Логическая цепочка

Человеческая психология сложна. Как и различные в ней заболевания. На любой псих или другое поведение — найдётся своя болезнь. Или простое объяснение, что крыша потекла и что-то там триггернуло, вот он и порешал всех. Или всё это можно спихнуть на монстра, клубок непонятных чувств, подавленную агрессию и самоуверенность, что это будет лучшим решением для них, людей. Что это единственный правильный выход из так называемого цикла «День сурка». Закрыться в себе, выстроить плотные стены из воображения, превратив свой мир в коробку без стен, окон и дверей. Сидеть внутри себя, с отрешённостью наблюдая за миром и событиями, что происходят и крутятся вокруг тебя. Отключить чувства, выключить всё, кроме зрения и слуха. Слова не так уж сильно колят, как будто это самые острые иглы не режут так, как по новой заточенные ножи, уже не так страшно стоять перед смертью и почти коснуться её, почти взять её за руку и отправиться к той самой реке, в которой переродиться душа. Сердце клокочет в горле, не даёт дышать, не хочет опускаться на прежнее место жительства. Впрочем, парень тоже бы вернулся на своё прежнее место — к своей любимой семье: к старшему брату, что заменил ему отца, к дедушке, что был его вечным учителем и наставником, к младшей сестрëнке, что так напоминала ему не внешностью, но характером, упокоенную мать. В свой любимый гараж, в котором до него жил его старший брат. К друзьям, что стали для него частью его семьи, сделав еë больше, чем она была. Каждого друга по отдельности перечислить может и сказать, за что он их любит. Кен Рюгуджи — Кен, Дракен, Кен-чик. Высокий, грубый, угрюмый, но я-то знаю, что он был та ещё душка. А ещё у него была крепкая и широкая спина, на которой можно было спать. Он настоящий дурак, что не успел сказать Эмме три заветных слова — «Я люблю тебя!». Совсем как я. Но теперь этот дурак может хоть да бесконечности повторять это Эмме, там, в загробном мире. Баджи Кейске — парень, что сначала подерëтся, только потом подумает, и снова подерëтся. Однажды он поджëг чью-то машину просто потому, что хотел поесть лапши. Что сказать? В его репертуаре. Только теперь всë, что он может, это только выслушивать мои еженедельные слëзы о том, как я хочу всë оставить и вернуться к ребятам, но не могу, иначе всë разрушу! Хотя именно это я уже и сделал… Чифую Мацуно — смекалистый парень, что любит мангу и вечно таскается за Баджи, деля с ним заветную порцию лапши на двоих. Большего я не помню. Точнее не знаю. Мы не очень были близки. Мицуя Такаши — он для нас всех был как нянь, что время от времени тоже любил порезвиться. А так же был нашей любимой швеëй, что любезно штопала нашу униформу после очередного забива. Как он был разбит после смерти Кен-чика… Хотя сейчас он разбит не меньше. Он теперь вообще своей комнаты не покидает. Хаккай Шиба — Он младший брат Тайджу Шиба — Тирана, что избивал его и их сестру — Юзуху Шиба. Он, также как и Чифую за Баджи, бегал «хвостиком» за Мицуей. Па-чин — Дуб — дубом! Чтобы он что-то понял, надо объяснять раза три, не меньше! У него одна еда на уме. Пэ-Ян — Отбитый с Па-чином на пару. Твердолобый. Но любящий друзей. За них он горой. Такие похожие, но такие разные — Братья Кавата: Задористый, вечно весëлый и готовый набить кому-нибудь морду — Нахоя. Злой, вечно чем-то на лицо не довольный, но душой и характером один из самых добрейших среди нас — Соя. И наконец-то Он… Тот, кто буквально спасал мою жизнь. Тот, кто не хотел оставлять меня одного, сколько бы я не уговаривал. Я, блять, ему руку сломал и почти забил до смерти, но он, сука, меня не послушал и прошёл туда… Туда… Где я всë же убил его… Зачем?! Зачем я… ты. Ты сам всё разрушаешь, Майки… Нет! Нет. Не хочу… Уже поздно, Майки, я часть тебя, ты часть меня, мы — одно целое с тобой… Не-е-ет… Ты убил его своими руками. Я всего лишь помог тебе~ Но ты любил его… Смерть во имя любви, как иронично получается. Да, Манджиро? ~ Но всё же, он мертв от твоих рук. Ах, как печально… Но… Но я… Он же недавно… Мы… Мы виделись… Буквально пару дней назад… Виделись… Но-но, Манджиро. Тебе просто кажется.~ Понимаешь, почему ты убил его? Из-за чего?.. Или Кого именно? Хах… Из-за чего? Из-за тебя, черт возьми! Его теперь не вернуть… Не из-за меня, а благодаря мне. Потому что ты отдался мне, своему внутреннему Демону — Чёрному Импульсу. За что я тебе благодарен, ведь до тебя я был Безымянным. Но если возвращаться к нашей теме, то отдался ты тому, с кем сила твоя возрастает. Ты его любил, и именно поэтому ты и не хотел, чтобы я его трогал. Но теперь видишь, к чему это всё привело?.. Такемитчи… Он не простит тебя. Это ты во всëм виноват… Нет… Нет!.. Нет! Да, Манджиро, да. Нет, не я! А ты. Ты!.. Не-а. Я тут совершенно не причём. Напоминаю: Это было твоë решение — отдаться мне. Так что и вина здесь — твоя. Нет! Да-а~

