Кракелюры

      Александр вскинул бровь, Алина нахмурилась.       Женя стояла навытяжку, рука ее, протягивающая телефон, дрожала. Под глазами девушки залегли темные круги, бледные губы были поджаты, в вырезе бледно-зеленой блузки выпирали острые ключицы. Алине Сафина показалась совсем больной, будто смерть сестры вытянула из девушки все силы, будто она сама уже была на грани. Как говорили старушки на лавочке в детстве Старковой: одной ногой в могиле. Алину передернуло от этой мысли. Показалось, что среди солнечного дня вдруг повеяло зимним морозом, пробирающим до костей, казалось, что внутренности заиндевели.       Морозов медленно поднялся и протянул Алине руку. Старкова и не думала отказываться, опираясь на теплую ладонь, поднялась. И почувствовала страшное разочарование, когда Александр отпустил ее. Рыкнула на себя мысленно, напоминая, что они тут не на отдыхе, и надо бы собраться.       - А что, - спросил сухо Морозов, будто Женя была в чем-то виновата, - в правилах прислуги дома Ланцовых брать чужие вещи? Сафина страшно покраснела и отвела взгляд, но стала будто выше, расправив плечи. - Катерина всего лишь мне сказала, - тихо произнесла девушка, - телефон забрала я сама, - и взглянула на Алину и Александра, глаза ее яростно сверкнули, - телефон принадлежит Валерии! - Василий забрал телефон не просто так, - задумчиво произнесла Алина. Александр бросил на девушку быстрый взгляд и парировал: - Или Валерия сама оставила его в комнате жениха перед смертью. - А он и не спешил его отдать ни следователю, ни тебе! - отбила Старкова. По губам мужчины скользнула одобрительная улыбка, он снова посмотрел на Женю. - Ты знаешь пароль? - Мне страшно было смотреть, что там, одной, - невпопад ответила Женя, - вдруг там что-то... - она прерывисто вздохнула и умолкла, грудь девушки высоко вздымалась, она кусала бескровные губы и не смотрела на Алину и Александра.       Морозов, вздохнув, шагнул к Сафиной, в глазах мужчины промелькнула отчетливая жалость. У Алины и у самой сжималось сердце, так жалко ей было Женю, которая день ото дня становилась все бледнее, походя на привидение, которое обречено вечно скитаться по этим бескрайним владениям. Что же, каждому знатному дому положен призрак.       Мысль была злая, хлесткая и неуместная, потому что Старкова искренне сочувствовала Евгении. Девушка мотнула головой, злилась уже на себя.       Александр тем временем забрал телефон Валерии из безвольно упавшей руки Жени. Мужчина повертел мобильный, поднял на Сафину вопросительный взгляд. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, Евгения назвала шесть цифр пароля.       Телефон мелодично звякнул. На заставке была фотография Василия и Валерии, они улыбались, и выглядели счастливыми. Старкова разглядывала веселые лица, впервые отмечая, что и старший сын Петра Ланцова может быть красив. Он будто бы преобразился рядом со своей невестой. Удивительно!       Александр вновь заблокировал телефон и уже собирался убрать его в карман, когда руку его перехватила Женя. - Я хочу посмотреть с тобой, - прошептала, - я имею право. Она была моей сестрой! - Нет, не имеешь права, - сухо ответил Александр и добавил жестко, - ты такая же подозреваемая, как и все. - Тогда и предъявишь мне обвинение сразу, - процедила Сафина, вскинув упрямо подбородок, - когда увидишь там доказательства моей вины! Если увидишь!       Они смотрели друг другу в глаза. И впервые Алина увидела тихую силу этой прекрасной девушки. Силу, которая не проявлялась каждый день и каждый час, но она была в Жене, окутывала ее подобно сиянию солнца, проявлялась вот в такие моменты. Это завораживало.       Морозов криво усмехнулся. - Я приду к тебе с тем, что меня заинтересует. А пока не мешай нам работать, - он покосился на Алину и велел, - идем.       