Беда не приходит одна

Вэй Нин зашел в комнату Лань Сичэня с целой горой фруктов в руках и вывалил их на прикроватный столик. Он уже привык заходить в ханьши, когда ему вздумается, как в свою собственную комнату, и каждый раз радовался этому, как ребенок. Две темно-синие сливы, не удержавшись на краешке стола, покатились и упали вниз, на пол, помявшись с одного бока. Вэй Нин недовольно цыкнул, поднял их, обтер подолом своего ханьфу и положил обратно, посильнее прижав фрукты друг к другу. — Лань Хуань! — позвал он, оборачиваясь. — Если ты не идешь к еде, то еда сама приходит к тебе. Иди сюда, я принес немного фруктов. Лань Сичэнь, сидевший за столом за бумагами, отвлекся и кинул на него рассеянный взгляд. — Немного? — переспросил он, наблюдая за тем, как сливы снова норовят упасть на пол. — Где ты все это достал? — Уж точно не в трапезной Гусу Лань, — заверил его Вэй Нин и закинул себе в рот зеленую виноградину. — Мы уже успели сходить в Цайи и покормить кроликов, а ты все еще сидишь над своими бумагами, в той же самой позе, в которой я тебя оставил! Иди сюда, поешь хоть что-нибудь. — Я уже обедал, — ответил Лань Сичэнь, протерев глаза рукой. — Ха-Нин, ты зря переживаешь об этом. — Возможно, — согласился Вэй Нин и сел с ним рядом, подпирая голову рукой. — Мне кажется, или ты чем-то расстроен? — Не совсем, — Лань Сичэнь покачал головой и слегка нахмурился, — просто думаю, как мне лучше поступить. Вэй Нин окинул страдальческим взором лежащие перед ним бумаги и с трудом подавил тяжелый вздох. Он прекрасно знал, чем занят Лань Сичэнь, потому что Цзян Чэн, пока они жили в Пристани Лотоса, почти каждый день занимался тем же самым. Все-таки титул главы Ордена накладывал на его носителя не только полномочия, но и огромную ответственность — и иногда Вэй Нину казалось, что именно из-за этого Цзян Фэнмянь отдал пост главы своему сыну: чтобы больше не возиться с бумажной волокитой. — «Смотровые башни», — прочитал Вэй Нин, заглядывая в бумаги через плечо Лань Сичэня и не переставая жевать. — «Закрепить за каждой вышкой адептов одного Ордена»… ага, «безотлагательные меры»… конечно, «сообщения с просьбой оказать поддержку»… Когда Вэй Нин дочитал до конца, с первой гроздью винограда было покончено. — Это о смотровых башнях ты задумался с таким печальным выражением лица? Лань Сичэнь в ответ на это заявление улыбнулся одними уголками губ. — Да. — Так это же отличный проект, — удивленно сказал Вэй Нин, поднося к его губам виноградину с новой грозди. — Жители маленьких деревень станут жить гораздо лучше, если их будут защищать заклинатели. Над чем ты раздумываешь? — Звучит действительно хорошо, — согласился Лань Сичэнь, медленно кивнув, — меня смущает только тот факт, что этот проект предложил… — А! — понял Вэй Нин прежде, чем Первый Нефрит закончил свою фразу. — Цзинь Гуанъяо. Лань Сичэнь ничего не ответил, и по этому молчанию Вэй Нин понял, что оказался прав. Он задумчиво потер подбородок, а затем резко поднялся на ноги и направился к столику за сливами. — Я, конечно, не знаю, каково это — быть главой Ордена, — произнес он, вернувшись и усевшись обратно на место, — но если тебе интересно мое мнение, то я считаю, что на проект… конечно же, нужно согласиться. Лань Сичэнь повернул к нему голову. — Я думал, он не нравится тебе. Вэй Нин тут же согласился: — Он не нравится мне. Но как это должно влиять на проект, который он предложил? Лань Сичэнь взял у Вэй Нина из рук синюю сливу и сам протянул ему ее, чтобы покормить. — По-разному, — сказал он. — Он уже один раз предал мое доверие, поэтому теперь у меня совсем не получается доверять ему, даже в мелочах, я во всем вижу подвох. Цель у смотровых башен явно благая, но кто знает, как это будет реализовано на деле? Мне теперь все время кажется, что Цзинь Гуанъяо просто ищет везде выгоду… — Цзинь Гуанъяо просто ищет везде выгоду, — повторил Вэй Нин слово-в-слово и откусил маленький