Уральские новеллы

      Она проснулась рано и посмотрела в потолок, где парил баклан. Конечно, это не более, чем иллюзия, наколдованная однажды мужем, но она напоминает о море. Она села на кровати, замерла так на мгновение, и встала, глубоко вздохнув.       В гостиной горит свет, а ноги в носках цвета индиго свешиваются с бирюзового кресла. Она подошла поближе и услышала, как Сима (теперь-то это точно ясно!)читает вслух. — Мам, — сказала Сима, — а как это имя читается? — палец с отросшим ногтем (пора бы подстричь, кстати) упирается в одну из строчек старой колекционной книги в темно-бирюзовой обложке. Серафима жалуется: — Тут просто язык сломаешь! — Лемминкяйнен, — ответила мать, приглядываясь к книге по карело-финской мифологии. — Это же просто!       Сима безмолвно пошевелила губами. В гостиную просунул голову отец. — Доброе утро, Катюшенька! Привет, Фимонька! Катя Державина целует мужа в щеку. — И тебе, Нямунас! — весело отвечает она. — Опять баклана подновлял? — Он выветривается, Катюша, — чуть виновато отвечал Макс Нямунас, взъерошив волосы четырнадцатилетней Серафимы. — Сегодня у нас рыба! — объявила Катя и тут же деловито спросила: — Медведь спит еще? — Tak, — улыбнулся Макс. — Пора бы будить засоню. Макс целует жену еще раз и исчезает на лестнице.       Потом, когда Сима убежит через камин к своей тетке Яне в Тильзит, а Миша, младший сын по прозвищу «Медведь», уйдет в сад к мольберту, Катя отзеркалит Айгюль (на дворе август, у старой знакомой день рождения)и снова вспомнит молодые школьные годы, как вспоминает их, когда Серафима надевает форму «Бригантины», когда сын рассказывает о том, какая классная учительница зельеварения Ноннушка Никитина и о своей влюбленности в Белю Мрвалевич, красавицу-сварожку, дочь Аглаи Адамовой и Велько Мрвалевича, старшего брата Эвелины (как и Веля, Изабелла тоже лунная ведьма).       Она вспомнит школьные годы и глупую ревность к Максу, поражаясь как много времени прошло с тех пор.