Беда не приходит одна

— Это не так сложно, как тебе кажется, — сказал Цзян Фэнмянь. — Посмотри на брата, он уже вовсю плещется, почему же ты стоишь на берегу? Вэй Нин съежился, обнял себя руками и отступил на шаг назад. Затем он спрятался за ногу Цзян Фэнмяня и выглянул из-за нее воровато, словно перед ним был опасный противник. — А-Нин! — крикнул Вэй Усянь, выпрыгивая из воды, как летучая рыба, и снова погружаясь в нее. — Иди сюда! Тут так хорошо! Вэй Нин отцепился от ноги главы Ордена Цзян и подошел к озеру чуть ближе, опасливо заглядывая в него. Вэй Усянь радостно помахал ему рукой, предлагая присоединиться. Строго говоря, плавать Вэй Нин умел — ну, как «плавать», скорее, держаться на плаву. Оба брата Вэй это умели — жизнь просто вынудила их учиться всему подряд, любому мастерству, которое могло хоть как-то пригодиться в жизни. Только вот сейчас Цзян Фэнмянь пытался научить их плавать под водой, и если для Вэй Усяня это было весело и не сложно, то Вэй Нин никак не мог заставить себя погрузиться на глубину. Стоило кромке воды сомкнуться над его головой, как у него перед глазами тут же возникало чужое лицо — лицо, черты которого он совсем не помнил, лицо, сереющее на глазах от недостатка воздуха в легких, лицо, хрипящее и захлебывающееся в слюне и мутной жидкости. — Ты боишься утонуть? — спросил Цзян Фэнмянь. Он не торопил Вэй Нина и не заставлял его беспрекословно подчиняться своим указаниям. Хотя часто именно такой метод обучения был самым эффективным, памятуя о тяжелой жизни братьев Вэй, глава Ордена Цзян никогда не давил на них. Вэй Нин, весь мокрый, потому что он уже успел поплавать, вскинул на него глаза и задумался, можно ли было объяснить его страх просто тем, что он боится утонуть. В принципе, подумал Вэй Нин, он бы очень не хотел оказаться на месте того лица, поэтому боязнь захлебнуться будет вполне достойным объяснением. И он неуверенно кивнул, вперившись в лицо Цзян Фэнмяня и следя за каждым изменением в его мимике, чтобы удостовериться, что главу Цзян не разозлит его ответ. Но Цзян Фэнмянь, разумеется, не злился. Он вообще мало на что злился — по крайней мере, братья Вэй ни разу не слышали, чтобы он повышал голос. — Понимаю, — сказал он и, подойдя к Вэй Нину сзади, положил руки ему на плечи, заставляя снова повернуться к озеру. — Только ты зря боишься. Понимаешь ли, в чем дело, А-Нин, ты просто не сможешь утонуть, даже если захочешь. Вэй Нин удивленно запрокинул голову, глядя на него непонимающим взором. — Посмотри на своего брата, — Цзян Фэнмянь указал рукой на Вэй Усяня, — он погружается на самое дно и снова выныривает, а потом отряхивается и снова ныряет. Как считаешь, на кого он похож сейчас? Вэй Нин склонил голову набок, серьезно задумавшись над вопросом. Он размышлял некоторое время, а затем снова запрокинул голову назад, чтобы посмотреть на Цзян Фэнмяня. — На уточку? — предположил он тихо. Цзян Фэнмянь улыбнулся. — Конечно, — согласился он, — на уточку. И раз он твой брат, то и ты, получается, тоже уточка. А разве уточки боятся воды? Вэй Нин нахмурился, глубоко уйдя в размышления. В логике Цзян Фэнмяня, казалось, не было брешей, но что же тогда делать с лицом, появляющимся у него перед глазами каждый раз, как он погружается под воду? Он сел на колени и наклонился, смотря в воду на свое отражение. Разве же он похож на птицу? Вэй Нин помотал головой, продолжая смотреть на себя и наблюдая за тем, как лохматые мокрые волосы бьют его по щекам при повороте. Нет, он совершенно точно не является птицей. А жаль — ведь, будь он птицей, как бы ему хорошо жилось! Вэй Нин свесил ноги в воду, поморщился от свежей и влажной прохлады и начал заходить вглубь. Он замер, когда вода дошла ему до груди, и обернулся, раздумывая, не вернуться ли ему обратно. Обернулся — и едва не столкнулся с Цзян Фэнмянем, который все это время шел позади него. — Я здесь, — сказал Цзян