Prisoners of Love and Desires

Удивительное дело, но Аллен никогда не думал, что подвал его дома будет таким унылым и неприятным местом. Там было сухо, не было ни крыс, ни других вредителей, но его каменные своды давили сверху, вызывая чувство неясной тревоги. Или же все дело было в том, что он впервые оказался тут на правах заключенного? Аллен вздохнул, прислонился затылком к решетке и прикрыл глаза. Левая ладонь, рассеченная почти до кости, была наскоро перевязана платком, который уже пропитался кровью. Он поднес ладонь к лицу и вдохнул. Металлический запах крови полностью перебил легкий аромат нарциссов. Рин… как она там? Тут на лестнице послышались шаги. Аллен слегка напрягся, узнав уверенную мужскую поступь, — Фрост. Именно он оттащил его, помешав закончить начатое. — Вам удобно, мистер Шпигель? — Фрост приблизился к решетке. — Смешная шутка, мистер детектив, — Аллен похлопал в ладоши. — Зачем вы здесь? — Думаю, вы догадываетесь? — Фрост придвинул шаткий стул и сел напротив решетки. — Правду. Всю, без утайки. — Такое я могу только священнику рассказать. С вами откровенничать не намерен, — Аллен смерил его насмешливым взглядом. — Вы попытались убить моего напарника, офицера полиции, — Фрост вытащил блокнот. — Это серьезное преступление, кроме того, я все еще помню, что вы убили барона Сепажа. — Разве вам не стало легче от этого? — Аллен вздохнул. — Останься он в живых, то не понес бы достойного наказания. Его бы определили в Бедлам, лечили и держали в максимально комфортных условиях, ведь он аристократ, как никак. В то время как вашего друга поедают могильные черви. Разве это было бы справедливо? Фрост никак не отреагировал на провокацию. — Если вы будете со мной откровенны, то я сделаю все возможное, чтобы минимизировать ущерб для мисс Ринель. Если я хоть что-то понимаю в этой жизни, то благополучие сестры для вас — наивысшее благо. — И как же вы обеспечите это? Будете шафером на свадьбе Брауна и моей сестры? — Аллен стиснул раненную ладонь в кулак. — Держу пари, тетушка рассматривала его на эту роль. — Мне об этом неизвестно, но как и в случае с Сепажем, — Фрост вздохнул, — полиция гарантирует вам анонимность. И так как вы представитель аристократии, то ваше наказание может быть смягчено на заключение. — До конца своих дней жить в каменном мешке? — Аллен тоскливо оглядел потолок своей темницы. — Уж лучше веревка, ей-богу. Несколько минут он молчал, а потом вздохнул. — Хорошо, я все расскажу вам. Но только не под запись. Я не сомневаюсь, что у вас хорошая память. Побудьте моим духовником, мистер Фрост. — Договорились, — Фрост убрал блокнот за пазуху.

