Гарри Поттер и Монстр Слизерина /Harry Potter and the Monster of Slytherin

27 мая 1993 г.

      Гарри, Тео и Блейз направлялись в Совятню, после того как были отпущены Локонсом на Защите, как вдруг в коридорах замка раздался усиленный магией голос МакГонагалл, приказавшей всем студентам незамедлительно вернуться в свои общежития. Вся троица обменялись встревоженными взглядами и торопливо начали спускаться по лестнице.       Они втроем пересекали коридор первого этажа, держа курс к подземельям, но к ним бежала Ханна и остановила их.       — Гарри! Слава Мерлину, я нашла тебя… я знаю, что это за чудовище!       — Что? — в недоумении сказал Блейз. — Вы нашли его? Именно сейчас?       — Кто это? — спросил Гарри.       — Василиск! — Ханна взяла в руки книгу: все увидели обложку — архаичное изображение нескольких отвратительно выглядящих существ. — Кто-то вырвал страницу из основного экземпляра; Мне пришлось откопать её с задних полок; мадам Пинс была недовольна, но я нашла это! Вой петухов… смертелен… петухи Хагрида постоянно погибают! Пауки бегут от него… если посмотреть ему прямо в глаза, это убьет… но отражение только… окаменеет, а его собственное отражение смертельно для него!       — Камера, — сказал Тео. — Криви — он видел его через камеру. Миссис Норрис, должно быть, видела его в отражении разлитой воды из туалета Миртл…       — Джастин видел его через Почти Безголового Ника, — сказал Гарри. — И Гермиона… у неё было с собой зеркало. Она, должно быть, поняла… Может быть, она вырвала ту другую страницу! И я несколько раз слышал этот голос в стенах — парселтанг! Мерлин, я идиот.       — Мы должны сообщить сотрудникам, — сказал Блейз. — Где комната персонала?       — Я знаю, — сказал Тео, — Флитвик однажды притащил меня туда, чтобы похвалить меня перед Снейпом моей работой по Чарам.       — Выпендрежник, — сказал Гарри. — Ханна, ты идешь?       — Эрни ждет меня, — сказала она. — Мне нужно вернуться в общую комнату, но желаю удачи!       Она поспешила прочь.       — Вот тебе и трудолюбие пуффендуйцев, — сказал Тео. — Честно говоря, почему люди так часто их недооценивают, я не имею ни малейшего представления…       — Ну, есть такие пуффендуйцы, как Джастин и Ханна, а есть такие, как Лора Мэдли и Элеонора Брэдстоун, которые буквально не могут понять концепцию того, что нельзя быть безжалостно, агрессивно милым, — сказал Гарри. — А еще есть напыщенные Эрни Макмилланы…       — Я возвращаюсь в общую комнату, — сказал Блейз. — Я прикрою вас двоих, если старосты вдруг заметят ваше отсутствие…       Гарри коротко кивнул. Это была хорошая идея.       Блейз помахал на прощание рукой и отправился в путь, каким-то образом умудряясь выглядеть беззаботным, элегантно сутулящимся и совершенно непринуждённым. Пока он не скрылся за поворотом, уж тогда, поскольку на нём не было бесшумных туфель, они отчётливо услышали, как он перешёл на бег.       Тео и Гарри встретились взглядами. Посмеявшись, они направились в комнату для персонала.       К своему удивлению, они обнаружили там Рона и Жюля, которые горячо спорили.       — Мы не можем просто так прокрасться! Мы должны сказать им…       Оба мальчика резко остановились при появлении знакомых слизеринцев. Гарри заметил, что Жюль прячет за спиной листок бумаги, собрал его воедино и вздохнул.       — Ты только что достал эту бумагу из вещей Гермионы, не так ли? — сказал он. — Дай угадаю, это о василиске?       — Как? — удивился Рон.       — Ханна только что догадалась, сказала, что кто-то вырвал страницу из основного экземпляра книги, в которой она ее нашла. Вы собираетесь рассказать сотрудникам или нет? — сказал Тео.       Гриффиндорцы обменялись взглядами.       — Ну… — сказал Жюль.       — Мы собирались пробраться внутрь и подслушать, чтобы узнать в чем дело, — сказал Рон, скрестив руки.       — Остановите нас?       — Какие вы хитрые, — восхитился Гарри, прекрасно понимая, что их обоих разозлит комплимент в адрес слизеринской черты характера. Конечно, они оба нахмурились. — Пошлите вместе.       Не удержавшись, гриффиндорцы пошли. Они сгрудились в комнате для персонала и втиснулись в большой, уродливый шкаф, набитый старыми вонючими плащами. Жюль и Рон захлопнули дверцы, и все затаили дыхание, прислушиваясь.       Не прошло и двух минут, как вошли Флитвик и Спраут. За ними последовали Бабблинг, потом Синестра, Вектор, Трелони, Снейп…       Последней вошла МакГонагалл. Все остальные преподаватели замолчали.       — Это случилось, — сказала она им. — Двух студентов забрало чудовище. Прямо в саму комнату.       Флитвик пискнул. Спраут прижала руки ко рту. Снейп крепко вцепился в спинку стула и сказал: — Как вы можете быть уверены в этом?       — Наследник Слизерина оставил еще одно сообщение. — Лицо МакГонагалл было белым, как простыня. — Их скелеты будут вечно лежать в Комнате.       Мадам Хуч медленно опустилась на стул.       — Кто?       — Джинни Уизли и Меган Джоркинс.       Рон попятился. Если бы все они не были зажаты в вертикальном положении, Гарри был уверен, что Рон сполз бы прямо на дно шкафа и сидел на нем. Как бы то ни было, его вес падал на Тео и Жюля, так что ему пришлось стоять.       — Завтра мы должны будем отправить учеников домой, — сказала МакГонагалл. — Это конец для Хогвартса. Дамблдор всегда говорил…       Она так и не смогла закончить. Дверь с грохотом распахнулась, и вошёл Локонс, сияя. — Простите, я сбился с ног… Что я пропустил?       Остальные учителя смотрели на него с чем-то, очень похожим на ненависть, что, если бы Гарри не был в шоке, могло бы его бесконечно забавлять.       Снейп шагнул вперед.       — Простой мужчина, — сказал он. — Тот самый человек. Две девочки были утащены в Комнату, Златопуст. Наконец-то настал ваш героический момент.       — Верно, — подхватила Спраут. — Не вы ли вчера говорили, что всегда знали, где находится Тайная комната?       — Я… ну, я… — начал запинаться Локонс.       — Кажется, я припоминаю, что вы говорили, что совершенно уверены в том, что знаете, что находится внутри, — добавил и без того намученный Кеттлберн.       — Действительно? Я не помню…       — А я точно помню, что вы говорили, что сожалеете о том, что не успели расправиться с монстром до ареста Хагрида, — вклинился Снейп. Лично Гарри находил Снейпа более пугающим, чем Люциус Малфой. Малфой-старший был на масляной основе. Снейп, решил он в тот же миг, был сделан из стали. — Разве не вы сказали, что все дело было провалено, и вам с самого начала следовало дать свободу действий?       Локонс стал дико и отчаянно оглядываться по сторонам, в поисках помощи от кого-нибудь.       — Ну, я… я действительно никогда… вы, возможно, неправильно поняли…       — Тогда мы оставим это вам, Златопуст, — сказала МакГонагалл. — Сегодня вечером будет прекрасная возможность. Наконец-то свобода действий. Все уйдут с вашего пути.       — Очень хорошо, — сказал Локонс, когда, казалось, никто не хотел прийти ему на помощь. — Тогда я буду в своем кабинете. Готовиться.       Он ушел так же быстро, как и пришел.       — Так, — сказала МакГонагалл, раздувая ноздри, — мы от него избавились. Главы Домов должны пойти и сообщить своим ученикам, что произошло. Остальные — убедитесь, что никого из учеников нет в коридорах. Завтра Хогвартс-экспресс доставит их всех домой.       Один за другим учителя вставали и уходили.       Только когда все они ушли, Гарри открыл шкаф.       — Это плохо, — сказал Тео, выходя на свет.       — О, ты правда так думаешь? — огрызнулся Джулс. Рон был с белым лицом, в ярости и абсолютно без слов. — Это его сестра и моя подруга…       — Джинни тоже моя подруга, — сказал Гарри. — Не надо обвинять нас в безразличии, Джулиан Поттер.       Младший Поттер слегка сдулся. Он направил свой гнев в другое место. — Ну что ж, тогда пойдём и поговорим с Локонсом, — сказал он. — Если… ну, он ведь идет за ним, не так ли? Он должен знать, что это за чудовище. Мы все должны пойти.       — Отлично, — пробормотал Тео, — Просто превосходно, вы, гребанные гриффиндорцы, должно быть, развращаете мой мозг.       Гарри сжимал и разжимал кулаки. Это была последняя капля. Кем бы ни был Наследник, его ждет мучительная смерть.       Джинни была его подругой. Они не были особенно близки, но он присматривал за ней — Тео и Блейз учили Джинни, Нат и Эвелин дуэлям, следили за тем, чтобы дочь Уизли не оказалась в опасной зоне Слизерина, где полетят градом самые страшные сглазы; Пэнси подружилась с Нат и, в какой-то степени, с двумя другими. А Гарри пообещал мистеру и миссис Уизли, что присмотрит за ней. Она была умной, амбициозной девочкой, и не заслуживала такой смерти. Никакой ребенок её возраста не заслуживает подобного.       Они добрались до кабинета Локонса без особых проблем. А потом им чуть ли не силой пришлось пробираться внутрь, и то, что они увидели…       — Вы собираете вещи? — с недоверием сказал Жюль.       — Да, — сказал Локхарт. — Внезапный вызов — надо идти…       — А как же моя сестра? — отрывисто сказал Рон. Гарри, терпеливо слушавший, как Джинни разглагольствует о том, что Рон игнорирует ее и не доверяет ей несколько недель назад, воздержался от ехидного замечания: «Теперь она твоя сестра, да?»       — Что ж, что касается того злополучного инцидента, — сказал Локонс, высыпая содержимое ящика в сундук, — Никто не сожалеет об этом больше, чем я…       — Вы же профессор Защиты от темных искусств, — продолжал давить Жюль. — Вы не можете… не можете, когда рядом Темный волшебник!       Гарри внимательно посмотрел на обманщика.       — Он не профессор Защиты, — презрительно сказал Гарри. — Он мошенник — я сомневаюсь, что вы сделали хоть половину того, что написано в ваших книгах, вы жалкое подобие волшебника и профессора.       Локонс мрачно улыбнулся, подтверждая догадки.       — Ты делаешь честь Слизерину, мой дорогой мальчик.       — Вы написали их! — крикнул Жюль.       — Используй здравый смысл, Джулиан — сказал профессор, захлопывая огромный чемодан. — Мои книги не имели бы и половину того успеха, если бы люди не думали, что я совершил все эти поступки. Никто не захочет читать о каком-то уродливом старом армянском колдуне, даже если он спас деревню от оборотней. Он будет ужасно смотреться на обложке. А у ведьмы, изгнавшей банши Бандона, волосы на подбородке. То есть, да ладно…       — Значит, вы просто присваиваете себе заслуги других людей! — яростно воскликнул Жюль.       У Тео расширились глаза. — На самом деле это просто великолепно. Что, вы очаровываете их какими-то изощренными чарами или…       — Чары смены памяти, — ответил Локонс. К нему вернулась часть его самодовольства. Рон попеременно смотрел то на оного, то на Тео, чувствуя отвращение к обоим, пусть и в разной степени. — Мне пришлось выследить этих людей, расспросить их, как именно они поступили, а затем очень точно стереть им память. Пришлось потрудиться.       Он закрыл последний из своих сундуков. Пальцы Гарри потянулись к его палочке. — Да, — сказал Локонс, — думаю, это все. Извините, мальчики, но я не могу допустить, чтобы вы разболтали все мои секреты…       Гарри и Жюль вовремя схватились за свои палочки. Палочка Златопуста была наполовину поднята, когда Поттеры в унисон бросили Экспеллиармус.       Два Обезоруживающих заклинания попали мужчине в грудь. Того с легкостью снесло с ног, его палочка взлетела в воздух, Рон поймал её и выбросил в окно.       — Не надо было позволять профессору Снейпу учить нас этому заклинанию, — яростно сказал Жюль, отбрасывая в сторону сундук и надвигаясь на Локонса. Гарри закатил глаза от такой театральности.       — Что вы хотите, чтобы я сделал? — слабо сказал блондин. — Я не знаю, где находится Комната.       — Мы знаем, — сказал Жюль.       — Ты знаешь? — Тео и Локонс спросили одновременно.       Жюль протянул Гарри бумагу, не отводя взгляда от Локхарта и не отрывая от него палочки.       Гарри развернул его, просканировал текст и обратил внимание на слово внизу, написанное рукой Гермионы.       Трубы.       — Конечно, — вздохнул Тео.       — Он использует водопровод, — сказал Гарри. Неудивительно, что я слышал голос в стенах…       — А это значит…       — Плакса Миртл, — сказал Рон. — Должно быть, в её ванной он выходит наружу!       — С какой стати вход в Палату должен находиться в туалете для девочек? — пробормотал Гарри, складывая бумагу и передавая её Рону.       Тео пожал плечами.       — Возможно, раньше это был не туалет для девочек, замку уже тысяча лет. Я уверен, что комнаты меняли и не раз.       — Верно.       — Пойдемте, — сказал Жюль.       