Выпускной

      Вечерняя столица была невероятна. Она очаровывала масштабом красоты как туристов, решивших отвлечься от рутины будней, так и местных жителей. В подобное время в Москве любила гулять молодежь, наслаждаясь сумраком на Воробьевых горах и слушая журчание воды в реке перед собой. В темноте можно сохранить много тайн, или же наоборот — раскрыть некоторые. Но важно не утонуть в нахлынувших соображениях, иначе вероятность совершить ошибку возрастет. Так и случилось теперь. В самом настоящем апокалипсисе.       По безлюдному Арбату шла молодая горожанка, ведомая чем-то необъяснимым. В стране царил неизведанный до сих пор вирус, выходить из дома стало крайне опасно. Но она не могла усидеть в четырех стенах. Точнее, ей не дали.       Юная труженица университета выглядела напряжённо, из глаз текли слезы, а помочь никто не был в состоянии. Каждый сам за себя — новый девиз пандемии. Яна Богданова мечтала не о таком будущем, ранее обучаясь в высшей школе, а теперь проживая опасные дни будучи преподавателем. Ей вбивали в голову милосердие, отзывчивость и терпимость. Сострадание. Взаимовыручку. Но то было, когда люди сотрудничали друг с другом, а не прятались в квартирах в страхе заразиться коварным вирусом.       Она осматривалась по полкам магазинов, которые ранее кишели людьми, ломающими голову над очередной покупкой. Пустота. Никто не откликнется на мольбу. А она не отпустит. Яна не могла собраться с силами и мыслями, чтобы совершить непоправимое, но неведомый голос в голове вел ее всю дорогу до места назначения и не желал отпускать.       «Иди».       Раз за разом отдавалось в мозгу девушки, заставляя дернуться от неожиданности. Яна не понимала и не хотела понимать происходящее. Только убежать.       «Поздно идти назад. Назад пути нет».       Богданова зажмурилась, сжав кулаки, и далее все равно продолжила путь. Роковой путь вперед.

***

      Время уроков закончилось, и дети Уварова спустились вниз вместе с ним. Конечно, они уже вполне были способны добраться до лаборатории без сопровождения, однако им пришлось по пути — последним занятием оказалась физкультура.       На нижнем уровне Вадим отправился в кабинет к Вульфу, дабы обсудить некоторых интересных персон в школе. А Варвара и Виктор остались сами по себе. Близнецы решили посетить одну из комнат, где размещалось полным полно книг по медицине. Девушка любопытно прошла к одной из полок и взяла пособие по анатомии, принявшись читать. А парень… он не мог сдерживать возрастающую ненависть.       Сам от себя не ожидая, Виктор грубо произнёс:       — Всё, я больше не в силах притворяться и наигранно улыбаться.       — Ты о чем, Вить?       Невинно прощебетала Варвара, оторвавшись от книги, и тут же оцепенела. Пособие выпало из ее рук, когда девушку резко отнесло к стеллажу. Она озадаченно и поистине боязливо смотрела на брата. А тот, стреляя недружелюбными глазами, продолжал удерживать сестру телекинезом и при этом наставлять на нее пистолет. Который юный авантюрист ловко вытащил из комода в отцовской комнате.       — Из-за тебя мама умерла.       — Причём тут я, Витя?!       — Вы — женщины, слабый пол. Опасность пугает, а волнение за других убивает. Она волновалась за тебя, поэтому…       — Но не только за меня! Но и за тебя!       Варвара дрожала от страха, надеясь на победу разума брата над его же чувствами. А Виктор хладнокровно дернул губой и снял пистолет с предохранителя.

