Слёзы по отверженной душе

      Их Отец вечно совершал невероятные глупости.              Например, создал огромных ящеров лишь для того, чтобы чуть позже их уничтожить. Выдумал свободу воли, чтобы потом за неё наказывать — и раз за разом демонстрировать, что в Его власти её в любой момент отнять.       Например, сотворил их с братом абсолютно идентичными лишь для того, чтобы всё лучшее отдать одному, а второго — напичкать ложью. И заставить их вечно разбираться между собой, кто, всё-таки, первый, а кто — второй.       Вот и сейчас. Они пришли к восхитительно абсурдной ситуации, совершенно идиотской в своей сути со всех сторон.       Потому что их Отцу вдруг приспичило проверить, каково это — быть человеком.              Сначала Аменадиил и Люцифер пытались его отыскать. Потом пытались отыскать, где он спрятал своё могущество.       А теперь устроили это нелепое перемирие всех заинтересованных сторон, потому что, когда Отец всё же вспомнил, куда спрятал свои силы, их там не оказалось.              — То есть, мой сын сейчас — Господь всемогущий? — растерянно глядя на темнокожий живой комок, сосредоточенно сосущий свой палец, спросила Линда. Погремушка, в которую Отец додумался затолкать свою Мощь, валялась на полу — несколько мгновений назад ребёнок, тщательно облизав, вышвырнул её. Никто не торопился поднимать игрушку; в самом деле, без надобности — их в доме Аменадиила было полно.       А никакой ценности она сейчас всё равно не представляла.       — Да, — подтвердил Отец. Мартин поморгала, опускаясь на заботливо подставленный кем-то из ангелов стул. — Он поглотил мои силы, — неловкая пауза, тишина. — Этого я не учёл.       Вот так просто. Не учёл, молодец какой.       — Ладно, — нервно сказал Люцифер, пряча свою фляжку в карман пиджака. — И что с того? Что теперь будет?       — В общем, ничего плохого, — начал объяснять Отец. Ангелы переглянулись. Люди с облегчением выдохнули. — Мощь защитит Чарли от перегрузки, так что с ним всё будет в порядке. И когда он подрастёт, я объясню ему, как вернуть мне силы.       — Замечательно. То есть, ты застрял тут на ближайшие лет пять, пока этот свёрток с глазками — простите, доктор...       — Да ничего, — отмахнулась Линда, зачарованно разглядывая своего сына.       — ...пока этот свёрток с глазками не сумеет понять, что ты ему втолковываешь и сделать абракадабру. Восхитительно. Я с трудом вытерпел пять дней, а теперь...       — Может быть, Чарли отторгнет их неосознанно, — сообщил Отец. — И совершенно случайно.       — Супер. Будешь примерным дедушкой — останешься сидеть с ним круглыми сутками? А если он отрыгнёт твою божественность, пока ты будешь сопеть на диване?       — Вообще-то, это не самая главная проблема, — возразил Отец. Люцифер замолчал. Помигал алыми дьявольскими глазами. Шумно выдохнул.       — Хочешь сказать, есть ещё сюрпризы — помимо того, что мы застряли тут с тобой на несколько лет?       — Это не совсем «сюрприз», Самаэль, — Денница рыкнул на этом слове, но Отца это совершенно не взволновало — будто он не понимал, что теперь сын в ярости мог размазать его по стене. — Хотя, если учитывать все аспекты значения слова...       — Бога ради, можно уже перейти к сути? — встряла Хлоя, поглаживая Люцифера по руке. Похоже, лишь она одна и удерживала Дьявола от неконтролируемого взрыва ярости. — В чём проблема?       Отец вздохнул. По-старчески подпёр голову рукой.       — Дело в том, что моё присутствие необходимо на Небесах.       — Почему? — тут же вздрогнул Аменадиил. — Что-то стряслось в Серебряном Граде?       — Нет. Но стрясётся. Если это можно так сказать, — Господь потёр нос ладонью и с любопытством взглянул на неё. — Суть в том, что Небеса полегчали, когда я покинул их.       — Да уж, ты притащил сюда своё неимоверное Эго, и бедным облакам определённо стало легче. То-то дождя нет уже неделю, — съязвил Денница.       — Погоди, Люци, — перебил его Аменадиил. Тревожно посмотрел на Отца. — Продолжай.       — В общем, полегчавшие Небеса могут, как бы это так сказать... Оторваться от Земли.       — Что? — в один голос переспросили Линда и Хлоя. Люцифер закатил глаза, протяжно застонал, обратившись, должно быть, к собственной Матери, и уронил голову на руки.       — Ну... да. Последует необратимое изменение климата.       — Конец света и всё такое, — пояснил Денница, не поднимая головы. Женщины тревожно переглянулись.       — То есть, если Чарли не отторгнет Ваши силы, то... мы все умрём? — уточнила Мартин. Теперь уже восторга в её взгляде поубавилось.       — Может быть, — ответил Отец. Линда сглотнула.       — Но почему тогда Вы... так долго пробыли здесь? Если это так опасно?       — Когда силы были при мне, я постоянно помнил о необходимости притягивать Небеса к Земле, — пожал плечами Отец. Закинул себе в рот сухую банановую дольку из тарелки на столе. — Чарли же об этом не задумывается.       — Так, и что... мы должны отнести моего сына на Небеса? — голос у женщины дрогнул. — Чтобы, типа... спасти мир?       — Возможно, это сработает, — ответил Отец. Помолчал, сжевал ещё несколько банановых чипсинок. — А может быть, и нет. Я не задумывался над тем, давлю ли собственными силами на Небеса, или же продолжаю помнить о том, чтобы притягивать к ним Землю, когда нахожусь наверху.       — Значит... Даже если мы отнимем у Линды её сына, то всё равно все умрём? — Декер скрестила на груди руки. — Потрясающе.       — Есть выход, — уклончиво сообщил Господь. Замолчал, наполняя рот чипсами.       — Ну?! — высказала общую мысль Хлоя. Казалось, ещё минута — и она по запаху найдёт приклеенный к коробке с салфетками демонский сюрикен Мэйзекин. И не преминет воспользоваться им по назначению.       — Нужно посадить Древо, — с набитым ртом ответил Отец.       — Древо? Типа, купить саженец и пожертвовать его какому-нибудь парку? — уточнила Линда.       — Нет, — Он, наконец, прожевал. — Древо Жизни. Чтоб оно связало все уровни мироздания.       Люцифер застонал ещё громче, вдобавок закатывая глаза.       — Хорошо, — вместо него сказал Аменадиил. — С чего нам нужно начать?       — Что ж... — вздохнул Отец, отодвигая наконец опустевшую тарелку в сторону. — Для начала, нам нужны Мэйзекин, Задкиэль... и несколько пачек этой восхитительной пищи.              Майкл в углу лишь хмыкнул, наблюдая за тем, как его близнец снова закатывает глаза — так, что, казалось, сейчас их ось сломается и они останутся в таком положении навечно.

***

      Разумеется, было какое-то «но».       Всегда было. Ты, мол, сын Божий, неси людям Истину — но в конце тебя подвесят на кресте. Плодитесь и размножайтесь — но только не особо обольщайтесь, вы и ваши дети умрут в старости и болезни; а ещё, может быть, вы своих детей переживёте. Или, что тоже вероятно, не переживёте — даже их рождения. Построй-ка, Ной, Ковчег — но чтоб каждой твари по паре, а потом твои потомки будут между собой...       Одним словом, грандиозное «но», бочка дерьма сразу же за каплей некачественного мёда, сделанного на тех же цветах и ароматах.       И, конечно же, создавая запасной план на случай подобной идиотской ситуации, Отец придумал, как усложнить самому себе жизнь.              Поначалу было просто. Задкиэль с готовностью пожертвовал своим бесценным посохом, лишь обрадовавшись тому, что Древо Жизни вновь будет существовать. Аменадиил быстро подобрал подходящее место — вдали от людских глаз, где никто бы не мог прикоснуться к священному растению, но в то же время — не слишком далеко, чтоб напитываться жизнью вокруг себя.       Одним словом — в том самом зоопарке, где Майкл присмотрел себе прекрасную уютную пещеру.       — Выкуплю этот парк на пару-тройку миллиардов лет вперёд, — мрачно пообещал Люцифер, печатая что-то в телефоне. — Пусть попробуют сорвать хоть травинку. А дальше Солнцу всё равно придёт каюк, так что... Впрочем, думаю, вас это уже волновать не особо будет, — обращаясь к Хлое и Линде, сказал он.       Сказал, кстати, не менее мрачно. Похоже, начал понимать, что довольно скоро расстанется с ними обеими — навсегда. Как-никак, Отцовское проклятие не должно было пустить его на Небеса; если только старик не передумает в благодарность за спасение его бесценной игрушки с океанами, горами и голыми обезьянками...       Со следующим этапом тоже всё было, вроде бы, понятно и просто: посох Задкиэля на четверть закопали в землю. То была основа будущего Древа; но, естественно, будь всё так просто, ангел Справедливости и сам давным-давно додумался бы до такой штуки, и собственноручно возродил бы Древо на Небесах.       Или где-нибудь в Альпах. Воистину, подальше от людского взора, зато посреди могучих жизненных токов самой природы.       — И что? — хмуро спросила Декер, глядя на неподвижный воткнутый в землю посох. Довольно жалкое зрелище. — Теперь мир спасён? А Древо Жизни разве не должно быть более... живым?       — Теперь его нужно напитать, — раздражающе шурша бумажной упаковкой с банановыми чипсами, сообщил Отец. Взгляды всех присутствующих нельзя было назвать терпеливыми — сделай кто фотографию в тот момент, и у полиции было бы с полдюжины хороших таких подозреваемых в убийстве неизвестного темнокожего старика.       — И чем же? — терпеливо спросил Аменадиил. Наверняка потому, что знал: все остальные спросят гораздо менее терпеливо и вежливо.       — Кровью ангела, человека, демона, — зажимая пальцы по одному, перечислил Господь.       — Всего-то, — фыркнула Мэйз, вынимая свой любимый керамбит из адского металла. — Можно было и не устраивать эти побегушки. Вон тем двоим не терпится продолжить бить друг другу морды, — она указала кончиком ножа на близнецов, — а мы тут дразним ежей голым задом, — она опустилась на колени возле будущего Древа и стянула с одной из рук кожаную перчатку.       — И... ещё кое-чем, — впервые с самого начала этой затеи, отдающей старыми мифами о волшебных бобах, Отец прекратил жевать и шуршать пакетом. Притих, а его упавший голос показался почти виноватым.       — Удиви, — тоскливо потряхивая явно пустую фляжку, предложил Люцифер. А ведь ещё даже не полдень...       — Слезами, — неловко приподнимая уголки губ, ответил Он. — По отверженной душе.       Майкла позабавил выразительный и смачный звук, с которым Декер хлопнула саму себя по лицу, словно хотела пробить его насквозь.       — Идиотизм, — пробормотал Денница. Впервые Майкл был настолько согласен со своим близнецом. — Как вообще можно полить что-то слезами? Ты пересмотрел диснеевских мультиков, где ревут в три ручья? Чтобы собрать хоть немного слёз в какую-то ёмкость, нужно рыдать несколько часов.       — Достаточно даже одной, — заверил его Отец. — Попавшей на землю возле будущего Древа. Главное, чтобы оплакивали именно погибшую душу. То есть...       Люцифер покачал головой. Поджал губы.       — Убитую Клинком Азраэль, — подвёл он итог. — И кому же Ты уготовил эту роль? — спросил Денница, скрещивая руки на груди.       — Люци, — попытался было встрять Аменадиил. Но Денница уже завёлся:       — Я не верю, что всё происходящее Ты не задумал, ещё сидя на облачке. Может, нам даже не нужно никакое долбанное дерево. Вы посмотрите, — он ткнул пальцем в торчащий из земли посох, — это же какой-то абсурд. Он якобы не предвидел того, что Чарли поглотит его силы. Теперь мы стоим тут, кружком, вокруг этого. Волшебная палка, три простых ингредиента и, разумеется, один — абсолютно невозможный. Кто вообще станет выдумывать такую хренотень? Кто решит настолько усложнить самому себе спасение своей любимой Земли?       — Тебе тоже дорога Земля, сын, — заметил Отец. Люцифер яростно сжал фляжку в руке. Металл издал жалобный звук.       — Да, дорога. И я прекрасно знаю, чего ты от меня ждёшь. Потому что — ну, скажи, кто эта отверженная душа? О ком твоё очередное идиотское недо-пророчество? Ведь не о тебе же самом? Мама отвергла тебя, — эти слова Денница почти выплюнул в лицо Господу, — но Ты считаешь, что всё было наоборот. Разумеется, самоопределяйся, как Тебе вздумается, Твоя же игра. Вот только Маму Тебе убить не удастся, Она в другой Вселенной. То есть, Ты отпадаешь — хоть силы мог бы перенять Аменадиил, например, или ещё кто-нибудь достойный, сочти Ты правильным сделать хоть что-то ради Земли.       — Люци, Отец важен для мира, — мягко попытался успокоить брата старший ангел. Люцифер посмотрел на него так мрачно, что Аменадиил немедленно замолчал.       — Что дальше? — спросил Денница. — Кто следующий в списке? У Тебя, получается, до хрена неотвеченных звонков — молитвы, на которые Ты всё равно не реагируешь. Ты, значит, для мира важен, хоть спасти его сам не желаешь. Что мы будем делать? Искать какого-то бомжа и приносить его в жертву, пока Ты демонстративно плачешь над его бездыханным телом? — Люцифер заметил, как старший брат хмурится, и пожал плечами: — А что? Вот тебе и человеческая кровь, и отверженная душа. Вот только мне кажется, что Папуля выдумал что-то покруче, — он перевёл взгляд на Отца, — и слёзы должны быть искренними. А в то, что бездомного бедолагу Ему и правда будет жаль, я сомневаюсь. Ему не жаль даже нас, — и тут Денница впервые замолчал. Вздрогнул от собственных слов. Что-то понял.       Отец до сих пор ничего не сказал, поэтому повисшую напряжённую тишину решился нарушить Аменадиил:       — Отец, — позвал он. — Люцифер прав. Скажи нам. Кому уготована эта роль? Что от нас требуется?       — Уж точно не тебе, бро, — негромко сказал Люцифер, не отрывая взгляда от лица Господа. — У тебя есть Линда и Чарли. Ты не отвержен. Уж точно не Мэйз, потому что, сколько бы она ни металась, в глубине души ей хорошо известно, что мы никогда её не отвергнем.       На слове «душа» Мэйзекин громко фыркнула. Она-то, как вариант, отпадала даже ещё раньше — можно было и не напоминать.       — Так кому же? — голос Денницы стал ещё тише. — Мне? В том был твой План? Прийти и слить раздражающего сыночка, как дохлую рыбку — в унитаз?       Отец молчал. Но Он не успел бы ответить, даже если бы захотел — потому что Декер немедленно стиснула руку Люцифера, притягивая его к себе.       — Нет, — твёрдо сказала она, глядя на Бога. — Нет, даже если план и вправду в этом заключался. Может быть, тебя изгнали, Люцифер, но ты не отвержен. Даже если ты не нужен Ему, — детектив посмотрела в глаза Деннице, — то всегда будешь нужен мне. И мне неважно, скажешь ли ты, или нет, или... — она запнулась. Помотала головой — аж растрепался небрежный хвостик. — Я тебя люблю. И если это чего-то стоит, — Декер вновь посмотрела на Господа, почти с вызовом, сжимая руку Люцифера, — то по этим условиям ты не подходишь. Это не о тебе.              Майкл хмыкнул. Что ж, пора было заканчивать этот цирк. Он всё понял ещё с самого начала — но было забавно посмотреть на то, как эта разношёрстная компания будет цепляться друг за друга.       По крайней мере, напоследок.       Так что он впервые за всё это нелепое перемирие разомкнул губы:       — Не могу не согласиться с детективом, — сказал Майкл. Как говорил герой в одном человеческом фильме, он был вынужден бороться за спасение Вселенной — «потому что, дорогой мой, я живу в ней». Кто его знает, переживут ли ангелы на Небесах полный отрыв от главного Творения Отца? А если нет — в чём смысл пытаться сейчас увернуться от очередного Отцовского решения? — Это точно не о моём близнеце.       — Вот уж не хватало, чтобы и ты воспылал ко мне братской любовью, — скривился Люцифер.       — Это не о моём брате, — продолжил Майкл. — Потому что это обо мне.       Их Отец всё ещё молчал.       Только теперь Он молчал... как-то по-другому.