитительны. Больше ни на что не способны? Гермиона не могла сдержать усмешку. Она знала, что Блэк пыталась задеть её, но её слова лишь укрепили желание продолжить этот диалог. Макгонагалл, сидя за столом, внимательно следила за происходящим. Её строгий взгляд скользил между Гермионой и Беллатрикс, ожидая, когда же они её заметят. — Хватит! — произнесла она, её голос звучал чётко и властно. Все вокруг замерли, и внимание переключилось на директора. Гермиона тут же обернулась к Макгонагалл, а Блэк закатила глаза и откинулась на спинку кресла. — Давайте оставим личные разборки на потом. У нас есть важные вопросы для обсуждения, — сказала она строго, но с лёгким намёком на улыбку. Гермиона села за стол рядом с Макгонагалл и посмотрела на Блэк. Та сидела как ни в чём не бывало и продолжала рассматривать свои ногти, иногда бросая взгляд на Минерву. — И так, — продолжила Макгонагалл, — нам нужно обсудить обязанности старост на этот учебный год. Я надеюсь, что каждый из вас готов взять на себя ответственность. Гермиона внимательно слушала, погружаясь в обсуждение. Спустя час напряженных обсуждений, когда все вопросы были обсуждены и решения приняты, профессор Макгонналл отпустила старост. Гермиона и Драко, покидая кабинет, обменялись взглядами, полными понимания и даже некоторой усталости. Оба знали, что их ждет еще много работы, но сейчас они были рады вырваться на свежий воздух. Попрощавшись с другими старостами, они направились к выходу. Когда они вышли из замка, холодный ветер окутал их, и они направились за пределы Хогвартса. Небо постепенно темнело, а звезды начинали пробиваться сквозь облака. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом листвы. Гермиона думала о том, что завтра начнётся новый учебный год. Мысли о том, что впереди её ждёт последний год, вызывали смешанные чувства. «Как же быстро пролетело время», — думала она, вспоминая свои первые дни в Хогвартсе. Она помнила, как робко вошла в зал, как впервые встретила Рона и Гарри, и как каждый год приносил новые приключения и испытания. Хогвартс стал для нее родным местом, где она росла и менялась, где завела настоящих друзей и многому научилась. Теперь же, когда впереди был последний год, Гермиона ощущала легкую печаль. Завтра войдут в зал уже новые первокурсники, которым она должна помогать, как староста факультета. В голове проносились воспоминания: уроки с любимыми преподавателями, смех в общем зале, долгие ночные беседы с Роном и Гарри в спальне Гриффиндора. Гермиона понимала, что впереди великое трио ждут новые пути и вызовы, но мысль о том, что это все закончится, вызывала у нее тоску. — О чём думаешь? — спросил Драко, нарушая тишину. Гермиона вздрогнула, вырываясь из глубоких раздумий. Она повернулась к нему, и на её лице отразилась смесь печали и ностальгии. — О Хогвартсе, — произнесла она тихо. — Не о его разрушениях после войны, а о том, что скоро придётся с ним расстаться. Драко задумался на мгновение, он понимал её чувства. Хогвартс тоже оставил свой след в его жизни, даже если он никогда не признавался в этом вслух. — Я понимаю, — сказал он, его голос стал мягче. — Это действительно сложно. Хогвартс — это не просто стены и залы. Это воспоминания, которые мы создавали здесь. Гермиона кивнула и покрутила кольцо на указательном пальце, которое подарили ей родители. — Я не готова прощаться с этим местом, — призналась она. — Здесь я стала собой. Здесь я научилась быть сильной и смелой, и каждый уголок напоминает мне о чем-то важном. — Может быть, это не конец, а новое начало? — предложил Драко. — Мы можем создать свои собственные воспоминания вне этих стен. — Ты прав, — согласилась она, улыбнувшись. — Мы можем продолжать создавать воспоминания и вне Хогвартса. Но мне всё равно будет не хватать этого места… Драко слегка усмехнулся. — Мы можем вернуться сюда. Хогвартс всегда будет частью нас, независимо от того, где