Espoir

      

— … И ты останешься здесь навечно!

Юго исчезает.

Портал закрывается.

Пустота смыкается всё ближе.

Нет… Не снова!

Не это!!!

Килби был целителем. И воином.

Сумасшедшим.

Краткое мгновение боли стоит всего.

Всего лишь выстрел себе в голову.

Вакфу не подвела. Дух на несколько мгновений остался…

Будто из ниоткуда к телу, что вот-вот растворится, бросается мальчишка.

Он… не ушёл? Ха-ха…

Тихий шёпот заставляет его вздрогнуть.

Жаль, затравленный взгляд не принёс удовлетворения.

«Если я буду рядом с сестрой…»

Тело уже рассыпается песчинками.

Остаётся лишь та кровь, в которой успел измазаться Юго.

«… то мне не страшно ни забвение, ни смерть».

Потоки вакфу уносят прочь. Вот-вот всё окутает багряная дымка.

Наконец-то… Рядом с ней…

Тихий шёпот заставляет вздрогнуть.

«Забвение и смерть не страшны, брат. А память и жизнь?»

Горло сдавливает.

«Ответь, я же знаю, что ты слышишь меня».

             — … Смысл у зимней одежды всё-таки есть, — флегматично отметил Адамай. — А о том, чтобы мы не смели тренироваться раздетыми, ты нам все уши прожужжал.       Килби раздражённо передёрнулся.       — Потому что иначе вы опять простыли бы, — закатил он глаза. — И вас бы опять пришлось лечить Шинономе и мне.       Сестра, сидевшая на лавке чуть поодаль от Юго и Адамая, тихо рассмеялась.       — Мне нетрудно… Но, Килби, у тебя всё же сейчас и правда не такое здоровье, — мягко упрекнула она. Старейшина элиатропов вздохнул.       — Сомневаюсь, что сумею простыть после такой-то жизни.       — Зараза к заразе не липнет? — предположил Юго, и Килби в очередной раз удостоверился, что раньше хотя бы не переваривать мальчишку можно было с чистой совестью. А теперь…       Хотя за прошедшие годы Килби и впрямь сумел вспомнить, каково действительно жить, а не существовать. Пусть детское тело неимоверно раздражало…       — Предлагаю тебе провести год на ледяной луне.       — Пф, вот уж обойдусь без такого счастья, — мотнул головой Юго. Зато оживился делающий снеговика Чиби, да и Гругал отвлёкся от своего дела.       — А Джива в этот раз придёт?       — А когда?       — А насколько?       — Тише, мелочь!.. — прикрикнул на них Адамай. — Ждите её не раньше десцендра. М-да…       Килби и Шинономе переглянулись.       «Интересно, если бы тогда похитили всё же их, они бы так радовались?» — пробормотал элиатроп.       «Вряд ли бы тогда ей было до общения,» — возразила сестра. Килби, чуть подумав, кивнул.       Два года назад наконец наступил назначенный Шинономе срок: у сестры появилось достаточно сил. Правда, что значит «позвать», пришлось уточнять у принцессы Шеран Шарм через Юго: перспектива орать во всю глотку с утёса Заап в Емельке ни Килби, ни Шинономе нисколько не вдохновила. Дживу, разумеется, звали не из дома: близнецы изумрудного дофуса помнили, что она сотворила, и готовность помочь у них не значила прощения — и тем более не давала доверия. Чтобы окончательно пробудить Ульгруда — у того память принялась возвращаться сама по себе, но очень медленно, — нужно было подготовиться, плюс стоило прикинуть, какая реабилитация ему понадобится: десятилетия в ледяном коконе — далеко не шутки… С «профильной» частью помогал сам Килби, в качестве условно грубой мужской силы подрядили Юго и Адамая, но всё равно пришлось несколько раз возвращаться домой.       В один из таких визитов — с Килби и Юго — дома оказались младшие братья. Старейшина прекрасно помнил… Как они замерли, всматриваясь, а потом загалдели и бросились к Дживе, спрашивая, не та ли она тётя, что убила Фаэриса, похитила Килби и Шинономе и пыталась похитить их.       Лицо стражницы джавиана, когда она осознала, что по крайней мере в этом доме её помнят не как хранительницу месяца, не как благородную прислужницу богов — а как похитительницу, лгунью и убийцу, стоило, с точки зрения Килби, примерно месяца отмерзания в её царстве. Даже Юго, стремящийся быть вежливым Юго не стал одёргивать младших братьев. Лишь когда они высказали главное, вполголоса отметил, что сходу набрасываться с вопросами не слишком-то прилично.       По мнению Килби, мог бы не одёргивать вовсе. Вряд ли, конечно, гордячка исправится, но, кто знает, могла и задуматься… Сестра ждала, пока наберёт сил, но если Джива и правда осознает и хоть немного раскается в том, что натворила, то драконица не станет активировать вплетаемые чары — во всяком случае, даст шанс их снять. Далеко не сразу… Но может оставить шанс.       Пока Джива пыталась осознать всё, Чиби и Гругал подуспокоились — Чиби, хитрюга, даже «смущенно» шаркнул ногой — и жизнерадостно сказали, что тогда потом обо всём спросят, а пока у них снеговик не доделан. Дело было в самом начале фловора, и снег ещё лежал…       Пока Килби с Юго искали по всей деревне необходимое, младшие братья и поговорили. Правду они знали — Адамай волевым решением поставил близнеца незадолго до этого перед фактом, что рассказал им всё — а о чём именно болтали с хранительницей джавиана, старейшина не ведал… Но в следующий раз та, поразительно нерешительная, сама разговаривала с ними, пусть и под присмотром Альберта. Хорошая память у близнецов изумрудного дофуса в случае Юго наложилась ещё и на воспитание: его приёмный отец тоже пусть и был готов понять мотивы Дживы, но делать вид, что всё нормально, отнюдь не собирался.       Стражницу джавиана это не остановило. О чём поговорил с Чиби и Гругалораграном Юго после её второго визита, Килби, опять-таки, не знал. Но сам мальчишка-король расслабился, пусть и по-прежнему зорко присматривал за Дживой дома, когда имел возможность. А хранительница зимы и холодов и дальше норовила провести время с с драконом черноты эбонита и элиатропом с белыми, как снег, волосами.       Шинономе справилась, и Ульгруд сумел вернуться «к жизни». Но ещё требовалась реабилитация, и Джива часто приходила в дом… Однажды, отведя взгляд, попросив у Альберта и близнецов изумрудного дофуса разрешения иногда навещать Чиби и Гругала.       Ответное условие — пока никто не против. Килби и Шинономе не забыли сотворённое стражницей джавиана, но и постоянное живое напоминание действовало бы куда лучше, чем разовый злостный запрет, а часть «милосердия» в душах сохранилось. Они препятствовать не стали.       У сестры были свои мысли, и она их определённо исполнила. Сохранила в тайне: магию разума младшие братья уже точно бы не оценили ни в каком виде — но оставила лазейку и выжидала.       А Чиби и Гругал рассмеялись и попросили в следующий раз ледяные цветы приносить только зимой — ведь летом они тают… Поразительная лёгкость, с которой близнецы эбонитового дофуса приняли убийцу своего старшего брата — пусть они его и не помнили практически — тревожила старейшину… Но, подобно Юго, поговорив с ними, он успокоился.       Чиби неспроста был когда-то Королём-Пророком… Он и Гругал всё понимали. Просто хотели узнать ещё всё и сами. Признаться, Килби и самому было любопытно, раскроет ли стражница джавиана всё, что сотворила, или будет успокаивать себя мыслью, что старшие братья с младшими точно поделились?..       Регулярно приходить, чтобы проконсультироваться по поводу реабилитации Ульгруда, уже год не было нужды. И что-то подсказывало Килби, что долго молчать Джива уже не сможет… Она, похоже, и правда искренне привязалась к маленьким негодникам. Да и на старейшину с сестрой порой смотрела так… Но каждый раз не решалась сказать и слова.       Решилась бы — выслушала б всё сполна.       Впрочем, это не отменяло главного: дозволили бывать в этом доме ей в первую очередь потому, что самые пострадавшие от её действий, Килби и Шинономе, отдавали во всём отчёт и не стали держать «зла» на Дживу. Похить она тогда Чиби и Гругалораграна — и Юго с Адамаем встали бы на их защиту свирепыми буйволками.       Прошедшие годы для близнецом изумрудного дофуса даром не прошли. Килби окинул их взглядом и, не удержавшись, удовлетворённо хмыкнул. Тот факт, что он и сестра вполне смогли передать им какие-то знания, неожиданно приятно грел душу. Странники были всегда неплохими учениками… Но в своей ненависти Килби давно забыл и всё благое.       Да и за высокомерие поплатился…В мальчишке, который должен быть глупым, наивным, который практически ничего не ведал о своём народе, чьё сердце было порой слишком добрым, увидеть… достойного было неожиданно.       — Что-то случилось? — нахмурился Юго.       — Успокойся, ничего такого, что требовало внимания… Представь себе, мир вокруг тебя не крутится, — хмыкнул Килби вновь. И далеко не обязательно признаваться, что на сей раз мальчишка угадал верно. Тот к ответу отнёсся скептично, но ничего говорить не стал. Старейшина тем временем сощурился, прицелился… Нож вонзился на примерно десяток сантикаметров от центра мишени, и Килби недовольно цокнул языком.       — Мимо, — прокомментировал Адамай. Как и близнец, тот морозился на скамейке, но если Юго цивилизованно был укутан более-менее подобающе погоде, то дракон, вытянув ноги, наслаждался холодом в осенней куртке и штанах. Да и в принципе бы ходил в своей любимой футболке с шортами, если бы они не стали недавно окончательно малы… Впрочем, и у Шинономе одежда была зимней исключительно номинально, и Гругал уже несколько минут как намотал свой шарф (ставший поясом) на снеговика Чиби. — Целиться точней не пробовал?       — Куда же мне до тебя, господин Меткость. Я-то ни за что не смогу, целясь огрызком яблока в Юго, угодить в себя… Нож кто-нибудь подаст?       Мишень висела на столбе без малого в двенадцати каметрах, и идти Килби было просто-напросто лень. В конце концов, ему всего семь лет недавно исполнилось, пусть кто-нибудь из «старших» соизволит по снегу пройтись… Увы, с телекинезом Адамай обращался пусть и не без затруднений, но легко. Впрочем, вытащить нож из стены за своей спиной старейшина был уже более чем согласен.       — Ты слишком усердно тренируешься, — Юго бросил взгляд на мишень. — Зачем так рано?       — Не всем так везёт, как вам, — Килби на мгновение воздел глаза к небу. Прямо он и сестра решили когда-то не говорить, но несообразительность младших братьев в некоторых сферах надоедала. — А к моменту, когда пробудятся способности, я хочу быть готовым.       Пусть порталов старейшина раньше времени и не дождётся, но ничто не мешало нарабатывать меткость и общую физическую форму. Лезть на рожон и искать приключений на одно место, что частенько невольно выходило у двух балбесов, он не собирался, но даже в былые времена, когда народ элиатропов до единого проповедовал миролюбие, предпочитал быть готовым ко всему.       Твари из-за грани мирно нюхать цветочки соглашались крайне редко, да и выходить прямо пред светлы очи защитников элиатропов тоже не спешили… А перерождаться слишком часто желания не было, даром что обычно изумрудные успевали.       Зато когда у них возможности в принципе не было, становилось порой «весело»… А вера в спокойствие этого мира у Килби исчезла ещё до перерождения, после приключений Гругала в королевстве Садида. Трикнид прямо на заднем дворе «Хрустящего гоббала» в позапрошлом году, даром что был бодро отпинут Адамаем практически сразу же обратно в лес, её не вернул.       И если белый дракон с близнецом могли позволить себе роскошь не тренироваться чрезмерно, то Килби — нет. Новый бросок — нож вонзился ещё дальше от цели, чем прежде.       Сущая ерунда… Вот только Юго, как понял с неудовольствием старейшина, внимательно наблюдал.       — … Сам не думал, но соглашусь с Адамаем, — заключил мальчишка и, наклонив голову, спросил: — Точнее прицелиться не можешь?       — Сумеешь сам с такого расстояния точно в цель попасть?       Юго вместо ответа пошарился по карманам. Взмахнул рукой — нож со свистом рассёк воздух и вонзился в мишень.       Куда ближе к центру, чем у старейшины… Если вовсе не в центре. Килби недовольно цокнул языком: надо же было подзабыть так не вовремя…       — Ты учил меня сам. — Карие глаза мальчишки на мгновение полыхнули голубым. Килби вздохнул… Впрочем, к недовольству примешивалась ещё и непривычная гордость: действительно учил сам.       Было неожиданно обнаружить в Юго достойного ученика. Пусть старейшина и признавал, что дураком юный элиатроп не был, однако прекрасно знал, что умом тот пользоваться частенько забывал. И сложности со своей дальнейшей судьбой Килби отнюдь не успокаивали: было ясно только то, что обратно в белое измерение или даже Эмруб его и сестру не отправят, но молодой король подразумевал под искуплением помощь в возвращении элиатропов и до тех пор не собирался отпускать ни старейшину, ни Шинономе. Нарушать данное ей слово Килби не собирался, как и заставлять её нарушать своё по отношению к Дживе. Без хоть какого-то обучения Юго и Адамай бы помочь не смогли, а сестре нужен был к назначенному сроку помощник, достаточно владеющий магией элиатропов — неважно, насколько сведущ в других сферах. Обучать чему-то сверх Юго старейшина не собирался.       Вот только тот учился сам. Искал новые варианты применения того, о чём рассказал старейшина, обсуждал с Адамаем, сопоставляя — Шинономе была немного щедрей в обучении, что Килби не удивляло: из драконов-элиатропов только Перворождённые и остались — экспериментировал… Не доверяя — спрашивал настойчиво, докапываясь до сути. И не стеснялся делать это напрямую. Причём Килби даже не знал, что его сначала изумило больше: что Юго в принципе спросил или что нормально сказал, что именно бывает непонятно. У старейшины было много талантливых учеников, и нынешнее перерождение хранителя элиатропов было далеко не в фаворитах (и долго вообще в список не входило), однако болванов, неспособных связать и двух слов, только что-то неразумно мыча, в сравнении с ними было более чем в избытке. А в памяти так и вовсе в массе своей куда большее впечатление произвели… Только уже в сравнении с ними Юго смотрелся относительно нормально.       А однажды Килби заметил, что в увлечённых спорах забывает о прочем. Что мальчишка правда внимательно слушает — пусть и не верит до конца, но принимает — и мотает на ус даже случайные оговорки. Что сам по себе действительно старается вместе с Адом — хотя когда бы им, ещё и занятым в таверне опекуна да присматривающим за Чиби и Гругалораграном, успевать… Что старейшине порой в удовольствие о чём-то рассказывать, понимая, что впустую усилия не пропадут.       И постепенно начал рассказывать больше. Сначала осторожно, сам не вполне веря — а потом всё больше и больше увлекаясь. Пусть и не то чувство радости за учеников, что испытывали Глип и Бальтазар — но гордость за себя за то, что смог хоть чему-то успешно научить. А Юго и Адамай тем временем становились старше, и в какой-то момент Килби окончательно решил: будь что будет. Чему сумеют научиться — так тому и быть. Решат воспользоваться этим же против него и Шинономе — что же, он и сестра дадут отпор… Но старейшина о рассказанном жалеть не будет.       Килби только об одном так и не спросил сестру: понимала ли она, что так случится, считала ли изначально или просто пришла к этому выводу раньше него… Ведь Адамай уже долгое время, в пылу забывая о своём недоверии, так осаждал сестру вопросами, что та счастливо смеялась.       Впервые со времён войны с мехазмами вспоминая своих детей и потомков без горечи. Старейшина вряд ли когда-нибудь скажет… Но за это белому дракону он был благодарен. Как был благодарен и Юго, что тот не отмахивался от слов.       Вот Килби и доучил его в итоге, чтоб… Старейшина не отвернулся, но скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на мальчишку. Что тот скажет сейчас, Килби представлял более чем прозрачно.       — Итак, повторю… Ты прицелиться точнее не можешь? — выделил Юго интонацией последние слова. Старейшина не ответил, но и взгляда не отвёл. Отнекиваться он считал ниже своего достоинства, подтверждать же желания тоже не было. Король недовольно выдохнул через нос, окончательно во всём убедившись. — А я-то думал, что мне кажется, будто ты щуришься… Килби!       — Что «Килби»? Я не обязан отчитываться обо всём.       — Вообще мы и Альберт, пусть и чисто формально, твои опекуны, — протянул Адамай, тоже сообразивший, в честь чего сейчас хмурился близнец. — Значит, верно всё?       Килби исподлобья взглянул на белого дракона. За последние полтора года тот вытянулся и теперь даже сидя изрядно возвышался, а на все попытки смотреть на него сверху вниз и прежде чихал с Зинита. Конечно, попробуй ещё найти более гордую ящерицу… Сестра, уловившая мысли, невольно хихикнула, вызвав недоумение у Гругала. Но тот давно считал Килби сосредоточием «всего зла этого мира», так что в итоге просто махнул хвостом и вернулся к делу.       — … Посадил-таки зрение, — со вздохом констатировал Юго. — Мы же говорили тебе.       — Я сам в состоянии позаботиться о своём здоровье. И я говорил вам, что это у меня генетическое.       — Гене… Генетическое? — высунулась из-за снеговика мордашка Чиби. Как всегда, живо всем интересуется… А ведь воспоминания о Короле-Пророке затуманили память о его прошлых воплощениях: слишком часто у Килби было ощущение, что всё было слишком давно.       — Унаследованное вроде… Нет? — вопросительно взглянул Юго на старейшину. С специализированными терминами мальчишки не слишком дружили, а забивать им головы ненужной для них чепухой ни Килби, ни Шинономе не хотели: один Дракон мозг у них в мгновение ока превращается в решето, если неинтересно. Общие принципы понимают, а перфекционизмом пусть Бальтазар страдает… Однако порой Килби остро жалел, что не может засадить эту парочку на двадцать лет за учебники.       — Не вроде, а точно.       — И от кого же, интересно? — Адамай в притворном удивлении всплеснул руками и ехидно закончил: — От Элиатроп? Или Великого Дракона, м?       Шинономе тихо рассмеялась.       — Ради справедливости, Дракон вполне мог носить очки в воплощении. Правда, он при нас редко принимал людской облик, так что не знаю…       — Дракон? Какой дракон? — завертел головой Гругал.       — Божество элиатропов, второй создатель кросмоза, хозяин стазиса и, к прискорбию, наш кровный папаша.       Уважения к тому, о ком сохранилось ровно два ярких воспоминания, Килби не испытывал никакого. У него и к матери-то мало пиетета осталось…       — А… Э… Ладно, понял. — Лицо дракончика говорило обратное, но с этим уже пусть Юго и Адамай разбираются. Старейшина же поморщился и кивнул на мишень.       — Кто-нибудь подаст?       — Не раньше, чем объяснишь, — неожиданно отрезал Юго. — И, если что, ты нам не рассказывал, в чём именно причина.       — Разве?       — А похоже, и правда, брат… — задумчиво пробормотала Шинономе. — Странно, я думала, уже объясняли. Килби в одной из жизней слишком перестарался с разновидностью видения вакфу, а переродились мы спустя веков шесть. Или семь, не помнишь?.. С тех пор и пошло.       — Прошлая жизнь к нынешней причём? — педантично уточнил Адамай. — И какое отношение имеет это «генетическое»?       — А-а-а, я с вами познаю истинное терпение… В нашем случае сознание определяет бытие особенно сильно, — раздражённо выдохнул Килби. — Или вы думали, что дети двух богов всегда к материальному миру относились? — … Нет. Похоже, они в принципе ничего не думали. И чему он удивляется? — Отголоски старого остались… Я себя помню, вот тело и подстраивается к привычной схеме, пусть и медленно. С остальными, включая вас, тоже работает, — добавил он, переключая внимание близнецов, — просто слабее. После взросления мы застреваем в самом удобном для себя возрасте.       