Примерная дочь рода Малфой

Уизли были заинтересованы в девчонке Малфой. Слишком много любопытных фактов про неё всё чаще проскальзывало в разговорах, да и сами они нередко становились свидетелями её интересного на их взгляд поведения. Только из-за этого они и согласились помочь змеям с отборочными — им неимоверно хотелось сыграть с ней. Последней каплей их интереса стал разговор этим же утром. Малфой, который Драко, со своей шайкой снова дразнили Гарри, и тот сел рядом с близнецами, уткнувшись покрасневшим лицом в тарелку. — Что с тобой, Гарри? — спросил Джордж. — Это все Малфой, — сказал Рон, садясь рядом с ним по другую сторону и кивнув на соседний стол слизеринцев. Джордж взглянул на Малфоя — блондинчик опять закатил глаза в притворном ужасе. — Гнусный тип, — сказал он спокойно. — Вчера вечером в поезде, когда в вагон вошли дементоры, он так не петушился. Вбежал к нам в купе, весь трясся от страха. Помнишь, Фред? — Чуть в штаны не наложил, — Фред бросил на Малфоя полный презрения взгляд. — Честно говоря, — сказал Джордж, — я и сам испугался этих красавцев. — Смотришь на них, и как будто все внутренности у тебя заморозило, — подхватил Фред. — Но ведь никто в обморок не упал, — тихо проговорил Гарри. — Сестричка Драко… — припомнил Рон, но стушевался под укоризненным взглядом Гарри. Ну да, Гарри же не девчонка. — Выкинь из головы, — ободрил Джордж Гарри. — Отцу однажды пришлось поехать в Азкабан, помнишь, Фред? Он говорит, что страшнее места на земле нет. Несколько дней не мог опомниться. Дементоры, сказал, высасывают из живого человека все крохи тепла и радости. Большинство узников по-настоящему сходят с ума. — Представьте, что сказала Дракария, — Гарри поднял голову. — Которая Малфой? — заинтересовался Фред. — Да. Она тоже ведь упала в обморок, но выглядела как ни в чём не бывало. А МакГонагалл она сказала что-то вроде: «Не стоит беспокоиться, я не раз видела дементоров, навещая свою тётушку в Азкабане». Она будто говорила о воскресном пикнике, мне было так неловко из-за своего страха. — Да Малфои — отбитые. Не удивлюсь, если дементоры у них по периметру дома выстроены, — Рон закатил глаза. — Она интересная, да, Фред? — Джордж посмотрел на брата. — Не такая, как мешок блевоты. Гриффинорцы вместе посмотрели на стол Слизерина, где Дракария, не подозревая, что её обсуждают, изящно резала омлет. — В любом случае, посмотрим, как Малфой будет веселиться после первой игры, — сказал Фред. — Ведь первый матч сезона — Гриффиндор против Слизерина. Кстати, сегодня у них отборочные. Мы придём посмотреть. — Зачем вам это? — Интересно. Да и после того, как они освободят поле, у нас тренировка. — В первый же день? — удивилась Гермиона. — Завтра выходной, почему бы и нет? Тогда близнецы ещё не знали, что станут участниками отборочного матча. А потом и наведаются на слизеринскую вечеринку… В любом случае, Дракария Малфой в их глазах была самой настоящей змеёй, не высокомерным и никчёмным подобием, как остальные слизеринцы. ***** Лесничий ожидал учеников перед дверью хижины. Он стоял в своей кротовой шубе, сзади него — охотничий пёс Клык. Весь его вид выражал нетерпение — ведь это был первый в его жизни урок. — Скорее идёмте! — закричал он, когда ученики подошли метров на десять. — Какой урок я для вас приготовил! Сейчас увидите. Все за мной, вперёд! Подобное детское воодушевление со стороны великана позабавило Кару. Как хорошо быть необременённым воспитанием, статусом и фамилией. Можно вести себя как придурок. Хагрид повел всех вдоль опушки, и скоро они оказались у ограды просторного загона. В нём никого не было. — Прошу всех встать вдоль изгороди! — распорядился Хагрид. — Чтобы всем... э-э... было хорошо видно. А теперь первым делом откройте книжки... — Что-о? — изумился Драко. — Как это откройте? — А? — не понял Хагрид. — Как мы будем их открывать? — членораздельно повторил Драко. Он вынул свой учебник, который был крепко-накрепко перевязан длинной верёвкой. Все остальные тоже достали опасные книжки. — Кто-нибудь... э-э... может открыть? — спросил Хагрид упавшим голосом. Весь класс