Беда не приходит одна

Вэй Усянь ошибся: незнакомца звали не Вэй Чанзэ, и он вовсе не был видением. Он сказал, что его имя Цзян Фэнмянь и что он — глава одного из пяти Великих Орденов. Вэй Усянь бы непременно восхитился тем, что с ним заговорил такой прославленный заклинатель, но у него совсем не было сил ни восхищаться, ни даже просто удивляться. Они летели на мече — и это тоже должно было привести Вэй Усяня в восторг, но он ощущал лишь всепоглощающую усталость. Господин Цзян нес его на руках (Вэй Нина также нес какой-то человек из его Ордена) и вполголоса рассказывал о том, что Вэй Чанзэ был его слугой и товарищем, а санжэнь Цансэ — его доброй подругой, и что как только он узнал, что они погибли, то сразу отправился на поиски их детей. Взрослые не помогают просто так — помнил Вэй Усянь, но, пока он слушал незнакомца сквозь тягучую пелену в ушах, у него в душе зарождалась надежда, что, возможно, господин Цзян все же согласится им помочь в честь того, что когда-то находился в дружеских отношениях с их родителями. По прибытии в немыслимых размеров дом, который Цзян Фэнмянь назвал резиденцией Ордена, первым делом Вэй Усяня накормили. Он послушно съел половину плошки молочного супа и паровой пирожок с уткой, почти не ощущая вкуса еды, а Цзян Фэнмянь внимательно следил, чтобы он не съел слишком много и не заработал болезнь желудка. Нельзя привыкать к еде, напоминал себе Вэй Усянь, ведь очень скоро они могут вновь оказаться на улице, но с каждым новым укусом надежда все глубже прорастала в его сердце, впивалась в него корнями, чтобы вскоре расцвести там болезненными колючими цветами. Вэй Нин очень вовремя пришел в сознание, поэтому его тоже удалось накормить без особых проблем. Он ел молча, безучастно и почти не моргая; и единственным, что выдавало его эмоции, было то, что все время, пока он ел, у него по лицу не переставая текли слезы. Вэй Усянь смутно помнил, что было дальше, потому что ему хотелось только одного: лечь и поспать. Но вскоре он обнаружил себя с братом в светлой комнате с большой постелью и кучей каких-то столиков, шкафчиков и ящиков, а рядом — главу Цзян и главного лекаря Ордена, которые негромко о чем-то переговаривались. Ну конечно, понял Вэй Усянь, их просто не могли не осмотреть. Осознание этого ударило его по голове, и он готов был завыть от безысходности. Сейчас лекарь увидит рану Вэй Нина и скопление темной энергии в его даньтяне, обвинит его в том, что он проклят и может заразить весь Орден Юньмэн Цзян, и тогда… Тогда… — Дядюшка! — Вэй Усянь вдруг вскочил с кровати и кинулся к Цзян Фэнмяню. — Пожалуйста, можно вас попросить? — Попросить? — переспросил Цзян Фэнмянь озадаченно. — Да, конечно, что случилось? — Не могли бы вы… — Вэй Усянь услышал, как его сердце пропустило удар. — …выйти на время осмотра? Цзян Фэнмянь удивленно приподнял брови. — Просто А-Нин… — продолжил Вэй Усянь, стараясь сделать так, чтобы его голос не дрожал. — Стесняется раздеваться перед незнакомыми… — он потупился и опустил голову. — …пожалуйста. Цзян Фэнмянь многозначительно переглянулся с целителем и, сделав в своей голове какие-то выводы, кивнул Вэй Усяню. — Хорошо. Зовите, если понадобится моя помощь. Вэй Усянь следил, затаив дыхание, как за ним закрывается дверь. Стоило шагам главы Ордена Цзян стихнуть в коридоре, как Вэй Усянь бросился к целителю и встал перед ним на колени, упираясь лбом и ладонями в пол. — Дядюшка, — сказал он тихо, — пожалуйста, не рассказывайте никому об этом. Я вас очень прошу. Мы не доставим никому неприятностей, я обещаю. Мы лишь подождем, пока рана А-Нина затянется, и сразу уйдем. Лекарь посмотрел на него недоуменно. — О чем именно мне никому не рассказывать, молодой господин Вэй? Такое обращение было для Вэй Усяня непривычно. Он даже почувствовал себя — на одно мгновение — полноценным членом клана, и это почти смогло подарить ему секунду радости. — О ране… А-Нина, — ответил он, возвращаясь в реальность и вспоминая, что он вовсе не член клана Цзян. — Я понимаю, что у вас нет причин помогать мне, но я очень прошу вас. У меня нет денег, но я могу отплатить вам как-то иначе. Если хотите, я буду вам служить… Теперь лекарь казался совершенно сбитым с толку. Ничего не отвечая, он приподнял смятую грязную рубашку Вэй Нина, оголяя его живот и являя на свет недлинную, но глубокую рану, покрытую нетвердыми корками и противной светлой слизью. — Нагноение… — лекарь покачал головой. — Но с таким образом жизни оно и неудивительно. Помоги-ка мне, молодой господин Вэй. Будешь держать края раны, пока я буду ее промывать. Вэй Усянь послушно кивнул. Его сердце сжималось от страха: что будет, когда лекарь промоет рану от гноя и сможет посмотреть ее поглубже, и увидит остатки чужого золотого ядра, привязанного темной энергией? Но он понимал, что другого выхода у них все равно нет: лучше уж так, чем если Вэй Нин умрет от заражения крови. — Часто теряет сознание, — проговорил целитель, когда с процедурой было покончено, и, потрогав лоб Вэй Нина, приоткрыл двумя пальцами его глаз, чтобы осмотреть глазное яблоко. — Поел