Проходя мимо застывшей Сафиной, Старкова коснулась ее руки, мимолетно пожимая, ощущая в ответ легкое пожатие ледяных пальцев. Алине хотелось остаться и утешить Женю, но девушка понимала, что не может этого сделать.       Она едва поспевала за быстро шагающим Морозовым и молчала. - Все твои претензии будут нелепыми, - вдруг произнес Александр, когда они подошли к дому, - Женя под таким же подозрением, как и все присутствующие в доме, - он остановился и повернулся к Алине, строго посмотрел на нее. По губам Старковой скользнула легкая улыбка, девушка шагнула ближе и, осмелев, позволила себе коснуться руки мужчины в успокаивающем жесте. - Я знаю, - произнесла мирно, - я не собиралась ничего говорить. Я все понимаю, Александр, - и зашла в дом.       Они прошли в библиотеку, где в этот час не было никого. Устроившись в креслах рядом друг с другом, переглянулись. И Алина кивнула, давая одобрение, словно это она вела это дело.       Александр разблокировал телефон. - Что мы ищем? - спросила Старкова. - Не знаю, - пожал плечами Морозов, - все? Потом еще надо будет отдать телефон на экспертизу, пусть снимут отпечатки пальцев.       Они начали с фотографий, которых было немного. На них были запечатлены уже знакомые им лица - семья Ланцовых, Давид, Женя. Даже Кристина. Видео же было всего два.       Одно из них оказалось прислано Василием за месяц до гибели Валерии. В сообщении было всего одно слово: «Помнишь?» и игривый смайлик.       Второе же было с неизвестного номера за три дня до смерти со словами: «Ты должна знать». Александр и Алина переглянулись.       Морозов, поколебался, а потом щелкнул первое видео. Картинка была четкая, но словно бы старая, Алина бросила взгляд в угол экрана. Там была дата десятилетней давности. На видео в комнате отеля целовались юная, рыжеволосая девушка и молодой мужчина. Она нетерпеливо срывали с друг друга одежду. Алина закусила губу, чувствуя, как непрошеный румянец заливает щеки. Но смутиться окончательно не успела. Вот девушка и мужчина оторвались друг от друга, и Старкова ахнула, когда Александр остановил видео. Прямо в камеру смотрела юная Валерия Сафина, а рядом с ней, держа ее в руках, застыл Василий Ланцов.       - Но, - протянула Старкова, - десять лет назад... они же... Так. Стоп, - девушка взмахнула рукой, - Женя же сказала, что они познакомились три месяца назад! А здесь, - она махнула рукой в сторону экрана. - Женя либо солгала, либо не знала, - отозвался Александр, - но важнее другое, Алина. На этом видео Валерии пятнадцать, а Василию двадцать. Номер статьи сама припомнишь? - Сто тридцатая, - отрапортовала Алина, - половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста. До пяти лет лишения свободы с дальнейшим запретом занимать определенные должности в течение десяти лет. - И со скандалом в семье мэра, - закончил Александр. - Но Василий сам прислал ей видео! Нет смысла убивать ее за это! - Кажется бессмыслицей, верно, - кивнул Морозов, - но если она решила обнародовать видео? - Да зачем? - изумилась Старкова, покачала головой, - она же замуж за Василия собиралась, - взмахнула руками, - хорошо, допустим, это месть. Но ты представляешь, каково было бы ей самой? - задала вопрос Алина, - не представляешь, потому что ты мужчина. Да, часть людей бы ее пожалела. Но на этом видео, - Старкова неаккуратно ткнула пальцем в экран, - что-то не видно насилия, поэтому большинство еще и осудило бы Валерию. Устроили бы настоящую травлю. Зачем это публичной личности? Нет, - покачала головой, - ерунда какая-то, - снова посмотрела на стоп-кадр, - знаешь, а тут ведь еще нет шрамов на теле Леры, - прищурилась, обдумывая эту мысль. - Надеюсь, что это были не какие-то их сексуальные игры с болью и кровью, - вздохнул Морозов и открыл второе видео.       Буквально через пару минут, Алина сама нажала на паузу.       