Они пошли с псевдо-профессором под прицелом палочки по коридорам. Гарри и Тео шепотом обсуждали, не пойти ли им за другим учителем, но прежде чем идти за кем-то еще, решили убедиться, что они правы в том, что вход в Комнате находится в данном туалете. Гарри не верил, что учителя поверят им без доказательств, тем более что они, по сути, держали в заложниках другого профессора.       Жюль затолкал Локонса в ванную первым. Гарри с великим удовлетворением увидел, что он дрожит.       Миртл сидела на унитазе с угрюмым видом.       — Привет, Миртл, — начал Жюль.       — О, это ты, — сказала она, увидев их. Гарри заметил, как ее взгляд остановился на Жюль, и подавил смешок. — Что ты хочешь?       — Миртл, — сказал Гарри, отталкивая локтем брата в сторону. — Ты помнишь двух девочек, которые пришли спросить, как ты… умерла?       — Оооо, да, — сказала Миртл, явно наслаждаясь воспоминаниями. — Я им все рассказала.       — Не могла бы ты рассказать еще раз, пожалуйста? — попросил Жюль       Миртл выглядела так, словно её никогда не спрашивали о чём-то столь лестном.       — О, это было ужасно, — сказала она, подавшись вперед и глядя широко раскрытыми глазами то на Гарри, то на Джулиана. — Я умерла в этой самой кабинке. Я зашла сюда поплакать, потому что Оливия Хорнби дразнила меня из-за моих очков. Дверь была заперта, и я услышал, как кто-то вошел и заговорил — кажется, на другом языке, но это был мальчик. Я открыла дверь, чтобы сказать ему, чтобы он пользовался своим туалетом, и тогда… — Она сделала резкую паузу. — Я умерла.       Гарри, который уже слышал эту историю из вторых уст, стал пробираться к раковинам и оглядываться в поисках чего-нибудь похожего на вход в древнюю тайную пещеру под школой.       — Как? — спросил Рон.       — Не знаю, — ответила Миртл. — Помню только, что видела пару огромных желтых глаз. Все мое тело как бы сжалось, а потом я уплыла… — Гарри оглянулся через плечо и увидел, что она неподвижно смотрит на Жюля, лицо ее сияет. — А потом я вернулась. Я решила преследовать Оливию Хорнби, видите ли.       — Где именно ты видела глаза? —       — Вон там, — сказала Миртл, указывая на Гарри.       Гарри кивнул. Он стоял на коленях, исследуя трубы под раковиной. — Как и говорили Пэнси и Ханна… Я думал, это просто потому, что дверь находится в этом направлении, но если Комната связана с водопроводом…       Рон и Тео поспешили помочь с поиском, а Джулиан держал свою палочку нацеленной на Локхарта.       — Смотри, на этом кране вырезана змея, — сказал Рон. Гарри вылез из-под раковины, чтобы посмотреть.       — Этот кран никогда не работал, — радостно сказала Миртл.             Гарри присмотрелся. На нем была выгравирована змея, тонко и искусно, ее почти невозможно было заметить. Гарри рассеянно кивнул. Это был хороший дизайн.       И если Наследник задействовал парселтанг…       Он наклонил голову.       — Откройс-с-ся…       Кран засветился ярким белым светом и начал вращаться. Жюль подтолкнул Локонса поближе, чтобы они могли наблюдать за происходящим; Писатель выглядел так, будто предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Раковина быстро пришла в движение и скрылась из виду, открыв большое отверстие в земле.       — Я туда не пойду, — сказал Тео.       — Что? — Рон уставился на него. — Там моя сестра, ты…       — А нам всем по двенадцать, — возразил Гарри. — Там, внизу, древнее чудовище невероятной силы. У нас есть доказательство того, что Комната существует. Мы должны пойти за МакГонагалл, Снейпом и учителями.       — Нет времени!       — Но если мы спустимся туда, и никто не узнает, куда мы пошли, и мы окажемся мертвы, то у нас вообще не будет шансов! — ответил Тео.       Локонс резко двинулся.       Гарри попятился назад и упал, ударившись головой о край раковины, когда профессор врезался в него. Гарри увидел звёзды, но вспомнил, что надо держаться за палочку. Кто-то кричал. Они с Локонс перекатились, потом ещё раз — мимо промелькнуло заклинание, промахнулось…       Кто-то ещё врезался в них, и в следующее мгновение Гарри понял, что скользит по трубе.       Ему удалось оттолкнуться от профессорской туши и прохрипеть «Люмос!». Дико дрожащий палочный свет отражался от покрытых противной слизью стенок трубы, которая быстро выросла до ширины «Фольксвагена». Другие трубы разветвлялись в стороны, но ни одна из них не была такой большой, как эта, и он не соскользнул в нее. Впереди мелькнула светлая макушка.       Страх завыл в легких Гарри, но он подавил его.       Он повернулся и посмотрел за спину — Жюль, прямо за ним.       Жюль, должно быть, набросился на них, чтобы оттащить Локонса от Гарри. Гарри решил отдать брату должное и предположить, что тот не собирался толкать их в трубу. Иначе он никогда не простил бы брата.       Он знал, что они падают еще глубже, чем в подземелья замка.       Гарри с тревогой подумал о том, что произойдёт внизу, когда труба внезапно выровняется. Скорость постепенно уменьшалась, пока его не выплюнуло и он не приземлился на Локонса достаточно сильно, чтобы почувствовать это, но не настолько сильно, чтобы получить травму. Через секунду к ним приземлился Жюль.       Профессор слабо застонал. Гарри отпихнул брата в сторону и откатился в сторону как раз в тот момент, когда Рон, а затем, к небольшому удивлению Гарри, Тео выстрелили из трубы.       Гарри помог Тео подняться на ноги.       — Я пойму, что Уизли прыгнул за нами, — сказал он. — Но ты?       — Я мог бы позволить им двоим сбежать сюда самостоятельно, — возмутился Тео, — но я же не могу позволить тебе бежать за одним из опаснейших монстров, имея в качестве прикрытия только гриффиндорцев, не так ли?       Гарри усмехнулся. Затем он оценил состояние своей мантии и волос и поморщился.       — Это отвратительно.       — Скорджифай, — сказал Тео, направляя свою палочку на Гарри. Гарри наложил на Тео очищающие чары. Это помогло, но ненамного.       — Хорош прихорашиваться, пора двигаться, — громко сказал Рон.       Гарри ненадолго закрыл глаза. — Не дай мне его сглазить.       Тео злобно посмотрел на Рона через плечо Гарри. — Я не тот человек, которого можно просить о помощи в этой области.       — Хорошо сказано.       — Мы, должно быть, находимся в нескольких милях под школой. — отозвался Жюль       Рон прищурился, разглядывая склизкие стены. — Под озером, наверное.       Жюль, Тео и Гарри зажгли свои палочки. Они начали осторожно двигаться, держа Локонса впереди.       — Помните, — сказал Жюль, — при первых признаках движения закрывайте глаза.       На полу валялись кости животных, что хрустели под ботинками. Гарри недоумевал, как василиск смог добыть здесь пищу. Крыс и грызунов, похоже, было недостаточно, чтобы поддерживать жизнь гигантской змеи. Вероятно, он впадал в длительную спячку — некоторые виды магических рептилий могут впадать в добровольное состояние, если пища или окружающая среда угрожают им смертью из-за банального отсутствия.       Туннель прогнулся.       — Жюль, там что-то есть, — прохрипел Рон.       Гарри сузил глаза почти до щели и застыл на месте. Остальные последовали его примеру. То, что находилось в туннеле, было совершенно неподвижно.       — Может, он спит, — прошептал Жюль.       Гарри подкрался ближе, готовый кричать на парселтанге, закрывать глаза, метать сглазы, ставить щит или убегать…       — Это шкура, — сказал он, ткнув её пальцем и убрав палочку в ножны. — Сброшенная кожа.       Раздался удар. Колени Локонса подкосились.       — Вставай, — резко сказал Рон, направляя свою палочку на мужчину.       Профессор споткнулся, а затем сделал выпад вперёд и набросился на Рона.       Возникла потасовка — мантия Гарри мешала его палочке.       Локонс поднялся на ноги, торжествующе улыбаясь и держа палочку Рона перед собой.       — Боюсь, что это конец, ребята, — сказал он. — Я отнесу часть этой кожи обратно в школу — расскажу им, как я опоздал спасти девочку, как вы трагически сошли с ума при виде её изуродованного тела — попрощайтесь со своими воспоминаниями! Обливиэйт!       Палочка взорвалась.       Гарри и Жюль были отброшены назад. Их очки упали. Гарри несколько секунд судорожно искал их на земле и чуть не задохнулся от облегчения, когда обнаружил их неповрежденными в нескольких футах от себя.       Братья поднялись на ноги и оказались перед стеной из обвалившихся камней.       — Ну просто прелесть, — сказал Гарри.       Жюль бросил на него раздраженный взгляд и поспешил к скале. — Рон! Ты в порядке? Рон!       — Да, я тут! — послышался голос из-за завала.       — Локонс сошел с ума, — добавил Тео. Раздался глухой стук и громкое «Ой!». Один из мальчиков, видимо, повернулся и ударил профессора.       — Что теперь? Мы не сможем пройти — это займет целую вечность…       — Я могу поработать над этим, — сказал Тео. — Левитирую камни с дороги. Но мне придется быть осторожным, иначе я могу обрушить на нас потолок по-настоящему.       — Подождите здесь, — сказал Жюль. — Мы пойдем за Мэг и Джинни. Если мы не вернемся через час…       Гарри очень хотелось возразить. Ему очень хотелось остаться здесь до тех пор, пока пещера не будет зачищена. Но теперь у них был Рон с палочкой и беспамятный Локхарт, с которым нужно было разбираться — честно говоря, это было бы большей обузой, если бы они продолжили путь со всей компанией, а не только он и Жюль. К тому же они не могли выбраться тем же путём, каким пришли — труба была слишком крутой и скользкой, чтобы по ней подниматься. Значит, единственным выходом было сражение.       — Гарри? — спросил Тео.       — Я пойду, — сказал Гарри так уверенно, как только мог. — Если я умру, Тео, ты получишь мои книги. Все написано в завещании       Тео рассмеялся. Жюль тупо уставился на Гарри, а Рон пробормотал что-то, вероятно, уничижительное о юморе Слизерина. Гарри проигнорировал их обоих и снова направился по коридору. Он рассеянно подумал, что оставлять Тео наедине с безмозглым Локоносом и почти таким же безмозглым Роном было хорошей идеей. Тео был злопамятен не меньше, а может, и больше самого Гарри, и если Рон продолжит быть… ну, Роном, Гарри не был уверен, что они вернутся к Рону и Локонсу в сознании.       Туннель изгибался снова и снова, уходя все глубже. Близнецы шли уже целых десять минут. Шум сдвигающейся породы вскоре исчез за их спинами. Ни один из мальчиков не разговаривал до какого-то времени.       — Гарри…       Гарри кивнул; он тоже это видел. Туннель заканчивался сплошной стеной, на которой размещались искусно вырезанные змеи. Глаза каждой змеи были украшены сверкающими инкрустированными изумрудами.       — Откройс-с-ся… — прошипел Гарри.       Стена треснула и отползла в сторону. С пересохшим ртом и колотящимся сердцем Гарри последовал за Жюлем внутрь Тайной комнаты.       Перед ними простиралась длинный, тускло освещённый коридор, ведущий в зал. По обеим сторонам высились высоченные колонны, увенчанные змеями, которые поднимались к потолку, погружённому в сущий мрак. Единственный свет был странного зеленоватого оттенка, что было весьма присуще слизерину. Василиск мог быть где угодно.       Палочка Гарри уже давно не работала, но все время была в орудующей руке. Жюль достал свою. Они поплелись дальше вниз, держась без слов друг от друга: Гарри — чуть левее, Жюль — чуть правее.       В дальнем конце палаты что-то было. По мере приближения оно превратилось в гигантскую статую мужчины с узким угловатым лицом и длинной бородой. Его глаза немигающе смотрели в сторону дверей Зала, а у его ног лежали распростёртые Джинни Уизли и Меган Джоркинс.       Жюль бросился к ним, отбросив палочку в сторону и упав на колени. — Джинни! Мэг!       Гарри попятился назад. Что-то здесь было явно не так.       — Они не проснутся, — сказал мягкий голос.       Гарри подскочил. Жюль, казалось, ничего не заметил. Кто-то просто… просто появился сбоку. В руках у него была палочка Джулиана. Молодой человек лет пятнадцати-шестнадцати, может быть, чуть выше среднего роста, симпатичный, темноволосый, с аристократическими чертами лица.       Он прошептал «Экспеллиармус», и палочка Гарри вылетела из его руки и унеслась в темноту.       — Жюль. — Произнес он с хрипотцой. Жюль поднял голову, перевел взгляд с Гарри на новоприбывшего и замер.       — Том? — в недоумении спросил тот.       Том Рэддл. Ооо. Оооооооо.       Рэддл был странно размыт — не призрак, не полтергейст, достаточно плотный, чтобы иметь цвет одежды и держать палочку Жюля, но недостаточно плотный, чтобы быть человеком. Мысли Гарри кружились в голове. Он ничего не понимал, но одна идея витала в воздухе.       — Что ты имеешь в виду, говоря, что она не проснётся? — в отчаянии сказал Жюль. — Она ведь не умерла?       — Пока нет, — сказал Рэддл.       — Ты… призрак? — Спросил Жюль       — Воспоминание, — сказал Риддл. Он едва взглянул на Гарри; теперь его внимание было приковано к младшему брату. — Сохранённое в дневнике в течение пятидесяти лет.       