Тройная провокация

Время, насыщенное чувствами и эмоциями, мчится неоправданно быстро. «Волк с севера» определенно имеет успех. Да, они все еще не настолько уверены в своих движениях, как их лаоши, но полторы минуты они вполне способны продержаться, как бы мелкий гремлин ни ржал со скрипа и похрустывания в их коленках. И они держатся! Выступление им самим почти не запоминается. Вот они все торопливо гримируются, помогая друг другу, вот прибегает взмыленный Ван Ибо — генеральный прогон перед его выступлением никто не отменял, вот Лу-цзе путается в подоле, а вот уже они выходят на первую сценку. Софиты бьют по глазам — настройка, несмотря на все старания, оставляет желать лучшего. Сколько раз до этого они продумывали каждый жест, каждую реплику? Да больше двух месяцев! За сколько они все проигрывают? Максимум — пять минут. Сяо Чжань думает, что не просто так они вспомнили защиту дипломов и вставили частичку в зарисовку. Конкретно здесь есть определенный плюс: он с довольством вертит в пальцах Чэньцин, гордо ухмыляясь: диплом перед Лань Цижэнем они могут защищать с братом и с оружием в руках. — Вздор, — произносят любимые губы, и Сяо Чжань едва не упускает из пальцев флейту, не в силах определить, влияние ли это роли, или этот талантливый гремленыш отвоевывает все больше места в их жизни своими улыбками и подъебками. Сяо Ян — Вэй Ин — ловко сражается с Ванцзи, загоняя его ближе к библиотеке, и Сяо Чжань — Старейшина Илин — скользит к ним ближе, усмехаясь. Три такта, три взмаха меча, он вскидывает к губам флейту, позволяя зазвучать своей собственной мелодии ВанСянь. Она наивная, он в ней не уверен — но ее достаточно, чтобы Вэй Ин и Лань Чжань замерли лицом друг к другу, соприкасаясь плечами. Он делает последний шаг, опуская Чэньцин, и ладони Ванцзи скользят на их талии, а свет вспыхивает ярче. Вентиляторы гудят, заставляя волосы развиваться, и Сяо Чжань улыбается зеркально брату, глядя, на самом деле, лишь на Ибо и его невыразимо прекрасное, застывшее в нежной льдистости лицо. Они даже не сразу соображают, что все закончилось, визги со стороны зрителей долетают лишь после ощутимого сжатия кожи на талии сквозь ткань. Глаза Ибо сияют, а кончики ушей вновь трогательно красные, но он с упорством вола стаскивает их со сцены за кулисы. И спасибо — ноги-то подгибаются. — Мне нужно к UNIQ, но после я вас снова найду, — почему-то только им сообщает Ибо, скидывающий с себя ханьфу. Сяо Ян смеется, думая, что Чжань-Чжань точно оценит метафору о царевне-лягушке. Главное, что их принц совершенно точно не зависит от какой-то там шкурки. — Гэ? Ян-гэ? — Удачи, — Ян-Ян улыбается ему, и подается вперед одновременно с подошедшим к ним Сяо Чжанем. Они прижимаются губами к щекам Ибо практически одновременно, и Сяо Ян готов поклясться, что ощущает покалывание мурашек в двойном объеме. Щеки под их прикосновениями вспыхивают, обжигая губы, и Ибо что-то невнятно мычит. — М? — Я скоро вернусь, — выдыхает танцор с последним воздухом и, скользнув по их плечам в крепком сжатии, разворачивается к дверям. Лу-Лу, заставшая эту сцену, улыбается, но, спасибо большое, только отступает, позволяя Ибо протиснуться мимо, и щурится в ответ на их взгляды. — Займем места? — близнецы синхронно кивают, торопливо поправляя друг другу парики. По программе, в этом разделе еще как минимум двадцать команд, так что им определенно будет что посмотреть. А потом — цикл выступлений танцоров, и вот там они собираются кричать очень громко. Зал, конечно, довольно импровизированный, но они, как выступающие, в привилегированном положении (да и вы пробовали поспорить с Сюань Лу?), так что место им попадается не самое плохое — да, у края сцены, но с отличным видом из первых рядов. — Афигеть, я бы и не подумал, что это будет так эффектно, — рядом с ними падает Юй Бинь, и смотрит на них озадаченно. — Блин-а, зачем вы такие красивые, молодые господа? Близнецы смеются, качаясь друг к другу: — Все претензии… — …К производителям! — свет