и сразу в обморок. Ну ничего, хотя бы смог поесть, уже неплохо. При такой лихорадке и это подарок. Вэй Усянь следил за его действиями искоса, ожидая приговора, который вот-вот должен был состояться. Он даже заприметил на столике неподалеку несколько игл и рассчитал, сколько примерно времени понадобится, чтобы до них добраться — на случай, если лекарь решит напасть на них или тоже прикажет сжечь заживо. Тем временем тот совершенно не обращал внимания на манипуляции Вэй Усяня. Он прощупал три точки на правой руке Вэй Нина, затем — на левой, после чего наклонился к нему, чтобы послушать тихое, сбивчивое дыхание. Вэй Усянь заерзал. Ему вдруг показалось, что иглы лежат слишком далеко — а что, если он не успеет до них дотянуться? Лекарь записал что-то в лист бумаги, лежавший у него за пазухой, и открыл Вэй Нину рот, чтобы посмотреть на его язык. Вэй Усянь неслышно, как кошка, соскользнул на пол и, преодолев в несколько широких шагов расстояние до столика, победно схватил несколько игл. — Осторожнее с ними, — произнес лекарь, не оборачиваясь, и Вэй Усянь вздрогнул и едва не уронил свою находку на пол. — Если уколешь в неправильное место, можешь навсегда остаться слепым или глухим. Разве тебе это надо? — Не надо, — смущенно отозвался Вэй Усянь, сердце которого колотилось, как сумасшедшее. — Простите, мне просто… было интересно, что это. — Это иглы, — ответил лекарь, по-прежнему занимаясь с Вэй Нином и не поворачивая головы. — С помощью чжэнь-цзю можно исцелять недуги, воздействуя на энергетические центры человека, но если неправильно ее применять, рискуешь сделать только хуже. — Понял… — сказал Вэй Усянь и, специально посильнее шурша, положил иглы на место — все, кроме одной, которую он все же приберег на всякий случай. — Извините, дядюшка. — Хм… — вместо ответа целитель задумчиво нахмурился, и Вэй Усянь, резко обернувшись к нему, с ужасом понял, что проворонил тот момент, когда он начал осматривать рану Вэй Нина. — Очень интересно. — Не говорите… — прошептал Вэй Усянь, медленно приближаясь к нему с иглой, спрятанной за спиной. — Дядюшка, прошу вас, не говорите никому об этом. Я обещаю, мы не доставим вам проблем. Лекарь не смотрел на него, полностью захваченный изучением раны. Он еще раз прощупал пульс Вэй Нина, покачал головой и наконец вынес вердикт: — Похоже на отравление темной энергией. Рука Вэй Усяня, сжимавшая иглу, дрогнула. А чего он ожидал? Неужели он думал, что в этот раз может быть иначе? Разве не все взрослые одинаковые? — Там… — глухо произнес он. — Нам сказали то же самое. Лекарь наконец обратил на него внимание и обернулся. И увидел Вэй Усяня, который стоял совсем близко, спрятав одну руку за спиной, а его губы предательски дрожали. — Там? — переспросил он спокойно. — В Илине? — Нет, — приглушенно ответил Вэй Усянь, прекрасно понимая, что целитель понял все и про иглу, и про заражение, и про просьбу никому ничего не рассказывать. — В деревне Мо. До того, как вернуться в Илин… мы были там. — Вот как, — понимающе произнес лекарь. — Значит, вам уже сказали про отравление. А что было потом? Вэй Усянь знал, что лекарь видел спрятанное за спиной оружие. Видел и выражение лица Вэй Усяня — отчаянное, злое, испуганное. Но почему-то принципиально смотрел ему только в глаза, не обращая внимания на остальное. — А потом… «Несмотря ни на что». В голове Вэй Усяня вспыхнули воспоминания — горькие, ослепительные, которые он так старательно подавлял все это время. Внутри что-то надломилось, и он вдруг не выдержал и, упав на пол у ног лекаря, разрыдался. Он рыдал до истерики, громко и надрывно, рыдал так сильно, что его чуть не стошнило. Он рыдал, сидя на коленях и по-прежнему сжимая в руке иглу, всхлипывал, давился слезами, бил по полу руками, замолкал на мгновение и снова плакал. Груша на дереве, грязь на земле. Почему им пришлось через все это пройти? Почему ты не умер вместо него? Почему они не могли просто жить так же, как и все? Вы такие хорошие дети. Я бы хотела, чтобы у вас было счастливое будущее. Неужели они не заслужили счастья? Знала бы я, кто вы такие, оставила бы подыхать. Неужели до конца дней их так и будут проклинать? Бегите, несмотря ни на что. Почему они приносят всем одни только беды?! Лекарь слушал его рыдания с каменным спокойствием и терпеливо ждал, не говоря ни слова. Лишь когда Вэй Усянь начал успокаиваться и уже больше икал, чем плакал, он присел рядом с ним и, достав платок, промокнул им его лицо. — Не плачь, молодой господи Вэй, — серьезно сказал он, — все уже позади. Ты можешь рассказать мне, что произошло в деревне Мо? Вэй Усянь прижал платок к лицу. Вытерся им, смачно высморкался несколько раз. В голове после истерики была приятная пустота, тело становилось ватным. Он взглянул на лекаря. Лицо мужчины было широким и немного морщинистым, его глаза смотрели на Вэй Усяня спокойно и выжидающе. Вэй Усянь скомкал платок в пальцах. Ладно. В знак памяти о госпоже Мо он рискнет довериться этому человеку. Это будет последний раз, когда он вверит свою судьбу и судьбу брата в руки постороннего, и