Беда не приходит одна

Лань Ванцзи сидел под раскидистым деревом магнолии и читал книгу, когда наверху что-то зашуршало. — Лань Чжань! — послышался веселый голос, и на него посыпались листья. — Вэй Ин? — спросил Лань Ванцзи, разворачиваясь, и столкнулся взглядом с лукавыми серыми глазами. — Вэй Сюань, — сразу поправился он. Вэй Нин спрыгнул с ветки и уселся рядом. — Лань Чжань, — сказал он обиженно, — почему ты зовешь меня официальным именем? Я же зову тебя Лань Чжань, почему ты не можешь делать так же? — Мы не настолько близки, — холодно ответил Лань Ванцзи. И в ту же секунду понял, что совершил роковую ошибку. — М-м-м, — протянул хитрый голос, — но ты же зовешь А-Ина по имени, значит, вы с ним «настолько» близки? Лань Ванцзи решил не отвечать, понимая, что любое его слово, прямо как на суде, может быть использовано против него. — Лань Чжань, — вздохнул Вэй Нин, облокачиваясь на ветку, — ну что ты такой жестокий? Я ведь провел с тобой не меньше времени, чем А-Ин… — Меньше, — прервал его Лань Ванцзи. Брови Вэй Нина поползли вверх. — Ты в этом уверен? Ты даже не знал раньше, с кем из нас общался, как ты можешь делать вывод о том, с кем провел больше времени? — Всегда знал, — спокойно ответил Лань Ванцзи. — Правда, что ли? — спросил Вэй Нин, накручивая на палец прядь волос. — Ну хорошо, Лань Чжань, расскажи мне, в какие моменты с кем из нас ты общался. Лань Ванцзи не очень хотел отвечать. Хотя бы потому, что он помнил все моменты, связанные с Вэй Ином и не-Вэй-Ином слишком хорошо. И ему показалось, что это будет стыдно — показать, насколько хорошо все эти ситуации въелись в его память. — На стене с алкоголем, — сказал он, помолчав, — Вэй Ин. На первом занятии — Вэй Сюань. Потом — снова Вэй Ин. Наказание и бег по вечерам — Вэй Сюань. Наказание за бег, речная охота… — Ладно-ладно, — с неохотой согласился Вэй Нин, — кажется, ты и правда хорошо нас различаешь. Это так странно. — Вы не похожи, — коротко объяснил Лань Ванцзи. — Чего? — изумленно переспросил Вэй Нин, разворачиваясь к нему всем корпусом. Лань Ванцзи вздохнул, словно ему приходилось делать что-то, чего он делать не хотел. — Вы. Не. Похожи, — твердо повторил он, выдерживая на себе испытующий взгляд Вэй Нина. — Да неужели? — спросил тот, приближаясь к нему вплотную. — Да, — ответил Лань Ванцзи, не двигаясь с места, — вас легко отличить. Вэй Нин изучающе смотрел на него некоторое время, а затем отодвинулся и встал на ноги. — Ладно-ладно, Лань Чжань, — сказал он с лукавой ухмылкой, — посмотрим, насколько хорошо ты сможешь нас различить. Лань Ванцзи всей кожей ощутил смутный подвох и поднял на него вопросительный взгляд. — Ничего-ничего, — отмахнулся Вэй Нин, отходя от дерева и направляясь по своим делам. — Отдыхай, Лань Чжань. Лань Ванцзи вернулся к чтению, и Вэй Нин пробормотал неслышно: — Пока можешь.

