Между Раем и Адом

***

      Полночь едва ощутимой вуалью накрывает шпили башен Школы Ангелов и Демонов. Рассеянная тьма поглощает очертания окружающего пространства и рисует туманные образы на объемных каменных стенах. Сквозь арочные окна льется бледно-молочный свет луны. Чарующе медленно он достигает балдахина кровати и легкой дымкой ложится на тех, кому, без сомнения, принадлежит эта ночь.       Ты стоишь посреди чужой комнаты. Тебе до сих пор не верится, что все происходит наяву. Кажется, стоит лишь моргнуть, и столь хрупкое настоящее в миг превратится в никогда не существовавший мираж. Но горячая и безупречно мягкая ладонь, что ложится на твою поясницу, убеждает, что происходящее — не плод разыгравшегося воображения.       Тонкие пальцы Кристофера бережно пробегают по твоим позвонкам, побуждая послушно выгнуться им навстречу и ощутить новый прилив нарастающего возбуждения.       — Еще не передумала, красавица? — Из клубящихся теней, словно из ниоткуда, появляется Астарот. Его крылья раскрываются во всю ширь, а в голосе отчетливо слышатся насмешка и вызов.       Ты понимаешь, чего он добивается, но вестись на эту его провокацию не намерена.       — Нет. — Теперь уже ты, смело встретив его взгляд, бросаешь вызов. И лишь по мимолетному блеску на ледяной радужке понимаешь, что сделала все верно. Так, как он ждал и хотел.       — Какая умница. — Астарот ухмыляется своей неповторимой улыбкой, которая и раздражает до чертиков, и в то же время неизменно заставляет желать его еще больше.        — Как я тебе и говорил. — Тихий, но твердый голос Кристофера над твоим ухом проникает в душу. Ты невольно задерживаешь дыхание, попав под его пленительность. — Вики не отступит.       — Разумеется. На то она и Несущая Равновесие.       Ты сглатываешь, когда Астарот берется за конец золотой цепи и тянет на себя, отчего ты оказываешься в его грубых, но неопасных объятиях.       Кристофер прижимается к тебе со спины. Его ладони неторопливо скользят ниже, по тонкой талии к бедрам и ягодицам, а затем вновь поднимаются выше, но теперь намеренно задирают тонкую ткань кремовой ночной сорочки. Астарот, сам того не ведая, оказывается прикован к твоему обнаженному стану.       — Совершенна, — завороженно выдыхает он, приблизившись, а в следующую секунду его горячие, невыносимо обжигающие губы обхватывают твою оголившуюся грудь. И ты позволяешь, потому что готова позволить этим двум существам все на свете.       Ты издаешь рваный стон и запрокидываешь голову назад, на крепкое плечо Кристофера. Тот бесконечно ласково убирает твои разметавшиеся волосы в сторону и, не в силах сдержаться, зажимает между зубами мочку твоего уха. Ты вновь стонешь, уже теряясь в ощущениях. Даже один из них — слишком сладкая пытка. Но когда их двое…       Пока Астарот согревает поцелуями бьющуюся венку на шее, Кристофер вынуждает тебя поднять руки над головой, чтобы окончательно избавить от полупрозрачной шелковой ткани. Теперь ты предоставляешь им на обозрение всю себя, но не ощущаешь ни грамма стеснения. Даже не используешь платину могучих крыльев, чтобы прикрыть чрезмерную наготу.       Ты кожей ощущаешь, как воздействуешь на них. Чувствуешь, насколько сильно они хотят тебя. Дурманящие мускусные ароматы их тел смешиваются в причудливую палитру, которой ты готова наслаждаться вечно, день ото дня. Кажется, в эти мрачные времена эти мужчины единственное, чем можно наслаждаться.       Они меняются ролями. Теперь шея оказывается во власти Кристофера, а Астарот, не отрывая губ, спускается ниже. Намеренно дольше необходимого задерживается на плече, наверняка оставляя на нем алый след, задевает зубами налившуюся от предвкушения грудь, а затем прокладывает непривычно нежную влажную дорожку вдоль живота. Ниже… Ниже…       — Я ведь уже говорил, что ты будешь моей? — Он говорит это, чтобы лишний раз позлить, чтобы ты почувствовала себя в его власти.       Ты прикусываешь губу, не имея возможности возразить. Он прав — ему удалось одержать над тобой верх.       — Формально она все еще тебе не принадлежит, — встает на твою защиту Кристофер.       — Все меняется, братец.       