если это снова приведет к ужасным последствиям, он больше никогда в жизни не поверит ни одному человеку. — Пожалуйста, дядюшка, — гнусаво произнес Вэй Усянь и еще раз вытер нос, на этот раз рукой, — не рассказывайте об этом главе Ордена Цзян. Если он узнает про темную энергию… в лучшем случае он просто нас прогонит. — Почему он должен вас прогонять? — поинтересовался целитель. — Потому что совершенствующиеся ненавидят темную энергию и все, что с ней связано, — покорно объяснил Вэй Усянь. — Мы сами уйдем, я обещаю, нам лишь нужно немного времени, чтобы вылечить А-Нина. Лекарь сжал переносицу двумя пальцами. — Я все в толк не возьму, — недовольно сказал он, — что вам такого наговорили в этой вашей деревне Мо? Почему глава Ордена должен выгнать детей из-за отравления? — Ну как же? — Вэй Усянь поднял на него удивленный взгляд. — Он же… Мы же… — он тяжело сглотнул и опустил голову. — Целитель в деревне сказал нам, что мы оба заражены. И что заражение может перекинуться на остальных жителей. Поэтому… — Пф-ф-ф-ф! — лекарь громогласно фыркнул, едва не плюнув, и Вэй Усянь вздрогнул и снова посмотрел на него. — Никогда не слышал подобной чуши! С каких это пор нарушение работы энергетических центров передается от человека к человеку? У твоего брата действительно отравление темной энергией, и из-за этого у него закупорены меридианы, вот и все. Как, скажите на милость, это может заразить тебя или меня, или любого оказавшегося рядом бедолагу? — Что? — Вэй Усянь непонимающе моргнул. — То есть мы… не могли никого заразить? — Конечно, нет! — воскликнул лекарь. — Чтобы, как ты говоришь, заразиться, жителям деревни Мо пришлось бы дружно прийти к горе Луаньцзан и простоять у нее подножья несколько дней кряду. Тогда, возможно, с ними и могло бы что-то произойти. Дети, которым просто не повезло жить в городе неподалеку от нее, никак не смогут повлиять на жителей отдаленной деревни, даже если очень захотят. Вэй Усянь снова моргнул — медленно, словно засыпая. Он продолжал смотреть на лекаря, но больше не видел его. Вместо пожилого лица и серьезных глаз перед ним возник образ молодой женщины, которая гневно говорила что-то мужчине в официальной одежде, а рядом стояла постель с бессознательным мальчиком. Эта картина сменилась изображением целебных пахучих трав, корзины с булочками, детских игрушек, лежащих в углу. А затем — столбом пламени, взвихрившимся до самых небес, усыпавшим искрами деревянный дом и траву перед ним. Это все было бессмысленно. Рана Вэй Нина не могла причинить никому вреда. Их обвинили ложно. Глаза Вэй Усяня расширились. Он прижал руку к груди и вцепился в ткань рубашки с такой силой, что чуть было не порвал ее. Это хорошо, понимал он. Это хорошо, это просто отлично, что ранение Вэй Нина было не таким страшным, как могло показаться. Это хорошо, что он не сможет никого заразить, ведь это значит, что им необязательно сбегать и снова скитаться по улицам. Это хорошо, ведь теперь у Вэй Нина есть шанс на выздоровление. Ткань рубашки обиженно треснула. Это хорошо. Это очень хорошо. Это просто прекрасно. Тогда почему… — Ну что ты, молодой господин Вэй! — лекарь всплеснул руками. — Опять плачешь! Как в таком маленьком мальчике может поместиться так много слез? У меня нет столько платков! Вот, держи еще один, но это последний! Тогда почему по лицу снова текут слезы? Почему Вэй Усяню так обидно, до смерти обидно? Вэй Усянь ощущал радость и облегчение — совершенно точно — но еще отчетливее и сильнее он ощущал злость. Словно в глубине души он надеялся, что в словах целителя из деревни Мо была правда. Словно он хотел, чтобы они были правдой. Потому что это хоть как-то, хоть немного, хотя бы на малую часть оправдывало бы смерть госпожи Мо. — Молодой господин Вэй, — к Вэй Усяню в уши прорвался голос главного лекаря Ордена Юньмэн Цзян, возвращая его в реальность, — ты запомнил, как зовут того человека, который тебе это сказал? Мне нужно позаботиться о том, чтобы он был вынужден подыскать себе другую работу. Вэй Усянь покачал головой. Горло сдавило еще сильнее, вызывая спазм. Он ведь даже не знает, как его звали! Он не сможет отомстить ему, даже при том, что сейчас у него действительно есть такой шанс! Госпожа Мо погибла, заваленная горящими досками, а он даже не сможет лишить этого целителя работы! — Что ж, не беда, — лекарь совсем не выглядел огорченным. — Я попрошу главу Ордена Цзян отправить людей в деревню Мо. Если этот человек все еще там, найти его будет проще простого, а ежели нет — поспрашиваем о его личности у жителей, — он ободряюще положил руку Вэй Усяню на плечо. — Все будет хорошо, молодой господин Вэй. Таким некомпетентным людям нельзя оставлять полномочия врачевания, рано или поздно это приведет к плачевным последствиям. — Правда? — Вэй Усянь поднял голову. — Вы сможете его наказать? Целитель хрипловато рассмеялся. — Смотря из какого он Ордена. Если он из клана Вэнь, то, конечно, вряд ли у меня получится помочь, но я уверен, что там бы не допустили подобной халатности. — Вот как… — Вэй Усянь отпустил рубашку, ощущая, что