Это совпадало с тем, что говорил о нём Невилл. Гарри промолчал. Внимание Рэддла было приковано к Джулс, и он не собирался пока менять ситуацию.       Рэддл указал на небольшую черную книжку, лежащую у ног статуи. Гарри отметил ее местоположение и вернулся к наблюдению за противником.       — Ты должен помочь нам, Том, — сказал Жюль. — Там василиск — он может появиться в любой момент…       Рэддл не двигался.       Жюль нащупал свою палочку.       — Он не собирается помогать, — сказал Гарри. — Жюль, поздравляю. Ты уже несколько месяцев знаешь Наследника Слизерина и ни о чем не догадываешься.       Рэддл держал палочку Жюля наготове почти с той секунды, как Гарри начал говорить.       — Ах, да, — сказал он с лёгкой усмешкой. — Другой Поттер. Поттер-старший, Поттер-забытый… Меган мне о тебе рассказала всё. Ты ей не нравишься, знаешь ли. Сказала, что ты жуткий, странный, злой, не заслуживающий доверия… Слизеринский Поттер. Ты меня заинтересовал, Гарри… но не так сильно, как твой брат.       — Что значит «наследник Слизерина»…       — Он подставил Хагрида, — сказал Гарри. — Том Рэддл, староста школы, превосходные оценки, тихий, слизеринец, такой умный и так нравился всем своим учителям… Это было твое слово против слова Хагрида, не так ли, Рэддл? А с Диппетом во главе никто не собирался верить Хагриду.       Рэддл наклонил голову.       — Ты знаешь обо мне довольно много, Гарри Поттер.       — У меня был свой интерес, — категорично заявил Гарри. — Специальная награда за заслуги перед школой, пятьдесят лет назад. Нетрудно было догадаться, за что. Потом я проник в комнату для записей…       — Это был ты? — удивился в который раз Жюль. — Как…       Гарри проигнорировал его. —… И узнал, что это была Миртл Уоррен, которая умерла, а Хагрида исключили в том же году. Хагрид, наследник Слизерина? Да ладно. По сравнению с тобой — нетрудно было догадаться, что ты его подставил. Мы еще больше уверились в этом после того, как Невилл рассказал нам, что ты показал Жюлю в дневнике. До этого он был у Меган — полагаю, она его украла. Так как же он вообще оказался в ванной?       — Ты и вправду слизеринец, — заинтересовался Рэддл. — Я сомневался… всё-таки ты Поттер… но теперь я понимаю, почему тебя определили в мой дом. Да, Гарри Поттер, я подставил Хагрида. Я сохранил свои воспоминания в этом дневнике и связал себя с ним, чтобы однажды моя работа была завершена. Бедная одинокая Меган Джоркинс, завидующая Джинни Уизли и всем её любящим братьям, тоскующая по красивому, смелому, весёлому, популярному Жюлю Поттеру… она весь год изливала мне своё сердце в дневнике.       Он улыбнулся. Это было слабое выражение абсолютной победы.       — Это было очень скучно — слушать о пустяковых проблемах одиннадцатилетней девочки. Но я был терпелив. Я был добрым. Я был лучшим другом, который у нее когда-либо был. И чем больше себя она вкладывала в дневник, тем сильнее я становился, пока не смог вложить в нее частичку себя.       — О чем ты? — как-то по другому спросил Жюль. В его голосе звучали и злость, и страх.       Одержимость, подумал Гарри, но не сказал. На самом деле это было великолепно. Жутко, как в аду, но великолепно.       — Ты еще не понял? — сказал Рэддл. — Меган Джоркинс открыла Тайную комнату, убила петухов Хагрида, написала послания на стене и напустила Монстра Слизерина на ничего не подозревающих грязнокровок. Однако в конце концов она поняла, что сходит с ума, что это связано с дневником, который она выбросила в водопровод. И когда его открыли в следующий раз, представьте себе мой восторг: мне писал Жюль Поттер! Мальчик-Который-Выжил, человек в замке, с которым я больше всего хотел встретиться!       — Почему? — спросил Гарри. — Почему Жюль? Почему именно сейчас? Какое тебе дело до него?       — Меган рассказала мне о вашей увлекательной истории, — сказал Рэддл, специально задержав взгляд на шраме Жюля. — Моя цель уже изменилась: от наведения ужаса на магглорождённых до заманивания тебя сюда. Но Меган запаниковала, когда увидела тебя с дневником, — она боялась, что я расскажу тебе все её маленькие грязные секреты.       Он рассмеялся — высоким, холодным, возбужденным тоном, что предвкушал многое.       — Я понял, что ты вышел на след тайны Слизерина — если не ты, то твой брат, печально известный змееуст, которого все считали наследником Слизерина…       — Даже он. Они проникли в нашу общую комнату, — сказал Гарри, бросив взгляд на Жюля. — Оборотное зелье.       Брови Рэддла поднялись. — Какой второй курс был достаточно талантлив, чтобы сварить это?       — Я мог бы, — сказал Гарри. — Я думаю… Наверное, еще один или два человека смогли бы сделать это, не убив и не изуродовав того, кто это выпьет. Но это был не я — Гермиона Грейнджер, грязнокровка, как ты, я уверен, выразился бы. Она сейчас в больничном крыле, вообще-то. Кстати говоря, Рэддл, если ты так категорически против магглорождённых, то почему у тебя маггловская фамилия?       — Не используй эту фамилию, — шипел Рэддл. — Она принадлежала моему мерзкому маггловскому отцу, который оставил мою мать ни с чем и проклял меня жить в приюте до Хогвартса. Я, естественно, выбрал себе другое, как только покинул школу — ну, задолго до этого, правда, но только в кругу самых близких друзей.       — Значит, ты заставил Меган написать послание на стенах, — сделал вывод Жюль. — И спуститься сюда. А как же Джинни?       — Она затаилась, — сказал Рэддл, но теперь все его внимание было приковано к Гарри. Гарри это не нравилось. Рэддл был обескураживающим. А то, что он сказал о приюте… Гарри, нехотя, скорее понял это. Неудивительно, что он не хотел закрывать школу. — Кто-то написал домой, что Меган ведёт себя странно, и поручил Джинни присмотреть за ней. Пришлось попросить Меган оглушить ее и левитировать ее тело сюда. Меган некоторое время плакала и выла… очень скучно… но она слишком много себя вложила в дневник. В ней осталось очень мало жизни.       — А потом ты просто ждал нас, — закончил Гарри.       Рэддл пожал плечами.       — Жюль Поттер, такой благородный, такой храбрый, такой самоотверженный — конечно, я понял, что она имела в виду высокомерного, самоуверенного, безрассудного, импульсивного, воспитанного против темных волшебников, ставшего национальной иконой, уверовавшего в свое предназначение как победителя Темных Лордов повсюду, ставшего гриффиндорцем — конечно, был бы полон решимости проявить себя, спасая Меган и Джинни… А его брат, слизеринский Поттер, если бы не желание очистить свое имя. — Он усмехнулся Гарри. — Я знаю, как мыслят Слизеринцы, видишь ли. Я знал, что ты придешь. Чтобы доказать свою невиновность и спасти своего товарища по Дому, если бы не твой брат, который, по словам Меган, не очень-то тебя любит.       — Она не ошибается, — пробормотал Жюль.       Гарри закатил глаза.       — А теперь у меня есть вопросы к тебе, Джулиан Поттер, — сказал Рэддл, снова обратив свои темные глаза на младшего брата.       — Какие? — сплюнул тот. Его кулаки были сжаты. Гарри наполовину надеялся, что он бросится на Рэддла; это дало бы Гарри возможность обезоружить тень.       — Ну, — сказал Рэддл с приятной улыбкой, — Как получилось, что ты, совершенно обычный мальчик с точки зрения интеллекта и магической силы, сумел победить Тёмного Лорда Волдеморта?       — А тебе какое дело? — сказал Гарри. — Волдеморт был после…       — Тебя, — закончил Жюль, но Гарри в ужасе уставился на Рэддла.       Рэддл снова рассмеялся. — Ты понял, не так ли, Гарри?       — Что понял? — спросил Жюль.       Гарри не мог подобрать слов. Это было плохо. Это было даже хуже, чем он думал. А ведь он знал, что все действительно чертовски плохо.       — Лорд Волдеморт — это моё прошлое, настоящее и будущее, — прошептал Риддл, используя заклинание огненных букв палочкой Жюля и написав в воздухе Том Марволо Реддл.       Взмах палочки и буквы перестроились, превратившись в слова Лорд Волдеморт.       — Это просто смешно, — сказал Гарри, не в силах остановиться. — Я думал, это означает Полет смерти…       — Ну, это так, — сказал Рэддл. — Но это также производное от моего собственного имени. Это дань уважения Марволо, фамилии, которую выбрала для меня моя мать, ведьма. Как будто я должен хранить имя своего грязного маггловского отца, когда в моих жилах течет кровь самого Салазара Слизерина…       Он сделал жест, и Гарри, глядя мимо него, увидел список имён, сверкающий на свитке, который держала статуя. Написанный на парселтанге, слава Мерлину, потому что Жюль не мог его прочесть, а значит, не мог передать то, от чего мозг Гарри временно отключился. В списке наследников Слизерина снова и снова повторялась одна фамилия.       Мракс       Что означало…       — Нет, Джулиан, — продолжал Рэддл, — Я придумал себе новое имя и решил, что в один прекрасный день стану величайшим волшебником на свете.       — Не станешь, — прорычал Жюль.       Гарри захотелось уткнуться лицом в ладони. Неужели? Провоцировать незрелую, подростковую тень Лорда Волдеморта? Конечно, он был более здравомыслящим, чем Гарри мог ожидать, но все же. Неужели весь здравый смысл достался Гарри от генофонда их родителей?       — Прошу прощения? — приятно сказал Рэддл.       — Ты не величайший волшебник на свете, — сказал Жюль. Он часто дышал, а его руки сжались в кулаки. Гарри дал ему договорить и начал двигаться в сторону, куда полетела его палочка. — Жаль тебя разочаровывать, но самый великий волшебник в мире — это Альбус Дамблдор. Я знаю историю. Я вырос, узнав о тебе! Меня учили побеждать темных волшебников! Он настолько силён, что ты не посмел напасть на Хогвартс даже на пике своего могущества, не то что в бытность его директором, он видел тебя насквозь в школе и продолжает пугать тебя сейчас, где бы твой жалкий слабый призрак ни скрывался в эти дни — в последний раз, когда мы встречались, ты торчал на затылке у идиота-преподавателя маггловедения…       Приятное выражение лица Рэддла сменилось очень уродливым.       — Дамблдор был изгнан из этого замка одним только воспоминанием обо мне! — шипел он.       — Он не ушел, — упрямо сказал Жюль. — Во всяком случае, не так далеко, как ты думаешь…       Гарри подошёл достаточно близко, чтобы увидеть свою палочку — она находилась всего в пятнадцати футах от него, — но он не решился использовать беспалочковую магию, чтобы вернуть её себе, не в присутствии Жюля; он прибережёт этот трюк до последней секунды…       В воздухе зазвучала музыка. Рэддл замер.       Гарри читал, что песня феникса должна была проникать прямо в душу. Раньше он не знал, что это значит, но теперь знал — Фоукс принёс в мрачную комнату прилив радости, надежды и света, который, казалось, слегка отодвинул гнетущий зеленоватый свет.       Как раз в тот момент, когда песня достигла пронзительной высокой ноты, от которой Гарри почувствовал, что его рёбра вибрируют, — он стиснул зубы и изо всех сил сопротивлялся этому эффекту, не желая отдавать контроль над своим настроением чему-то чужому, — на вершине ближайшей колонны появился Фоукс, красивый и сильный, сжимающий в когтях потрёпанный свёрток.       Он подпрыгнул в воздух и помчался прямо на Жюля.       — Ты, наверное, шутишь, — пробормотал Гарри. Жюль, завороженный птицей, не услышал его, но Риддл услышал и бросил в сторону Гарри расчетливый взгляд. Гарри усмехнулся и оглянулся на брата как раз в тот момент, когда Фоукс бросил свёрток к ногам и приземлился ему на плечо.       Песня стихла. Фоукс пристально посмотрел на Риддла.       Жюль медленно поднял сверток.       Заплатанная, потрепанная и грязная Сортировочная шляпа лежала у ног Жюля.       Рэддл начал смеяться.       — Вот что Дамблдор посылает своему защитнику! Певчую птицу и обдристанную шляпу! Теперь ты чувствуешь себя храбрее, Джулиан Поттер? Чувствуешь себя сильнее, увереннее, А? Скажи мне!       Гарри, честно говоря, и сам был немного разочарован.       — Я уверен в себе и без этого, — сказал Жюль. — Я — Мальчик-Который-Выжил. Я дважды сталкивался с тобой и побеждал!       — Ну что ж, — сказал Рэддл с голодной улыбкой, — посмотрим, как ты справишься в третьем раунде, а?       Он обернулся. — Говори с-со мной, С-слизерин, величайш-ш-ший из четверки Хогвартс-са.       Гигантское каменное лицо статуи начало двигаться.       Гарри бросился за своей палочкой.       В глубине статуи что-то зашевелилось.       — БЕГИ, — крикнул Жюль и, следуя собственному совету, взлетел на колонны вдоль правой стороны коридора.       Пальцы Гарри сомкнулись вокруг его палочки. Он забрался за ближайшую колонну, противоположную той, к которой побежал Жюль, и прижался к ней спиной, испытывая огромное облегчение от того, что его палочка снова в его руке, и слушает…       Что-то грохнулось на пол.       — Убей того, кто с-с птицей, — прошипел Рэддл. Ладно, это было странно…       Василиск двигался к Жюлю. Гарри слышал, как он скользит по полу. Раздался громкий, взрывной звук плевка, затем удар — василиск шипел, без слов выражая боль и ярость.       Гарри ничего не мог поделать. Он повернулся и оглядел колонну.       Василиск стоял к нему спиной. Он бросился на Фоукса. Гарри наблюдал, как Фоукс нырнул; его длинный клюв скрылся из виду.       Василиск повернулся, и Гарри не успел закрыть глаза, как увидел, что Фоукс уничтожил обоих монстров. Гарри пересмотрел своё мнение о Фоуксе. Птица была предана Дамблдору, что было против неё, но она была явно умна.       — НЕТ! — закричал Риддл. — МАЛЬЧИК У ТЕБЯ ЗА СПИНОЙ! ОСТАВЬ ПТИЦУ И УБЕЙ МАЛЬЧИКА, ТЫ ВСЁ ЕЩЁ МОЖЕШЬ ЕГО УЧУЯТЬ!       Гарри рискнул.       — ОСТАНОВИСЬ! — крикнул он так громко, как только мог.       Василиск шипел, что-то гневно выкрикивая про лже-говорящего, и снова бросился на Жюля. Гарри увидел, как его брат бежит дальше по коридору.       — Похвальная работа, Гарри.       Гарри вышел из-за колонны и направил свою палочку на Рэддла. Несколько секунд они держали друг друга в ожидании. Гарри видел, что мысли другого Слизеринца метались так же, как и его собственные. Расчеты, измерения, поиски преимущества.       — Я знаю, как мой брат победил тебя, — тихо сказал он. — И я готов обменять эту информацию.       — На что? — Рэддл рассмеялся. — Свою жизнь? Полагаю, я мог бы предложить тебе место рядом со мной, когда я уйду отсюда сегодня… скоро Меган уйдет, и не останется ничего, кроме меня… а ты доказал, что достаточно умен, чтобы быть полезным.       — Нет, — сказал Гарри. — Хотя я благодарен тебе за то, что ты сначала послал василиска за моим братом. Я готов обменять информацию на информацию.       — Полагаю, это не имеет значения, — сказал Рэддл. — Вы оба скоро будете мертвы. Что ты хочешь узнать?       — Что случилось с василиском? Он едва может говорить и не слушает меня.       Рэддл усмехнулся.       — Он сошел с ума.       — Он что?       — Неужели ты думаешь, что кто-то из Основателей просто так оставил здесь зверя-убийцу? — Рэддл покачал головой. — Слизерин не был таким уж героем антимаггловских настроений, как некоторые любят считать. У василиска был приказ быть лояльным к наследникам Слизерина, но никогда не нападать на членов Хогвартса, пока они не представляют прямой угрозы для школы. Это была мера защиты от тех, кто мог бы предать нас магглам. Когда он не впадал в спячку, то, по обыкновению, выскальзывал поохотиться в Запретный лес, но к тому времени, как я его нашёл, выход из него уже давно стал непроходимым. Я принес ему первую порцию еды, наверное, за сто с лишним лет. Теперь он предан только мне.       Гарри кивнул. В этом есть смысл, подумал он. Даже больше, чем ему хотелось бы. — А комната? Мне трудно поверить, что Салазар Слизерин поместил вход в свое суперсекретное логово в ванной комнате.       — Там, где сейчас находится ванная, когда-то был кабинет Слизерина, — сказал Рэддл. — Ты мог бы увидеть его на очень старых чертежах замка… Я представляю, что он был переделан в ванную комнату как месть за память о нём.       Хорошо. Гарри приготовился к вопросу, который его действительно беспокоил. — Почему?       Рэддл моргнул. — Почему?       — Все говорят, что ты ненормальный, — сказал Гарри, внимательно изучая его. — Психопат. Я не думаю, что это правда. Так почему же ты решил, что нападать на магглорождённых — хорошая идея? Ты вырос магглом, если у тебя есть дневник с Воксхолл-Роуд, и я уверен, что волшебных приютов не существует — уверен, ты знаешь об опасности близкородственного скрещивания.       Рэддл невесело усмехнулся.       — Потому что Хогвартс стагнирует, Гарри Поттер, как и наше общество. Судя по тому, что говорит Меган, сейчас ситуация даже хуже, чем в мои времена. Магглорождённые не проявляют никакого уважения к тому славному миру, в который им предоставлен эксклюзивный вход, и практически не пытаются адаптироваться, интегрироваться. Я хотел напугать их, заставить измениться, приспособиться, чтобы вписаться в мир и тем самым выжить. И это было моей целью и в этом году… пока я не узнал о тебе и твоём брате.       Гарри открыл рот. Он слегка отшатнулся. Он никогда не думал…       — Больше никаких вопросов, мистер Поттер, — сказал Рэддл. — Моя очередь. Отвечай.       Гарри мог подумать об этом позже.       — Наша мать умерла, чтобы спасти его, — сказал Гарри, повторив то, что Дамблдор сказал Жюль в конце прошлого года, что было повторено в общей комнате Гриффиндора, а затем передано Гарри через Невилла. Он рассказал об этом Тео и Блейзу, и больше никому. — Это сделало его безопасным. Защищенным.       — Ах, — понимающе вздохнул Рэддл. — Да, это была бы сильная магия, старая магия… Теперь я понимаю, что в Жюле Поттере нет ничего особенного. Мне стало интересно… Знаешь, между мной и твоим братом есть некоторое сходство… Но ещё больше — между мной и тобой.       Гарри открыл рот, чтобы возразить, и тут же закрыл его.       — Видишь, ты не можешь этого отрицать, — сказал Рэддл, жестоко улыбаясь. Это было зеркальное отражение того выражения, которое иногда появлялось на лице Гарри, когда никто, кроме Блейза, Тео или его собственного отражения, не видел его. — Оба полукровки, оба считали себя сиротами, оба воспитывались магглами. Единственные два змееуста, поступившие в Хогвартс за несколько веков, оба были распределены в Слизерин… Очень любопытно, как ты унаследовал дар Основателя, хотя, полагаю, мы никогда этого не узнаем. Мы даже чем-то похожи, — сказал Рэддл. — Или, по крайней мере, ты похож на меня больше, чем твой брат…       Наступила пауза. Гарри подумал — он чувствовал, что почти закончил…       Это было правдой. У Жюля были глаза карие, а у Гарри — зелёные, но не считая этого — в результате взросления в семье Дурслей Гарри стал меньше своего брата. Он был короче и острее брата. Тоненький и изящный, в то время как его брат был сильным, крупным и крепким. Гарри не знал, дело ли в их выражениях или в реальном строении костей, но в его лице было что-то такое, чего не было у Жюля.       — Но только случайность и ничто иное спасло тебе жизнь, — сказал Рэддл. — Должен сказать, это большое облегчение.       — Между нами есть еще одно сходство, — мягко сказал Гарри. — То, о котором ты забыл — или, возможно, никогда не осознавал… — Он позволил своей собственной холодной улыбке овладеть его лицом. — Ты не единственный человек в этом зале, унаследовавший кровь Слизерина, Рэддл. Мракс женился на Поттерах много поколений назад… Кровь Слизерина далека и разбавлена, но она всё ещё течёт в жилах Поттеров. Магическое наследование — вещь непостоянная.       Он неопределенно пожал плечами. — Оно выбрало меня.       — Так вот откуда этот дар у тебя, — сказал он. — Неважно. Я жив и являюсь наследником. Комната и наследство Слизерина останутся за мной.       — Нет, — сказал Гарри. — Ты просто воспоминание.       Он заставил себя поверить в это.       — На самом деле тебя здесь нет — пока нет. Пока не умрёт Меган. А это значит… что я — наследник Слизерина.       Он не хотел говорить это на парселтанге, но сказал.       Глаза Рэддла расширились. Но не от страха. Это было волнение?       По залу прошла слабая, но отчетливая дрожь.       — Гарри! — крикнул Жюль.       Гарри повернулся.       — Инкарцеро! — сказал Рэддл, и Гарри обнаружил себя связанным с ног до головы веревками.       — Я еще разберусь с тобой, — мягко сказал Рэддл, когда Гарри потерял равновесие и от болезненного удара рухнул на пол. Палочка выскочила из его рук и покатилась по полу. Гарри удалось перевернуться на бок, и он увидел, что Рэддл ухмыляется.       — Ты слишком интересен, чтобы тебя убивать, — сказал Рэддл и подошёл к василиску, прижавшему Жюля к стене Комнаты.       С ворчанием Жюль выкатился из-под его головы. Василиск не шелохнулся.       Гарри не успел поверить и порадоваться, как, прищурившись, разглядел рану на руке Жюля.       Рэддл остановился, стоя над Жюлем. Гарри решил, что с него хватит, и направил свою магию на веревки. Они были заколдованы, не поддавались воздействию магии, особенно бесформенной, трудноуправляемой, и не имели узлов, а значит, чтобы распутать сами волокна, ему пришлось применить свой трюк с разблокировкой — но он делал успехи. Медленный отчетливый прогресс.       — Фоукс, — пробормотал Жюль. — Ты был… фантастичен…       — Ты мертв, — сказал Риддл. Гарри слушал так внимательно, как только мог, не обращая внимания на веревки. — Даже птица Дамблдора знает это. Ты видишь, что он делает, Поттер? Он плачет.       Гарри скрипнул зубами. Черт побери, ну хватит уже…       — Так и кончил знаменитый Джулиан Поттер, — медленно произнёс Рэддл. — Мне не нравится, когда погибают волшебники… но тебе нельзя позволить уйти отсюда живым. Никто не должен знать, что я вернулся.       Наступила пауза. Гарри подумал — он чувствовал, что почти закончил…       — Улетай, тупая курица, — внезапно сказал Рэддл. — Я сказал, улетай… — Раздался взрыв, и Фоукс взлетел в воздух в шквале красных и золотых перьев.       — Слезы феникса, — тихо сказал Рэддл, глядя на руку Жюля. — Целительные свойства, конечно же… Впрочем, неважно. Возможно, так должно было быть всегда. Один на один, Жюль Поттер…       Как раз в тот момент, когда очередной взмах крыльев возвестил о возвращении Фоукса, путы Гарри развязались.       Подумав, Гарри переложил палочку обратно в руку и направил её на спину Рэддла как раз в тот момент, когда Фоукс пронёсся над головой и уронил дневник на колени Жюлю-       — Экспеллиармус! Апикорпус! — крикнул Гарри.       Палочка Жюля вылетела из руки Рэддла, но, видимо, он был ещё недостаточно твёрд, чтобы проклятие связывания конечностей подействовало — с яростным криком он бросился на Мальчика-который-выжил.       Жюль схватил клык василиска, который был у него в руке, и вонзил его в дневник.       Рэддл закричал.       Гарри остановился рядом с ними. Из дневника брызнули чернила, покрыв руки и мантию Жюля. Рэддл упал на землю, корчась и извиваясь в агонии.       Гарри не мог не наслаждаться зрелищем мучений Рэддла. Ради Гермионы и Джастина. И Лили Поттер.       Жюля трясло, когда он пытался встать. Он остановился, увидев протянутую Гарри руку. Затем он медленно протянул руку, взял её и позволил Гарри поднять его на ноги.       — Ты в порядке? — первым делом спросил Гарри.       Жюль несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться. — Голова кружится…       — Ну… Ты только что чуть не умер, это нормально. — Гарри посмотрел вниз. — Что за… это меч?       — Меч Годрика Гриффиндора, — сказал Жюль, и каким-то образом он уже достаточно оправился, чтобы вернуть высокомерие в свой тон. Гарри нагнулся и выдернул меч из пасти василиска. Он вырвался с неприятным хрустом. — Я узнал его по старым историям… У отца есть несколько фотографий…       Гарри осмотрел клинок. На клинке был выгравирован Годрик Гриффиндор. — Откуда, во имя Мерлина, у тебя это?       Жюль взял меч обратно. — Он был в Сортировочной шляпе.       У Гарри не нашлось слов, чтобы выразить, насколько странным было то, что древняя реликвия Основателей, затерянная в веках, очевидно, пряталась в гребанной Сортировочной шляпе.       — Хорошо, — сказал он. — Возьми Шляпу, а потом…       Из другого конца комнаты донёсся слабый стон.       Гарри и Жюль поспешили туда.       Меган Джоркинс села и, увидев Жюля, расплакалась.       — У-о-у-у-уоу-у-у, Жюль, я пыталась сказать тебе на завтраке, но я не могла сказать это перед Перси и Роном… Это была я, Жюль… Он захватил меня, Рэддл заставил меня… И как ты убил эту тварь? Где Рэддл? Последнее, что я помню, это как он выходил из дневника…       Гарри отвлекся от Жюля, пытавшегося неловко утешить рыдающую девочку, и опустился на колени рядом с Джинни. — Ренервейт.       Она задыхается и резко поднимается на ноги. — Что--где—как-       — Спокойно, — сказал Гарри, удерживая её. Она потянулась за палочкой — рефлекс, знакомый ему по двум годам обучения в Слизерине. — Эй, успокойся, всё в порядке, угрозы нет, Жюль убил Монстра, а Наследник…       — Меган — продолжала панически нести бред Джинни — Меган ошеломила меня, как она вообще произнесла это заклинание, я…       — Успокойся, или оглушу уже я, — сказал Гарри своим самым холодным голосом.       Джинни замолчала.       — Меган захватил Темный артефакт, предназначенный для того, чтобы выпустить монстра на школу. Монстром был василиск.       Он слышал, как Жюль пытается объяснить Меган, гораздо более неуклюже, и благодарил Мерлина за то, что Жюль не слышал личного разговора Гарри с тенью.       — С помощью Ханны Эббот и Гермионы Грейнджер мы выяснили, что это за монстр и как сюда спуститься. Локонс пытался стереть нашу память и присвоить себе заслугу в нахождении Комнаты, но он воспользовался сломанной палочкой Рона и вместо этого стёр себя; он, Тео и Рон застряли за пещерой.       Он узнал её самообладание, тоже свойственное Слизерину. Оно было далеко не идеальным. Он видел, как в ней смешались ужас, гнев, шок, растерянность и облегчение, и её лицо было белым от страха, но она отрывисто кивнула. — Ты и Жюль?       — Отбились от духа, который вселился в Меган, — сказал Гарри, помогая Джинни подняться на ноги. Она выхватила свою палочку и крепко держала её наготове; он не стал спорить, зная, что так будет удобнее. — Жюль убил василиска; я задержал Рэддла настолько, что он смог уничтожить дневник. Это было тем, что контролировало Меган.       — Я никогда не знала… — сказала Джинни, глядя на дневник. — Гарри… я дала ей дневник… он был в моём котле, а она говорила, что хочет завести дневник… и я дала ей его, потому что я не очень люблю тетради, они неудобные, я предпочитаю свитки…       Гарри на мгновение поблагодарил Мерлина за то, что в дневнике не было настоящего Слизерина. Тогда всё это было бы гораздо сложнее объяснить.       — Это не твоя вина, — тихо сказал он, обнимая её за плечи и изображая суровость МакГонагалл и Снейпа. — Кто-то пытался сделать это с тобой или с кем-то из твоих близких.       В голове промелькнуло воспоминание о книжном магазине.       — На самом деле, я догадываюсь, кто именно. Не вини себя. Восхитительное самообладание, мисс Уизли. Вы делаете честь своему факультету.       Она слабо улыбнулась. —С-спасибо…       — Пойдем.       Джинни шла рядом с Гарри, пока он, Жюль и Меган возвращались ко входу. Гарри шел следом, лишь раз оглянувшись на статую и ее все еще открытый рот. Черный рот зиял, словно приглашение или обещание.       Меган непрерывно плакала, пока они шли. Гарри заметил, что Джинни бросает на нее плохо скрываемые презрительные взгляды, и был вынужден подавить собственную ухмылку.       Через несколько минут продвижения по туннелю показалась скала. Тео и Рону удалось расчистить щель, не нарушив целостности туннеля.       — Жюль! — сказал Рон, а затем — Джинни!.       Джинни издала задыхающийся звук и побежала за Роном.       Гарри старался не обращать внимания на болезненное сжатие сердца, наблюдая за тем, как они оба забывают все свои ссоры за последний год. Рон протащил Джинни через дыру и крепко обнял её. Именно такими должны быть родные братья и сёстры — во всяком случае, ближе, чем те отношения, которые были у них с Жюлем.       Следом за ней пролезла Меган, потом Гарри, которому помог спуститься Тео, и последним полез Жюль. Тео оглядел Гарри и наклонил голову.       — Позже, — пробормотал Гарри. Рон засыпал явно измученного друга вопросами, но Тео только кивнул и несильно пнул Локонса по ребрам.       — Встал, — сказал он.       — Оу, за что?       —Ты мне не нравишься, — сказал Тео. — Давай, вставай.       — Он понятия не имеет, кто он такой, кто мы такие и где мы находимся, — раздраженно сказал Рон. — Он опасен сам для себя.       Локонса прищурено посмотрел на Гарри и Жюля. — Вы ведь уже были здесь, не так ли? Странное место, не правда ли? Вы здесь живете? А они здесь живут? Они новенькие.       Он кивнул в сторону девочек.       Меган отстранилась. Джинни скрестила свои худенькие веснушчатые руки и уставилась на него. Локонс, казалось, не заметил ни той, ни другой реакции.       Они шли, пока не вернулись к трубе. Гарри, не задумываясь, поискал взглядом Джинни и обнаружил её рядом с собой, а затем сделал двойное движение от удивления, что она предпочла держаться позади и идти с ним и Тео, а не с Роном. Её брат явно заметил это и бросил несколько неприятных взглядов через плечо на Гарри и Тео. Гарри проигнорировал его и рассказал об основных моментах поединка в Комнате; Джинни тоже слушала, и никто из них не комментировал пробелы в его рассказе. Например, что делал Гарри, пока Жюль убегал от василиска.       — Ты уже придумал, как мы будем подниматься обратно? — сказал Жюль, наклоняясь и заглядывая в длинную темную трубу.       Фоукс приземлился перед Жюлем и взмахнул длинными хвостовыми перьями.       — Ханна сказала, что фениксы могут переносить тяжести, — медленно произнес Гарри. — Как ты думаешь…       — Ты хочешь, чтобы мы схватились? — спросил он птицу.       Фоукс затрещал.       — Ни за что, — сказал Рон.       — Фоукс — необычная птица, — решительно заявил Жюль. Он огляделся по сторонам. — Так, все выстраиваются в цепочку…       Они выстроились в ряд и взялись за руки: Жюль, Рон, Гарри, Тео, Джинни и Меган. Гарри попросил Тео ухватиться за его пояс, а сам взял за руку Локонса; он не настолько доверял профессору и Меган, чтобы ставить их куда-то, кроме последнего звена цепи, так что если кто-то из них отпустит руку, кто-то другой всё равно будет держаться.       Жюль схватил Фоукса за хвост.       Любопытное чувство легкости охватило Гарри. Фоукс взмахнул крыльями, и их ноги оторвались от пола; Гарри чувствовал, как Рон тянет его за руку, как Тео, Джинни и Меган давят на его пояс, как рука бывшего профессора чувствуется в его левой руке, но всё это было не так тяжело, как должно было бы быть. Они взмыли вверх, в трубу.       — Потрясающе! — кричал Локонс. — Это прямо как волшебство!       Гарри так и тянуло отпустить его.       Поездка закончилась раньше, чем перестала быть веселой. Все семеро приземлились на мокрый пол в ванной комнате Плаксы Миртл. Раковина встала на место, и вход в Комнату снова оказался скрыт.       Миртл вытаращилась на них. — Ты жив, — сказала она Жюлю.       — Почему у тебя разочарованный голос? — Жюль огрызнулся, протирая очки — бесполезно, ведь его мантия тоже была грязной.       — Я просто подумала… если бы ты умер, ты бы с удовольствием разделил мой туалет, — застенчиво сказала Миртл.       Это было слишком для Тео; он отвернулся и притворился, что задыхается, чтобы скрыть свой смех.       —С ним всё в порядке? — спросила Джинни.       — О, он в порядке, — сказал Гарри с прямым лицом. — Думаю, это просто шок…       Он подмигнул ей, и тут ее осенило: ей тоже пришлось зажать рот рукой.       — Осторожно, Жюль, — сказал Рон, когда они вышли из ванной в темный коридор, — по-моему, Миртл на тебя запала…       Жюль скорчил гримасу ужаса и отвращения.       — Куда теперь? — спросил Рон, с тревогой глядя на Меган, которая все еще беззвучно плакала.       — Следуй за птицей, — сказал Гарри. — Готов поспорить, что она приведет нас к МакГонагалл.       Конечно, они отправились вслед за Фоуксом и через пять минут прибыли в кабинет МакГонагалл.       Мокрые, грязные, немытые и измученные, они остановились на улице, чтобы перегруппироваться, а затем Жюль повел их внутрь.       На мгновение в комнате воцарилась тишина: шесть противных студентов и не менее противный, безучастно улыбающийся Локонс. Затем—       — Меган! — крикнул высокий лысый мужчина, перепрыгивая через комнату. За ним последовали крики «Джинни!» и миссис Уизли, которая обняла Джинни в тот самый момент, когда мужчина, которого Гарри принял за отца Меган, прижал дочь к своей груди. Мистер Уизли следовал за женой по пятам.       Гарри, Жюль и Тео посмотрели в сторону воссоединения семей. Гарри не слишком обрадовался, увидев у очага сияющего Дамблдора в окружении МакГонагалл, которая делала сильные, успокаивающие вдохи, и Снейпа, который был как всегда холоден и спокоен. Фоукс прилетел к Дамблдору на плечо и зачирикал, прижавшись головой к уху директора.       Миссис Уизли попыталась затащить Жюль и Гарри в свои объятия; Гарри яростно и рефлекторно вздрогнул, и она, вспомнив себя, слегка покраснела и похлопала его по плечу. — Ты спас ее! Как ты это сделал?       — Полагаю, мы все хотели бы это знать, — сказала МакГонагалл.       Гарри выхватил дневник из кармана Жюля, так как его брата всё ещё душила миссис Уизли, и пересёк комнату к Дамблдору и Снейпу.       — Этот дневник… Темный магический артефакт, который был намеренно передан Джинни Уизли и Меган Джоркинс в начале учебного года. — ровно отчеканил он.       — Он овладевал тем, кто в нём писал. Джинни, не зная, что это не просто дневник, отдала его Меган, и в течение учебного года Меган всё больше и больше попадала под власть заключённой в нём сущности, пока он не смог овладеть ею и заставить её открыть Тайную комнату. Усилия Ханны Эббот и Гермионы Грейнджер позволили нам определить природу монстра и место, где находится вход в Тайную комнату — туалет Плаксы Миртл.       К этому моменту родители уже перестали обнимать своих детей, чтобы послушать. Даже Жюль и Рон, казалось, были довольны тем, что молчали и давали Гарри говорить. Он продолжил, его голос был непоколебимым.       — Мы пытались заполучить помощь Локонса, но он собирался убежать. Поэтому мы взяли его с собой. Я хотел найти доказательства существования Комнаты и после показать вам, но профессор попытался отобрать у меня палочку и швырнул меня в трубу. Остальные пришли мне на помощь, но пути назад уже не было. Он попытался стереть память нам, но палочка Рона была сломана, и она сработала в обратную сторону; память профессора теперь стёрта. Жюль и я были отделены от Рона, Тео и Локонса завалом в пещере из-за магического выброса неправильно произведенного заклинания, и мы продвигались вперед, чтобы найти Монстра Слизерина.       Он сделал паузу, задумавшись.       Жюль шагнул вперед и протянул меч Дамблдору.       — Вот, сэр. Фоукс прибыл, пока мы разговаривали с тенью Тома Рэддла, и…       — Том Рэддл? — сказал Дамблдор. Гарри заметил, что МакГонагалл никак не отреагировала, а Снейп мгновенно напрягся.       — Он был здесь студентом, — медленно произнес Жюль, — когда Комната была открыта в последний раз…       — Он записал свои воспоминания в дневник, — сказал Гарри.       Дамблдор взял дневник и внимательно изучил его.       — Великолепно, — мягко сказал он. — Тогда он был, наверное, самым блестящим студентом, которого когда-либо видел Хогвартс.       Он повернулся к Уизли и Джоркинсу. — Очень немногие знают, что Лорд Волдеморт когда-то был известен как Том Рэддл и учился в Хогвартсе. Я сам учил его, пятьдесят лет назад… После окончания школы он исчез… путешествовал далеко-далеко, так глубоко погрузился в Тёмные искусства, что когда он вернулся как Лорд Волдеморт, почти никто не связывал его с тем блестящим мальчиком, который когда-то был нашим учеником…       Мистер Джоркинс выглядел взбешенным и истерически обеспокоенным.       — Мисс Джоркинс лучше всего отправиться в больничное крыло, — твердо сказал Дамблдор. — Конечно, наказания не будет. Старшие и мудрые волшебники были одурачены Лордом Волдемортом, что уж говорить о первокурснице. Мисс Уизли тоже лучше осмотреть. Я сейчас отправлю мальчиков, мне бы хотелось еще раз с ними поговорить. Минерва, проводите мисс Уизли, мисс Джоркинс и их родителей в больничное крыло.       — Конечно, — сказала МакГонагалл. — Мне взять с собой Златопуста?       — Думаю, так будет лучше, — согласился Дамблдор.       Блондин со стертой памятью пусто улыбался, когда МакГонагалл выводила его из своего кабинета вслед за девочками и их родителями.       — Что произошло дальше? — мягко спросил Дамблдор.       — Да. Он немного поговорил. — Жюль явно хотел покончить с этим.       — Он сказал нам, что его интересует Жюль, который победил самого могущественного Темного мага, — сказал Гарри. — И что он похитил Джинни и Меган, чтобы заманить Жюля туда. И меня тоже, поскольку для того, чтобы попасть в комнату, нужен Парселтанг. Он весь год питался энергией Меган, она была почти мертва, а он почти весь путь не зависел от дневника.       — А потом он призвал василиска и натравил на нас, — продолжил Жюль, — мы спрятались, и я вытащил меч из Шляпы… Фоукс принес Шляпу с собой, я заколол василиска. Но он укусил меня, и я умирал. А потом подошел Рэддл, чтобы посмеяться надо мной, и Гарри обезоружил его сзади.       — Я выиграл достаточно времени, чтобы Фоукс подбросил дневник на колени Жюля, — сказал Гарри. — Он прознил его. Клыком василиска. Связь исчезла.       Наступила дрожащая пауза.       — Ох! — вскрикнула миссис Уизли, увлекая Джинни в очередной круг объятий. Мистер Джоркинс читал Меган лекцию о том, как доверять неопознанным магическим артефактам. Гарри сосредоточился на Дамблдоре и Снейпе.       — Василиск мертв? — уточнил Дамблдор.       — Да, сэр. — подтвердил Жюль. — Очень мертв.       — Гарри, — тяжело сказал Дамблдор, — Боюсь, что сегодня я должен попросить тебя еще об одной вещи.