***

Лань Цижэнь взял на себя обязанность расправиться с бездонным омутом, а потому в последние дни все чаще пропадал по делам, и занятия становились все короче. Но даже с учетом того, что их контакт с братьями Вэй свелся к минимуму, те все равно умудрялись добавить Лань Ванцзи головной боли. С тех пор как он имел неосторожность сказать Вэй Сюаню, что легко сможет их отличить, у него создалось ощущение, что близнецы поставили себе задачу свести его с ума. Вэй Сюань с каждым днем становился все больше похож на Вэй Ина в отношении него, и Лань Ванцзи сам диву давался, какая высшая сила помогает ему понимать, кто из них кто. Они ходили на занятия по очереди, одинаково здоровались, одинаково приставали к нему — теперь и Вэй Сюань взял у своего брата эту зловредную привычку — и совершенно одинаково выглядели. Раньше единственная разница была в том, что Вэй Сюань с утра первым делом бежал к Цзян Чэну, а потом — ко всем остальным, а Вэй Ин сначала кидался на Лань Ванцзи и только потом подходил к Цзян Чэну. Цзян Чэн неизменно просил его оставить Лань Ванцзи в покое — но, видимо, это было выше сил Вэй Ина. Но теперь они и это делали синхронно: каждое утро подбегали к нему с криком: «Лань Чжань!» и, не дожидаясь ответа, сразу же бежали к шиди жаловаться на то, что Ванцзи их игнорирует, хотя он просто не успевал отвечать. Лань Ванцзи чувствовал, что действительно сходит с ума, потому что голоса Вэй Инов преследовали его постоянно — так, что даже медитация не помогала. Он слышал их утром, днем, вечером, и даже ночью он пару раз просыпался из-за чужого звонкого смеха, звучащего в его голове. Когда занятия заканчивались, кто-то из близнецов все равно находил его, и Лань Ванцзи казалось, что он уже просто ненавидит их обоих. По крайней мере, чувство, которое он испытывал, более всего походило на ненависть. — Лань Чжа-а-ань, — протянул Вэй Сюань, привычно залезая в окно библиотеки по дереву, — скучал по мне? Лань Ванцзи даже не посмотрел на него: он не оставлял надежд, что если игнорировать стихийное бедствие, оно сможет пройти мимо, не задев его. — Лань Чжань, Лань Чжань, — повторил Вэй Сюань, садясь рядом с ним, — ты что, снова переписываешь правила? Или что ты там пишешь? Игнорируй его — приказал себе Лань Ванцзи, и Вэй Сюань разочарованно вздохнул. А затем наклонился и положил голову Лань Ванцзи на плечо, обнимая его за руку. Лань Ванцзи был настолько шокирован этим бесстыдным действием, что его словно парализовало. Но только он пришел в себя и собирался сбросить его со своей руки, как в окно заскочил Вэй Ин и подбежал к нему с другой стороны. — Лань Чжань, Лань Чжань! — воскликнул Вэй Ин, обнимая его вторую руку и потираясь затылком о его шею. — Привет! Скучал по мне? — Лань Чжань, Лань Чжань! — хором с ним сказал Вэй Сюань, сильнее сжимая свои объятия. — Что ты там пишешь? — Лань Чжань! Что ты пишешь? — Лань Чжань! — Лань Чжань! — Ванцзи, ты снова в библиоте… — зашедший только что Лань Сичэнь замолчал, рассматривая открывшуюся его взору картину. Лань Ванцзи, у которого покраснели уже не только уши, но и щеки, нос и лоб, сидел с выражением дикого ужаса на лице — насколько это вообще можно было прочитать по его лицу — и не мог двинуться с места. При этом с двух сторон его обнимали братья Вэй, похожие как две капли воды, называя его по имени, прижимаясь все ближе и хихикая. Лань Сичэнь моргнул и продолжил смотреть на это, не зная, как реагировать. По-хорошему он должен был спасти брата, но эта картина была слишком забавной, чтобы ее прерывать. Он закрыл лицо рукавом, стараясь сдержать смех, его плечи затряслись. Лань Ванцзи, посчитав это предательством чистой воды, наконец пришел в себя. — Прочь!!! Он вскочил на ноги и отбросил близнецов от себя с такой силой, что те разлетелись по комнате, как пушинки одуванчика, и почти врезались в противоположные стены. Лань Сичэнь подхватил Вэй Сюаня за локоть, не давая ему упасть. — Лань Чжань, ты снова нечестен с собой! — пожурил его Вэй Ин и попытался снова подойти. Увидев его маневр, Лань Ванцзи понял, что ему надо как-то избежать очередного объятия, и выход был один-единственный. Он тут же кинулся за спину брата, вцепился в его плечи и сверкнул оттуда глазами. — Прочь, — повторил он. — Нечестно прятаться, Лань Чжань, — Вэй Сюань скрестил руки на груди. — Выходи и сразись с нами! Лань Ванцзи перестал выглядывать из-за спины, подвинулся за нее сильнее и даже немного согнулся — так, что теперь за спиной Лань Сичэня его вообще не было видно, — и помотал головой. Лань Сичэнь посмотрел на братьев Вэй немного укоризненно, но вежливая улыбка так и не сошла с его лица. — Ладно, как хочешь, — согласился Вэй Ин, кинув опасливый взгляд на Первого Нефрита и разворачиваясь к окну. — Пойдем, А-Нин, пока никого нет на тренировочной площадке, поучу тебя немного стрелять из лука. Лань Ванцзи отпустил рукав Лань Сичэня только после того, как братья поочередно выскочили в окно, помахав руками на прощание. — Ванцзи, — обратился к нему Лань Сичэнь. — Ты злишься на то, что я сразу не оттащил их от тебя? Лань Ванцзи слегка нахмурился, и по этому действию брат прекрасно понял, что он был в ужасающем гневе. — Извини, я просто не смог, — ответил Лань Сичэнь с улыбкой. — Ведь ты… выглядел таким счастливым.