***

      — Здравствуй, Виктор.       Открыв входную дверь, Поляков первым делом услышал приветствие, а затем взглянул на девушку. Та была обеспокоена чем-то непонятным, ее руки немного тряслись, в глазах застыли слезы.       — Яна? Что случилось? — опешил Исаев.       — Кто там, Виктор? — донеслось с кухни от Ларисы, на что мужчина уверенно выкрикнул в ответ:       — Все нормально! Это по работе, — он перевел взгляд на коллегу. — Давай пройдём в зал.       Взволнованная Яна скромно кивнула и прошла в обозначенное место. Помещение ее поразило: интерьер был выполнен в изумрудных тонах, присутствовали старинные лампы, шифоньер и диван со столиком древесного оттенка. На него и присели собеседники.       — Прости, не могу предложить чаю, Лара занята готовкой, а в это время ей лучше не мешать, — добро усмехнулся Виктор.       Яна сдержанно улыбнулась, но позитивом мужчины не заразилась. Он остался напряженным.       — Яна, ну теперь-то ты можешь рассказать о цели визита?       — Я сама не знаю… — шепотом и с испугом произнесла Богданова. — Меня… привел будто кто-то.       — В каком смысле?       — Помните, я говорила про одну свою операцию? 15 лет назад.       Виктор остановил взгляд на девушке, хмурясь.       — Пересадка сердца?       — Да. Донором была Лиза. Лиза Виноградова, — Яна заострила взор на удивлённом мужчине. — Я должна была подробностями поделиться раньше, пока не проснулась она…       Яна не сдержала слез, убрав взгляд на стену. Виктор же серьезно вперил свой в нее. Он желал знать все, но стоило ли оно того?       — Скажи… Ты кого-то видишь сейчас? — напрягся Поляков.       Однако ответить Яна не смогла.       Девушка стала буквально задыхаться и хваталась за обивку дивана, при этом глядя куда-то сквозь комнату. Скоро странные движения прекратились, но метаморфозы проявились в другом виде.       Яна смотрела на Виктора чужим взглядом. Будто не владела собой. Поляков ошарашено проследил за сменой настроя и вернул зрительный контакт. А девушка действительно изменилась: тембр голоса стал иным. И все же знакомым мужчине.       — Я хотела поговорить и найти поддержку в тебе. Считала надежным человеком, который не способен навредить, — Виктор опешил вновь, а двери зала вдруг тихо закрылись, дабы не привлекать Ларису. — А ты сделал подлость, — Поляков вернул все внимание на Яну, либо же на кого-то другого. И он понял, что подходит второй вариант после следующих, пронзивших душу слов. — Никогда бы не подумала, что ты способен совершить такой ужасный поступок. Ты убил меня, Виктор.       Поляков вмиг обомлел. Сотни мурашек пробегали по телу каждый раз при пристальном взгляде презрительных глаз. Он с трудом сглотнул подступивший ком и на выдохе обратился к знакомой.       — Катрина…       Витман мягко улыбнулась губами Яны, но мужчина подозревал: ничего хорошего не жди. Слишком много он видел, но директриса Логоса превзошла все ожидания. Оно и понятно, мотив появления самый сильный — месть.       — Ты… — Виктор снова сглотнул, потерев ладонью шею. — Ты знаешь, что я не хотел толкать тебя с той крыши.       — И твоя совесть знает, но давит на тебя каждый божий день.       — Почему ты пришла сегодня? Я же долго ждал встречи.       — Ты ждал? — поразилась Катрина, вследствие чего Яна вскинула бровями вверх. — Но зачем ждать смерть?       Поляков желал напрячься, но вдруг, наоборот, расслабился. От судьбы не убежать, а от внутренних угрызений — тем более. Поэтому Виктор набрался смелости и уверенности, совершенно бесстрашно посмотрев на спокойную девушку.       — Я не собираюсь больше бежать от неминуемого. Это невозможно и бессмысленно.       — Твои рассуждения всегда правдивы. Прости, Виктор, но другого исхода событий нет.       Набравшись духу, Поляков кивнул, опустив глаза в пол, а безвольная Яна взяла лампу и занесла над его головой.