***

— Лен! Смотри, тетушка прислала подарок! — сияющая Рин влетела в комнату брата с большой коробкой. — Платье для весеннего бала у Её Величества! Мой любимый цвет! Правда мне идет? Она приложила красивое корсетное платье к груди и покрутилась, словно уже танцевала вальс. — Угум, — протянул Аллен что-то неопределенное, не отрывая взгляда от книги. — Ты даже не посмотрел! — Рин топнула ножкой. — Брат называется! — Рин, у меня экзамен, — ответил он, устало прижав ладонь ко лбу. — Я готовлюсь, понимаешь? — Пятиминутный перерыв никак не повлияет на твой балл, — пожала плечами Ринель. — Ну же, помоги мне! Аллен поднял взгляд и застыл, словно изваяние. Сестра уже успела сбросить с себя домашнее платье и, оставшись в одной тонкой сорочке и панталонах, пыталась натянуть на себя обновку. — Рин, — голос внезапно охрип на пару тонов, — может, мне позвать Луку, чтобы… — Нет, это займет время, и ты снова уткнешься в свою глупую книжку! — Рин повернула голову — её щеки пылали смущением и гневом. — Поспеши и помоги мне с этим несносным корсетом! На деревянных ногах Аллен поднялся из-за стола и приблизился к сестре. Не то, чтобы он и раньше не видел её в таком виде: в детстве они частенько спали в одной постели, перестав лишь после смерти родителей. Однако им уже по шестнадцать, и тело Рин стало меняться. Уже сейчас он видел очертания маленькой груди, отмечал оформившиеся границы бедер. — Лен, скорее, а не то я простужусь, — пожаловалась Рин, зябко поводя плечами. Непослушными пальцами он схватился за завязки корсета и резко потянул. С легким звуком пластины сошлись на спине Рин, мгновенно приподняв грудь. — Ай, Лен! — Рин дернулась. — Осторожнее, мне нечем дышать! — Сама же просила быстрее, — буркнул Лен, чуть ослабляя шнуровку. — Боже, ты невыносим, — она болезненно скривилась, погладив утянутую талию, которая стала такой тонкой, что её можно было обхватить ладонью. — Надеюсь, что мой муж не будет таким грубым. — Муж? — Аллен замер, не закончив с завязками. — Да, тетя сказала, что представит меня на балу нескольким джентльменам. Один из них станет моим мужем, как только мне исполнится восемнадцать. — И ты рада? Рада тому, что тебя отдадут совершенно незнакомому мужчине? Который может быть даже старше тебя и ни капельки тебя не любит? — его ладонь коснулась светлых волос. — Я не в восторге, но, — Рин оглянулась на брата, — ведь это совершенно нормально, да? Выходить замуж, заводить детей? Это мой долг, как женщины. — Можно и не выходить замуж, — Аллен погладил мягкие пряди. — Я сдам экзамен и вернусь сюда, полноценно унаследую дом и фабрику. Мы сможем жить как… — Нет, — Рин мотнула головой. — Я знаю, ты любишь Шеффилд, но я не хочу провести тут всю жизнь, братец. Это не то будущее, которое я хочу!

***

Торжественные звуки органа, пафосные слова клятвы и совершенно отвратительный, далекий от целомудренного поцелуй. Аллен едва сдержался, чтобы не проломить новоиспеченному свояку голову прямо перед алтарем. Чтобы хоть как-то успокоиться, он смотрел на сестру. Что-то синее, что-то старое, что-то новое. Её наряд невесты полностью соответствовал этой традиции. Маленькая тиара, инкрустированная сапфирами в цвет её глаз, и сверкающая жемчугом кружевная фата. Да и сама Рин сияла словно восходящее солнце, одаряя всех счастливой улыбкой. Заметив его взгляд, она смущенно порозовела и даже сделала вперед несколько шагов, но Аллен резко развернулся и направился к выходу из церкви. Свою роль он выполнил.

***

— Господин, вы сегодня еще грубее обычного, — Лука нарочито медленно натягивала чулок. — Неужели это из-за приезда гостей? — Не твоё дело, — отрезал Лен, делая вид, что читает вечернюю газету. — Ох, ну и проблемный же у вас характер, — фыркнула она, а потом произнесла: — Но да будет вам известно, ваш свояк настоящая свинья. — Да, я знаю, — сквозь зубы ответил Аллен. — Мегги ходит вся заплаканная и шарахается от каждой тени. Но скоро они уедут, не переживай. — Я-то не переживаю, — Лука усмехнулась. — А вот за мисс Ринель мне горько и боязно. Я помогала ей переодеваться и… — Хватит, — резко перебил Аллен. — Оставь меня. Лукреция поморщилась, но послушно поклонилась и вышла из комнаты. Едва за ней закрылась дверь, как Лен вскочил из кресла и едва сдержался, чтобы не смести со стола все, что на нем лежало. Ревность, граничащая с безумием, и злость вскипали и пузырились словно смола. Он не сказал Рин и полслова с тех пор, как она вернулась. Хотя нет, вернулась лишь прежняя тень его сестры. Вместо веселой, слегка капризной, но очаровательной девушки, перед ним предстало забитое, несчастное существо, словно отражение в кривом зеркале. Аллен прижал ладонь к лицу и глухо застонал. Он навел справки о её муже. Узнал обо всем, что этот старый сатир делал со своей бывшей женой, которая умерла родами два года назад. И его выворачивало от одной лишь мысли, что Рин оставалась наедине с этим человеком. Но он не мог заставить себя разорвать этот неравный брак, потому что сама Рин не просила о помощи. Она так ждала этого, так, может быть, она счастлива? Он поднял голову, взглянув на отражение в темном стекле, и тут же резко обернулся. Он так ушел в свои мысли, что не услышал её. Рин в безразмерном халате и белой сорочке замерла посередине его кабинета. Голубые глаза были пусты, губы истончились и стали какими-то бесцветными. — Рин, — прошептал Аллен, но в следующий миг халат упал на пол, бретели сорочки сползли с покатых плеч. Белую, словно тонкий фарфор, кожу покрывали уродливые синяки и кровоподтеки. На предплечьях, бедрах и талии они складывались в отпечатки пальцев и ладоней. Аллена затрясло, и он бросился к сестре. Миг спустя она уже лежала у него на руках и безудержно рыдала, а он гладил её по волосам и сам едва сдерживал злые слезы. Как?! Как он мог быть таким упрямцем?! — Прости… прости меня, Рин, — шептал он, укачивая её словно ребенка. — Я… я обещаю, больше он и пальцем тебя не коснется. Даю слово.