отрицательно замотал головами. — Это совсем просто... Надо только её погладить. Хагрид говорил так, точно речь шла о самой естественной вещи. Он взял у Грейнджер учебник и содрал с него широкую клейкую ленту. Учебник тотчас клацнул страницами, нацелясь откусить Хагриду палец, но лесничий огромным указательным пальцем успел погладить его корешок. Книга вздрогнула, раскрылась и послушно легла на его широкую ладонь. — Ах, какие мы все глупые! — насмешливо воскликнул Драко. — Оказывается, всего только надо погладить! А мы и не знали! — Я... я... думал, они такие милые, — неуверенно сказал Хагрид, взглянув на Грейнджер. Забавно видеть, как огромный косматый дядька ищет поддержки и девочки ему по пояс ростом. — Просто милашки! — издевался Драко. — Хороша шутка, рекомендовать учебник, готовый оттяпать руку. — Заткнись, Малфой, — тихо сказал Гарри. О да, защитничек. — Ну... ну вот... — Хагрид, очевидно, потерял нить дальнейших действий. — Теперь у вас... это, значит... есть учебники. Но главное — волшебные существа. Пойду сейчас приведу. Подождите... Лесничий пошёл в лес и скоро скрылся за деревьями. — Ну и ну! — воскликнул Драко. — Школа летит ко всем чертям! Этот олух будет нас учить! Я расскажу отцу, его удар хватит! — Заткнись, — повторил Гарри. — Потише, Поттер. Сзади тебя дементор! — Ой-ой-ой! — взвизгнула Лаванда, махнув в сторону дальнего конца загона. Оттуда к ним галопом приближалось около дюжины самых странных существ — гиппогрифов. На каждом животном кожаный ошейник, вместо поводка — длинная цепь. Концы поводков крепко зажаты в огромных ручищах Хагрида, который рысью следует за «волшебными существами». Всё же силы ему не занимать. И умения обращаться с животными. — Но! Но! Вперёд! — оглушительно кричал Хагрид, гремя цепями и направляя упряжку к изгороди, за которой стояли ученики. Подойдя ближе, Хагрид привязал зверей к частоколу, ученики опасливо попятились. — Знакомьтесь! Гиппогрифы! — восторженно махал рукой лесничий. — Красавцы, а! Красавцы, безусловно. Прокатиться бы на таком… Но о своём желании Кара не сказала — не гоже ей, леди, быть в центре внимания. Зато Поттер внимание любил — он и вызвался покататься. Невероятно, какие очевидные вещи объяснял Хагрид и как удивлены были все вокруг, словно никогда не слышали правила обращения с гиппогрифами. Хотя может и не слышали, неучи. Кара с тщательно скрытой завистью наблюдала, как Поттер садится верхом на гиппогрифа, как взмывает в небо с восторженным криком и как улетает вдаль. Когда он вернулся, его глаза блестели от восторга. — Ты великий наездник, Гарри! — похвалил его Хагрид. — Кто ещё хочет? Все приветствовали Поттера, как победителя, и это ужасно позабавило Кару. Ну да, любое его действие для окружающих — как первое слово младенца. Всем тоже захотелось полетать на удивительных чудищах. Перелезли через забор, Хагрид отвязал гиппогрифов, и скоро весь загон представлял собой удивительное зрелище — мальчишки и девчонки, немного побаиваясь, кланялись, пёстрые чудища приседали, Лонгботтому несколько раз пришлось бежать от своего крылатого партнёра, не желавшего отвесить поклон. Кара не торопилась, а вот Драко решил проявить себя и выбрал того же гиппогрифа, что и Гарри. Клювокрыл любезно поклонился Драко в ответ на приветствие, и он стал гладить его клюв. Кара видела, что брат затаил дыхание от восхищения, но образ не позволял ему уподобиться прочим «глуповатым» школьникам. — Это совсем просто, — проговорил он, растягивая слова, но так, чтобы слышал Поттер. — Я в этом не сомневаюсь. Раз даже Поттер справился... Держу пари, — обратился он к гиппогрифу, — ты ничуть не опасен! — Драко дёрнул рукой, бахвалясь. — Драко, ты привлекаешь слишком много внимания, — подошла к нему Кара. Она не поклонилась гиппогрифу, но тому было всё равно — он вслушивался в слова Драко. — Ты глупый, огромный, уродливый зверь. В какую-то долю секунды сверкнули стальные когти, Кара дёрнулась, чтобы оттолкнуть брата, но не успела — когти задели и её, и Драко. Он издал душераздирающий крик, Кара ужасно перепугалась, зная, что брат не переносит боль