Фэнмянь, — не бойся, если что-то случится, я тут же тебя вытащу. Вэй Нин медленно кивнул, поежился и прошел еще немного вперед. Когда вода начала доставать ему до подбородка, он понял, что дальше идти пешком нет никакого смысла. «Ладно, — сказал он сам себе и решительно задержал дыхание. — Уточки не боятся воды!» И он резко, словно кто-то дернул его за ногу, нырнул вниз, окунаясь в озеро с головой. Озеро охотно приняло его в свои объятия и сомкнулось где-то там, наверху, где покачивались лотосы и пробивались полупрозрачные лучи солнца. «Я не увижу лица, — твердил себе Вэй Нин. — Я не увижу лица, потому что у него нет лица. Я не увижу лица, потому что лица больше не существует. Я не увижу лица, потому что уточки не боятся воды». Он открыл глаза и замер, не шевелясь. Его окутывала тишина, и голоса других учеников остались где-то далеко-далеко, за твердой, как скала, гладью озера. Вэй Нин поднял свои руки и с удивлением посмотрел на них — ему совершенно не надо было прилагать усилий, чтобы держать их вытянутыми вперед, они, наоборот, словно поднимались сами, без его ведома. А по его венам, струясь, переливались золотые нити солнца, и казалось, что это меридианы, по которым течет духовная энергия. Вот так выглядит мир под водой? Он так… прекрасен. Вэй Нин улыбнулся этому открытию — улыбнулся широко и радостно — и вода тут же попала ему в рот. Он вынырнул на поверхность, отплевываясь и кашляя, но выглядел при этом очень довольным. Вэй Усянь подплыл к Вэй Нину и, смеясь, крепко обнял его. — Молодец, А-Нин! Я тобой горжусь! — Все в порядке? — спросил Цзян Фэнмянь, наблюдая за этой сценой. — Да! — Вэй Нин бодро кивнул ему и начал энергично тереть глаза. — Уточки не боятся воды! Он тер глаза несколько секунд и остановился, только заметив взгляд Цзян Фэнмяня, который все это время был направлен на него. — Не надо так делать, — мягко произнес Цзян Фэнмянь, поняв, что его заметили. — Глаза будут болеть. — Но она щиплется, — пожаловался Вэй Нин и еще сильнее надавил себе пальцем на правый глаз, как будто это могло помочь высушить его от воды. — Она не может щипаться, — возразил Цзян Фэнмянь, улыбнувшись, — ведь это озеро, вода здесь пресная. Он наклонился и, осторожно отведя руку Вэй Нина в сторону, заглянул ему в лицо. — Уточки же не трут глазки? Вэй Нин остановился, посмотрел на него и послушно опустил руки. Он только что понял что-то важное для себя, и пока сам не мог понять, что именно, поэтому только сказал спокойно и уверенно: — Нет. Уточки не трут глазки. Цзян Фэнмянь кивнул и, убедившись, что теперь все в порядке, развернулся и пошел на берег. Когда он выходил, братья услышали, как ему в спину прилетел женский голос, который так и сочился ядом: — Главе Ордена необязательно самому обучать бродяжек. Вокруг полно учеников, и все они занимаются с обычными учителями. Что-то я не припомню, чтобы хоть к одному из них ты подошел, чтобы помочь, Цзян Фэнмянь. Цзян Фэнмянь обернулся, лицо его было растерянно-дружелюбным. — Моя госпожа, — ответил он, не меняя своего благодушного тона, — если ты хочешь поговорить об этом, давай поговорим где-нибудь в другом месте. — Хочу! — Госпожа Юй, с которой братья Вэй тогда были знакомы только по слухам, потому что она отказалась прийти и познакомиться с ними лично, вздернула подбородок. — Хочу поговорить о том, что ты уделяешь им больше внимания, чем своему собственному сыну! Голоса главы Ордена Цзян и его жены начали затихать — те удалялись от озера, о чем-то переговариваясь. Вэй Нин следил за ними очень внимательно, сам не зная зачем, и даже не заметил, как в какой-то момент Вэй Усянь свалился в воду, а следом за ним свалился и он сам. Вэй Нин удивленно поднял голову и понял, что его просто толкнули в грудь, заставляя упасть назад, как и его брата. Они находились на мели, вода едва доставала им до щиколоток. Над ними, скрестив руки на груди и недовольно