***

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ       Через десять минут Гарри снова оказался в ванной комнате.       — Я не знаю, сэр, — неуверенно сказал он. — Я не… я не знаю, почему я змееуст, Рэддл сказал, что только Наследник может открыть Палату, а я не Наследник. И вообще не потомок Слизерина.       — Пожалуйста, просто попробуй, — сказал Дамблдор, внимательно наблюдая за раковинами. — Я сомневаюсь, что мы сможем войти силой… чары привязаны к замку, и Комната, скорее всего, саморазрушится, если мы попытаемся их сломать… возможно, это повредит сами многовековые чары Хогвартса. Но если вы сможете нас впустить… возможно, там находится сокровище истории и информации.       Снейп, слава Мерлину, отправился проведать Джинни, поскольку она была членом его Дома. Тео, Рон и Жюль стали преградой между Гарри и директором.       Это было хорошо, потому что он совсем не был уверен, что сможет успешно солгать Альбусу Дамблдору.       — Хорошо, — сказал Гарри и посмотрел на раковину.       И заговорил на непонятном парселтанге, похожем на звук, который переводится как «открыть», но не идентичном. Ничего такого, что могло бы вызвать реакцию.       Он сделал это еще раз, стараясь издать точно такой же звук, а затем и в третий раз, с большей силой.       — Профессор, я не думаю, что она откроется, — прошептал он, глядя в пол и позволяя дрожи, которую он скрывал некоторое время, коснуться его рук и плеч. — Мне очень жаль.       — Всё в полном порядке, мой мальчик. — Дамблдор положил руку на плечо Гарри.       Гарри уже несколько месяцев практиковался в элементарном Окклюменции — главным образом, очищал свой разум от всех мыслей и эмоций в течение пятнадцати минут каждый вечер перед сном. Иногда он слишком уставал, иногда ленился и пропускал занятия, но в среднем это происходило шесть раз из семи. Он прекрасно знал, что использовать Легилименцию на других людях, особенно несовершеннолетних, крайне незаконно. К тому же он нисколько не доверял Дамблдору в том, что тот будет следовать этому закону. В тот момент, когда Гарри поднял голову, он возблагодарил Мерлина за то, что у него хватило ума попрактиковаться.       Подняв голову и встретившись с мерцающим голубым взглядом Дамблдора, Гарри собрался с духом и сосредоточился на своём изнеможении и непреодолимом желании заползти в постель, а также на полном и абсолютном ужасе перед Комнатой.       — Я хотел бы помочь ещё больше, — прошептал он.       Дамблдор на несколько секунд задержал на нём взгляд, затем вздохнул и снова посмотрел на раковины.       — Я понимаю…       Гарри точно знал, какое объяснение он должен был дать старику, но если бы он слишком рвался предложить оправдание тому, что Палата не открывается, то объявил бы о своей вине так же сильно, как если бы отказался встретиться с директором глазами.       — Я могу только сделать вывод, что ты не являешься истинным наследником Слизерина, — со вздохом сказал Дамблдор. — Рэддл происходил непосредственно из рода Слизерина, но ты, Гарри, — твой дар вполне может быть результатом действия тёмной магии, высвободившейся в ту ночь, когда Жюль победил Тёмного Лорда.       Правильно, ведь то, что ты змееуст, автоматически делает тебя тёмным.       — Парселтанг не должен быть единственным требованием для входа в комнату; ты не являешься истинным Наследником, и теперь, когда Рэддл не хочет, чтобы ты спускался туда…       Он замолчал, предоставив им дописывать остальные фрагменты.       Гарри повесил голову. — Мне очень жаль, профессор.       — Это не твоя вина, мой дорогой Гарри. По правде говоря, я чувствую облегчение от того, что ты не очередной Наследник…       — Как и я, — с чувством сказал Гарри, подавляя свой гнев.       Дамблдор снова вздохнул.       — Вы можете вернуться в больничное крыло, мадам Помфри очень хочет вас осмотреть… Хотя Жюль, не мог бы ты пройти со мной в мой кабинет? Я хотел бы поговорить с тобой.

***

      Мадам Помфри, по крайней мере, хватило ума поставить Гарри и Тео кровати в противоположном конце больничного крыла от Жюля и Рона. Джинни и Меган уже получили дозы сонного зелья, а их родителям были предоставлены койки в гостевых апартаментах над больничным крылом. Гарри заметил, что Тео только делает вид, что принимает свою дозу сонного зелья, и, не задумываясь, последовал его примеру.       Невилл и Блейз появились не прошло и десяти минут. — Мы пришли проведать их, — спокойно сказал Блейз.       — Они спят, — сказала мадам Помфри.       — Мы можем… мы можем их увидеть? Пожалуйста? Просто посидеть с ними несколько минут? — Голос Невилла был слабым от расстояния, но всё же ясным.       Гарри и Тео, которые только притворялись спящими, встретились взглядами через щель между своими кроватями и усмехнулись.       Мадам Помфри вздохнула. — Полагаю, при условии, что вы будете молчать. И только потому, что Помона так хорошо о вас отзывается, мистер Лонгботтом. Я буду в своем кабинете.       Невилл и Блейз подошли и встали у изножья кровати Тео.       — Может быть, это было глупо, — пробормотал Невилл.       Гарри пробормотал Тео «раз, два, три», и они оба сели прямо в своих кроватях.       Блейз вздрогнул. Невилл отпрыгнул назад с воплем, который, к счастью, не был услышан Помфри.       — Ты меня напугал! — зашипел он.       Гарри захихикал.       — В том-то и смысл, — сказал Тео.       — Хочешь присесть? — Гарри похлопал по кровати у своих ног.       Блейз сел на кровать Тео, а Невилл — на кровать Гарри, покачав головой.       — Вы оба ужасные люди. Что происходит? Жюль и Рон не вернулись в общежитие, и тогда я тайком пошел в Рыцарскую комнату и нашел Блейза…       — Почему ты бунтуешь, — шепотом поддразнил Гарри.       Невилл ткнул его ногой.       — Вы меня уже достали.       — Я сказал им, куда ты ушёл, — сказал Блейз. — Мы пошли к МакГонагалл, и она сказала, что ты в больничном крыле и мы узнаем, что случилось, завтра. Мы сделали вид, что вернулись в общежитие, и сразу же пришли сюда, как только скрылись из виду.       Гарри и Тео рассказали им эту историю тихим шепотом. Гарри заколебался, прежде чем добавить несколько подробностей о разговоре с Рэддлом и о том, что он узнал.       — И ты ничего не рассказал Дамблдору? — спросил Невилл. спросил Невилл, широко раскрыв глаза. — Гарри…       — Я не доверяю Дамблдору, — категорично заявил Гарри. — Ни в малейшей степени. Кроме того, какая разница, как Рэддл управлял василиском? Теперь он мертв, и другого такого не будет. А Рэддла больше нет, так что информация о том, как Жюль чуть не умер, вряд ли куда-то денется.       Блейз озабоченно постучал пальцами. — Не могу поверить, что мы шли по следу подростка Темного Лорда и не заметили этого.       — Он же не вписывал Лорд Волдеморт как свое прозвище в школьные анкеты, — сказал Гарри.       — Тем не менее… и ты с ним разговаривал.       Невилл пожевал губу.       — Каким он был… он казался…       — Больным? — сказал Гарри и заколебался. — Я… честно? Нет. Это было… неожиданно. Холодный, расчетливый, целеустремленный, но здравомыслящий.       Он сдержался, чтобы не сказать о сходстве между ним и Рэддлом. Гарри все еще чувствовал себя неуютно, когда думал об этом. Тео и Блейз увидели бы некоторые или все из них для себя… но Невилл — нет.       Он знал, что должен сказать им еще кое-что, но сейчас было не время и не место для этого. И он не был уверен, что Невилл сможет с этим справиться.       — Странно, — сказал Невилл. — Ну… может быть, он сошел с ума только после того, как покинул школу.       А может, и не сходил вовсе.       Гарри поймал эту мысль более чем с легким ужасом. Волдеморт был злым. Он убил его маму. Волдеморт был причиной того, что Гарри оказался у Дурслей.       — Тео, почему ты не принял сонное зелье? — спросил он.       Тео поморщился.       — Я не хочу спать. Я буду видеть сны.       — Это не просто так называется «Сон без сновидений», — сказал Блейз.       Тео пнул его. — Не «Сон без кошмаров», тупица.       — Почему кошмары?       — Дамблдор, — тихо сказал Тео.       Гарри нахмурился. — Что?       Наступило молчание.       — Он убил мою маму.       Шепот Тео был почти таким тихим, что его нельзя было услышать. Глаза Невилла стали широкими, как блюдца. Даже Блейз и Гарри были застигнуты врасплох.       — На войне, — продолжал Тео. Его голос звучал с запинкой, как будто слова приходилось вытягивать из него. Гарри мог ему посочувствовать. Он тоже не любил говорить о своих проблемах. — Она сражалась. За другую сторону. Он убил ее. Я много лет умолял отца увидеть воспоминания… Отец наконец разрешил мне, на мой одиннадцатый день рождения. Мне это снится. После… после того, как проведу с ним столько времени.       Гарри задумался — он никогда не видел Тео одного в присутствии Дамблдора. Более того… он видел, как Тео избегал директора, но так незаметно, что даже Гарри не обратил внимание на это, пока не стал искать в своих воспоминаниях.       — Как ты можешь терпеть, когда находишься с ним в одной комнате? — сказал Невилл. Интересно, что он не сделал того, что, по мнению Гарри, сделала бы Гермиона — просто рефлекторно попытался отрицать или объяснить это.       Тео недоуменно пожал плечами.       — Это была война. Я ненавижу его за это, но я его понимаю. Понимаешь? Это была война, а она была солдатом на другой стороне. Она убивала людей и до этого. На так называемой Светлой стороне.       Последнее предложение он произнёс с усмешкой, и Гарри внимательно посмотрел на Невилла. Гриффиндорец выглядел неловким, но заинтригованным.       Может быть, он всё-таки сможет рассказать Невиллу?       Вражеский комбатант. Солдат. Гарри не хотел этого признавать, но ведь именно такой была его мать, не так ли? Если верить Волдеморту.       Волдеморт все еще шел за двумя младенцами.       — Кто-нибудь знает, почему Тёмный Лорд пытался убить меня и Жюля? — внезапно спросил он. — Это как-то не вяжется с его политикой — он ведь выступал за главенство чистокровных, верно? А мы — полукровки. Поттеры — древний и благородный дом. Он не бегал по улицам и не убивал волшебных детей.       — Он был злым… — сказал Невилл, но слова прозвучали неуверенно.       — Но почему не ты, Невилл? Твои родители тоже были аврорами. Или Сьюзен Боунс, если уж на то пошло, или дети Уизли.       Невилл нахмурился.       — Никто не знает, — сказал Блейз.       А вот отец Тео, возможно, знает, подумал Гарри, уловив на лице Тео легкое недовольство, но решил не спрашивать. У его друга просто был тяжелый день.       Мадам Помфри высунула голову из своего кабинета. Гарри и Тео мгновенно притворились спящими.       — Пора уходить, мальчики, — сказала она. — Вы не успеваете до комендантского часа.       — Да, мадам Помфри, — почтительно ответил Невилл, и они с Блейзом ушли, шепотом попрощавшись.       Гарри не спал, болтая с Тео о всяких пустяках до тех пор, пока у них в буквальном смысле не слиплись глаза.