на сердце у него становится немного легче. — Хорошо. Спасибо, дядюшка. — Совершенно не за что, — отозвался лекарь. — А теперь давай-ка я осмотрю тебя. — А… Нет, погодите! — Вэй Усянь отшатнулся и выставил вперед руки в защитном жесте. — А как же А-Нин? Что с его раной? Что с отравлением? — Рану нужно будет промывать и смазывать снадобьями, — ответил целитель, задумчиво посмотрев на иглу, которую Вэй Усянь все еще сжимал в руке. — Я или мои помощники будем приходить к вам три раза в день и помогать с этим. Ну, и чжэнь-цзю обязательно, как только у него спадет жар. А что касается отравления… это не беда. В конце концов, ты попал в заклинательский Орден. Практически после каждой ночной охоты ко мне доставляют трех и более отравленных. То их ранил беюй, то цапнул лютый мертвец, то они угодили в какую-то древнюю ловушку… Если бы мы не умели это лечить, от великого Ордена уже давно бы ничего не осталось. Вэй Усянь опустил руки и хихикнул. Он и не думал, что прославленные заклинатели тоже могут попадать в нелепые и опасные ситуации. Разница была только в том, что им было кому помочь, в отличие от братьев Вэй. И в отличие от их родителей. — А… — Вэй Усянь бросил опасливый взгляд на Вэй Нина, проверяя, что тот еще не пришел в сознание. — А его золотое ядро? Что с ним будет? — Золотое ядро? — целитель приподнял брови. — У твоего брата его нет. — Чт… — Вэй Усянь помотал головой. — Что? Как это — нет? Госпожа Мо совершенно точно сказал нам… Она сказала, что золотое ядро А-Нина было разбито. Как это — нет? Вы уверены? — Хм… — лекарь снова достал из-за пазухи лист бумаги, исписанный быстрыми, убористыми иероглифами. — Вы умудрились повредить ему золотое ядро? Сожалею, но, скорее всего, оно развеялось. Вэй Усянь уставился в листок, не понимая в нем ни слова. — Развеялось?.. — Да, — ответил лекарь. — Золотое ядро — это сгусток светлой энергии, оно работает иначе, чем остальные органы. Я видел заклинателей, чьи золотые ядра были уничтожены, чаще всего от них оставались еле-заметные следы потоков Ци, а затем они исчезали, оставляя за собой только пустую оболочку. Вскоре и она тоже исчезала. Возможно, у твоего брата еще осталась оболочка, но она находится слишком глубоко, чтобы я мог посмотреть. А резать его рану еще сильнее — последнее, что нам сейчас нужно делать. — Вот как… — Вэй Усянь опустил голову. — Понятно. Но ядра у него точно нет… да? Лекарь взглянул на него с искренним сочувствием. — Мне жаль. Но жизнь на этом не заканчивается. Твой брат может найти свое призвание в чем-то другом. Вэй Усянь усмехнулся. Найти призвание в чем-то другом, как же. Сколько он себя помнил, они всегда хотели стать заклинателями — такими же сильными, как их мама и папа — и никогда не помышляли о чем-то другом. Что Вэй Нину теперь делать? Может быть, пойти в ученики к целителю? А что тогда делать самому Вэй Усяню? Разве он может спокойно заниматься совершенствованием, зная, что его брат потерял последний шанс стать заклинателем? Он не знал, чье ядро было у Вэй Нина в тот момент, когда он нанес себе удар в живот, и понимал, что, скорее всего, они никогда этого не узнают. Каким бы надежным ни казался лекарь, Вэй Усянь точно не мог рассказать ему о том, что они перебили группу детей в Илине и, возможно, у одного из них забрали золотое ядро и каким-то образом присвоили себе. — Но между прочим… — целитель убрал листок обратно и вновь заговорил. — Пусть я не заметил следов духовной Ци, зато я очень хорошо заметил отпечаток от темной. При этом с тобой, молодой господин Вэй, как я вижу, все в порядке, хоть вы и жили в Илине вместе. Ты не предполагаешь, почему такое могло произойти? Вэй Усянь поджал губы. — Предполагаю… — ответил он. — Вы обещаете никому не рассказывать? Ни про ядро, ни про отравление. — Обещаю, — дружелюбно согласился лекарь. — Пусть это будет наш с вами секрет. Вэй Усянь потер ладони, по-прежнему не выпуская из них иглы. Он понимал, что сейчас ему придется соврать, и желательно сделать это как-нибудь красиво. — Дело в том, что когда пришел… Демон Илина… Возможно, вы слышали о нем, дядюшка. — Слышал, — ответил целитель. — Сейчас адепты Ордена Вэнь заперли его на горе Луаньцзан, поэтому больше он никого не потревожит. Вэй Усянь кивнул. — В общем, когда он напал на нас… А-Нин хотел как-то от него защититься. Но он не умел пользоваться золотым ядром, поэтому… Кхм, поэтому он попробовал воспользоваться темной энергией. Ну, чтобы отогнать его. И у него это получилось. Но потом темная энергия… не захотела его покидать. Он хотел от нее избавиться, но… Таким образом… Вэй Усянь замолчал. Лекарь покачал головой. — Несчастные души. Столкнуться с Тьмой в таком юном возрасте… Любой бы потерял рассудок. Послушай, молодой господин Вэй, давай договоримся так. После того как меридианы твоего брата будут очищены, у него не должно быть проблем с воздействием темной Ци. Но если снова возникнут проблемы — сразу приходите ко мне, я постараюсь помочь. Хорошо? Вэй Усянь посмотрел на него и наконец, спустя столько времени, смог искренне улыбнуться. — Хорошо!