и вид крови. Она упала на колени рядом с ним, а Хагрид бросился к Клювокрылу, не без борьбы надел на него ошейник, а тот так и рвался у него из рук нанести обидчику ещё удар. Драко, скорчившись, лежал на траве, мантию расцвечивали ярко-красные пятна крови. Кара старалась зажать раны ладонями и не дать брату смотреть на них. К счастью, он и сам не очень-то хотел видеть собственную кровь — зажмурился и слегка покачивался. Она не знала степень ранения и не могла использовать магию — оставалось надеяться лишь на Помфри. — Дыши, Драко, всё хорошо, — прошептала Кара. Собственная рана её ничуть не волновала — девушке по жизни приходится часто видеть кровь и испытывать боль. Тем более отец не гнушался круциатусом в воспитании, и, если для Драко это каждый раз было ужасным ударом, Кара успела привыкнуть. — Я умираю! — громко простонал Малфой, окруженный испуганными одноклассниками. — Да, умираю! Видите, он меня убил! — Не умираешь! — сказал бледный как полотно Хагрид. — Помогите мне кто-нибудь. Его надо унести отсюда. — Уйдите, — прикрикнула Кара на толпу. Тут же появились Блейз и Тео, а с ними — Крэбб и Гойл, они быстро сдвинули толпу, освобождая проход Хагриду. Тот взял стонущего Драко на руки и помчался в больничное крыло. Кара же достала палочку и стала заклинаниями убирать с травы и когтей Клювокрыла кровь брата. Нельзя нигде оставлять свою кровь — это знание им передали с молоком матери. Закончив, она вместе со всеми учениками пошла к замку. Пока Драко заживляют, её к нему не пустят. — Его надо немедленно выгнать! — воскликнула Пэнси, заливаясь слезами. — Малфой сам виноват! — вступился за Хагрида Дин Томас. Крэбб с Гойлом угрожающе заиграли мускулами. Они всей группой поднялись по каменным ступеням в пустой холл. — Виноват, — кивнула Кара холодно. — Но это не отменяет того, что ученик получил ранение на занятии. Будет разбирательство. — Пойду узнаю, как он там, — сказала Пэнси и побежала вверх по мраморной лестнице. — Почему ты не бежишь к братцу, а, Малфой? — едко спросил Рон. — Потому что я могу дойти и своим обычным шагом, Уизел. И я бы на вашем месте поберегла слова для аргументов в защиту Рубеуса, они точно понадобятся. Дамблдора чуть не засадили в Азкабан за проявленную в работе халатность, а что будет с лесничим… Сказав это, Кара медленно пошла в больничное крыло. Несмотря на свои слова, она надеялась, что всё обойдётся — хотя бы для лесничего. А вот об участи взбесившегося гиппогрифа она и думать не хотела — дикое животное не виновато, что его решили приобщить к занятиям наглых школьников, но платить ему за это наверняка придётся. Она замерла у одного из окон — отсюда как раз было видно место проведения занятия. Гиппогрифы так и ходили в загоне, сожрав все лакомства. На краю леса показался чёрный силуэт. Странного вида пёс пробежал вдоль загона, схватил чудом уцелевшую после гиппогрифов тушку какого-то грызуна, замер, поднял голову, словно заметив, что Кара за ним наблюдает. Он стоял так минуту, будто вглядываясь, и снова вернулся в лес. — Странный пёс, — пробормотала Кара и коснулась прорезанного когтями гиппогрифа плеча. Ей досталось куда меньше, чем Драко, но всё же ухудшать ситуацию для Клювокрыла и Хагрида она не собиралась, а потому решила сама заживить рану. — Вулнера санентур, — проговорила она, направив на плечо палочку. Царапина затянулась. — Тергео, — с одежды сошла кровь и втянулась в волшебную палочку. С починкой дыр было сложнее — чар зашивания не существовало, имелись только склеивающие чары, но они развеивались слишком быстро, а потому Кара наложила на мантию отводящие чары и порадовалась, что у неё есть запасная, а ещё — нитки с иголками и выработанное годами передряг умение незаметно чинить одежду. В Мэноре никогда не жалели детей за полученные травмы — только ругали сверху, а потому детям пришлось быстро учиться — как вылечить себя и скрыть факт своей «плебейской неосторожности». Драко был уже в порядке, он полулежал на койке и устало слушал щебетание Пэнси. — Как ты? — спросила Кара. — Сойдёт. Тебя не задело? — Нет, — Кара села на край койки. — Отцу