Беда не приходит одна

Честь и благородство вели меня, но я остался ни с чем.

— Лань Чжань, — неверяще прошептал Вэй Усянь, — они отступают. Они отступают, Лань Чжань! Мы побеждаем. — Мгм, — ответил Лань Чжань. С кончиков его пальцев стекали и падали, впитываясь в землю, капли крови. — Страшно представить, что было бы, если бы отец не успел вернуться, — процедил Цзян Чэн, дотрагиваясь до раны на плече. — Этих псов набежала целая армия. — Чифэн-цзунь послал сигнальный фейерверк, — сказал Вэй Усянь, утирая пот со лба. — Даже если Вэням придет подмога, мы тоже будем под защитой. — Подмога не придет, — покачал головой стоящий рядом Цзян Фэнмянь. — Они рассчитывают на легкую победу и не знают, что мы с главой Ордена Не здесь. А когда узнают... мы будем уже далеко. — Что? — рассеянно переспросил Вэй Усянь, поднимая с земли чью-то стрелу и метко кидая ее прямо в лоб человеку, который в нескольких чжанах от них пытался ударить Вэй Нина. — В каком смысле «будем уже далеко»? Цзян Фэнмянь молчал некоторое время, и лицо у него было таким, словно очень не хотел отвечать на этот вопрос. — В Пристани Лотоса нельзя оставаться, — наконец произнес он. — Как только Вэнь Жохань узнает, что здесь произошло, он немедленно пошлет свое войско, чтобы сравнять это место с землей и построить здесь надзирательный пункт. — Отец… — Цзян Чэн ошарашенно обернулся к нему. — Хочешь сказать… нам придется покинуть Пристань Лотоса? И отдать ее этим… этим?!.. — Резиденцию можно отстроить, — мягко осадил его Цзян Фэнмянь. — Пока живы люди, Орден можно будет восстановить. Но если мы все здесь погибнем, то восстанавливать будет нечего и некому. Цзян Чэн нахмурился и отвел взгляд. Он понимал, что отец прав, но мысль о том, что ему придется покинуть собственный дом, в котором он прожил всю жизнь и знал каждый уголок, — и не просто покинуть, а отдать его на растерзание псам из клана Вэнь, — была невыносимой. Вэй Усянь чувствовал то же самое — именно поэтому он натянул на лицо улыбку, поворачиваясь к шиди, и сказал самым непринужденным тоном, на который был способен: — Да ладно тебе, Цзян Чэн! Мы обязательно вернемся сюда, как только все утрясется. Надо просто немного… Цзыдянь ударил в цуне от него, и Вэй Усянь ойкнул и дернулся назад, ощущая, как упирается спиной в грудь Лань Чжаня. — «Да ладно тебе»? — прошипела Госпожа Юй: да, ему не показалось, она действительно собиралась снова ударить его Цзыдянем. — Чертов негодник, как ты смеешь так говорить? Если для тебя отдать свой дом этим ублюдкам — это пустяк, это не значит, что все остальные думают так же! Вэй Усянь понимал, что в тот момент не было никакого смысла спорить с ней и доказывать, что он такого не говорил, и не думал, и вообще имел в виду абсолютно другое. Как обычно, у Госпожи Юй вызывало агрессию любое предложение Цзян Фэнмяня, а если его еще и поддерживал кто-то из братьев Вэй, агрессии становилось в два раза больше. — Да, мы теряем свой дом, — продолжала Госпожа Юй, — и как думаешь, чья это вина?! Вэй Усянь едва заметно вздрогнул на этих словах и почувствовал, как Лань Чжань тут же положил руку ему на плечо. — Я говорила, что когда-нибудь вы навлечете на нас беду! Вы оба! — Моя госпожа… — вскинулся Цзянь Фэнмянь, но Госпожу Юй было уже не остановить. Она развернулась к Вэй Усяню, сверкая кнутом в руке, и посмотрела ему прямо в глаза злым, отчаянным взглядом. — Вы не могли вести себя, как нормальные молодые господа, вам обязательно надо было строить из себя героев! И посмотри, что из этого вышло! Посмотри! Ну что, нравится тебе