Беда не приходит одна

— Ну вот, — горестно вздохнул Вэй Усянь, — мы не могли задержаться в Цайи подольше? Мы пришли ровно к ужину, и теперь нам придется есть эту ужасную гусуланьскую еду… Без обид, Лань Чжань, но это правда. Мы могли хотя бы купить булочек с мясом в харчевне! Лань Чжань молча снял с пояса Цянькунь, достал оттуда баоцзы со свининой и так же, не говоря ни слова, протянул ее Вэй Усяню. — Ох, Лань Чжань… — Вэй Усянь схватил его за руку, одновременно вцепляясь и в булочку, и в пальцы Второго Нефрита, — ты просто… — Мы предполагали, что ты начнешь жаловаться на еду, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Поэтому мы не пойдем в трапезную, сейчас у нас другие планы. — А я бы поел вашего супа, — грустно сказал Вэй Нин. — Мне всегда нравилась еда Облачных Глубин. И вообще за этот вечер я проголодался и тоже с радостью съел бы какую-нибудь булочку. Лань Сичэнь, так же молча, снял с пояса свой Цянькунь и достал из него еще теплую маньтоу*. — Любой ваш каприз, молодой господин, — сказал он, передавая ее Вэй Нину. — Лань Хуань, если ты продолжишь так делать, то я съем тебя вместо маньтоу, перепутав с ней, — смущенно пошутил Вэй Нин, но угощение взял и с большим трудом подавил в себе желание поцеловать его. — Спасибо. Братья Вэй пошли вслед за двумя Нефритами, жуя булочки и гадая, о каких планах говорил Лань Сичэнь и куда они все-таки направляются. Ухоженные дорожки привели их в отдаленную местность резиденции, где стояло несколько небольших домиков, и Лань Сичэнь подошел к двери первого и тихонько в него постучал. Дверь открылась, близнецы с любопытством выглянули у него из-за плеча, чтобы посмотреть, к кому они пришли, и изумленно застыли. — Молодые господа Вэй! — радостно воскликнул четвертый дядюшка и широко улыбнулся, жестами приглашая их войти. — Проходите, пожалуйста, мы очень вас ждали! Братья Вэй прошли в небольшую комнату, удивленно оглядываясь по сторонам, и увидели, что в центре накрыт большой стол, — и на нем точно, судя по цвету и запаху, есть несколько острых блюд. За столом и рядом с ним на табуретах сидели остальные адепты клана Вэнь, и при виде близнецов их лица словно прояснились. — Ох… — прошептал Вэй Нин, не зная, что сказать. — Вы… — Мы хотели сделать вам сюрприз, — добродушно сказала бабуля Вэнь. — Цзэу-цзюнь сообщил нам, что вы сегодня прибудете в Облачные Глубины, и мы хотели угостить вас. Раз уж это большее, что мы можем для вас сделать! — Спасибо, — вдруг сказал сидящий рядом с ней третий дядюшка, вставая со своего места, и поклонился низко, почти касаясь головой пола. — Спасибо вам. Остальные последовали его примеру и тоже низко поклонились. Их лица были спокойными и безмятежными, и с них почти сошли следы вечной усталости. Братья Вэй заметили, как сильно эти люди похорошели и отъелись со времен их пребывания на горе Луаньцзан, и едва смогли при виде этого сдержать слезы. Вэй Усянь понимал, что люди, которые были заключенными на тропе Цюнци, не смогут так просто забыть об этом и избавиться от своих страхов — наверняка их все еще мучали кошмары и воспоминания о заключении. Но сейчас тени под их глазами стали почти что эфемерными, морщинки в изломах бровей разгладились, и они стали выглядеть, как самые обычные люди — как будто их не заставляли носить непосильные грузы и выполнять унизительные задания. А главное — не было больше той печати безысходности и смирения с неизбежным, которая так отчетливо читалась раньше в их глазах. — Ну что вы, не стоило… — прошептал Вэй Усянь, и Лань Чжань слегка сжал его ладонь. — Сянь-Сянь! — вдруг закричал Вэнь Юань, выбегая откуда-то из-за угла. — Сюлплиз! Он подбежал к братьям и обнял их ноги — и, очевидно, отпускать не собирался. — Ого! — воскликнул Вэй Усянь, поднимая мальчика на руки. — Ты разучился понимать, кто из нас гэгэ, а кто — диди, поэтому решил звать одним именем? Ах ты маленький хитрец! Вэй Нин потрепал Вэнь Юаня по голове и еще раз окинул взглядом комнату с накрытым столом. В глазах нещадно защипало. — А-Ин, — жалобно протянул он, — мне кажется, я сейчас расплачусь… Кем я буду, если заплачу прямо при А-Юане? — Плачь на здоровье, — фыркнул Вэй Усянь, — только не удивляйся потом, что он называет тебя диди! Близнецы расхохотались, и Вэнь Юань, видя их улыбки, рассмеялся тоже, хотя он и не понял смысл шутки. — Мы с Ванцзи оставим вас, — сказал Лань Сичэнь, который всегда отличался тактичностью и понимал, что им еще о многом надо поговорить с этими людьми. — Нам надо закончить кое-какие дела, мы вернемся позже, чтобы отвести вас в гостевые комнаты. — Гостевые? — возмутился Вэй Усянь. — А я что, не могу жить с Лань Чжа… Ммфмфмф! Вэй Нин зажал ему рот ладонью и широко улыбнулся. — Спасибо, Лань Хуань.

