Цирк уродов

Пятница, поздний вечер

Сент-Луис

      Это был пасмурный летний вечер в Сент-Луисе.       Серые облака укрыли своим меланхоличным полотном голубое небо, позволяя пробираться сквозь себя лишь некоторому свету яркого солнца, что тем временем медленно, но верно уходило за горизонт, которого всё же хватало, чтобы на улицах было достаточно светло и без фонарей.       В зелёном парке, куда собралось порядочное количество людей, в основном рабочих, отдыхающих после тяжёлого будничного дня, на одной из новых деревянных лавочек, ссутулившись, сидел наш герой.       Это был кот лет 50-ти с длинной бледно-коричневой шерстью, на которой можно было заприметить проседи, что лишь подтверждало его ветхость. Одежда данной личности, мягко говоря, не подходила для выхода в свет: довольно изношенный бордовый инвернесский плащ, "крылья" которого доходили до начала предплечий; тëмно-синие брюки с чёрной заплаткой на правом колене, настолько ветхие, что бегать в них можно с трудом; в некоторых местах порванный красно-коричневый жилет, за которым просачивалась на удивление чистая светло-серая рубашка, приобретённая, ну или сворованная совсем недавно.       На голове была светло-серая фетровая шляпа с плоскими полями. Она была мятая, и в некоторых местах даже имела дырки, что подчёркивало не столько её участие в вооружённых конфронтациях, сколько небрежное отношение хозяина к своему гардеробу.       На ногах были не критично истоптанные кожаные ковбойские сапожки тёмно-коричневого оттенка, имеющие в наличии округлые исцарапанные мысы, а также каблуки размером в два с половиной сантиметра.       А теперь, думаю, можно перейти к обсуждению мордашки данной личности. Бирюзовые очи его то ли направлены в пустоту, то ли пытались высматривать что-то вдали. Физиономия, что таки застыла на его грязной морде, представляла из себя особую смесь измученности, необыкновенного спокойствия и задумчивости.       Можно было также отметить, что в наличии мужчина имел грязно-белую повязку, которую обычно носят люди с больным зубом.       Телом сложен Билли плохо – он полноватый, в наличии имеет пивной животик, что по своим размерам был чуть меньше, чем у среднестатистического пивного алкоголика. Но вот ростом Уильям мог вполне похвастаться. По какой причине? А по крайне простой, ибо рост у Билла был примерно 180 сантиметров.       Итак, сидел наш сегодняшний герой на лавочке ещё чёрт знает сколько времени и смотрел чёрт знает куда.       Присутствие на скамье странной личности, упёршей свой взгляд в пустоту, доставляло прохожим, пришедшим просто пошляться по парку, странный дискомфорт, будто бы тут сидит олицетворение гражданской войны или что пострашнее. Но прекрасно было ясно – это "олицетворение" удачно сохраняло самообладание, хоть в душе у него и была самая настоящая пыльная буря, что можно страдать о ней каждому прохожему, параллельно рыдая им в плечо.       «Вот Билли, как ты сам думаешь, стоит ли дальше следовать за Джеффом?» – внезапно спросил у самого себя Уильям.       «Просто, да, мы друзья, мы прошли с ним крайне долгий и насыщенный на события путь, про который хоть книгу пиши, но... я уже стар, и отнюдь не супер. И вообще, разве обычным людям в таком возрасте не характерно, скажем, в тираж выходить да с внуками нянчиться?».       Почесав свою правую щёку, большую часть которой скрывала ткань, мысли Робертсона продолжились. – «Ещё эта повязка дурацкая. "Билл, тебе нужно её носить, чтобы нас не раскрыли. Билл, возьми себе ещё псевдоним, бла-бла-бла, хуё-моё, оденься в платье". И после этого я ещё и мягкотелый алкаш, за то, что не потакаю его бандитскому сумасшествию и паранойе». Далее, он, вздохнув, всё же перевёл взгляд на серое небо, из которого вот-вот уже должны начать капать мелкие слёзы небес. Казалось, что с каждой секундой Билл приближается к умозаключению своего монолога, который вряд-ли понравится Уолдо. – «Быть может, ну его? Этот криминал мне уже осточертел. Правда в том, что я так в какой-то момент сорвусь и сдохну, как собака ядовитая. Может пора выбрать другой путь, в духовном, или как там по модному, спиритическом смысле. Спиритическом, ха...» – остановился Билли. Это слово... "cпиритический", "спирит", "спирт"...       – Спирт! – воскликнул Билли своим хрипловатым то ли от старости, то ли от частого курения, голосом уже вслух. – Такой путь по мне, ха-ха. А если серьёзно, сколько я не пил? День? Два? Не знаю, не считал, но факт в том, что давно, так что, мне и в правду надо выпить, – с прекрасно слышными нотами воодушевления и лёгкого налёта радости, проговорил самому себе как будто бы цветущий от радости Билл.       И так Билли Боб с чувством найденной цели, по крайней мере на ближайшее время, и с крайне довольной гримасой на своей морде, резко встал со скамьи, выпрямился, да засунув лапы в карманы своего ветхого плаща, направился туда, куда глаза глядят, в надежде найти местечко, где можно выпить какой-нибудь "катализатор общения". ***       Благо, нашему Билли пришлось идти не так уж и долго, и примерно через полчаса после начала поисков салуна, он нашёл бар. Вообще-то это был кафетерий, но нашему герою было не до формальностей.       Зайдя в "бар", название которого наш герой даже не удосужился прочитать, он увидел почти типичный салун: двухэтажное помещение, оборудованое несколькими столами, к которым прилагается обычно 4 стула. Кафе наполовину пустовало, в основном все посетители сбежались на второй этаж играть в блекджек и культурно провести время. У пункта раздачи пищи и алкоголя, то бишь "барной" стойкой, было два человека:       Один — невысокий худощавый кот, протирающий стаканы за стойкой с роскошной бабочкой на шее, что как будто была визитной карточкой барменов. "Бармен" из себя представлял невысокого молодого мужчину худощавого телосложения, с тёмно-серым оттенком шерсти, а также янтарными полузакрытыми глазами, под которыми находились довольно большие мешки.       Одет он был хоть и небогато, но опрятно: ярко-синяя рубашка, чёрный жилет, такие же брюки, фиолетовая галстук-бабочка да и туфли с каблуками размером в один сантиметр.       Взгляд бармена довольно уставший, как и его морда, отличавшаяся особой невозмутимостью. Казалось, что даже если сюда прилетит пушечный снаряд, он лишь устало вздохнёт. Почему? Да потому что придётся убирать.       Шерсть в некоторых местах торчит. "Бармен" либо плохо причёсывается, либо это просто особенности шёрстки. За спиной кота находились стеллажи, что должны были быть заполнены алкоголем, но по итогу были заполнены... да ничем, ибо сухой закон.       Второй – посетитель, по виду натипичнейший представитель среднего класса, что, сидя за столиком, неторопливо выпивал пенистый коричневый напиток. На нём я, к сожалению или к счастью, не буду сильно акцентировать внимание да и расскажу о нём кратко: телосложение спортивное, что быть может связано с его родом деятельности.       Шерсть персиковая по всему телу, в наличии имеет более тёмные полосы, что идут от головы и дальше таки по спине. А вот насчёт одёжки: тёмно-зелёная рубашка, рукава которой были закатанны до плеч, чёрный жилет с бордовым узором на передней части и пижамные штаны тёмно-красного оттенка.       Тщательно проведя осмотр сего заведения, Билли Боб в конце концов медленно прошёл к барной стойке, довольно громко стуча каблуками своих стареньких дружков-сапогов.       И вот, встав перед мистером с тёмно-серой шерстью, Уильям, задрав подбородок, расположил лапы на поясе да заговорил хриплым гласом:       – Вечер добрый, бармен! Налей-ка мне виски! – возбуждённо произнёс Робертсон, направив взор своих загоревшихся от предвкушения столь приятного вкуса алкоголя очей исключительно на "бармена". Судя по всему, Уильям даже не догадывался, что данное заведение не раздаёт горячительных напитков.       