Загвоздка была только в том, что удобном подсознательно. Драконы свободно меняли свой облик, но вот братья и сёстры из элиатропов чаще всего оставались юны. Что любви к ним Килби не добавляло, ибо обычно у них и ум оставался таким же. Впрочем, после потрясений могли постареть очень быстро… Чиби болезнь поглотила за ничтожный для Перворождённого срок, да и Юго касательно прошлой жизни говорил правду, запись на Зините однозначно не была подделкой. И однозначно была сделана вскоре после битвы со старейшиной.       Однако сейчас, упоминая о сей особенности, Килби имел вполне корыстный интерес.       … Сработало. Адамай такой предсказуемый.       — В самом удобном?.. — он оглядел Юго, затем себя и хмыкнул. — Я, конечно, знал, что старший из нашей парочки, но чтоб, хех, настолько…       — Ад!!!       Дракон не выдержал и расхохотался, элиатроп же обиженно надулся. Килби в ответ на недовольный взгляд и ухом шапки не повёл.       … Хотя, если хочется спокойной жизни, то лучше скорее пояснение дать. Король порой, оказывается, был на редкость злопамятен.       — После поры взросления, — повторил Килби, когда Адамай отсмеялся. —А вы ещё подростки. Впрочем, ты-то расти уже перестал, — кивнул старейшина на белого дракона.       — И хорошо, — передёрнулся он. — И так лбом все притолоки собираю. Юго, ты даже не представляешь, как тебе повезло!..       — Ага, до верхней полки в прыжке с порталом доставать!..       Килби и Шинономе переглянулись и синхронно вздохнули. Перепалки изумрудных и в былые времена были тем ещё безобразием: оба близнеца были… м-м-м, как же говорят в этом мире?.. упрямее армии бворков, и если один из выходов был явно лучше другого, то согласиться были готовы — но из двух зол выбирали «с огоньком». В последнее время Юго и Адамай частенько спорили по разным мелочам… Но это, как ни странно, успокаивало старейшин: выпустив пар в пустячном споре, в серьёзных вещах близнецы легко находили общий язык. Слишком похожие, чтобы перестать упрямиться просто так — и слишком разные оттого, что росли раздельно.       Количество бреда в споре тем временем возрастало.       — … Между прочим, ты яблоком в меня первый кинул!       — А дылдой меня небеса, значит, обозвали перед этим!       А-а-а… Серьёзные несогласия близнецы на публику — даже родственную — не выносили, оставаясь поразительно дружны, однако и мелкие перепалки порой весьма доставали. Иногда Килби изрядно сомневался, а не поспешил ли он с выводами.       Было неожиданно обнаружить в Юго достойного собеседника. По привычке старейшина относился к мальчишке с привычным снисхождением — а тот в этой жизни был ограничен менее прочих. Не связанный трепетными рассказами других братьев о помнящем старейшине. Не связанный поклонением Богине — просто признающий её, и не больше. Не связанный шелухой притворного уважения и даже вежливости. Те исчезли ещё в том бою, когда юный король яростно кричал, вспоминая деяния старейшины-предателя. И с тех пор и близко не считал Килби сущностью превыше себя. Тот сначала не обратил внимания.       Подумаешь, мальчишка упрямо спорит, ничего не стесняясь. Иногда бывает хамом, обычное дело. Но при этом он не стеснялся признать свои ошибки и правоту Килби. Однако если считал что-то верным, то до конца. Пару раз ему даже удалось заставить взглянуть на ситуацию под другим углом старейшину. А потом Килби заметил, что не только Юго относится к нему, как к скорее равному — он и сам, пусть сохраняя снисходительность, уже не был столь пренебрежителен.       Однако во время таких споров Килби думал, что решил он так зря.       — … У вас опять мозги отморозились?       Оба близнеца мгновенно заткнулись.       — У тебя другой присказки нет? — поинтересовался наконец Адамай. Килби неопределённо повёл плечами.       То перерождение младших братьев он проклинал долго и упорно. Как они умудрились угодить в огромную глыбу льда посреди ледника, выяснить так и не удалось, но выковыривать их оттуда вместе со всем Советом пришлось лет десять. Старейшина неоднократно тогда предлагал просто спалить всё огнём, а потом вырастить заново (объяснив наконец, что не надо лезть во все места подряд!), но, увы, близнецы под толщей льда были живы, и их тела были тому лучшим доказательством: Перворождённых неспроста не хоронили. Вернее, доказательством были не сколько тела, сколько само их наличие. Оставался, тем не менее, большой шанс, что в головном мозге уже произошли необратимые изменения — да и прочее тоже не радовало… Но изумрудные близнецы, похоже, вспомнили, что изначально, как все братья и сестры, были духами.       А так можно и в вакууме кросмоза с комфортом застрять…       Причём, что вызывало у Килби праведное негодование до сих пор, Юго и Адамай даже не подумали хоть что-то объяснить. Потянулись, жизнерадостно объявили, что у них уже всё отмёрзло там сидеть, и дальше помчались с энтузиазмом искать себе приключений на крылья. Даже выяснить, оставались ли они в сознании все эти годы, не удалось: чокнутыми сами по себе были, и лет тридцать во льдах не особо повлияли бы.       А в этой жизни ещё приключения с Дживой…       — Поверьте, эта вас характеризует наиболее точно. Вам, если не ошибаюсь, в начале весны на коронации его высочества Арманда присутствовать. Вы и перед этим фингалы друг другу наставите, как перед выступлением в Совете Двенадцати?       Произвести сокрушительное впечатление своим внешним видом непутёвым братцам помешали исключительно килопуды грима. Утрировано, конечно, но извели, с точки зрения Килби, немало. Ад, своим цветом обычно довольный, впервые за долгое время ругался, что белый.       А подерись они хотя бы на пару часов раньше, и не было б проблем… Но до энирипс добираться было долго, а Шинономе ещё не хватало сил, чтобы исцелять.       — Во-первых, это четыре года назад было. Мы уже поумнели, — щёлкнул когтями Адамай. — Во-вторых, в ближайшее время ничего не предвидится, так что не бурчи.       — Свидание в прошлом месяце у кого-то с принцессой садида тоже «не предвиделось»… — протянул Килби. Юго немного покраснел, и старейшина с трудом подавил желание залепить ладонью по лицу.       Он не сомневался, что прогноз Шинономе будет точным, однако всё же предпочёл бы, чтобы он не сбылся. Впрочем, со скрипом старейшина признавал: Амалия была не худшим вариантом.       «Не утруждайся, брат, — тихо рассмеялась сестра. — Тебе не идёт думать о чужих отношениях».       «Кто я такой, чтобы отбирать у тебя это право?» — усмехнулся Килби, расслабившись. Возмущённое сопение Юго резко напомнило, что со стороны разговоры Перворождённых порой смотрелись странно.       Пф, на свой счёт усмешку принял, значит…       — Это была деловая встреча, — отвёл мальчишка глаза. Впрочем, возразил вяло, да и не с такими щеками резко отрицать.       — Упаси меня Богиня от такой деловой встречи, где полчаса застревают, воркуя у хищного куста, — пробормотал Адамай. — Что ж ты и я с Армандом и королём садида если и остаёмся надолго, то только из-за бумажной волокиты, а?       — А ничего, что Арманд уже спит и видит, как бы с нами поменьше работать? — вскинул брови Юго. Килби, окончательно поняв, что ножа ему не дождаться, со вздохом сел рядом с сестрой.       Как мальчишки сумели встать поперёк горла неплохому, в общем-то — и прежде всего в плане качеств — наследнику немалого королевства, Килби не знал и знать не хотел. Вполне возможно, что из-за количества работы… Вот только желание пересекаться строго по делу у принца садида отчётливо прослеживалось уже года четыре точно — аккурат с памятного выступления — а до недавнего времени близнецы куда больше общались с его отцом и сестрой. Не свали короля садида болезнь, то и сейчас было б так же… Старейшина устало потёр лоб.       Почему-то его и Шинономе посчитали чуть ли не всемогущими волшебниками, способными практически обратить время вспять и вернуть молодость, были бы силы. Но их даром была именно что медицина во всей своей красе, а не только магия исцеления. Удалось подтвердить основной диагноз, чуть точнее установить причины и скорректировать лечение с учётом своих знаний, уменьшив вероятность приступов… Вот и всё. В конце концов, лекари этого мира пусть и не знали всего, но всё же более чем справлялись со своей задачей, вызывая у Килби даже определённое уважение: где элиатропы с лёгкостью обходились только видением вакфу, там жители Мира Двенадцати были вынуждены ориентироваться лишь на внешние признаки. И понимали всё верно.       А лекарства от старости не было даже у бессмертных… А людям, уставшим, было ещё сложней. Король садида по-прежнему оставался крепок, но всё больше проводил времени, где-то отдыхая, и постепенно передавал свои обязанности Арманду. Можно было бы вспомнить, что Чиби провёл народ через долгую войну, скитание, обретение нового дома, а Окхарт, помимо нападения Нокса и затопления части территорий, пережил всего-то две не слишком серьёзные военные кампании… Но Килби знал, что сравнивать надо в масштабе, и желанье короля садида просто спокойно пожить, присматривая за детьми и королевством, вполне мог понять. Да и Чиби, в отличие от Окхарта, до последнего не знал, кто будет преемником, а Арманда воспитывали наследником с рождения…       Тем страннее было осознавать, что сквозь его невозмутимость сумели пробраться, по сути, два деревенских паренька. Килби бы долго ходил задумчивый, если бы с сестрой как-то не отметил кое-что… Статус королей, с одной стороны, много что мог дать в этом мире — а с другой, у Юго и Адамая не было ровным счётом ничего, кроме него… На первый взгляд.       Старейшина, признаться, считал, что два балбеса благополучно отмахнутся от всех обязанностей на как минимум несколько лет: он им оказал ту ещё медвежью услугу, назвавшись королём при Совете Двенадцати; детей вот так просто никто слушать не станет, а своё положение Юго и Адамай более чем осознавали, на это у них мозгов хватало. Шинономе потом предположила, что, не переродись Килби и она, всё вполне могло бы пойти по такому сценарию. Но их присутствие заставляло достаточно нервничать изумрудных, чтобы они не сидели сложа руки.       Братцы не стеснялись спрашивать. Ни у Килби, ни у Шинономе, ни у Альберта, ни у Бальтазара, ни даже у членов королевской семьи садида и посла Бонта. Памятуя, что тот хотел забрать дофусы, Килби к нему относился не слишком доброжелательно, но со скрипом признавал, что близнецам он, похоже, благоволил искренне.       И не стеснялись использовать все оставшиеся ресурсы своего народа и свидетельства, твёрдо намереваясь выгрызть как можно больше. В Зините много чего оставалось, пусть большая часть и дряхлое старьё, да и оставить след в истории элиатропы успели. Если признания добиться удалось сравнительно быстро, то с территорией вопрос был до недавней поры острым… Но Зинит-остров, уже практически полтора года свободный от влияния изначальных дофусов и Огреста, потихоньку начал восстанавливаться.       Не то чтобы Килби был в восторге от того факта, что священную гору — хотя веры в богов в старейшине было немного — собираются сделать постоянным местом обитания, но заткнуться Адамай попросил в своё время весьма убедительно. Изображать оскорблённое достоинство, может, и вышло бы, но не только Юго после боя на Багровом Когте выкинул добрую часть трепета перед старейшинами. Близнецы, чтоб их… Да и других вариантов с землями, в общем-то, не было.       А ещё мальчишка успел, поприключавшись по миру, заработать вполне неплохую репутацию и не стал ждать, пока она растворится в ходе времён. Килби и Шинономе в последние несколько лет подрядили копаться в библиотеках — мол, всё равно лучше представляете, что именно искать, — и довольно быстро им пришлось прийти к выводу, что все материалы за последние несколько лет для одного из их дел мало полезны: даже если что-то и было, то из-за деятельности Юго затерялось. Причём без разницы, изучать ли архивы и всякие подшивки, или расспрашивать людей. Последнее, вот уж спасибо Богине и Дракону, Юго и Ад делали при случае сами…       К дракону отношение у Килби было несколько помягче, и с ним «моментов прозрения» не было: старейшина просто замечал чуть позже то, что заметил в близнеце Адамая. Осознание, что они могут быть достойными учениками и собеседниками, было неожиданным, но не слишком трудным. В конце концов, некогда старейшина по праву уважал братьев за некоторые качества, которые они проявили вновь.       А вот понять, что Пророк много лет назад не ошибся, стало слишком болезненно. Понять, что, возможно, выбор был сделан не из безысходности, не благодаря отсутствию других кандидатов и недоверию к Килби. Что был действительно осознанным.       Старейшина помнил изумление, когда Чиби назвал наследника. Ещё бы не помнить… Столь яркие эмоции Килби давно не испытывал и даже в какой-то момент подумал, а не одолела ли болезнь разум Пророка. Тот смотрел твёрдо, но узнать, о чём думает, было не по силам. Помнил старейшина и реакцию близнецов-хранителей. Что-то порывались сказать… Но в итоге лишь выдохнули и ответили, что будь на это воля Чиби.       Знали ли они до этого? Вряд ли, но всё-таки точного ответа Килби не ведал. Даже не знал, когда именно Король-Пророк принял решение!.. Хотя незадолго до того злополучного часа он отчего-то зашёл без повода, просто поболтать… Перед этим переговорив с вернувшимися с разведки Юго и Адамаем. Принял ли Чиби решение тогда? И почему? Он не знал, определённо не знал — иначе бы не смог молчать — о том, что именно Килби украл сердце Оргонакса. Однако всё равно назначил преемниками несносных юнцов…       Понимал, какими они могут стать?       Ошибки в их действиях было тогда находить легко, как и думать, что сам бы на их месте поступил бы иначе — мудрей. Однако, возможно, стоило б расщедриться на нормальную критику, а не шипение сквозь зубы… А в злости и разочаровании их успешные решения игнорировал. Куда проще списать все послевоенные проблемы на неграмотность парочки идиотов в аккомпанементе прочих, чем всё-таки признать, что…       Жаль, что удалось понять это только после перерождения, вновь получив приговор, с которым не сумел смириться. А ведь история этого мира далека от былых времён элиатропов и весьма богата, да и народ Килби никогда прежде не был в такой бездне, в которую угодил после второго пришествия мехазмов… Интересно, что будет дальше. Вот только… Килби едва слышно вздохнул.       Слишком поздно он сообразил, ослеплённый ставшим привычным безумием. Не назовись он королём, расскажи близнецам правду — разумеется, умолчав о своей роли в войне, — не попытайся прежде всего вновь начать странствие… Разве что сестра бы могла остаться в дофусе, но и это можно было б исправить. Даже когда б Юго и Адамай нашли Фаэриса и тот бы поведал им всё до конца, влияние на них по-прежнему бы удалось сохранить. Драконы более подозрительны, Ад бы не принял всё так легко (ему и изначально-то не нравилось, как реагировал Гругалорагран), но просто бы занял выжидательную позицию. Юго бы захотел во всём разобраться, и это прекрасно б сыграло на руку. Килби оставался старейшим из элиатропов, знал, чем «зацепить» брата. Искренность — сильнейшее оружие… Даже если бы он не скрывал расчёта, то только бы сильнее показал Юго, что от него можно ждать — и получил бы в ответ привязанность и доверие. Пусть и не без оглядки, мальчишка б всё равно следил под влиянием других братьев за Килби пристально, но ответил бы добром на добро. А Фаэрис, в свою очередь, слишком уважал своего короля, чтобы перечить. Мог убеждать бы вернуть обратно в белое измерение, не спускал бы глаз… Но не причинил бы ни малейшего вреда, пока Килби не начал бы первым — или бы пока синему дракону не отдал отмашку Юго. Адамай тоже бы мог, но он и сейчас спорные моменты сначала пытался проговорить с близнецом, а потом действовал…       А получив доверие, можно было бы рассказать об обряде. Фаэрис определённо тосковал по Мине, он понял бы Килби… А младшие братья прониклись бы трагической историей. С элиакубом собрать дофусы было б легко, и сестра бы вернулась. Старейшина бы даже предложил синему дракону сделать то же самое… Хотя вряд ли бы тот согласился, для прочих пар воскрешение близнеца приносило из-за разницы в возрасте слишком много душевной боли. А вот Бальтазар, старый дурак, всё-таки поддался соблазну…       Поступи Килби чуть иначе, и Юго и Адамай сами бы провели его обратно к народу элиатропов, снова бы сделали его старейшиной, перед которым трепетали и которого уважали все, к которому прислушивались.       Дали бы потом возможность уйти самому исследовать мир без всяких «но», сохранив ему дом.       Вернувшись из Эмруба в прошлом году, юный элиатроп был слишком задумчив. И только спустя несколько часов наконец тихо рассказал Килби, что Бальтазар все те тысячелетия не раскрывал детям его роль в падении элиатропов до конца. Упростил, что без старейшины бы этого не случилось, что это он стал причиной войны… Но не говорил, было ли то хотя бы отчасти роковое стечение череды обстоятельств или полностью осознанное предательство.       Всю правду дети узнали только в бою. А до той поры у Килби был шанс вернуться, был шанс, что сестре и вовсе не придётся нести крест его поступков. Но прежнего уже не воротить…       Однако сумел ли бы тогда старейшина увидеть то же, что и сейчас? Действительно осознать, что далеко не во всём он был прав…       Ещё несколько лет — и из Гиперзаап выйдут первые из элиатропов Эмруба. Немного, только самые старшие, что станут помощниками… Но история элиатропов продолжится в этом мире.       Начнётся вновь…       Чего теперь стоит память сама по себе? Не жизненный опыт и не знания. Пусть люди неизменны, но даже за несколько лет пришлось переосмыслить — причём далеко не с удовольствием — некоторые грани человеческого характера. И теперь жизнь элиатропов пойдёт по совсем иному пути.       Наверняка останутся красочные празднества в честь богов: очень настойчиво о них расспрашивали близнецы — но больше к ним постоянно взывать не будут. Пусть дети и воспитаны Бальтазаром, но он мало успел повлиять на Юго и Адамая — а именно им вести народ. Больше не будет принадлежать весь мир во всей его необъятности — на этой планете очень много рас.       Элиатропы, как и в былые времена, начнут незаметно менять мир вокруг себя… И меняться сами. Что бы сказал Бальтазар, если бы видел происходящее не только изредка через элиакуб, а постоянно? Если бы мог общаться с близнецами изумрудного дофуса чаще раза в год?..       И первые из нового поколения ступят на земли Зинита совсем скоро, едва только Юго и Адамай наконец окончательно договорятся с садида о помощи в восстановлении плодородия земли, её степени и плате. Добиться признания своего статуса они давно сумели, после победы над Огрестом право на территорию оспорить решились немногие — как будто были шансы… — а наладили связи братья ещё очень давно.       Элиатропам было что предложить этому миру… Равно как и чем отстоять своё. И кто, лучше защитников народа, с этим бы справился?       Увидеть, что Юго и Адамай могут стать хорошими королями, было болезненно. И всё же старейшина сумел это признать, разглядев…       — … Нет, а весь мешок ягод тогда я, значит, съел?!       — Хэй, это мои лавры. А вот съеденная сковородка колбасы перед этим — на твоей совести! Не ты один позавтракать хотел… А если ягоды охота, с Амалией снова поворкуй, она тебе ещё вырастит!!!       … Впрочем, Килби не забывал, что у него проблемы со зрением.       