***

Лань Ванцзи был немного обеспокоен. Существом, которое его беспокоило, был Лонг** — в последнее время он совсем распоясался и стал слишком уж буйным — почти таким же, как загадочный мертвец Вэй Ина. Лонг был гигантским белым кроликом, в разы превосходившим по размеру всех своих сородичей. Он был размером с крупную кошку, а по весу, пожалуй, мог тягаться с собаками-оборотнями. Лань Ванцзи решительно не понимал, откуда вообще среди белых пушистиков мог взяться такой великан. Это был очень непоседливый и очень своенравный гигантский кролик, который несколько раз в попытках поиграть со своими братьями и сестрами едва не придушил нескольких из них своим весом. А еще он был просто невероятно прыгучий, и никакая высшая сила не могла успокоить его и заставить угомониться и перестать скакать, сотрясая землю. Он обожал Лань Ванцзи до смерти и бежал к нему, как только видел, до странности напоминая тем самым собаку, — но, как Ванцзи понял спустя какое-то время, эта любовь была лишь потому, что он всегда приносил ему еду, а не из каких-то высших соображений. Поэтому, закончив все упомянутые Лань Сичэнем дела, Лань Ванцзи, прежде чем забрать Вэй Ина от адептов клана Вэнь и увести в комнату, сначала отправился на кроличью поляну — проверить, не учудил ли Лонг какой-нибудь неприятности. Еще издали он заметил темную фигуру — Вэй Ин, очевидно, уже ушел сам. Он стоял в одной нижней рубахе и с кем-то разговаривал. Лань Ванцзи подошел ближе, собираясь накинуть на него свое верхнее ханьфу, чтобы Вэй Ин не замерз, но остановился в паре чжанов, рассматривая открывшуюся его взору картину. Вэй Ин держал на руках огромного белого кролика, укутав его в свою верхнюю мантию, качал его, как ребенка, и тихонько напевал какую-то песенку, а рядом стоял Вэнь Юань, обнимая его за ногу и широко улыбаясь. — Четыре — это четыре, десять — это десять, — услышал Лань Ванцзи слова детской скороговорки, наложенные на какую-то незамысловатую мелодию, — четырнадцать — это четырнадцать, сорок — это сорок***. Но кроличков бить мы, конечно, не будем! Кролик уютно расположился на руках Вэй Ина, он дремал и лишь иногда подергивал ухом на знакомые слова. Самый буйный из всех зверьков, энергия которого обычно хлестала через край, мирно посапывал, убаюканный колыбельной, которую ему пел человек, которого Лань Ванцзи любил больше всего на свете, а рядом стоял его — почти? — сын и тихонько хихикал. — Сянь-Сянь — мама клоликов! — уверенно заявил Вэнь Юань. Вэй Усянь шутливо погрозил ему пальцем. — Тише, А-Юань, — сказал он. — Разбудишь эту громадину — сам будешь его успокаивать! И я уверен, что в этом сражении перевес будет на его стороне! Лань Ванцзи не сразу подошел к Вэй Ину — он решил задержаться немного и посмотреть на него со стороны. Это было странно, но Ванцзи поймал себя на мысли, что он был готов стоять так вечно. Потому что в тот момент он чувствовал себя по-настоящему счастливым.