Астарот впервые прикасается языком к самой чувствительной точке, и ты, в бессильной попытке удержаться, зарываешься во вьющиеся локоны стоящего за спиной Кристофера. Он понимает, как сильно ты сейчас нуждаешься в нем, и потому обвивает твою талию руками, обнимая, и вновь нежно целует за ухом. Ты не можешь разобраться, помогает ли тебе это или лишь усугубляет положение. Но ответ тебя не волнует — сейчас все настолько идеально, насколько это допустимо.       Кончики пальцев Астарота скользят меж твоих бедер. Ты шире расставляешь ноги, не имея возможности бороться с нарастающим искушением. Астарот, видя это, самодовольно ухмыляется, а Кристофер благоговейно оглаживает твои плечи и лопатки, приглаживает перья, но этого тебе мало. Ты вцепляешься в жабо на его белоснежной рубашке и заставляешь стянуть ее с себя. Теперь твоя спина прижимается к его обнаженной груди, пока Астарот проникает языком все глубже, лаская так, как никто и никогда. Когда он подключает пальцы, ты встаешь на цыпочки, не выдерживая медовой пытки. Дыхание сбивается, но ты упрямо пытаешься держаться, чтобы не показать им, насколько тебе хорошо. Но это бесполезно.       Пробуждающаяся от ласк энергия Мальбонте — доказательство всех твоих порочных желаний — ощущается каждым почти физически. Желание прочувствовать ее, насытиться ей, испить до дна сводит мужчин с ума.       — До чего хороша… — выдыхает Кристофер, очарованный тем, как ты дергаешься от каждого прикосновения.       Почти сразу ты начинаешь дрожать в его руках, мучаясь от тянущего вакуума внизу живота, который срочно требует заполнения. Астарот первый срывает невидимые оковы, что все это время держали вас на грани. Он встает, с лица не сходит характерная ухмылка. Не сводя с тебя лукавых глаз, он наклоняется и шепчет прямо в губы:       — Как же я давно этого ждал, Вики.       В тебе просыпается жажда раззадорить его колкостью, но ничего не получается. Ощущение его собственного возбуждения между ног, которым он нахально дразнит, упиваясь твоим бессилием, лишает дара речи. Заставляет молить и изнывать. А дальше… Короткое резкое движение, и он целиком входит в тебя. Твое разгоряченное тело с готовностью принимает его, и теперь, когда вы стали единым целым, сдерживаться становится невыносимо. Ты готова вскрикнуть, но твой почти сорвавшийся стон сразу же тонет в поцелуе — Кристофер впервые в жизни дарует тебе его. Ты, не задумываясь, отвечаешь, касаясь ладонью его гладкого подбородка. Ты с готовностью углубляешь поцелуй, отчего на языке застывают пьянящие капли глифта, вынуждающие позабыть обо всем.       — Непередаваемо прекрасна… — Кожа на шее плавится от дыхания Астарота.       Он полностью выходит из тебя, но прежде, чем ты ощутишь пустоту, тут же входит вновь. Кажется, теперь он в тебе еще глубже, чем раньше. Жесткий толчок буквально заставляет тебя и Кристофера крепче соединиться языками, из-за чего ваш поцелуй раскрывается с новой силой. И все ощущается чертовски верным. Таким, каким и должно быть.       К черту Чуму. К дьяволу Апокалипсис. Если все случилось для того, чтобы ты оказалась между ними, то конец света обязан был настать.       Астарот наконец начинает двигаться в тебе. И мир перестает иметь хоть какое-то значение.       Боль и сладкая истома внизу живота наполняют настоящим блаженством. Три ваши божественные ауры сплетаются, окутывая плотной пеленой сводящей с ума страсти. Руки Астарота сжимают твою талию, а ладонь Кристофера — тяжело вздымающуюся грудь. Вы только лишь начали, а тебе уже необходимо продолжение.       Твоя нога обвивает торс Астарота, и он, пойманный в желанные тиски, начинает двигаться быстрее, напористей, увеличивая амплитуду с каждым новым толчком. Ваши с Кристофером губы непроизвольно размыкаются, на что ты протестующе рычишь. Кристофер загадочно улыбается, прижимает палец к твоему рту, прося сохранять молчание.       Астарот толкается сильнее и сильнее, почти яростно вжимая тебя в грудную клетку держащего тебя Кристофера. Окружающее пространство начинает расплываться от подступающего оргазма. И когда ты чувствуешь, что готова раствориться и дать ему себя поглотить, Астарот совершает невообразимое — в очередной раз выходит из тебя, но на этот раз не возвращается, а, напротив, отходит на шаг. Ничего не понимая, ты, борясь с разочарованием, разглядываешь его в попытке отыскать ответ. Его волосы на лбу слиплись от пота, дыхание рваное, сбивчивое, но он старается не выдавать этого. Лишь хрипло и с усилием произносит:       — Нехорошо забирать тебя всю себе.       