***

Вэй Усянь радостно наблюдал за тем, как Лань Чжань рассматривает кроликов и его обычно хмурое лицо слегка проясняется. Белые комочки беспокойно бегали по столу, один из них угодил в чернильницу и оставил черные маленькие следы на поверхности стола и бумаге. Вэй Усянь дал ему свежий лист салата, и кролик на время затих, с упоением принявшись грызть еду. Лань Чжань, как обычно, был не до конца честен с собой: он делал вид, что ему нет дела до кроликов, но пообещал забрать их, как только Вэй Усянь пригрозил, что зажарит их и съест. Это была главная причина, по которой Вэй Усянь так вцепился в Лань Чжаня — словно клещами — и ни в какую не желал отставать. Лань Чжань всегда вел себя с ним холодно и хранил спокойствие даже в тех ситуациях, в которых это не требовалось. Он был занудным и слишком серьезным, и почти никогда не разговаривал. Но в те моменты, когда Лань Чжань открывался ему, показывал себя абсолютно с другой стороны и тут же закрывался снова, словно стыдясь своих эмоций, он был просто невероятно прекрасен. Вэй Усянь из кожи вон лез, чтобы почаще снимать с него эту маску безразличия — и в последние дни это удавалось ему все лучше и лучше. — Лань Чжань, — сказал Вэй Усянь, — ты так и не ответил на вопрос. Лань Чжань придержал одного из кроликов, чтобы тот не свалился со стола, и посмотрел на него непонимающе. — Как ты нас отличаешь? — задал вопрос Вэй Усянь. — Только не отвечай «вы не похожи», это мы уже слышали! Расскажи, в чем именно наша непохожесть? Как ты понял, что я — это я? Лань Чжань уставился на кролика в руках и ничего не ответил. Вэй Усянь уже выучил эту его привычку: Лань Чжань никогда не врал, поскольку в Ордене Гусу Лань лгать было запрещено. Поэтому, если он не хотел честно отвечать на вопрос, он просто не отвечал на него вообще. — Лань Чжа-а-ань, — настойчиво позвал Вэй Усянь, тыкая его пальцем в плечо, — не игнорируй меня! Но Лань Чжань решил сделать ровно противоположное. Он смотрел на кролика, гладил его между ушками и молчал. Тогда Вэй Усянь попытался забрать у него из рук кролика, но сделать это ему не удалось: Лань Чжань так вцепился в бедного зверька, что у Вэй Усяня просто не получилось расцепить его руки. При этом он держал кролика аккуратно, чтобы не причинить ему вреда, и Вэй Усянь невольно задумался о том, как вообще возможно было держать что-то так сильно и одновременно так нежно. Хотя это было так похоже на Лань Чжаня: он как раз совмещал в себе две противоположные черты, но существование одной из них не было возможным без существования второй. Кролик наконец вылез из его рук и подошел к своему товарищу, принюхиваясь к нему и пытаясь отобрать себе кусок салатного листа. — Лань Чжань! — позвал Вэй Усянь. — Смотри, один забрался на другого! Они что?.. — Они оба самцы! — возмутился Лань Чжань, вскакивая на ноги. — Правда? А я сразу этого не понял! Ты что, смотрел на их?..