***

      Увлекшаяся приготовлением вкусного ужина Лариса продолжала вертеться на кухне до тех пор, пока в духовке не запеклась курица. Затем женщина все-таки сложила фартук в шкафчик и с улыбкой прошла в зал. Двери не сразу поддались, чему Одинцова сильно удивилась и свела бровями вверх. А когда смогла зайти, впала в глубокий ступор.       На красивом бежевом ковре разрасталось алое пятно — кровь не переставала струиться из большой раны на голове безмолвного Виктора. Рядом сидела поникшая Яна, беспрестанно плача и мотая головой. В руке девушке маячила роковая лампа, тоже украшенная бордовой жидкостью. Лариса мгновенно опустилась на колени перед Поляковым, не в силах устоять на ногах.       — Виктор? — с дрожью в голосе произнесла Одинцова, а далее не сдержала слез. — Нет, не уходи! — женщина водила руками по телу любимого мужчины, не могла поверить, что все кончено.       Она даже не обратила взора на бившую почти в конвульсиях Богданову. Яна и сама не верила: она убила человека. Но вместе с тем, девушка ощутила свободу. Свободу от другой девушки, терроризирующей Богданову ещё со времен студенчества.

***

      Компанию Вульфу и Уварову решил составить Раевский. Мужчина беззаботно посетил офис Колчина и принялся слушать монолог физрука. Рассказ про выдающихся школьников ему скоро наскучил, поэтому Сергей сменил ориентир и выбрал прогулку по коридору. Пока не дали новое задание.       Ненароком он заглянул в ту самую злополучную комнату, где брат собирался застрелить сестру. Мужчина обомлел, не медля открыв дверь и нарушив планы Виктора. Однако лишь оттянул неизбежное, когда гневный Уваров-младший силой мысли прибил его к стене.       — Не мешайте, дядь Сереж, — едко высказал парень, вернув дуло пистолета на Варю. — Никто не сможет изменить мои планы.       Сергей лихорадочно старался подобрать нужные слова, одновременно пытаясь выбраться из невидимых оков. В экстренных ситуациях обычно мысли путаются, а язык не выговаривает правильные речи. Но военные отличались умом и сообразительностью, коим и был Раевский. Поэтому немного погодя, он все-таки нашел необходимые слова.       — Виктор, ты же прекрасно осознаешь, что я знал твою маму и она вряд ли желала видеть, как ты убьешь родную сестру.       Парень устремил ярый взгляд в мужчину, а произнесенное без остановки раздавалось эхом в сознании. Он бы никогда не пошел против воли матери, но не мог перестать винить сестру в ее гибели. Почему так произошло? Виктор не понимал. И все-таки позволил Раевскому двигаться, а затем невзначай отобрать пистолет.       Испуганная Варвара продолжала стоять на прежнем месте, ее трясло. Девушка по-настоящему боялась брата. Тот уже перестал напоминать ей самого себя.       Внимательный Сергей проследил за настроением обоих детей Уварова и не имел никаких сомнений — надо их помирить.       — Я хочу, чтобы вы сейчас зацепились за руки, и Варя хорошенько сосредоточилась на мысли о маме, — Сергей осторожно подвел детей друг к другу, затем обратившись к ещё чуть-чуть мандражирующей девушке. — Покажи её себе и брату. Как ты её представляешь. Какой она могла бы быть. Либо вспомни прошлое ваших родителей и внеси поправки. Внеси вас обоих в их прошлое.       Пока Варвара сосредотачивалась, Виктор посмотрел на сестру, а затем — на Раевского со строгостью во взгляде, быстро утопающей в раскаянии за почти отнятую жизнь близкого. В глазах грозного юноши застыли слёзы.       Раевский же огляделся и обратился к ещё не ушедшим в видение Уваровым:       — Советую никому не говорить о том, что едва здесь не произошло. А это, — он поднял пистолет, — я незаметно подложу вашему папе. Все-таки его собственность.       Дети синхронно кивнули, чему вновь поразился Сергей, а совсем скоро отправились в мир фантазии Варвары.       А спустя некоторое время в одной из частей лаборатории послышался звон разбитого стекла и гул.