Потрясенная, ошеломленная, девушка посмотрела на Александра, на лице которого застыла чистая злость. Он выругался зло. Старкова почувствовала, что ее тошнит.       На экране застыла сцена с обнаженной девушкой, распятой на подобии алтаря. Не нужно было быть детективом, чтобы понять, что будет дальше.       - Алина, - мягко произнес Александр, - нам нужно досмотреть, как бы мерзко это ни было. Ты можешь уйти, я потом тебе все... - Расскажешь! - зло бросила Старкова.       Она злилась, конечно, не на Морозова, а на этих людей, пресыщенных жизнью, для которых не было ценности человеческой жизни, а собственное удовольствие и развлечение были возведены в абсолют.       Старкова воинственно выставила подбородок: - Я остаюсь.       Александр отрывисто кивнул и вновь включил видео.       Девушка, распятая на алтаре, явно была чем-то накачана, слишком вялыми были ее реакции и на насилие, и на пытки. Среди мужчин Алина узнала несколько приятелей Эмиля, детей политиков, высокопоставленных чиновников, военных. А еще была вполне узнаваема фигура Василия Ланцова. Видео датировалась концом апреля. Василий и Валерия тогда уже состояли в официальных отношениях.       К концу видео Старкова прерывисто дышала, у нее похолодели руки и ноги. И, честное слово, Алина даже не знала, чего хочет больше: бежать и растерзать на месте Василия или кинуть телефон в лицо Петру и Татьяне, которые воспитали подобное чудовище.       Девушка и не понимала, что ее трясет, пока Александр не накрыл ее руку своей и не сжал крепко. Старкова замерла на мгновение, расслабляясь, а потом сжала руку мужчины в ответ в жесте благодарности и признательности.       - Мы должны поговорить с Женей, - произнесла тихо Алина. - И выяснить, кто прислал видео, - отозвался Александр, - здесь лет на двадцать преступление минимум. А человек, который прислал видео, покрывал Василия, и тоже является преступником. Алина чувствовала, как отвращение поднимается в ней удушливой волной, заставляя контролировать каждый вдох и выдох, словно она могла бы задохнуться в той мерзости, которую только что узнала. - А ведь за это Василий и мог убить Валерию, - наконец, тихо произнесла Алина, - она могла ему в лицо ткнуть этим видео, сказать, что не станет его покрывать, а он взбесился и толкнул ее. - Да, - согласился Александр, - это мотив, - он отложил телефон, покосился на него брезгливо, а потом позвонил Жене.       Сафина примчалась буквально через пять минут. На лице ее застыло выражение нетерпения. - Вы что-то нашли? - спросила, переступая с ноги на ногу, глаза ее лихорадочно блестели, а на скулах горели два алых пятна. - Я хочу задать тебе вопрос, - ровным тоном произнес Александр, игнорируя вопрос Евгении, - когда познакомились Валерия и Василий?       Уголки губ Жени опустились вниз, девушка бросила быстрый взгляд на Алину, прошла медленно в глубь библиотеки и села в кресло напротив, сложила руки на коленях, как примерная ученица. И снова Старкова обратила внимание на темный маникюр Евгении, сдержанная и, что уж там, тихая, так Сафина, вероятно, бунтовала против этого мира, этим ярким акцентом.       - Я уже говорила, - голос Евгении дрогнул, - три месяца назад. Морозов тяжело вздохнул, как человек, которому надоела такая неприкрытая ложь. - Десять лет назад, - произнес, - Валерия и Василий познакомились десять лет назад, и ты об этом знала. Я допускаю, что они вновь встретились три месяца назад, но не познакомились. Так что же произошло десять лет назад, Женя? Сафина закусила губу, нога ее отбивала нервный такт, выдавая настроение, прерывистый вздох сорвался с губ.       - Да, - вдруг громко и вызовом произнесла Женя, - да! Я солгала. Но я и вспоминать не хотела об этом! - глаза ее горели мрачным огнем. - Что же, - холодно отозвался Александр, - придется вспомнить теперь. Если тебе, конечно, интересно, кто же все-таки виноват в смерти твоей сестры. - Но ты ведь еще не знаешь этого наверняка! - в тоне Сафиной пробились нотки ехидства. - И не узнаю, если ты будешь мне лгать! - голос Морозова хлестнут плетью, - а тебя, Евгения, - добавил вкрадчиво, - можно привлечь по статье за воспрепятствование следствию, знаешь? Сафина нервно хохотнула. - Да тут всех в доме можно привлечь по статье! Старкова видела, что девушка на грани, ее нервные движения шли вразрез с громкими словами и нарочито вызывающим тоном. Евгения боялась и нервничала. Алина хотела бы понять, почему. - Начнем с тебя, - хладнокровно заявил Александр. - Ты думаешь, мне есть, что терять? - с вызовом вскинула голову Сафина, - ты действительно думаешь, что меня хоть что-то волнует после смерти сестры? Морозов прищурился. - Петр и твой ребенок, думаю, волнуют тебя.       В библиотеке повисла тишина. Алина округлила глаза. Женя резко замолкла, руки ее метнулись к животу в жесте защиты. - Откуда ты... - прошептала Сафина, сминая в судорожном жесте блузку, - как ты... Да я избавиться хотела от этого... ублюдка! - выкрикнула. - Но не избавилась, - парировал Александр.       Старкова могла только позавидовать такому хладнокровию. Мужчина был собран, спокоен, и, кажется, вообще не реагировал на истерики Евгении, оставался равнодушным.       Алина же была ошарашена свалившейся на голову информацией. Ребенок? От Петра? Избавиться? Да что тут происходит?!       Старкова резко выдохнула, мрачно посмотрела на Женю. Александру, который не делился с ней информацией, она все скажет потом.       - Ладно, - фыркнула Женя, качнув головой, - ладно. Я все расскажу, - она сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, пальцы ее все еще комкали блузку, сминая тонкую ткань, - Лера и Василий действительно познакомились десять лет назад. И сестра влюбилась в него, как кошка. С ума сошла буквально, готова была ради него на все. Я ревновала ее страшно. Я доказывала, что он ей не пара, что он поиграет с ней и бросит ее, что она несовершеннолетняя, в конце концов, и им не быть вместе открыто. Лера смеялась, отмахивалась. Мы ругались. Я злилась. Но настоящий кошмар начался, когда Василий все же бросил ее. Лера просто не хотела жить, она... - Женя смахнула с глаз выступившие слезы, голос ее сел, - она ненавидела себя, говорила, что проблема в ней. Резала себя, пыталась покончить с собой, потом снова резала себя, наказывала за то, что она... какая-то не такая. Я едва вытащила ее из этого. Мы зажили прежней жизнью. Так нелепо, что через несколько лет ситуация повторилась, но уже наоборот. Я стала любовницей мэра, а Лера отговаривала меня от этой связи. Вот только быстро позабыла обо мне, когда вновь встретила Василия. Святые, - Женя хохотнула неловко, запрокинула голову, словно в попытке остановить слезы, которые текли по щекам, - я вновь говорила ей, что ничем хорошим этот союз не закончится, что он бросил ее однажды, а значит, бросит вновь. Но ее любовь к нему не угасла, и Лера готова была терпеть все. Я не поверила даже, когда Василий ей сделал предложение. Предложение, представляете? Вот только быстро стало понятно, что дело в деньгах. - Каких деньгах? - удивилась Старкова, - при всем уважении, Женя, твоя сестра, конечно, была известной художницей, но картины ее не миллионы стоят, и даже не сотни тысяч. - Верно, - кивнула Сафина и криво усмехнулась, - хотя ты сильно удивишься, увидев, как сейчас взлетели картины Леры в цене. Люди обожают чужие несчастья. Впрочем, это к делу не относится. Во-первых, Лера недавно выиграла грант. Но эти деньги она и так бы отдала Василию, стоило ему только попросить, может, он и попросил, я не знаю. А, во-вторых, у Ланцовых есть традиция, - девушка скривилась, всем своим видом показывая, как относится ко всем этим традициям потомственных аристократов, - когда