Ты удивленно наклоняешь голову, но в этот момент Кристофер разворачивает тебя и вновь соединяет свои губы с твоими. Целуя трепетно и вместе с тем требовательно, он медленно укладывает тебя на стоящую рядом кровать. Ложится сверху, подминая под себя. Его чернильные и светлые локоны падают на твое лицо. Оказавшись под ним, ты забываешь собственное имя — теперь оно принадлежит лишь им.       Кристофер доподлинно знает, чего ты жаждешь в данную секунду, но входит невыносимо медленно, раскрывая тебя, словно плоды мыслительного дерева. Порочное желание полностью ощутить его в себе накрывает с головой, и ты, сорвавшись в пропасть предстоящего наслаждения, сама подаешься бедрами ему навстречу. Вы закрываете глаза, ощущая небывалое единение. Двигаться вы начинаете синхронно и размеренно, чувствуя друг друга еще больше, чем прежде. Ритм, темп — все подчиняется вам, а не наоборот. Заниматься любовью с любым из близнецов-полукровок — это значит быть самой любовью. Порывисто целуя его, ты стараешься доказать эту мудрость. И у тебя получается.       Астарот присаживается рядом, следя за вами, не моргая. Осознавая, чего ему стоил отказ от тебя, ты преисполняешься благодарностью и безмолвно просишь его подсесть ближе. Когда он оказывается рядом, ты вынуждаешь его наклониться и, когда он выполняет приказ, повелительно целуешь. Он, стараясь сохранить за собой преимущество, ощутимо прикусывает твою губу, но ты одобрительно стонешь, чем вдвойне распаляешь его. Он на миг отрывается от тебя, а ты, воспользовавшись его замешательством, тянешься ртом к возбужденному паху. Уверенно проведя языком вдоль уздечки, обхватываешь губами головку — так ты открыто даешь понять, что намерена помочь ему кончить вместе с вами.       Не ожидавший подобного Астарот закатывает глаза, облизывает пересохшие губы, подается к тебе, натягивая цепь до предела и, в порыве подступающего экстаза, толкается в тебя глубже, до самых гланд, отчего воздуха начинает катастрофически не хватать. И тогда приближающееся удовольствие охватывает вас всех без остатка.       Добровольно плененная меж Раем и Адом, ты не можешь не думать о том, насколько близнецы похожи и насколько вместе с тем различны. Тебе хочется познать их, изучить все достоинства и слабости, чтобы уже ничто, никто и никогда не могло вас разлучить. Тебе необходимо, чтобы они обладали тобой каждый день и каждый час.       Толчки Кристофера становятся мощней. Он приподнимается на руках, мышцы превращаются в сталь. Все твое тело охватывает сперва мелкая, а затем и крупная дрожь — ты купаешься в поднимающейся изнутри неге, хватаешься за льющиеся между вами вспышки энергий и молишься всем несуществующим богам, чтобы эти двое не смели останавливаться. И твои молитвы оказываются услышанными.       Внутри тебя все сжимается, а затем разом взрывается тысячей долгожданных импульсов, которые охватывают каждую клетку, каждое перо, пусть это и невозможно. Ты выгибаешься под ними, и твоя сладостная эйфория передается и мужчинам, отчего сперва Кристофер, а затем Астарот, обильно изливаются в тебя, тяжело дыша.       Вам всем нужно время, чтобы прийти в себя. Ты лежишь между ними, не зная, как жить дальше. И возможно ли это. Ты вытираешь краешек распухших от поцелуев губ, и, обведя взглядом Астарота и Кристофера, впитываешь в себя их образы, надеясь запомнить навечно.       — Божественно… — слетает с твоих губ прежде, чем ты успеваешь одуматься.       — До чего лаконичное определение, «звездочка». — Ты понимаешь, что к Астароту постепенно возвращается присущая ему язвительность, но, вопреки словам, он берет твое запястье и прижимает к своим губам.       — Наша непревзойденная красавица. — Кристофер приглаживает твой выбившийся из прически локон.       — Только ваша, — подтверждаешь ты, окончательно признавая их влияние.       И твое обнаженное тело в первый из множества раз бережно укрывают непревзойденные черные и белые крылья.