гаснет, и это Сяо Чжань выпаливает слишком высоким голосом, отчего друзья-паршивцы ржут совсем уж беззастенчиво. На них шикают задние ряды, и Сяо-Сяо торжествующе усмехаются, тоже обращая все свое внимание на сцену. До перерыва еще десяток сценок, и они планируют получить удовольствие. И пофоткать, конечно же. — Чжань-ди, покажешь потом фотки? — Сюань Лу, когда свет вспыхивает вновь, качается к ним, вглядывается сперва в одного, потом в другого и виновато вздыхает. — Я не Чжань, — Ян-Ян счастливо гыкает, научившись у Ибо. Они хитро переглядываются: — И вы, мисс, еще смеете называться нашей шицзе? — Айя! — Лу-Лу кажется удивленной только в первое мгновение, а в следующее уже шлепает каждого по плечу, смеясь. — Вы… — Ян-гэ, — Ибо, встопорщенный и запыханный, перегибается через ограду рядом с ними, и сдувает с лица синюю челку, — там не было с карамелью, так что я взял с кокосовым сиропом. — Он трясет головой и сует подставку с еще двумя стаканчиками уже Сяо Чжаню: — Чжань-гэ, твой латте с лавандой! И подержи мой чай, хорошо? Мне нужно напинать одному придурку, — Ибо светло улыбается, касаясь ладони Сяо Чжаня, и тут же убегает дальше. Его громкие обещания надрать зад «говнюку кривоногому» еще пару мгновений спасают от неудобного молчания, но после близнецам приходится повернуть головы к подпрыгивающей на месте Лу-Лу. — Ян-гэ? Чжань-гэ? — Он нас различает, — ухмыляется Сяо Ян, принюхиваясь к своему стаканчику. — И кофе угощает, — мечтательно добавляет Сяо Чжань, осторожно пробуя свой напиток. — М-да-а, ты точно Чжань-Чжань, кроме тебя эту гадость никто не пьет, — заключает Сюань Лу и оглядывается в сторону, куда улизнул Ван Ибо. — А вы… в смысле, он… — Классный парень. Сюань Лу вскидывается, заполошно взмахивая руками: — Вы не подумайте, что я что-то против… просто это… — Мы понимаем, — Сяо Чжань пожимает плечом, свободным от прикосновения брата. Он переводит взгляд дальше: там, в толпе, периодически мелькает синяя растрепанная макушка. — Лу-цзе, — Ян-Ян, почувствовав, что старшему сейчас сложно говорить, перетягивает внимание на себя. Ему не легче, но он чуть-чуть младше, и ответственность за их решения чувствует чуть-чуть легче. — Пока еще рано что-то думать вообще. Но что бы ни происходило, мы остаемся самими собой. Правда ведь? — Ведь правда, — вздыхает Лу-Лу, оглядываясь на сокомандников, отошедших к раскинувшимся по краям ангара палаткам. Цао Юйчэнь громко смеется, пихая в плечо Чэн-Чэна, и Лу-Лу улыбается, покачивая головой. — Что бы вы ни чувствовали, я верю, что это правильно. — Спасибо, Лу-цзе, — близнецы обнимают ее. В конце концов, это она была той, кто всегда поддерживал их начинания. Даже самые тупые, вроде того, когда они решили попробовать себя в вебкам… лучше не вспоминать. — Да за что? — Сюань Лу смешливо фыркает. — Считайте, что это благодарочка за детсадовские времена и спасение на вписках в студенчестве. — А, так ты так хорошо к нам относишься только потому что мы когда-то спасли тебя от надоедливого ухажера? — Он ломал мои песочные замки! Дружба — это драгоценность, даже если у тебя есть тот, кто навсегда ближе и роднее самого себя. Сяо Чжань с улыбкой подносит к губам лавандовый кофе, выискивая взглядом синюю макушку. И, кто знает, может быть, им повезет не только в дружбе. На закрытии выступает несколько групп, и среди них, конечно же, UNIQ. И это действительно оказывается сюрпризом, потому что — неожиданно — UNIQ оказываются довольно знаменитым бойзбендом. Вопрос только, как их сюда занесло, но Сюань Лу только смотрит на них, как на дурачков. — От Ян-ди еще можно было ожидать, с его фанством по ЕХО, но ты, Чжань-Чжань! — Да как будто он кого-то кроме Стефани Сан и диснеевских романсов знает, — фыркает Чэн-Чэн. — А Ибо правда крут. И как вы дальше? Близнецы переплетают пальцы рук, пожимая плечами и старательно не замечая, как Сюань Лу раздает профилактические подзатыльники, подгоняя к выходу. — Не грустите так, — Сун Цзиян, неожиданно оказавшийся