кусочек фрукта. — Но это не делает его предложение плохим. Даже если его цель — прикарманить себе чужие деньги, Великие Ордена же могут проконтролировать, чтобы средства не были потрачены впустую? — Могут, конечно, — не стал спорить Лань Сичэнь. — Но все равно... Я поймал себя на мысли, что теперь реагирую на каждое слово или действие Цзинь Гуанъяо слишком однобоко-отрицательно. Никогда не думал, что мои эмоции могут помешать мне выполнять работу главы клана. — Ужасно, — сказал Вэй Нин, скрещивая руки на груди. — Лань Хуань, ты меня, конечно, прости, я не то чтобы разбираюсь в этом вопросе… но вас все-таки ужасно воспитали. С чего ты взял, что если твои чувства мешают тебе здраво посмотреть на какую-то вещь — это плохо? Есть такое правило? — Конечно, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Одно из самых первых. — Все с вами понятно… — вздохнул Вэй Нин. — Лань Хуань, не думал, что мне когда-нибудь придется объяснять это тебе, но послушай, ты должен понимать, что в этом мире не существует только злых и только добрых людей. Даже самый подлый человек способен на сострадание, и даже самый великодушный может быть жестоким. Например, я — ты считаешь меня плохим человеком? Лань Сичэнь приподнял брови и протянул руку, чтобы погладить Вэй Нина по голове. — Разумеется, нет, — ответил он. — Ты — лучший из людей, которых я знаю. — Ага, — согласился Вэй Нин радостно, — а что скажешь о тех адептах Ордена Вэнь, которых мы с А-Ином убивали целыми толпами? Мы даже эксперименты на них ставили, проводя операции на живую, пока искали способ вернуть золотое ядро. Ты еще чуть с ума не сошел, когда мы тебе об этом сказали, помнишь? — Это… — рука Лань Сичэня замерла на мгновение. — Это другое. В то время была война. После того, что с вами произошло, любой бы потерял рассудок. — Конечно-конечно, — закивал Вэй Нин. — Только вот убитые адепты Ордена Вэнь вряд ли придерживались такого же мнения, и мы для них были всего лишь мучителями. И умерли они, считая нас худшими из людей, жестокими демонами. И скажи теперь, кто из вас прав? Взгляд Лань Сичэня смягчился. Вэй Нин сел перед ним прямо на стол, едва не задев лежащие на столе бумаги, и взял его руки в свои. — Я понял, к чему ты ведешь, — произнес Лань Сичэнь, сжимая его ладони. — Но… — Цзинь Гуанъяо, определенно, мелочный, — перебил его Вэй Нин, покачав головой, — вертлявый, расчетливый и подлый человек. Больше всего на свете его волнует собственное благополучие, и ради него он готов жертвовать чужими жизнями. Но это не значит, что в нем нет хороших качеств. Как бы я ни хотел этого отрицать, но, Лань Хуань, он всегда очень хорошо к тебе относился. И, возможно, он врал тебе как раз потому, что не хотел, чтобы ты плохо о нем думал. А еще я как-то слышал краем уха, как он советовался с Цзян Чэном, какую выбрать собаку, чтобы подарить Цзинь Лину на грядущий день рождения… Вряд ли он искал в этом какую-то выгоду. Лань Сичэнь лукаво прищурил теплые глаза и, поднеся руку к лицу Вэй Нина, дал ему легкий, почти неощутимый щелбан по носу. — Никогда не думал, что настанет тот момент, когда ты будешь защищать Цзинь Гуанъяо, а я — обвинять. Он вздохнул и отвернулся к окну, за которым, пышно распускаясь, цвела магнолия. — Знаешь, Ха-Нин, у людей есть свойство забывать все плохое, но еще быстрее они забывают то плохое, что могло случиться, но по счастливому стечению обстоятельств не случилось. Мне напомнить тебе, что они с Цзинь Гуаншанем собирались лишить вас жизни? Если бы у них получилось, и они сделали бы что-то с Вэй Ином — ты бы, определенно, возненавидел их, но сейчас ты словно забыл об этом. Разве намерение не равносильно действию? — Не равносильно, — спокойно ответил Вэй Нин, не задумавшись ни на секунду, и Лань Сичэнь взглянул на него удивленно, не ожидав такого ответа. — Намерение не равносильно действию, — повторил Вэй Нин. — В тот день было множество факторов, помешавших