хмурясь, стоял наследник клана Цзян — мальчик примерно их возраста, с которым им все никак не удавалось наладить контакт. — Зачем ты его толкнул? — спросил Вэй Усянь, поднимаясь и полностью игнорируя тот факт, что вообще-то и его самого тоже толкнули. Цзян Чэн, ничего не отвечая, снова толкнул его в грудь, и Вэй Усянь опять с плеском плюхнулся в озеро. — Проваливайте, — сказал Цзян Чэн, перекрывая им возможность подняться на ноги. — Я хочу, чтобы вы ушли. — Но мы не сделали тебе ничего плохого! — негодующе воскликнул Вэй Усянь, глядя на него снизу вверх. — Сделали, — ответил Цзян Чэн, не двигаясь с места. — Из-за вас отец отдал всех моих собак каким-то деревенщинам. Моих! — он обвинительно ткнул в близнецов пальцем. — Собак! — Прости… — искренне произнес Вэй Усянь, и вправду почувствовав себя виноватым. — Я просто ничего не могу с собой сделать, когда вижу собак, я просто… — Я вообще не знаю тебя, — перебил его Цзян Чэн, сделав ударение на последнем слове, — а своих собак я знаю! — его лицо исказилось, словно он вот-вот собирался заплакать. — Почему они должны страдать из-за того, что два человека, которых я не знаю, просто так захотели? — Я этого не хотел! — замахал руками Вэй Усянь. — Я был бы рад, если бы мог дружить с собаками! Но просто… — Если вы уйдете, — сказал Цзян Чэн, смотря на него исподлобья, — возможно, отец разрешит мне вернуть их. Я — наследник Ордена, вы должны меня слушаться! И я приказываю вам уйти! Близнецы переглянулись. Вэй Усянь успел заметить, как огонек, зажегшийся в глазах Вэй Нина минуту назад, после открытия подводного мира, потух, как будто его никогда и не было. Вэй Нин опустил голову — по уже отработанной привычке, чтобы не видеть того, что происходит вокруг, — и тут услышал нежный, спокойный голос: — Никто никуда не уходит. Краем глаза Вэй Нин заметил, как Вэй Усянь поднимается на ноги, а затем почувствовал, как кто-то берет его за руку и осторожно тянет вверх. Он поднял голову, не понимая, что происходит, и по инерции встал, ведомый чужими руками. Девушка в длинном светлом ханьфу, с такой же светлой кожей и невероятно теплого цвета глазами, которая помогла братьям Вэй подняться, уже стояла сзади них, положив руки им на плечи. Ее прикосновения были на удивление незаметными — и такими легкими, словно она вообще ничего не весила. Цзян Чэн, увидев ее, смутился, но скрыл смущение за насупленными бровями. Его вид стал еще более мрачным, и Вэй Нин поежился и сделал шаг назад, но тут же уткнулся спиной в стоящую сзади девушку. И хотя она выглядела, как самое хрупкое создание на земле, почему-то от ее присутствия он почувствовал себя в безопасности. — А-Чэн, — обратилась она к Цзян Чэну, — у тебя что-то случилось? Почему ты их обижаешь? — Сестра, — ответил Цзян Чэн, и сквозь его хмурость вдруг проступила неподдельная радость, — ты вернулась из Мэйшаня. Сестра. Вэй Нин знал, что у Цзян Фэнмяня была дочь, и она же являлась старшей сестрой Цзян Чэна. Значит, сейчас сзади них стоял не кто иной, как Цзян Яньли, девушка по слухам очень доброго и кроткого нрава. — Конечно, — улыбнулась Цзян Яньли, — не могла же я оставить своего брата одного. Возвращаюсь, а в нашем Ордене прибавление! Цзян Чэн потер нос, явно раздумывая, как объяснить ей ситуацию. — Из-за них отец отдал всех моих собак, — наконец изрек он, решив зайти сразу с самого важного. — Потому что он, — он указал сразу на обоих братьев, не отличая их друг от друга, — боится собак до смерти. И, вместо того чтобы позволить ему умереть от страха, отец взял и просто отдал их кому-то! — Очень жаль, что их отдали, — сказала Цзян Яньли с искренней печалью в голосе. — Я буду скучать по Розочке и Ромашке. Ее голос был таким грустным, что у Вэй Нина не осталось никаких сомнений: сейчас их прогонят. Ему не нужно, нельзя было надеяться, что их жизнь наконец-то наладится, потому что это было просто невозможно. Он