***

Затем лекарь, как и обещал, осмотрел Вэй Усяня, после чего тот около часа пролежал на кровати, усеянный медицинскими иглами. Это оказалось на удивление не больно, лишь иногда ощущалось легкое покалывание, и Вэй Усянь, убаюканный размеренным голосом лекаря, закрыл глаза и погрузился в сон. Когда он проснулся, то обнаружил себя в совершенно другой комнате. Сквозь занавешенное окно пробивались лучи солнца, медицинских приспособлений рядом не было, а кроватей было целых две. Рядом лежала стопка новой, чистой одежды, а сверху сверкала игла — видимо, та самая, которую Вэй Усянь так отчаянно не хотел выпускать из рук. Лекарь подарил ее ему? — Ты проснулся, — констатировал голос рядом. Вэй Усянь подорвался с кровати, всегда готовый к опасностям, но не увидел на соседней постели никого, кроме Вэй Нина, который сидел, накрывшись одеялом до носа и обняв подушку. — А-Нин!!! Вэй Усяня вдруг захлестнуло безудержное, всепоглощающее счастье, которое, казалось, было слишком большим для него одного, он кинулся на Вэй Нина, чтобы схватить его и прижать к себе. Но сразу же попал ногой в проем между двумя кроватями и благополучно свалился на пол, ударившись подбородком о край соседней кровати. — О… — Вэй Нин обеспокоенно потряс его за плечо. — Ты ударился? Вэй Усянь поднял голову, посмотрел на озабоченное лицо брата и расхохотался. — Ха-ха, А-Нин, ты бы себя видел! — воскликнул он. — Какое у тебя было глупое лицо, ха-ха-ха! Да, я в порядке, кто ж знал, что тут так неудобно стоят кровати! Хотя… — он встал и побил кулаком в подушку, убеждаясь в том, что она мягкая. — Все же отличные кровати. Он сел рядом с Вэй Нином, и тот предложил ему кусок своего одеяла. Вэй Усянь придвинулся к нему боком и накрылся. Теперь они сидели под одним одеялом. — Господин лекарь заходил, пока ты спал, — произнес Вэй Нин. — Сказал, чтобы мы позвали его, когда ты проснешься. — Обязательно позовем, — пообещал Вэй Усянь. — Как ты себя чувствуешь? — Гораздо лучше, — ответил Вэй Нин и, наклонив голову, положил ее на подушку. — Не знаю, что он мне дал, но мне больше не жарко. И не холодно. Ну, может, совсем чуть-чуть. Вэй Усянь снова рассмеялся, хотя Вэй Нин и не сказал ничего смешного. Сейчас его веселило абсолютно все. Воздух в комнате был таким теплым, свет, пробивающийся в окна, таким ясным, а постельное белье таким мягким… Сложно было не почувствовать себя счастливым. — Ну, можем идти, раз я проснулся, — бодро сказал он и встал на ноги. — Думаю, тебе будут чистить меридианы, надеюсь, мне разрешат посмотреть. Знаешь, А-Нин, пока ты был без сознания, я поговорил с господином лекарем, и он сказал, что в твоем отравлении нет ничего страшного и нужно просто… — Я знаю, — сказал Вэй Нин, поднимая на него глаза. — Я слышал. — Что? — улыбка застыла на лице Вэй Усяня. — Что слышал? — Все слышал, — ответил Вэй Нин, глядя на него безучастно. — Я очнулся после того, как вы промыли мне рану. Правда потом снова потерял сознание. Я думал, мне это привиделось, но потом понял, что нет. — То есть ты… — Вэй Усянь медленно развернулся и сел обратно. — И про ядро слышал? — Да. Они немного помолчали. Вэй Усянь не знал, что ему сказать, а главное — он совершенно не понимал, что на эту тему думает его брат. Вэй Нин казался каким-то отрешенным, совсем безучастным. Его словно вообще не волновало происходящее. — Господин Цзян тоже заходил, — вдруг Вэй Нин снова заговорил. — И он сказал мне, что хотел бы взять нас в Орден, если мы не против. Он был другом наших родителей и поэтому хочет нам помочь. — В Орден? — Вэй Усянь округлил глаза. — То есть… взять насовсем? Цзян Фэнмянь уже рассказывал ему о своих дружеских связях с семьей Вэй, пока они летели в резиденцию, но Вэй Усянь понятия не имел, что в его планы входило не просто помочь им пережить голод, а сделать адептами Ордена. — Ага… — Вэй Нин подтянул к себе ноги. — Сказал, что мы теперь часть Ордена Юньмэн Цзян и что можем считать это место своим домом. Нас будут обучать шести искусствам, как всех знатных молодых господ, и сделают из нас… совершенствующихся. Вэй Усянь уставился на свои руки, пытаясь сдержать дрожь в теле. Он был готов прыгать от радости, бегать по комнате, смеяться и кричать о том, как им повезло, и благословлять главу Ордена Цзян, но понимал, что он не может себе этого позволить. Обучаться самосовершенствованию, развивать духовную Ци в одном из Великих Орденов — он не смел о таком даже мечтать. Бабушка Мин как-то говорила, что Вэй Усянь подает большие надежды и наверняка сможет стать сильным заклинателем, и, несмотря на то что между ними произошло, он не видел причины сомневаться в ее словах. Но Вэй Нин… Что будет с ним? Он будет расти в заклинательском Ордене и наблюдать за учениками в бессилии, понимая, что его золотое ядро, пусть и не работавшее должным образом, было уничтожено? Вэй Усянь зажмурился. Как он должен сейчас поступить?.. — Ты не рад? — Вэй Нин склонил голову набок. В его выражении лица было что-то пугающее. Будто он говорил с Вэй Усянем, но