Left in the dark

Просыпаться в полную темноту становится привычным. Проклятье. Он пытается не вздрогнуть или чем-то иным выдать своё пробуждение, но попытка проваливается сразу же. Вергилий слышит знакомые шаги, диван прогибается под дополнительным весом, на тумбочку рядом водружается картонная коробка — аптечка, судя по возросшей интенсивности запаха медикаментов. Руки брата, почти не касаясь, начинают снимать повязки. Вполне аккуратно — от него бы скорее можно было ожидать отдирания присохших к ранам повязок вместе с мясом, ну в самом деле, откуда у нефилима-недоучки, с его весьма неплохими регенеративными свойствами, детальные познания в медицине? Негромкое звяканье, запах антисептика, влажное прикосновение к ранам чего-то — то ли бинта, то ли ваты. И всё ещё молчание. Вергилий даже начинает сомневаться, точно ли это его брат? — Данте? — Что? — он отзывается не сразу, с минутной заминкой, и голос звучит печально и устало. — Почему ты молчишь? — А чего ты хочешь, Вергилий? Моё присутствие тебя раздражает. Я решил, что проще свести раздражающее взаимодействие к минимуму, раз уж уйти сейчас я не имею права. — Уходи, — он надеется, что прозвучало так безразлично, как хотелось. — Не уйду. Я не могу оставить тебя в таком состоянии, — Данте собирает аптечку и встаёт с дивана. Сообразив, что брат сейчас действительно уйдёт, и придётся слушать тишину, Вергилий протягивает руку, но цепляется за пустоту. Брат оказывается дальше, чем он думал. И прежде чем он успевает пожалеть о своей слабости, рядом звучит шорох, и Данте осторожно берёт его ладонь в свои. — Что, Вергилий? Судя по положению его рук, Данте стоит перед диваном на коленях. Вергилий секунду позволяет себе насладиться тем, что ему удалось поставить гордого охотника на колени. — Останься, — тихо просит, почти ожидая отказа. У брата ведь нет причин относиться к нему хорошо, так ведь? — Конечно, — Данте поднимается с пола и снова устраивается на диване, не выпуская его руку. — Может, всё же поешь? Тебе нужно откуда-то брать силы на выздоровление. — Хорошо, — он медленно кивает. Его даже разбирает любопытство, чем брат решил его накормить? — Отпустишь меня? — в тоне голоса неуловимо проскальзывает улыбка. Вергилий, наконец, замечает, что вцепился в пальцы брата, и разжимает хватку, стараясь, чтобы это не выглядело слишком поспешным. — Я быстро, — Данте поднимается и уходит. Вергилий слушает его шаги, потом звон посуды на кухне. Ему вдруг приходит в голову, что Данте ведь может передвигаться совершенно бесшумно, в домашних условиях некому бросать вызов и привлекать к себе внимание. Или это всё — для него? Брат возвращается, аккуратно ставит ему на колени небольшой поднос. Вергилий проводит ладонью над тарелкой, кожей ощущая идущий от еды пар. Значит, горячее. Микроволновки не было слышно, следовательно... Данте умеет готовить? — Что это? — Попробуй и узнаешь, — тихо посмеивается брат. Вергилий нащупывает справа ложку и с опаской зачёрпывает неизвестное варево, и пальцы брата тут же предупредительно поддерживают его дрожащую руку. Вергилий досадливо поджимает губы: он неспособен даже поесть без посторонней помощи! — Ты научишься, — мягко отзывается Данте, помогая ему донести ложку до рта. Каша. Кажется, овсянка, но настолько подгорела и пересолена, что поручиться нефилим не смог бы. Значит, всё-таки не умеет. — В следующий раз будешь готовить сам, — а вот теперь Данте реагирует... как Данте, возмущается и злится. Видимо, умение прятать эмоции пропало у Вергилия вместе со зрением. — И вообще, думаешь, легко этим заниматься при помощи телефона и вечно виснущего интернета? — Сколькому ещё надо тебя научить, — искренне смеётся Вергилий. Правда, боль в груди быстро обрывает его веселье, заставляя вспомнить о неприглядности собственного состояния. — Научишь, — спокойствие брата снова удивляет. Ему всё же удаётся впихнуть в себя несколько ложек малосъедобного, на самом деле, варева. Просто брат прав, энергию откуда-то брать надо. Данте убирает поднос куда-то в сторону, аккуратно поправляет ему подушку. Всё-таки, что с ним случилось? Эта странная забота настолько не в его духе... — Отдыхай. Пока это всё хоть немного не зарастёт, лучше тебе не двигаться. — Ты уходишь? — Нет, — Данте откидывается на спинку дивана, Вергилий понимает это по изменившемуся распределению чужого веса. — Хотя надо бы, конечно. Там сейчас такой раздрай... Демоны как с цепи посрывались, да и люди не лучше. Под шумок апокалипсиса такое творится... Может, лучше сейчас и вообще туда не соваться, целее будешь. Знаешь... может, ты и прав был тогда... Извинений Вергилий не дожидается. Но, с другой стороны... Действия брата красноречивее слов. Что ж, похоже, пришла пора узнавать друг друга получше и заново выстраивать порушенные неосторожностью отношения.