***

      От перепалок младших братьев хотелось рассмеяться. Какие же они всё-таки дети… Пусть и повзрослевшие, ставшие куда мудрей… Но всё-таки дети. И душою, в отличие неё и близнеца, навечно останутся юными.       — О да… С ними никакого цирка не надо, — пробормотал Килби.       — Разве что если с безопасного расстояния наблюдать, — улыбнувшись, качнула головой Шинономе.       — А какое безопасное? — живо заинтересовался Гругал. — Я цирк люблю!       — А это смотря чем они занимаются. Если готовкой, то метров десяти хватит, — прикинул брат. — А когда дерутся с чем-то, то и сотни маловато будет.       — У-у, так не видно ничего… — расстроился дракончик. Шинономе тихо фыркнула.       Чёрные драконы легко привязываются — а Гругалорагран в особенности. И в равной степени поразительно упрямы в своих чувствах… Алой драконице стоило немалых усилий сберечь близнеца, Гругал что в прежней жизни Килби недолюбливал, что даже сейчас, когда оба переродились.       И тем было поразительней, что он переменил мнение о самой Шинономе всего за несколько дней после встречи…       — Так Адамай и я тебя зря учили, выходит? — она протянула вверх руку и пощекотала парящего над собой дракончика. — Расстояние-то совсем маленькое.       — Уай, щекотно же!.. — Гругал попытался увернуться, но тут же ойкнул. — Распустилось…       — Ничего страшного, мы же никуда не торопимся, — улыбнулась Шинономе.       — И верно! — воодушевился дракончик.       «Сестра, может, всё же я тебя заплету?»       «Зачем отнимать у ребёнка радость? Тем более что нам сегодня и не надо никуда, хвостом в крайнем случае обойдусь».       Почему-то Гругалу очень нравились её волосы. Драконица не видела в них особого смысла, но не только неугомонный младший брат был ими когда-то очарован, и относилась к ним весьма бережно.       Да и сама иногда могла не удержаться и, расчёсываясь, долго смотрела на струящееся золото длинных волос… Пусть сейчас они и всего до середины спины. Гругал вновь принялся бережно перебирать пряди, сплетая в косы, и Шинономе прикрыла глаза.       Загадка… Она так и не смогла понять до конца, почему яростный младший брат так мягко отнёсся к ней. Он терпеть не мог Килби и даже сейчас скорее мирился с ним… Но на неё бурчал, только когда обижался, и даже во младенчестве смотрел на неё скорее с настороженностью и любопытством, нежели злостью. Те деяния, за которые Гругалорагран ненавидел Килби, были и следствием действий Шинономе…       Вину с неё не снимали даже сами изумрудные, с их-то милосердием. А Гругал почему-то относился без злобы, да так, что Адамай иногда ворчал, что у него младшего брата уводят… Белый дракон, скорее всего, знал — или хотя бы подозревал — ответ на вопрос, но не делился им. А алая драконица, долго гадая, так и не смогла найти единственно верный.       — … Сестрёнка, а когда Гругал превращаться начнёт, он на тебя или на Ади будет похож?       — От него самого зависит, Чиби, — улыбнулась Шинономе. Когда только он подойти успел?.. — Как захочет.       В конце концов, магию определяет желание… Адамай и Фаэрис, что не любили показывать слабость, в очень немногих перерождениях внешне были действительно похожи на людей, чаще всего оставаясь где-то даже не посередине — куда ближе к драконам. Впрочем, им нередко составлял компанию Эфрим…       — Хочу быть похожим на сестрёнку! — тут же громко заявил Гругал. Адамай, косивший в их сторону последние минуты две, подавился воздухом.       — Кха!.. Я ему, значит, пелёнки менял… Ночей не спал, пока он вопил и охотился… Отлавливал по всем местам, пока он не убился… — педантично начал перечислять белый дракон, пока наигранное возмущение в голосе нарастало. — Гоббалов ему посреди ночи готовил… Последствия его шалостей разгребал… Всему, что знаю, учить пытался и пытаюсь… На охоту с ним хожу… А он на сестрёнку хочет быть похож! Шинономе, это как вообще?       — Сама хочу знать, — беззлобно фыркнула она и с любопытством посмотрела на Гругала. Тот махнул хвостом и повернулся к Адамаю.       — Ты страшилище, — безапелляционно заявил дракончик, — а вот сестрёнка красивая! И вообще, драконы должны быть милыми!       Шинономе с изумлением воззрилась на Адамая… И по удивлённому же взгляду в ответ поняла, что и для него эта реплика — новость.       Сам бы Гругал до такого не додумался, Чиби дела нет, а если ещё и ни она, ни Ад…       Милый дракон. Кто вообще умудрился?       — Это тебе кто такое сказал? — поинтересовался Адамай, справившись с эмоциями.       — Эм… Предположим, я, — признался Юго, старательно кося взглядом в небо.       А… Ну да, кто ещё-то? Килби, даже скажи что-то подобное из сарказма, был бы Гругалом осмеян. Юного короля чёрный дракончик же за слишком большой авторитет, может, и не считал, но всё-таки над его словами раздумывал.       Можно было б сразу догадаться… Ляпнуть про «милых драконов» мог определённо лишь тот человек, который из-за нехватки адреналина и буйволков с усмешкой очаровательными питомцами называл… Даже если этого и не помнит, всё же память прошлой жизни у него лишь короткими фрагментами. Интересно, то чучело из последнего зверя-«вторженца» из-за грани в старом мире, которое Чиби в подарок Юго сделал, всё ещё может ходить? Жаль, в прошлый раз на Зините не посмотрела…       Тофу на фоне прошлых питомцев сначала казался Шинономе подозрительным, но когда она узнала Аза получше — да и этих птичек в целом — то успокоилась. Чутьё у Гругалораграна было что надо, подобрал подходящее… Да и сам Юго стал в этой жизни, насколько она могла судить, всё же спокойней.       — Ты, значит, — шумно выдохнул Ад. — Ты. Ну-ну.       — Да будет тебе, — отмахнулся Юго. — Успокойся, ты вообще самая милая ящерица-переросток на свете.       На этот раз удивилась не только Шинономе, но и Килби.       «Не знал бы, что точно не помнит — подумал бы, что издевается…» — признался брат. Драконица чуть кивнула. Когда-то давно близнец — ох и учудили же тогда другие братья, пятеро балбесов… — с сарказмом прокомментировал их действия практически той же фразой. Правда, ящерицы-переростки были отнюдь не милыми: Килби прошёлся по умственным способностям — но в остальном формулировка весьма схожая.       «Может, просто отблески… И я давно говорила, что в некоторых вещах вы похожи».       «Сестра, не трави душу. Упаси Богиня от такого сходства», — содрогнулся брат.       — … Э… А… Юго, а это как вообще?       — У каждого свои критерии, Гругал. А Ад просто гордый очень.       — Пф, кто бы говорил…       А ведь всё же и правда были похожи. Далеко не явно, но… Чиби неспроста выбирал когда-то именно между Юго и Килби. Если бы не считал подходящими обоих — не колебался бы так долго. Считал бы кого-то другого — не позволил бы болезни так быстро поглотить себя.       Как братья никак не могли найти общий язык, она прекрасно помнила. Да и сама не лучше… Адамай и Юго без конца находят новые приключения — а о том, к чему может привести, будто бы не думают… В итоге пришлось признать, что для везения совпадения слишком частые, но их всё равно очень часто приходилось лечить. А они, словно ничему не научившись, снова отправляются на зов…       Должны перерождаться чаще других. Должны… Но не перерождались. Да и зря забыла она и близнец, что младшие они исключительно потому, что не помнят — но многому научиться можно заново, пусть с опытом Шинономе и Килби и близко не сравнить. И потому что чаще всего воспитывались как младшие. Чаще всего, но не всегда…       — … То есть, по-твоему, гигантский огнедышащий зверь, способный устроить локальный Хаос Огреста без какой-либо помощи, должен быть милым?       — Ну, образно… Ты даже не представляешь, как удобно твою лапу вместо подушки в пути использовать, когда ты из себя великого и ужасного не корчишь.       — Ага, и лапу вместо подушки, и из крыла чудесное одеяло… Слушай, братец дражайший, может, просто начнёшь в походы спальный мешок брать? С грелкой, раз мерзнешь. А «великий и ужасный» — это к Гругалу, я такой, какой есть.       — Это он меня похвалил или поругал? — шёпотом спросил у Шинономе дракончик. Она пожала плечами.       — Наверное, и то, и то, так что можешь не обращать внимания, — хмыкнула она.       Белый дракон к чёрному относился без лишнего пиетета перед новым перерождением наставника, но всё же трепетно оберегал.       — … Угу, какой есть. Тебя кому-то пытаться переделывать — опасно для здоровья… А тебе притворяться не таким, какой есть — вредно!       — Богиня, спаси… Да если невмоготу тебе, к Амалии иди, её называй милой, сколько влезет, любитель того, от чего нормальные люди разбегаются… Эй, да успокойся, я не её имел в виду!       Шинономе тихо рассмеялась. Какая же ребятня… И ведь ухитряются такими оставаться всегда.       «К слову, про «милых драконов» Юго ляпнул как раз после того, как Адамай его разговор с Амалией прервал, — флегматично заметил Килби. — Признаться, я исключительно рад был… Надоел уже».       Значит, подобие «вопля отчаяния»… Ад и правда мог спустить их обратно на землю не в последнюю очередь из ехидства.       Её предположение, сделанное столько лет назад, оправдалось с лихвой: младший брат и принцесса садида действительно стали друг для друга немного больше, чем друзьями. Правда, года три-четыре назад отношения едва не перешли в трагикомедию, когда Юго заметил, что не растёт… Но Килби решил, что сбережет куда больше нервов, рассказав ему чуть подробней о взрослении элиатропов, чем мелочно злорадствуя над метаниями. Сама бы Шинономе вмешиваться вряд ли бы стала, хотя, наверное, подтолкнула бы спросить, а то с Юго сталось бы не сообразить… С Амалией, гордой принцессой с ведьминским норовом и душой королевы, Шинономе общалась редко, но юная девушка внимательно слушала драконицу, хотя, памятуя о прошлом, не спешила легко доверять и с годами отвечала всё более вдумчиво. Поразительно, как быстро в этом мире течёт время… Юго и Амалии же всего немногим больше двадцати… Хотя они и не торопились: им будто хватало одного знания, что будут однажды рядом.       Сколько же веков с былого прошло, даже необычно вновь понимать… А ведь когда-то Шинономе каждый раз радовалась, когда кому-то из братьев и сестёр удавалось найти того, с кем смогут танцевать. Как и когда любимых находил кто-то из потомков… Когда всё ограничилось сдержанным кивком? А когда и вовсе стало всё равно?..       Она не могла вспомнить.       Может, потому и заслужила столь жестокий урок?.. Слишком зачерствела… Узнать бы, смог хоть… хоть один дофус восстановиться? Элиатроп руками Норы и Эфрима уничтожила всё живое, но осколки могли уцелеть, а десять богов нашли мир спустя всего лишь пару тысячелетий…       Вот только даже если и восстановились, что с того? Те дофусы уже давно в таком случае стали частью этого мира, а то, что их происхождение идёт от элиатропов, уже не играет роли.       Зачем их вообще искать?! Почему она продолжает?..       В какой-то момент ей стало просто всё равно на всё. Рутина, одинаковая, захватила. Помочь одним драконам, присмотреть за другими, остановить при необходимости, заняться делами Совета… Бездна затягивала. Эмоций оставалось меньше и меньше. И пока Килби сходил с ума от ярости бессилия, она теряла волю к жизни.       Худшее, что могло бы случиться с Перворождёнными. Но ей и правда уже стало всё равно, дофус или жизнь. Смысл, если разницы нет. С братом можно общаться и так, и так, если захочется. Потомки — не маленькие, сами разберутся, если пожелают. Другие из Совета, которых она и не заметила, как перестала называть братьями и сёстрами — тоже.       Зачем что-то делать, к чему-то стремиться, если в конце концов всё исчезнет в никуда. Она обучит кого-то — тот умрёт и забудет. Излечит — Смерть не ведает поражения, просто отступит на какое-то время. Что-то построит, запишет, сотворит — ход времён разрушит всё даже раньше, чем она увидит конец.       Если даже сам кросмоз, само творение исчезнет, возродившись вновь пустым, когда дофусом придётся воспользоваться матери и отцу.       Отвратительно… Храня дар медицины, проглядеть у самих себя проблемы со здоровьем. Пусть даже ментальным, ведь лекарями душ были скорее Нора и Эфрим. Отвратительно.       Если всё бессмысленно, то зачем бороться за что-то?.. Поэтому Шинономе, ведая о замысле брата, не стала ничего делать.       Помогать — не было сил, да и сохранилось в ней тогда ещё достаточно эмоций, чтобы не пойти на такое. Мешать — деяние брата всё равно вряд ли поможет, но хоть какой-то шанс, что всё-таки жизнь перестанет отравлять.       О том, что разразится именно война на уничтожение, ни она, ни брат не задумывались. Недостаточно хорошо знали мехазмов — такое бы никто не предположил. Они даже про своё сердце сказали лишь, что это — орган, дающий путешествовать меж звёзд… Истинное значение так и не раскрыли даже в войне: лишь стало ясно, что роль куда больше. А ведь стоило задуматься, почему волей богов элиатропы воспринимали это слово языка мехазмов именно так.       Что разразится конфликт — очевидно. Брат был не настолько наивен, вопрос оставался лишь в масштабах. Тем более что, судя по рассказам мехазмов, потерявшего сердце могут взять на буксир другие… Злостная ирония судьбы, что это подтвердилось прилётом Оргонакса в новый мир. Шинономе понимала логику брата и считала её вполне верной, пусть к тому моменту драконице и было уже всё безразлично.       Лёгкий конфликт — Чиби и Мина с Фаэрисом урегулируют его без проблем. Элиатропам было что дать мехазмам, пусть и несоизмеримо меньше, чем могла предложить раса со звёзд… Но от этого возможные предложения не становились менее ценными. Мехазмы бы не отказались, пусть и собирались скоро уйти — одна из главных причин, почему брат решил действовать. Самый вероятный вариант, если сердце — просто деталь.       Если дойдёт до боя — среди элиатропов были те, кто умел держать оружие в руках, пусть их и осталось не так много. Защитники бы смогли показать с лихвой, что недооценивать детей Богини не стоит. Времена, когда народ был един и потому не нуждался в искусстве войны, к тому времени прошли… А твари из иных измерений и вовсе никогда не спрашивали разрешения.       