***

Неделя в Гусу Лань прошла довольно спокойно. Лань Цижэнь уехал по делам в Цзянлин, а потому даже не знал, что в Облачные Глубины прибыли гости из Юньмэна. И несмотря на то, что в Ордене Гусу Лань запрещалось врать, Лань Сичэнь и Лань Чжань приняли единогласное решение не рассказывать ему об этом, чтобы не ранить и так настрадавшееся родительское сердце. Распорядок дня братьев Вэй всю неделю был примерно одинаковым: они кое-как разлепляли глаза к девяти утра, завтракали пресной едой в обеденном зале Облачных Глубин, прогуливались в горах или купались с адептами клана Вэнь, обедали с ними же и шли в библиотеку вместе с двумя Нефритами на поиски полезных книг. Затем они ужинали в Цайи (Вэй Усянь предложил свою кандидатуру в качестве повара, и Лань Чжань с мучительным выражением на лице его поддержал, но Лань Сичэнь и Вэй Нин устроили забастовку), гуляли по саду или играли вместе на музыкальных инструментах — иногда все вчетвером, и это было лучшее сочетание инструментов, которое когда-либо слышала Поднебесная, — а ночью… Вэй Усянь примерно предполагал, что творилось ночью в ханьши, потому что наутро Вэй Нин и Лань Сичэнь выходили завтракать с абсолютно одинаковыми блаженными улыбками — максимально нейтральными, прямо как любил Лань Сичэнь, но до неприличия довольными. Вэй Усянь и Лань Чжань всю неделю ночевали в цзинши в одной постели. Лань Чжань каждый раз ложился с непоколебимым спокойствием, обнимал Вэй Усяня и искренне готовился спать — но Вэй Усянь, разумеется, не мог позволить такой роскоши ни себе, ни ему. Он каждый раз юрко вырывался из его объятий, прижимался к Лань Чжаню всем телом, облепляя его собой полностью, чтобы не осталось ни одного свободного кусочка кожи, и начинал целовать открытую шею, или плечи, или уши, или все вместе. Для Вэй Усяня не было большей радости, чем наблюдать, как равнодушное лицо Лань Чжаня приобретает краски, как он начинает чаще дышать, как его намерение просто поспать тает, как снег под весенним солнцем, и как он в конце концов не выдерживает, хватает Вэй Усяня за руки, или за ноги, или за талию, и прижимает его к постели, глубоко целуя. Для Вэй Усяня не было большей радости, чем слышать, как колотится под кожей любимое сердце, чем ощущать, как горячая плоть, которую он, дразня, сжимает рукой, набухает и твердеет, чем видеть, как хладнокровный Лань Чжань сходит с ума — и все из-за него, из-за Вэй Усяня! Они не заходили дальше того, что было между ними после признания в Башне Золотого Карпа, но теперь они делали это уже без одежды — и Вэй Усянь даже не ожидал, что это может быть так приятно. Он был бесстыдно громким и жадным до ласк, он терся о Лань Чжаня, шептал ему на ухо непристойности, хаотично шарил по его телу руками и прижимался как можно сильнее — чтобы никакая высшая сила не смогла оторвать их друг от друга. В какой-то день Вэй Усяня потянуло на эксперименты, и он, оставив на груди и животе Лань Чжаня цепочку поцелуев, сполз ниже, утыкаясь носом ему в пах, и осторожно, сгорая от любопытства, обхватил губами его напряженный член. Вэй Усянь предполагал, что ему может быть немного неловко, но вместо этого его трясло от восторга. Особенно от того, что в этот момент Лань Чжань застонал. Да, он был готов поспорить, что слышал это через шум в ушах: Второй Нефрит действительно стонал! Это привело Вэй Усяня в состояние первозданного восхищения, и он готов был повторить это еще сто, тысячу, миллион раз, чтобы снова услышать этот звук. А сейчас он лежал спиной на мягких простынях, согретый и разнеженный, и Лань Чжань ласкал его, нависая сверху. Гладил округлые плечи и бока, целовал ключицы и впалый живот, иногда задевал носом или губами затвердевшие соски, и