мысленно находился где-то совершенно в другом месте и даже не понимал, о чем говорит. Вэй Усянь тут же перевел вопрос: — А ты? Вэй Нин посмотрел на подушку так, словно на ней были написаны ответы на все вопросы. — Я рад, — ответил он и вдруг улыбнулся. — Это же так здорово. У нас всегда будет еда и крыша над головой, а еще в Ордене полно других учеников. Они могут стать нам друзьями. Разве не отлично, что мы сможем наконец найти друзей? — Да, — Вэй Усянь несмело улыбнулся ему в ответ. — Это и правда здорово. — А еще из нас сделают настоящих заклинателей! — глаза Вэй Нина заблестели, как не блестели уже очень давно, со времен жизни у бабушки Мин. — Я наконец смогу сформировать золотое ядро, господин Цзян обещал мне. И тогда они больше не смогут докучать мне! У Вэй Усяня по спине побежали мурашки. Он совсем не хотел говорить того, что должен был сейчас сказать. — А-Нин, но твое… — начал он, но Вэй Нин перебил его: — Я знаю, что ты хочешь сказать. Мое золотое ядро было разбито. Но это же… — он заглянул Вэй Усяню в глаза. — Не беда, правда? В конце концов, оно было неправильным. Я сформирую новое. Вэй Усянь посмотрел на него с сомнением. Он не хотел разрушать надежды брата, но если он поверит в невозможное и потом разочаруется, будет только хуже. — Думаешь, это возможно? — осторожно спросил он. — Я никогда не слышал, чтобы у одного человека было два ядра. — Это да, — согласился Вэй Нин. — Но теперь я уверен, что оно было не моим. Получается, я его не сформировывал. Тогда что мне мешает сделать это? Вэй Усянь еще раз удивленно оглядел брата. Тот выглядел ослабшим, но прямо-таки источал энтузиазм. Он не знал, какие иглы лекарь вколол в Вэй Нина и чем его напоил, но, кажется, это действительно действовало. К его брату возвращалась воля к жизни. Как и к самому Вэй Усяню. — Я обещаю тебе, — сказал Вэй Нин серьезно и взял его за руку, — что буду много тренироваться, буду тренироваться хоть всю жизнь, пока не сформирую свое собственное золотое ядро. А потом мы с тобой вместе станем самыми сильными заклинателями в мире. Вэй Усянь радостно потряс его руку. — Договорились! Но раз уж мы заговорили об обещаниях, можешь пообещать мне кое-что еще? — Да, — ответил Вэй Нин удивленно. — Конечно. — Пообещай мне, — тихо произнес Вэй Усянь, — что ты больше никогда не будешь ей пользоваться. Вэй Нин резко замотал головой. — Но я!.. — Подожди, — Вэй Усянь прижал палец ему к губам, — дай я скажу. А-Нин, ты все сделал правильно, и ты ни в чем не виноват. Ты несколько раз спас нас. И были ситуации, когда та сила действительно была очень нужна. Именно поэтому я хочу, чтобы ты пообещал мне. Что бы ни произошло, ты не должен прибегать к помощи темной энергии. Даже если те ситуации повторятся, даже если меня на твоих глазах будет пожирать мертвец. Не делай этого. Обещаешь? Вэй Нин неуверенно скомкал ткань простыни в пальцах. — Если будет пожирать мертвец… — повторил он. — Ну ладно, — смилостивился Вэй Усянь, — если меня будет пожирать мертвец, можешь воспользоваться темной энергией. Но это — единственная причина, хорошо? По любому другому поводу не прикасайся к ней! Вэй Нин поднял глаза к потолку, раздумывая, может ли случиться что-то хуже, чем пожирание мертвецом, и пришел к выводу, что вряд ли. — Хорошо, — сказал он и положил на их сцепленные руки вторую ладонь. — Обещаю.

***

…Выполнить обещание оказалось не так-то просто. Темная энергия не желала оставлять Вэй Нина в покое. Она ластилась к нему, увещевала, упрашивая снова воспользоваться ей, угрожала. Вэй Нин уже понял, что он был зачем-то нужен ей — нужен, как тело, которым можно воспользоваться, — но это знание не давало ему ровным счетом ничего. «Мы поможем тебе, — говорила она. — Мы сделаем тебя сильным. Над тобой больше не будут смеяться». Вэй Нин стоял на тренировочной площадке и смотрел на деревянный манекен так, словно хотел взглядом проделать в нем дырку. Манекен не поддавался: стоял себе спокойно, лишь кисточки завязок на его голове иногда шевелились при дуновении ветра. Был уже темный вечер, почти ночь. Вэй Нин специально выбрал время, когда на площадке никого не будет и никто не увидит его жалкие потуги. Он покрепче обхватил руками рукоять деревянного меча — самого легкого, который Цзян Фэнмянь сделал специально для него. Прошло уже около двух лет с тех пор, как их с Вэй Усянем приняли в Орден Юньмэн Цзян, и если Вэй Усянь за это время добился небывалого прогресса, то про Вэй Нина, увы, нельзя было сказать того же самого. Он постоянно болел, получал травмы и ушибы, ломал себе кости, а его тело было таким слабым, словно он все эти годы голодал, хотя Цзян Яньли следила, чтобы он каждый день хорошо питался. Около года назад у него получилось сформировать золотое ядро, что уже было подарком, но Вэй Нину хотелось быть наравне с другими учениками. Но… «Как у такого талантливого человека может быть такой бесполезный брат? Ты видел хоть раз, как он тренируется? У него меч выпадает из рук! Деревянный меч для тренировок на манекенах! Как