Беда не приходит одна

— Ладно, но только один глоток. Вэй Нин взбудораженно наблюдал за тем, как Лань Сичэнь изящным движением подносит пиалу ко рту и делает — действительно только один! — глоток. Он понимал, что вряд ли от такого количества вина кто-то действительно сможет опьянеть, и рассчитывал на то, что Лань Сичэнь просто станет более ласковым. Он был бы рад, выпей Лань Сичэнь больше — ведь тогда наверняка случилось бы что-нибудь интересное, потому что о непереносимости алкоголя у членов клана Лань едва не слагали легенды. Лань Сичэнь поставил пиалу на стол и продолжил сидеть с неясным выражением лица. Он даже не поморщился — как сделал бы любой человек, который в первый раз попробовал алкоголь. Вэй Нин пристально вглядывался в его лицо, ожидая, что тот скажет или сделает — может быть, хотя бы похвалит вино? Или назовет его редкой гадостью? Или… В этот момент Лань Сичэнь как-то странно, горестно вздохнул, накренился вбок и прислонился виском к стене. — Лань Хуань? — обеспокоенно спросил Вэй Нин. — Тебе нехорошо? Лань Сичэнь не отвечал. Его глаза были закрыты, грудь мерно вздымалась. Что за… Вэй Нин осторожно помахал рукой перед его лицом, несколько раз позвал по имени, потряс за плечи, даже приоткрыл пальцами мягкое веко. Веко послушно закрылось сразу же, как только Вэй Нин его отпустил, а сам Лань Сичэнь никак на это не отреагировал. Он что, уснул?! Вэй Нин неверяще посмотрел на него. Как можно было уснуть после одного глотка вина? Да за такое короткое время алкоголь даже в кровь попасть не должен, не то что так подействовать! Вэй Нин вздохнул. Вот уж действительно, «не знаю, как буду себя вести». Неудивительно, что Лань Сичэню не было интересно это узнать. Пожалуй, он занимал первое место в списке самых скучных пьяных людей, которых Вэй Нин когда-либо видел. Он надеялся, что Лань Сичэнь сделает что-нибудь смешное или расскажет что-нибудь откровенное, а тот просто взял и уснул! Вэй Нин подумал, что они очень удачно сняли комнату до утра, потому что, скорее всего, Лань Сичэнь проспит всю ночь, и печально опрокинул в себя оставшуюся часть «Улыбки императора». Затем он расстелил постель и уже собирался уложить Лань Сичэня спать, а сам — прикончить в гордом одиночестве второй сосуд с вином, когда его схватили за запястье. Вэй Нин удивленно обернулся и увидел твердый взгляд Лань Сичэня, направленный прямо на него. — Лань Хуань! — удивленно воскликнул он, чувствуя, как от этого взгляда у него сжимаются внутренности. — Ты что, уже пробудился от вина? Лань Сичэнь продолжал молча смотреть на него, не моргая, и Вэй Нин стушевался, заметив что-то опасное в этих обычно теплых глазах. — Чего ты так на меня смотришь? — спросил он смущенно, и Лань Сичэнь вдруг приблизился одним рывком, почти сталкиваясь с ним лбами. — Я ведь обещал, что накажу тебя, — тихо сказал он бархатным голосом, и Вэй Нин понял, что сейчас случится что-то нехорошее. Второй раз он понял это, когда оказался лежащим на кровати на животе, а Лань Сичэнь — сидящим у него на ногах. Вэй Нин изумленно оглянулся через плечо, лихорадочно пытаясь сообразить, что происходит и почему Лань Сичэнь вдруг стал таким буйным. Тот огладил его плечи, протянул руку, осторожно стянул с волос Вэй Нина алую ленту и начал сосредоточенно перевязывать ей его запястья. — А? — спросил Вэй Нин, вертя головой во все стороны. — Лань Хуань, зачем это? Лань Сичэнь не отвечал, но выглядел он довольно миролюбиво. Вэй Нин внезапно понял, что, кажется, все-таки его собеседник умудрился напиться — с одного глотка вина! — и это