***

Подрезать несколько ремней на лошадиной сбруе было несложно. К несчастью, падение оказалось не смертельным. Этот подонок выжил, и пришлось спешно придумывать более надежное средство. Но когда Аллен пришел в его комнату, чтобы «случайно» положить ему на лицо подушку, то нашел свояка в предсмертной агонии. Тот хрипел, тараща глаза и пуская слюну. Явные признаки отравления, но кто мог это сделать? После недолгих поисков он обнаружил в почти потухшем камине осколки стекла — убийца избавился от улик, но слишком примитивно. Аллен собрал осколки в небольшую тряпицу, а после закопал на заднем дворе. Но утром, после прихода врача, Аллен едва не уверовал в Бога. Ринель заболела, и доктор был уверен, что это выкидыш. — Мужайтесь, мой мальчик, — скорбно произнес он, покидая её спальню. — Вам нужно чудо. Но Аллен его почти не слышал, сидя у постели сестры. Держа её за руку и проклиная тот день, когда он повел её к алтарю. — Рин, — прошептал он, целуя хрупкую, почти прозрачную ладонь. — Прошу тебя, выживи. Ради меня. И чудо произошло — спустя неделю состояния между жизнью и смертью Рин пошла на поправку. И это после отравления настойкой спорыньи. Еще полгода Аллен не отходил от неё, боясь осложнений, и за это время дела фабрики пошли совсем плохо. Тетушка несколько раз приезжала, заговаривая о новом замужестве, но Аллен и слушать ничего не желал. Однако такое желание высказала сама Рин. — Я знаю, что сейчас я единственный актив нашей семьи. Это мой долг. — Нет, Рин, — Аллен опустился на колени перед её постелью. — Я не позволю тебе больше так страдать. Ты едва не умерла… — И я бы сделала это снова, — с тихой ненавистью произнесла она. — Я бы не смогла носить в себе, а потом и растить кого-то от того человека. И от других… если такое случится, то я сделаю это снова. — Рин, — Лен опустил голову ей на колени. — Прошу тебя, не нужно. Я смогу спасти наш дом. Сделаю, что угодно, только не нужно больше так себя истязать. — Себя? — Рин ласково коснулась его щеки. — Или тебя? Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Рин подалась вперед. Дрожащие губы, невнятные стоны, треск ткани. Их первый раз был спонтанным и каким-то отчаянным, но никто не испытывал ни капли вины. Уже потом, лежа в объятиях брата, Рин обмолвилась о настойчивом поклоннике. — Отвратительно, — Аллен приподнялся на локтях. — И ты молчала? Почему? — Это всего лишь письма, — она пожала плечами. — От слов не больно. Лен нахмурился, но тут Рин притянула его к себе. — Не сердись, Лен. Это нам на руку. У меня есть план, но без твоей помощи мне не справиться. — Я выслушаю, — прошептал он ей в губы. — Но чуть позже. — Боже, — Ринель улыбнулась и поцеловала его.