***

      Праздничное застолье было самым странным из всех, которые Гарри когда-либо испытывал. Все были в пижамах и громко разговаривали. Похоже, Жюль и Рон взяли на себя большую часть заслуг и рассказали историю так, чтобы свести участие Слизерина к минимуму. Гарри старался не закатывать глаза и решил, что это, наверное, к лучшему. Все знали, что он не был Наследником — что этим занимался Тёмный объект, который теперь уничтожен, — но старшие Слизеринцы не могли наброситься на него за «братание с врагом» или ещё какую-нибудь ерунду. И снова Гарри смог остаться незамеченным.       Вернулся Хагрид и радостно поприветствовал Рона и Жюля. Окаменевшие жертвы были оживлены как раз к началу пира. Гарри, Блейз и Тео подошли поздороваться с Джастином и Ханной. Гарри упорно игнорировал виноватые косые взгляды, которыми провожала его половина Пуффендуя.       Когда они выходили из-за стола борсуков, кто-то легонько похлопал его по плечу.       Гарри обернулся.       — Гермиона, — сказал он, не пытаясь скрыть, как он рад видеть ее на ногах. — Как ты себя чувствуешь?       — Прекрасно. — ответила она.       Наступила пауза. К счастью, пиршество было настолько хаотичным, что только Джастин, Ханна и Дафна заметили их обмен мнениями.       — Мне очень жаль, — внезапно сказала Гермиона. — За… ну. Ты знаешь, за что.       — Я знаю, — сказал Гарри. Он не мог заставить себя извиниться, но… — Я мог бы справиться с этим лучше.       — Да, — согласилась она. — И, послушай, я не хотела тебе не доверять.       Об этом лучше поговорить в другом месте.       — Давай поговорим об этом позже, — сказал Гарри так мягко, как только мог.       Гермиона кивнула, выглядя немного грустной, и отвернулась.       — Гермиона, — неожиданно сказал Блейз.       Она настороженно оглянулась на них.       — Да?       Блейз достал из кармана письмо с тиснением.       — Моя мама выходит замуж этим летом, — сказал он. — Спроси подробнее об этом Невилла, но мне разрешили пригласить моих школьных друзей. Если ты хочешь прийти, то ты приглашена.       Гермиона взяла письмо, немного ошеломленная.       — В «Каса ди Анджели» очень большая библиотека, — добавил он с ухмылкой. — И «Надзор» там будет неэффективным.       Гермиона изучила даты на письме и подняла брови.       — Две недели в Италии, чтобы практиковать магию с моими друзьями и изучать культуру иностранных волшебников? Как будто я могу отказаться.       Она сияла ярче драгоценных камней.       — Замечательно, — сказал Блейз и действительно искренне улыбнулся ей.       Гарри смотрел, как она возвращается к гриффиндорскому столу и садится вместе с Невиллом и близнецами, решительно игнорируя Жюля, Рона и их друзей.       Тео толкнул его локтем.       — Мы все знаем, как ты рад, приятель, не нужно так старательно скрывать это.       — Нет, не полностью, — сказал Гарри, следуя за ними обратно к их собственному столу. — Малфой.       Блейз захихикал.       Малфой, однако, последние несколько недель был совершенно не в духе. Его отца едва не сняли с должности губернатора — Гарри подозревал, что министр вмешался, желая вернуть расположение Дамблдора, и попытался вычеркнуть Люциуса Малфоя из списка губернаторов, но не смог, поскольку тот был хитрым Слизеринцем. Однако его позиции всё ещё оставались слабыми, и благодаря этому, а также постоянному страху Малфоя перед Гарри, светловолосый Слизерин уже не вызывал такого раздражения, как обычно.

***

      — Гарри, куда мы идем? — нервно спросил Невилл.       Гарри глубоко вздохнул и отбросил всю свою нервозность. Он доверял им. Доверял трем людям, которые не были им самим. Это была одна из самых трудных вещей, которые он когда-либо делал.       — Вот увидишь, Невилл.       Невилл не был глупым. Как только Гарри свернул в коридор второго этажа, его лицо слегка побледнело. Тео принял маску скуки, а Блейз — маску веселого презрения, которые были их стандартными лицами, скрывающими, что они в размышлениях. Гарри проигнорировал их всех и направился прямо в ванную Миртл.       — Миртл? — позвал он.       Нет ответа. Хорошо.       — Я солгал, — прямо сказал он остальным, убедившись, что на стенах нет картин.       — Когда я сказал Дамблдору, что не могу спуститься в комнату. Я солгал. — Он повернулся к раковинам, прежде чем успел растеряться. — Откройс-с-ся…       Центральная раковина опустилась, обнажив тёмную, склизкую трубу.       Гарри встретился взглядом с каждым из них по очереди.       — Если вы не хотите идти, я пойму. Но, пожалуйста, никому не говорите, если решите отказаться. Я обещаю, что василиск действительно мёртв, и я не собираюсь впадать в ярость от убийства.       — Даже не мечтай, — сказал Невилл.       Гарри кивнул и полез в трубу.       По пути вниз он наложил столько заклинаний, сколько смог, как и в предыдущие три раза за последние две недели, и услышал по крайней мере два голоса позади себя, но они всё равно были бы грязными, когда добрались бы до дна. Неважно. Он намеревался, что это будет последний раз, когда он воспользуется спуском в Комнату по водопроводу.       Один за другим его друзья выскользнули из трубы вслед за ним.       Тео поднял брови.       — Ты привел это место в порядок.       — В некоторой степени, — согласился Гарри.       На стенах мерцали факелы, заколдованные так, чтобы они горели белым, а не жёлтым светом, что придавало всему помещению гораздо менее мрачный вид. Гарри превратил все кости животных в пыль и занялся разделкой и упаковкой шкуры василиска; на чёрном рынке он мог бы заработать на этом целое состояние, если бы ему удалось задействовать семейные связи Блейза или Тео. То же самое касалось яда и чешуи тела. Гарри сам добыл яд на прошлой неделе; украденные с кухни банки, наполненные злобной коричневатой жидкостью, стояли вдоль одной стены комнаты.       Пещера оставалась. Он не решился попытаться её заделать, да и не хотел. Вход в ванную был слишком рискованным. Миртл могла доложить об их приходе и уходе, а Дамблдор знал, где она сейчас находится.       К счастью, Гарри нашёл другой.       — Откройс-с-ся, — повторил он, обращаясь к огромной двери и ввёл Невилла, Блейза и Тео в Тайную комнату.       — Ух ты, — вздохнул Невилл, оглядываясь по сторонам с благоговением и некоторым страхом.       Тео искал труп василиска.       — Это яд?       — Да, — сказал Гарри. — Вообще-то я собирался поговорить с тобой об этом. Не знает ли твоя семья кого-нибудь, кто согласился бы дать клятву секретности и зарезать его для нас, чтобы мы могли продать его части?       Тео злобно усмехнулся.       — О чем ты?       — О, хорошо, — сказал Гарри.       Невилл изучал их.       — Ты же не собираешься с Жюлем долей?       — Вряд ли, — сказал Гарри. — Если бы он знал, что я могу вернуться сюда?       — Справедливо. — Невилл снова огляделся. — Но, Гарри, это… ты же понимаешь, как это выглядит.       — Да. — Гарри указал на свиток в руке статуи. — Видишь руны?       — Не могу их прочитать, — сказал Блейз.       — Они на парселтанге. Это список всех наследников Слизерина и год, когда они открыли Комнату.       Гарри откинул голову назад и в сотый раз изучил список.       — За эти годы их было довольно много, но последним до Рэддла был… 1754 год. Либо потомки Слизерина не попали в Хогвартс, либо они были слишком глупы и слишком невежественны, чтобы найти Комнату.       — Министерство преследовало змееустов на протяжении веков, — тихо сказал Невилл. — Моя бабушка как-то рассказывала мне об этом. Большинство змееустов покидают Англию и отправляются в Индию, Китай или Африку; там есть места и культуры, которые поклоняются змеям или считают их символами исцеления, а также смерти. Думаю, многие из наследников Слизерина уехали.       Гарри медленно кивнул. — Интересно. Но… Я показал вам это, потому что… многие волшебники и ведьмы из этого списка носят фамилию Мракс.       — И? — сказал Блейз.       — Я изучал свою родословную, — медленно сказал Гарри, предвкушая самый сок. — Как наследник Поттера, я могу вызывать все записи, касающиеся моих предков, через домового эльфа Поттера, и мой отец никогда об этом не узнает.       Он нашёл этот пункт о способностях Наследника неделю назад и сразу же применил его на практике.       — Я узнал несколько очень интересных вещей. В 1794 году умерла жена лорда Якомуса Поттера, и у него остался только один наследник — тринадцатилетняя Серена Поттер. В те времена не было принято, чтобы наследницей становилась женщина, но у Якомуса не было выбора: он стал бесплодным из-за проклятия, а его жена умерла. Серена должна была выйти замуж и продолжить род Поттеров.       Гарри глубоко вздохнул.       — В 1803 году она вышла замуж за Винсента Одина Мракса.       На лицах его друзей отразилась разная степень шока.       — Мерлиновы яйца, — прошептал Невилл.       — Похоже, лорд Поттер был в ярости; он отказывался разговаривать с Сереной с тех пор и до самой смерти. Он скончался в 1806 году после дуэли, на которой его поразило проклятие, от которого он умер через два дня. Винсент Мракс был старшим сыном Овейна Мракса, но отказался от наследства в пользу своего младшего брата Видара, чтобы жениться на Серене; он взял фамилию Винсент Мракс-Поттер и получил от отца Серены отказ в титуле лорда, но ему было все равно. Их с Сереной ребенок стал Уильямом Якомусом Винсентом Поттером, а о том, что на Поттере женился Мракс, практически забыли. Сам Винсент не был змееустом — так он утверждал во время брачных переговоров. Меня это не убеждает. Лорд Якомус очень сопротивлялся и разрешил брак только потому, что Винсент пошел на уступки в отношении своего имени, имени ребенка и своего положения наследника Мракса. Однако все остальные члены его семьи были — и веритасерум тогда еще не существовал, так что никто не мог этого доказать.       Глаза Тео стали размером с блюдца; даже Блейз потерял самообладание.       — Ты — наследник Слизерина, — сказал Блейз, не веря.       — Да. Я заявил об этом, когда разговаривал с Рэддлом, — сказал Гарри.       На несколько секунд воцарилось молчание.       Невилл нарушил ее.       — Что ж, пора бы Слизерину обзавестись наследником, который не был бы абсолютным ублюдком, — сказал он.       Гарри подавил смех. — Еще какие-нибудь потрясения? — протянул Блейз.       —Ничего подобного, — ответил Гарри, борясь с приливом облегчения, которое грозило его захлестнуть. — Откликнис-с-сь на мой зов, С-с-с-слизерин, величайш-ш-ший из хогвартс-с-с-ской четвёрки, — шипел он, обращаясь к статуе.       Рот статуи открылся.       — Мы идём туда? — сказал Невилл. — Это… как-то жутковато.       — Да, немного, — сказал Гарри. — Но оно того стоит. Завтра мы уезжаем… и мне нужно кое-что забрать.       Он начал взбираться на статую. Если присмотреться, в стене позади статуи были вырезаны опоры для рук и ног; оттуда было легко добраться до плеча статуи, а затем подняться по ступенькам, хитро спрятанным в её бороде, и попасть в рот Слизерина.       На рот это было совсем не похоже. Пещера, в которую попала статуя, была большой и круглой; нижний уровень был грубо отесан, а второй — чистый и сухой, пусть и пыльный. Внутри очистка от костей и кожи заняла еще больше времени, чем снаружи. Большая часть кожи истлела и была бесполезна; Гарри просто трансфигурировал её в воздух — процесс, который длился несколько дней и оставил его слишком истощённым магически, чтобы выступать на занятиях. К счастью, экзаменов не было, и его оценки были достаточно хорошими, чтобы без особых последствий перенести удар. Похоже, что главная пещера здесь предназначалась для василиска — другие ходы, круглые и склизкие, вели в школьный водопровод, — но второй уровень, куда можно было попасть, поднявшись по лестнице, высеченной в каменной стене, предназначался только для людей.       Гарри взлетел по лестнице. Его друзья последовали за ним, с изумлением оглядываясь по сторонам.       Балкон опоясывал круглую пещеру на высоте около пятидесяти футов над землей. От него отходили три двери. Одна из них была проходом в подземелья, расположенные недалеко от входа в общую комнату Слизерина; её Гарри ещё не успел открыть; третья открылась от его прикосновения и впустила его в тёмную, странно тёплую комнату. Сюда он привёл Блейза, Невилла и Тео. — С-с-с-свет, — Почти всё здесь реагировало на парселтанг, и под потолком появился мягкий красноватый свет.       Блейз присвистнул.       Левая и правая стены комнаты были голыми, но в конце… стояли полки и стеллажи с яйцами разных размеров за стеклом.       — Это инкубатор, — сказал Невилл.       — Для змей, — сказал Гарри. Он указал на табличку на стене.       Блейз прищурился. — Еще парселтанг?       — Да. Там написано… Яйца здесь на случай, если кто-то из наследников Слизерина захочет завести себе фамильяра. Их осталось всего двадцать или около того. Слизерин полностью задушил это место чарами сохранения и связывающими чарами; если ты хочешь иметь фамильяра и ищешь его среди яиц, одно из них выберет тебя и вылупится, и фамильяр будет жить столько же, сколько и ты.       Невилл уставился на него.       — И… ты… ты собираешься завести одного?       Гарри показал пальцем. — Я уже.       Они все медленно опустились на колени и заглянули в стекло нижней полки.       Крошечная змейка, не длиннее предплечья Гарри, темно-серо-зеленого цвета с более яркими зелеными акцентами на голове, выглядывала из-под коры на дне шкафа и шипела.       Гарри открыл стекло и потянулся внутрь. Змея обвилась вокруг его пальцев, и он вытащил ее, показав остальным. Они сгрудились вокруг. Невилл, казалось, не проявлял никакого страха.       — Она ещё слишком мала, чтобы говорить, — сказал Гарри. — Но она прекрасно меня понимает. Ее зовут Эрисс.       Сначала тихо, а потом все громче, Блейз начал смеяться.