мы окажемся в будущем. Возможно, они действительно смогут сохранить связь с этим местом, даже когда начнётся новая жизнь за его пределами. Драко и Гермиона ступали по извивающейся тропинке, покрытой мягким зелёным травяным ковром, солнце постепенно садилось за горизонт, отбрасывая теплый, золотистый свет на землю, а птицы весело щебетали, наполняя воздух живостью. — Как ты чувствуешь себя? — наконец спросила Гермиона. Драко чуть нахмурился, поправляя свои светлые волосы, которые на ветру то и дело падали на лицо. — В каком смысле? — ответил он, стараясь сделать свой тон нейтральным, но в голосе всё же слышалась нотка настороженности. Гермиона зажевала губу. — Ну, я имею в виду… после войны. После всего, что произошло, — уточнила она, глядя в серые "малфоевские" глаза — Насколько это повлияло на тебя? Драко снова замолчал на секунду, его взгляд потемнел, и он взглянул вдаль, как будто там находился ответ. — Трудный вопрос, — произнес он медленно, определившись с формулировкой. — Война оставила свой определённый след, и, знаешь, я… я пожалуй, не могу сказать, что полностью оправился, но могу сказать, что сейчас уже намного лучше чувствую себя благодаря Андромеде. Ты же знаешь, что она сейчас стала психологом? — Угу, знаю — мягко ответила она. — Мне кажется, что возможно, это нормально — чувствовать себя так. Мы все изменились, и иногда изменения, которые происходят внутри, трудно принять. Драко кивнул, его лицо слегка расслабилось, когда он услышал её понимание. Он продолжал: — Я часто думаю о том, что жизнь в Хогвартсе была такой… обычной, — он немного усмехнулся. — Если бы кто-то сказал мне, что я буду вспоминать те дни, как лучшие, я бы не поверил. Но сейчас, когда я снова здесь, среди друзей и самого места, где мы выросли, я начинаю чувствовать, что… может быть, у меня есть шанс на восстановление. — У нас у всех есть шанс — сказала Гермиона  — Главное – не забывать, что за счастье нужно бороться и не упускать данный нам шанс. Драко обернулся к ней, и на его губах промелькнула полуулыбка. — Мне кажется, что я уже счастлив, — произнес Драко с легкой улыбкой — Трудности уже позади, осталось только их проработать и отпустить. Жизнь идёт своим чередом, и мне нравится то, что многие сплотились, стали друзьями. Гермиона почувствовала, как её сердце наполнилось теплом. — У меня есть прекрасная мама, друзья... — продолжал Драко, и в его голосе звучала гордость. Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями — И ещё мне кое-кто нравится. Его слова повисли в воздухе, и Гермиона, не в силах сдержать любопытство, приподняла брови. Она знала, что Драко всегда был немного закрытым, когда дело касалось его чувств, и это признание стало для неё неожиданным. — Кто это? — спросила она, стараясь звучать непринужденно, хотя внутри неё разгорелось любопытство. Драко слегка смутился, его щеки немного покраснели, и он отвел взгляд, словно искал подходящие слова. — Это... — он замялся, но затем, собравшись с духом, продолжил: — Это кто-то, с кем я провожу много времени. Она умная, сильная и всегда знает, что сказать, чтобы поддержать. — Ты должен сказать ей, — посоветовала она, улыбаясь ему. — Возможно, — ответил он, его голос стал чуть тише. — Я просто не знаю, как она ко мне относится. Давай руку. Гермиона дала руку Драко и они трансгрессировали в Малфой Мэнор. Когда Гермиона и Драко вошли в поместье, их встретила приятная атмосфера. За длинным столом уже собрались близкие друзья. В уютном зале, где царила атмосфера дружбы и радости, Андромеда и Тэд сидели за столом напротив Гарри и Нимфадоры. Ужин уже был в разгаре, и их разговоры сливались с тихим смехом и запахом аппетитных блюд. Андромеда, с доброй улыбкой на лице, вспоминала забавные моменты, она рассказывала о том, как однажды в процессе приготовления одного из блюд на кухне, неожиданно возникла Нимфадора с желанием показать новое заклинание, и