рядом, легко жмет плечом, улыбаясь кончиками губ. Сяо Чжань удивленно дергает бровью. — А ты?.. — У меня был опыт полиаморных отношений, — он вздыхает, оглядываясь на своего друга. Ван Хаосюань ловит его взгляд и подмигивает, поднимая руку с воздушными шариками. Надписи на них очевидно оскорбительные, но девчонки вокруг сходят с ума, и Цзиян то ли улыбается, то ли морщится досадливо. Довольно странно общаться с ним и видеть все эти эмоции сейчас, спустя почти две недели знакомства. На всех прошлых фестах близнецы обзаводились кучей новых друзей и знакомых со всего Китая, но в этот раз… в этот раз в их жизни пришел Ван Ибо, очевидно. — И… как? — решает все же уточнить Сяо Ян. Сяо Чжань смотрит на него задумчиво, обнимая себя одной рукой: он совсем не уверен, что хочет знать эту историю. — Мы остались с третьим друзьями, — пожимает плечами Цзиян, не отводя взгляда от позирующего Хаосюаня. — Но мы никогда и не выглядели, как единая система. Сун Цзиян кивает, начиная пробираться к своему… другу? Парню? Близнецы переглядываются. Ладно, возможно, они и в этот раз нашли друзей. Просто очень своеобразных. — Эй! Спасибо! — Цзиян оглядывается и машет им раскрытой ладонью, в ее центре — рисунок конфетки. — Ну что? Готовы? — Лу-Лу налетает неожиданно, выцепляя их из толпы пищащих девчонок, и ее сияющее лицо наводит на подозрения. Цзыи рядом с ней хищно прищуривается, и близнецы качаются друг к другу. — К чему? — К празднику! — счастливо заявляет эта неожиданная женщина. — С утра у всех рейсы, нужно ловить последнюю ночь! Всегда было грустно понимать, что еще одно погружение закончено, но никогда еще окончание не подкрадывалось так неожиданно. Но подумать об этом им уже не дают: подхватив их под локоть, девчонки тянут их куда-то вперед: — А ну не грустить! — Загрустишь с тобой, пожалуй… — Ян-Ян мимолетно трется о плечо Чжань-Чжаня щекой, отвлекая от высматривания синей макушки. Все равно Ибо сейчас наверняка со своим коллективом. И даже если для них двоих это стало серьезным, что мешает ему-то отложить их флирт, как приятную мелочь, скрасившую фест? У кого-то романы курортные, а у кого-то фестивальные… Нет, отвлечься — определенно отличная идея. Песни у костра? Дайте три! — У нас гитара! — Ван Чжочэн подхватывается со своего места, когда они сбегают по склону на дикий пляж. Досюда они еще не доходили, признаться, все было не до того. И сейчас Сяо Чжань отвечает на досадливый взгляд близняшки поджиманием губ: да, сглупили, нет, не последний же это фестиваль? — А у нас Сяо-Сяо! — Лу-Лу воинственно взмахивает рукавами своей блузки, подталкивая их к костру. Ян-Ян смеется, обхватывая запястье брата пальцами, и тянет его в сторону огней. Даже если это последняя ночь, она может оказаться лучшей. Ван Ибо останавливается на границе круга от костра. Чжань-гэ и Ян-гэ счастливо щурятся, уместившись на одном бревне и переплетясь конечностями. Непонятно, как они будут играть на гитаре в таком положении, но Ибо не удивится в любом случае. Отблески костра пляшут на таких одинаковых лицах, то совершенно сглаживая различия, то, напротив, делая их практически противоположностями так, как не удавалось даже разным образам. У навеса они тогда произвели впечатление, но в какой-то момент Ибо даже решил, что ему померещились. В кругу было жарко, он выходил в седьмой раз, и перегрев был бы совсем не удивителен. Но на следующий же день, заглянув по совету друга на лекцию, он был поражен заново. Человек из его недовидения действительно существовал! И, как оказалось, даже двое. — Вообще-то, у нас будто бы два имени, — доносится до него знакомый голос, слегка более глубокий: Сяо Чжань пожимает плечами, приобнимая брата. Тот продолжает его мысль: — И неважно, по какому из них позовут, откликнешься и на одно, и на другое. Да, двое. Шок и жгучее любопытство, кажется, мгновенно пробили брешь во всех его щитах. Да и обманываться Ибо не любил, каждый из близнецов нравился ему очевидно и сильно, и хотелось быть ближе к