Calda italiana

      – Я чую запах чужого вампира. – пробормотал высокий брюнет, резко остановившись, тем самым напрягая своих спутников.       Остальные принюхались. Сквозь аромат смолы и морской соли где-то отдаленно действительно чувствовался чужой, пудровый и дурманящий запах. Переглянувшись, они разбежались в разные стороны и, обежав половину угодий, вновь встретились на месте прощания. Сказать, что злость покрыла их бледные безжизненные лица – не сказать ничего. Их чуткое обоняние не смогло ощутить явную угрозу из-за резкого природного благоухания.       – Я вижу, что Карлайла завтра ждет некая проблема в больнице. – девушка с короткой стрижкой прикрыла рот рукой от удивления.       – Что ты видишь детально, Элис? – блондинистый парень с оскалом, напоминающим лисью ухмылку обратился к девушке.       – Джаспер… – Элис, казалось, увидела смерть, если такое возможно в её контексте. – Ничего не вижу, не понимаю.       – К Карлайлу, быстро. – озвучил очевидный факт все тот же высокий брюнет.       В лунном свете, струящемся сквозь частные деревья, вновь замеркали искры. И вот пятеро оказались у величественного дома в несколько этажей, возвышающегося посреди непроходимой части. Несколько припаркованных вдоль ведущей к зданию дороги авто блестели из-за блеклого света и скопившихся на них каплей прошедшего дождя. В до блеска начищенных окнах в пол виднелись два силуэта, наблюдающих за вернувшимися детьми.       – Мы учуяли запах вампира в лесу, а Элис увидела, что завтра в больнице тебя ждут неприятности. – будто чечетку отстучал Эдвард. – Но след чужака невозможно распознать.       – Не думаете, что это какой-то проходимец? – с явным предостережением и озабоченностью пропела женщина с длинными темными волосами. Даже в моменты, когда угроза безопасности семьи была неясная, в остатках души Эсми трепетало светлое материнское чувство. Она, еще не дождавшись прихода беды, прокрутила в сознании все возможные исходы событий, при которых её детям придется нехорошо.       – С работой, думаю, разберусь. К тому же, Элис, это не первый раз. Помнишь, как ты подумала из нечеткого видения, что я зарежу кого-нибудь на хирургическом столе. – даже неудачная шутка, по мнению Карлайла, могла сбавить напряженную обстановку. Но в ответ на свое изречение он получили пренебрежительные взгляды от всех членов семьи.       – Я отточила свои навыки благодаря тебе. Но тут что-то явно нечистое. – насупилась девушка, сомкнув руки на груди.       Тишина повисла в кругу бледнолицых. Каждый уставился на вожака в ожидании его разумного решения и вывода. Они понимали, что чужак на территории может принести множество проблем. Забродившие в Форкс и его окрестности вампиры обычно не отличались высоким сочувствием к простым смертным и моральными принципами, в отличие от семьи Карлайла Каллена. Убивали мирных граждан, пересекали обозначенные враждебными соседями границы, тем самым заставляя вновь и вновь отчитываться перед ними. Оставалось надеяться, что этот некто лишь пробегал мимо и не оставил за собой следов.       – Стоит осмотреть Форкс, что вы сделаете завтра по дороге в школу, а я – по пути к больнице. – в образе задумчивой античной статуи проговорил Карлайл. Вампирская сущность не мешала ему работать врачом, ведь он долгим опытом приучил себя к воздержанию от человеческой крови, заменяя её на кровь животных. В основном – хищных, какими леса Олимпика были наполнены до невозможного. В какой-то степени это помогало природе сохранять баланс. Количество хищников над количеством несчастных жертв значительно преумножилось, поэтому в среде должен был появиться кто-то, защищающий травоядных. Свой навык он пытался привить своей жене – Эсми, и приемным детям, год за годом разделяющим его участь. – Или же можем патрулировать город сейчас, но вряд ли останемся без подозрения в столь поздний час.       