Сделка с Дьяволом

      — Можешь ли ты быть причастен к смерти Аннет? — холодно спросил Нильсен, наблюдая за реакцией Эдварда: сначала его лицо не выражало ничего, но потом брови мужчины начали медленно ползти вверх, а губы едва заметно дрогнули, предвещая расплыться в улыбке.       — Ты… ты это сейчас серьёзно?! — едва не рассмеялся мужчина, удивлённо моргнув. Чего-чего, но этого Кадоган не ожидал услышать.       — Вполне. Это если по ниточке связать все факты, ты попадаешь под подозрение. Начать даже с самого очевидного — вы единственные конкуренты основной ветви бизнеса компании Харрис…       — Алекс, да ты… в своём уме?! — ошарашенно начал Кристофер, не веря своим ушам.       — Не перебивай сейчас меня, Крис, — процедил Нильсен, не прерывая зрительного контакта с Эдвардом, глаза которого начали темнеть. — Думаю, больше нет смысла скрывать это… Полиция ещё месяц назад обнаружила, что в особняке Бишоп-Мэнсон работал дворецкий по поддельным документам. Марта Рэдбэк, как бывшая горничная миссис Сильвер-Харрис, дала показания и с её помощью был составлен фоторобот этого Освальда. К слову, мы так же знаем, что пришёл он за полгода до событий с убийством Аннет. Вопрос: кто этот человек и зачем он пришёл в дом миссис Сильвер-Харрис? Гилберт Гудман, как бывший начальник Сэма и его наставник, поделился информацией и показал нам часть материалов дела. Я бы, наверное, и не вспомнил о прислуге в Бишоп-Мэнсон, которого видел всего пару раз, но увидев его ещё раз на фотороботе, я понял, что, возможно, знаю этого человека лично. Но мне недоставало доказательств. Ты ведь уже понял, к чему я клоню, верно? Помимо дел с Чарльзом, которое отнимало у нас много времени, мы занимались тобой, Эдвард. У тебя очень сомнительное алиби на все эти полгода, которые Освальд работал у Аннет. Пазл начал складываться. Но чтобы убедиться окончательно и прижать тебя, мы пришли в твой дом. Ты бы рано или поздно выдал себя. Но… планы изменились.       Александр замолчал, поджимая губы. Он не собирался всего этого рассказывать до тех пор, пока не будет достаточно оснований для того, чтобы обвинить Эдварда в шпионаже, подделке документов и, возможно, причастности к гибели Аннет. Хотя, кое-что они с Сэмюэлем успели узнать, пусть и не получилось поставить Эдварда на прослушку, чтобы собрать больше информации.       Тем временем лицо старшего близнеца, который молча слушал рассказ шведа, не выражало ничего, и лишь по сжатой челюсти можно было заметить, как сильно он был напряжён. Он понимал, что недооценил Нильсена. Одно дело, если бы Агата своим друзьям рассказала об Освальде, но совсем другое, когда они самостоятельно пришли к этому. Доказательств у них всё ещё было недостаточно, но… они подобрались слишком близко. Слишком. И почему они вечно суют свой нос туда, куда не следует?!       — Эдвард, это ещё не всё. Почему я заикнулся о том, что ты можешь быть связан с Чарльзом? Я ведь пришёл к этому только сейчас. Именно сегодня мы узнали о том, что мистер Харрис принимал Рисперидон, который может вызвать тревогу и даже агрессию. Я успел прочитать в инструкции всё, да. Ты принимаешь это лекарство, как я понимаю, по назначению, в отличие от Чарльза. И несмотря на то, что мой план потерпел крах, я узнал действительно важную информацию. Нет смысла теперь отпираться, Кадоган. Я уверен, что ты и есть Освальд, который, к тому же, был связан с Чарльзом. Мы с Сэмом соберём все доказательства рано или поздно. Я бы хотел, чтобы ты оказался невиновен, но, к сожалению, это не так. Ты ведь сам понимаешь, что тебе в любом случае придётся понести ответственность за своё преступление, и ты можешь помочь себе, если признаешься во всём сам.       — Мне не в чем признаваться. Всё ранее сказанное тобой — это просто домыслы, Нильсен, — только и сказал Эдвард, немного взъерошив свои волосы. — Я не куплюсь на твои жалкие провокации. Заканчивай уже этот цирк.       Несмотря на, казалось бы, абсолютную уверенность в себе, Эдвард почувствовал, что сердце его забилось чуть чаще. Нильсен и правда далеко зашёл в своих предположениях, и Кадоган должен держать лицо, чтобы у этого назойливого шведа не появилось ещё больше поводов для подозрений. Но его по большей части ещё выдала та злополучная инструкция от Рисперидона, которую он использовал в качестве закладки. Это хорошо, что они ещё не видели подвеску, которую Эдвард забрал с той люстры в качестве сувенира. Повезло, что его предупредил Джеффри о приходе японо-шведских, иначе он бы действительно влип по самое не балуй. Но пока ещё был шанс обернуть ситуацию в свою пользу…       — Тогда докажи мне, что я не прав, — бросил швед, поднимаясь с края кровати и глядя на Кадогана сверху вниз. — Только вот, боюсь, ты этого не можешь сделать. Я понимаю, каков был твой мотив. И понимал ещё с того самого разговора в моём доме, где вы с Агатой заключили сделку.       — Да ни черта ты не знаешь, Нильсен. В тот раз ты облажался, пытаясь обвинить меня в том, чего я не совершал, и на этот раз у тебя тоже ничего не выйдет. У тебя есть только слова, но не факты… — равнодушно отозвался Эдвард, вздёргивая краешек губ в подобии ухмылки.       — Я знаю, чего ты хочешь… — Александр продолжил давление, игнорируя слова Кадогана. — Тебе нужен бизнес Харрис. Неспроста ты появился в её жизни с речами о проклятии. Поехал за ней в Швецию, очаровывал как только мог, чтобы она влюбилась в тебя. Но какова твоя конечная цель, после того, как ты бы женился на ней? Забрать весь бизнес себе, или же уничтожить, как месть Аннет за произошедшее с твоим отцом? Самое отвратительное в этом всём, что ты с самого начала следил за миссис Сильвер-Харрис, а потом за Агатой.       — Достаточно. Мне всё равно нечего тебе сказать, Нильсен, — спокойно отозвался Эдвард, вставая с кресла. — Мои слова о проклятии были просто шуткой, которой ты придал слишком большое значение.       — Ну разумеется, просто шутка! А последующие несчастья — это всего лишь череда нелепых совпадений, да? — зло усмехнулся Александр. — Только вот, опять же, все неприятности с Агатой закончились сразу после вашей сделки. Тоже совпадение?       — Послушай, Нильсен…       — Нет, Эдвард. Я не буду слушать твою наглую, гнусную ложь! — перебил он Кадогана, даже не поняв, что тот уже на пределе. — Ты всё равно уже проиграл. Ты не получишь ни Агату, ни её наследство. Вместо этого ты отправишься в тюрьму, ну или в психушку, тут уж как повезёт.       — Сейчас я советую тебе немедленно покинуть мой дом и больше никогда не появляться здесь, — холодно прошептал Эдвард, приближаясь к шведу почти вплотную. — А также не смей больше лезть в наши с Агатой отношения. Ей вряд ли понравится тот факт, что ты нарушил условия нашей с ней сделки, рылся в моих вещах, поставил прослушку в моей комнате и сыпал обвинениями о том, чего я не совершал. Я не намерен терпеть такое отношение к себе. Сделай правильный выбор, и больше не суй свой нос туда, куда не просят, — чуть отстранившись от Нильсена, Эдвард, не прерывая зрительного контакта с мужчиной, процедил: — А теперь уходи.       — Ну и как ты меня остановишь? Снова люстру на меня скинешь? — ядовито выплюнул Александр, даже не двинувшись с места.       — Да она даже не для тебя предназна… — Эдвард вдруг осёкся на полуслове и прикусил язык.       В комнате повисла гробовая тишина. Казалось, будто температура воздуха упала на десять градусов, окутывая мужчин холодом и пробирая до самых костей.       Кристофер, не веря своим ушам, ошарашенно смотрел на брата. С его губ сорвалось лишь хриплое:       — Так… это правда был ты?..       — Теперь всё действительно встаёт на свои места… — выдохнул Александр, прикрывая глаза. — Ты и правда больной ублюдок, как я и думал.       — Почему, Эд?.. — в голосе Кристофера отчётливо слышались горькие нотки разочарования и непонимания.       Эдвард, вздохнув, вернулся в кресло и сел в него. Сцепив руки перед собой и опустив на них подбородок, он спокойно ответил:       — Никто не должен был знать об этом, кроме Агаты, которая сама догадалась о моих целях и действиях… Да, она знала обо всём весь этот месяц, и понимала, почему я так поступил. К моему удивлению, она оказалась очень проницательной, но вместе с тем и понимающей девушкой. Даже слишком…       — Хочешь сказать, она действительно в курсе обо всём, что ты творил? — выгнул бровь Александр, не веря словам Эдварда от слова совсем.       — Именно, Шерлок, — улыбнулся Кадоган.       «Не совсем всё, но больше того, что знали вы, по крайней мере до этого момента», — закончил он уже мысленно.       — Ты мог её убить той люстрой ещё на балу! Да ты… и меня чуть не угробил! Эд, какого чёрта?! — Кристофер сжал кулаки с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.       — Вальс — танец с чёткими фигурами. У меня всё было рассчитано. Никто бы не пострадал, если бы намерено не кидался под эту люстру, — Эдвард взглянул на Александра и откинулся назад, растягивая губы в какой-то неправильной улыбке.       — М-м, а что насчёт обрыва, Кадоган? Зачем ты скинул её оттуда?       — Там нет камней, падать невысоко… Тебе ли не знать об этом, Нильсен? Моя цель была не в убийстве Агаты, разве ты этого ещё не понял?       — Сам факт того, что ты пугал её, доводя беззащитную девушку до сумасшествия доказывает, что её жизнь для тебя ничего не значит. Тебе нужна была сломанная кукла, с которой можно было делать всё что угодно. Я не верю, что она действительно знает всю правду, потому что такое не прощают! — рыкнул Александр, с презрением глядя в глаза Эдварду.       — Но в отличие от неё ты вообще ни черта не знаешь… Мои действия были спровоцированы Аннет, и Агата это понимала. У меня не было иного выхода, кроме как попытаться остановить миссис Сильвер-Харрис… Поэтому я пришёл в её дом…       Эдвард закусил губу, осознавая, что действительно сказал много лишнего. Нужно было отдать должное Нильсену. В последний момент он сумел спровоцировать Кадогана. Да, Агата в самом деле не знала всей правды, но теперь, из-за вмешательства Нильсена и Макото план Эдварда грозился рухнуть. Или даже хуже… Теперь под угрозой и свобода старшего близнеца. За шпионаж, преследование, подделку документов и запугивания, которые они могут выдать за покушения на жизнь, Эдвард может попасть в тюрьму. Но… он так долго держал в себе всё это, и было трудно сейчас остановиться. Мужчина чувствовал этот металлический привкус собственной крови во рту, но это не помешало ему продолжить рассказ. Маска, сидевшая на его лице годами, вдруг исчезла, являя истинное лицо Эдварда присутствующим.       Он говорил и говорил, не прерываясь ни на секунду, и даже будто слегка задыхался от нескончаемого потока слов, что лились наружу из него. Он рассказал о том, с чего всё началось. О том, как жил эти два года. О своих изначальных планах на миссис Сильвер-Харрис и о том, как они изменились с выходом Агаты на «сцену».       