Свет ослепляет идущего

---

Когда, по вашему, люди умирают?

Казалось бы, такой философский вопрос, который можно было бы задать, лишь взглянув на нечто, что способно полностью изменить твоё мировоззрение. На что-то настолько шокирующее, что внутренний мир перевернётся, а все прежние ответы на жизнь окажутся тщетными. Но этот вопрос не был абстрактным размышлением о вечности или смысле существования. …Нет… — Он возник в голове комиссара, когда он смотрел на фигуру в водительском сидении. Этот человек вызывал у него внутренний трепет. Такой глубокий и незаслуженный, что хотелось бы почесать кулаки и хорошенько врезать ему — за всё: за хорошее, за плохое, за нейтральное и просто для баланса вселенной. Всё это накопилось, как острые, жёсткие углы, которые не могли сгладиться. Не зря его мысли метались в этом направлении. И если бы кто-то спросил, почему он так невзлюбил этого человека, ответ был бы прост: потому что этот человек был одним из тех, кто мог заставить тебя усомниться в себе. И в этих сомнениях была вся его сила. О, это отдельная, долгая и запутанная история, изобилующая фактами, угрозами, неудачными попытками манипуляций и внезапными поступками. И почему-то все эти действия — угрозы, подставы, манипуляции — были направлены именно на него, на комиссара. Всё, что происходило, всё, что он пережил, было как искусно сложенный пазл, кусочки которого складывались в картину абсурда и фальши. И вот теперь, когда тот самый человек сидел напротив него, с пустым, слегка самодовольным выражением на лице, вопрос не давал покоя: когда он действительно умирает? Нет, этот вопрос не касался его жизни или смерти в буквальном смысле. Это было о том, когда человек перестаёт быть живым в моральном, психологическом или даже духовном смысле. Когда его поступки, слова, вся его сущность становятся настолько пустыми, что исчезает вся та энергия, что когда-то делала его человеком. Когда он сам становится своего рода мёртвой тенью. Сейчас, сидя в машине напротив этого человека, комиссар почувствовал это всем своим существом. Этот человек был жив, но его поведение, его сущность ощущались как застывшая оболочка. И даже теперь, когда они были почти рядом, казалось, что между ними лежала бездна, которую ничем не заполнить. Ло, конечно, понимал, что Калеб сделал это прежде всего ради сестры и её безопасности, но не мог не отметить, что этот человек был запачкан. Он шёл наперекор судьбам людей, мог спокойно смотреть, как из-за его действий люди превращаются в бессмысленную энергию, которая лишь поддерживает остатки купола. Все судьбы, которые он загубил — по своей или чужой вине — были направлены на одну, изощрённую и аморальную цель: защиту своей сестры. Он настолько увяз в этом круговороте, что окончательно перестал понимать, что такое настоящая защита, а что просто бессмысленные попытки уберечь её от опасности. Серьёзно, если бы он действительно хотел защитить её от невзгод, он мог бы просто аккуратно уводить её от мыслей о том, что империя — это зло. Он мог бы использовать свои связи так, чтобы она даже не задумалась о том, чтобы сомневаться в империи. И хотя Кейт никогда этого вслух не говорила и всегда восхищалась братом, она всё равно понимала, что его поступки были… ужасными. Да, несмотря на это, она приняла его таким, какой он есть, со всеми его грехами и сожалениями. И хотя он пытался избавиться от этого, это не могло не вызывать восхищения у Ло. Но даже это не могло изменить того факта, что он всё равно был ужасным человеком. И всё же, несмотря на все эти неприязни, наш герой переступил через всё это и пытался не зацикливаться на этом, прямо как сейчас. — Может, хватит меня так прожигать взглядом? — поинтересовался Калеб, не оборачиваясь. А смысл? Всё равно ответит так, что не стоит лишний раз отвлекаться от дороги. Особенно на такой скорости и с такими пассажирами. Хочешь не хочешь, а приходится, когда на заднем сиденье у тебя первый (во многих смыслах) человек в государстве и её верный комиссар, который не раз доказывал, что способен на невозможные поступки. С невозможной удачей. — Я, если ты не заметил, мчусь по дороге, — устало продолжил Калеб. — Нельзя отвлекать водителя, помнишь ли, — добавил с сарказмом. — Ну так не отвлекайся, — ответил Дейв, иронично подхватив его сарказм. — Стараюсь, да вот только мешают мне. — Ооо, и кто же тебе так мешает? — Да вот один… — Всё, угомонитесь! — прервала их Райя, которая до этого спокойно смотрела в окно. На это оба замолчали и послушались её. Ведь никто не хотел злить эту синеволосую красивую, но очень строгую леди. Калеб уже был готов подумать, что поездка с этим «излюбленным» комиссаром продолжится в тишине, как его внимание привлёк немой вопрос в глазах пассажира, который всё время смотрел на него через зеркало заднего вида. — Что? — протянул он, подняв бровь. — Куда и зачем мы едем? — немедленно спросил Дейв. — Туда, куда нужно, в каком нужно составе, — ответил Калеб, не сдержавшись. Но тут же добавил: — Мы едем в Генеральный штаб, чтобы обсудить одну очень щекотливую тему. — А почему сразу не сказал? На это уже Главный секретарь бывшей империи, а теперь просто заместитель Главы объединения Сеяния, просто уставился на него, а затем, что-то поняв, лишь ответил: — Спроси у Главы, — и отвернулся обратно к дороге. Ло же, поняв всё, посмотрел в сторону одной подозрительно притихшей и смотрящей с НУ ОЧЕНЬ заинтересованным взглядом на облака Райи. Просто вздохнул, осознав, что они влетают в очередное приключение…