Слова отца звучали разумно, поэтому семья не могла не согласиться с его выводом. С толикой предосторожности оглядев друг друга, они разбрелись по дому.       Сон был чужд семье Калленов, как и другим подобным им существам. Поэтому в доме наступила пора простой тишины, которую каждый уделял уединению со своим любимым.       – Видишь что-нибудь еще? – со всем возможным утерянной душе сочувствием Джаспер посмотрел на свою возлюбленную Элис, холодной бархатной рукой разглаживая взъерошенные после охоты волосы. Он как никто другой из-за своего дара чувствовал чужие эмоции и старался перенять их на свою сторону.       – Ничего. Так странно, я будто потеряла свою способность. – она потупила взгляд, но сразу постаралась отбросить негатив и вздернула носик, обращаясь к любимому. – Я покажу тебе свои эскизы, чтобы развеяться?       Получив одобрение от Джаспера, она метнулась к светлому стеллажу и вернулась на пурпурного цвета софу. Интересно, что в доме мистера Каллена не было кроватей. Они и не были нужны, а для посиделок и горячих ночей, сопровождаемых интимной связью, годились и простые диваны, сделанные из крепкого каркаса и обитые различными тканями. Девушка раскрыла цветастый блокнот, обклеенный бумагой и изрисованный незамысловатыми завитками. Одна из страстей Элис – творчество, а именно дизайн. Её головушка, наполненная знаниями о нескольких эпохах и культурах, была кладезью идей и фантазий о возможных писках моды в интерьере и одежде. С горящими глазами она пролистывала страницы журнала, демонстрируя целые комбинации, состоящие из сочетающихся друг с другом предметов мебели совершенно разных форм и одеяний, выделяющихся непривычными для двухтысячных гаммой и стилем.       – Я думаю, было бы неплохо сделать ремонт в нашей комнате. Если завтра заедем в строительный, а вы с Эмметом поможете мне с изготовлением мебели, здесь получится неплохой дизайн! – она умоляюще захлопала ресницами. Да, долго копившая свое состояние семья могла позволить себе заказать современных дизайнеров и заплатить любым фабрикам за производство желаемого, но перед кристально чистыми глазами Элис не только Джаспер, в несуществующее сердце которого та безнадежно запала, не мог устоять, но и остальные члены семьи всегда следовали энтузиазму и желаниям яркой особы.       В этот момент Хейлу было достаточно безукоризненно моргнуть, чтобы заставить Элис верещать от счастья.       – Я снова вижу! – залепетала ребенком она. – Это как раз строительный в Порт Анджелесе!       – Я люблю тебя, Элис. – он уставил ослепляющий взгляд на девушку. – И никогда не устану повторять, что ты самое настоящее чудо, с которым мне довелось встретиться. Без тебя в моей жизни не было заветной искры.       – Ох, Джаспер. – умей она плакать, её глаза залились бы слезами счастья. Такие слова порой мечтает услышать каждая девушка, подумала она. И как было тепло от того, что чувства её взаимны. – Я бесконечно люблю тебя.       Элис упала в крепкие вампиро-мужские объятия. Объятия, в которых они оба утопали, всеми фибрами своего тела передавая друг другу всю искренность и удовольствие от совместной жизни и прикосновений. Никакие чужаки не могли сломить их покой.