Цзинь Гуаншаню и Цзинь Гуанъяо казнить нас. Но чем бы все закончилось, если бы этих факторов не было — мы никогда не узнаем. Может, Цзинь Гуанъяо просто передумал бы, поняв, как сильно ты разозлишься. А может, наоборот, нас запытали бы до смерти. — Ха-Нин, — произнес Лань Сичэнь с легким укором, — не говори такие ужасные вещи. — А что, — рассмеялся Вэй Нин, отклоняясь назад, — ты считаешь, я этого не заслужил? — Конечно, — ответил Лань Сичэнь, поймав Вэй Нина за запястья, чтобы тот не упал на спину, — конечно, не заслужил. Вэй Нин потянулся вперед и обнял Лань Сичэня, положив голову ему на плечо. Почему-то от этих слов он испытывал странную боль, почти физическую, хотя в них не было ничего неожиданного. Не то чтобы он когда-то думал, что Лань Сичэнь считает для него лучшим исходом смерть от пыток, но слышать это в реальности было как-то странно, неправильно. Интересно, если бы он еще тогда, с самого начала рассказал Лань Сичэню свой секрет, не изменил бы тот своего мнения? А сейчас… было ли сейчас уже слишком поздно для этого? — Ошибаешься, — прошептал Вэй Нин одними губами, прикрывая глаза. — Я вполне этого заслуживаю. Лань Сичэнь не мог слышать его, но он словно что-то почувствовал. Он обнял Вэй Нина в ответ и снова начал гладить его по голове одной рукой, как будто успокаивая после ночного кошмара. За время их близкого общения Лань Сичэнь узнал и прекрасно запомнил, как сильно Вэй Нин обожает этот жест — в детстве мама так гладила по голове его и Вэй Усяня, когда рассказывала им сказки на ночь. Сейчас он жил прекрасной, насыщенной жизнью, любил и был любимым, но эти воспоминания иногда прорывались наружу, вскрывая пелену забвения, в которой были похоронены. И не было ничего лучше, чем снова ощутить то спокойствие и умиротворение, которое он ощущал много лет назад в объятиях родителей. — Ха-Нин, — произнес Лань Сичэнь негромко, чтобы не нарушить сонно-мирную атмосферу, — у тебя остались еще какие-то дела в Облачных Глубинах? — Нет… — ответил Вэй Нин, прижимаясь к нему и сосредотачиваясь на прикосновениях. — А что такое? Ты хочешь меня выгнать? — Почти, — сказал Лань Сичэнь, и в его голосе была слышна улыбка. — Нам с тобой в ближайшие пару дней нужно будет вернуться в Пристань Лотоса. Я хочу, чтобы тебя еще раз осмотрела Вэнь Цин. — О… — пробормотал Вэй Нин понимающе. — Да, ты прав, это было бы весьма неплохо. Но в любом случае, мне уже лучше. — Ты уверен? — спросил Лань Сичэнь, останавливаясь и вырывая его из полудремы. — У тебя больше не было приступов? — У меня уже давно их не было, — пожал плечами Вэй Нин и сам потерся затылком о его ладонь. — Не могу пока точно сказать, что происходит с моей духовной энергией, но ощущения, что у меня вместо крови кипящее масло, больше нет. — Это прекрасно, — мягко произнес Лань Сичэнь и оставил легкий поцелуй у него на макушке. — Но все равно тебя должен осмотреть целитель. Что, если ты ошибся, и дело не в искажении Ци? — Лань Хуань, ты слишком переживаешь из-за этого, — отозвался Вэй Нин, зевнув, и выбрался из его объятий, вставая на ноги. — В конце концов, если мне стало лучше от «Омовения», наверно, это как-то связано. Будешь еще виноград? Лань Сичэня, который только-только собирался ответить, что съест все что угодно, если это принес Вэй Нин, перебил осторожный стук в дверь. Он приподнял брови: в это время его редко беспокоили, зная, что глава Ордена занят важными делами. — Войдите, — сказал он и с удивлением обнаружил входящего в ханьши Лань Юаня. — Цзэу-цзюнь, — сказал Лань Юань, уважительно поклонившись при виде главы клана. — Добрый день. Вэй Нин раскрыл рот в немом изумлении: ему очень четко запомнился тот отрывок времени, когда Лань Юань называл Лань Сичэня «гэгэ» и лез ему на руки, нисколько не заботясь о формальностях. А теперь он называет его Цзэу-цзюнь? Как такой маленький ребенок вообще выучил такой длинный титул? — Добрый день, А-Юань, — в том