он сможет вообще сражаться с мечом, если не может элементарно поднять его!» Вэй Нин знал, что они говорят это не со зла. В конце концов, в Ордене Цзян к ним действительно относились на удивление хорошо. И больше всего его злило не то, что о нем шушукались за спиной, а то, что они были правы. Сколько бы времени ни проходило, сколько бы он ни тренировался, сколько бы ни учился, у него практически ничего не получалось. Он предполагал, почему такое может быть, но боялся признаться в этом даже самому себе. Потому что если бы он сказал об этом вслух, это означало бы, что он сдался. Вэй Нин примерился, докоснулся кончиком меча до головы манекена. В руках настоящего заклинателя и дерево могло резать металл, но ему пока достаточно было просто нанести удар так, чтобы деревянная кукла упала на землю. «Ты не сможешь, — шепнул ему голос. — В твоих руках нет силы». — Отстаньте… — процедил Вэй Нин. — Я не хочу вас слышать! Голоса докучали ему нечасто, но всегда приходили в самые ответственные моменты. В моменты наибольшего отчаяния. А сейчас он был близок к тому, чтобы сдаться. «Бедный Вэй Ин! Как ему, должно быть, тяжело постоянно быть нянькой для брата! Он шагу без него ступить не может!» — Замолчите! — рявкнул Вэй Нин и с силой ударил мечом по манекену. — Хватит! Я и сам все могу! Манекен не двинулся с места, даже не покачнулся. Вэй Нин вытер выступивший на лбу пот и снова примерился. — Значит, ударил не в то место… — сказал он вслух сам себе. — Сейчас… Сейчас я… «Ты не сможешь». Удар. «У тебя не получится». Еще удар. «Ты беспомощен». Еще удар, и еще, и еще, и еще, и еще… Вэй Нин в остервенении бил манекен мечом, уже не задумываясь о качестве ударов, он просто лупил вслепую — восходящие и нисходящие удары, острием и плашмя, долгие и обрывочные. Бил до тех пор, пока руки не начало сводить от усталости, а выдохи не стали раздаваться чаще, чем вдохи. Тогда он отступил назад и согнулся пополам, опираясь на вставленный в землю меч. Манекен по-прежнему не двигался с места. Результат дневной тренировки был примерно таким же, из-за чего он получил несколько тихих насмешек и нагоняй от Госпожи Юй, которая злилась на него за то, что ее идеальные методы тренировок почему-то на него не действовали. Он хотел доказать им всем, что он ничем не хуже других. Что он тоже может быть полезным Ордену, который принял его, как родного. Что его тоже ждет светлое, счастливое будущее и что его соратники еще смогут им гордиться. «Бестолочь», — процедила Госпожа Юй, скривив губы, после чего перестала обращать на него внимание, видимо, решив, что он безнадежен. «Какой позор, — шепнул кто-то, — и он — адепт Великого Ордена?» «Да уж, — поддакнули ему. — Чем он вообще занимается на тренировках, что так ничему и не научился?» Вэй Нин тяжело дышал. Его мучали обида, злость, зависть, чувство несправедливости. Почему он всегда доставляет всем только неприятности? Разве он чем-то хуже других? «Хочешь, мы поможем тебе? — призрачная, невидимая рука погладила его по щеке. — Ты ведь и сам понимаешь, что без нас ты ни на что не способен». — Это… — прохрипел Вэй Нин, поднимаясь. — Это неправда! Это вы виноваты в том, что у меня такое тело! Пошли прочь! Это было лукавство, самообман — Вэй Нин понимал это. И знал, что голоса в его голове тоже это понимают. Он знал, что родился слабым ребенком и изначально был более болезненным, чем другие дети, поэтому он не мог списывать все свои проблемы исключительно на воздействие темной энергии. Но он не знал, что было хуже: признать, что ему просто не повезло, или найти своей слабости хоть какое-то, пусть даже пугающее своей безысходностью, оправдание. Манекен смотрел на него пустой деревяшкой вместо лица. Недалеко от него стояло еще несколько кукол, и Вэй Нину вдруг показалось, что они надсмехаются над ним — так же, как надсмехались ученики и голоса в голове. Его вдруг охватила жгучая ненависть к этим манекенам. Он снова выставил меч перед собой, наблюдая за тем, как безликие головы посмеиваются и кривятся, видя его слабость. «Ты не сможешь ничего без нас», — сказал один из манекенов знакомым голосом. — Это неправда! — закричал Вэй Нин в ярости. — Вы все неправы! «Мы — твое спасение», — сказал второй манекен. Вэй Нин прижал левую руку к виску, и правой тут же стало тяжело держать меч без второй. Его голова пульсировала — прямо как тогда, в самый первый раз, когда он убил ХХХ. — Уходите! Манекены улыбались кривыми, длинными улыбками, опоясывавшими по кругу деревянные головы. «Позволь нам помочь тебе». — Пошли прочь!!! Манекены протянули к нему деревянные руки. — ПРО-О-О-ОЧЬ!!! Волна темной энергии вырвалась из руки Вэй Нина, заставляя ее выронить меч и вывернуться под неестественным углом. Вэй Нин закричал от жуткой боли, у него в глазах потемнело, а вокруг него закрутилась черная воронка — правда он не знал, была ли она на самом деле, или ему только привиделось. Вэй Нин открыл глаза спустя мгновение. Он лежал на тренировочной площадке, которая выглядела так, словно на ней