<…>

Блондин вскидывает голову, понимая, что он на улице и тут холодно, ведь ему на лицо падает первый снег этого года. Голова жутко болит, на периферии слуха слышится премерзкое хихиканье. Он не понимает, что случилось. Почему он здесь? Почему он на могиле его дорогого Митчи?! Ровная чëлка коротких, белых волос падает на глаза, цепляясь за заснеженные брови и ресницы. Ну же, давай, убей себя! Ты никчёмный, раз ты не смог защитить их всех. И твоя расплата, твоë наказание, которым ты сможешь искупить свою провинность — будет только Смерть! — Только смерть… — бормочет единственный оставшийся Сано. Майки слишком спокойно поднимает пушку к голове. Прямо к виску, под радостные крики и смех Импульса. Курок щёлкает, пистолет производит выстрел и тело сгибается к мемориалу. Кровь с мозговой жидкостью растекаются бордовой лужей, пачкая чëлку белых волос и такой же белый девственный снег.

<…>

Санзу сидит в машине, ведь Майки запретил с ним идти на кладбище, а на улице дождь с мокрым снегом. Харучиë, сидя на месте водителя и потирая руки, пытается согреться у старой печки в машине. А весь процесс согревания он сопровождает раздражëнным бормотанием, по типу: — Блять, Хаджиме, чтоб ещё раз послушал твой совет!.. — А дело было в том, что Коконой посоветовал ехать на кладбище не в дорогой и новой тачке, а в довольно-таки старенькой «Nissan Skyline c210». За всем своим бормотанием и попытками согреться, Акаши Санзу замечает то, что довольно долго нет его «Короля». Выходя из машины, розоволосый открывает зонт. Идя мимо могил, пытается найти знакомый силуэт, но теперь уже с короткими волосами, пока не замечает человека, что склонился над чьей-то могилой. Подходя к нему, парень всë больше убеждался, что уж больно он напоминает бухого Майки. Подходит к неопознанному, пытаясь его расшевелить, понимая, что это Майки. Сидит, не двигается, не дышит. Проверяет пульс друга «Короля» и понимает, что тот уже как минут 15-20 мёртв. Вот так и закончилась жизнь Сано Манджиро.

✧⁠✧✧

Майки не ощущал какого-то постороннего могильного холода, костей на плечах или рек лавы в аду. Лишь шум приближающейся воды и то, как мост проплывает сверху него. И он летит вниз. А дальше он забывает всё. Теперь он сплошной чистый лист, что тянется к чему-то. Что-то требует что-нибудь зацепить, склеиться, чтобы не было так одиноко. И душа хватает знакомую частичку, спаиваясь с ней и улетая куда-то в ебеня.

