Повесть о Малкольме-младшем, его сестре Ксении и Линарии, то есть Летти

Малкольм-младший

             Наутро, как только с завтраком было покончено, Летти заявила:       — Кто-то должен работать!       Естественно, под «кем-то» подразумеваюсь я, но я не подал виду, что угадал. Тогда она обратилась непосредственно ко мне (для убедительности она взяла в руку большую поварешку):       — Чем ты собираешься зарабатывать?       — Ну, пошлю сестру на заработки, — невозмутимо откликнулся я.       Неужели она полагает, что меня реабилитируют на прежнем месте? А я сильно сомневаюсь, что смогу работать где-то еще. Во-первых, гордость не позволит (смейтесь, смейтесь!..). Во-вторых, кто же меня возьмет!..       Но про сестру я пошутил.       — Я считаю службу при дворе ниже своего достоинства, — подала голос та. — А «продажу магии» попросту аморальной.       — Я могу работать кем угодно, — сказала трудолюбивая Летти. — И моя теперешняя работа вполне меня устраивает. Ты прямо как девица, потому что не хочешь работать, — укоризненно покачала она большим половником.       В целях личной безопасности я отодвинулся подальше.       — Как ты будешь жить, если я уйду, а сестра выйдет замуж? — продолжались увещевания.       — Ох! Сестра не способна на такое предательство! — фыркнул я. — Но послушай, жил же я как-то, пока вас не встретил.       — Как ты жил?!       — Как-то!.. — не стал я вдаваться в подробности.       — Послушай, Лина, — тихо урезонила ту сестра, — брата не примут на работу. И ты понимаешь, почему.       — А жаль, — вздохнула Летти. — Кстати, сегодня мой отпуск кончается. Он был действительно маленьким.       У меня возникло подозрение, что после работы она вернется сюда.       — Очень жалко, — кивнула сестра, — но, надеюсь, сегодня после работы ты все равно вернешься в этот дом? Я к тебе привыкла, брат тоже.       Да уж… Летти — такой сюрприз, к ней невозможно привыкнуть.

***

      Вечером она действительно заявилась. И прямо с порога выпалила:       — Тебя теперь совершенно точно не примут на работу. Это место уже занято.       Кхм. Я, мягко говоря, удивлен.       — Шутишь? Кому это нужно, кроме меня? — выразил я искреннее изумление.       — Это твой отец. Он вернулся с Края Света. И его оправдали. Оказывается, он не убивал короля Вильяма и королеву Катерину.       Я человек спокойный, и, надеюсь, на моем лице не отразился тот шквал мыслей и эмоций, который обрушился на меня с этой новостью. Скажу не преувеличивая, они были весьма разнообразны, сильны и местами даже противоречивы.       Первая мысль: «Отец вернулся! Не может быть!»       Вторая мысль: «Оправдали? Без меня?»       Третья мысль: «До каких пор я буду безработным?!»       Четвертая мысль: «Почему я все-таки все узнаю последним?!»       Пятая мысль: «Какой кошмар, все мои планы рушатся! Я ведь хотел сначала отомстить, а потом найти отца!»       Шестая мысль: «Да и логично ли теперь мстить, если его оправдали?»       Седьмая мысль: «Я всегда знал, что он невиновен!»       Восьмая мысль: «А кто, интересно, убил Вильяма и Катерину?»       Девятая мысль: «Ничего, мстить всегда найдется за что! Например, за свое детство!»       Десятая мысль: «Ничего себе, сколько мыслей одновременно!»       Одиннадцатая мысль: «И что мне теперь делать, вот что самое интересное».       Двенадцатая мысль: «Так можно и депрессию получить. Но это не мое».       На лице моем тем временем была скептическая усмешка.       — Тебе нужно встретиться с отцом. — Почему она всегда все решает за меня?       — Не уверен, что он узнает меня. Он вообще нас с сестрой никогда не видел. Как ты себе это представляешь: «Привет, я твой любимый сыночек»? К тому же, как это ни печально признавать, я буду смотреться довольно жалко на его фоне. Посему нам лучше не встречаться.       — Но ты же всегда хотел найти его?! — нет, ну какая неотвязчивая!       — Хотел, не отрицаю. Но в несколько других обстоятельствах.       — Какой же ты!.. — гневно тряхнула кудрями Летти.       — Ну какой, какой? — подзадорил я ее.       — Противный! — ой, она начинает становиться фурией.       — Да что ты!.. Зачем же ты со мной общаешься, если я такой нехороший? — ехидно пропел я.       — Советую вам прекратить препирательства, — негромко проговорила сестра. Вот кто действительно прав. — Лично я отправляюсь спать, чего и вам желаю.       Она кивнула нам и вышла.       Но не успел я даже рта раскрыть, как Летти, напустив на себя оскорбленный вид, заявила:       — Мне это надоело. Я уйду.       Все-таки она странная. То нормально-нормально, а то — уйду! Она произносит это так, словно я буду виноват в ее самоубийстве. Что ее задело, нервную такую? Почему сестра понимает мои шутки и никогда не обижается?       — Ты был прав, а я ошибалась, — продолжила Летти еще более трагично.       Похоже, что это какая-то маленькая пьеса, самая настоящая драма.       Л е т т и. (трагично) Я думала, что это любовь, но это была всего лишь влюбленность. Я любила не тебя, а мечту. Я думала, что ты другой — честный, смелый.       М а л к о л ь м - м л а д ш и й. (думает) А что, я такой и есть. Только никто этого не понимает.       Л е т т и. (тем же тоном) Но ты не такой.       М а л к о л ь м - м л а д ш и й. (чуть мрачно, с долей иронии в голосе) Разве ты знаешь меня настолько хорошо, чтобы судить? Во второй и, надеюсь, последний раз в своей жизни ради исключения скажу тебе серьезно.