то, что ты видишь?! НРАВИТСЯ?! Она шумно сглотнула, ее кулаки дрожали от негодования. — «Пока живы люди, Орден можно будет восстановить»! — передразнила она Цзян Фэнмяня. — Скажи это тем, кто погиб в этой битве! Скажи это их родным! Скольких мы сегодня потеряли? Не знаешь?! Не хочешь пойти посчитать, Вэй Усянь?! Вэй Усянь вдруг отчетливо понял, что Госпожа Юй по-прежнему не отличала их с братом друг от друга, поэтому ей было все равно, на голову кого из них обрушить свой гнев. Почему-то, осознав это, он ощутил странное облегчение: хорошо, что сейчас именно он, а не Вэй Нин, стоял рядом с ней, и вся ее брань была направлена на него, а не на его брата, который был вообще непричастен к нападению на Вэнь Чао. И благодаря которому, между прочим, они смогли сдержать натиск Вэньского войска. — Зачем вас вообще притащили в Орден?! — в сердцах воскликнула Госпожа Юй. — Без вас все было бы хорошо! Да лучше бы Цзян Фэнмянь не спасал вас от голодной смерти! Вэй Усянь заметил, как расширились глаза Цзян Фэнмяня и Цзян Чэна: кажется, даже для Госпожи Юй это был перебор. Но ее слова не тронули его: он понимал, что они были сказаны на эмоциях и не несли в себе злого умысла. «Да ладно вам, я не в обиде, чего только не скажешь в пылу битвы», — хотел сказать он, обращаясь к дяде и шиди, но случайно скользнул взглядом за спину Госпожи Юй, и слова застряли у него в горле. Взгляд Вэй Усяня застекленел, время остановило свой ход. Движения людей вокруг превратились в тягучую вареную жижу. Сзади к Госпоже Юй, которая была слишком занята руганью на него и не замечала ничего в своем отчаянном гневе, приближался Сжигающий Ядра. Вэй Усянь смотрел на разгневанное лицо этой сильной женщины и понимал, что если она лишится золотого ядра, то не переживет этого. Госпожа Юй всегда пыталась выглядеть сильнее, чем она есть на самом деле, она была слишком гордой, и нельзя было позволить ей лишиться единственного средства самозащиты. Ее духовные силы были единственной радостью в ее жизни, единственным, на что она могла положиться. Вэй Усянь уже видел перед глазами картину того, как Госпожа Юй лежит на земле, молчаливая и поникшая, с потухшим взором и смирением в глазах, как она смотрит в небо, словно спрашивая: «За что?», как она шепчет, что ей все равно, что с ней будет дальше. Вэй Усянь не хотел видеть ее такой. Вэй Усянь никогда, никого из своих близких не хотел видеть таким. Вэй Усянь не успел хорошо обдумать, что он делает. Он не успел придумать никакого плана и даже примерно не представлял и не хотел представлять, чего он хочет добиться своими действиями. Он знал наверняка лишь одно: он не может позволить этой женщине — властной, но такой уязвимой — лишиться духовной энергии. «Черт возьми, ну хоть раз-то у меня должно получиться спасти, не подставившись самому?!» Это было единственной мыслью, посетившей голову Вэй Усяня, прежде чем он кинулся вперед, закрывая Госпожу Юй собой и не думая о последствиях. Он зажмурился, ожидая удара и разрывающей на части боли, но вместо этого услышал крик. И понял, что этот крик принадлежит не ему. Вэй Нин, стоящий перед ним, душераздирающе закричал, когда ладони Сжигающего Ядра дотронулись до его живота. — А-Нин!!! — закричал Вэй Усянь, с запоздалым ужасом понимая, что все уже произошло, и ему уже ничего не удастся изменить. — А-Нин, нет!!! Вэй Нин молчаливо, даже немного грациозно сполз на землю — прямо как это сделала Госпожа Юй пару секунд назад в сознании Вэй Усяня. Его взгляд ничего не выражал, изо рта тонкой струйкой потекла кровь. — А-Нин! — Вэй