привело его в дикий восторг. Поэтому, желая посмотреть, что тот сделает дальше, Вэй Нин терпеливо дал связать себе руки, подумав, что в случае чего всегда сможет разорвать ленту и вырваться. Лань Сичэнь закончил сие действие и нахмурился. Он явно остался неудовлетворен результатом, а потому некоторое время сидел и размышлял, что ему делать дальше. Вэй Нин уже подумал было, что он снова уснул, но тут Первый Нефрит с выражением вселенской скорби на лице развязал свою лобную ленту и присоединил ее к предыдущей. На этот раз он стягивал узлы сильнее и обвязывал не только запястья — вскоре руки Вэй Нина оказались крепко примотаны друг к другу почти до самого локтя и бережно привязаны к спинке кровати. Если до этого Вэй Нин мог хоть как-то двигаться, то сейчас он оказался практически зафиксирован в одном положении, и это ему не понравилось. А когда рука Лань Сичэня аккуратно, но неумолимо начала развязывать его пояс, в висок Вэй Нина ударила паника. Ладно, решил он, поиграли и хватит. Ленты Гусу Лань были сделаны из невероятно крепкого материала и сплошь покрыты защитными заклинаниями, но духовных сил у Вэй Нина было хоть отбавляй, поэтому ему не должно было составить труда разорвать одну из них. Он с грустью представил, как расстроится Лань Сичэнь, когда увидит, что его лента разорвана, но другого выхода у него не было. Сейчас глава клана Лань явно находился в не слишком вменяемом состоянии и не мог себя контролировать. Вэй Нин напрягся, попытался развести руки и… Понял, что не может этого сделать. Он резко обернулся, в полнейшем шоке вперившись в Лань Сичэня. Он не просто связал ему руки! Он заблокировал его духовные каналы! Вэй Нин ощутил, что начинает нервничать. Он знал, что членов клана Лань с детства заставляли тренировать тело, часами стоя на руках, поэтому физически Лань Сичэнь был гораздо сильнее него, и надежда была только на мощный поток духовной силы — которого теперь не было! — Лань Хуань! — возмущенно позвал Вэй Нин, пытаясь хоть как-то привести его в чувство. — Да что ты делаешь? Когда я говорил, что смогу сдержать тебя, я надеялся на свою духовную энергию! И что мне с тобой делать с заблокированным потоком Ци, скажи на милость? Это перестает быть веселым! Лань Сичэнь по-прежнему ничего не отвечал, словно он не слышал Вэй Нина. Он молча взялся за края его верхнего и нижнего ханьфу и задрал их вверх, до плеч, чтобы ему была видна вся голая спина Вэй Нина, включая ярко выраженные лопатки. Он некоторое время любовался открывшимся ему зрелищем, пока Вэй Нин пытался его дозваться, а затем наклонился и осторожно провел языком по маленькому розовому месту в середине спины. — Лань Ху… а-ах! — Вэй Нин едва не задохнулся, когда горячий язык надавил на его шрам, оставшийся еще с того времени, когда у него не было золотого ядра. Лань Сичэнь прекрасно запомнил, что это было его чувствительное место, и теперь бесстыдным образом использовал это! — П-перестань, не надо, — резко севшим голосом попросил Вэй Нин, но Лань Сичэнь по-прежнему игнорировал его слова, продолжая водить языком по мягкой розовой коже. Он обводил шрам по кругу самым кончиком языка — так, что прикосновение почти не ощущалось, — а потом резко надавливал им и втягивал кожу в рот. Вэй Нин задрожал, ощущая, как на него волнами находит возбуждение, а поток мыслей уносится куда-то далеко. — Лань Хуань, — простонал он, пытаясь то ли избежать нового прикосновения, то ли подставиться под него, — перестань, слышишь? Ты пьян. Давай ляжем спать. Развяжи меня. Лань Ху… Вэй Нин вскрикнул и резко