обоим. Он не верил ни в судьбу, ни в любовь с первого взгляда. Он верил в себя и свои чувства. — Любуешься? — Сюань Лу подходит неслышно, опирается рядом с ним на дерево. Он негромко мычит, с опаской косясь на нее. Несмотря на подлые инсинуации друзей и некоторых фанатов, к девушкам он относился вполне адекватно, особенно если они не сидели под его кроватью и не пытались разорвать на сувениры. И монахом не был! Просто кто сказал, что обязательно все должно быть только с девушками? — Знаешь, это они нас сюда притащили, — Сюань Лу кивает на ближайший костер. Близнецы действительно поют. Ибо нравятся их голоса и то, как сияют их лица, но прямо сейчас хочется обоих забрать. Подальше. Вот только Сюань Лу — подруга детства Чжань-гэ и Ян-гэ, так что Ибо решает, что не против остаться послушать ненадолго. Она правильно понимает его вопросительный взгляд и продолжает: — Они как путеводные звезды, хоть и не верят, когда им об этом говоришь. Ян-Ян легче на подъем и за большинство бредовых идей отвечает именно он. Но если они совершили что-то совершенно безумное, например, подались на международный грант, спиздили тачку или прыгнули с парашютом — это почти наверняка придумал и продумал Чжань-Чжань. Ибо давится смешком. Почему-то не возникает ни капли сомнения, что эти братья вполне на такое способны. — Они когда-то едва не потеряли друг друга. Не думаю, что их взаимоотношения здоровые, но… — Сюань Лу пожимает плечами и усмехается, окидывая его многозначительным взглядом. — Кого вообще можно таковым считать? — Это типа благословение? — уточняет Ван Ибо, заинтересованно приподнимая бровь. — Типа того, — хмыкает Сюань Лу. — Знал бы ты, сколько в них влюблялись. Но еще ни у кого не получалось стать центром притяжения для обоих. Так что… дерзай, сын мой. Ибо вежливо улыбается. — Спасибо, мамми. — Ой, фу, — Сюань Лу смеется, отмахиваясь от него. — Просто не проеби их. Ибо фыркает, отлепляясь от дерева и решительно шагая к костру, где вокруг его близнецов стало уж как-то слишком активно. Он врезается в толпу, игнорируя возмущенные вскрики, и подходит почти к самым ногам Сяо-Сяо. — Погуляем? — Ибо протягивает обе руки, и, когда в них без тени сомнений вкладывают две теплые ладошки, внутри него расправляют крылья ненавистные бабочки. Чтобы вытянуть своих близнецов из круга, приходится постараться, но после двигаться становиться легче, и он перехватывает удобнее, сплетая свои пальцы с теплом чужих. — Куда мы? — любопытство вперед родилось, конечно же. — Тут есть одно местечко, — отзывается он, шею начинает странно припекать: так бывало на солнце, но еще никогда — в полутьме от синхронности двух совершенств. — Вам должно понравиться. Местечко — просто скрытое от толп народа кострище с краю пляжа. Досюда доносятся звуки музыки, но гораздо громче звучит шелест тростника и легкий плеск волн. Даже шум города словно немного отступает, лишь изредка взрываясь сигналами автомобилей. Вокруг кострища растянуты самодельные лавки, и Сяо Чжань плюхается на ближайшую, с довольным стоном вытягивая ноги, жмурясь на небо. — Луна красивая, — лукаво тянет он, откидываясь на присевшего рядом брата. Ибо устраивается на соседней «скамейке», зажимая мерзнущие ладони меж коленей. На небо он и не смотрит. — А знаете, кто еще красивый? — Ибо морщится, когда они поворачиваются с одинаково оживленными лицами, и вместо запланированной тупости с языка соскальзывает искренность: — Я не знаю, п-пройдем ли мы дальше. Близнецы кивают, и волнение заставляет мандражировать так, как не было, наверное, еще с дебюта. Там все было понятно: есть группа, есть сценарий. В жизни такого сценария не хватало. И реплики близнецов он подсмотреть не смог бы при всем желании, а ведь решалось нечто более важное, чем исход концерта. Однако Сяо Чжань и Сяо Ян — гораздо важнее, он понял это с первых улыбок. — Но, гэгэ, я хочу, чтобы мы вместе пошли дальше. Упор на слово «мы» настолько явный, что самому неловко. Кончики ушей, кажется, расплавят