***

— Рин, ты уверена, что все получится? — Аллен неловко переступил с ноги на ногу. Он целый месяц учился ходить как леди, носить платья и каблуки. Привыкал к макияжу и прическам и стал почти что неотличим от сестры. — Я видела Сепажа всего лишь раз, но, судя по его письмам, он не очень умен, и без ума от меня, — Ринель придирчиво оглядела брата. — Просто будь холоден и вежлив. Не обещай многого, но при этом играй роль жертвы. И он клюнет. — Говоришь как настоящий гений преступного мира, — Аллен улыбнулся, притягивая сестру к себе. Это было до предела странно — две совершенно одинаковые девушки посреди дешевой гостиничной комнаты. — Лен, — Рин ловко уклонилась от поцелуя. — Потом, а то смажешь всю косметику. И да, не забудь перчатки, он совершенно точно будет целовать тебе руки. — Мерзость какая, — Аллен сморщился, но натянул длинные, до локтей, лайковые перчатки. — Я буду рядом, — прошептала Рин и скрылась в соседней комнате. Спустя пару минут раздался сдержанный стук, и на сухое «войдите» дверь отворилась. На пороге возник долговязый молодой человек в черном плаще. Длинные волосы были собраны в хвост на затылке, а странные темные глаза отливали на свету лиловым. Стоило ему увидеть Ринель, как он рухнул на колени, простонав: — М-мисс Ри… — Без имен, — резко отбрил Аллен, надеясь, что его голос звучит мягче, чем обычно. — Барон. — Д-да, конечно, мисс, — Доминик виновато опустил голову. — Я-я так рад, что вы позвали меня сюда. К-как и обещал, я-я сделаю все, что н-нужно… Сепаж заикался и в целом производил жалкое впечатление, но первое убийство у него получилось отменно. Он четко следовал инструкциями, которые ему передавал Аллен под личиной Ринель. И безумец ничего не заподозрил, напротив, ему, казалось, очень нравилась холодность и властность этих приказов. Аллен буквально кожей ощущал неудовлетворенность желаний Сепажа, и был уверен, что долго использовать его — опасно. Когда-нибудь терпению безумца придет конец, и он либо выдаст их, либо поддастся своей темной страсти. Это и произошло. — Он убил Марлона? — Ринель нервно заломила руки. — Но зачем? Ведь никаких инструкций не было! Господи, что теперь будет? Карлос был идеальным кандидатом на роль мужа! Я… — Ты что? — Аллен шагнул к ней, ощущая подспудную обиду. — Вышла бы за него? — Конечно, — Ринель вздохнула. — Он богат, влиятелен, он бы смог помочь нам и… — И затащил бы тебя в свою постель! Заставил родить наследника! — Аллен сильно схватил сестру за плечо. — Ты об этом подумала? — Подумала! — Рин попыталась вырваться. — Но я теперь бесплодна, я бы сказала ему об этом и… — Это бы ничего не изменило! Он мужчина, думаешь, он оставил бы тебя в покое? Нет, он был бы хуже, чем Бренсон, он… Щеку обожгло будто бы огнем — Аллен отпрянул, прижимая ладонь к покрасневшей коже. — Не забывайся, Аллен, — холодно произнесла Рин. — Ты был тем, кто позволил тому человеку насиловать меня каждую ночь. Ты виноват в том, что я больше не могу думать о других мужчинах, кроме тебя. И Марлон, упокой Господь его душу, был таким же подставным женихом, как остальные. Так что прекрати свою беспочвенную ревность и реши вопрос с полицией. Нужно спровадить их как можно скорее. Ты понял?

***

Из гардеробной, где хранились зимние вещи, шло вентиляционное отверстие, соединенное с комнатой Аллена. Ринель осторожно взобралась на один из сундуков и, опасно балансируя на каблуках, чуть приподнялась на носки. Ладони сжались в кулаки, стоило ей услышать равномерный скрип кровати и томный голос горничной. — Ах… господин… Рин в гневе ударила ладонью по стене, почти содрав кожу.

***

Тонкий пронзительный смех Микаэллы все еще отдавался в ушах, пока Рин рыдала в подушку. Ревность и злость пожирали её, как ржа ест железо. Тут в дверь сдержанно постучали. — Рин, это я. — Уходи, — хрипло ответила она. — Открой, прощу тебя, нужно поговорить. — Я не желаю тебя видеть! — выкрикнула Ринель, пряча лицо в подушку. Её снова начало колотить. От одной лишь мысли о том, что кто-то посмеет разлучить её с Алленом. Что он будет держать за руку и целовать другую у алтаря, а потом… С пылающим лицом Ринель вскочила с постели и приблизилась к двери. Бесшумно отворила, и едва не отпрянула — мимо прошелестела подолом Микаэлла. Судя по всему, она шла в комнату Аллена. Рин хоть сейчас бы набросилась и придушила мерзавку на месте, но общение с братом научило её осторожности. Прокрасться в бельевую комнату и найти там наряд Мегги было делом нескольких минут. К счастью, платье горничной надевалось легко и быстро, и, спрятав светлые волосы под чепец, Ринель вышла из комнаты, прихватив подсвечник. Не успела она выйти на площадку лестницы, как услышала шаги: Микаэлла возвращалась в свою комнату. Подхватив подол сорочки, она легко спустилась на первый пролет, начисто игнорируя замершую там Ринель. Кажется, она даже напевала под нос ту самую дурацкую песенку про леди Изабель. Рин бросила на неё полный ненависти взгляд и шагнула наперерез. Микаэлла испуганно охнула и шарахнулась прочь, разворачиваясь спиной. Ринель мстительно улыбнулась и что есть силы толкнула её. Громкий вскрик, а после изящное тело оказывается у подножья лестницы, словно марионетка с перерезанными нитями.