Усянь опустился рядом с ним на колени и начал трясти за плечи. — А-Нин, зачем?! Зачем ты туда полез?! Не засыпай! А-Нин, пожалуйста, ответь мне! Вэй Нин, повинуясь голосу Вэй Усяня, медленно перевел на него взгляд — он был не очень осмысленным. Он пару секунд молчал, а затем из его глаз потоком полились бессмысленные слезы, которые он не в силах был остановить. Но, тут же заметив что-то страшное в глазах Вэй Усяня, Вэй Нин заставил себя улыбнуться, посмотрев на брата. — Все в порядке, А-Ин, — хрипло сказал он, и голос его в конце фразы надорвался от всхлипа. — Я все равно… был бесполезен. — А-Нин! А-Нин, неправда! — воскликнул Вэй Усянь, вытирая ему слезы быстрым и резким движением. — Ты никогда не был бесполезен, НИКОГДА! Мы живы только благодаря тебе! Вэй Нин отвел взгляд в сторону, словно не верил его словам. Он устало прикрыл глаза, словно знал, что ему лгали, но не хотел этого показывать. Как все так обернулось? Как так вышло, что его брат, который почти всю свою сознательную жизнь посвятил совершенствованию золотого ядра, лишился его по такой нелепой случайности? Как так вышло, что человек, целью всей жизни которого было стать сильнее, в одночасье стал слабейшим? Как так вышло, что в тот момент, когда он наконец-то почувствовал, что все было не зря, наконец-то ощутил в себе те силы, к которым так стремился, все рухнуло? За одно мгновение. Как так вышло, что он не смог его защитить? Не смог оттолкнуть в нужный момент, принять удар на себя, не позволить принести себя в жертву. Он должен был оградить его от любой опасности, а вместо этого наоборот подверг ей. Вэй Усянь не знал, что ему сказать. Как объяснить Вэй Нину, что еще не все потеряно. Он бы отдал все, чтобы оказаться сейчас на его месте, чтобы не видеть, как стремление жить угасает в родных глазах. Вдруг ни на что не реагирующий и, казалось, заснувший Вэй Нин резко вскинулся, с ужасом глядя ему за спину. — Нет! — закричал он хриплым голосом, и этот крик был полон отчаяния. — Нет, пожалуйста, не надо! Вэй Усянь развернулся и увидел Вэнь Чжулю, который держал меч Вэй Нина: одна его ладонь лежала на рукояти, а вторая — посередине лезвия. Вэй Усянь не сразу понял, что он собирается сделать. Во время сражения с Госпожой Юй он смог голой рукой остановить Цзыдянь: это был первый и единственный в мире человек, обладающий такой силой. Не зря о его ладонях и сокрытой в них энергии ходили легенды. Вэнь Чжулю надавил на меч обеими руками. — Нет, не трогай, это подарок Лань Хуаня! — завопил Вэй Нин, кидаясь к нему в полулежачем состоянии. — Не смей!!! Меч обиженно зазвенел и разломился пополам. Вэй Усянь отстраненно подумал, что, раз эти ладони смогли остановить Цзыдянь, то заклинательский меч, хозяина которого лишили золотого ядра, вообще, наверно, был для него, как соломинка. — Все равно он тебе уже без надобности! — раздался неподалеку полный яда голос Ван Линцзяо. Она лежала на земле, прижимая к груди сломанную руку, на которую наступил Вэй Нин. — Вряд ли ты сможешь пользоваться им без золотого ядра! Вэй Усянь кинул на нее совершенно спокойный взгляд. Странно, зачем эта женщина уже второй раз просит, чтобы ее убили?.. Обломки меча упали на землю, и вместе с ними на землю упал Вэй Нин. Госпожа Юй, бледная, как мертвец, стояла на месте, беззвучно шевеля губами и неверяще смотря на Вэй Нина. А затем выругалась какими-то немыслимо грязными словами и с яростным криком бросилась на Сжигающего Ядра. — А-Нин, А-Нин, — зашептал Вэй Усянь, прижимая брата к себе. — А-Нин, пожалуйста, ответь мне. Жизнь