прическу. — Откуда ты такой смелый? — Сяо Чжань прикрывает глаза, и Ибо хочется прижаться к тонким векам поцелуями. — Обычно, если нам обоим нравился один человек, мы… — …Позволяли ему выбрать. — Но такое бывало нечасто, — Ян-Ян пожимает плечами, заламывает изящные пальцы, и вот их тоже хочется покрыть поцелуями. А после — втянуть в рот по костяшки, и… — И ненадолго. — Поэтому и решили, что… — Никакой влюбленности… — В одного и того же. Ибо кивает. Не сказать, чтобы у него был богатый опыт отношений, но и того хватало, чтобы понять, насколько это может быть энергозатратно. — Третий… — Лишний. Вот на это Ибо уже фыркает, причем так громко, чтобы сразу стало понятно: возражает. — В любви, как в мотоцикле, — поясняет он, улыбаясь все шире по мере того, как близнецы озадаченно хмурятся. — Что? — Третий — или в коляске, или сэндвичем, — невозмутимо поясняет он и гыкает, когда Сяо Чжань на него замахивается, хлопая рукавом по предплечью. — Что за мысли, Ван Ибо? — возмущается и Сяо Ян. — Вы мне нравитесь, — пожимает плечами Ван Ибо, становясь совершенно серьезным. — Оба. И я не хочу выбирать. Зачем вы так с собой? — добавляет он. Ему неоправданно тоскливо. — Вы рождены вместе, у вас уже преимущество… — Ты нам нравишься тоже, — Сяо Чжань клонится вперед, заглядывая в глаза, и Ибо соскальзывает на песок коленями, обнимая обоих. Если Ибо и думал бы, что может быть как-то не так, странно или неправильно, то сейчас все подобные мысли вылетели бы из головы, как пробки из шампанского, как все предохранители на терпении. — Вы же сейчас на фрилансе? — Пока в отпуске, — хмыкает Сяо Чжань и коротко шипит на толчок под ребра от брата. Тот подкатывает глаза: — Он в отпуске, но уйдет во фриланс. — М-м, вы же… то есть… — Ибо коротко выдыхает и решительно выпаливает: — Поехали в Пекин со мной? Близнецы переглядываются: — Вернись со мной… в Гусу? Иногда их хочется покусать, особенно за ехидство в квадрате. А ведь все уверены, что эти коварные лао Сяо невинны, как развлечения в монастырях. Ибо не отказывает себе в собственных желаниях, подаваясь вперед и сжимая зубы на ключице Чжань-гэ под возмущенный вскрик. — Ты что, собака? Ян-Ян рядом противно хихикает, колено под ладонью Ибо — острое и тонкое — мелко подрагивает. — У меня, конечно, не «Улыбка императора», но бар тоже есть, — Ибо ухмыляется однобоко, уже точно зная, как им это нравится. Близнецы фыркают, снова переглядываясь: — Это… — Приглашение? — Если вы хотите. И их улыбки подсказывают Ибо ответ еще до того, как прозвучит синхронное «хотим». — Значит, да, — сияет Ибо в ответ. Поцелуи, кстати, ахуенное изобретение человечества, но Ибо сегодня обнаружил в них минус — при поцелуях втроем возникали сложности с логистикой. Но все равно было ахуенно, особенно когда Ибо забрался на колени Чжань-гэ, а Ян-гэ вжался в него со спины. Наконец-то стало тепло. На финал в Хунчжоу они едут победителями. Из Пекина. Приглашение от продюсера Ян Ся приходит уже после выступления, когда они, разгоряченные танцем и поддразниваниями друг друга, ловят поцелуи друг друга за ближайшими портьерами. Благо те качественные, плотные, а их команде на финале положена собственная гримерка. Сперва до них доносится визг, а после приходится срочно разлепиться, ведь Сюань Лу все еще неукротимая. Ван Ибо глухо стонет, пытаясь спрятать лицо на плече Сяо Чжаня и не выпустить при этом из рук Ян-Яна, близнецы просто стоят со смирившимися лицами. Но Сюань Лу, сияя улыбкой и на трио, и на остальных, машет бумажным конвертом, выразительно зачитывая вслух послание. «Улыбающееся лицо» Сяо Чжаня, «чистый взгляд» Сяо Яна и «естественная холодность» Ван Ибо покорили директора по кастингу и продюсера Ян Ся, а потому приглашение на кастинг для ролей в «Неукротимом» — адаптации новеллы «Магистр дьявольского культа» — у них в кармане. — И только попробуйте не пройти! — Сюань Лу от полноты чувств подпрыгивает на месте. Они, конечно, пройдут. И не только они. Но это — уже совсем другая история.