вся кухня в миг оказалась в каких-то блестящих искрах. — Я никогда не забуду, как ты пыталась избавиться от них! — смеясь воскликнула Нимфадора, обнимая Гарри за плечи. — Ты помнишь, как ты пыталась заколдовать веник, чтобы он сам всё убрал, и в итоге он сбежал с кухни? Тэд, не в силах сдержать смех, добавил: — Да, и бегал по всему дому, как призрак, оставляя следы пыли! В этот момент все снова заливались смехом, и Андромеда с Тэдом обменялись взглядами. — Возможно, нам стоит устроить кулинарный конкурс, — неожиданно предложила Нимфадора с хитрой улыбкой на лице. — Папа должен готовить только с помощью магии, а я — без, чтобы посмотреть, кто победит! Гарри прищурился, притворно задумавшись: — Учитывая, как ты готовишь, у нас уже есть победитель! Нарцисса Малфой, с её утонченной грацией стояла у стола и улыбалась на разговоры остальных, поправляя сервировку. Наблюдая за Нарциссой, Гермиона отметила, как та с нежностью и заботой относилась к каждому из присутствующих. Нарцисса умела создать атмосферу уюта и тепла, которая заставляла всех чувствовать себя как дома. Несмотря на то, что Нарцисса была частью семьи, которая когда-то ассоциировалась с тёмной магией, она сама всегда оставалась светлым пятном в этом мрачном контексте. Увидев Драко и Гермиону, Нарцисса мгновенно расправила плечи и улыбнулась ещё шире, её лицо озарилось радостью. Она подошла к ним с открытыми объятиями. — Драко, Гермиона! — произнесла она с нежностью в голосе. — Как же я рада вас видеть! Драко, с улыбкой на лице, обнял её. Спустя мгновение, Нарцисса уже обнимала Гермиону. — Ты выглядишь прекрасно, Гермиона, — сказала Нарцисса, отстраняясь и внимательно рассматривая её. — Я слышала о твоем выздоровлении от Драко, ты большая молодец. Гермиона почувствовала, как её сердце наполнилось благодарностью. Нарцисса всегда была для неё примером силы, доброты и грациозности. — Спасибо, Нарцисса — ответила она с искренней улыбкой. — Я стараюсь. В этот момент, Андромеда, Тэд, Гарри и Нимфадора, с радостью приветствовали Драко и Гермиону и атмосфера наполнилась смехом, и разговорами. Гермиона с Драко сели рядом с Гарри и Нимфадорой, а Андромеда с Тэдом заняли места напротив. В этот момент Гермиона, наблюдая за весёлой атмосферой, заметила что не хватает кого-то ещё. — Дора, а где же Тедди? — Остался с Римусом, — ответила она с легким вздохом. — Знаешь, мне кажется, что я заслуживаю отдыха. Он просто не даёт мне покоя. — Все мы иногда заслуживаем отдыха — согласилась Андромеда, улыбаясь своей дочери. — Он, безусловно, унаследовал твою энергичность, так что отдых — это единственный способ сохранить здравый смысл! Все в зале снова рассмеялись, представляя себе уже подросшего Тедди, который с неустоявшимся характером мчится по дому. — Но он должен быть с Римусом в надежных руках, — добавила она. — Я уверена, они там занимаются чем-то очень интересным и важным. — Ага, например, сбором всех возможных историй о загадочных приключениях, — с ухмылкой сказал Тэд. — Я уверен, что Тедди уже познал весь мир, благодаря Римусу. — Проговорил Драко, нарезая себе мясо. — Не дай Мерлин! — Смеясь, ответила Нимфадора. – Так, ну всё, сейчас кто-нибудь из вас подавиться от смеха – Произнесла Нарцисса — Может на другую тему поговорим? Вот, например... – Её взгляд прошёлся по столу и застыл на Гермионе, от чего та выгнула бровь. – Гермиона! Расскажи как тебе удалось победить такую болезнь, как проклятие. Гермиона чуть замялась. Нарцисса вероятно, предполагала, что они сейчас поговорят о том, какая она сильная, а затем перейдут на другие мужественные воспоминания. Она знала, что на самом деле не вылечилась, и это знание давило на неё, как тяжёлый камень. Гермиона снова почувствовала себя ужасной, ведь врать на такие темы, ей не доставляло удовольствия. «Как я могу врать? — мелькнула мысль. — Они все так гордятся мной, а я просто... просто не могу быть