дернулся, почувствовав сильный укус в плечо. Лань Сичэнь тут же, словно извиняясь, зализал укус — плотно, влажно, — а затем снова вонзился зубами — на этот раз куда-то ниже поясницы. Да что тут вообще происходит? — Послушай, — в панике заговорил Вэй Нин, — я понимаю, что разозлил тебя, но мы же взрослые люди, можем решить все мирн… А-а-а-а! Следующий укус в бок был таким сильным, что у него на глазах чуть не выступили слезы. Лань Сичэнь тут же остановился и принялся быстро-быстро едва ощутимо целовать раненое место. Вэй Нин не знал, смеяться ему или плакать. Он чувствовал себя странно. Он не мог сказать, что ему не нравилось то, что сейчас происходило, но и сказать, что нравилось, он тоже не мог. Это было просто… странно. А еще его немного пугало, что Лань Сичэнь абсолютно его не слушал. Вэй Нин даже на секунду подумал — вдруг он действительно оглох: мало ли, что с небожителями из клана Лань может сделать алкоголь. Лань Сичэнь оставил последний осторожный поцелуй на его спине и скользнул рукой ему под пояс штанов. Вэй Нин задержал дыхание, широко распахнув глаза и перестав дышать. — Лань… — пытался позвать он, но вместо имени из его горла вырвался судорожный вдох, потому что в этот момент Лань Сичэнь обхватил горячей ладонью его член и медленно провел по нему рукой от головки по всей длине, размазывая выступившую каплю смазки. Вэй Нин мгновенно зарделся. Первой реакцией было попытаться вывернуться, но это было бесполезно: руки были крепко зафиксированы в одном положении у изголовья кровати, а на ногах сидел Лань Сичэнь. Тот, очевидно, заметил его попытку вырваться, и это ему совсем не понравилось. Поэтому Лань Сичэнь недовольно убрал руку из его штанов и положил ладони на его бока, словно удерживая от резких движений. А потом вдруг начал щекотать. Вэй Нин настолько этого не ожидал, что едва не взвизгнул. Он с детства очень боялся щекотки и уж точно никогда не думал, что кара настигнет его в такой момент. — А-а-а-а-а-ха-ха-ха!!! Он бешено забрыкался, пытаясь вырваться, но связанные запястья не давали этого сделать, спинка кровати жалобно заскрипела и затряслась, а пальцы Лань Сичэня неумолимо впивались ему под ребра, не оставляя времени даже для вдоха. — Л-лань… Лань Х-хуань… П-пощади меня! — изгибаясь во все стороны, заскулил Вэй Нин, у которого в голове не осталось ничего, кроме жгучего ощущения щекотки. — П-пожалуйста-а-а-а! Но Лань Сичэнь продолжал делать вид, что оглох, а поэтому останавливаться не собирался. Он быстро водил пальцами по его бокам снизу вверх — от бедер до подмышек — и иногда задерживал их на каком-то особенно чувствительном месте и изощренно издевался над ним. — А-ха-ха-ха-ха! Нет, не надо! Только не там! Лань… Лань Хуань! Лань Сичэнь! Первый господин Лань! Пожалуйста! Лань Сичэнь неумолимо щекотал его, ни на секунду не останавливаясь, и лицо его при этом было абсолютно бесстрастным. Вэй Нин уже не мог кричать и просто всхлипывал и в перерывах смеялся, дрожа всем телом и подергивая ногами, как в судороге. — Лань Хуань, а-ха-ха, п-перестань!!! — со слезами взмолился он, на каждом слове всхлипывая и срываясь в истерику. — П-пожалуйста, п-перестань! Ну прости меня! Ну пожалуйста, ну прости меня!!! Я больше так не буду, я обещаю! Я обещаю тебе! Пощади меня! Лань Сичэнь вдруг замер. Вэй Нин наконец-то смог нормально выдохнуть и уткнулся лицом в подушку, тяжело дыша и крупно вздрагивая всем телом. Внутренности скрутило, в висках стучала кровь. — Если ты будешь так кричать, — вдруг вкрадчиво прошептал Лань Сичэнь, наклоняясь к его уху, — я наложу на