***

Когда машина, наконец, остановилась, тормоза скрипнули, а двигатель затих. Калеб первым открыл дверцу и выскочил на землю, смахнув пыль с костюма. Воздух в городе был плотным, слегка влажным — небо затянуло тучами, и где-то вдали гремела гроза. Окружающий ландшафт представлял собой смесь современных небоскрёбов, стёкла которых отражали серое небо, добавляя ещё больше мрачности. Мимо них двигались люди в специализированных костюмах, быстрые и молчаливые, словно все они были частью механизма, где каждый знал своё место? Несколько высоких машин с темными окнами проезжали мимо, добавляя в воздух гудение моторов и немного беспокойства. Всё здесь было создано для скорости, для холодного расчёта, и, несмотря на то, что город был густо застроен, между зданиями ощущалась пустота, как если бы каждый угол скрывал неизвестные угрозы. Райя, будто не замечая этого, шагала по тротуару, глаза её были направлены вперёд, а её плавные движения лишь подчеркивали её уверенность. Ло, следуя за ней, бросил взгляд на давно знакомое здание Генерального штаба. Это было массивное сооружение, выполненное в строгом, почти современно готическом стиле. Высокие колонны, украшенные резьбой, и тяжёлые бронзовые двери, напоминающие врата, которые можно было открыть только для тех, кто в этом знал толк. Стены здания были покрыты тусклым мрамором, на котором виднелись следы времени: глубокие трещины и вмятины, как если бы здание пережило несколько бурь восстания и стало немым свидетелем множества секретов и интриг. Местами на фасаде висели необычные флаги, на которых были три треугольника, смотрящих вниз. Когда они подошли к дверям, стражи, стоявшие на посту у входа, хмуро покосились на них, но, узнав Калеба и его спутников, просто кивнули и отступили в сторону. Внутри было ещё тише, чем снаружи. Мраморный пол отражал свет, а строгие, холодные коридоры с длинными рядами дверей и табличками создавали впечатление, что это место служит чем-то большим, чем просто зданием. Каждый шаг эхом разносился по пустынным коридорам, будто в этом месте больше не было жизни, а лишь жёсткая власть и холодные механизмы. Райя шла, не обращая внимания на пустоту вокруг, и её шаги звучали уверенно. Ло и Калеб следовали за ней, в молчании осознавая, что тут, среди этих серых стен, будет решаться Судьба дальнейших действий. Они прошли несколько длинных коридоров, пока не достигли массивной двери с табличкой: «Зал совещаний №1». Калеб бросил быстрый взгляд на Райю, но та лишь коротко кивнула, словно подтверждая, что они на месте. Охранник у входа молча распахнул дверь, впуская их внутрь. Зал оказался просторным, но без излишеств — круглый стол в центре, вокруг которого располагались строгие кресла из тёмного дерева, мраморный пол, отражавший слабый свет люстр, и стены, украшенные гравировками старых карт и символов объединения. Ло с удивлением обнаружил в зале несколько знакомых лиц. У одного из окон, неподвижно стоя, за суетой внешнего мира наблюдала Кейт. Её простота всегда была частью её очарования: она носила лёгкую светло-серую рубашку с закатанными рукавами и тёмные брюки. На ногах были удобные ботинки, которые явно видели немало дорог. Рыжевато-каштановые волосы, собранные в небрежный хвост, подчёркивали её практичный стиль, чуждый излишествам. Чуть левее неё, за одним из столов, расположилась Шэрон. Она, как всегда, выглядела педантично и сосредоточенно, просматривая какие-то бумаги. На ней была стандартная форма полицейского назначения, хорошо выглаженная и аккуратная. Единственное изменение — слегка подстриженные волосы, которые теперь не спадали ей на глаза. Калеб не стал стоять без дела и устроился через кресло от Шэрон. Судя по всему, между ними должна была сесть его сестра. Сам Ло, не подав вида, лишь хмыкнул, оглядывая их всех, и сел ближе к центру, лицом к интерактивной доске, у которой уже стояла Райя. Её