Бармен в свою очередь всё же удосужился отвлечься от стильного протирания стакана, переведя взор своих очей на посетителя, оглядел его с ног до головы, и, в конце концов начав протирать другой стакан, ответил:       – Кхм, мы не продаём алкоголь, сэр, – голос мужчины за барной стойкой был тиховатым, низким, а слова же произнесены с некой монотонностью, как будто бы он заучил эту фразу или же повторял её продолжительное время, как мантру. Сделав небольшую паузу, во время которой он вновь ненадолго бросил взгляд на посетителя, он вновь таки заговорил. – Тем более Вам, мистер.       – Так, а почему это? – недоумевая, поинтересовался Билл у "бармена", попутно облокотившись о барную стойку правой рукой, а левую оставив всё так же на пояснице. Физиономия на его роже быстренько сменилась с предвкушающей удовольствие на недоумение, приукрашенное нотками недовольства.       – Потому что Вы не заплатили за вчерашнюю тарелку похлёбки, мистер, – вполне кратко и ясно ответил тому кот, воспринятый Биллом как бармен. Голос всё такой же скучный и монотонный. Казалось, что если он будет говорить без конца, то может полететь фляга или же отправиться в крепкие объятия Морфея.       – Я вот не помню, чтобы вообще здесь был, товарищ бармен, не надо мне тут преписывать то, что я не совершал! – возмущённо ответил тому Билли, что явно был возмущён таким хитрожопством этого "бармена", коему, судя по всему, надоело жить.       – Даже если вы этого не помните, Вас это от платы не освобождает! – ещё более возмущённым гласом, чем у Билли, ответил кот за стойкой, попутно наконец-то переведя взор своих бирюзовых глазок на стрелка. – Да и к тому же Вы на выходе врезались в другого посетителя, когда я попросил с Вас денег... Такой остолоп, как Вы, даже своё имя забыл.       – Эй, меня зовут Уильям Робертсон, ты, сын матери! Эй! – во время данных словоизречений Билли скуксил уже недовольную мину, что, быть может, было вызвано не только отказом наливать пиво. Далее он указал "бармену" на парня с боку, тянующему пенный напиток коричневого оттенка. – Пива мне лучше налей, как ему.       – Это не пиво, это рутбир, – уже намного более спокойным, но, тем не менее, всё ещё не сильно то и довольным тоном отметил так называемый "бармен". – И он безалкогольный, если об этом.       – Мистер Штейн, – проговорил в пол голоса бармену ссутулившийся в спине мужчина, потягивающий "корневое пиво". После этих двух слов, он отхлебнул содержимое большой такой пивной кружки и продолжил, но уже чуть более громко. – Просто дайте этому кретину то, что он хочет, и он отвяжется. У меня от его трёпа печёнку сводит. В голове Билли что-то щёлкнуло. В голове Билли что-то бабахнуло. В голове Билли что-то затмило и так уже тихий голосок разума. Кто-то слеп, но он бы увидел, что Билл охуел. Кто-то глух, но он бы услышал, что Билл охуел. Кто-то нем, но он бы сказал, что Билл охуел.       – Штейн, да? Ха! Теперь понятно, почему ты отказываешь, жид поганый, – подняв правую бровь, начал молвить уже явно разбушевавшийся бандит чуть ли не рыком, от неимоверного потока ярости и буйства пытаясь зацепиться хотя бы за хоть что-то, дабы это в конечном итоге раздуть да попытаться вызвать у оппонента страх пред ним, дабы уже с его помощью вынудить своего соперника налить пива. – Своим значит только наливаешь?! Тварь ты ёбаная.       Ну, а так называемый владелец отвечать на данный вопрос естественно не стал, ибо теперь считал данный диалог обычной бессмыслицей, которую продолжать мог бы разве что недалёкий идиот, к коему был приближен наш дорогой Билли.       Посему, мужчина, стоящий напротив него, естественно подтвердил свои опасения, из-за чего он вновь начал глаголить:       – Так, блять, ублюдок, я теперь считаю, что это ТЫ мне должен денег! – возмущённый невозможностью обрести хмельное воскликнул Билли. Он сжал правую лапу в кулак да со всей силы ударил ей о барную стойку. – Потому, я ТРЕБУЮ не только пиво, но ещё и пожрать! – внезапно, гнев Билла потух и его сменила апатия. Разъярённый оскал тут же ослаб, и его собою затмила усталая мордашка, на коей всё же остался мелкий налёт негативных эмоций. – Ёб твою, оформи мне хотя бы одно из этого. Тебе что ль так сложно?       