Смех и свист в зале. Малкольм-младший рычит, зал утихает.

      Значит, это была ложь и ты не любила меня? А я за каким-то чертом поверил. Дурак. Знал ведь, знал, что нельзя никому верить… А если это была правда… Я наивно полагал когда-то, когда еще верил в любовь, что если любят, то принимают человека таким, каков он есть. Разве сложно понять, что люди могут говорить одно, а чувствовать другое, или вовсе не могут сказать, что чувствуют? Я думал о тебе лучше. Что ты добрая, милая, заботливая, ласковая… Почему сестра понимает меня, а ты не можешь понять? Просто ты не хочешь, ведь легче не представлять, что ощущают другие. То, что может сестра, может каждый, просто не все хотят. Гораздо проще руководствоваться исключительно своими переживаниями.

Зрители в восторге от монолога, овации.

      М а л к о л ь м - м л а д ш и й. Да что вы, не стоит, я говорил от души.       В конце своего монолога мне стало как-то грустно и тоскливо от леттиной твердолобости. Я спрятал лицо в ладони и стиснул зубы, чтобы больше не сказать ничего лишнего.       Я просто на удивление жизнерадостный человек, поэтому если раз в десять лет мне бывает слегка плохо, я стараюсь этого не показывать. Впрочем, этого и так никто не заметит, но все-таки.       Проклятие!.. Я почувствовал, как по щекам потекли мокрые капли. Я закусил губу, но это не помогло, стало только хуже. Вот пакость. Все в мире случается как-то некстати. Сколько раз мне нужно было разжалобить кого-нибудь…       И тут Летти мягко убрала с моего лица ладони и легко сжала их. В следующее мгновение она нежно поцеловала меня.       — За что ты так надо мной издевалась? — вырвалось у меня.       — Разве так сложно сказать три простых слова? — тихо спросила она.       — Я уже говорил, — напомнил я.       — Я могу повторять сколько угодно, — укоризненно, но ласково проговорила Летти.       — То ты, а то я. Просто знай это.       — Эх, какой же ты мерзавец и дурашка, но я люблю тебя, — промолвила она, положив голову мне на плечо. Это так мило с ее стороны, особенно насчет «мерзавца» и «дурашки». Самый настоящий комплимент.       — Ладно, иди спать, — шепнула Летти, целуя меня в щеку. — А то уже поздно.       Ну не спорить же с ней. Особенно после такого. Придется идти.