честной». Её сердце сжалось от чувства вины. — О, это было сложно... — начала она, стараясь говорить уверенно — Я провела много времени в больнице, где медики делали всё возможное, чтобы спасти меня. Гермиона чувствовала, как её слова, словно песчинки, сыплются из её уст, и каждая из них оставляет осадок в её душе. Она заметила настороженный взгляд Гарри и чуть улыбнулась. — Сначала было непросто... — продолжала она, глядя в глаза друзей, которые с интересом слушали её. — Но я понимала, что стойкость — это главное. Нужно было просто поверить в себя и в свои силы. Постепенно я начала видеть улучшения. Каждое слово давалось ей с трудом. Гермиона почувствовала, как её горло сжалось. Она хотела бы сообщить им правду, что всё ещё борется с последствиями, но как можно было рассказать о своих настоящих чувствах, когда они все так счастливы? — Ты очень сильная, Гермиона, — поддержал Гарри, похвалив её. — Спасибо, Гарри — тихо ответила она, стараясь скрыть своё беспокойство. — Но на самом деле мне очень помогла поддержка со стороны друзей. Это очень важно. — Мы всегда рядом с тобой, — сказал Тэд, кидая поддерживающий взгляд. — Поддержка — это главное. И если потребуется что-то, всегда обращайся к нам. Все остальные тут же закивали, соглашаясь с Тэдом и разговор за столом снова оживился: — А помнишь, как мы все вместе собирались в гостиной Слизерина в зимние вечера? Как мы с тобой, Андромеда, пытались изготавливать зелья? Андромеда весело упрекнула сестру: — Это ты, Нарцисса, намутила все зелья, в то время, как я лишь пыталась все исправить! Помню, как у нас получилось создать что-то совершенно неприменимое, и мы в итоге были вынуждены спрятаться от профессора Слизнорта. — Или тот случай, когда Беллатрикс неожиданно присоединилась к нам, — вставила Нарцисса, и её голос стал чуть более весёлым. — Она вообще старалась казаться серьёзной, но у неё не очень получалось, если честно. Жаль, что у неё снова не получилось прийти на ужин. — С некоторой грустью, отметила Нарцисса. И вот в этот момент, внимание Гермионы отвлеклось. Внезапно сильная волна боли пронзила её ногу, как будто проклятие вновь дало о себе знать. Она попыталась сместить вес на другую ногу, но это не помогло. Боль стала настолько острой, что она не могла сдержать тихого вздоха. — Гермиона? Всё в порядке? — спросил Гарри, заметив её напряжение и недоумённый взгляд. Гермиона лишь кивнула, стараясь заставить себя улыбнуться, но её состояние продолжало ухудшаться. Боль, словно острый нож, пробегала по всей её ноге, разрушая каждый момент радости, который создавали её друзья. Сердце сжималось от страха и бессилия. — Всё хорошо, я просто очень устала. Драко вздохнул, понимая Гермиону. — Да, сегодня денёк был не из лёгких. Слушая смеющиеся голоса вокруг, Гермиона почувствовала, как её собственное сердце сжалось от желания быть частью этого света, но боль не давала ей покоя. Она сжимала кулаки под столом, стараясь сдерживаться. — Помните, как мы с тобой и Беллатрикс всегда пытались устроить маленькие шалости? — спросила Нарцисса, её глаза сверкали от ностальгии. — Однажды мы подменили обычные соки на зелья! В итоге Слизнорт выпил «сок из тыквы», который на самом деле оказался зельем для превращения! Андромеда, смеясь, добавила: — Да, и он так и не понял, что это мы! Я до сих пор помню, как он пытался выяснить, кто же это сделал, и в итоге заподозрил всех, кроме нас. Смех раздался по всему столу, и Гермиона сильнее сжала кулаки под столом, но в этот раз ощущение было таким острым, что её сердце забилось быстрее. Боль в ноге присутствовала всегда, но её можно было терпеть, и именно сейчас она была такой же невыносимой, как и в те дни в Мунго. «Почему именно сейчас?» — пронеслось у неё в голове. Воспоминания о тех днях в Мунго, когда она страдала от невыносимой боли, нахлынули на неё как волна. Но напряжение лишь нарастало, и каждый новый удар