<…>

— У вас будет двойня. Для вашего организма это рискованная беременность. Все ваши анализы указывают на то, что вы можете умереть или один из детей родится с дефектами. Но ситуация может стать ещë хуже, поэтому я не могу утверждать всë ранее сказанное. — врачиня ещё немного водит по животу девушки, рассматривая плоды. — А лекарства? — Сакурако смотрит в экран и видит два головастика. — Витамины ослабляют вашу иммунную систему. Организм принимает плоды как паразитов и может спровоцировать выкидыш. Поэтому девушкам рекомендуют витамины. С вашим здоровьем будет удивительно, если вы сможете пережить роды без каких-либо серьёзных осложнений. Это очень рискованно и придётся ложиться на сохранение. Поэтому я дам вам адрес другого роддома, они как раз специализируются на таких ситуациях, как ваша, Сано-сан. — врачиня дает салфетку и записывает на листок адрес более продвинутой в подобных случаях больницы. — Аригато, — девушка слегка улыбается. — Другие врачи более подробно расскажут о нужных вам витаминах с вашей иммунной системой, фрукты, овощи в чистом виде подойдут, но увлекаться не стоит.

<…>

Чёрноволосый мальчик бежит к девушке, как только заметил её подходящей к дому. — Мам! — Шин бежит к маме аккурат под руку и обнимает её, поражаясь тому, какой у неё большой живот . — Саку-чан, как прошёл визит? — Мансаку следует за внуком и придерживает девушку. — Мне посоветовали другую больницу и ложиться на сохранение, думаю пару дней в больнице переждать. — черновласая вздыхает, садясь на стул, стоящий на веранде. Всё-таки ноги уже не держат. — От Макото никаких новостей? — Мансаку качает головой, думая о несносном сыне, хорошо хоть невестка попалась хорошая. — Только деньги присылает, — Сакурако цыкает на нерадивого муженька. Уехал на заработки, хоть деньги водятся, сам наверняка водится не только на работе, но и по другим местам. Бедные девушки, Сакурако знает каким обаятельным может быть Макото. Зараза такая. Старший Сано заводит старенькую машину и выносит немногие вещи Саку для больницы, а сама девушка сидит в машине. Шиничиро решил за компанию покататься с мамой. Потом его ждёт Такеоми-кун и маленький карапуз Харучиё.

✧⁠✧✧

Тишина… Пустота… Это всë, что Он слышит и видит. То есть ничего. Он ничего не чувствует. Он будто плывëт… Плывëт в небытие. И казалось бы, так он и проведëт остаток… Остаток чего? Жизни? Нет, ведь его только что убил… Убил… А кто его собственно убил? Если он не помнит, значит его никто не убивал. Правильно ведь? Тогда остаток чего он должен здесь провести? Времени? Да. Скорее всего времени, иначе он просто не может найти логический ответ на этот вопрос. И кажется, что пока он думал над этими вопросами, уже прошла целая вечность. И прошла бы ещë одна, если бы он не почувствовал как его… Стоп. Он почувствовал? Да. Он определëнно чувствует, как на него что-то давит с одной стороны, прижимая к чему-то с другой. И это давление продолжается даже когда он начинает видеть свет. Да! Он видел свет! Но давление продолжается. А затем он начинает слышать, слышать какой-то шум. Он ничего не может понять, но он точно слышит! А потом он чувствует холод и как его что-то держит сзади. С каждой пройденной минутой он слышит всë отчëтливей. Он слышит плач и крик. Свои плачь и крик. И так было, пока его не приложили, как он понимает передом, к чему-то тëплому, к чему-то родному. Он прекращает плакать и кричать. Тогда почему он всë ещë слышит чей-то плачь? — Добро… Пожаловать домой… Манджиро и Чи-Джиро Сано. — Сквозь слëзы, приятный, но явно сорваный и хриплый голос, приветствует и называет их — Манджиро и Чи-Джиро. Пожалуй это… Их имена. Что ж, раз их так назвали, значит они с гордостью будут носить эти имена. — Я так рада… Так рада, Манджиро… Чи-Джиро. Мои любимые мальчики. — Они тоже рады. У них теперь есть имена. Но кто это говорит? Ни один из них не понимает. Но что-то подсказывает, что это их — Мама. Сакурако вздрагивает всем телом и расслабляется. Её малыши родились на удивление быстро, если считать пять часов схваток и всевозможного мата и угроз, что она придушит Макото, чтобы неповадно было. Шевелиться нет никаких сил. Её ещё красные малыши сопят и часто дышат. Сано на пару минут прикрывает глаза, чтобы подремать, и засыпает. Акушеры и врачи записывают состояние пациентки и малышей в бланки и медсёстры увозят пациентку на водные процедуры, а после и в палату. Акушер со спокойствием выдыхает. Дети родился без асфиксии, половые органы роженицы не порвались, кровотечение отсутствует и лонные кости не разошлись. Девушке Каннон помогла.

