Миазм души

      Неделя выходила чудесная. Охота. Мамин ужин. Папа играющий на рояле. Декламация стихов Эрики. Моё наблюдение за всем этим. Я искренне наслаждался происходящим, не в состоянии осознать, что мы… были счастливы.       Доктор Джекилл задерживался, и я совсем забыл, что он должен был проверить Эрику. Что моя сестра страдает от неизвестного недуга… Всё эти переживания слились в один сгусток тревоги, который уполз куда-то настолько глубоко внутрь меня, что я забыл о нём. Впервые за долгое время мне так легко дышалось.       И я проснулся от тяжести в груди. Глаза не привыкшие к темноте не сразу различили лицо Эрики. Она нависала надо мной, словно существо из сонного паралича, придуманное воспалённым мозгом. Её тихий хрип заставил меня напрячься. Впрочем, как и колени, которыми она упиралась на мою грудь. Только в тот момент, я понял, что сестра сидела на мне.       Я предпринял попытку развернуться. Не вышло. Эрика словно весила тонну. И потому я не смог скинуть, или хотя бы сдвинуть её с себя. — Эри… — скрипнул я сдавленным голосом, — какого…?       Она не дала мне договорить, укладывая подушку на моё лицо. Успокаивая себя мыслями, что она вновь лунатит, я даже почти позволил ей себя удушить. Инстинкт самосохранения заставил сопротивляться. Я начал брыкаться, словно карась на берегу и вот, спустя минуту истошных попыток, мы оба оказались на полу.       Звуки нашей борьбы раздавались по всему этажу. Прижимая руки сестры к полу я услышал стремительные шаги, что приближались к спальне. — Всё ты… — не своим голосом отозвалась Эрика и схватила меня за волосы.       Рука сестры оттащила мою голову от пола и резко впечатала обратно. Услышав странный хруст, я взмолился, чтоб это были паркетные доски.       В своих изящных тапочках на небольшой платформе, со смешными перьевыми помпонами, мама подбежала к нам. Перья раздражающе щекотали мой нос. Её попытки разнять нас не увенчались успехом и она подгоняла направляющегося в мою спальню отца. Его шаги я также слышал в коридоре.       Ему удалось оттащить от меня сестру, барахтающуюся и вырывающуюся, словно бешеный зверь. Но, стоило Эрике отдалиться от меня на метр, как она осела в руках отца, тряпичной куклой. Мама помогала мне подняться, что-то причитая, но я не мог разобрать её слов. Последнее, что я помню, капля крови стекающая по затылку на позвоночник. Затем мои конечности начали неметь. И я упал, даже не ощутив твёрдости деревянного пола.       Я раскрыл глаза от слепящего света и нашёл себя под витиеватым деревом. Казалось, его ветви были бесконечны, и тянулись далеко к горизонту, утопая в нём. Моя попытка встать была разрушена Эрикой. Она тут же обняла меня, прижимая к земле. — Ты тут, — выдохнула она дрожащим голосом. — «Тут» это где?       Мы огляделись, поднимаясь с помощью друг друга. Место в котором мы оказались походило на поле за нашим домом. Только ему не было конца. И здесь совершенно не было уток. Я вопросительно посмотрел на Эрику. Она пожала плечами.       Всё там выглядело знакомым, но я словно был там впервые. — Я тут уже… раз двенадцатый. Ни одной таблички с названием. Ни одного знака. Поле и дерево. И теперь ты, — сестра улыбнулась и взяла меня за руку.       Почему-то я был совершенно спокоен. Мне даже было плевать, что секунду назад она чуть не убила меня. — А мы не умерли? — сестра прыснула над моим предположением. — Тогда почему мы тут вдвоём? — Эрика огляделась и подпрыгнула, чтобы повиснуть на ветке дерева. Оно, несмотря на сухость, оказалось довольно крепким, – А это наш персональный ад. – Очень похоже... Нет, кроме шуток! Думаю, это наше место. Ну… убежище. Помнишь, как в детстве?       