Война? Перворождённые — дети Элиатроп и Дракона. Шесть дофусов легко откликнутся на зов, как и прочие. А затяжной конфликт подтолкнёт к развитию промышленность, которая потянет за собой всю науку. Долгий застой, только усилившийся из-за того, что Чиби был вынужден занять престол, прекратился бы. Лучше, чем ничего…       И в любом случае у Килби в руках оставался артефакт, позволяющий путешествовать сквозь кросмоз и измерения. Первоначальная цель, остальное — второстепенно. В чём-то даже не вполне желательно. Элиатропы могли, используя иные планы, путешествовать к далёким мирам… Но на это уходило много энергии, Чиби закончил расчёты для межмировых порталов только к первым виткам войны, ведь восстание, заставившее когда-то изобретателя сесть на трон, лишило надежды продолжить только-только начавшиеся исследования… Смерть близнецов эбонитового дофуса и так отодвинула их на десятилетия. Дальнейшие события — на столетия.       У сердца мехазмов были две основные функции. Преобразование — оно многократно усиливало действие других модулей. Или чар. И путешествие сквозь пространство.       Дар детей Элиатроп — порталы. Уникальное, невозможное совпадение — практически идеальная синергия, в шаге от полного резонанса, надо только чуть доработать!.. Шинономе не поверила собственному разуму после первого — и последнего эксперимента брата. Он не смог взять сердце под контроль до конца, но сумел почувствовать, какие способности оно может дать.       Расстояние от Шукрута до Иглориума, от Экстернама до Инкарнама — всего лишь шаг. Можно увидеть всё, весь мир, больше не быть скованными!.. Однако вскоре отблеск эмоций у Шинономе погас, а брат был вынужден прекратить попытки: мехазмы начали искать сердце.       Долго пытались найти. Спрашивали у всех элиатропов, которых встречали. Искали, заходя в дома, ничего не стесняясь. Чиби как мог пытался вести расследование, успокаивал недовольный народ и отчаянно старался объяснить наконец мехазмам, что у элиатропов нет коллективного разума, в отличие от пришельцев. Совет даже не мог собраться хотя бы в половинном составе — по одному из близнецов — потому что постоянно кто-то был занят, а король и вовсе практически перестал спать, пытаясь разобраться со всем и донести суть ситуации до мехазмов.       Те так и не поняли. Для них такая концепция просто оказалась слишком странной. Среди них были случаи, когда отдельные группы теряли связь с головным центром, но это было, как правило, из-за помех и невозможности пробиться сигналам. Они в какой-то момент посчитали, что у элиатропов это — постоянное состояние. В конце концов, планета и впрямь была насыщена энергией… А потом узнали про связь Перворождённых. Мина сбивчиво, впопыхах рассказала всё, но Шинономе помнила и позже сопоставила все детали самостоятельно. Окончательно мозаику сложили последние переговоры. Бесполезные с точки зрения попытки заключить мир: они лишь должны были перетянуть внимание мехазмов на другую область, чтобы и шанса найти строящийся Зинит не имели. Мехазмы сказали три вещи. Что, во-первых, смерть всех элиатропов позволит обыскать планету тщательней, позже безопасно её покинуть и гарантированно уничтожит вора. Что, во-вторых, если её поле мешает связи, то в посмертии та заработает — глупцы — а легенды элиатропов допускают связь с погибшими и обладают высоким уровнем достоверности. Что, в-третьих, при таком уровне достоверности наличие цикла перерождения не выглядит полностью бессмысленным, и, в таком случае, с точки зрения религии элиатропов мехазмы лишь ускорили круг.       Смех тогда разодрал горло. А в памяти почему-то эмоций не осталось. Были ли вообще? Хотелось плюнуть огнём в тех, кто вёл переговоры. Что же, ей и остальным тогда дали карт-бланш. Мехазмы к тому времени уже носили броню, что не расплавить так просто… Но она — дочь белого и чёрного огня. Связанная с пламенем, алая. Юго позже сказал, что остался лишь котлован, полный металла.       Но когда брат-близнец только-только похитил сердце, до этого было ещё далеко…       Юго и Адамай продолжали бурчать друг на друга на скамейке напротив, Гругал сосредоточенно пыхтел, перебирая волосы Шинономе, Чиби пытался вылепить снеговику то ли крылья, то ли рога.       Счастливые. Просто живущие.       Что никогда не узнают, через что прошёл народ элиатропов. Никто не сможет рассказать. Бальтазар, милый Бальтазар, был в тылу, дети видели совсем мало, а она и Килби не смогут заставить себя всё поведать! Никто не сможет рассказать.       Да даже если и она сумеет!!! Они всё равно не увидят всё сами. Едва ли пробудят память. И лучше пусть останутся без неё: им же легче.       Не ведая, легче.       Мехазмы всё продолжали искать. Получив разрешение от одного на обыск дома, они считали, что получили у всех если не в городе, то на улице определённо. Когда всё же решали, что проще ответить, чем спорить — говорили, что по законам элиатропов же обыск дома подозреваемых допустим. Подозреваемыми они считали всю расу.       Из Совета кто-то да пропадал денно и нощно у мехазмов, пытаясь объяснить или говоря о ходе поисков со стороны элиатропов. Удивительно, что пришельцы со звёзд тому хотя бы первое время верили, пусть и недолго, при их-то мировоззрении… И постоянно кто-то пытался успокоить людей. Мехазмы были в своём праве, проводя расследование, но методы, которыми они это делали, всё больше доводили народ до точки кипения.       Особенно то, что Совет пришельцев так и не одёрнул. Но и выбора-то тогда не было, мехазмы все попытки не пустить их считали за попытки же скрыть что-то. Впрочем, в ту пору многое прошло мимо Шинономе. Драконы участвовали в расследовании, прочих обязанностей с матриарха тоже никто не снимал. Она до сих пор помнила, как долго мехазмы шарились по анклаву, ища зацепки… Особенно тщательно они обыскивали экранированные места, «сокровищницы» и барьеры. Логичный метод — если они не смогли найти сердце по зову, то легко догадаться, что оно чем-то защищено. О том, что может быть уничтожено, мехазмы не думали… Поначалу.       Впрочем, и потом эта версия ими оценивалась как «маловероятная». Однако им одной возможности хватило.       Как бы то ни было, ни в первый визит мехазмов, ни в последующие не обошлось без проблем. И элиатропы теряли терпение, а у драконов его изначально куда меньше в среднем… Чудо, что никакой из артефактов не среагировал, а барьеры не спали, но, как слышала Шинономе, не везде было так гладко… Стали аккуратней мехазмы только после того, как десятку из них пришлось менять половину деталей из-за очередного, с их точки зрения, безобидного предмета народа элиатропов. Ведь древний же артефакт, а прежде культ мира был куда сильней… Вернее, не мира. Миролюбия.       Даже если потомки Великой Богини. В жилах есть и сила Великого Дракона, даже спящая. Фрагменты легенд и летописи мехазмы принялись анализировать именно тогда.       За расследование беспокоиться не было нужды. Килби изначально пустил его по ложному следу, да и за общим ходом следил. Волнения людей изначально казались не такой большой проблемой… Потом брат понял, что всё может выйти за грань разумного, но уже опоздал. Два месяца стараний ничего не решили.       Рассказ внучатого племянника и дочери даже в памяти контрастировал. Молодой дракон, полный огня, торжествовал, что мехазмам наконец показали, что они зашли далеко. Паникующая драконица, сразу же после новостей сорвавшаяся в город: у неё оставался там дорогой человек и дети-элиатропы. До племянника всё дошло только тогда.       А дочь едва смогла вырваться с семьёй. И сразу же повернула обратно, чтобы встать на защиту. Шинономе, немного поколебавшись, всё же попросила близнеца, чтобы кто-то проверил, что происходит, и отправилась следом…       Недовольный ответ на действия мехазмов должен был когда-нибудь случиться. Подкрепление прибыло слишком поздно, но всё же кое-что удалось сделать. Мехазмы в тот день отступили.       Как выяснилось, посчитав реакцию одного поселения за отношение всего народа. На следующий день они объявили, что элиатропы сами сделали свой выбор и отныне мехазмы будут уничтожать всякого, чтобы точно разобраться с вором.       Эмоции от этой новости оказались будто пустыми. Все вокруг переживали, думали, что будет… А Шинономе по-прежнему отчего-то реагировала на всё куда слабее, чем должна. Хотя, казалось бы…       Если бы только она вспомнила, что в устах мехазмов драконы из рода детей Богини тоже были элиатропами.       Провал переговоров был ожидаем. Чиби так и не смог убедить мехазмов помедлить с выбором, продолжить мирное расследование, да хоть что!.. Мехазмы объявили своё решение везде одновременно, и в некоторых местах уже гремели бои.       Драконы, горячая кровь, не могли остаться в стороне… Племя как таковое не вступало в войну, пусть Шинономе и была из числа Перворождённых и к тому моменту уже вернулась в Совет. Только у многих были вовне друзья или даже родственники — незанятых вскоре не осталось. Алая драконица смутно тревожилась за детей… Но в целом оставалась спокойна, просто просила не рисковать понапрасну. Пока целы дофусы, всё равно возродятся.       Что бы ей стоило быть тогда внимательней!..       Война набирала обороты. Часть городов всё же удавалось отстоять: благодаря Заап логистика элиатропов сильно отличалась от той у мехазмов, вынужденных использовать только материальные дороги. Те поселения пришельцы переносили в менее приоритетные. Некоторые — удерживать, давая время на эвакуацию. За другие бои гремели, не прекращаясь.       И мехазмы продолжали медленно шагать, оставляя за собой земли, полные чёрного огня. Пришельцы помнили, что тот делает порталы нестабильными и искажает созданий вакфу.       Когда-то стазис был легко послушен рукам каждого из братьев и сестёр… Когда-то. Чиби, боясь повторения катастрофы — вызванной, что иронично, прежде всего незнанием, — запретил владеющим чёрным огнём передавать кому-то своё искусство, использовать — запретил фактически, не прошло и века с начала его правления. Дар, и без того находящийся в упадке, практически угас.       Полностью запрет Чиби не снял даже во время войны. Тех, кто мог что-то сделать с пурпурной энергией, катастрофически не хватало. Да и мало что можно было сделать с теми объёмами, что щедро лили мехазмы, слишком долго стазис был практически забыт…       Драконы продолжали постепенно погибать. Дофусы каждого кто-то хранил, и у многих не ведала места даже сама Шинономе, пусть и легко бы могла найти по преданиям. Но гробница дофуса — священное место…       Осталось меньше половины, а с начала войны переродилось только трое. Тревога постепенно проникала сквозь корку на сердце, алая драконица неустанно искала. И не находила. В один из дней захватили бывшую территорию анклава, а через несколько дней удалось отследить странный маршрут — и не менее странное здание. Дофусы или нет там — надо было проверить.       Внутри — множество рядов с одинаковыми банками. Подписанные, тщательно, чтобы не перепутались… Устоять на ногах Шинономе тогда не смогла.       От каждой, каждой веяло такой знакомой силой, такой родной, каждая — ясна поимённо даже без подписей… В памяти картины проносились одна за другой. Все те годы, которые они были рядом. Которые ей ещё не было всё равно.       В каждой банке лежали осколки.       Почему она не согласилась перенести дофусы в сокровищницу?! Почему не проверила раньше остальные! Чего ей это стоило!!!       Зачем, зачем всё… Она могла бы спасти хоть кого-то!       Не спасла ни одного.       Килби тогда сдёрнул с места Бальтазара, чтобы тот телепортировал его. Шинономе даже не заметила, когда подошёл брат… Из сердца вытекало всё — рыдания сдавливали горло. Душу будто разорвало на клочья.       Кто-то сдавленно спросил, вывести ли её наружу. Сквозь слёзы выдавить вслух не удалось ни слова, пришлось просить ответить брата. Что она останется. Что должна убедиться.       Сразу подняться так и не удалось. А пока она рыдала в плечо Килби, братья зачистили оставшихся мехазмов и перенесли все банки с осколками, подготовили круг телепортации во дворец Совета. Тщательно проверили, есть ли что-то ещё… Лишь записи мехазмов, уже повреждённые из-за сработавшей защиты, но на всякий случай забрали и их.       Когда наконец Шинономе снова смогла стоять на ногах, то вместе с близнецом обошла всё.       Бесполезная надежда.       На следующее утро во время собрания Совета Килби раскрыл существование «элиакуба». Тогда — просто сгустка энергии внутри странной материи, послушной воле и способной вобрать в себя невероятное количество вакфу и стазиса… Одновременно очень усиливая способности элиатропов. Сказал, что нашёл его во время вчерашних событий.       Работу над ним он и Чиби начали в тот же день.       Потенциальная сила грядущего артефакта была ясна уже тогда. Как и необходимость его создания. Надо было лишь выбрать после завершения работы нужный вариант применения.       А ведь странно… Шинономе помнила: братья успели дважды обойти всё, пока её успокаивал близнец. Могли, конечно, поверить, что что-то упустили… Но ведь и у Килби тогда при себе не было сумки. Кто-то из братьев, конечно, мог не обратить внимания, тем более что трое из четверых — тоже драконы, а осколки дофусов подкосили каждого… Но чтобы упустили все разом?       Впрочем, спрашивать сейчас бесполезно.       Мехазмы продолжали наступать, элиатропы — защищаться. Шинономе молила своих детей больше не рисковать собой… Но всё же к часу последней битвы дожило лишь несколько драконов, что остались следить за территорией около Зинита, на дальних рубежах — первая линия обороны. Не вернулся никто.       Возможно, потому что всё же верили, несмотря ни на что, в неё и Совет. Два месяца после того треклятого дня, когда всё раскрылось — и нашли последнюю из баз, где мехазмы хранили осколки. Не удалось найти лишь три дофуса. Один был до конца цел, Шинономе знала это прекрасно: дочь хорошо его спрятала… И погибла во время нападения на земли анклава, не успев никому рассказать, где. Алая драконица была уверена, что дофус цел, но сколько ни искали его перед отбытием, так и не нашли… Два других могли даже считаться близнецами: сотворившие их когда-то взаимно и очень сильно любили друг друга, и в дофусах переплелась магия обоих. Два дофуса, расколотых очень давно, они бы восстановились спустя пару десятилетий, не больше… Иногда Шинономе всё же позволяла себе надеяться, что из-за переизбытка энергии в мире они успели раньше и перенеслись куда-то далеко, где война их не достанет. Просто мечта…       Те драконы, что были живы, когда нашли осколки, пробовали их восстановить. Самый лучший результат — половина. Дофусы творятся любовью… В кошмаре войны чаще побеждает страх. И всё же надежда была… Если удастся сохранить осколки, то дофусы восстановятся, пусть даже спустя века, и вновь притянут душу дракона — после смерти воплощения, если тот решил переродиться.       