✧Спустя четыре года✧

— Пап, а кула мы елем? — малышка хмурится, стараясь выговорить много сложных для неё слов на японском. — Папа везёт тебя домой. — вздыхает Макото, понимая, что отхватит знатных пиздюлей от отца. И жены. — У тебя будут ещё три братика, Эмми, — упуская тот факт, что он не появлялся в Японии почти четыре года, уехав на заработки в Америку. Сано устроился на хорошо оплачиваемую по тому времени работу, к тому же кризис в Японии подкосил большинство компаний. А так деньги у жены водятся, еда есть, мелкие обеспечены. И в один такой день он встретил Карен Курокаву — та самая роковая женщина с холодным сердцем. Совесть конечно погрызла немного, жена всё-таки с детьми… Он обещал себе, что это не зайдёт дальше знакомства и простых вечеров. Да и сама Карен не была против провести время с пользой. Такая идиллия была два года. Но потом она оказалась беременна. Врачи не обрадовали её, сказав, что после аборта она не сможет родить. Конечно она не сказала ему, что беременна и уехала в больницу, но тот откопал тест на беременность. Они немного повздорили на нервной почве, но Карен оставила эту кучку клеток, что вскоре станет плодом. И Макото поселил её у себя в квартире. Курокава понимала, что с её профессией она не потянет ребёнка надолго. Как и сама с лялькой на руках. Так что Макото придётся забрать это дитя. Жаль, что она не сможет также помочь Изане. И вот он едет по старо-новым дорогам Японии к дому. Он немного волнуется — уезжал один, а тут приехал с новым «киндер сюрпризом». Выйдя на нужной остановке с автобуса, Макото берёт малышку на руки и с достоинством самоубийцы идёт в дом. Сакурако смотрит на Макото, на девочку, совершенно не похожую на него, и эту прекрасную улыбку. Естественно в голове у молодой мамы появляется цепочка ассоциаций и временная шкала с приблизительным возрастом ребёнка. Манджиро и Джиро, услышав громогласный ор мамы, посмотрели на шокированного Шина-нии и драпанули из гаража посмотреть, на кого мама так кричит. И едва не врезались в деда, на руках которого в замешательстве сидела милая девочка. — Это Эмма, она ваша младшая сестра. — Мансаку вздыхает и уносит её в гараж. Братия переглядывается и следует за дедом, чтобы познакомиться с маленькой малышкой и узнать, почему они о ней не знали. — Посидите с ней и не напирайте с расспросами, — Эмма смотрит на дедушку, которого знает по немногочисленным рассказам отца, всë ближе прижимая к себе относительно белого кролика с голубым бантом на левом ухе и красными глазами-бусинками. Мансаку садит блондинку на относительно чистый диван и уходит успокаивать Сакурако, пока она не прибила Макото. Он тоже хочет прибить нерадивого сына, но дети… Пока взрослые разбираются, близнецы смотрят друг на друга, и их «миндальная» связь настроилась на одну волну. Они сразу приняли девочку — для них это просто. Если сказали, что это их сестра, значит так оно и есть, а Шин уже неглупый малый, но и против девочки ничего не имеет. И понимает, как появилась Эмма.