Вэй Усянь уже ничего не соображал, растворившись в удовольствии, и мог только мычать и шептать что-то непонятное, цепляясь за чужие плечи. Он выгнулся, чтобы притереться к Лань Чжаню сильнее и тут почувствовал, что в этот раз что-то было не так. К его обычным мягким ласкам примешивалось какое-то странное, некомфортное ощущение — это было что-то новенькое! Вэй Усянь напрягся, но решил подождать немного, чтобы убедиться, правильно ли он понял, что именно Лань Чжань делает. И, разумеется, он понял правильно. — Лань Чжань, что ты в меня засунул? — деловито поинтересовался Вэй Усянь, прекрасно осознавая, что это была фаланга пальца — даже от такого небольшого проникновения он испытывал ощутимый дискомфорт. Вэй Нин по доброте душевной уже рассказал ему, как это делается, и Вэй Усянь до колик в животе смеялся над его смущенным лицом, но к сведению принял. У него не оставалось сомнений, что именно Лань Чжань пытается сделать, но он думал, что это будет как-то… более приятно. А еще у него было странное чувство, что какую-то часть из того, что рассказывал Вэй Нин, они упускают. Уши Лань Чжаня при этом вопросе слегка порозовели, и он замер. Они с Вэй Усянем некоторое время смотрели друг другу в глаза, и Вэй Усянь еле подавил в себе желание рассмеяться от того, насколько серьезным выглядело лицо Лань Чжаня. — Так надо, — уклончиво ответил он, и его уши покраснели еще сильнее. — Ну раз надо, то ладно, — легко согласился Вэй Усянь, но болезненно поморщился, когда палец попытался протолкнуться внутрь сильнее. Он инстинктивно свел ноги, но это не помогло ему избавиться от неприятного ощущения. И если это был только палец, то что же будет, когда… Вэй Усянь даже побоялся кинуть взгляд ниже, чтобы еще раз узреть мощь любви Лань Чжаня, потому что понимал, что к такому его тело точно не было готово. — Тебе больно? — спросил Лань Чжань обеспокоенно. Он выглядел встревоженным. Он не двигался, замерев в одном положении и наблюдая за реакцией Вэй Усяня, и тот ощутил легкий укол вины. Он мог бы и потерпеть — главное, чтобы Лань Чжаню было хорошо, — но был уверен, что такой ответ Второго Нефрита не устроит. — Послушай, Лань Чжань, — быстро заговорил Вэй Усянь, — я что-то как-то, если честно, совсем не ожидал, что ты будешь, эм… В общем, я как-то даже не рассчитывал… Мне нужно морально подготовиться! Давай сделаем это завтра? Хорошо? И завтра с утра он первым делом вытащит из комнаты Вэй Нина и заставит его рассказать все. Потому что он совершенно точно забыл из его рассказа что-то важное — но не мог вспомнить, что именно! На лбу Лань Чжаня залегла глубокая складка. Он осторожно вытащил палец и отстранился — и Вэй Усяню внезапно стало страшно, что Лань Чжань может обидеться на него. Он же хотел как лучше — вдруг еще взбредет ему в голову какая-нибудь дурацкая мысль, вроде того, что Вэй Усянь его не хочет? — Ты сердишься? — осторожно спросил Вэй Усянь, перехватывая его руку. — Ну прости меня. Лань Чжань выглядел растерянным. — За что? — спросил он. — Ну, за то… — Вэй Усянь задумался: и как это вообще можно назвать? — Ты никогда не должен извиняться передо мной, — сказал Лань Чжань. — Тем более из-за такой мелочи. — Ты не расстроился? — уточнил Вэй Усянь и прижал его ладонь к губам, а в его глазах мгновенно зажегся хитрый огонек. — Чем мне тебя порадовать, гэгэ? Лань Чжань, не говоря ни слова, подхватил его под бедра и спину, перевернул, и Вэй Усянь обнаружил себя стоящим на коленях. Так, про это Вэй Нин точно рассказывал. Значит, все-таки он собирается… — Лань Чжань? — позвал Вэй Усянь, оглядываясь. — Ты все-таки передумал насчет завтра? Я помню, что каждый день и все такое, но… — Я просто хочу кое-что попробовать, — ответил