***

На следующий день Лань Чжань наконец перестал ходить на занятия вместе с ними. Вэй Усянь полностью отдал прерогативу посещения учебы Вэй Нину, а сам валялся в комнате до обеда, большую часть дня спал и выходил на улицу лишь для того, чтобы отправиться с друзьями в горы.

***

— Лань Хуань, — спросил внезапно Вэй Нин в один из дней, когда они как обычно сидели в беседке и играли вместе, — почему ты так добр ко мне? Лань Сичэнь склонил голову набок, кладя сяо себе на колени. — А разве ты заслужил плохое отношение, Вэй Нин? — вопросом на вопрос ответил он. — Плохого, может, и заслужил, — кивнул Вэй Нин. — А вот хорошего — точно нет. Ты не подумай, что я неблагодарный и прочее, я очень счастлив, что ты помогаешь мне, просто не понимаю… Зачем? Наверняка у Первого Нефрита Ордена Гусу Лань и без меня хватает проблем. Лань Сичэнь ответил ему с серьезностью, неприсущей этому дружелюбному человеку. — Проблем хватает. Но Вэй Нин — не проблема. Лицо Вэй Нина приобрело такое выражение, словно он собирался заплакать. Лань Сичэнь помолчал некоторое время и натянул на лицо свою обычную ласковую улыбку, и в этот раз она казалась Вэй Нину максимально искренней. — Я вижу, как ты стараешься, — сказал Лань Сичэнь. — И я просто не могу пройти мимо, как будто это физически выше моих сил. Я никогда не встречал более трудолюбивого человека, чем ты, Вэй Нин. И я надеюсь, что твои старания принесут результат и скоро ты сможешь догнать и перегнать своих друзей. — Догнать — это вряд ли, — покачал головой Вэй Нин, печально улыбнувшись. — Но хотя бы приблизиться бы. — Жизнь не всегда бывает справедлива, — произнес Лань Сичэнь, смотря ему прямо в глаза, — но некоторые вещи неизменны. Я чувствую, что в тебе почти нет сил и талантов — извини уж за прямоту — но тем не менее ты смог сформировать золотое ядро. Человек, который вкладывает столько стараний, рано или поздно достигнет своей цели. Я всего лишь хочу ускорить этот процесс, чтобы это случилось «рано», а не «поздно». Поверь мне, однажды ты станешь величайшим заклинателем. Вэй Нин с силой сжал флейту и отвернул голову. В груди у него отчего-то заболело. Но это была не та боль, к которой он привык и которая была ему хорошо знакома: не та, которая появлялась от ударов и даже не та, которая захлестывала его в моменты отчаяния. Это была другая, какая-то тягучая, странно-сладкая боль, от которой сердце замирало, и кончики пальцев леденели, как будто чувствуя приближение зимы. — Спасибо, Лань Хуань, — наконец сказал он, поворачиваясь к Лань Сичэню, и в его глазах отражалась луна и все звезды раскинувшегося над ними ночного неба. — Я рад, что знаком с тобой.