Хозяин данного заведения в свою очередь лишь устало вздохнул, пока Билл сверлил его своим жалким взором. Он опустил протираемый стакан на стойку и ушёл в дверь для персонала.       «Ха, ну и кто из нас больше аферист? Подхвостье ты еврейское,» – пролетела мыслишка по извилинам перемешанного в кашу мозга, хозяином которого и являлся наш герой с коричневой шёрсткой.       Владелец сего кафетерия, на счастье Уильяма, вернулся не с пустыми руками. Так он отдал нечто жестковатое и завёрнутое в салфетку. Раскрыв содержимое, стало понятно, что это был сэндвич с ветчиной, а также почему он был завёрнут в салфетку — он был ужасно горелый, до такой степени, что его можно было ненароком спутать с куском угля, и от него ужасно пахло.       – Премного благодарен, что пошёл навстречу, бармен, – сразу можно было заметить, что голос Билли заметно смягчился, а хмурая физиономия на его роже быстренько была заменена на довольно добрую улыбку.       – Да подавитесь вы, – со смешком отмахнулся мистер "бармен", который, судя по широкой улыбке на своей светло-серой морде, был крайне рад тому, что наконец-то смог отбиться от буйного клиента. После сих слов, Штейн вернулся к довольно стильному, стереотипному протиранию стаканов.       И вот, после данной сценки, наш герой быстренько съел изжаренную до чёрных сухарей булко-колбасу примерно за секунд так десять, при этом успев прочувствовать всю приятную вкусовую палитру, что словно яркие-яркие краски размазывались по полости рта Робертсона. Печень потерпит. В конечном итоге оставшись довольным результатом, Билли развернулся и уже хотел уйти к своему дорогому товарищу Уолдо... Если бы ему не помешала одна вещь.

***

      С приподнятым настроением, а также с довольной улыбкой наевшегося сметаны кота, Билл, выйдя из сего заведения, заметил другую личность, опиравшуюся спиной к стенке бара. И если приглядываться, то можно заметить, что она хомячила что-то из своего холщового мешочка.       То был молодой джентльмен, который по сравнению с барменом выглядел настоящим богатеем, да и среди всего этого грязного местечка был словно золотая церковь посреди раздолбанной деревни, покрытой десятым слоем дерьма, грязи и прочих мерзких субстанций, одной из которых скорей всего являлся бы Билли Боб. По крайней мере, так считал наш сегодняшний герой.       Его телосложение назвать тощим – настоящее преступление, ибо такой опрятный и интеллигентный мессир заслуживает более презентабельного названия своего строения тела. Он являлся стройным, довольно стройным.       Шёрстка короткая, светло-серая по всему тельцу, и даже своим внешним видом даёт почувствовать то, насколько она мягка и бархатна на ощупь.       Изумрудные же очи его были так же красивы, и, я бы даже сказал, отчасти феминны из-за длинных ресниц господина. Описать их (глаза) можно ещё как задумчивые. А морда... О ней сказать толком то и нечего – вполне спокойная, а также задумчивая.       Одет этот сэр, опять-таки, интеллигентно, не бедно, но и не слишком богато – тёмно-синий свитер, абсолютно обычные тёмно-коричневые брюки абсолютно обычного моралинтерновца, чёрное пальто, чёрные туфли с каблуком в полтора сантиметра, которые, видимо, этим утром были намазаны гуталином.... Нет, имеется в виду не человеком, а гуталином, который вакса. И, как вишенка на торте, довольно симпатичная белая федора на голове       И мало того, что он выглядел просто приятно, так он ещё держал в одной руке тёмно-зелёную бутылку, некогда наполненую минеральной водой, а в другой – мешочек заполненный... чем-то бордовым, словно плащ Билли, и мелким, словно коллекционные карточки из под пачек сигарет, но чутка меньше. Джерками? Билл заметно прищурился, навострив глаза, и понял, что да, это джерки! Да, это самые настоящие джерки!       «Вот бы попросить отсыпать этого парня немного,» – пронеслось в головушке Билли, но это желание, к сожалению, ну, или к счастью, осталось лишь отголоском в его черепной коробке.       