зажмурился, ожидая приговора, и снова опустил голову. — Но, — продолжила Яньли, и ее голос неуловимо изменился, приобрел твердые нотки, — мальчики в этом не виноваты. Мы не выбираем, чего нам бояться, судьба решает это за нас. Вэй Нин приоткрыл один глаз, не уверенный в том, что означают эти слова. — Я ничего не боюсь! — тут же вспылил Цзян Чэн. — А они просто слабаки, раз боятся собак! Цзян Яньли едва заметно ободряюще провела ладонями по плечам близнецов, и Вэй Нин осмелился открыть второй глаз. — Разве же сила зависит от того, боишься ты или нет? — спросила она. — Даже самые сильные люди чего-то боятся, А-Чэн. Даже отец. Цзян Чэн неверяще мотнул головой: очевидно, он не мог поверить в то, что его отец может чего-то бояться. Вэй Нин втянул голову в плечи, но все-таки смог ее поднять и перевести взгляд на Цзян Чэна. — Я еще не знакома с вами, — Яньли обратилась к братьям, посмотрев на каждого из них по очереди, — но вы кажетесь мне славными ребятами. Не бойтесь, никто вас не прогонит. Раз отец взял вас в Орден, значит, вы теперь — часть нашей семьи, а семью не прогоняют. Семья? Вэй Нин запрокинул голову назад, чтобы посмотреть на девушку снизу вверх — так же, как недавно смотрел на Цзян Фэнмяня. Ее слова стояли у него перед глазами, словно они были высечены на ее лице, и Вэй Нин медленно, тягуче начинал понимать, что они означают. Семья. Значит ли это, что у них снова будет… дом? Цзян Чэн покрылся краской и с силой пнул ближайший лежащий в воде камешек. — Не хочу я такую семью, — буркнул он. — Мне было достаточно тебя. — Это тебе так кажется, А-Чэн, — возразила Цзян Яньли и снова улыбнулась. — С братьями тебе будет куда веселее. Теперь я — их шицзе, а ты — шиди, так что, пожалуйста, относись к ним, как к своим названым братьям. Я уверена, отец хотел бы этого. Цзян Чэн досадливо поморщился, стоял пару мгновений, как вкопанный, а затем развернулся и быстро убежал прочь. — Ох… — Цзян Яньли приложила руку к щеке. — Не обращайте внимания. А-Чэн привыкнет, и я уверена, что вы обязательно подружитесь. — Вы… — Вэй Усянь развернулся, глаза его сияли, отражая солнечные блики. — Вы правда считаете нас семьей? — Конечно, — кивнула Цзян Яньли, — отец рассказал мне о вас, и по его рассказам я уже ужасно вас полюбила! И она засмеялась. Ее смех был подобен перезвону колокольчиков, и Вэй Усянь, отчего-то став красным, как помидор, тоже рассмеялся, потому что просто не мог этому сопротивляться. А Вэй Нин так и стоял, запрокинув голову, и продолжал молча смотреть на нее. «Теперь я — их шизце, а ты — шиди, так что, пожалуйста, относись к ним, как к своим названым братьям». — Сестра… — прошептал Вэй Нин, и его голос сорвался. «Не говори глупостей. Вряд ли у нас когда-нибудь будет такая сестра, как она». Он снова вгляделся в смеющееся лицо Цзян Яньли — вгляделся внимательнее, словно пытался разглядеть в нем что-то давно знакомое. — Си Лань… — наконец произнес он, и по его щекам покатились слезы. Цзян Яньли перестала смеяться, заметив это, и обеспокоенно посмотрела на Вэй Нина. На мальчика, который смотрел на нее снизу вверх, не моргая, и молча плакал, не издавая при этом ни звука. — А-Нин! — Вэй Усянь мгновенно подскочил к нему. — Ты чего? Вэй Нин, услышав голос брата, словно очнулся ото сна и, поняв, в какой ситуации очутился, тут же начал усердно тереть глаза, размазывая и вытирая слезы. Цзян Яньли лишь погладила его по голове, но не стала ничего спрашивать. А вот Вэй Усянь никак не мог успокоиться, пока не убедился, что с его братом все в порядке. — А-Нин? — все время звал он, пытаясь заглянуть ему в лицо. — А-Нин, что случилось? А-Нин? А-Нин, ты плачешь? Ты плачешь? Вэй Нин вдруг отдернул руки от лица и повернулся к Вэй Усяню. Его лицо было абсолютно сухим, и хотя в уголках его глаз все еще стояли слезы, им уже не суждено было скатиться вниз. — Нет, — ответил Вэй Нин твердо. — Уточки не трут глазки.