ему ответил Лань Сичэнь, дружелюбно улыбаясь, — что случилось? — Ничего, — ответил Лань Юань очень серьезно. — Я пришел к вам по одному важному вопросу… Вы точно знаете ответ. Он тут же отвлекся на то, чтобы помахать рукой в знак приветствия Вэй Нину, и на секунду перестал быть серьезным и снова стал радостным и беззаботным мальчиком. А затем нахмурился и снова обратился к Лань Сичэню важным голосом: — Цзэу-цзюнь, кто-нибудь из Ордена ведет себя распущенно? Вэй Нин поперхнулся виноградом и надсадно закашлялся. Он, конечно, не мог отвечать за весь Орден, но точно знал как минимум одного человека (а то и двух), который вел себя именно так. Лань Сичэнь заботливо постучал его по спине. — Видишь, А-Юань, — ласково обратился он к мальчику, — почему нельзя разговаривать, когда ешь? Лань Юань серьезно кивнул, подошел к Вэй Нину и тоже постучал его по спине. Лань Сичэнь кинул предупредительный взгляд на ширму, закрывавшую зеркало, и спросил, беззаботно улыбаясь: — А-Юань, почему ты задаешь такие вопросы? Лань Юань с готовностью ответил: — Правило номер четыреста пятьдесят девять. — … Еще никогда Вэй Нин не видел у Лань Сичэня таких огромных глаз. Ему даже стало интересно — что же там за правило такое, что Первый Нефрит пребывает в таком состоянии? — А-Юань… — произнес Лань Сичэнь, с трудом оправившись от шока. — Почему ты вдруг решил об этом спросить? — Сянь-гэгэ, — смущенно ответил Лань Юань, отводя взгляд вниз, — рассказал мне об этом правиле. Брови Лань Сичэня взлетели до невиданной ранее высоты. — Он сказал, что в этом правиле сказано «нельзя дышать», — поспешил объяснить Лань Юань, — но там сказано другое. Наверно, «нельзя дышать» — это какое-то другое правило. — А что там за правило-то? — спросил Вэй Нин все еще сиплым после кашля голосом. — А-Юань, — полностью проигнорировав его вопрос, обратился к мальчику Лань Сичэнь, и Вэй Нин заметил, как у него в глазах появляется легкая паника. — К другим правилам у тебя вопросов не было. Почему именно в этом у тебя есть сомнения? Лань Юань смял край своего ханьфу и ответил тихо, смутившись еще сильнее: — Распущенно… Что это значит? Облегченный вздох Лань Сичэня был слишком громким для главы идеально благопристойного Ордена, в котором запрещено шуметь. Вэй Нин тут же решил прийти Лань Сичэню на помощь, справедливо рассудив, что ему будет затруднительно ответить на такой вопрос маленькому ребенку. — Ну… — протянул он, ненатурально засмеявшись. — Как бы тебе объяснить… это когда человек… — Например, волосы распущенные, — дружелюбно объяснил Лань Сичэнь, незаметно дергая его за рукав. — А-Юань, если сейчас распустить тебе хвостик, у тебя будут распущенные волосы. — А-а-а! — Лань Юань просиял. — Понял! В Облачных Глубинах нельзя ходить распущенно! — Так что там за правило? — повторил свой вопрос Вэй Нин. — Все верно, — снова проигнорировал этот вопрос Лань Сичэнь. — Разве ты видел хоть одного адепта Гусу Лань, у которого не собраны волосы? Лань Юань помотал головой. Он выглядел очень радостно, словно только что ему открылась великая истина. — Теперь я все понял! — торжественно заявил он. — Спасибо, гэгэ! Я пойду, мне нужно привести кое-что в порядок! И он, быстро перебирая маленькими ножками, поспешил убраться из ханьши, даже не обратив внимания, что снова назвал главу Ордена гэгэ — как раньше, когда они только познакомились. (На бег он, конечно, не переходил, потому что это было запрещено). — Лань Хуань! — возмутился Вэй Нин, как только Лань Юань ушел. — Ты что, игнорируешь меня? Что там за правило? Лань Сичэнь посмотрел на него с практически несчастным выражением лица. — «Нельзя вести себя распущенно в целебном источнике». Рука Вэй Нина с виноградом замерла, не дойдя до рта. Он пару раз моргнул и положил виноград на место, понимая, что снова закашляется, если будет смеяться с едой во рту. — У вас действительно есть такое правило? — Да. — А могу я спросить?.. — Нет.