уже доложили. Кара вздохнула. Это значило одно — избежать скандала не получится. Дело чести покарать каждого, кто причастен к травме сына великого рода. — Жаль гиппогрифа. — Жаль, — кивнула Кара. — Но это будет тебе уроком. Всякое твоё действие имеет последствия, Драко. Ты получил пару царапин, а гиппогрифа, скорее всего казнят. — Скорее всего, — Драко поморщился. — Ещё ты мне нотации не читала. — Кто, если не я. — Буду делать вид, что всё идёт по моему плану. — Как и положено. — Как и положено. Близнецы одновременно вздохнули. — Как вам трудно живётся. Вы же даже не можете попросить, чтобы гиппогрифа не трогали, — Пэнси грустно посмотрела в окно. Она знала, что двойняшкам непросто живётся в шкуре отпрысков величайшего из родов. В этот раз им придётся молча наблюдать, как их отец сживает со свету великолепное животное, в другой — как то же происходит с кем-то из их друзей. Пэнси не обольщалась, она знала, что, если вдруг она как-то навредит двойняшкам и это станет известно общественности, — от неё избавятся, пусть даже её род — Паркинсон. Конечно, не казнят, как гиппогрифа, но вполне могут исключить из Хогвартса и заставить покинуть Магическую Британию — Малфоям это под силу. И близнецы ничего не смогут сделать. Она до сих пор помнила одну историю из детства. Как двойняшкам на их пятилетие один знаменитый питомник подарил демимаска. Драко и Кара ужасно любили это маленькое существо, похожее на обезьянку, всюду с ним гуляли и даже брали на приёмы. В один из таких приёмов Кара не отпускала демимаска с рук, и, когда где-то раздался взрыв (тогда дети не знали, но это было нападение на Малфой-Мэнор, что-то, связанное с политикой), демимаск от испуга вцепился в Кару и сильно изодрал её руки и шею. Все видели малфоевкую кровь. Кара прижимала к себе испуганное животное, пытаясь успокоить. И без того взбешённый Люциус тогда как с цепи сорвался. Он забрал демимаска, несмотря на слёзы и сопротивление дочери, и убил его прямо в общем зале. Пэнси помнила, как от страха прижалась к Тео, как вскрикнул Блейз, и как плакали Драко и Кара обнимая маленькое мёртвое тело. Старший Малфой избавился от демимаска, а потом и от всего питомника вместе с хозяином — его он, кажется, не убил, только разорил и запытал. С тех пор в Магической Британии демимасков не разводили… — Ты сильно устал, — Кара погладила Драко по руке. Она тоже вспомнила тот день. возможно, именно тогда Драко начал бояться крови. А может и раньше — на Малфой-Мэнор нередко нападали и сподвижники, и противники Тёмного Лорда. Одни считали Малфоев предателями, другие — преданными псами. Ни «злодеи», ни «герои» не задумывались о том, что подобные разборки не стоит видеть маленьким детям. Кара помнила, что, когда им было примерно три или может четыре, какой-то волшебник взорвал на кусочки их няню-эльфа. Кажется, Драко и Кару хотели взять в заложники, но Люциус успел вовремя. После смерти Лорда немало таких случаев было, потом всё резко стихло. Она успела позабыть все те ужасы… — Кара, — теперь уже Драко погладил её по руке. Он бы старшим, и он был мужчиной, но по сравнению с сестрой он нередко чувствовал себя жалким. Ему было стыдно даже за эту ситуацию — за свой страх и крики, свидетелями которых были все. А Кара… Кара всегда держала себя в руках, и оттого трудно было понять её состояние. Но Драко всегда чувствовал бурю внутри неё. Её глаза видели не меньше, чем его, она испытывала весь тот ужас, что приходилось испытывать и Драко, но она всегда стойко переносила боль, всегда сохраняла спокойствие при виде крови, пыток… Словно кукла — без чувств. И всё же Драко знал, что ей тоже страшно, он видел её слёзы, и именно к нему она всегда прижималась в поисках защиты. Это заставляло чувствовать огромную ответственность. — Такое маленькое происшествие, а столько чувств разбередило, а, Драко? — криво улыбнулась Кара. — О чём ты? — зеркально повторил за ней он. — Ничего не произошло. — Ладно, спи. Сколько тебе отлёживаться? — До четверга. — Везунчик, — Кара спрыгнула с койки. — Пэнс, пойдём. — Да, конечно. Драко, выздоравливай поскорее!