в наших глазах

      Солнечные лучи, активно проникающие в комнату, падают на серебрянные волосы его младшего брата, что-то бормочущего в крепком сне.       Вергилий просыпается рано, словно ведомый каким-то внутренним инстинктом или, более вероятно, привычкой просыпаться раньше остальных членов семьи. В глубокой ночи и раннем утре была своя неоспоримая магия, пронизывающая всё тело и дарящая незабываемые и такие желанные если не часы, то минуты благоговейного одиночества и единения с собой.       Старший близнец, сидя в мягкой кровати и свесив ноги к деревянному полу, касаясь ступнями мягкого ковра, разглядывал своё отражение. Искажённое извечной шалостью в серо-голубых глазах и излишней приставучестью, молчавшее только тогда, когда засыпало безмятежными снами.       Вергилий встал, размял затекшие плечи и, инстинктивно посмотрев в огромное окно и ослепив свои глаза лучами яркого утреннего солнца, полной грудью вдохнул свежий рассветный воздух, активно проникающий в небольшую комнату близнецов через форточку.       Пора будить младшего близнеца, пускавшего слюни на подушку и самозабвенно сопящего через приоткрытый рот.       - Просыпайся, дурень.       - Ещё пять минут, зануда….       Мгновенно стянутое с серебристой головы одеяло и тряска за тонкое плечо были привычными ритуалами ежедневного пробуждения младшего из близнецов, который даже не шевельнулся и лишь недовольно промычал что-то сквозь уходящий сон.       - Ты опять всё проспишь, Данте. - укоризненно проговорил старший брат, цокнув языком, понимая, что нужно применить крайние меры.       Младшего буквально стали вытягивать из тёплой кровати, крепко взяв за запястье и так и утаскивая вниз, пока тот, не успев среагировать спросонья, не рухнул всем телом на пол. Благо, на деревянном покрытии лежал ковёр, хоть как-то смягчивший падение. Однако, мальчишка сразу же проснулся и резко поднял свои серо-голубые глаза вверх, зло глядя на старшего брата, так грубо прервавшего его сновидения.       - Ну вот обязательно всегда меня так будить, придурок?!       - А ты по-другому не реагируешь. - повёл плечом старший, смотря на брата сверху вниз, позволив на своём всегда холодном и нечитаемом лице победную ухмылку.       - Да иди ты, тоже мне. - фыркнул младший, из-за чего его чёлка приподнялась на секунду. - Хочешь я тебя так тоже будить буду, умник?! - произнёс он, резко вставая на ноги и с вызовом глядя прямо в холодно насмешливые глаза.       - Только попробуй. – предупреждающе прошипел сквозь стиснутые зубы старший, и два мальчишки начали пилить друг друга колючими взглядами, сталкиваясь лбами и уже сложив руки в кулаки.       - Вергилий, Данте! Просыпайтесь, идите завтракать!       Звонкий мамин голос, объявивший о долгожданном завтраке, еле заставил близнецов оторваться от почти начавшейся потасовки (что было для них абсолютной нормой). Драка с утра-не самое лучшее начало дня для их мамы, которая вечно расцепляла сыновей в отсутствие отца при их постоянных стычках.       Открыв дверь их общей с братом комнаты, старший близнец направился на кухню через коридор, который освещался лучами раннего солнца. Светило ласкало стены с тёмно-зелёными обоями и деревянный пол, многочисленные картины и полки с книгами, и свет этот достигал двух братьев, даже пройдя путь от огромных окон в гостиной и до узкого коридора, по которому они шли.       Младший шёл за спиной, что-то глупо напевая себе под нос и будто (не будто) специально раздражая старшего. Нарывается на драку, недоумок.       Кухня была одной из самых светлых комнат их квартиры, особенно по утрам, когда солнце ярко било в глаза из-за отсутствия занавесок на окнах. Мама не считала нужным их вешать, она любила самую большую звезду в их Вселенной и лето, а её пышные пшеничные волосы словно становились позолоченными на солнечном свету.       - Доброе утро, мальчики.       Мама была очень красивой и нежной женщиной. Она любила длинные платья, полевые цветы и различную бижутерию. Она любила читать французские романы и рисовать пейзажи, но особенно она была влюблена в медленные танцы с папой по вечерам под завороженные взгляды близнецов.       Конечно, когда отец приезжал домой, что, к сожалению всех членов семьи, бывало очень редко.       - Доброе утро, мам!! - одновременно воскликнули дети, и одарили любимейшую маму нежными улыбками. ***       Их отец был могущественным человеком. Он мог заставить любого работать на него, он был принципиальным и прямолинейным, он был предприимчивым и холодным человеком. Но так было только на работе.       Когда папа появлялся на пороге дома, мама бросалась к нему в объятия, и тот крутил её вокруг своей оси, крепко прижимая к себе. Её длинные пшеничные локоны резко контрастировали на фоне чёрной кожаной куртки, а хрупкая мамина фигура утопала в сильных руках коренастого отца.       Вергилий и Данте не знали, кем работает их отец. Они часто спрашивали это у мамы, но она игнорировала их вопросы и дружелюбно уводила разговор в другое русло.       Она будто боялась правды, которая может открыться перед её мальчиками. ***       Ева и Спарда были полными противоположностями. Однако, когда они расслаблено сидели на диване в гостиной в объятиях друг друга, слушая классическую музыку, мелодично льющуюся из винилового проигрывателя, и с любовью смотря на близнецов, которые игрались на деревянных мечах в «настоящее» сражение, мама и папа будто становились единым целым. Когда побеждал один из мальчишек (чаще всего побеждал Вергилий), они брали инициативу на себя и Спарда, вставая первым, уважительно подавал руку маме, заводя вторую руку за спину и делая небольшой поклон. Ева несомненно элегантно принимала его приглашение на медленный, чувственный танец, вкладывая тонкие пальцы в руку любимого.       Вергилий и Данте завороженно смотрели на родителей, усаживаясь на диване. Ева и Спарда кружили по небольшой гостиной, будто в тронном зале при свите короля. Они были так искренни в своей любви, что она целиком заполняла собой сердца близнецов и окружала всё вокруг.       Мама и папа не отрывали друг от друга влюблённых взглядов ни на секунду.