***

Вэй Усянь лежал на коленях Лань Чжаня, прикрыв глаза, и играл на флейте тихую, неторопливую мелодию. Играть на флейте в лежачем положении было не так-то просто, но Вэй Усянь готов был скорее задохнуться, чем оторваться от коленей Лань Чжаня. Мелодия рождалась прямо на ходу, с каждой новой секундой, он создавал ее спокойным, размеренным дыханием. Лань Чжань сидел молча и улыбался — по его лицу, конечно, распознать это было нельзя, но Вэй Усянь точно знал, что он улыбается. — Лань Чжань, — задумчиво сказал Вэй Усянь, когда закончил играть и положил Чэньцин рядом с собой, — а если ты и Лань Хуань устроите поединок, кто победит? — Не знаю, — спокойно ответил Лань Чжань, который уже давно оставил попытки уследить за ходом мыслей Вэй Усяня и просто смирился с тем, что тот иногда начинает задавать вопросы на случайные темы. — Я думаю, мы примерно равны. — Поня-ятно, — протянул Вэй Усянь и перевернулся на живот, опираясь на колени Лань Чжаня локтями, — а если я и А-Нин устроим поединок, как думаешь, кто победит? — Победит Вэй Ин, — тут же ответил Лань Чжань — даже быстрее, чем Вэй Усянь успел договорить вопрос до конца. Вэй Усянь фыркнул от смеха и, сменив положение, уселся напротив него в позу лотоса. — С чего ты это взял, Лань Чжань? Всего лишь мертвецы против сильнейшей в Поднебесной светлой Ци, почему ты думаешь, что я буду победителем? Лань Чжань посмотрел на Вэй Усяня так, словно тот сморозил какую-то глупость. — Потому что я помогу. Вэй Усянь рассмеялся и, приблизившись к Лань Чжаню, схватил его под локоть и ткнулся лбом ему в шею. — Так нечестно, Лань Чжань! Ты нарушаешь правила! А если ты и я будем против Лань Хуаня и А-Нина, тогда кто победит? А? Лань Чжань погрузился в долгие раздумья, словно просчитывал в голове все возможные варианты развития событий. — Если на нашей стороне будет Лонг, — наконец сказал он, — то мы точно победим. Вэй Усянь воодушевленно закивал. — Точно-точно! Эта громадина задавит кого угодно! Как думаешь, Лань Чжань, а я смогу управлять кроликами-мертвецами? Никогда не думал об этом. Они будут достаточно свирепыми? Лань Чжань нахмурился: кажется, он был не очень счастлив развитию этой темы. — Вэй Ин. Вэй Усянь поднялся на ноги и, приблизившись к Лань Чжаню, прижал его голову к своей груди. — Ну что, Лань Чжань, что? Я же не собираюсь их убивать! Я говорю об уже мертвых… Лань Чжань поднял голову, посмотрев на него снизу вверх, и Вэй Усянь наклонился и потерся своим носом об его нос, а затем чмокнул в лоб. — Лань Чжань, — весело сказал он, — под какие странные темы мы с тобой милуемся, правда? Звук маленьких шагов сзади заставил его лениво обернуться вполоборота — однако отпустить Лань Чжаня это его не заставило. — Сянь-Сянь! — громко, но приемлемо для Облачных Глубин воскликнул Лань Юань, подходя к ним. Он весь светился изнутри и в целом был необычно доволен жизнью. — Сянь-Сянь, — радостно повторил мальчик, указывая на него рукой, — ты ведешь себя распущенно! Вэй Усянь замер и нервно переглянулся с Лань Чжанем. Лань Юань частенько имел удовольствие видеть их объятия (разумеется, исключительно благопристойные) и никогда не возражал против этого. Неужели на нем начало сказываться влияние Лань Цижэня? — Эм… — произнес Вэй Усянь и на всякий случай отошел от Лань Чжаня на пару цуней и даже спрятал руки за спину. — А-Юань, я понимаю, что в присутствии детей так вести себя… может быть неправильно, но я же не знал, что ты придешь. А Лань Чжань — мой супруг, в конце концов! Почему я не могу его трогать? Лань Юань склонил голову набок. В его глазах читалось полное непонимание того, что ему ответили. Он подошел к Вэй Усяню и, привстав на