***

      Гарри ненавидел поездку на поезде обратно в Лондон.       Некоторые вещи были забавными. Ему удалось занять купе с Гермионой, Невиллом, Блейзом, Тео, Дафной, Пэнси, Трейси, Джастином и Ханной. Они практиковали Обезоруживающие чары и Гардус, а Гермиона пыталась использовать Протего; только она и Тео, не считая Гарри, были достаточно сильны, чтобы создать что-то, хотя бы намекающее на настоящие Щитовые чары, и после этого все трое были измотаны. Их магические ядра должны были созреть ещё год или около того, прежде чем они смогли бы применять эти чары с какой-либо последовательностью. Гарри представил всем Эрисс, но сказал только, что она — ребёнок одной из змей в замке, с которой он дружит. Гермиона покраснела, но решительно погладила Эрисс по голове. Ханна проскочила мимо страха, увлекая за собой Джастина, и принялась засыпать Гарри вопросами. На некоторое время она скрылась в книге и, выйдя оттуда, рассказала Гарри, что Эрисс — это чрезвычайно ядовитый вид магических змей, называемых лохарскими гадюками, обитающих в центральной Африке. Эри в этот момент сделала выражение удовольствия, понятное только Гарри, и перебралась на колени к Невиллу, чтобы он, Гермиона и Тео могли погладить её маленький животик. Ханна немного понаблюдала за змеёй, решила, что она не выглядит опасной, и протянула Гарри свою книгу о магических змеях. Гарри решил при первой же возможности заказывать по совам всё, что в «Флориш и Блоттс» касается ухода за змеями центральной Африки.       Фред и Джордж заглянули в купе, без лишнего шума познакомились с Эрисс, сказали Гарри, чтобы он заходил к ним летом, и снова ушли. Вскоре к ним заглянули Джинни, Натали и Эвелин. Гарри спрятал от них Эрисс.       Тридцатиминутное предупреждение заставило Гарри признать, что это было возвращение в дом номер четыре на Тисовой улице.       — Не могу поверить, что Дамблдор заставляет тебя вернуться к магглам, — сказал Блейз. — Это ересь.       — Обереги, — Напомнила ему Гермиона.       — Жюль мог бы сделать это так же хорошо, — пробормотал Гарри. — Но нет, он особенный.       Гермиона нахмурилась. Ей, Ханне и Джастину было трудно принять то, что Тео и Блейз указали им на манипуляции Дамблдора с Хагридом, но, узнав, что Арабелла Фигг годами следила за Гарри по приказу Дамблдора, а он остался в семье Дурслей, они были вынуждены признать, что Дамблдор, возможно, не является образцом, каким его считали многие в школе. Они ещё не успели по-настоящему поспорить об этом. Гарри надеялся, что у них будет время самим всё обдумать, а не спорить и нагнетать напряжённость. Гермиона все еще чувствовала себя немного неловко рядом со Слизеринцами, которые, в свою очередь, относились к ней несколько прохладно, особенно Дафна, но гриффиндорка продолжала упорно держаться. Гарри удивлялся её способности противиться неловкости и делать вид, что её не существует, а ещё больше тому, что её тактика действительно срабатывала.       — Надолго ли ты останешься этим летом? — спросил Джастин.       — Как можно дольше, — усмехнулся Гарри. — Видимо, обереги повреждены. Я пытался сказать ему, что это, скорее всего, потому, что мне не нравится там жить, а эти обереги подразумевают, что место должно называться домом, но, похоже, слова двенадцатилетнего ребенка недостаточно. Если я перестану отвечать на письма, явитесь и спасите меня. Желательно, чтобы на этот раз без летающей машины.       Пэнси сделала невинное лицо. — Значит ли это, что я могу использовать другой план?       — Тот план включал в себя шантаж, пытки и множество преступлений, — напомнил ей Блейз.       — И что? — сказала Пэнси.       Гермионе не удалось скрыть смех.       Поезд остановился на станции. Друзья Гарри оставили его в покое; они знали, что он не любит разговаривать и что его стремительно ухудшающееся настроение не имеет к нему никакого отношения. Гермиона пообещала позвонить Дурслям летом. Она вместе с Гарри и Джастином помахала на прощание остальным, кто уходил домой через камин или с помощью бокового явления изнутри станции, и перебежала через барьер на маггловскую платформу. Гарри проигнорировал шумное и освещаемое прессой воссоединение Джеймса и Жюля, в котором он явно не участвовал. Брат так и не заговорил с ним с тех пор, как они покинули Комнату, а Джеймс написал очень неуклюжее письмо. Он, похоже, обиделся, что Гарри не ответил сразу же на его предыдущее письмо, в котором говорилось, что все товарищи Слизеринцы — зло и потенциально могут стать Наследниками, потому что они только и делают, что каждый день придумывают, как убить магглорождённых.       — Мама! Папа! — сказала Гермиона, помахав рукой. Гарри заметил двух хорошо одетых магглов средней внешности, стоявших у «Мерседеса»; они улыбнулись и тепло поприветствовали её. Но не бурно.       Она обняла Джастина, кивнула Гарри, прекрасно зная, что тот ненавидит объятия, и исчезла обратно в маггловском мире.       — О Мерлин, ну вот и началось, — пробормотал Гарри, увидев приближающегося Вернона.       Джастин посмотрел на дядю Гарри.       — Он потрясающе неприятен.       — Блестяще, Джастин, очень проницательно.       Джастин неожиданно усмехнулся.       — У меня есть идея. Мой отец вон там, давай их познакомим.       — Это ничем хорошим не кончится, — сказал Гарри.       — Доверься мне, — сказал Джастин, улыбаясь еще шире.       Гарри пожал плечами и решил, что так и будет.       Джастин тут же помахал рукой тем, кого Гарри не мог видеть.       — Мальчик, — резко сказал дядя Вернон. — Пойдем…       — Минуточку, мистер Дурсль, — сказал Джастин, его акцент вдруг приобрел снобистский оттенок. — Меня зовут Джастин Финч-Флетчли, я одноклассник Гарри.       Дядя Вернон посмотрел на него со смешанным отвращением и страхом. Очевидно, он помнил, как Тео проклинал его на платформе в прошлом году, но Джастин был одет как относительно обеспеченный маггловский мальчик, а не в мантию волшебника.       — Мне все равно. Парень, мы опаздываем.       — Джастин!       Гарри взглянул на родителей Джастина, и брови его вскинулись на дюйм вверх, прежде чем он поймал себя.       Они оба были одеты по маггловской моде: пальто миссис Финч-Флетчли он узнал как Burberry из одного из журналов тёти Петунии, а костюм мистера Финч-Флетчли был тёмно-синим и идеально сшитым.       — Мама, папа, — сказал Джастин. Его родители не полезли обниматься, но ласково улыбнулись сыну. — Я хочу познакомить вас с Гарри Поттером, моим одноклассником — он один из лучших волшебников в нашем классе.       — С удовольствием, — ответил Гарри со своей самой очаровательной улыбкой, прекрасно понимая, что на нём старая отвратительная одежда Дадли. Родители Джастина, казалось, ничего не заметили; его отец пожал Гарри руку, а мать тепло улыбнулась Гарри.       — Мы слышали столько замечательных вещей о Хогвартсе, — сказала миссис Финч-Флетчли. — Признаться, мы ожидали, что Джастин, как и его старший брат, отправится в Итон, это было таким шоком…       — Но не каждый день узнаешь, что твой сын владеет магией! — сказал мистер Финч-Флетчли, заговорщически понизив голос.       — Смею предположить, что вы — отец Гарри? — обратился он к Вернону.       Гарри изо всех сил старался не рассмеяться, глядя на багровый оттенок лица Вернона в этот момент.       — Вообще-то, дядя, меня воспитывала сестра моей матери и ее муж, — ответил он так вежливо, как только мог.       — Дядя Вернон, это мистер и миссис Финч-Флетчли.       — Вернон Дурсль, — проворчал Вернон, с отвращением пожимая руку мистера Финч-Флетчли. — Парень, если ты заставишь меня опоздать на конференцию…       — Дурсль, — неожиданно сказал мистер Финч-Флетчли. — Случайно не из «Граммингс Мануфактуринг»?       Вернон остолбенел. — Э-э-э, откуда вы…       — Я помню! — неожиданно сказал мистер Финч-Флетчли. — Мы чуть не купили вашу компанию три года назад, мистер Дурсль.       Он смотрел на Вернона с немалой долей презрения, восхищенно подумал Гарри.       — А вы? — неприязненно сказал Вернон.       Мистер Финч-Флетчли улыбнулся так, словно ему только что передали компромат на его злейшего врага.       — Генеральный директор Staunton Industries, мистер Дурсли.       Вернон выглядел так, словно его только что насильно накормили лимоном. Гарри прекрасно понимал, почему. Staunton была одной из крупнейших компаний на Британских островах и одним из крупнейших конкурентов Граннингс. Вообще-то, по сравнению со Staunton, Граниннгс была мелкой. А тут еще мистер Финч-Флетчли неудачно произнес название компании Вернона. Гарри сдержал желание ухмыльнуться, как идиот.       — Ну… — прошептал Вернон. — Мне очень приятно с вами познакомиться, мистер Финч-Фетчи, пора идти…       — Не забудь написать, Гарри, — сказал Джастин, подмигнув. — Мама и папа только что разрешили мне получить сову.       Гарри ухмыльнулся.       — Я и не мечтал об этом. С нетерпением жду от тебя весточки.       — Может быть, ты мог бы приехать к нам в гости, — предложила миссис Финч-Флетчли. — Мы отдыхаем в Чили в течение нескольких недель, но может быть, позже этим летом?       — Я был бы очень рад этому, — сказал Гарри со своей привычной улыбкой, заставляющей взрослых любить его. — Большое спасибо, миссис Финч-Флетчли.       — Конечно, — сказала она. — Это замечательно, что Джастин заводит друзей…       Гарри помахал рукой на прощание и последовал за Верноном к машине, с удовлетворением думая о том, что это лето будет лучше предыдущего.