Драконы верили, что Совет сбережёт осколки… Что с ними стало? Удалось только найти, что места, где была гробница, давно не существует. Попросить Юго и Адамая провести по дну моря — ей не хватит сил столько держать превращение — Шинономе всё ещё не могла осмелиться. Младшие братья не отказали бы, некогда ужаснул просто сам факт, что дофусы уничтожили, без подробностей, а сердца защитников хранят сострадание.       Но драконица не могла решиться. Пока есть неизвестность, она всё ещё может тешить себя пустыми надеждами, такими приятными. Пусть даже лишь грёзами.       Про уничтожение дофусов народу рассказали не сразу. Но грань была пересечена задолго до этого, так что очередная новость лишь побудила яростней сражаться.       В конце концов, драконы, даже любя, не всегда выбирали создать дофус. Куда чаще просто пытались жить с избранниками семьёй.       Но война тогда уже отчётлива подходила к концу. Победа или проигрыш — разницы уже не было, Шинономе чувствовала, как мир, тот самый мир, что когда-то она творила вместе с братьями и сёстрами дарами матери и отца, медленно умирает в агонии. Разве что необходимость элиакуба становилась всё ясней… Несколько боёв озарило сияние шестёрки дофусов. Окончились победой… Смешанной с поражением, ведь цена оказывалась слишком велика.       Расчёты для облегчения межмировых перемещений Чиби уже завершил, Гругал — закончил с прототипом ключа для врат, оказавшимся вполне рабочим. Эмруб же как таковой был известен и прежде, пусть и считался легендой. Началась эвакуация, пусть многие и решили от неё отказаться, а Перворождённые даже не знали, чем кончится война.       Оставалось два исхода — три, если считать уничтожение всех элиатропов. Первый — что удастся одержать победу, сила дофусов и элиакуба позволит это. Вот только цена окажется слишком велика — живого на планете не останется, она станет пустошью целиком. Можно было бы попытаться восстановить её, воззвать к силе вновь, полный круг и новый артефакт позволят вновь начать танец и оживить всё… Но чары такой силы не сотворить смертным. Духи же питаются от тех, кто «следует» за ними. Пусть Элиатроп и Дракон и были главными объектами поклонения, звались Матерью и Отцом среди народа, но были для него скорее бабушкой и дедушкой.       В то, что родители одарят второй раз, не верил никто. В обмен на возрождение планеты погибли бы даже те элиатропы, которых Совет успел спрятать в Эмрубе.       Оставалось только… Бежать. Путешествие сквозь кросмоз, по предварительным данным, вполне можно было осуществить и по тому же методу, по которому бороздили реки вакфу корабли элиатропов. Старые наработки, новые, отчасти даже технологии самих мехазмов — и вскоре была дана отмашка на стройку Зинита.       Выход, что Шинономе и Килби казался привлекательным ещё и по личным причинам. Но иного и правда уже не оставалось. Войну ничто бы не остановило, слишком далеко всё зашло.       Причиной для неё когда-то стала — казалось, уже так давно… — кража сердца Оргонакса. То, что он стал калекой. Из тех мехазмов, что успели пострадать во время расследования, ни у одного не было действительно серьёзных повреждений. Они даже сами признали, что просто были неосторожны и вины элиатропов нет. События в далёком городе оказались скорее поводом для войны.       Первоначальной причиной — травма одного из мехазмов. Даже не смерть.       Элиатропы же, защищаясь, убили не одного из противников.       А мехазмы поразительно ценили жизнь соплеменников. Ничего удивительного, Гругалорагран говорил, что создать нового мехазма должно быть невероятно сложно… У элиатропов же, как и всех живых биологически, всё было куда проще. Мехазмы хладнокровно и сравнили ценность одной жизни.       Как будто ей вообще можно назначить цену!!!       После всего, что случилось в войне, они бы не остановились, даже отдай им сердце. Хотя, не будь элиакуб нужен для Зинита и спасения элиатропов, то Шинономе бы лично запихала его в глотку кого-нибудь из них… Чтобы подавились, твари!!!       О да, алая драконица прекрасно понимала, что субъективна. У мехазмов были причины. Вот только горечь иногда возвращалась даже теперь. Пусть Шинономе и начала понимать, что уже отпускает былое…       Да только до конца ли.       Она когда-то осталась прикрывать отступление корабля, надеясь и искупить бездействие, и попытаться хоть что-то вновь почувствовать. А если нет… Что же, с братом общаться можно и так, и так. Мехазмы знали о Зините, но до последнего удавалось водить их за нос, что это просто огромная военная база — а вооружения для него и впрямь не пожалели… А в странствии путешествия, в спокойствии дофуса, ей наконец стало легче, пока не пришёл тот злополучный час. Не надо было оставлять Килби… И всё же за тысячелетия, прошедшие с исхода элиатропов, Шинономе решила, что былое осталось в былом.       Почему же в голове мысли прокручиваются всё чаще и чаще?..       — Уф… Закончил, — объявил Гругал.       — Спасибо, — через силу улыбнулась Шинономе. О чём бы она ни думала, на невиновных братьях это отражаться не должно. А маленький дракончик действительно старался от всей души.       — Хм… На удивление, прилично, — пробормотал Килби. Что-то в его интонации показалось Шинономе странным, но… Это же брат, он и Гругал весьма странно взаимодействовали в принципе. — … Гругалорагран, будь добр, принеси ножи, раз освободился.       — Чего-то ты просишь странн… А, всё понял, сейчас! — дракончик быстро метнулся, переменившись в лице. Шинономе слабо удивилась: что случилось-то?.. — Вот.       Брат, сдержанно кивнув, взял оба ножа у Гругала, но ничего не сказал. Примерно минуту они пристально смотрели друг на друга, но малыш сдался первым.       — … Ладно, я к Чиби, — наконец пробурчал он и полетел к снеговику. Хм, а ведь не поймёшь, что именно юный элиатроп делает… Впрочем, замыслы и Короля-Пророка далеко не всегда были ясны.       Алая драконица так и не поняла в полной мере, почему тот когда-то избрал молодых хранителей: старейшины были куда как опытней… Прежде бы Шинономе сказала, что и мудрей. Но, может, Чиби увидел, какой след на них оставили все события… В любом случае, матриарх драконов уже не желала власти, давно не желала.       Просто покоя…       «Зачем отправил прочь?» — тихо спросила она у Килби.       «Чтобы сейчас не мешался, — брат протянул ей один из ножей. Шинономе непонимающе взглянула на Килби, и он пояснил: — Брось. Так сильно, как можешь. Станет немного легче».       Немного легче?.. Может быть… Мгновение — нож, отчасти направляемый магией, со свистом рассёк воздух. Далеко не в центр мишени… Но и плевать.       Бурчание Юго и Адамая, воспринимаемое уже фоновым шумом, резко смолкло.       — Шинономе, ты в порядке?       Встревоженный голос белого дракона заставил вздрогнуть.       — Да, — тряхнула она головой. Пора бы вернуться из мыслей в реальность… — Ты же вроде вместе с Юго сейчас ругался?       — Мы уже минут семь как просто разговариваем, — ответил за обоих элиатроп. — С тобой точно всё хорошо?       — Вы с первого раза не понимаете? — поинтересовался Килби. Юго и Адамай переглянулись.       — Значит, всё-таки нет, — подвёл итог элиатроп. — Но говорить не хотите.       — Право ваше, конечно… Но всё-таки если можем помочь, то лучше скажите, — попросил Адамай. Шинономе с усилием кивнула.       Ей хватало и того, как они помогали, сами того не замечая… Просто говоря с ними. Не забывая про вину, не испытывая трепета, но при этом относясь, как… Как к оступившимся родичам?..       «Не то чтобы мне так нравится этот стиль жизни… Но давай, ради разнообразия, тоже попробуем жить прежде всего этим днём, — попросил брат. — А проблемы будущего оставим будущему. У тебя слишком часто стекленеет взгляд… Пока что всё хорошо… Тем более что на этот раз ответственность за элиатропов лежит далеко не на нас».       И правда… Она слишком далеко зашла в своих мыслях. Слишком часто застывает, проваливаясь в далёкую память…       Да и думать настолько вперёд уже не надо: насчёт ответственности брат верно подметил… Ведь ответственность и правда лежит уже не на ней и близнеце.       Так странно осознавать… Но всё же правда. Ей и Килби всё равно придётся помогать юным королям — ведь такое условие они обозначили в обмен на свободу — а когда народ элиатропов встанет на ноги, то и снова стать частью Совета Шести… Но всё же гнетущее ощущение, что всё зависит прежде всего от них, потихоньку исчезало. Ведь в этот раз поведут народ Юго и Адамай, а они главенства над собой не допустят — не от предателей. К советам будут прислушиваться, но, как и все элиатропы, воспринимать близнецов багряного дофуса, как всегда правых мудрецов, уже не смогут…       Удивительно, что оковы всё-таки снялись, пусть и не так, как она и брат думали.       Впрочем, Шинономе искренне сомневалась, что на сей раз образ правительства элиатропов будет ассоциироваться именно с Советом. С учётом принятых в этом мире ролевых моделей, которые сильно повлияли на Юго и Адамая, да ещё то, что кроме неё и брата — и то, она с Килби исключительно по памяти и всё равно под их ответственностью — старше королей из родичей будет только Бальтазар… Скорее всего, Совет Перворождённых будет стоять под ними.       Может, не так уж и плохо это…       — В таком случае прошу о помощи. Нож подайте, — не повёл и бровью Килби. Шинономе фыркнула, а Юго, пожав плечами, просунулся половиной туловища в портал.       — Ох… Килби, мой отдай-то. Шинономе, ты как его на пол-лезвия вогнать умудрилась?..       Драконица неопределённо повела плечами.       — Телекинезом, чем ещё она могла-то… — постучал по лбу Ад. — К слову, раз уж о способностях говорим. Килби, нам от тебя порталов когда ждать?       Брат поморщился. Шинономе знала, что эта тема ему не очень нравится… Как и в целом необходимость пребывания в детском теле. Ей оно тоже виделось скорее оковами… Но, с другой стороны, в юности торопиться некуда.       — Успокойтесь. У вас ещё лет шесть в запасе, — наконец буркнул Килби. Торжествующему воплю Гругала из-за снеговика и сугроба Шинономе даже не удивилась.       — Так, что за крики без причины!.. Гругал, ты чего?! — повысил голос Адамай. Из-за снеговика, уже куда больше смахивающего просто на пирамиду высотой в белого дракона (хм, сумел ли бы внутрь закопаться?..), высунулась мордашка Чиби.       — Братик рад просто, — развёл элиатроп руками.       — Чему, раз оглушает всех вокруг? Что может ещё шесть лет гонять Килби, не боясь, что тот порталами сбежит?..       — Ну и это, — Чиби смущённо улыбнулся. — Просто Гругалу нечестным кажется, что сестрёнка и Килби нас младше, а выглядят старше.       — А так хоть какая-то справедливость!.. Чиби, иди сюда, я не удержу уже!.. — глухо донеслось из-за сугроба, и элиатроп тут же нырнул обратно.       Какой же всё-таки чудной и чудесный… Почему-то в этой жизни маленький Чиби вызывал необычные чувства. Образ Короля-Пророка так затмил собой все ближние воплощения, что Шинономе даже не могла сказать, а был ли прежде будущий кузнец таким. Чиби очень часто, когда какие-то конфликты только-только наклёвывались при нём, как-то незаметно вмешивался и обычно гасил. Просто спрашивал что-нибудь будто очень наивно, смотря своими карими глазами, сияющими тёплым янтарём — и всё хотя бы откладывалось. Но всё же он куда больше Гругала считал старших братьев авторитетом, как и приёмного отца. Если они были рядом, то маленький элиатроп разве что убеждался, что все в курсе, и дальше занимался своим делом. Например, Альберту помогал, пока Адамай и Юго Гругала отлавливали, а Килби по всей деревне прятался… Удивительная способность гасить конфликты на корню отчасти благодаря родственной привязанности, ведь Чиби и правда был сейчас самым младшим… И всё же иногда он не понимал, что стоит вмешаться. Отчасти поэтому Гругал так и не примирился с братом до конца. Отчасти поэтому Адамай и Юго полтора года назад чуть не…       Шинономе быстро моргнула. Прошлое — в прошлом. Тем более нечего сваливать проблемы и роль арбитра на восьмилетнее дитя.       — … М-да, и я всё-таки настаиваю, братец, что заводила в их компании — не Гругал, — протянул Адамай. — У него нрав больно буйный для хитрых планов.       — Так я и не спорю, что Чиби — тихушник, — хмыкнул Юго. — Просто не надо его видеть главным серым кардиналом. Кстати, Килби, почему только через шесть лет? — полюбопытствовал он.       — Почему «кстати»? — приподнял бровь брат.       — А разве объяснять надо? — Шинономе легонько пихнула его. — А через шесть лет, потому что необходимо время, чтобы тело сформировалось. Физиологически мы, может, и взрослеем чуть быстрее, но энергетически готовы куда поздней. Так что Килби подростком даже дольше, чем Юго, может застрять, — улыбнулась она.       — М-м-м… Не позавидуешь. А нормально, что Ад так резко вымахал?       — Со мной нормально всё! — отмахнулся белый дракон. Юго недовольно на него покосился.       — С тобой в принципе всё или нормально, или никак… — пробормотал элиатроп под нос, но драконий слух позволил Шинономе всё расслышать. А Адамай-то ещё и рядом сидит… — Я спрашивал, нормален ли сам факт. Может, у тебя из-за этого проблемы пойдут.       — Если и пойдут, то уже поздно что-то делать, — «обрадовал» их Килби. — У него всё, что смогло, уже почти сформировалось. Взрослым драконом спокойно считаться может. А насчёт того, что вымахал так быстро… Нашли чему удивляться после шести дофусов.       Юго и Адамай синхронно одним жестом почесали затылки.       — А они причём? — с тоской спросил элиатроп. — И почему тогда со мной всё нормально?       Грусти в голосе хватило бы на ещё десяток элиатропов.       — Ты, за страшное откровение извиняться не буду, человек по крайней мере оболочкой, — снисходительно пояснил Килби. — А драконы куда ближе остаются к энергетическим существам. Адамай просто отхватил во время битвы себе случайно слишком много вакфу, организм и придумал, как её с пользой употребить. Тем более самое время было. Жаль, твой додумался только до того, чтобы всех молниями энергии поливать.       — Да ладно, он всего-то пару раз спросонья, — вступился Адамай и уточнил: — И я разве не должен был нормально уже к этому возрасту вырасти?       Шинономе поболтала ногами.       — Ты должен был начать расти, — мягко поправила она. — Примерно как Юго, в общем-то. Без дофусов бы так быстро вырасти не успел, из еды всё же поменьше получишь. Хотя ты и так…       — … Ел, сколько не ест стая голодных бворков? — вопросительно закончил Юго.       — Эй!..       — Столько бы он без дофусов ел. А так… Считайте, мелочь. Так что когда я и Гругал достигнем подросткового возраста, вам лучше бы уже устроить элиатропам бесперебойные поставки провианта… — Шинономе облизнулась. Альберт готовил превосходно, Юго от него не отставал, а Адамай хоть и не готовил что-то сильно сложнее супа сам, но как жарил мясо!.. Алая драконица сглотнула слюну.       — Разберёмся… Только что-то на данный момент главный джинн-поглотитель у нас — мой дражайший братец, — скептично возразил Адамай.       — … Ты мне вечно будешь колбасу эту припоминать?       — Ровно до тех пор, пока новую не приготовишь. А вот котлеты с жарким…       «Опять, — Килби возвёл глаза к небу. — Сестра, они всегда такими были, или в этой жизни особенно повезло?»       «Пусть спорят. Уж лучше так…»       В отличие от близнеца, Шинономе совсем не видела в лёгких спорах близнецов изумрудного дофуса проблемы. Пусть выплеснут эмоции сейчас, научатся в мелких разногласиях приходить к соглашению, чем жёстко рассорятся потом.       До событий полуторалетней давности Шинономе и не думала, что ещё способна испытать ужас.       Евангелина, юная девица, не вполне понимает, о чём просит. В глазах плещется отчаяние и безумная надежда, вот только её муж сам выбрал идти на Огреста. Впрочем, Юго и Адамай способные. Если сохранят холодную голову, то смогут контролировать силу шести дофусов. В том, что они ответят на просьбу, у алой драконицы, стоявшей чуть поодаль, сомнений нет. Ведь близнецы изумрудного дофуса всегда мчатся на помощь тем, кто им дорог…       Ошибка. Классическая подмена понятий. Адамай и Юго всегда верны своим принципам. Защита близких — просто один из них.       Но если другой покажется одному из близнецов важней… Прошло столько веков, что Шинономе даже не сразу поняла, что происходит.       А в голосах близнецов, уже срывающихся на крик, звенело отчаяние.       Момент предела. Шинономе почти что бросилась вперёд, понимая, что не успеет…       Но и Юго понял, что ссора с братом зашла слишком далеко. И при этом всё-таки желал спасти друга…       Долгий, пронзительный крик боли элиатропа резанул по ушам, вспышка ослепила. Волна невероятной энергии сбила с ног.       Трава заколыхалась, хотя недавно не было и намёка на ветер. Шинономе кое-как смогла встать на колени… Слов не нашлось. Древняя сила волнами вакфу кружила вокруг фигуры молодого элиатропа, а за его спиной сияющим голубым кольцом парили шесть дофусов.       Сколько же времени прошло с тех пор, как Шинономе в последний раз видела такую силу. Но… Что с Адамаем?! Взгляд метнулся к белому дракону.       Потерянный, с шоком и неверием смотрит на близнеца. Сердце алой драконицы на мгновение замерло.       Всё-таки случилось. Пусть только Юго сможет подобрать слова!..       — … Прости, — роняет он, не поднимая взгляда. — Я не могу оставить друга.       — Не можешь, значит… — хрипло смеётся Адамай в ответ. — Не можешь…       — Да. И всё же… Я не хочу ссориться с братом! — Юго резко вскидывает голову. Взмах рукой — круг за спиной останавливается. Три дофуса — изумрудный, багряный, эбонитовый — плывут по воздуху, чтобы зависнуть перед белым драконом.       — Что… Что?!       Шинономе видела обоих сбоку. Ей стоит вмешаться, стоит остановить элиатропа, успокоить дракона!..       Но может сделать куда, куда хуже…Ведь пока что каждый ещё слушает, что говорит другой.       — Ад… Я не прошу тебя сражаться рядом со мной, — с трудом выдавил Юго. — Не прошу биться с Огрестом, я сам не хочу. Но, Ад… Если хочешь, пожалуйста, присмотри. Не дай перейти грань. Просто проследи… Пожалуйста… — Голос упал до едва слышного шёпота. — Прошу, помоги…       Даже спустя столько времени Шинономе порой всё ещё вздрагивала. Оба близнеца очень близко подошли к той грани, за которой прячется слишком много боли. Даже если бы и поссорились, то рано или поздно всё равно бы пришли друг к другу… Но слишком многое бы испытали в процессе, слишком многое могли успеть натворить.       Алая драконица однажды оборонила при Адамае, что лучше, если сомневаешься, остановить близнеца. Потом может быть слишком поздно… Полтора года назад пришлось поправить саму себя, что не остановить — задержать и попробовать вместе отыскать другой выход. В конце концов, все упрямы…       В следующий раз Шинономе увидела Адамая только почти что месяц спустя: тот не вернулся вместе с Юго. Юный король в ответ на немой вопрос только покачал головой и сказал, что брат захотел побыть один. Алая драконица ещё могла бы успокоиться этими словами, если бы не успела почувствовать его энергию на свадьбе Евангелины и Тристепана!..       Ей, пятилетней, было не отыскать самостоятельно собрата. А тот, кто мог найти его всегда, только грустно улыбался и порой задумчиво смотрел вдаль. Шинономе едва не возненавидела тогда Юго.       Стоило спасение друга, пусть даже и божества, ссоры с близнецом?!       А потом мрачный дракон всё же показался на пороге. Когда Юго подошёл и они молча обнялись, Шинономе наконец сумела поверить, что младшие братья смогли не перейти грань. И всё же пошатнувшееся доверие пришлось восстанавливать долго, да и отношения с тех пор у всех переменились…       Когда Адамай и Юго серьёзно б поссорились, было лишь вопросом времени. Стало ясно, когда выяснились подробности об их детстве да добавил немного о том, как проходили приключения, Килби. Ад, росший на Ома под присмотром Гругала, думал определённо прежде всего о брате-близнеце… Вот только Юго, росший без всякого знания, и сам по себе оказался полноценной личностью.       А у белого дракона двенадцать лет весь круг общения — только чёрный. Да знание, что где-то есть брат, в голове… Маленький Гругал, сейчас вместе с Чиби лепящий не пойми что из снега, не был виноват ни в чём, но Шинономе не собиралась допускать, чтобы он вырос таким же, как и прежде. Хотя и осуждать за решение растить близнецов отдельно, зная обо всём, не могла…       Но потихоньку начинала приучать Адамая к мысли, что не стоит строить всю жизнь, опираясь на Юго. Что Адамай может сколько угодно продолжать быть старшим, но пусть просто помнит, что его существование не ограничивается только близнецом и чем-то, связанным с ним. Разделять братьев ещё сильней Шинономе было горько… Вот только у них должно быть равноправное партнёрство. Юного короля не переделать уже, у алой драконицы и на Адамая влияния почти не было-то: не задумывайся близнецы сами иногда о таком, то и надежды были б пусты…       Но сейчас, спустя полтора года после того злополучного дня, она наконец была спокойна. Пусть и после возвращения братья долго налаживали отношения заново… Теперь всё наконец-то было хорошо.       Из драконов у неё остались лишь Адамай, Гругал и Бальтазар — зачем, зачем только Фаэрис выбрал смерть!.. Потерять сейчас ещё кого-то она была не готова.       «Тц, если он продолжит ныть о своих любимых котлетах, то потеряешь ты его уже из-за меня, сестра», — скрипнул зубами Килби и раздражённо выдохнул: — Адамай, я их тебе сам сделаю, хоть килопуд, замолкни наконец!..       — Увы, мне принципиально, чтобы именно Юго извинился, — отозвался дракон. Шинономе тихо вздохнула с улыбкой. Дети же…       — Да я уже раз десять, наверное…       — Ага, а котлеты где?..       — А котлеты пока жарятся, — раздался из-за двери чёрного хода голос. Шинономе повернула туда голову. — Хотя, кажется мне, ты не их имел в виду, — добродушно усмехнулся Альберт.       — Да, он опять с меня требует! — весело ответил Юго и полюбопытствовал: — Пап, ты чего здесь?       — Да так… Кто-нибудь согласен за котлетами присмотреть, пока я кой-какие дела решу в зале?.. Нет, вы двое и так уже повара знатные… А, Чиби, Гругал, вы свободны пока?       — Се… Сейчас! — раздались голоса из-за сугроба, и спустя мгновение младшие практически выкатились под ноги своему приёмному отцу. — Смотри, пап, мы дракона пытались сделать!       — Ну вот вернётесь потом и доработаете, — кивнул Альберт. — Негоже дело на полпути бросать. Но, может, пока за плитой отдохнёте?       — Давай! — воодушевились братья и тут же забежали внутрь. Энутроф проводил их взглядом и повернулся к остальным.       — Да и вы не задерживайтесь, сколько уже тут сидите, — попросил он. — Ещё минут двадцать, и обед будет готов.       Шинономе принюхалась и поняла, что двадцать минут вряд ли вытерпит. Хотя… Ладно. Дождавшись кивков, Альберт вернулся обратно, а Шинономе наконец внимательно рассмотрела попытку творчества Чиби и Гругала.       … М-да, когда Чиби просто шары друг на друга складывал, выглядело получше. Шарф симпатичности заготовке не добавлял.       — Ого… Я и правда настолько страшный? — протянул Адамай.       — Правда, — флегматично ответил Килби.       — Может, они не Ада делали, — пожал плечами Юго.       — Кроме него, белый только Бальтазар.       — У него же рогов нет…       — Если согласен, что они Адамая лепили, так чего споришь?       — Просто…       Шинономе отчего-то испытала острое чувство дежавю. Слышала недавно подобные тона… И не она одна. Адамай бросил на неё тревожный взгляд, но алая драконица покачала головой, и брат расслабился.       Что не только он с близнецом спорит — ерунда, как и просто споры Килби и Юго.       Пока дело далеко от критичного, пусть элиатропы сами разбираются. Как и близнецы между собой. В чём-то старый подход Адамая был получше… В конце концов, из двух один всегда, у всех пар уходил скорее в тень, если близнецы постоянно были рядом.       Но время уже другое.       Килби незаметно с головой ушёл в спор-беседу с Юго, да и тот, кажется, ответил тем же: Адамай, ещё секунд двадцать поизучавший близнеца, в итоге превратился в тофу и перелетел на скамейку Шинономе.       — … Мы с ним со стороны так же смотримся? — спросил он, устраиваясь поудобней.       — Порой даже хуже, — пожала плечами Шинономе, и Адамай со стоном ударил крылом о клюв. — Да будет тебе, оставь. Пусть дальше интригуют друг с другом… Обоим полезно.       — Может, и полезно… — пробормотал Адамай, — да ты-то же к ним с радостью присоединилась бы.       — Кто знает…       Всё же ей и правда обычно больше нравился тот метод решения проблем, которым обычно пользовались братья и сёстры-элиатропы, нежели драконий.       — … А зачем вы потащили своего дружка-иопа в наш заброшенный храм, я до сих пор уразуметь не могу!       — Ты сам сказал, что если я и Ад такие необучаемые дурни тугоухие, то пусть хотя бы возьмём кого-то, кто нас прикроет.       — … Я определённо помню, что тогда выразился иначе. «Пушечное мясо» мог бы и не пытаться завуалировать.       Адамай, продолжавший, как и сама Шинономе, следить за братьями, вздохнул.       — Панпан вообще-то правда просто прикрывал и на рожон не лез. Остальное — случайность, — махнул дракон-тофу крылом. — И, Юго, братец, оставь цинизм мне, он тебе не идёт.       — Хэй, не только же тебе быть его источником, — фыркнул Юго. — Но, вообще-то, Килби, мы и правда после твоих слов решили, что страховка не помешает, вот и позвали Руэля с Тристепаном. Но их мы не подставляли.       — М-да… — протянул Килби. — Согласен, что вы товарищам — щиты и правда всё — случайность… Но скажи, на милость Богини, как из всех иопов этого мира ты умудрился подружиться с воплощением бога?!       — Случайно вышло. Просто он таверну разгромить пытался, когда Рубилаксом был одержим.       — У тебя хоть что-то бывает не случайно?..       Шинономе ещё немного послушала и убедилась, что два брата опять забыли, что не одни.       — Совпадение и правда невероятное, — немного помолчав, всё же заметила она. Адамай дёрнул хохолком из перьев.       — Я с Юго уже ничему не удивляюсь. Хотя… — он вздохнул. — Тогда я и правда испугался, что Тристепан может погибнуть.       — Но ведь всё обошлось, так?       — Верно. Но не факт, что, будь он простым иопом, то мы бы успели, — тихо возразил Адамай. Шинономе, чуть поколебавшись, погладила тофу. Ад покосился на неё, но ничего не сказал и прикрыл глаза, расслабляясь.       Обо всех своих делах близнецы изумрудного дофуса багряных не просвещали. Но в тот раз всё стало слишком серьёзно… Юго и Адамай хотели изучить один из заброшенных храмов, который, судя по описанию из слухов, мог принадлежать элиатропам. Шинономе же точно знала, что то было одно из немногочисленных святилищ Дракона… И вдобавок хранилище артефактов соответствующей хозяину стазиса силы. Защита даже спустя века могла быть рабочей, но далеко не факт, что узнала бы и Перворождённых.       Большую часть пути, по собственным словам, Юго и Адамай с Руэлем и Тристепаном прошли без проблем. Ловушки и некоторые охранные механизмы — тоже. Но вот с последним возникла проблема…       Имея все шансы погибнуть, иоп пробудил спящую прежде силу. Четыре года для Шинономе были ничтожным сроком, так что вид примчавшейся компании, один из которых оказался «немного богом», в памяти стоял до сих пор. Как и ответ на её и брата логичный вопрос, а что они должны сделать, если элиатропы, кроме своих двух богов, о других сущностях таких рангов и не знали толком.       Впрочем, совместными усилиями удалось убедить Тристепана, что пока не освоится с силой, то причинять добро и справедливость, равно как и разбираться с деяниями прошлой инкарнации, не стоит. Шинономе недолюбливала Евангелину после дня битвы с Огрестом, но тогда до неё было ещё далеко, а кра смогла урезонить мужа окончательно, за что алая драконица была отчасти даже благодарна: если бы с иопом-Иопом что-то случилось, то младшие братья себе б не простили.       Хотя тот всё равно потом учудил. Додумался решить корень проблем, когда надо было просто защитить королевство Садида!.. Хорошо ещё, что свободный Зинит и правда был нужен элиатропам, а миру — защита от Огреста на тот срок, пока Отомай с ним говорил, иначе бы найти оправдания Шинономе не смогла, а братья на неё за приятеля б обиделись… А вот в чём у Отомая была проблема раньше поговорить с сыном, алая драконица так и не поняла.       