тебя заклятие молчания. Так, значит, он все-таки не оглох! Вэй Нин несколько раз испытывал на себе заклятие молчания во время обучения в Облачных Глубинах и прекрасно понимал, что это было последнее, чего ему сейчас хотелось. Да он же откусит себе язык! Вэй Нин раскрыл рот, чтобы что-то ответить, когда его вновь начали щекотать. Он захохотал болезненным смехом, едва не давясь собственным сорванным голосом, и начал дергаться и биться головой о подушку, пытаясь хоть как-то отвлечься от этой пытки. — Лань… — взвыл он, поражаясь тому, насколько жалостно звучал его голос. — Ха-ха-ха-ха! Цзэу-цзюнь! Лань-гэгэ! Ну прости меня! Аха-ха-ха-ха, ну прости, прости, пожалуйста, прости меня! Я больше никогда никого не буду обнимать, кроме тебя! Я даже А-Ина не буду обнимать! Умоляю тебя, первый господин Лань! Прошу тебя! Лань Сичэнь лишь ускорил движение пальцев, доводя этим Вэй Нина почти до беспамятства. Он с остервенением мучал его бока, которые стали настолько чувствительными, что любое прикосновение ощущалось в десять раз сильнее, чем обычно. — А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Вэй Нин до хрипоты смеялся и извивался на постели, пытаясь уйти в сторону от этих прикосновений, но вытянутые вперед руки были привязаны крепко, а ноги надежно зафиксированы чужим весом. Он всхлипнул и закусил подушку зубами, сотрясаясь от смеха и рыданий. Его тело словно превратилось в оголенный нерв. «Я сейчас умру, — подумал он. — Вот прямо сейчас возьму и умру. Вот будет умора, когда наутро протрезвевший Лань Хуань обнаружит под собой труп». Словно почувствовав, что Вэй Нин был где-то на грани обморока, Лань Сичэнь замедлился. Он на пару секунд оставил его в покое, чтобы дать отдышаться, а затем начал водить кончиками пальцев по его спине, едва касаясь. В этих прикосновениях не было ничего опасного, но для Вэй Нина, который, не видя, что происходит сзади, все время ожидал подвоха и вздрагивал от каждого прикосновения, это было настоящим мучением. Продолжая одной рукой водить ему по спине, задерживая ее на маленьком шраме, второй рукой Лань Сичэнь стянул ему верхние и исподние штаны до колен и оставил легкий укус ниже спины. Пусть делает что угодно, подумал Вэй Нин, главное, чтобы снова не щекотал. И Лань Сичэнь сделал. На ягодицы со звонким шлепком опустилась ладонь, отчего Вэй Нин вздрогнул и неосознанно подался вперед, почти ударившись головой о спинку кровати. Удар совсем не был болезненным — но он был очень неожиданным. — Что ты… — прошептал он, пытаясь обернуться, и Лань Сичэнь шлепнул его еще раз, при этом нежно водя свободной рукой по его спине. — Что ты делаешь? — просипел Вэй Нин, замирая: он понял, что лучше не пытаться вырваться, чтобы Лань Сичэнь не решил снова сделать… это. — Наказываю тебя, — невозмутимо ответил Лань Сичэнь, нанося еще один удар, от которого Вэй Нин дернулся. — А ты хочешь, чтобы я продолжил делать то, что делал до этого? — Нет!!! — мгновенно закричал Вэй Нин. — Бей на здоровье, только не надо меня щекотать! — Я тебя не бью, — голос Лань Сичэня звучал оскорбленно, — я просто слегка шлепаю. — Называй это как хочешь, но… Ай! Лань Сичэнь вернул правую руку на его ребра, и Вэй Нин весь внутренне сжался, ожидая, что его сейчас снова будут мучать, но Первый Нефрит просто оглаживал его бок, а второй рукой скользнул куда-то вниз. Вэй Нин думал, что потерял любое желание после сего бесстыдного действия, потому что у него в голове не осталось ничего, кроме мольбы о пощаде, но, как только Лань Сичэнь коснулся его там, он понял, что этот кошмар