Хулиганы

      — Хару!       От крика чуть не заложило уши, и Хикару подскочил на кровати, практически выпрыгивая из одеяла, заозирался, прибитый ещё не сошедшим сном, по сторонам. Слепил яркий свет лампочки, и на глаза едва не навернулись слёзы.       В изножье кровати, обхватив себя за плечи, заливисто смеялась Хинако.       — Совсем ополоумела? — воскликнул Хикару высоко и с силой стукнул хохочущую сестрицу подушкой по голове. — Я думал, у меня сердце выскочит! — Хинако не внимала его увещеваниям, и он хлопнула её подушкой ещё раз, так, что в воздух взлетела пара пёрышек. Мстительно прикусив кончик языка, наклонился вперёд и ткнул сестру под рёбра. Смех тут же сменился высоким писком, и Хинако согнулась пополам, прижимая руки к животу, но Хикару уже нашёл свою цель.       — Доброе утро, юный господин, — мелькнул в дверном проёме безучастный Сакагучи, и Хинако простонала сквозь смех, пытаясь вывернуться из-под рук брата:       — Помоги-и-ите!       — Никто тебе не поможет… — зловеще заверил Хикару, пробираясь тонкими пальцами между её плотно прижатых к бокам рук. Сдался, ухватил Хину за лодыжку, дёрнув её ногу вверх и подтащив поближе к себе. — Ты у меня получишь…       Звонкий хохот тут же сменился оглушительным визгом, Хинако задрыгала ногами, сбивая одеяло и простынь, пока Хикару с гадким хихиканьем нависал над ней, придавив к кровати. Они оба до одури боялись щекотки.       — Вы опоздаете к первому уроку, госпожа, юный господин. Завтрак уже готов, — невозмутимо сообщил идущий обратно на кухню Сакагучи, и Хинако с отчаянием утопающего протянула в его сторону руку с растопыренными пальцами.       — Ну ладно, хватит с тебя, — довольно заключил Хикару ещё через пару минут, сполна насладившийся чужими мучениями и слез на другую стороны кровати. Хинако, красная и растрёпанная, хихикая, тоже поднялась, осмотрела учинённый беспорядок и коротко пнула брата по ноге. Хикару показал ей язык.       — Госпожа! Юный господин! — раздалось с кухни уже более настойчивое, и близнецы переглянулись, давясь смешками.

***

      — Я не пойду, Тотомару, — робко улыбнулась Хинако, качая головой и сжимая в руках портфель. Друг уже открыл рот, чтобы начать возмущаться, но Конпару с силой пнул его локтем в бок и как-то странно похлопал Хинако по плечу. Осторожно уточнил:       — Ты себя чувствуешь нормально?       — Ага, — улыбнулась Хинако чуть шире, и рука друга сжалась на её плече.       — Да уж, какой-то ты грустный с самого утра, это не дело, — насупился Тотомару. -Точно нормально всё? Мы же друзья, помнишь? Ты можешь нам рассказать и всё такое…       — Конечно, — Хинако помахала рукой. — Всё в порядке! До завтра, ребята!       — Ага, — с подозрением глядя на неё, медленно кивнул Конпару. И уже вслед добавил: — До завтра…       Девочка пробежала вдоль улицы, едва не проскочив поворот, и замерла у самой стены. Прижалась к прохладному бетону спиной, зажмурилась и тихо-тихо выдохнула. За углом — она посмотрела на время — уже должен был ждать её Сакагучи.       Хинако медленно вдохнула и выдохнула снова, потёрла щёки руками, мысленно повторяя себе «Соберись!», но это почти не помогало. Сегодня у неё и правда все мысли были спутанными, даже парни заметили это! А сейчас ещё общаться с Хикару… Хинако, оглядевшись, отшагнула от угла дома. Может, пойти к Кире? Нет! Нет, нельзя, брат потеряет её, да и Сакагучи быстро поднимет панику… Нельзя-нельзя-нельзя! Всё нельзя! Ужасно… Как она устала от всего этого! Устала!       Хинако замерла на месте, закусив нервно костяшки пальцев. Покрутила головой, обернулась через плечо. Школа возвышалась над сквером, и абсолютно безоблачное небо отражалось в наглухо закрытых окнах второго этажа.       — Эй, Хикару!       Хинако вздрогнула.       Хоо, перебежав узкую проезжую часть, заскочил на тротуар и остановился рядом с ней, привалившись плечом к стене. Она неловко помахала ему рукой, инстинктивно отступая на шаг, и тут же вышла из-под защиты дома. Сакагучи, стоящий в паре метров от перекрестка у машины, кивнул ей, опуская очки, но, поняв, что госпожа не двигается с места, вопросительно приподнял брови.       — Здравствуй, брат, — быстро произнесла Хинако достаточно громко, чтобы телохранитель тоже разобрал её слова. Сакагучи нахмурился, но остался стоять.       — Прогуляться не хочешь? — поинтересовался Хоо, а после, спохватившись, уточнил: — Или тебя ждут?       — Нет-нет, давай погуляем! — тут же закивала Хинако, обхватывая старшего брата за локоть и оттаскивая от стены. Тот от такого энтузиазма чуть не свалился на асфальт, но удержался на ногах и покосился на её опущенную макушку с улыбкой. Хинако, краснея ушами, потянула его обратно к скверу за школой, и, свернув у забора, они углубились в тихие ещё дворы.       Хоо, освободившись из её нервически цепкой хватки, приобнял за плечи и притянул ближе к себе, вынуждая всё же сбавить шаг и не бежать вперёд, топча чистенькие ровные газоны.       — Что? — переспросила Хинако, пропустив мимо ушей какой-то вопрос, и брат повторил:       — Покормить тебя чем-нибудь?       Девочка кивнула, смотря себе под ноги и замолчала снова, понимая, что это будет выглядеть подозрительно, но не в силах поделать что-то с собой.       Настроение стало совсем паршивым, и даже попытки брата её отвлечь помогали куда меньше обычного, хотя у него всегда выходило рассмешить её удивительно быстро.       Когда она, понурившись, ковырялась палочками в большой тарелке с карри, невольно размышляя, что у Сакагучи получается куда вкуснее, парень не выдержал и окликнул её.       — Вкусно, спасибо, — тускло улыбнулась Хинако, и брат потянулся к ней, чтобы потрепать по макушке.       — Чего это с тобой? — спросил, вглядываясь в лицо. — Устал что ли?       Хинако, скуксившись от обращения, хотела было сначала запротестовать, но передумала и молча кивнула, расковыривая сочный поджаренный баклажан с крупными семечками.       Старший брат, поднявшись, подсел к ней и уронил тяжёлую руку на плечи, слегка встряхивая, заверил:       — Первый год всегда самый сложный, всё ты вытянешь, надо просто переключаться.       — Ты же троечник, — надувшись, Хинако ткнула его локотком в бок.       — Так оценки — это же не главное! — расхохотался Хоо, прижимая её голову к груди. Хинако, уткнувшись носом, обвила его торс тонкими руками. Брат, опешив, замер. — Ладно тебе, малыш, время-то себе дай. Ты не заметишь как быстро привыкнешь, — Хинако протестующе замычала без какой-либо цели, но Хоо понял это по-своему. — Понимаю, драки — это не твоё, никогда ты их не любил, да и сидеть бы тебе где-нибудь в художественной академии, на самом деле. Но посмотри сам: ты построил три курса за какой-то месяц, даже меня обогнал, да и по учёбе сносно успеваешь. Ты не впадай в уныние. Проучись хотя бы первый семестр, а там я придумаю что-нибудь, если уж совсем не в моготу станет. Я на твоей стороне, помнишь? Отца, конечно, убедить не удастся, но, может, Дана чем поможет.       Хинако уже почти спросила «Кто?», но вовремя одёрнула себя. Хикару Онигашима наверняка знал, кто такой «Дана», но у него тоже спрашивать было равносильно самоубийству. Ничего, она обязательно спросит у Сакагучи, когда вернётся домой… О ками, надо было хотя бы написать ему!       — Брат? — она подняла голову.       — А?       — А зачем мне Сакагучи?       Хоо удивлённо приподнял брови.       — В каком смысле? Имеешь что-то против Харуо-сана? Вы вроде ладили.       «Ладили?» — изумилась Хинако про себя, припоминая, как Хикару обращается с их «нянем». Вот Сакагучи, он да, он с ними обоими ладит. А Хикару ни с кем не ладит по жизни! Или он с теми, с кем не ладит, ещё невыносимее, чем с ней и Сакагучи?       — Чего ты кривишься? — усмехнулся Хоо, запуская пальцы в нежно-розовые волосы. — Знаю я твой характер, можно подумать, не понял, что он тебе сразу понравился. Да и потом, кто ещё тебя так терпеть станет? Харуо-сан же тебя обожает, пылинки с тебя всё детство сдувал.       — Нет-нет, он меня всем устраивает, — поспешила заверить Хинако, пока брат ещё чего не подумал. Он знал Хикару, а не Хинако, а оттого не всегда верно понимал, что означают её выражения лица. — Просто… Всё ведь спокойно, разве мне нужен телохранитель?       Хоо вдруг сделался серьёзным и даже нахмурился. Отстранил Хину от себя и, заглянув в глаза, вдруг тихо предупредил:       — Хикару, мы уже обсуждали это миллион раз. Твоя защита в приоритете. Не обманывайся тем, что к тебе пока не проявляют интерес, ты всегда должен быть настороже, помнишь? Я не могу быть рядом, чтобы защитить себя, и тебе всё равно придётся показывать зубы, а раз ты этого и так не любишь, Харуо-сан хотя бы обеспечит твою безопасность при необходимости. Только ему я могу тебя доверить.       Хинако слушала этот монолог с приоткрытым ртом, забыв даже, из-за чего сегодня её накрыла такая хандра.       Наверное, испуг, зародившийся в глазах, не укрылся от прямого взгляда, потому что Хоо, натянуто улыбнувшись и будто сбрасывая напряжение, в очередной раз растрепал её волосы и вернулся на своё место напротив, уже привычно улыбаясь.       — Да ты не переживай, прорвёшься, — отмахнулся с насмешкой. — Ты же у меня сильнее всех, братец.       Хинако молча сунула в рот кусочек моркови, утыкаясь в тарелку, и застучала палочками по её дну, глотая угощение почти не жуя. Тихое щемящее отчаяние сменилось нервозностью, и в голове, до этого совершенно пустой, завертелись сразу же десятки мыслей.       Через час Хоо предложил проводить её до дома, но девочка отказалась, памятуя о привычке другого её брата сидеть на кухонном подоконнике и наблюдать за тем, что происходит на улице, пока Сакагучи ещё не возится с ужином. Стоило выйти из кафе и свернуть за угол, как телефон в кармане ожил, и Хинако, увидев ёмкое «Сакагучи-сан», поспешила ответить на звонок.       — Госпожа, вы не могли бы вернуться и свернуть в другую сторону? Мы с юным господином ждём вас за углом.       Хинако, выдохнув и сжав телефон в ладошке покрепче, уверенным шагом направилась в обход здания. От былого нежелания садиться в машину не осталось и следа — теперь ей следовало как можно скорее узнать, что угрожает ей и её брату. Или обоим её братьям?       Хикару встретил её стоном и тут же растёкся по её коленям, стоило ей устроиться на сидении.       — Ты чего? — заволновалась Хинако, а Сакагучи только глянул в зеркало поверх очков. — Ты чего, Хару, что-то болит?       — Меня все достали, — пробурчал брат, обнимая её и подминая под себя. Они, кажется, совершенно забыли, что Сакагучи учил их всегда пристёгиваться, но пока он сам игнорировал эту проблему, думать было нечего. — Домой хочу! И выходные!       — Я тоже, — призналась Хинако тихо. Ей поразило, как легко брат озвучил ей это. Хикару тут же приподнялся, чтобы посмотреть на неё. И вдруг заныл, отвернувшись вперёд:       — Сакагу-учи-и! Ну Сакагучи!       — Что-то не так, юный господин? — обречённо уточнил телохранитель, опять переводя на них взгляд. По тону уже стало ясно — что бы сейчас не потребовал Хикару, он не отступится, пока не получит желаемое.       — Отвези в сэнто, а? — Хикару сложил ладони вместе, и Хинако удивлённо воззрилась на него. — Сакагучи, ну отвези, мы не доживём до пятницы, если сейчас не отдохнём!       — Ты-то хоть можешь школу прогулять… — обиженно пробубнила Хинако и спихнула брата с себя, но Хикару невозмутимо улёгся снова, теперь обхватывая её руками крепче. Больно ткнулся носом в щёку, велел:       — Не дуйся ты! Хочешь, поедем на выходных к морю?       — Я плавать не умею, — напомнила Хинако, и Хикару пожал плечами.       — Зачем плавать-то обязательно? Вот у тебя есть тигровые ракушки? Нет? Ну вот и соберём. Они это, как их. Удачу приносят, вот!       — Правда приносят? — с сомнением уточнила Хина, давя улыбку.       — Да я тебе клянусь!       Сакагучи подтвердил молчаливым кивком.       Вечером, пока Хикару был занят болтовнёй со своим репетитором через видеосвязь, Хинако тихо пристроилась к стоящему у плиты Сакагучи, села за стол, поджав под себя ноги и обняв руками колени.       — Если вы переживаете, не видел ли господина юный господин, не стоит, — проговорил, заставив Хинако вздрогнуть, чёрт знает как узнавший о её присутствии мужчина, который точно не мог услышать её за шумом вытяжки или увидеть в матовой поверхности кухонной стенки.       — Сакагучи, а кто такой «Дана»? — спросила девочка тихо. Мужчина, обернулся, удивлённо глянул на неё, как до этого брат, а после понимающе улыбнулся, будто вспомнив, что ей совершенно нормально не знать каких-то «очевидных» вещей.       — Господин упоминал её?       — Это женщина? — опешила Хинако, но тут же подобралась, кивнув. — Он сказал, если что, к ней можно будет обратиться за помощью в каком-то деле, но я ничего не поняла.       — Неудивительно, ведь он говорил не с вами, госпожа, а с юным господином, которому объяснения ни к чему, — Сакагучи вытер руки полотенцем и опустился на соседний стул. — Дана-сама — нынешняя, пятая жена вашего отца, госпожа. Она ненамного старше господина, ей около двадцати пяти. И она действительно окажет вам, как Хикару, любую помощь, какая будет в её силах. Юный господин не слишком любит её, ведь она тоже член семьи Онигашима, но она не чает в нём души с самой первой встречи. Я мог бы устроить вам ужин, ведь юный господин уже давно не виделся с ней, но на данный момент её нет в стране, как и, к счастью, вашего отца. Также вы можете при необходимости обратиться к матери господина. Аой-сама — своеобразный человек, но она обладает большим влиянием, даже несмотря на то, что давно уже не является членом клана Онигашима. Она в Токио, но будет рада юному господину в любое время, правда, непременно расскажет о вашем визите господину.       — Мама Хоо? — Хинако приоткрыла рот. Сакагучи невозмутимо кивнул, добавляя:       — Из всей семьи они более всего дружественны вам и благосклонны. Но, я надеюсь, хотя бы в ближайшее время нам не придётся обращаться ни к одной из этих дам. У вас ведь всё в порядке? Никаких проблем? Ничего подозрительного? — девочка торопливо помотала головой. — Хорошо, госпожа. Если вас не затруднит, возьмите тёрку и потрите вот ту морковь, я бы добавил ей к супу.       Чуть по невнимательности не срезав себе часть ногтя, Хинако замерла на месте и осторожно спросила через минуту:       — Сакагучи… А наша мама?       Мужчина испустил тяжёлый вздох и сообщил тихо:       — Ваша мать умерла вскоре после вашего рождения, госпожа. Я знал её, она была чудесной женщиной. И очень тосковала, когда вы внезапно пропали. Примите мои соболезнования. Её вещей не осталось, только фотографии, они хранятся у юного господина в старых альбомах, но он очень редко смотрит их. Если пожелаете, я покажу вам, когда юный господин будет на занятиях, но при нём не стоит.       Хинако кивнула, отворачиваясь и зажимая пальцами запястье другой руки.