Хотя там вся история была странной. Особенно если учесть слова самого Огреста о том, как он собрал дофусы. Эхо, Эхо… Снова — Эхо.       Узнать о ней многого не удалось даже от Харебурга, хотя Юго определённо должен был постараться: того, кто сотрудничал с ответственной за похищение дофусов женщиной, юный король просто так бы не отпустил. Агуабриал полтора года назад не сразу смог связаться с близнецами изумрудного дофуса, так что четыре из шести всё же успели украсть. Причём, тц, оставили как раз изумрудный же и багряный, будто специально, чтобы сразу не отследили… Что одну пару унесли на Фригост, младшие братья тогда, как говорили, поняли быстро, но Шинономе сомневалась, что без Амалии те бы успели. Её слова, как и то, что граф Фригоста в принципе додумался сразу идти свататься, были во всей ситуации единственным поводом для веселья. Как в итоге поговорили Харебург и Юго, Шинономе не знала (перелом руки и обморожение пришлось лечить очень быстро, но вернулся младший брат весьма довольный и с дофусами), но, как по секрету сказал Адамай, при новых встречах оба общались корректно и исключительно вежливо, хотя отчётливо скрипели зубами.       А ведь большей части ситуации можно было б избежать, попроси королевство Садида о помощи раньше… В любом случае, их выбор. Вот только алая драконица уже не забудет…       За размышлениями Шинономе не заметила, как задремала.              Сил сказать хоть что-то не было. Будто молнией прошило, как когда-то младших братьев.       Шинономе было бы всё равно, просто явись Эхо сюда.       Даже держи она за руки рыдающую Элели.       Явись Эхо любым, каким угодно другим способом, Шинономе бы смогла остаться спокойна. Но ослепительная вспышка не смогла скрыть правду, не смогла замаскировать всё за простое магические перемещение.       Эхо вышла из круга портала. Шинономе дёрнула головой — поняли ли братья!.. — но тут же опустила взгляд.       Не надо сейчас привлекать внимание.       — Э… Элели?! — вскрикнул Адамай. Девочка в ответ попыталась что-то сказать, но за слезами было не понять.       Что довело эту самоуверенную маленькую иопку?!       — Не стоит кричать, она в порядке, Адамай, — покачала головой Эхо и улыбнулась. — Просто я подумала, что вы быстрее поверите моим словам, если у меня будет свидетель.       — И каким же, леди Эхо, глава той организации, что украла дофусы моего народа? — полупрошипел Юго, прищурившись.       Адамай говорил, что два других похищенных дофуса нашли как раз у Эхо. Что та их слишком безропотно отдала… Но о чём говорила при этом, белый дракон рассказал только близнецу.       Сейчас Шинономе остро жалела, что так и не вытрясла из него!..       — Нет, я не глава. Хотя и могла некогда зваться так… Сейчас я просто правая рука, — тихо рассмеялась она. — И, поверьте, зла я вам не желаю. Но… Лучше бы вам выслушать меня, — улыбка стала ближе к оскалу. — Вы ведь не хотите, чтобы с этой девочкой что-то случилось?       Шорох.       Всего одно мгновение.       А в следующее кожи шеи Эхо коснулся хлад клинка вакфу.       — Отпусти Элели, — тихо, но отчётливо произнёс Юго. — Живо.       — Ты не тронешь вестника, — Эхо безбоязненно наклонила голову чуть в сторону. — Ведь не нарушишь данное слово.       — В нашем доме не тронут вестника, — холодно возразил младший брат. — Не шантажистку, которая угрожает маленькому ребёнку. Отпусти Элели.       Эхо пожала плечами, и девочка с криком вырвалась. Адамай тут же перекинулся из тофу и бросился к ней.       — Сейчас мы рядом, Элели… — донёсся до Шинономе тихий шёпот. Она тревожно переглянулась с близнецом.       «Звать Альберта — точно не вариант. Сестра, успеешь взять и вернуться с?..»       «Нет. Эхо из-за Адамая и меня заметила».       Младшие братья бы точно успели… Но ни один из них не оставит двор, пока переговоры не выйдут за рамки.       — Она… Там… Маму и Флопина!.. А папа!.. — Элили отчаянно пыталась что-то сказать вперемешку со слезами, но говорила она почти на ухо белому дракону, и большая часть звуков поглощалась. Но Адамай, похоже, услышал немного больше. Он поднял голову — Шинономе кивнула и переместилась к Килби. Адамай же мягко отстранился от девочки.       — Ты посидишь немного, пока мы попробуем разобраться? — спросил он.       — У… Угу!       Адамай чуть подтолкнул её к скамье, и Элели практически рухнула между Шинономе и Килби. Алая драконица приобняла девочку. Килби, едва слышно вздохнувший, сделал то же самое.       Что бы ни произошло, сейчас Элели надо почувствовать себя в безопасности. Просто немного успокоиться. И с этим близнецы багряного дофуса постараются справиться.       Беду на сей раз отведут изумрудные.       Алая драконица всё же немного повернулась, чтобы следить за событиями. Адамай тем временем уже встал и подошёл к Эхо.       — Что с Персидалями? — требовательно спросил он.       — Может, наконец дадите мне всё рассказать?.. — приподняла брови Эхо. — Что ж… Они у нас. Вернее… У нас Евангелина и Флопин. Тристепана найдёте около дома. Думаю, ещё полчаса он в снегу выдержит, а вот дольше… Вам лучше поспешить.       Элели от этих слов задёргалась, быстро задышала сквозь зубы, глотая воздух, будто хотела что-то сказать. Шинономе быстро зашептала, слова языка элиатропов помогли сплести нити вакфу. Надо хоть немного успокоить девочку!.. Магия не уберёт эмоции, не такой силы, но хоть немного их смягчит!.. Пусть Элели хотя бы сможет нормально дышать и говорить!..       — Тварь, — констатировал Адамай. Слишком спокойным голосом. — Ну и зачем вам два кра? У Евы, к слову, уже роды со дня на день… Если иоп будет, вы его тоже выкинете?       — Напротив. Он нам весьма нужен. И мы не хотим причинять вреда никому из вас, — качнула головой Эхо. — Уверена, вы успеете к Тристепану… Не сопротивляйся они, то ничего бы и не было. Наш глава хочет собрать всех вас… Всю вашу прежнюю компанию.       Братство Тофу?.. Шинономе быстро соотнесла в уме. Раз Евангелина и Тристепан уже «вне игры», Юго и Адамай — здесь, то остаются Руэль и Амалия… Принцесса под защитой королевства, но организация Эхо смогла украсть дофусы даже у Агуабриала, а энутроф и вовсе одни только младшие братья знают, где шляется…       — Обойдётесь, — процедил Юго. — Есть ещё что сказать, дочь Энирипсы?       — У меня есть к ней вопрос, братец… Зачем это всё? — Адамай подошёл вплотную Эхо и наклонился. За его спиной её уже не было видно, но Шинономе прекрасно понимала, что сейчас дракон и энирипса стоят лицом к лицу.       Адамай всё же научился пользоваться своими особенностями…       — Мы не злодеи в этой истории, — возразила Эхо, и Шинономе, скрипнув зубами, всё же признала, что у той достаточно крепкие нервы. — Адамай, ты ведь вполне мог всё узнать… — Алая драконица не видела энирипсу, но была готова поклясться, что она улыбается. — Я ведь предлагала тебе пойти с нами. И ты обещал подумать.       Шинономе окаменела. Обещал… Подумать?.. Адамай… правда мог уйти?       Уйти с Эхо тогда, полтора года назад?! Но… Но!..       Всхлип Элели вырвал из оцепенения. Шинономе чуть крепче приобняла малышку.       Какими бы ни были цели у организации Эхо, дети не должны…       — Обещал подумать. И решил, что мне это вовсе не надо, — Адамай отступил на полшага назад, выпрямляясь. — В конце концов… — в голосе начал сочиться яд, — тебя не смутило, что я пришёл к тебе после того, как кончилась битва? А ведь она долго длилась… Хотя спасибо за то, что показала мне свадьбу Евы и Панпана, у меня окончательно прочистились мозги. Впрочем, за это, — он обернулся и криво усмехнулся, — я скорее поблагодарю сестру.       — Сестру… — пробормотала Эхо. — Что же, давно не виделись, Килби и Шинономе.       — Предпочёл бы столько же не видеть ту, что пыталась стереть нам память, — выплюнул близнец, — и ту, по чьему приказу Джива искала дофусы моего народа.       Одни и те же слова. Ещё отрицают, что в чём-то схожи?       Эхо сделала было шаг вперёд, но Адамай предупредительно хмыкнул. Она отошла немного назад.       — Я не могла рисковать с вами. Не горжусь, но и не жалею, — обозначила она. — Что до дофусов… Дофусы вашего народа искал глава нашего братства. Просил, к слову… — Эхо усмехнулась, — передать Юго, чтобы был осторожней с большой силой. Может и выйти из-под контроля неожиданным способом… Вознеся к пантеону, дать другим жизнь, например… Вспомни подробней, что было тогда. Однако нам нужны были именно дофусы элиатропов, — выделила она последнее слово.       Слишком чётко его произнесла.       Кто сотворил портал?!       — Итак, мы ждём Братство Тофу… Зелья возвращения найдёте в доме Персидалей. И, ах да, к элиатропам глава нашего братства отношения не имеет. Разве что косвенное. А теперь позвольте уйти.       Никто не сдвинулся с места. Только Элели снова дёрнулась. Ох, Шинономе бы многое могла сказать Эхо… Но младшие братья много лет назад дали слово при всех, и драконица связана им же.       Связана, пока Эхо — вестник.       Энирипса, на прощанье кивнув головой, выпила зелье из сумки и с хлопком исчезла.       Следы магии рассеялись через мгновение.       — Адамай, успел? — спросил Килби. Дракон мотнул головой.       — Не совсем. Это иное измерение, где-то на полпути к Инглориуму, больше не понял. Но понять, то ли зелье нам подсунули, смогу, — криво усмехнулся он.       — В том районе только три, в которых можно жить, — с трудом выдавила Шинономе. — И в двух слишком сложно скомпенсировать условия, я помню координаты всех. Хотя если у них есть что-то вроде элиакуба…       Пропавшего в прошлом году из Эмруба. Отыскать младшие братья так и не смогли.       — Причём тут элиакуб? — встревожился Юго.       — Ха-а… — прерывисто выдохнул Килби. — Сюда Эхо попала порталом. Вы не увидели?       Юго и Адамай переглянулись, а затем элиатроп телепортировался в дом. Дракон же подошёл к скамье и опустился на корточки перед Элели. Шинономе отпустила девочку.       — Элели, слышишь меня? — тихо спросил Адамай.       — Д… Да, — девочка подняла на него красные от слёз глаза.       — Мы обязательно спасём твоих маму, папу и брата, — приобнял её дракон. — Обещаем. Но пока побудь у нас дома, хорошо?       — Я тоже могу!..       — Вот только твоя матушка будет переживать, если ты ввяжешься в это, — скучающим голосом отметил Килби. — А у неё и так ото всех стрессов могут преждевременные роды начаться.       Элели испуганно посмотрела на него.       «Хотя, не удивлюсь, если бы она потащила детишек помочь папаше», — добавил он.       «Брат, не стоит говорить это».       «Потому и только тебе».       — Не нагнетай, Килби, — поморщился Адамай. Шинономе на мгновение прикрыла глаза.       Слова энирипсы выбили её из колеи куда сильней, чем показалось.       — Адамай, Эхо говорила правду? — рискнула спросить драконица. — Что ты хотел уйти.       Младший брат вздохнул и отвернулся.       — Хотел — не то слово. Юго взбесил и расстроил изрядно… Да и со свадьбой Эхо хорошо придумала, — вздохнул он. — Не знал бы точно, как долго все всё готовили, и не скажи я сам Юго, что пока «погуляю», решил бы, что специально момент подгадывали без меня. Только тогда наконец понял, о чём ты говорила, Шинономе… Может, и надо было уйти, сейчас мог бы информацию сливать, что-то не подумал… Решил, что лучше за вами надо присмотреть…       Вот, значит, как?.. Шинономе сквозь силу улыбнулась.       Всё же не доверяет и спустя столько… Пусть.       — … чтобы вы ни во что не вляпались, — закончил Адамай. Драконица вздрогнула.       — То есть вы теперь уже за нас боитесь, а не нас? — скептично протянул близнец.       — Килби, у тебя прегрешений последние пару лет — бесконечная тренировка остроумия и сарказма на всех окружающих, — раздался голос Юго, и через мгновение элиатроп выскочил из портала. В руках он держал два рюкзака. — А ваше присутствие уже семь лет нас дисциплинирует… Останетесь с Шинономе здесь, расскажете всё отцу. Ад, лови.       Дракон встал и ловко схватил увесистый рюкзак.       — Связался? — спросил Адамай, надевая его. Юго кивнул.       — Руэль вряд ли успеет, даже если уже прочитал, хотя кто его знает. Амалия… Не думаю, что станет покидать королевство сейчас. — Он вздохнул и закончил: — Но если я промолчу про Еву, меня линчуют при встрече.       «М… Как раз хотел спросить, а отчего он свою дражайшую садиду от больного отца решил дёргать», — задумчиво пробормотал Килби.       Шинономе на мгновение задумалась. Больного… Она опустила взгляд на свои руки.       — Я иду с вами. — Драконица спрыгнула со скамьи и подошла к братьям. — Вам нужен будет связной и лекарь, а за себя я постою.       — Уверена? — с тревогой посмотрел Адамай.       — В честь чего такая трепетная тревога о нас? — поинтересовался Килби. Белый дракон раздражённо фыркнул и скрестил руки на груди.       — Просто хочу, чтобы мои брат и сестра остались целы, раз уж ведут себя адекватно, — ядовито ответил он.       Сестра… Кроме Килби, редко кто из Перворождённых обращался так к Шинономе. А младший брат — второй раз за день. Чудно… Алая драконица повернулась к близнецу и заметила, как у него дрогнули уголки губ.       А стоило лишь попытаться начать всё заново…       — Ладно, поверю, — ответил Килби. — Только последний вопрос, пока вы ещё здесь… — Он помедлил. Слова Эхо об этом были слишком похожи на собственные мысли… — Юго, что ты видел при активации дофусов?       — Хм… Было много каких-то странных силуэтов, — припомнил тот. — Что говорили, правда, не помню… Тела у них были энергетические, сами внешне похожи на… Чтоб!!! — вскрикнул он. — Хотите сказать, что то, что нашли вы… Что я тогда со…       — Я объясню по пути, — качнула головой Шинономе и переглянулась с близнецом.       «Брат, каковы шансы, что?..»       «С учётом везения наших родичей — стопроцентные, сестра».       Аргх, что им стоило подробней тогда расспросить Юго… Но в круговороте событий стало просто не до того.       А ведь младший брат практически первым делом попросил Адамая о помощи.       — Ладно, разберёмся… Не верю, что говорю, но, Килби, рассчитываю на тебя. — Даже по голосу было ясно, как белый дракон не хотел это произность. — Элели, расскажешь ему, что надо? Юго, Шинономе, ко мне. Где там у дома Персидалей хорошая площадка?..       Через мгновение всё поглотила вспышка.              

