Повесть о Малкольме-младшем, его сестре Ксении и Линарии, то есть Летти

Ксения

      — Скажи, Малкольм, ты разговариваешь во сне? — спросила я брата наутро, обследуя кладовку, чтобы что-нибудь приготовить.       — Откуда я знаю, — откликнулся он, — я же сплю. А что, я наболтал чего-нибудь лишнего?       — Нет… — замялась я. Разве тактично будет рассказать ему, что он плачет во сне? — Просто я слышала… этой ночью ты беспокойно спал.       — Осторожней, — хмыкнул он, — говорят, что я во сне и убить могу. Случайно.       — Просто я беспокоюсь о тебе, — объяснила я.       — Не стоит. Ну, как результаты поисков?       — Неплохие. Ты можешь есть угли? — Дело в том, что я не очень хорошо готовлю. Далеко не все люди способны питаться этими блюдами.       — Конечно. Но стеклом и опилками меня лучше не кормить. А то вдруг я умру, — рассмеялся брат. — Ты думаешь, я умею готовить?       — Я не сказала, что не умею. Просто не всем нравится.       — Наш человек, — улыбнулся он. — С моим чувством юмора такая же история.       — Не хочешь бутерброд с рыбой? — спросила я, пряча улыбку.       — Неа, — потряс головой брат.       — Ну и правильно, — хихикнула я, — все равно рыбы нет.       Брат одобрительно подмигнул мне:       — Продолжай в том же духе, и ты сможешь устроиться на мою прошлую работу.       — Еще чего! — я запустила в него сухарем, но он увернулся .       — Да ладно, не скромничай! У тебя есть все задатки!       Я на мгновение представила себя в шутовском костюме, звенящую бубенчиками на потеху королевской семье. Бр-р, нет! Я потрясла головой, отгоняя видение.       — Женщин не берут на такую ответственную работу, — сморщила я нос.       — Ну что ты, для тебя они сделали бы исключение, — настаивал брат.       — Хватит уже, — громко стукнула я кастрюлей об стол и стала насыпать туда крупу.       — Ля-ля-ля, — пропел брат, — тем не менее, я прав!       Утро было веселым.

***

      — У тебя нет огнива или чего-нибудь в этом роде? — спросила я, заливая в крупу воду.       — Всегда к вашим услугам, — хитро улыбнулся Малкольм-младший, касаясь указательным пальцем дров в нижнем отделении печки. Они тотчас вспыхнули.       — Как ты это сделал?       — Просто, — усмехнулся брат, и на кончике его указательного пальца появился язычок пламени, который он изящно сдул.       — Здорово, — честно призналась я, ставя кастрюлю во второе отделение небольшой печки. — Я тоже немного волшебница. Я владею магией ветра и немного — магией радуги. А вот огонь мне неподвластен.       — Отлично, — похлопал меня по плечу брат, — значит, мы будем эффектно дополнять друг друга. Симпатично смотришься у плиты, — рассмеялся он, отойдя подальше.       — Спасибо. А ты знал своих родителей? — спросила я, помешивая варево ложкой.       — Нет. Мать умерла при родах. Отца выслали из страны на Край Света за убийство, которое он не совершал. Гр-р. Я уверен, что он невиновен… Я многое бы отдал, чтобы найти его!.. Если он еще жив. Ты знаешь, я поздний ребенок. К слову об отце, ты знаешь, по крайней мере, я бы хотел отомстить за него этой треклятой стране.       Я задумалась. Честно говоря, я склонна была верить тому, что говорят о Малкольме-старшем… но брат оказался совсем не таким, как его представляли. Может быть, с отцом то же? И все же, я отношусь к высказанным братом идеям довольно скептически. Думаю, отцу мы не нужны, иначе он давно нашел бы нас.       И все же… простите меня, я не могу не думать об этом. Мой брат так красив… И так мил… Мне так нравится, когда он насмешливо приподнимает одну бровь…       — Ксения! Ты решила сдержать обещание?! Снимай скорее кастрюлю! — вдруг закричал брат.       Я охнула, ухватила прихватками кастрюлю и поставила на специально подготовленную дощечку. К счастью, моя каша чуть-чуть приварилась к донышку, в остальном она осталась хорошей. Надо же, засмотрелась на Малкольма-младшего и забыла обо всем на свете! Духи ветра, как же он мне нравится!.. Если бы он не был моим братом!.. Все: и его веселость, и ночные слезы, и воспоминания — решительно все в нем полюбилось мне. Я всегда буду с ним, что бы ни случилось.       — Ау? Ты здесь? — перед моими глазами мелькнула ладонь брата.       — Да, — кивнула я. — Давай есть.

***

      — Школьные друзья? Ну да, были двое, которые выдавали себя за них, Тим и Джей. Но они были тоже не сахар, — ответил он, уставившись в потолок. Мы сидели в его комнате. — Если настаиваешь, могу рассказать немного об этом времени, но, вообще-то, мне это не очень приятно.       — Да ладно, расскажи, — я протянула руку и, как маленькая, подергала брата за рукав.       Он невесело усмехнулся, посмотрел на меня, на портреты, наконец перевел взгляд на окно и начал:       — Ну, мы с ними «подружились» лет в одиннадцать-двенадцать. Наша «демоническая троица» просуществовала года четыре или даже лет пять, но все это время мы наводили настоящий ужас. Я, конечно, был заводилой. Тимоти и Джей усердно старались не отставать. Одно время я действительно считал их друзьями. Мы с ними вместе делали столько всего… ну, про то, что мы мазали стулья мелом или смолой, клали кнопки, рыболовные крючки и прочие невинные шалости я не упоминаю. Помню, как мы подожгли школу…       В общем-то, тогда и проявился истинный характер «дружочков» моих. Мы все получили весьма памятный нагоняй, а они мало того, что свалили всю вину на меня, так еще и посмели обвинить меня в том, что мы попались. Уверяю тебя, причиной была нерасторопность Джея и бездарность Тимоти как конспиратора.       На секунду мне показалось, что жизнерадостность исчезла с лица брата, но в следующее же мгновение я убедилась, что это не так: улыбка вернулась на его лицо так же быстро, как и пропала.       — Наверное, тебе больно об этом вспоминать. Извини, я не должна была расспрашивать тебя, — мягко произнесла я. Я так думаю, и думаю, что права.       Он очаровательно покачал головой и предложил:       — Расскажи ты о своем детстве.       — О нем и рассказывать нечего. Я обожала играть и читать книги… и до сих пор обожаю. У меня было много приятелей, еще больше знакомых, но друзей не было. Я имею в виду, настоящих друзей. Не хочу, чтобы это звучало слишком пафосно, но никто из них никогда не понимал меня до конца. Тебе это знакомо, верно? Люди отмечали, что я очень вежливая и милая девочка, порой говорили, что я умная и добрая… но все поражались моему умению смеяться нало всем, что более-менее смахивает на шутку. И моему чрезмерному пристрастию к книгам. Общение со сверстниками мало занимало меня. Я всегда тянулась к более старшим детям…       — А сколько тебе лет, если не секрет? А то я, может быть, слишком маленький для тебя? — усмехнулся брат.       — Двадцать пять. И тебе столько же, я знаю. Не волнуйся, так ведь было в детстве. Я терпимо отношусь ко всем людям, но ты просто чудо.       — Спасибо, — шутливо поклонился он, — я польщен. Судя по всему, кирандийцы терпеть не могут чудеса.       — Я их не понимаю, — улыбнулась я.