Серебряная монетка

      Любимым цветом Шифти был золотой.       Он поведал этот факт Лифти одним осенним днём, когда летний воздух вокруг них остывал. Вдвоём они сидели на скамейке в парке под красочным безоблачным небом. Закат позади Шифти выглядил почти как сияющий нимб. Он окрасил всё вокруг них тёплым светом, приглашая отдохнуть после насыщенного приключениями дня, — из-за его яркого блеска Лифти с трудом разглядел отстранëнное выражение лица своего брата.       Его взгляд скользнул вниз на монетку, зажатую между пальцами Шифти. Она сверкала золотом всякий раз, когда свет падал на неё. И хоть это и была всего лишь серебряная монета, подобранная с земли, Шифти обращался с ней чересчур осторожно. Сетчатки глаз Лифти впитывали в себя каждую ласку и поглаживание, наблюдая, как эти проворные пальцы танцуют по рёбрам монетки. Внутри Лифти вскипала ревность, его пальцы глубже впились в дерево под ними.       Глаза Шифти метнулись к Лифти, прежде чем тот сумел скрыть своë видимое смятение. Его брови слегка нахмурились, придав лицу краткое выражение раздумья, а пальцы прекратили свой танец. Его лицо разгладилось. Наклонив руку, Шифти помахал монетой и спросил Лифти, хочет ли он её. То, как Шифти говорил, звучало весьма отчуждённо, — сглаживая грубые нотки в голосе, он вел себя так, словно не он только что ошарашил Лифти своим редким актом щедрости.       Лифти затаил дыхание и ждал каких-либо признаков того, что Шифти передумал, что тот отдёрнет руку и с хохотом заявит, что вовсе не собирался отдавать монету. Но Шифти так и сидел с протянутой рукой, приглашая Лифти выхватить серебряную монету с пальцев и сохранить её себе. Теперь, когда монета больше не находилась под прямыми лучами солнца, она казалась тусклее.       С заходящим солнцем позади его брат казался непринуждённым и совершенно невозмутимым сомнением Лифти. Минуты шли, однако Лифти так и не взял предложенную монету, но и не отказался от неё. Недоверие, назревающее в его глазах, начало заволакивать их.       Шифти фыркнул, лëгкий вздох сорвался с его рта, и он потянулся к железной хватке Лифти на скамейке. Одной рукой он осторожно оторвал Лифти от скамьи, другой разжимал его пальцы по одному. Ощущение покалывания пробегало по пальцам Лифти при каждом прикосновении, но он не помешал Шифти вложить монету ему в ладонь. Его пальцы сомкнулись на ней с небольшим колебанием; к тому времени тепло рук Шифти ушло. Когда Лифти оглянулся на брата, один уголок его рта приподнялся.       Удовлетворённый таким принятием, Шифти встал со скамьи и дал ему знак следовать за ним. Только когда тот повернулся спиной, Лифти позволил себе улыбнуться.       Он сунул монетку в карман. Ему очень нравилось серебро.