их сыновья женятся, то старший сын дарит невесте фамильный изумруд. О! Татьяна была в ярости каждый раз, когда видела камень на пальце Леры. Но дело не только в изумруде. Невеста, став женой, получает крупную сумму денег, такой подарок от семьи, в которую ее принимают. Это только ее деньги. Но Василий, конечно, рассчитывал на них после свадьбы. Он же весь в долгах. А Петр больше не оплачивает его хотелки. Так что вот вам и причина для столь скоропалительной свадьбы, - горько усмехнулась Женя и отерла тыльной стороной ладони слезы, всхлипнула некрасиво.       Вновь повисла тишина, Алина скользила взглядом по библиотеке, осмысливая услышанное. Кое-что прояснялось. Но теперь получалось, что Василию не было резона убивать Валерию, он тогда бы не получил деньги.       Старкова тряхнула головой, чувствуя, что запуталась окончательно. Убивать смысла не было, но это могла быть случайность, ссора, угрозы со стороны Леры. Может быть, Василий был не совсем трезв, может быть, не контролировал себя в полной мере. И результатом стала смерть девушки.       - Но и ты требовала от сестры денег, - произнес Александр, вклиниваясь своим убийственно спокойным голосом в размышления Старковой. Женя поникла. - Да, - произнесла глухо, - моя страховка не покрывает аборт. И я требовала от Леры денег. Я дрянь, я знаю. Мы страшно поругались перед ее смертью. Как раз после обеда. За ужином не разговаривали, - Женя снова заплакала, - я так себя виню. Я же больше не могу попросить у нее прощения. Верующие говорят, что есть жизнь после смерти, что мертвые нас слышат. Чушь! Сколько бы я ни кричала в пустоту, мне не становится легче. Алина с жалостью посмотрела на сгорбившуюся девушку, ее броня дала трещину, глаза покраснели и опухли, а искусанные, потрескавшиеся губы дрожали. - Почему ты не попросила денег у Петра? - тихо спросила Старкова. - Он отказал мне, - ответила Сафина, - ему нужен этот... ребенок. Но я ведь не инкубатор! Да, мы не были осторожны всегда. Но это же не повод ломать мою жизнь! Петр обещает, что будет обеспечивать его, - она ткнула пальцем в живот, - меня, нас с ним. Но, святые, я не хочу! Я не понимаю, зачем Петру нужен этот ребенок! - Женя была в отчаянии.       В душе Старковой постепенно поднималась злость на мэра. Нашел себе жертву, захотел за чужой счет исправить свои ошибки. Старший сын не удался, младший, возможно, вовсе не его сын, значит, можно вновь попробовать. Ну и сволочь! Алина стиснула зубы.       - Мне кажется, Женя, - вдруг мягко произнес Александр, - Петру нужна ты. Опешившая Сафина уставилась на Морозова круглыми от удивления глазами, некрасиво икнула, шмыгнула носом, а потом произнесла тихо и твердо: - Зато я не уверена, нужен ли мне он.       Когда Женя ушла, Алина вскочила и закружила по библиотеке. Девушке было никак не усидеть на месте. - Теперь хотя бы понятно, к чему такая скоропалительная свадьба, - задумчиво произнес Морозов, своим спокойным тоном заземляя расстроенную Алину. Девушка остановилась, покосилась на мужчину, закусила ноготь на большом пальце. Нога Старковой отбивала нервный такт. Да, с этим они прояснили. Но с каждым днем и с каждым часом дело становилось все запутаннее, хотя они и узнавали все новую и новую информацию. - Как думаешь, - спросила тихо Алина, - Татьяна знает о...? - девушка мотнула головой в сторону двери. - Она точно знает об их связи, - пожал плечами Морозов, - о беременности... - Мог бы и сказать, - проворчала Старкова, обиженно выпятив нижнюю губу, - я тебе все докладываю! - Ну, так ты моя помощница, - вкрадчиво произнес мужчина, нисколько не смущенный и даже не стремящийся изобразить виноватый вид, - а не наоборот.       