***

      Совершенно нежданно и необъяснимо криокапсула перестала носить название ледяного гроба. Нет, холод продолжал поступать внутрь строения, но он не имел прежнего эффекта. Будто напитавшись и насытившись жизненной энергией своего убийцы пятнадцатилетней давности, покоившаяся как в вечной мерзлоте Витман открыла глаза. Вокруг сгустки холодного воздуха, его порывы. А чуть поодаль — белая комната. И девушка не стала задерживать саму себя. Она медленно положила ладони на стеклянный барьер к свободе и через какие-то секунды крышка ледяного гроба оказалась открыта. А точнее разрушена.       Не понимая совершенно ничего, Катрина села и осмотрела одежду. На ней все ещё было надето то платье, в котором Витман присутствовала на балу в «Логосе». Воспоминания хлынули рекой, и девушка резко завела руки назад. Но спина уже не болела, как и голова. Она нахмурилась, бегая глазами по помещению. Память не пропала, однако что-то вспомнить сразу Катрина не смогла.       Когда Витман решила сойти на пол, то в данном лабораторном отсеке показались настороженные ученые. Звук разбитого стекла заинтересовал их. А теперь они были поражены увиденным.       — Я один это вижу? — с трудом сглотнув, едва вымолвил Раевский.       Витман посмотрела на него, напрягая снова, а Вульф остался беспечен. Ученый вдруг улыбнулся, словно что-то знал. И будучи довольным догадкам, он поделился ими вслух.       — Такие необычные дети не могли не внести полезный вклад для родителей. Как и наши процедуры.       Пораженный Сергей повернул голову к ликующему Колчину. Он не мог поверить в увиденное и сказанное. А Вульф продолжал победно усмехаться. В отличие от них, Уваров не испытывал ни шока, ни веселья. Мужчину одолело странное чувство вины. Он не уберег ее тогда, пятнадцать лет назад, и положил в ледяную тюрьму, от чего его отговаривали. Однако сожаление уходило в небытие стремительно, сменяясь другим ощущением. Вернее, чувством.       Он прошел ближе, оставляя позади немца и военного, и проникновенно посмотрел в голубые глаза. С минуту Вадим не был в состоянии сказать и слова, но мягкий взгляд Катрины позволил собраться с мыслями, а ее ладонь на щеке мужчины — ещё и с духом.       — Ты была центром моего мира, — погладив Витман по той самой руке, чуть взволнованно произнёс Уваров, установив зрительный контакт и не прерывая его ни на секунду. — Я так любил тебя.       — А сейчас уже нет? — с добрым смешком спросила Витман, подобно мужчине ощущая трепет и смятение.       — Да что ты говоришь такое вообще, — в привычной немного грубоватой манере возмутился Уваров и крепко обнял возлюбленную, не желая отпускать.       Ошеломленный Раевский отправился в сторону выхода, в дверях столкнувшись с любопытными Виктором и Варварой. Которые быстро прошли к Вульфу и затем увидели отца. Тот выглядел бесконечно счастливым, держа в объятиях Катрину. Дети тут же переглянулись друг с другом, а потом и с Риттером. Ученый усмехнулся в ответ, кивнув в сторону родителей.       — Пришло время познакомиться с вашей матерью, — заявил он, обескуражив всю семью Уваровых, кроме Вадима.       Витман не спеша расцепилась с мужчиной и обратилась к новым посетителям в помещении. Девочка напоминала ей свою копию, а мальчик — мужа. Девушка не могла поверить в сказанное немцем и все ещё всматривалась в подростков с мелким сощуром. Избавить ее от лишних минут изучения решил довольный Уваров.       — Да, Кейт, знакомься, — потерев нос, хмыкнул Вадим. — Это наши дети, — он перевел взгляд на ошарашенных Виктора и Варвару, — ну вы тоже не теряйтесь. Обнимите маму.       — Маму?.. — парень тут же опешил, вытаращившись на Витман.       А пока он поражено осмысливал происходящее, рядом послышался радостный девчачий визг.       — Мамочка!       Лучезарная Варвара вбежала в объятия Катрины и не без слез обняла ее.       Отбросив любые предрассудки, Виктор повторил за сестрой и облепил родительницу.       За всем этим с улыбкой наблюдал Уваров. Воссоединение семьи — что может быть лучше? Конец всем конфликтам и разногласиям, а также косым взглядам Виктора. Мужчина не удержался и обнял всю троицу.       А Вульф непременно замышлял уже что-то свое и удалился из комнаты. Его ждали новые грандиозные свершения. И вряд ли они могли понравиться населению мира.