наоборот возбудил его до предела. Ткань простыни, на которой он лежал, была чуть ли не насквозь мокрой, член истекал смазкой и прижимался к животу почти болезненно. — Ты больше не будешь вырываться? — ласково спросил Лань Сичэнь. Вэй Нин лихорадочно замотал головой, показывая, что он вытерпит все что угодно, и слегка поерзал на постели, пытаясь приподняться и при этом лечь так, чтобы ему было хоть немного удобно. Лань Сичэнь медленно задвигал рукой, размазывая липкую жидкость по стволу, оттягивая вниз нежную кожу, и Вэй Нин простонал что-то, откидывая голову назад и толкаясь ему в ладонь. — Ах-х, Лань Хуань… Ему было просто невероятно стыдно, но в этом стыде была какая-то своя извращенная прелесть. Прелесть, которая заставляла его громко выдыхать, мычать что-то нечленораздельное и двигаться вместе с чужой рукой, пытаясь поймать нужный ритм. Сделать это было непросто, потому что пьяному Лань Сичэню, кажется, было незнакомо чувство ритма: он то двигал рукой так быстро, что искры сыпались из глаз, то резко останавливался, сжимая ладонь и, казалось, снова засыпал. И каждый раз, когда Вэй Нин ощущал, что находится где-то на грани, он замедлял движения, вызывая у него вздохи и судороги. В какой-то момент Вэй Нин почувствовал, как мир у него перед глазами расплывается — сильнее и ярче, чем до этого. Пальцы на ногах поджались, и он вдавился в ладонь Лань Сичэня, пытаясь получить разрядку, но тот вдруг вообще остановился. Вэй Нин обернулся, смотря на него влажными замутненными глазами. — Тебе нравится? — шепотом спросил Лань Сичэнь. Вэй Нин какое-то время глупо моргал, потому что не мог понять суть вопроса, а когда понял, покраснел еще сильнее, хотя, казалось бы, это было невозможно. Ну как он мог сказать «не нравится»? Он мог только вымученно кивнуть. Лань Сичэнь понимающе прикрыл глаза и внезапно убрал руку. — Хочешь, чтобы я продолжил? Вэй Нин пораженно уставился на него, не понимая, что за садист сейчас сидит рядом с ним. И это — его Лань Хуань?! Лань Сичэнь чуть отодвинулся назад и сел с идеально прямой спиной, упрямо скрещивая руки на груди. Он выглядел немного обиженным, как ребенок, у которого отобрали конфетку. — Тогда попроси, — сказал Лань Сичэнь, и лицо его было максимально серьезным. — Чего-о? — округлил глаза Вэй Нин. — Лань Хуань, что… — Попроси, — великодушно повторил Лань Сичэнь, думая, видимо, что Вэй Нин его не расслышал. Да что вообще тут происходит?! Вэй Нин обреченно упал обратно на подушку, утыкаясь в нее лицом. Его щеки пылали, сердце билось, как сумасшедшее, но он попытался успокоиться. Медитация, подумал Вэй Нин, медитация, она должна помочь. Ему просто нужно было избавиться от возбуждения, чтобы снова начать адекватно мыслить. Но как только он стал делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы укротить собственные желания, как Лань Сичэнь сбил его, начав водить кончиками пальцев по его пояснице и ягодицам. Касания были едва ощутимыми, дразнящими, и Вэй Нин понял, что, вместо того чтобы успокоиться, он только распалился еще сильнее. Внутренности вытянулись в одну длинную струну, готовую лопнуть в любой момент. Выдержка изменила Вэй Нину. — Пожалуйста, — пробормотал он, капитулируя и признавая безоговорочную победу Лань Сичэня. — Пожалуйста, Лань Хуань… — Что? — невинно спросил тот. — Что мне сделать? Вэй Нин почувствовал, что сейчас заплачет. Будь проклята та минута, когда он предложил Лань Сичэню выпить! Как он вообще может сказать это вслух? — Я не знаю, — срывающимся голосом произнес он. — Помоги мне… сделай что-нибудь. Лань