Лань Чжань, и горячая ладонь успокаивающе огладила спину Вэй Усяня. — Я сразу остановлюсь, если тебе будет больно. Можно? — Ладно, — согласился Вэй Усянь, мгновенно расслабляясь, и даже игриво повилял бедрами. Он знал, что Лань Чжань никогда не причинит ему вреда. Рука на его боку сжалась, и Лань Чжань слегка ущипнул кожу на пояснице, заставляя Вэй Усяня дернуться. — Вэй Ин. — Лань Чжань, — с готовностью отозвался Вэй Усянь, — я выгляжу так, как будто нарываюсь? Да, я знаю, так и есть! Но на самом деле у меня и в мыслях не было нарываться на что-то, просто ты слишком милый, когда… М-м-м! Лань Чжань, очевидно, устал слушать болтовню Вэй Усяня, а потому сжал руку на его члене, медленно проводя ей вверх и вниз. Теперь Вэй Усянь мычал — но хотя бы не болтал смущающие глупости. Лань Чжань, продолжая водить рукой, начал покрывать легкими поцелуями его плечи и спину — едва касаясь и сразу отстраняясь, нежно обрабатывая каждый участок кожи. Второй рукой он нащупал и слегка сжал затвердевший сосок, оттянул его и отпустил, и снова зажал между пальцами, заставляя Вэй Усяня коротко ахнуть, выгибаясь и притираясь к нему задом. Лань Чжань спустился ниже, мягко массируя его поясницу и в то же время оставляя на ней влажные следы губами и языком, задержался у копчика, подразнив его кончиком языка, чем вызвал у Вэй Усяня сдавленный всхлип. Вэй Усянь окончательно размяк в его руках, забылся. Он ласково подставлялся под прикосновения, пытаясь прижаться ближе и в то же время толкаться в ладонь, размеренно гладившую его член. Он почувствовал, как Лань Чжань шире разводит ему ноги, и без сомнения подчинился — ведь так будет даже удобнее… Но тут впадинку между ягодиц опалило горячим дыханием, и Вэй Усянь вздрогнул и ощутил, как влажный горячий язык коснулся его… там. — Л-лань Чжань! — сдавленно протянул он, подаваясь вперед, чтобы уйти от прикосновения. — Ты что?.. Лань Чжань придержал Вэй Усяня за бедро, чтобы он не отстранялся, и еще раз обвел языком розовую дырочку — осторожно, едва касаясь. Вэй Усянь, которому не удалось избежать этого касания, гортанно застонал, содрогнувшись, и резко обернулся. — Л-лань Чжань, — позвал он осипшим голосом, — ты что… не надо! Но Лань Чжань даже не думал послушаться его. Он сделал еще несколько круговых движений, а затем дотронулся языком до самого центра, слегка вдавливая его внутрь, и Вэй Усянь чуть не сошел с ума, увидев, как это выглядело — великий Ханьгуан-цзюнь, ласкающий его языком в таком месте. — Лань Чжань! — воскликнул Вэй Усянь, у которого настолько задрожали ноги, что он едва мог стоять на коленях. — Там… Ты что, это же… Это же… грязно! Лань Чжань остановился. Он навис над Вэй Усянем — так, чтобы касаться подбородком его макушки, — и сказал твердо, практически в самое ухо: — Все, что связано с Вэй Ином, не является для меня грязным. Вэй Усянь широко распахнул глаза, ощущая, как его заполняет жгучее, разъедающее, но в то же время исцеляющее чувство. И почему он узнал о чувствах Лань Чжаня так поздно? Они потеряли столько времени, а ведь могли бы давно сделать это! — Лань Чжань, нельзя так просто брать и говорить такие вещи… — Тебе больно? — спросил Лань Чжань, целуя его в выступающую лопатку. — Я могу остановиться. — Не больно, — покачал головой Вэй Усянь. — Просто… ты такой хороший. Самый замечательный, Лань Чжань. Вэй Усяню показалось, что он услышал сверху тихий добрый смешок, а потом язык Лань Чжаня снова вернулся к прежнему занятию. Он то обводил вход в его тело, то надавливал внутрь, то просто быстро точечно касался, и Вэй Усянь раздвинул ноги еще шире, понимая, насколько бесстыдным было его движение, и от понимания этого наслаждение охватывало его еще сильнее. Лань