✧⁠✧✧

Сакурако едва не прибила нерадивого муженька. За такое не прощают, да и любовь давно прошла. Сано вздыхает, откладывая сковородку на стол, и заваривает чай, чтобы успокоиться. Макото хороший муж по нынешним временам. Работает, не пьёт, не бьёт и деньги приносит. Ну золотой прям. И ребёнка привёз. Избитый сковородой Макото чешет макушку. Заслужил, отделавшись лёгким испугом. Но то, что он получил, было лëгким наказанием некогда любимой супруги. А сейчас «горе-папаша» вынужден выполнять уже суровое наказание своего отца. А именно он сидит на коленях, уперевшись лбом в пол, при этом просия прощения у предков перед алтарëм, держа тяжëлые камни на своей спине.

<…>

Буря успокаивается через несколько дней и Макото уже не хочет убегать. Женщина кусает губы, намывая тарелки. Она переживает о будущем детей. Если развод между ними состоится, то дети могут остаться с ним, а сама Сано может пойти… Только вот вопрос встал ребром — куда, ведь домой её не примут, «порченая» невестка им не нужна, а снимать квартиру не по карману. Ситуация тупиковая получается. — Сакура-тян, — на кухню заходит Мансаку. — я хочу поговорить. — Я тоже, Мансаку-сан. — блондинка споласкивает посуду и руки, разворачиваясь к главе семьи. — Сейчас чая заварю и спокойно поговорим. Старик кивает и садится за стол. У него есть время, чтобы прокрутить пару вопросов и предложений для своей невестки и хорошей матери. От чая исходит мятный пар. Тишина. — Сакура-чан, я... Как бы правильнее выразиться, — старичок шевелит усами,пытаясь подобрать слово. — О разводе между нами. — руки замёрзли и темноглазая начинает греть их об чашку, — Дети останутся с вами, и... — Отставить такие мысли! Ты останешься в этом доме на правах хозяйки и матери. Этому разгильдяю я не доверю воспитание детей. Распишись на бумажках и всё. — старший Сано топорщит усы и женщина улыбается. — Хорошо. Тогда надо собрать документы и съездить к нужным людям. — брюнетка благодарно кивает и отпивает чай. На этот раз всё обошлось без потерь.

<…>

В это же время детки-конфетки учили малышку Эмму читать на японском. По одному иероглифу и кандзи в пару дней, чтобы малышка запомнила их значение и произношение. Близнецы даже придумали одно имя на двоих, чтобы Эмма привыкла к ним быстрее. А Шин смотрел на неё, думая, какая же женщина была красивая, раз Эмма пошла в мать, а не отца. Но думая об этом, становится тошно из-за измены папаши. Он ещё ребёнок, многого не знает, но изменять любимому человеку… Шиничиро вздыхает. Хару-кун тоже подрос с того времени и узнаёт его, когда он приходит в гости к Акаши. Эмма даже подошла к Сакурако, когда та готовила. И разглядывала незнакомую тётю, думая о маме. Золотоглазая прищурила глазки и хихикнула, представляя маму рядом с ней — две красивые мамы? Девочка задумалась о таком на пару секунд и кивнула сама себе. Её светловолосая мама-солнышко и темноволосая Саку-луна в детском сознании преисполнились детской любовью и надеждой. А на папу похуй. Брюнетка замечает задумавшуюся девочку, убирая дожарившиеся котлеты со сковороды. — Ты что-то хотела, Эмма? — голос женщины нежный, мягкий, самое то для общения с ребёнком. — Я, мама — блондинка показывает ладошкой на женщину, — ещё мама, — Эмма показывает на себя. — Ты хочешь сюда свою маму? — Сакурако подхватывает малышку под спину и ножки, садя на руку. — К тебе мама, — вздыхает блондиночка. — Мне твою маму в помощники? — Сано улыбается и садит девочку на стол, делая небольшой перекус с котлетой и вареным рисом. — Муж мама, — девочка смотрит чистыми глазками в удивлённые чёрные, и до Саку доходит смысл. — Я могу подумать над таким предложением, Эмма-тян? — Курокава дует губки и кивает.