***

      — Сестрица-а! — затянул звонкий голос над головой. — Подъём! Будильник звенел уже три раза, ты так везде опоздаешь, и я вместе с тобой! — Хинако издала невнятное мычание и накрылась одеялом с головой, пытаясь вжаться поглубже в стену и заползти под подушку. — Эй, Хина, ну я серьёзно, вставай уже! Всё на свете проспишь.       В ответ ему прозвучал только короткий стон, и кокон скрутился в плотный клубок.       — Юный господин? — раздалось над кроватью через какую-то секунду, и Хикару пожаловался, тыча сестру пальцем в бок:       — Не встаёт. Может, заболела?       — Вполне возможно, — нахмурился Сакагучи, и Хикару быстро уступил ему место на краю кровати, где сам сидел до этого. Напряжённо завис у изголовья, пока телохранитель осторожно разматывал кулёк из одеяла. Встрёпанная Хина высунулась наружу. Щёки её были алыми, а подёрнувшиеся кровавой пеленой глаза поблёскивали. Хикару нервно переминался с ноги на ногу, вглядываясь сестре в лицо. — Госпожа?       — Можно я не пойду сегодня в школу? — пролепетала Хинако, едва шевеля губами, и глаза её медленно закрылись. — Что-то мне нехорошо…       — Да ты горишь! — воскликнул Хикару, распахнув глаза, и отдёрнул пальцы от её лба. Хинако что-то неразборчиво прошептала, едва открывая рот, и снова, завалившись вбок, свернулась в одеяле. Сакагучи поправил очки и деловито сообщил встревоженному мальчику:       — Я думаю, сегодня вам обоим лучше пропустить учебный день, а если после выходных госпожа не оправится, вы пойдёте вместо неё в Шишику, — Хикару кивнул, и тут же снова скосил глаза на сестру, которая укуталась в одеяло до самого лба. Влажные розовые волосы лучиками торчали над подушкой. — Юный господин, прошу вас, принесите аптечку. Нужно измерить температуру… И ещё, пожалуйста, тёплой воды.       Если её не тормошили, Хинако по большей части спала. Болела она редко и страшно не любила это дело, но когда её накатывало, она превращалась в кляклый оладушек, который давно прокис.       Хикару не отходил от сестры часами, отказывался, сколько бы Сакагучи не нервировал его увещеваниями о том, что болезнь может быть заразна. Даже остался с ней спать, когда голова сама стала клониться к подушке. Переживал, и, стоило Хинако очнуться, спрашивал без конца, как она себя чувствует. Девочка, совершенно не ожидавшая такого от брата, в первый раз, проснувшись и обнаружив его рядом с собой, только осоловело захлопала глазами. Сакагучи тоже неустанно крутился вокруг, но это было ему свойственно, как и почти материнская опека по отношению к обоим подросткам.       — …госпожа? Хинако-сама, просыпайтесь.       Хинако заморгала быстро, щурясь от слишком яркого света ночника, но Сакагучи опустился рядом с ней, ставя на матрас маленький поднос с завтраком.       — С-сакагучи? Разве ты не собирался отвезти Хикару? — удивлённо уточнила Хинако, мысленно отмечая, что голос уже хрипит не так страшно.       Брат, и без того просидевший все выходные с ней, не хотел отправляться в школу ни в какую, но совместными усилиями Сакагучи и Хинако удалось выгнать его на учёбу. Тот, посетовав, что в голове у него и так будет совсем не учёба, и день пройдёт бесполезно, всё же нацепил форменный пиджак Шишику прямо поверх джинс.       — Я уже доставил юного господина на учёбу, госпожа. Кажется, вы задремали, прошло почти полчаса, — улыбнулся телохранитель, привычно касаясь тыльной стороной ладони её щеки, чтобы проверить температуру. — Чувствуете себя лучше?       — Всё хорошо, — покивала Хинако, но призналась: — Только скучно без Хикару.       Мужчина пожал плечами почти виновато, а после предложил, поправляя очки:       — Могу побыть вашим развлечением.       Хинако прыснула, накрываясь одеялом с головой, чтобы не видеть его серьёзного лица.