на этом не заканчивается. Ты еще сможешь тренироваться. Сможешь читать. Сможешь кататься на лодке. Сможешь стрелять из лука. Он взял лицо брата в ладони, но тот не отвечал, глаза его были закрыты. — Ну хочешь… — Вэй Усянь тряхнул брата, тот качнулся, как тряпичная кукла. — Я тоже вырву себе золотое ядро, хочешь? И мы вместе станем обычными людьми? Как тебе такое, А-Нин, а? Хочешь, мы уйдем далеко-далеко, где никто не знает заклинателей, и будем жить, как… Он почувствовал, как к горлу подступает твердый горький комок, не давая ему продолжить. — А-Сянь, — Цзян Фэнмянь быстро присел рядом с ним и сжал его ладонь. — Уверен, что он не хочет этого. Иначе он не стал бы тебя спасать. Лицо главы Ордена Цзян было испачканным в грязи, поте и крови. — Но… — прошептал Вэй Усянь, затравленно глядя на него. — Зачем… Лучше бы я… Цзян Фэнмянь перебил его, и в его голосе была слышна легкая досада, такая нетипичная для этого мягкого человека: — А-Сянь, послушай. Мы посреди боя, поэтому сейчас нет времени на сожаления. Возьми брата и отведи в безопасное место, а сам… Глава Ордена Цзян застыл, не договорив, словно он был статуей, вырезанной из камня. Вэй Усянь поднял на него глаза, ощущая, как паника охватывает каждую клеточку его тела. Цзян Фэнмянь пару мгновений оставался в таком положении, сидя с открытым ртом и даже не дыша. А затем вместе с выдохом из его рта вырвался целый поток крови, забрызгивая Вэй Усяня, и он упал вперед, прямо поперек тела Вэй Нина. Вэй Усянь моргнул. Медленно, спокойно повернул голову. Из спины главы Ордена Цзян, протыкая грудь насквозь, торчал кривой меч. «Мы посреди боя». Цзян Фэнмянь понимал это, понимал лучше всех других, и все равно отвлекся, чтобы утешить Вэй Усяня и попросить его отвести брата в безопасное место. Получается, его ранили… из-за Вэй Усяня? Адепт клана Вэнь, воткнувший меч в спину Цзян Фэнмяня, столкнулся взглядом с Вэй Усянем, увидел что-то на его лице и с криком побежал прочь. Как все так обернулось? Вэй Усянь увидел, как краска слетела с лиц Госпожи Юй и Цзян Чэна. Он не хотел думать о том, как выглядел в этот момент он сам. Да и это было неважно. Вэй Усянь окинул взглядом оставшихся адептов клана Вэнь: некоторые в страхе бежали, некоторые еще продолжали сражаться. Главный зал резиденции Юньмэн Цзян за спиной пылал адским пламенем. Вэй Усянь аккуратно переложил тело дяди рядом — так, чтобы оно не придавливало его брата. Словно в прострации, вытащил из тела меч, перевязал Цзян Фэнмяню рану, разорвав его одежды. Закрыл ему ладонью глаза, чтобы их не повредила летающая в воздухе пыль. Посмотрел на Суйбянь и виновато, словно извиняясь, положил его рядом с телом дяди. Нежно погладил брата по щеке, осторожно вытащил флейту у него из-за пояса, поднялся на ноги и неспешно отряхнулся. Вэй Усянь почувствовал, как кто-то стоит позади него, скосил глаза и увидел, что это был Лань Сичэнь. Он выглядел… злым. Откровенно злым. Глаза Первого Нефрита пылали ненавистью, лицо было искажено от ярости. Вэй Усянь ощутил от этого странное удовлетворение: такими братья Лань нравились ему гораздо больше. Он еще раз обвел взглядом творящийся вокруг беспорядок: наносящую удар за ударом Госпожу Юй, вопящего Цзян Чэна на коленях возле тела отца, рубящего саблей направо и налево Не Минцзюэ, Лань Сичэня с гримасой гнева на лице, горящую Пристань Лотоса, отползающую назад Ван Линцзяо. Адептов в белых одеяниях с красными узорами в форме солнца. И целое море крови. Как все так обернулось? Вэй Усянь прикрыл глаза и поднес флейту к губам. — Вы все умрете.