✧⁠✧✧

Смерть Макото Сано. Тихие, но громкие, холодные и больные слова для Сакурако и Мансаку. Женщина сидит на коленях с минуту, обдумывая слова, сказанные коллегой теперь уже бывшего упокоенного мужа. Оказалось, что Макото состоял в преступной группировке. Теперь Саку понимает, откуда у Макото были такие большие деньги, благодаря которым он мог себе позволить обеспечивать своего немолодого отца и его маленький бизнес в виде спортивного додзë, а так же еë троих детей и другую женщину с еë ребëнком. Осознав всю эту ситуацию, Саку отмирает и смотрит на тестя. Ему нельзя волноваться, у него слабое сердце — возраст дает своë. Женщина быстро подрывается с колен, бежит на кухню, наливает в стакан воду, берëт лекарство и возвращается в гостиную, где было только два человека, кроме неë. Сакурако подходит к старшему члену семьи Сано, подавая стакан воды с лекарством, за что старший благодарит свою невестку. — Спасибо, милая. — говорит Мансаку, а затем выпивает лекарство. — Позвольте поинтересоваться, зачем вы приехали и сообщили нам это лично, если вы просто могли позвонить? — спрашивает старший, обращаясь к бывшему «коллеге» сына. — Прежде чем сообщить эту новость мы навели справки о вашей семье. И понимаем, что из старших представителей семьи только вы двое — Сакурако и Мансаку Сано, господин Сано. Остальные же члены семьи — дети, не достигнувшие и четырнадцати лет. Вы, господин Сано, не в состоянии по здоровью зарабатывать или воспитывать четырёх внуков, поэтому обязанность с воспитанием детей на себя взяла ваша невестка — госпожа Сакурако-сан. В связи с этим она тоже не может работать. Так что и деньги вашей семье сейчас брать не откуда. Поэтому мы хотели бы… — Я понял, к чему вы ведёте. Нам не нужны эти незаконно заработанные деньги. Да, финансовый вопрос теперь у нас будет в приоритете, но попрошайничать мы не собираемся! Мы гордая семья Сано! Надо будет, мы влезем в долги, но от вас и копейки мы не возьмëм! — Вы не понимаете! Пожалуйста, послушайте!.. — Нет! Всë. На этом прошу считать наш разговор оконченным. Сакура-чан, будь добра, проводи нашего гостя. — Хорошо, Мансаку-сан. Но всë же, может позволите выслушать господина… — Райне. Моë имя Райне Аянно. —… Господина Райне. —… — Мансаку молчал, явно показывая своë недовольство всей ситуацией. Но делать было нечего. Близняшки только сменили заведение, им уже нужно было ходить в старшую группу. Эмме тоже нужно ходить хотя бы в сад. У Шиничиро сейчас идут полугодовые экзамены, а на подработку в такое время никого не берут. Оставался только один вариант: послушать дорогую и любимую невестку. Эх, Макото, как только Мансаку вознесëтся на небеса, он тебе такую лекцию с наказанием перед предками устроит, что мигом пожалеешь, что сгинул. — Ладно. — Благодарю, господин Сано. — Да-да, давай быстрее, пока я не передумал. — Так вот, Макото знал, что рано или поздно, числясь в нашей группировке, его убьют, что к несчастью и произошло… — Вы хотите сказать, что смерть моего сына не случайность, а покушение?! — Да, и это было уже несколько раз проверено и перепроверено нашими людьми. Смерть Макото результат покушения. Соболезную. — Ладно, проехали, он все равно был некудышным сыном и не лучшим мужем для