уверенная поза выдавала готовность взять на себя роль ведущей. — И где же, черт возьми, этот Келхун? — раздражённо спросила Кейт, обернувшись к остальным. — Мы тут все собрались, а он! — Не волнуйся, он появится, — спокойно ответила Райя, даже не отворачиваясь от доски. — Появится? А это когда, интересно? В следующий раз, когда планеты выстроятся в ряд? — язвительно бросила Кейт, сложив руки на груди. Прежде чем кто-то успел что-то добавить, на столе, рядом с интерактивной доской, подало сигнал небольшое географическое устройство. Оно загудело, вспыхнуло мягким светом, и из него возникла голограмма. Перед собравшимися предстал сам Келхун. Он был в стандартном лабораторном халате, из-под которого виднелась светлая рубашка. На переносице сидели очки с тёмными линзами, добавляя его облику прежнею надменность. — Надеюсь, вы меня извините за задержку, — раздался его голос. Он звучал уверенно, но в то же время немного рассеянно. — У нас тут небольшие сложности, которые, впрочем, уже под контролем. Кейт, закатив глаза, едва удержалась от ещё одного комментария, но вместо этого лишь отвернулась обратно к окну. — Хорошо, что ты подключился, Келхун, — Райя посмотрела на него сквозь голограмму. — Можем начинать. Ло мельком взглянул на голограмму учёного, отметив, как ловко тот умудряется быть везде и сразу, оставаясь при этом максимально отстранённым. И теперь, когда все были наконец в сборе, ожидание сменилось ощущением, что наступает момент переговорам. Когда все заняли свои места и приготовились слушать, Райя первой взяла слово. — Не буду затягивать. Сразу к делу, — начала она уверенно. Её следующие слова заставили всех невольно раскрыть рты. — Мы зафиксировали подозрительную аномалию за пределами купола. — Неужели АПМ-существа активизировались? — первой спросила Кейт, слегка нахмурившись. — Нет, тут речь идёт скорее о целенаправленном перемещении групп. Кем-то. — Райя выделила последние слова, пристально глядя на всех. — В смысле «кем-то»? — Калеб поднял бровь, явно не скрывая сомнений. — Увы, но это так. — Райя повернулась к интерактивной доске, на которой появилась карта местности. — Здесь вы видите график. Аномалия была впервые зафиксирована несколько дней назад. На интерактивной доске появилась карта местности с несколькими отметками. Самый крупный объект был обозначен синим треугольником, направленным вниз, символизирующим их местонахождение. Примерно в 2600 километрах были обозначены красным большим кругом места скопления аномалий. На следующем слайде показалось, что красный круг сдвинулся ближе к юго-востоку, огибая горные массивы. — Это не просто хаотичное скопление мутировавших существ, — вступил в разговор Келхун, голограмма которого продолжала висеть над столом. — Мы наблюдаем слишком централизованное перемещение, явно управляемое кем-то. Его слова вызвали смешанную реакцию. Присутствующие бросили на него подозрительные взгляды, вспоминая последствия его прошлых амбициозных идей. Но промолчали — сейчас важнее было разобраться с новой угрозой. Келхун, заметив недружелюбие, не позволил себе смутиться и продолжил: — Нас, людей, ответственных за коренные изменения в этом мире было трое. — Его голос стал хладнокровным, но в нём проскальзывали нотки сожаления. — Райя, что создала первую серию ПЭТ-ассистентов. Тех самых, которые взбунтовались и начали нападать на людей. в поисках энергии. Слова учёного не вызвали у синеволосой никакой явной реакции. Только её взгляд стал холоднее и чуть отстранённее. — Затем я, человек, который построил мощнейшую вычислительную машину. Машину, что стала основой для тоталитарной империи, подавившей свободу выбора. Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и произнёс последнее: — И, наконец. Человек, напрямую причастный к открытию топлива для купола. Топлива, которое уничтожило органическую жизнь за его пределами… — ... Теннант