Чжань снова навис над ним, прошелся поцелуями по позвоночнику, его ладонь огладила подбородок Вэй Усяня, указательный и средний пальцы легонько надавили на его нижнюю губу, заставляя раскрыть рот. Вэй Усянь с упоением облизал длинные пальцы, старательно обсосал каждый из них, наслаждаясь тем, как они хозяйничают у него во рту. — А ты умеешь меня затыкать, Лань Чжань, — хихикнул Вэй Усянь, когда пальцы покинули его рот. — Может быть, тебе следует постоянно держать что-то у меня во рту, чтобы я не разговаривал? — Бесстыдник, — выдохнул в ответ Лань Чжань, и Вэй Усянь был готов поспорить, что его уши покраснели. — Не желаю слышать это от того, кто только что меня… А-а-ах! Язык Лань Чжаня старательно вылизывал покрасневшие края, и Вэй Усянь за всем этим почти не ощутил, как внутрь проскальзывает палец — но это было совсем не так, как до этого, — это было почти приятно. Палец вошел совсем легко, словно тело Вэй Усяня ждало его, и Вэй Усянь попытался расслабиться. — Больно? — спросил Лань Чжань, замирая. — Не больно, — прошептал в ответ Вэй Усянь. — Приятно. Гэгэ, пожалуйста, продолжай. — Мгм, — согласился Лань Чжань. Он пару раз подвигал пальцем вперед-назад и вытащил его, снова заменяя языком. Вэй Усянь подался назад, насаживаясь на его язык, сам не понимая, что делает и зачем, движимый одним только желанием, плещущимся где-то на краю сознания. — Лань Чжань… Лань Чжань вдавился языком внутрь, влажно оглаживая стеночки, и надавил на вход уже двумя пальцами. Они вошли потуже, но все же до конца, и Лань Чжань, целуя Вэй Усяню спину, начал осторожно растягивать его, разводя их в стороны и сводя вновь. — Вэй Ин, — позвал он. — Все в порядке? — Лань Чжань, все лучше некуда, — заверил его Вэй Усянь, — как мне может быть плохо рядом с тобой? Лань Чжань позади него жарко выдохнул и надавил пальцами вниз. Вэй Усянь вздрогнул и закинул голову назад, восторженно открыв рот. Его прошибло потоком удовольствия. — Еще, — попросил он. — Лань Чжань, пожалуйста, еще. Лань Чжань, ничего не отвечая, повторил свое движение, вытащил пальцы наполовину и снова вставил их, опять попадая по тому же самому месту. Вэй Усянь жарко выдохнул и стиснул края простыни, напрягаясь всем телом. Он услышал сзади влажные хлюпающие звуки — и понял, что Лань Чжань сам облизывал третий палец. Он вошел тяжело, и ощущения Вэй Усяня могли бы быть неприятными, но Лань Чжаню удалось подавить их, надавив тремя пальцами на правильную точку, а второй рукой лаская его член. — Лань Чжань! — воскликнул Вэй Усянь, подаваясь назад. — Лань Чжань, еще! Он ощущал, как три пальца движутся внутри, и это чувство было странным, незнакомым, но таким приятным. Лань Чжань источал собой нежность, он словно сам превратился в чистую нежность, отбросив человеческую оболочку. — М-м, гэгэ… — простонал Вэй Усянь, мир перед глазами которого сузился до одной черной точки. — Гэгэ, давай же. Давай же! Лань Чжань вынул пальцы и в ту же секунду прижался к отверстию поцелуем. Вэй Усянь упал грудью на постель, хныча и пытаясь придвинуться к нему ближе. — Лань Чжань… Он почувствовал, как рука Лань Чжаня отпускает его член и ложится на его бедро, а между ягодиц упирается горячее, твердое… — Гэгэ, погоди! — Вэй Усянь резко развернулся, садясь напротив Лань Чжаня. Они оба были раскрасневшимися, растрепанными, смущенными, но очень счастливыми. Глаза Вэй Усяня сверкнули озорством. — Лань Чжань, ты точно сможешь так? — спросил он. — Мне кажется, здесь недостаточно скользко. Давай я это исправлю. И, не слушая возражений, он резко наклонился вниз, обхватывая губами налитую головку. Лань Чжань рвано выдохнул и вцепился ему в волосы. — Вэй Ин. — Я совсем немного, Лань Чжань, — заверил его