такой девушки, как Сакура-чан. — говорит старший, отворачиваясь и смотря на фото своих родителей на алтаре, а также на фото своего сына, возле которого сейчас сгорали палочки благовоний. На душе играла дождливая осень. — Вернусь к теме. Макото знал, что рано или поздно так будет. Поэтому, со дня, когда он был записан в члены группировки, у него был план: все деньги, что он получал, он делил на двое. 60% он отдавал вам, а 40% он сохранял на счëте, что находился под нашим контролем, чтобы в связи с инфляцией все накопленые финансы не сгорели, а труд Макото не пропал зря. Его желание заключалось в том, что счëт со всеми накоплеными средствами перейдут вам — его семье. За годы работы там накопилось порядка 3 млн$. Как и желал Макото, этот счëт в вашем распоряжении. Можете прийти в любой банк в районе Канто в течение следующего месяца и снять все деньги наличными, либо перевести их на свои счета. — Позвольте поинтересоваться, а почему только в течении месяца? — Просто ваш муж, Сакурако-сан, просил передать этот счëт вам в первый месяц после его гибели. Более мы не имеем право вообще прикасаться к нему или как-то взаимодействовать с этим счëтом. — Спасибо, что передаëте нам последнюю волю Макото. — Сакурако кланяется в пол, высказывая своë уважение и почëт. — Сакурако-сан, не стоило! Я обязан был это всë рассказать вам, ведь если бы это сделал не я, то сюда бы приехал наш босс. Он тоже вам крайне соболезнует. — Тогда передайте и ему нашу благодарность за это. — Обязательно передам. — Райне тоже кланяется, высказывая свой почëт семье Сано. — А, да, ещë один малый момент. Совет лично от меня: наши информаторы не так давно сообщили, что коэффициент йен к доллару скоро упадëт. Поэтому вам стоит перевести доллары в йены как можно скорее, чтобы не потерять ни одну йену. — А позвольте же в таком случае узнать, сколько сейчас стоит это самый доллар? — в разговор влился сам Мансаку. Не все же дела решать его невестке. — Да, конечно… — Аянно достаëт мобильный телефон и кому-то набирает сообщение. Тем же временем Мансаку и Сакурако думают, что этот человек и в правду очень высокого статуса, раз у него есть мобильный телефон. — Если меня мои источники не обманывают, то сейчас 1 доллар примерно приравнивается к… 237 йенам. — Это же получается… — Сакурако встала с места, быстро находя листок и карандаш, начиная записывать, параллельно озвучивая свои выводы. — Если сейчас 1 доллар это 237 йен, то надо умножить 3 млн на 237, и мы получаем примерную сумму в… 700 млн йен… Сколько же лет понадобилось Макото, чтоб заработать такие деньги?.. — В нашей группировке он числился почти десять лет, однако идея с этим счëтам появилась всего лет семь назад. Да и я не раз упомянул, что Макото лишь числился у нас в банде и был под нашим покровительством, но занимался он всегда лишь чистой и законной деятельностью. Он не хотел ввязываться в криминал, боялся за вас и своих детей. — Вот значит как. Ну что ж, спасибо за всë, что вы сделали для нашей семьи. — Мансаку делает небольшой поклон, наклоняясь настолько, насколько позволяла ему больная спина. — Вам спасибо за то, что не прогнали и дали передать последнюю волю моего друга. — говорит Аянно, прощаясь с семьёй Сано.