И я вспомнил, что от строгих родителей мы убегали в поле, через подвальное окно. Что прятались в густых пшеничных ростках, ложась на землю. Что разглядывали небо до темноты, пока не проявлялись первые звёзды.       Я посмотрел на сестру и вспомнил то, что было перед моим появлением здесь. То, с кем я дрался совершенно не походило на Эрику. То же лицо, то же тело, та же пижама. И всё же… абсолютно другое. — Что ты помнишь последнее? — я уселся под дерево, опираясь на него спиной. Эрика закинула ноги на ветку и повисла вниз головой, глядя мне в глаза.       В её взгляде появилась озадаченность. — Всё так смутно, будто спала всё время… Наверное… — сестра неуклюже повалилась на землю, игнорируя мою попытку её поймать. Тут же она поднялась, словно совершенно не испытывая боли, — хм… О. Знаю! Когда Тинни за нами приехала.       Я вытаращился на неё, как на сумасшедшую. Она не обратила внимания. — Или… Во время охоты… Слушай, я знаю точно, что впервые оказалась здесь лет в девять. И я была тут одна. Потом там, — она показала за спину, словно понимала, что мы находимся в «другом мире», — мне казалось, что это, — её пальцы очертили круг, — существует на самом деле. — Ты убеждена, что этого не существует? — я невольно коснулся корней дерева, зарылся пальцами в верхний слой земли. Ощущалось вполне реально. — Я убеждена, что с тех пор, как я сплю — появляюсь тут всё чаще. А там… меня почти не бывает.       Мои глаза наверняка казались удивлёнными, но я был растерян. — Ты помнишь, кто такой Тайлер Галпин? — сестра покраснела, и я понял, что ответ мне не нужен. — Он мне давно нравится… Вообще-то, — она вскинула руки, — не ругайся! Но он мне снится довольно давно… Один раз мы даже разговаривали во дворике.       Мои брови врезались друг в друга. Я посмотрел на кольцо, которое заметил на сестре ещё после ярмарки. То самое, о котором рассказывал Вещь. Сестра опустила глаза и улыбнулась. — Смотри! Тут моё кольцо из… сна? — она подняла на меня глаза и тут же хлопнула себя по губам. Не найдя опоры, она повалилась на землю, таращась на меня. Носом она без конца чертила горизонтальную линию, то влево, то вправо. — Я… Мы…       Нехотя я кивнул. — Бо-оже… — протянула она ошарашенная, хватаясь за кольцо, — супер… — Эри! Что значит супер?! Ты ведь не представляешь, что с тобой происходит! Никто не знает! Ты лунатишь? Бредишь? Может у тебя просто шизофреническое обострение? Каков бы не был диагноз, нет ничего суперского в том, что ты якшаешься с монстром!       Эрика сжалась, прижимая колени к груди. Она слушала меня также, как когда-то родительские упрёки. Я ужаснулся сам себе. Кажется, ранее я на неё никогда так не кричал. — Тебе можно встречаться, а мне нет, — тихо произнесла сестра, утыкаясь глазницами в колени, — тебе из лука стрелять можно, а я опять поранюсь… Ты рисуешь, а у меня таланта нет. И на фехтование мне ходить запрещено, после того инцидента с проколотым пальцем.       Как-то раз Эрика прокола себе палец насквозь. В третьем классе. На уроке фехтования старшеклассников. Тренера чуть не уволили. Потому я и поразился, увидев её на том соревновательном поединке. — Но ты рисуешь, — парировал я. — Как ксерокс, копирую факты из прошлого или будущего. Это не творчество. Это механика, — тут же отвечала она. — И стрельба из лука… — Никогда мне не давалась и не дастся. — Но фехтование, ты же тогда чуть не лишила Уэнсдэй глаза! — И сама чуть не лишилась… — Эрика провела пальцем по заживающему шраму, — значит и это было взаправду…       Мы переглянулись. Я не знал, что ответить относительно своих сердечных дел. И всё же, нам предстоял долгий и обстоятельный разговор обо всём, что тревожило нас всё это время.