***

      Раздался хлопок: сестра и близнецы-короли телепортировались. Килби глубоко вдохнул, мысленно считая до десяти.       Вот и разгадка, которую он и Шинономе искали последнюю пару лет. Всего-то стоило спросить Юго… В записях, что исследовали старейшины, иногда упоминалось… Странное. Люди, что обладали силой порталов — но следовали за каким-то иным богом. Ни внешность, ни имени покровителя не удалось узнать даже на развалинах их храма… Будто информация стиралась сама.       Элиатроп скрипнул зубами. Для прочих рас этого мира кровь родителей не играла роли, но не в случае детей Богини. Да, им бы хватило и совсем малой толики, даже если родство в десяток поколений… Но его не было, а воплотиться собой они не могли: мать творения не участвовала в создании Мира Двенадцати.       Килби едва сдерживался, чтобы не зашипеть от осознания, что именно произошло полтора года назад. Его народ был сборищем фанатиков. Определённо немногие рискнули перейти к иному покровителю или отказаться от него вовсе. Прочие души всё ещё ждали за пределами кросмоза.       Юго бросился к дофусам в отчаянии. Желая спасти друга. И жаждя помощи сам.       На его зов откликнулись павшие.       Такое было уже в истории элиатропов… Но прежде души уходили после битвы. И никогда прежде не ждало столько за гранью. На этот же раз они обрели тела, порождённые силой полного круга дофусов, стали новой расой, не в силах родиться элиатропами, в тот миг, когда юноша, что хотел помощи, стал по силе равным божеству.       Когда он стал божеством.       Проведя рукой по лбу, Килби повернулся к всё ещё шмыгающей носом иопке.       — Элели? Рассказывай, что произошло. Кто, как и что говорили и делали.       Старейшина искренне желал, чтобы когда-нибудь мироздание уже подавилось подсовывать парочке братьев приключения.