✧3 месяца спустя. Америка, Нью-Йорк✧

Карен зла. Очень зла. Этот кретин Сано обещал поддерживать с ней связь и сообщать каждую деталь о жизни еë милой Эммы. Но он пропал на три месяца! Три, мать его, месяца. Ни слуху, ни духу в Америке, ни звонка, ни даже простого сообщения про то, что у них всë хорошо! Как только она прилетит в Японию, она его об местный асфальт размажет! Уговорил забрать еë ребëнка в эту треклятую «Страну восходящего Солнца», а теперь не пойми что происходит. «Ну ничего, Сано Макото, ты будешь страдать у меня, Карен Курокавы!» — обо всëм этом Карен думала, пока садилась на самолëт рейсом «Нью-Йорк — Токио». Ей стольким мужикам пришлось отдаться, чтобы заработать только на билет в одну сторону! Как она будет наскребать деньги обратно — Карен не знает. Но как-нибудь выкрутится. Хотя в Америке еë ничего не держит. Кроме борделя, на который она работала, но ушла оттуда только ради этой поездки. Кое-как документы вернули. Блондинка дёргает прядь волос, думая, куда ей идти. Она немного ступила. Прилететь-то прилетела, только вот как искать Макото и Эмму?.. Женщина хлопает по карманам и вытаскивает пачку сигарет с зажигалкой. Выпавшая бумажка привлекает внимание золотоглазой. — Вот же Макото, зараза чумная, — почти шипит Курокава. Эта чушка оставил листок с адресом, на который ей надо идти. Даже на японском и английском продублировал, зараза. Карен выкуривает сигарету. Идёт искать адрес. С горем пополам Карен добралась до нужного ей адреса. И её снова чуть в здешний «масажный» салон с особыми услугами не утянули. Кое-как отбила два яйца и нос. Кошмар. Вздохнув, Карен звонит в дверь. Конечно, шанс, что ей вообще откроют… Дверь открывает вообще другой паренёк. Не тот адрес?.. — Мама! — слышится звонкий визг малышки Эммы на весь дом и девочка вцепляется в ногу блондинки, радостно повизгивая. Женщина берёт малышку на ручки и тискает щечки. Малышка хороша. Шин смотрит на женщину и понимает, какая она красивая и в кого Эмма пойдет. Поклонников и поклонниц отбоя не будет. И соображает, что гостью надо пропустить в дом, а не на пороге держать. — Хеллоу, — говорит Карен, заходя в дом, и Эмма показывает ручкой в сторону кухни, откуда выходит шикарная женщина. Макото себе жену под стать нашёл. И почему она раньше не нашла её? — Привет, проходи за стол, накормлю и поговорим. — Карен кивает на довольно свободную английскиую речь. Видимо, образование у неё очень хорошее. — Подождёшь меня, я обувь сниму, хорошо? — Эмма кивает, чмокает женщину в щёку и бежит на кухню за тарелкой вафлей для братьев, убегая в гараж. Шин решает тоже тихонько слиться с разговора взрослых женщин. Впрочем, он не против второй мамы. Сакура обзывает Макото дураком со вкусом от Ками. И нашёл же… Сано накладывает полную тарелку еды, замечая, какая женщина худая. Блондинка сметает тарелку быстро, будто несколько дней не ела, и запивает чаем. Это прямо странно. Содержать женщину с ребёнком в достатке и теперь перед ней сидит она, слегка недоедающая. Хотя, если со смертью Макото перестали поступать деньги, то она не жировала… — Фенкью, — Карен довольно вздыхает. — Было вкусно. Брюнетка улыбается и ставит печенье на стол и ещё две кружки чая. — Макото умер три месяца назад, — невзначай выдаёт Сакура, пока Карен отпивает чай. — Мгм, — чай идёт носом. — спасибо, обрадовала. — Сакурако Сано, приятно познакомиться, — улыбается брюнетка. — Карен Курокава, — улыбается блондинка. — Можешь остаться у нас на пару недель? Просто Эмма-чан сильно по тебе скучала. Кролика, что ты ей сшила сама, она никогда из рук не выпускает. Всë время с ним, даже когда мыться идëт, садит на полочку рядом с раковиной, и следит, чтобы он никуда не пропал. — Как ты поняла, что я сшила его сама? — Я мать троих сыновей, домохозяйка, что из дома только в ближайший магазин выходит. Как ты думаешь, как я это поняла? — Теперь я поняла... — Так что насчëт остаться? Как раз поможешь узнать Эмму-чан получше, да и поможешь мне, если сможешь. — А с чего ты решила, что я оставлю Эмму с вами? А не, например, приехала, чтобы забрать еë? — К несчастью, мой муженёк очень болтливый. А под натиском отца он вообще рот закрытым держать не может. Так что я знаю, кем ты работала, и что тебе идти сейчас некуда. Эти слова застали Курокаву в расплох. «Сано Макото, гореть тебе в аду!» Как только Карен окажется там же, она живьëм вспорет ему брюхо. Остыв и прикинув возможные последствия и варианты отказа, Карен соглашается. Подворотня или бордель не самая лучшая цена для неё.