боли становился удаляющим её от этих ярких воспоминаний, о которых все так с любовью говорили. «Что, если они узнают правду? Что, если у меня не получиться победить проклятие?» — мысли закручивались в её голове, как в страшном сне. — Всем спасибо за вечер! — воскликнула Гермиона, вставая со стула. — Благодарю за ужин, Нарцисса. Всё внимание тут же перешло на Гермиону. — Ты уже уходишь? — недоумённо спросил Драко — Может, останешься, а завтра мы вместе пойдём на платформу? — Полностью поддерживаю, останься у нас — произнесла Нарцисса, её глаза светились надеждой. Гермиона улыбнулась на предложение Драко и Нарциссы, но, к сожалению, с этим ей придётся повременить. Она понимала, что не может позволить себе остаться. — Я была бы рада здесь остаться, но я очень устала, да и завтра, к сожалению, мне не удастся попасть на платформу. Есть кое-какое дело в Хогвартсе, профессор Макгонналл просила помочь, — произнесла она, стараясь говорить уверенно. — Как же так, Гермиона? Это же последний год учёбы, ты и в правду собираешься пропустить поездку на поезде в Хогвартс? — удивился Драко, его голос звучал с ноткой разочарования. Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось. Конечно, ей не хотелось упускать такую возможность, но она ничего не могла сейчас сделать со своей ногой. Ей нужна Помфри с обезболивающим. Поппи была вторым человеком, кто знал про её проблему, так как она являлась медиком Хогвартса и знала все истории болезней студентов. «Что, если в Мунго узнают, что острые боли вновь вернулись? Что, если они запишут множество ограничений, которые также будут в моём личном деле?» Она знала, что для того, чтобы стать аврором, требуется хорошее здоровье без серьёзных болезней. И если в Мунго узнают о её состоянии, это может разрушить все её мечты. — Ладно, — сказал Драко, его голос стал мягче. — Если тебе нужно уйти, мы не будем тебя задерживать. Но знай, что мы всегда рядом, если тебе что-то понадобится. Гермиона кивнула, она не хотела покидать своих друзей, но в этот момент ей нужно было уйти, чтобы справиться с болью, которая снова охватила её. Она знала, что должна быть сильной, но в этот момент ей казалось, что её силы иссякают. — Спасибо, — тихо произнесла она, стараясь сохранить спокойствие. Все остальные поочерёдно попрощались с Гермионой и она направилась к выходу. Отойдя от поместья, Гермиона остановилась. Внутри неё звучал внутренний голос: «Трансгрессируй! Быстро и спокойно!» Закрыв глаза, Гермиона представила себе место, куда она собиралась попасть — уютные улочки Хогсмида, знакомые магазинчики, шумные голоса студентов. Она четко ощутила, как мечтает вернуться назад в своё любимое место, где всегда была полна энергии. Гермиона трансгрессировала в нелюдимый переулок и рухнула на землю, сильная боль пронзила ногу. «Нет, только не сейчас!» — пронеслось у неё в голове. Гермиона попыталась собраться с силами. Сделав короткую паузу, она сделала глубокий вдох. Ей повезло, что было уже достаточно поздно и её никто не заметил. Гермиона сделала усилие, чтобы подняться на ноги, опираясь на ближайшую каменную стену, чтобы восстановить равновесие. Каждое движение давалось с трудом, и боль в ноге едва не заставила её снова упасть. Собравшись, она направилась на территорию Хогвартса. Шаг за шагом, она старалась сосредоточиться на том, что ей нужно добраться до школы, найти Помфри и получить обезболивающее. Наконец, она пересекла границу территории Хогвартса и облегчённо выдохнула. Вокруг были знакомые пейзажи: зелёные луга, величественные башни замка и старые деревья, которые всегда были ей как друзья. Она направилась к одному из больших дубов, чтобы дать себе немного отдыха. Облокотившись о дерево, Гермиона закрыла глаза и попыталась расслабиться. «Нужно просто немного отдохнуть», — думала она, стараясь сосредоточиться на звуках природы вокруг. Но успокоение постепенно смешалось с чувством тревоги за своё состояние. Но вдруг её мысли прервал голос сбоку: — Мисс Грейнджер, вы знали, что пить перед началом учебного года непозволительно, особенно для старосты? Гермиона вздрогнула от неожиданности, её сердце забилось быстрее. Она не ожидала, что кто-то ещё окажется здесь.  