Вся троица молча слушала Эдварда, не смея перебивать его. С каждым сказанным им словом глаза мужчин всё больше и больше округлялись, а челюсти сжимались от перенапряжения настолько, что при желании можно было услышать тихий скрежет их зубов. Они не ожидали всего того, что узнают о старшем из близнецов Кадоган.       Эдвард вдруг резко замолчал, что свидетельствовало о конце его рассказа, и судорожно вздохнул, откидываясь обратно на спинку кресла. Выбившаяся из прически мокрая прядь волос прилипла ко лбу, но он не обратил на это внимание. Он чувствовал что-то вроде облегчения, после избавления от груза, который носил в себе эти годы. Но вместе с тем и понимал, что это конец. Рассказав всю правду, он похоронил свои планы. И себя.       Кристофер, глаза которого заслезились от нахлынувших чувств после рассказа брата, молча пытался переварить услышанное. Он поверить не мог, как был слеп, не замечая, что творилось у него под носом все эти годы. Кристофер одновременно и понимал причину поступков брата, но всё равно не поощрял ту жестокость, с которой Эдвард исполнял свой план.       Сэмюэль же отнёсся к рассказу старшего близнеца спокойнее, отчасти понимая, что тогда Эдвард не видел иного выхода. Тут либо ты, либо тебя. Но, в конце концов, после гибели Аннет он мог прийти к Агате и попытаться мирно всё решить. Почему он этого не сделал? Решил не рисковать, опасаясь, что юная Харрис окажется такой же, как её предшественница?       А вот лицо Александра не выражало ничего. Ничего, кроме презрения к Эдварду. Он понял, что шестое чувство его не подвело и Кадоган действительно причастен ко всем этим неприятностям, что происходили в жизни Агаты и её друзей. Он едва сдерживал себя, чтобы не впечатать старшего близнеца лицом в стол, а после нацепить на него наручники и сдать полиции.       — Ты ведь понимаешь, что сядешь надолго после всего, что ты сделал? — наконец холодно отозвался Александр.       В ответ была тишина. Эдвард понимал это, но ему на данный момент было всё равно на слова Нильсена. Чего он не хотел видеть, так это ещё большее разочарование в глазах брата. А оно, на фоне всех остальных чувств, сильно выделялось во взгляде младшего близнеца.       — Эд… — тихо позвал Кристофер. — Почему ты не рассказал обо всём мне? Мы бы решили эту проблему мирным путём…       — А он просто не способен на это. Чёртов психопат, ослеплённый чувством мести, которому плевать на всех, кроме самого себя! — зло выплюнул Нильсен.       Эдвард заглянул в ледяные глаза шведа и прошептал:       — Жаль, что ты так ничего и не понял. Я рассказал всё, как оно есть. Но…       — Да нет оправдания твоим поступкам, Кадоган! — рыкнул Александр, смотря на Эдварда сверху вниз. — Ты искалечил жизнь ни в чём неповинной девушке!       — Как когда-то это сделала Аннет с моим отцом.       — Да ты просто помешанный на мести засранец! — Нильсен облокотился ладонями о подлокотники, заглядывая в глаза Эдварда. — И ты ответишь за это.       — Обязательно, — кивнул мужчина, насмешливо сверкнув глазами. — Но я всё равно не жалею ни о чём. Я поступал так, как должен был…       — Вот именно, что у тебя нет даже элементарного чувства вины. Ты сам такой же психопат, о которых ты так любишь читать, судя по твоей комнатной библиотеке.       Эдвард неоднозначно покивал головой, то ли отрицая слова Нильсена, то ли соглашаясь с ними. Взглянув на зажатые в руке Сэмюэля жучки, он вдруг растянул губы в странной улыбке.       — Может так, а может и нет. Но не тебе об этом судить. В любом случае, у вас ничего на меня нет, — пожал плечами Эдвард, не переставая улыбаться.       «У него что, улыбка в роли защитного механизма выступает?.. Или ему действительно всё это нравится?» — нахмурился Макото.       — Ошибаешься. Ты только что дал чистосердечное признание, Кадоган. Наш разговор был записан, — спокойно отозвался швед. — Ты проиграл.       — Ты блефуешь, — нахмурился Эдвард.       — Нет. Вспомни, как сделал это Крис месяц назад, — намекнул швед, наблюдая за реакцией мужчины напротив.       — Диктофонная запись, значит… — выдохнул Эдвард. Метнув ещё один взгляд на Макото, он поджал губы, о чём-то задумавшись.       «Она ведь в любом случае будет бесполезна против меня в полиции, и тем более в суде. И ты, Нильсен, это прекрасно знаешь. Даже в детстве я и то блефовал лучше, чем ты! — губы мужчины дрогнули, расплываясь в насмешливой улыбке, которая через пару секунд поблекла от последующего осознания истинной цели Александра. Эдвард тяжело сглотнул, опуская взгляд на свои руки, вены на которых вздулись от испытываемого им напряжения. — Значит, твоя настоящая цель в том, чтобы Агата узнала правду обо мне и моих преступлениях против неё. Но… кто тебе позволит сделать это?» — Кадоган поднял потемневший взгляд на шведа, стискивая зубы.       — И на чей же телефон был записан разговор?       — Это не имеет значения. Сейчас ты встанешь и мы поедем в отделение полиции, где тебя арестуют за всё, что ты сделал, — бросил Нильсен, развернувшись к детективу. — Доставай наручники, Сэмми.       — Значит, я выясню сам, — прошептал Эдвард, вставая с кресла.       Александр, заметивший странный настрой Кадогана, преградил ему путь.       — Не так быстро, рыжий.       — А то что ты сделаешь? — вскинул брови он, растягивая губы в какой-то неправильной улыбке.       — Не заставляй меня применять силу, — угрожающе рыкнул швед, внутренне напрягаясь. Ему совсем не нравилась реакция Кадогана.       — А ты попробуй, — совсем вплотную подошёл к нему Эдвард, — или только языком трепать можешь?       — Не нарывайся, — прошипел Александр, хватая Эдварда за грудки. В этот же момент Кадоган, перехватив запястье шведа, надавил на болевую точку, тем самым ослабляя хватку Нильсена, и вывернул ему руку.       «Вряд ли это ты записывал разговор, ведь всё это время я не выпускал тебя из виду, в отличие от детектива Макото, который мог успеть включить диктофон…» — размышлял мужчина, смотря на скорчившегося от боли шведа.       — Я полагаю, запись была сделана на твой телефон, Сэм… — Эдвард посмотрел в сторону детектива, который, к удивлению Кадогана, уже держал его на прицеле.       — Отпусти его, Эдвард, — сказал Макото, большим пальцем снимая пистолет с предохранителя, словно предупреждая мужчину о своей готовности стрелять. Он не хотел этого делать, поэтому целился в плечо, чтобы, в случае чего, остановить старшего близнеца.       — А у тебя хорошая реакция, Сэмюэль… — вдруг осклабился Эдвард, но хватку на запястье шведа так и не спешил ослаблять.       — Да какого чёрта вы творите?! — вмешался Кристофер, совсем недовольный происходящим. — Мы же можем спокойно всё решить!       — Не лезь, Крис. Это вообще происходит из-за тебя, — заметил Эдвард, даже не поворачивая голову в сторону брата.       — Из-за меня?! Да я всего лишь хотел выяснить, какого чёрта с тобой творится! Я понятия не имел, что это выльется… — Кристофер замолчал, подбирая слова. Поморщившись, он развёл руками в стороны. — Во всё это!       — Я сказал, отпусти Алекса, — повторил детектив, предупреждающе дёрнув оружием.       — Да вашу ж! — Кристофер подлетел к мужчинам и встал строго между ними. — Эд, отпусти Алекса, а ты, Сэм, прекрати целиться в моего брата! Давайте так: вы не будете использовать сделанную запись против Эдварда, а мы просто больше не появимся в вашей жизни и жизни Агаты?       — Р-разумеется!.. — хрипло отозвался Александр, корчась от боли. — Только тут… не всё от тебя зависит!       — Да заткнись ты уже! — Эдвард сильнее вывернул запястье шведа. Послышался характерный хруст, отчего Нильсен взвыл от боли и грязно выругался. — Мне. Нужна. Запись! И я полу…       Мимо виска Эдварда просвистела пуля, с громким хлопком вгрызаясь в стену. Удивлённо моргнув, мужчина чуть ослабил хватку на запястье Александра.       — Ты что творишь, Сэм?! — разозлился Кристофер.       — Я не отдам запись. Отпусти Алекса, Эдвард, — холодно отозвался детектив, поджимая губы.       «Надо уходить… Это могли услышать…» — запоздало подумал Макото. Но Эдвард в самом деле начал выходить из себя, и как-то остановить его надо было, чтобы никому не навредил.       — Пристрелишь меня в моём собственном доме? — зло усмехнулся Кадоган, грубо выпуская Нильсена из захвата, который от неожиданности впечатался в угол стола. — Так давай. Потому что с этой записью вы отсюда никуда не уйдёте!       Сделав шаг в сторону Макото, Эдвард развёл руки в стороны, словно говоря этим: «Ну давай, пристрели меня, если сможешь!»       Кристофер, не выпуская детектива из виду, обратился к брату:       — Эд, не надо…       Следом в висок Эдварда прилетел точный удар. Этого хватило, чтобы он рухнул на пол без сознания. Александр, который и обездвижил мужчину, с презрением оглядел его бессознательное тело.       — Он мне запястье вывихнул, придурок! — почти прошипел швед.       — Да вашу ж мать… — не сдержал ругательство Кристофер, поджимая губы. — Зачем ты вырубил его?       — Затем, что мне надоели его выходки. Сейчас сгрузим его в твою машину и отвезём в полицию, — грубо бросил Нильсен, переступая через Эдварда и направляясь на выход из комнаты. Обернувшись на полпути к мужчинам, он добавил: — Вернее, вы сгрузите. А потом, когда Сэмми вправит мне вывих, я поеду вместе с Эдвардом на заднем сидении, буду контролировать, чтобы не рыпался, если очнётся раньше времени.       — Давайте обойдёмся без полиции. Он виноват в том, что произошло, это правда, но… Это были лишь его отчаянные попытки защитить наш бизнес, нашу семью.       — Теперь ты защищаешь его? — усмехнулся Александр, кладя ладонь на дверную ручку.       — Я просто хочу решить всё мирно. Мы ведь можем обойтись без полиции, верно? Просто покажите эту запись Агате, и если Эд лгал насчёт её осведомлённости о его действиях, то она сама не захочет иметь с ним ничего общего. А запись вам может пригодиться как гарантия того, что Эдвард к мисс Харрис больше не приблизится, чтобы не лишиться свободы.       — Пожалуй, идея с шантажом неплохая, мы подумаем об этом позже. А сейчас здесь оставаться нельзя. Если кто-то слышал звук выстрела, то мы попали.       На этих словах Нильсен повернул ручку и открыл дверь.       «Да твою же…» — только и пронеслось в его голове, когда он увидел главу семейства Кадоган перед собой. За спиной мужчины стоял вооружённый наёмник, которого Александр и Сэмюэль прежде не видели.       — Добрый день, молодые люди, — холодно поприветствовал мужчин Лукас. — Не потрудитесь объяснить, что здесь происходит? Почему я слышал звук выстрела, исходящий из комнаты моего сына?!