цыпочки, протянул руку к его длинным волосам, которые были едва перехвачены лентой. — Распущенно, — повторил он, легонько потянув его за прядь волос, — Сянь-Сянь, правило номер четыреста пятьдесят девять. Вэй Усянь резко покрылся холодным потом. А вот Лань Чжань, услышав номер правила и сопоставив его и поведение Лань Юаня, быстро понял, что происходит, и посмотрел на Вэй Усяня с легкой укоризной. Тот уже хотел начать оправдываться, но Лань Чжань обратился к Лань Юаню, не давая ему этого сделать: — Помоги, пожалуйста, Вэй Ину. — Конечно! — воскликнул Лань Юань, обрадовавшийся, что ему разрешили сделать кому-то прическу. — Сянь-Сянь, наклонись ко мне. Вэй Усянь совершенно не понял, о чем они говорят, но он привык во всем доверять Лань Чжаню. Поэтому он послушно и даже немного виновато опустился на колени и позволил Лань Юаню соорудить из своих волос нечто, смутно напоминающее высокий хвост. — Вот! — довольно произнес Лань Юань. — Раньше Сянь-гэгэ делал прически А-Юаню, а теперь А-Юань делает их для Сянь-гэгэ! — У тебя очень хорошо получилось, — похвалил его Вэй Усянь, даже не видя результата, но чувствуя, что еще минута — и волосы снова распадутся по плечам. — Мгм, — поддержал Лань Чжань, — очень хорошо. На лице Лань Юаня расцвела счастливая улыбка. Он прильнул к Вэй Усяню, обнял его, обхватывая руками за плечи, и произнес тихо: — Если Сянь-гэгэ хочет, я могу всегда делать ему прически. — Конечно, хочу, — тут же согласился Вэй Усянь. — Кто-то же должен следить за тем, чтобы я совсем не распустился, ха-ха-ха! Вэй Усянь подождал, пока Лань Юань уйдет, радостно подпрыгивая, и наконец повернулся к Лань Чжаню. Он кожей чувствовал обжигающий взгляд, который был направлен на него с того момента, как Лань Юань назвал номер правила. — Ну что, Лань Чжань? — со вздохом спросил Вэй Усянь. — Я не виноват, что это было единственное правило, которое я запомнил! А вдруг я бы назвал случайный номер, а там бы оказалось написано: «Запрещено пытать детей», как я бы объяснял А-Юаню, что такое «пытать»? Лань Чжань приподнял брови. — По-твоему, лучше ему услышать про непристойности в источнике? — Ну, конечно! — ничуть не смутившись, ответил Вэй Усянь. — Он же все-таки мужчина, в конце концов, так пусть с малолетства постигает истину о настоящих прелестях жизни. Лань Чжань устало покачал головой. — Надеюсь, он не станет читать правила, идущие за этим. А то тебе придется объяснять ему больше, чем тебе хотелось бы. — Что-о-о? — переспросил Вэй Усянь, губы которого непроизвольно начали складываться в ухмылку, а настроение мгновенно подскочило до небес. — Что ты имеешь в виду, Лань Чжань? Там что, есть целый раздел про непристойности в источнике? Лань Чжань поднял на него кристально-чистые, почти прозрачные глаза. — А откуда, ты думаешь, взялось три тысячи правил? — Лань Чжань! — восхитился Вэй Усянь, подбегая к нему и хватая за плечи. — Мне нужно срочно почитать эти правила! Вдруг я найду там еще что-то, что можно использовать в своих целях! — Во время учебы ты больше всех ненавидел правила, — сказал Лань Чжань, и его взгляд потеплел, из чего Вэй Усянь сделал вывод: внутренне он смеется. — А, оказывается, заставить тебя выучить их было не так уж и сложно. — Разве ж я знал, что там такой кладезь информации? — Вэй Усянь всплеснул руками и, схватив Лань Чжаня за запястья, потянул его на себя, заставляя подняться на ноги. — Пойдем быстрее! Лань Чжань встал со своего места, даже не пытаясь спорить, но Вэй Усянь слишком хорошо его знал, чтобы заметить в его глазах немой вопрос. — Как это — куда мы идем? — пожурил его за непонятливость Вэй Усянь. — Лань Чжань, мы направляемся в библиотеку!