***

      Двое в соседней комнате тоже посвящали темное время суток уединению. Если можно было так назвать похотливые комплименты и сладостные стоны, которыми они наполняли не только весь дом, но и всю область вокруг.       – Знаешь, Розали. – с животным рыком начал крупный парень. – Иногда мне кажется, что моя жажда пред тобой гораздо страшнее жажды человеческой крови у новорожденных вампиров.       Он прижал её к себе, скользя руками по округлым формам. Розали Хейл в своей человеческой жизни была изумительно красива, поэтому об изяществе её вампирского облика и говорить не стоило. В ней с эстетизмом сочеталась грация и нежность, наигранная скромность и неистовое вожделение над всеми, кто хотя бы пытался преклониться перед ней. С Эмметом она раскрывалась полностью, давая парню возможность рассмотреть её с каждого угла, вкусить её божественность, не отрываясь. Без единого намека на финал.       – Мой орангутанг, ты не представляешь, насколько льстят мне эти слова. И насколько я хочу, чтобы ты овладел мной. – невозмутимая со всеми лишь перед одним из клана Калленов Розали могла облачиться в покорную и возмоляющую женщину.       Крепкой хваткой он окутал мощными руками её бедра, сначала легонько провел, вспоминая шикарное тело, а после шлепнул по самому сочному месту, вызывая на лице девушки дерзкую ухмылку. Прильнул к шее, протягивая до алых губ ядовитую дорожку, тем самым заставляя блондинку еще сильнее прижаться к нему. Они впились в манящие губы друг друга, будто смакуя и в который раз проверяя их на вкус. Одним движением порвав блузку на ней, Эммет открыл перед собой завораживающий вид женской груди. Вновь по-собственнически рыкнул, переложил её белоснежные руки на свои широкие плечи и, взяв за ягодицы, заставил ухватиться ногами в области паха. Губами стал прощупывать желанное тело, слегка покусывая и выводя языком некие узоры. Розали Хейл залилась кокетливым смехом, заводя еще сильнее, заставляя некую субстанцию внутри мужчины бурлить и растекаться по телу с невиданной скоростью. Сама же не теряла ни минуты, поэтому повторила маневр с ненужной одеждой на теле возлюбленного. Закусила губу, ублажаясь в близости, обводя ноготками рельеф на мужском теле. Он усадил её на стол из темного дуба, красовавшийся у стены. Мраморные тела плотоядных хищником слились в одно, мерцая в поразительно холодном лунном свете. Для них ночь была до каждой секунды пропитана сладко манящей близостью, хрустом деревянной и недостаточно прочной для столь бурного процесса мебели. Боялись ли они быть услышанными? Никогда. Пусть весь мир знает о их счастье и страстях.       – Прекрасно осознавать, что у нас есть вечность, чтобы наслаждаться друг другом.

***

      Старшие Каллены же предпочитали проводить ночь, делясь друг с другом различными мыслями о великом и повседневном, о самом сокровенном, о планах на ближайшее и дальнейшее будущее. Стараясь влиться в человеческое общество, они включали телевизор. Выбор останавливался на незамысловатых фильмах или программах, которые можно было поставить фоном. Хотя в какой-то степени с высока лет и пережитых событий им достаточно было просто находиться рядом друг с другом. Они разделяли эту бесконечную жизнь между собой, дарили её взрослым, приемным, но все-таки ставшим совсем родными детям. Их совместное счастье было в осознании того, что где-то совсем недалеко есть кто-то, готовый обсудить и принять любую мысль.       – Как думаешь, на нашей территории правда чужак-злоумышленник? – поразительно, как в столько холодном существе, как вампир, сохранились горячие искренние чувства, которые Эсми дарила каждому члену сформировавшейся семьи. Карлайл, видно удрученный свалившейся из ниоткуда проблемой, лишь поводил бровями и крепко сжал тонкую женскую руку в своей. – Я просто не перестаю надеяться, что Эдвард сможет найти себе кого-нибудь. Прекрасно понимаешь, что любовь с человеком – это невозможно для нас. Но он так одинок. – зная об экстрасенсорных способностях Эдварда, она начала говорить тише и четче, стараясь мыслить быстрее и не подпускать сына к своему сознанию. – Вдруг это будет отличный шанс для нашего мальчика.       Её слова прозвучали с долей разочарованности. Дети были мечтой её жизни и, к огромному сожалению, из-за мужчин-мудаков, встретившихся ей на жизненном пути, она не смогла родить здорового ребенка самостоятельно. Клан Калленов стал для неё хранилищем души. Она считала своим долгом по-матерински осчастливить каждого из них; взрастить, воспитать, преподать требуемые уроки. Но Эдвард со всей пылкостью своего характера никогда не поддавался, хотя в глубине его души таилась нескончаемая любовь к принявшей его семье.       Карлайл укутал жену одной рукой, другой продолжая поглаживать женское запястье.       – Я уверен, что он найдет свое счастье. – как всегда по-джентельменски мудро и властно проговорил он. Его забота и выправка помогали Эсми в самые трудные минуты. Расслабившись, она продолжила разговор, но уже на более отстраненные темы. Умиротворение, необходимое им обоим воцарилось в их просторной светлой комнате, пропитав каждый уголок верной и простой любовью супругов.