Вэй Усянь невероятно серьезным для этой ситуации тоном, на секунду оторвавшись. — Просто чтобы было удобнее. Он раскрыл рот пошире и расслабил горло, пропуская член глубже и облизывая его. Провел несколько раз головой вверх и вниз, обильно смачивая его слюной с ужасающе громким хлюпаньем, от которого плоть Лань Чжаня, казалось, стала еще тверже. — Вэй Ин, — произнес Лань Чжань. Рука у него в волосах расслабилась, ласково огладила щеку и взяла его за подбородок, заставляя подняться. Вэй Усянь, довольный собственной шалостью, чмокнул его в нос и отстранился, поворачиваясь задом. — Теперь, думаю, можно, — сказал он, и Лань Чжань кивнул, утыкаясь носом ему в выпирающий позвоночник, и начал медленно, осторожно входить. — Хорошо, Лань Чжань, — прошептал Вэй Усянь, но инстинктивно сжался, — мне хорошо, давай же. — Расслабься, — выдавил Лань Чжань, и было слышно по его голосу, насколько тяжело ему было сдерживаться. — Вэй Ин, расслабься. — Да-да, — быстро согласился Вэй Ин, делая глубокий вдох, — сейчас. Он лег, опираясь на локти, и медленно выдохнул, успокаивая бешено колотящееся сердце. Расслабиться в этой ситуации было тяжело — хотя бы потому, что низ живота горел адским пламенем — как спереди, так и сзади, — но все же это было возможно. И все-таки, исходя из рассказа Вэй Нина, они точно что-то забыли… Но, наверно, это было не так уж и важно. Как только он смог наконец перестать напрягаться всеми конечностями и внутренностями, то почувствовал, как Лань Чжань толкнулся вперед, входя почти наполовину. Внутри обожгло болью, Вэй Усянь сжал зубы, надеясь, что его тело сможет пережить такое вторжение, и сам слегка двинулся, пытаясь помочь Лань Чжаню попасть по правильному месту, от которого ему было приятно. — Вэй Ин, — Лань Чжань остановил его, удержав за бедро. — Не спеши. Вэй Усянь прикусил губу. Слышать, как Лань Чжань заботится о том, чтобы не причинить ему лишней боли, было просто невозможно. И чем он заслужил такого человека? Спустя несколько бесконечных мгновений Лань Чжань аккуратно, маленькими рывками вошел до конца и остановился. Он тяжело дышал у Вэй Усяня над ухом, его руки, опирающиеся на постель, слегка подрагивали. Вэй Усянь с удивлением подумал, что это было не так уж и больно. А если уж сравнивать с вырезанием золотого ядра и пребыванием на горе Луаньцзан — так вообще практически щекотно. У него по-прежнему было ощущение, что Лань Чжань пытается разорвать его изнутри, но оно превратилось из болезненного в тягуче-сладкое. — Больно? — спросил Лань Чжань, целуя выступающий шейный позвонок. — Почти нет, Лань Чжань, — ответил Вэй Усянь, поворачивая голову. — И я знаю, что нужно сделать, чтобы было совсем не больно, А-Нин рассказывал мне. Помнишь, до этого ты… А-ах! Лань Чжаню не нужно было объяснять не только дважды, но и даже единожды. Разумеется, он запомнил, как и куда надо было надавить, чтобы вызвать у Вэй Усяня приятные ощущения. Повторив это движение и удостоверившись, что он не ошибся, он двинулся назад, выходя наполовину, и снова толкнулся, вызывая у Вэй Усяня протяжный стон. — Да, все правильно, — зашептал Вэй Усянь. — Все правильно, Лань Чжань, ты делаешь все правильно! Пожалуйста, продолжай! — Мгм, — согласился Лань Чжань, обнимая его одной рукой. Толчки стали более быстрыми, но после каждого Лань Чжань на секунду замирал, слушая реакцию Вэй Усяня. И лишь убедившись, что Вэй Усянь получает удовольствие, он выходил из его тела и входил снова, резче и сильнее. — Лань Чжа-ань, — звал Вэй Усянь, сбивчиво толкаясь назад и пытаясь подстроиться под его ритм, — ах, Лань Чжань, мой любимый Лань Чжань… Ладонь на его животе сжалась, а в следующую секунду Лань Чжань перевернул его на спину и с