Почему желание осталось там? А потому что разговор между двумя джентльменами может состояться только если их шляпы равны по качеству. Ну-с, а головной убор Билли, как вы знаете, оставляет желать лучшего.       Но тем не менее, вскоре после размышлений о столь аппетитно выглядевших джерках, в Билли как будто бы ударила молния, что в дальнейшем пронеслась по его телу электрическим разрядом, который далее начал циркулировать по его венам примерно 10 секунд, пока в конечном итоге не остепенился у Билли в мозгу, что заставило его маленько вздрогнуть от таких смешанных ощущений. Это одновременно и жар, растекающийся по венам, и приятный холодок, стоявший в мозгу. Это одновременно и лёгкий налёт боли от всяческих мыслительных процессов в купе со смешанным эмоциями, и словно обволакивающее бальзамом душу наслаждение, вызванное остановкой молнии в головушке. Этой молнией была идея.       «А, точно! Как же я сразу то не догадался?» – поинтересовался у самого себя про себя Билли, попутно ухватившись левой лапой за свою серую шляпку, а далее – сняв её со своей головы, по итогу тем самым высвобождая из-под неё свои пусть и не слишком, но всё же взъерошенные волосы. Зачем он это только что сделал?       А затем, что если нет шляпы, то и нет проблем.       А если нет проблем, то можно и поесть джерки.       А если поесть джерки, то можно и утолить голод, и просто вкусно поесть. То есть – убить двух зайцев разом.       И вот, Билли быстренько подошёл к столь интеллигентной личности. Улыбка вновь прилипла к мордашке Уильяма, и, как казалось, стала даже ещё шире, чем в тот раз, когда "бармен" принёс ему обгорелый сэндвич.       Мистер в симпатичной федоре, тем временем, всё же услышал то, как к нему приближается наш плотно сбитый герой, от внезапного появления которого джентльмен с белой шерстью хоть и немного, но всё же заинтересовался. Почему? А потому что не знал, чего хотел от него наш дорогой Билли.       – Привет, друг. Не поделишься ли ты с честным работягой парочкой джерков? – поинтересовался Робертсон, глядя парнишке прямо в его бирюзовые очи, отчего тому в свою очередь становилось немного неловко.       Что ж, в ответ на данные словоизречения, мистер Интеллигент протянул тому мешочек с вяленым мяском, и дожевав то, что было у него во рту, немногословно ответил:       – Угощайтесь, – тиховатым, высоким голоском, вполне спокойно проговорил тому незнакомец-стиляга, коему, видать, не было жалко парочки джерков.       – Хехе, спасибо, дружище, – немедля сказал Билл, попутно выудив две штучки джерков, да начал их есть, наслаждаясь крайне приятными нотами, что солёным ветром разносились по полости рта и перчёным песком обогревали язык. А если говорить без всяких заумных штуковин, то джерки оказались действительно вкусные. Настолько, что Робертсон закрыл глаза и уже вот-вот был бы готов мурчать, словно котёнок. И вот, спустя примерно секунд так десять, Билли всё же отомкнул свои очи, да и вновь переместив их взор на щеголя, продолжил. – Слушай, а тебя как звать?       Тот в свою очередь лишь засунул себе в рот очередной джерк, что вскоре был быстренько прожёван да таки проглочен. После этого, он, собственно, уже менее многословно ответил:       – Льюис Полсон, но для друзей просто Луи, – можно было подметить, что голосок у просто стиляги Луи являлся всё таким же приятным, спокойным, даже немного певучим. После чего он отхлебнул из бутыли немного вкусной минеральной водицы, попутно отведя взгляд, который устремился куда-то вдаль. – Ну а Вас как?       – Билли Боб, но для друзей просто – Билли Боб.       После словоизречений этих двух личностей, у них завязался довольно приятный, на удивление адекватный разговор, коего так не хватало Уильяму на протяжении довольно долгого промежутка времени. Так не хватало не криков, ругательств, а просто адекватного разговора. Адекватного разговора, который продолжался ровно до того момента, пока Уильям не задал вопрос: – А где здесь можно выпить?