Сичэня этот ответ не удовлетворил. Он снова упрямо скрестил руки на груди и картинно отвернулся. — Так не пойдет, — пожурил он Вэй Нина. — Я не понимаю намеки. Либо ты сейчас говоришь нормально, либо я больше ничего не делаю. Вэй Нин отвернулся обратно и в изнеможении упал на простыню всем телом. Он был весь красный, его щеки горели, ребра болели, ягодицы пылали, а горло сжал тугой жгут. Ну уж нет, будет совсем позорно, если он сейчас расплачется! — Больно, — в отчаянии прошептал он, сжимаясь в комок, — мне больно… Лань Сичэнь вздрогнул от этих слов, словно наконец-то услышал и осознал то, что ему говорили, и сразу перестал дразнить Вэй Нина. Он приблизился к нему, нависая сверху, и спросил озабоченно: — Где болит? — Там… — пространно ответил Вэй Нин, мелко подрагивая. — …болит. Брови Лань Сичэня обеспокоенно нахмурились. Он нежно провел губами ему по шее и, слегка приподняв бедра Вэй Нина, скользнул руками вниз и огладил его член сразу двумя руками с двух сторон. — Вот здесь? — спросил он, мягко касаясь горячей кожи. — Да, — тихо ответил Вэй Нин, прижимаясь спиной к его груди. — Очень… болит. — Сейчас все пройдет, — пообещал Лань Сичэнь, оставил невесомый поцелуй на его спине и начал быстро водить ладонью. Вэй Нин застонал, откидывая голову назад, чтобы касаться своим виском его щеки, и слегка раздвинул ноги, чтобы Лань Сичэню было удобнее ласкать его. Это было стыдно, но до одури приятно — и Вэй Нин порадовался, что выпил почти целый сосуд «Улыбки императора», иначе он бы мог умереть от смущения прямо на месте. Лань Сичэнь спокойно, размеренно дышал ему в ухо, и Вэй Нин ощущал, как его запах, такой знакомый, такой родной, обволакивает его, заползает в нос, успокаивает. Долго бы он не протянул. Лань Сичэнь мягко поцеловал его в висок, не переставая двигать рукой по его члену, и Вэй Нин уже в который раз ощутил, как на него накатывает болезненная сладкая волна. — Ты не хотел, чтобы я называл тебя А-Нин, — вдруг прошептал ему Лань Сичэнь в самое ухо. — Тогда я буду называть тебя Ха-Нин*, хорошо? Это было… слишком. Вэй Нин простонал что-то очень бесстыдное и ударился затылком Лань Сичэню о подбородок, выплескиваясь ему в ладонь. Тот сделал еще несколько движений рукой, замедляясь, отстранился и заботливо помог натянуть штаны обратно — видимо, чтобы человек рядом с ним имел благопристойный вид. Вэй Нин уже в который раз за этот вечер обессиленно упал на кровать. У него не осталось ни физических, ни моральных, ни душевных сил. Перед глазами у него плясали цветные круги, стянутые запястья нещадно ныли, дыхание никак не хотело приходить в норму. Он только успел подумать о том, что теперь он, наверно, тоже должен сделать что-то подобное для Лань Сичэня, как вдруг тот упал на него и затих. — Лань Хуань? — позвал Вэй Нин, пытаясь спихнуть с себя чужое тяжелое тело. — Лань Хуань, ты чего? Ты же не… Вэй Нин похолодел. Он снова уснул?! А как же… — Лань Хуань! — закричал он Лань Сичэню в самое ухо. — Проснись! Развяжи меня! Я же не буду лежать так всю ночь! Но Лань Сичэнь не подавал признаков жизни и не мог не то что развязать Вэй Нина, но и просто подвинуться так, чтобы не придавливать его собой. — У меня же руки отвалятся! Лань Хуань! Вэй Нин воздел глаза к небесам. За что ему это?.. Он смирился с тем, что звать Лань Сичэня было бесполезно, и, придавленный сверху и связанный, просто постарался лечь так, чтобы можно было более-менее свободно дышать. Перед тем как уснуть, Вэй Нин подумал о том, что с этого дня он зарекается предлагать кому-то из клана Лань выпить.