произошел взрыв. Все манекены были разрезаны на части или разорваны на куски, и вокруг некоторых из них еще клубились прозрачными змеями струйки темной энергии. Он попробовал двинуться, но тело пронзило болью. Вэй Нин осторожно сел на колени и увидел, что его рука была вывихнута назад и сломана. Перелом был открытым, и он даже мог видеть, как из-под рубашки торчит… Манекены больше не смеялись. Вэй Нина замутило. Он упал обратно и заплакал от бессилия. Когда Вэй Усянь прибежал на площадку, то обнаружил своего брата, который лежал на земле со сломанной рукой и шептал в слезах слова стихотворения, которое они когда-то слышали — Вэй Усянь забыл, от кого. — Охапкой… травы перепутанной… вряд ли… согреешь… холодный свой дом. Взовьется до неба… безумное… пламя… — А-Нин! — Вэй Усянь бросился к нему, сел рядом, осторожно помог подняться. — А-Нин, что с тобой? Что здесь произошло? Они опять тебя покалечили? — …и тут же… рассыплется… в прах. Вэй Усянь огляделся и присвистнул, увидев, в каком состоянии находится площадка. — Ну ты даешь, — сказал он, взваливая Вэй Нина на себя и перекидывая через свою шею его здоровую руку. — На этот раз совсем плохо, да? Отсюда за несколько ли разит темной энергией. — А-Ин… — прошептал Вэй Нин со всхлипом. — Я трава! Я бесполезная трава! Я не смогу… согреть ни один дом. Все, что я могу, это разрушать! А потом сгорать! Прямо как… — Ну уж нет! — воскликнул Вэй Усянь, стискивая его за пояс. — Что ты такое говоришь, А-Нин? Какая еще трава? Если ты про то стихотворение, то тогда уж ты — полено! — Полено? — Вэй Нин повернул к нему заплаканное лицо. — Почему? — Ну как — почему? — ответил Вэй Усянь. — Не знаю почему, но слова того стиха я тоже запомнил. «Иначе поступишь, коль толстым поленом заправишь домашний очаг. Котел будет долго кипеть, и жилище наполнится вскоре теплом», правильно же? А-Нин, я тебе говорю, ты точно полено! Ты всегда так стараешься, что ты точно не трава! Скоро твои тренировки принесут плоды, и тогда ты станешь великим заклинателем уже надолго, а то и навсегда! Ты даже смог сформировать золотое ядро, хотя тебе его один раз уже уничтожили! Я не знаю ни одного настолько же великого человека, как ты! Вэй Нин замолчал и, кажется, расслабился, словно понимание того, что он не трава из стихотворения, успокоило его. — Так, — деловито сказал Вэй Усянь, — у тебя наверняка снова повредились меридианы. Пойдем к дяде Цзяну, он помо… — НЕТ!!! Этот крик был таким громким, что едва не оглушил Вэй Усяня. Таким болезненным, как будто кого-то пытали. Вэй Нин резко остановился и начал вырываться. — Что?.. — растерянно спросил Вэй Усянь, отпуская его. — А-Нин, ты чего? — Нет… — пробормотал Вэй Нин. — Нельзя… Нельзя к дяде Цзяну! — он схватил Вэй Усяня за руку, его глаза были безумными. — Если он узнает… Если они узнают… Они выгонят меня… Выгонят так же, как бабушка Мин… Они снова!.. Снова меня выгонят! — Это не так, — возразил Вэй Усянь, перехватив его руку. — А-Нин, ты что, не видишь, как к нам тут относятся? Тут наш дом, А-Нин, никто нас отсюда не выгонит! Вэй Нин панически замотал головой. — Они просто не знают! А если они узнают… Если узнают!.. Они увидят, что на площадке столько темной энергии, они поймут, что это был я! Они поймут! Вэй Усянь не знал, что на это ответить. В словах Вэй Нина была доля правды — он почему-то не подумал о том, что раскуроченная площадка вызовет вопросы. Хотя и сомневался, что это может повлечь за собой более серьезное наказание, чем постоять в углу на коленях или вымыть полы в Главном зале. — Пожалуйста… — Вэй Нин посмотрел на брата умоляюще. — Пожалуйста, А-Ин. Я как-то обещал тебе, что больше не буду ей пользоваться. Пожалуйста, теперь ты пообещай мне. Пообещай, что никому об этом не расскажешь. Никому. Никогда. Вэй Усянь вздохнул и снова помог ему на себя облокотиться. В тот момент Вэй Нин напомнил ему его самого — его самого двухлетней давности. Он точно так же умолял лекаря никому не рассказывать их секрет и даже думал о том, чтобы ударить его иглой, хотя от лекаря совершенно не исходило опасности. — Хорошо, — сказал он серьезно. — Я обещаю, что никому не скажу. — Спасибо… — в голосе Вэй Нина звучало облегчение. — Спасибо, А-Ин. Вэй Усянь кивнул и сделал шаг вперед, показывая, что им пора уходить. — Пойдем в комнату. Я недавно прочитал, как чистить меридианы, так что смогу помочь тебе сам, необязательно звать дядю Цзяна. А как закончим, попросим господина лекаря перебинтовать тебе руку. Скажем, что ты упал. Пока Вэй Нин молча сидел на кровати, иногда поглаживая плечо сломанной руки, Вэй Усянь вливал ему духовную энергию и иногда кидал короткие взгляды на лежащую среди безделушек медицинскую иглу, которую он все это время хранил у себя. Главный лекарь никогда не заговаривал о пропаже, так что Вэй Усянь справедливо решил, что он подарил ее ему на память. Эта игла стала его первой личной вещью после вступления в Орден. После нападения на Пристань Лотоса она была уничтожена вместе с остальными вещами Вэй Усяня.