Алина только руками всплеснула беспомощно и фыркнула нарочито оскорбленно, хотя, на самом деле, по-настоящему злиться на Александра не могла. Она вообще даже и не имела права на него злиться, если уж быть откровенной. В конце концов, она ему даже не помощница. Так, навязанный стажер. И после всей этой истории они расстанутся и никогда более не увидятся.       Алина тряхнула головой, зло сдула прядь волос, упавшую на глаза. В последнее время ей не нравился ход собственных мыслей. Она, что, на самом деле собралась страдать по великому Александру Морозову? Ну уж нет! Ни за что!       - Нам надо восстановить последний день Валерии, - произнес тем временем Александр, он рассеянно вертел в руках телефон, - надо понять, кто видел ее последней. - Ты не пойдешь с этим, - Алина указала подбородком на телефон, - к Петру?       Ей казалось, что надо это сделать первым делом, надо ткнуть мэру в лицо эти ужасные видео, пусть знает, каков его любимый сынок! Интересно, как оправдывать будет?       Морозов внимательно посмотрел на девушку, взгляд его приобрел покровительственное выражение, которое Старкову страшно раздражало, и произнес мягко: - Я поговорю, но едва ли Петр не станет бороться за старшего сына. Он не позволит посадить его просто так. Ты должна быть к этому готовой. А я не собираюсь давить. Не сейчас. Сейчас мы расследуем убийство Валерии Сафиной, а не ищем грешки Василия Ланцова. Это, - Морозов взмахнул рукой, в которой был зажат телефон, - улика. И Петр не должен о ней знать, чтобы не смог уничтожить. Понимаешь? Старкова передернула плечами, нахмурилась. Она и понимала, и нет. Эмоции брали верх.       - Сядь, - велел Морозов. И девушка села в кресло, откинулась на спинку и вытянула ноги, посмотрела в потолок. - Мы знаем, что утром Валерия каталась на лошадях с Петром, - произнесла Алина, стараясь направить свои мысли в рациональное русло, - они говорили о... чем? Петр солгал даже о факте поездки. - Я поговорю с ним, - отозвался Морозов, тоже откинулся в кресле, тоже запрокинул голову, копируя позу Старковой, - посмотрим, что он мне скажет. Дальше у нас провал, обед, а после - скандал с Женей, которая требовала деньги.       - Как ты узнал о беременности? - спросила Алина. - Услышал, как она назначает время приема в клинике. Узнал, что за клиника, а далее - дело техники и связей, - ответил мужчина. - Кто-то закон нарушил ради тебя, - проворчала Старкова. - Ну и что, - пожал плечами Морозов и вдруг продолжил, - знаешь, почему я ушел из официальных структур? Мне надоели постоянные ограничения там, где их быть не должно. Все эти официальные запросы, которые удовлетворяются месяцами, тормозя дело, вся эта бумажная волокита, куча отчетов и рапортов, все эти объяснения каждого своего шага. Мне надоело. И я стал работать на себя. Так я стал свободен. Тебе тоже надоест, - пообещал, повернув голову вбок, посмотрел на Алину. Девушка скосила глаза в сторону Морозова и фыркнула, снова уставилась в потолок. - Ну, спасибо за пророчество, детектив Морозов, - и пошутила, - как надоест, так приду к тебе наниматься на работу. - Я работаю один, - хмыкнул Александр, - но должность секретаря пока вакантна. - Ох, ну ничего себе у тебя самомнение! - рассмеялась Алина.       Обидно не было. Было легко и хорошо. И так просто было забыться. Так хотелось забыться здесь и сейчас с этим человеком, который был рядом. Алина не чувствовала сожаления за то, что хотела поцеловать его у озера, не чувствовала и смущения. Словно все это было правильно. Словно только так и должно было быть.       Нелепо. Иррационально.       Старкова вздохнула и села в кресле прямо. - Я хочу поговорить с Николаем, - произнесла, - пора заканчивать эту комедию со Штурмхондом. Я хочу знать правду. - Будь осторожна, - отозвался Александр, - Николай слишком уж мил, знаешь. - Когда это стало грехом? - вскинула бровь Алина, - он не опаснее Василия. - Возможно, - произнес Морозов, - но Василий прост и понятен, а вот Николай - нет.