силой вжал в постель, входя на всю длину. Вэй Усянь под ним содрогнулся, выгнул шею и вцепился пальцами ему в волосы. — Мне хорошо, Лань Чжань, — прошептал он, — мне очень хорошо с тобой! Я… Лань Чжань не дал ему договорить, сорвавшись на бешеный темп. Он врывался в тело Вэй Усяня, прижимаясь к нему как можно сильнее, дышал ему прямо в рот, деля одни вдохи на двоих. Вэй Усянь хныкал, извивался, толкался наверх, пытаясь еще сильнее углубить проникновение, царапал ему спину. — Лань Чжа-а-ань! Вэй Усянь закатил глаза, вскидываясь, и Лань Чжань развел ему ноги в стороны, раскрывая его полностью, и практически лег на него, потираясь животом о его член. Вэй Усянь начал дышать быстрее, просунул руку ему под живот, обхватывая себя ладонью, вытянул ноги, скрещивая их у Лань Чжаня за спиной и продолжая подаваться вперед и мычать что-то непонятное. — Вэй Ин. С лица Лань Чжаня скатилась обжигающе горячая капля пота. Он упала на верхнюю губу Вэй Усяня, и тот в то же мгновение слизал ее. Лань Чжань прорычал что-то, резко входя в него до основания и замирая, припал к его губам поцелуем и накрыл своей ладонью ладонь Вэй Усяня, ласкающую его член. Вэй Усянь гортанно застонал, изгибаясь, и выплеснулся себе на живот с полувсхлипом, сжимая Лань Чжаня в себе. Некоторое время он лежал недвижимо, приходя в себя после вспышки удовольствия, и окончательно очнулся, лишь когда почувствовал, как Лань Чжань покидает его тело, а внутри становится тепло и влажно. Лань Чжань поцеловал его грудь и внутреннюю сторону бедра и обтер живот мягкой тканью. — М-м, — протянул Вэй Усянь, подставляясь под его прикосновения, — гэгэ, тебе понравилось? — Мгм, — ответил Лань Чжань, ложась набок рядом с ним, притягивая к себе и прикасаясь губами к его шее. Вэй Усянь едва не замурлыкал и прижался к нему сильнее. — Лань Чжань, давай делать так всегда? — Мгм, — согласился Лань Чжань. — Каждый день, как ты и обещал.

***

Утром Вэй Усянь вошел в обеденный зал с Лань Чжанем под руку. Он слегка прихрамывал из-за боли в пояснице — на самом деле на нее можно было не обращать внимания, но он сделал вид, что ему тяжело идти, чтобы подольше подержаться за Лань Чжаня. Они встретились в проходе с сияющим Лань Сичэнем и Вэй Нином, который зевал каждые три секунды: кажется, не они одни не спали этой ночью. — Доброе утро, Вэй Ин, — поздоровался Лань Сичэнь, — Ванцзи… Он резко оборвал фразу, глядя на равнодушное лицо Лань Чжаня. Брови Лань Сичэня поползли вверх, глаза открылись чуть шире, чем обычно. — Ванцзи? — спросил Лань Сичэнь изумленно. — Что-что ты говоришь? Неужели… Что, прямо так? А как же… Лань Чжань по-прежнему молчал, смотря на брата, и на лице его не было ни единой эмоции. — Ох, даже так, — шокированно сказал Лань Сичэнь. — А как же… Ванцзи, но масло… Прямо так? И Вэй Ин в порядке? Ох… Лань Чжань потупился, глядя в пол, но его лицо оставалось холодным и спокойным. — И так — тоже! — поразился Лань Сичэнь. — Ванцзи, но так не делается, это… — Лань Чжань! — наконец возмутился Вэй Усянь, дергая его за руку. — Хватит болтать! — Да ты шутишь! — округлил глаза Вэй Нин. — Мне показалось, или ты только что сказал «хватит болтать»? Он же ни слова не сказал! Как вы вообще что-то поняли? — Лань Чжань все разболтал Лань Хуаню, — проворчал Вэй Усянь. — Я, конечно, не против, но мне кажется, что вполне можно было обойтись без некоторых подробностей! — Ох, Ванцзи, — Лань Сичэнь положил руку брату на плечо, — отойдем на пару минут, нам надо поговорить. — Куда это они? — удивленно спросил Вэй Усянь, когда два Нефрита скрылись за поворотом. Вэй Нин проследил за ними взглядом и потянул его за руку в другую сторону. — Знаешь, А-Ин, думаю, нам с тобой тоже надо поговорить.