Гермиона застыла, словно каменная статуя, сердце рухнуло куда-то в пятки. Голос был настолько узнаваемым, настолько пропитанным сарказмом и едкими нотками, что она не могла ошибиться. Беллатрикс Блэк. И именно в тот момент, когда она, измотанная, еле держалась на ногах. Она обернулась, стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение, хотя внутри все сжалось от испуга и раздражения. — Профессор Блэк, какая приятная встреча, и нет, я не пьяна. — ответила она с вызовом в голосе, стараясь скрыть легкую дрожь. В голосе, как всегда, звучала доля иронии, как будто это было их привычной игрой. Мысль о том, что Беллатрикс сейчас может увидеть её слабость, заставляла Гермиону еще сильнее напрячься. Статная и грациозная Беллатрикс, с вечно насмешливым взглядом, приблизилась. Её губы изогнулись в презрительной улыбке. — Да, конечно, Грейнджер. Поэтому вы шли шатаясь? Смею предположить по вашему наряду, что вы были на вечеринке и перебрали с алкоголем — каждое слово Беллатрикс было, как отточенный кинжал, нацеленный в самое сердце. Гермиона почувствовала, как ее щеки заливает краска. Мысль о том, что Беллатрикс может подумать, что она пьяна, была просто невыносимой. — Это не так, мне кажется, или вы снова делаете поспешные выводы, профессор? — ответила Гермиона, стараясь сохранить самообладание, но в ее голосе уже проскальзывала утомленная нотка. Сил спорить, честно говоря, у нее сейчас не было. Она чувствовала, как тело заливается свинцовой тяжестью, а голова начинает кружиться. — Вы, как всегда, пытаетесь оправдаться, мисс Грейнджер. А возле дуба вы отдохнуть решили? — Беллатрикс продолжала наседать с насмешкой, словно хищник, играющий со своей добычей. Гермиона усмехнулась, чувствуя себя нелепо и глупо. Ей хотелось поспорить, доказать свою правоту, но сил не было. Она понимала, насколько жалко выглядит со стороны. Она просто хотела, чтобы все это закончилось. — Ну вообще да, отдохнуть — произнесла она, вкладывая в голос привычную небрежность. На самом деле, она просто пыталась удержаться на ногах. Ей было стыдно признаваться в своей слабости, особенно перед Беллатрикс. Беллатрикс приподняла бровь, ее темные глаза с интересом изучали Гермиону. В них читалась смесь удивления и насмешка. Гермиона могла поклясться, что Блэк сейчас считает её пьяной и не в своём уме. Мысль об этом, почему-то, не вызывала раздражения, скорее наоборот, ей стало немного смешно от всей этой абсурдной ситуации. — Я говорю правду, разве я похожа на пьяную? — спросила Гермиона с нотками отчаяния в голосе, стараясь придать своему лицу уверенное выражение, но у нее это не очень получалось. Внутренне она чувствовала себя разбитой и слабой. — Да, Грейнджер. Вас не смущает, что учебный год начинается только завтра? Вы сейчас находитесь на территории Хогвартса. Спешите к новым знаниям? — Беллатрикс продолжала давить, намекая на то, что Гермиона нарушает правила. — Я в курсе — ответила Гермиона, стараясь не показывать, как ее раздражает этот тон. Она знала, что Беллатрикс просто наслаждается моментом, возможно, желая хоть как-то её задеть. Внезапно острая, пронизывающая боль вспыхнула в ноге, подобно удару молнии. Гермиона, не сдержавшись, вскрикнула и схватилась за ногу. Она попыталась ухватиться за дерево, но сил не хватило, и она опустилась на землю, дыхание сбилось, а перед глазами поплыли темные пятна. Всё внутри, казалось, сжалось в тугой комок, и она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Все доводы и сарказм улетучились, осталась только слабость и боль. — Грейнджер? Грейнджер! Это было последнее, что услышала Гермиона.