***

      Один лишь Эдвард, восседая на темно-сером кресле и созерцая раскидистый лес из окна своей комнаты, полоскал в голове свои мысли, окутывая завистливой желчью услышанные мысли своей семьи.       «Такие слова порой мечтает услышать каждая девушка», – Да такие слова мечтает искренне сказать той самой каждый мужчина, откликнулся на мысли Элис.       «Настоящее чудо», – словно ножом по сердцу. Одинокий Каллен начал судорожно бродить по пустой комнате, постепенно закипая.       «У нас есть вечность, чтобы наслаждаться друг другом», – Отлично, вечность есть, только для кого?– ногой оттолкнул криво стоящую тумбочку, опрокинув её и стоявший на ней граммофон.       «Эдвард сможет найти себе кого-нибудь», – Да за свои добрые сто лет Эдвард не смог никого найти! – локтем облокотился на окно и шипел в своих мыслях.       «Счастье… страсть… умиротворение…»       «Бесконечная любовь»       – Да к черту это проклятие! – хотел завопить парень. Он скатился вниз по стеклу, злостно скалясь и сжимая кулаки. Физически привести себя в порядок было сложно, ведь боли, которая зачастую необходима людям, чтобы успокоить собственные мысли, он ощутить не мог. Эдвард слышал все звуки любви, наполняющие дом, так, будто все происходило в его комнате. Он схватился за гитару, до начала бури покоящуюся в углу комнаты, забренчал по струнам. Полилась мелодия, красивая, но заставляющая кошек в глубинке души драть тело изнутри каждого, кому доведется её услышать. Но даже музыка не могла заглушить боль внутри измученного вампира с проницательным слухом. Эд оставался один. Со своими мыслями и болью. И лишь Джаспер, хоть и погруженный в прекрасную ночь со своей пассией, мог почувствовать его состояние.       Чертовы проницательные Каллены. Ярлык семьи сказался на них слегка пагубно – порой выходившая за грани эмоциональная зависимость и вечное желание сделать лучше для своих сородичей мешала в тесной отстраненной от мира жизни.       Утро в клане тоже не задалось. Пасмурное небо прибавляло мрачности их без того суровым взглядам. Застань их в таком состоянии прохожий – у него бы от страха задрожали колени, а лбу выступили явные подтеки холодного пота. Черный Мерседес, серебристый Вольво и серенький Джип почти беззвучно, не считая скрипа сырого гравия, покинули поместье, оставляя в нем одну хозяйку-мать Эсми.       Учеба для младших Калленов прошла без особого энтузиазма и интересных событий. Аромат вампира наполнил весь город, сбивая их непревзойденную чуйку с толку. Чужак явно задержался в Форксе.       Карлайл, побывав в центре, мысленно отметил для себя, что запах чувствуется довольно знакомый и почему-то в здании городской больницы он концентрировался.       – Джек Харрис переехал, представляешь! – сообщил своему другу раннее упомянутый сосед Энн Джонатан Уорд. Он был из тех параноиков, что каждый месяц наведываются к врачу для проверки здоровья. Как ни зря осмотр выпал именно на этот день. – Дом купила какая-то молодая итальянка.       Вожаку-Каллену было достаточно этих слов, чтобы предположить, что подобный его семье гость и есть эта юница. Закончив осмотр и удостоверившись, что срочных клиентов больше нет, он подошел к главному врачу, предварительно состроив кислющую гримасу. Тот, конечно же, поверил светлым глазам Карлайла в неожиданно настигшую того болезнь и отправил домой.       Асфальт под Мерседесом заскрипел. И вот в растворённых окнах дома с зеленой дверью он увидел некую особу. Знакомый пурпурный аромат, окутавший здание, ясно давал понять, что Карлайл прибыл в нужное место.