***

— Так он уехал? — Ринель недоверчиво нахмурилась, осторожно перебирая светлые пряди. Голова брата покоилась у неё на коленях. — Да, похоже на то, — Аллен слабо улыбнулся, перехватывая её ладонь. — Видимо, отказ от показаний стал для него сильным ударом. Осталось только выпроводить настырного коротышку. — Не будь так жесток, — Ринель рассмеялась. — Да, он ниже, чем среднестатистический джентльмен, но… — Но ты ведь не будешь отрицать, что он настырный? — Аллен переплел свои пальцы с её. — Или тебе льстит, что он чуть ли не виляет хвостом при виде тебя? — Он на самом деле похож на привязчивого щеночка, — Рин наклонилась к брату. — Но потерпи его еще один вечер, и уже завтра… Их губы разделяло всего несколько дюймов, аромат нарциссов кружил голову. — Я буду вся твоя, — прошептала Ринель.

***

Оливер рухнул наземь как куль с мукой, а Рин в страхе попятилась прочь. Высокая фигура в темном плаще надвигалась на неё, и лишь во тьме капюшона сверкали совершенно безумные глаза. — К-кто… кто вы? — прошептала она, и тут мужчина схватил её. Крик застрял в горле, и тут носа коснулся холодный и резкий запах, а после её затянуло в тяжелый обморок. Очнулась она уже на подъезде к поместью, перекинутая через круп лошади. Попыталась вырваться и убежать, но Сепаж оказался ненормально силен — подхватил её одной рукой и внес в дом. Так она оказалась в подвале, заставленном мягкой мебелью, зеркалами и сундуками с сотней нарядов. Должно быть, они принадлежали его покойной матери. Там же на манекене обнаружилась копия того самого желто-черного платья, в котором она была на своем первом балу. — П-прошу вас, мисс Ринель, — Сепаж ласково коснулся её волос, отчего Рин замутило. — П-переоденьтесь для меня. Я б-буду ждать вас в гостиной. Но не п-пытайтесь с-сбежать, вам же будет х-хуже. Едва безумец покинул подвал, Ринель позволила себе разрыдаться. По коже побежали мурашки, и Рин обхватила себя за плечи. Её платье отсырело из-за скачки под дождем, с волос тоже капало. Однако стылый холод поселился и внутри. Даже пара минут в обществе этого человека вселяли в неё неподдельный ужас. И как Аллен встречался с ним так долго и выдерживал этот полный безумного желания взгляд? Это кардинально отличалось от того, как на неё смотрел первый муж: брезгливо и зло, словно она была вещью, а не живым человеком. Сепаж смотрел на неё так, как смотрит фанатик на изваяние девы Марии. И никогда не знаешь, что взбредет ему в голову в следующий момент. Ринель всхлипнула, вытирая слезы рукавом, и тут дверь негромко скрипнула. — Оставьте меня! — в ужасе выпалила она, но это был вовсе не безумный барон. Бледный как полотно Аллен бросился к ней и крепко обнял. Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах, поэтому она почти не слышала, что он говорит. — …надо выбираться, Рин, — прошептал Аллен. — Но сначала нужно избавиться от Сепажа. — Нет! — Рин вцепилась в плечи брата. — Это слишком опасно! Он убьет тебя! — Меня, да, — Аллен успокаивающе коснулся её волос. — Но к нему приду вовсе не я.

***

Серое промозглое утро накрыло Шеффилд плотной пеленой тумана. Отослав смущенную Мегги, Аллен принялся разливать кофе. Рин лежала на постели, все еще одетая в его рубашку. Брюки, что вечно норовили упасть с неё, были сиротливо отброшены куда-то в угол. Он мазнул взглядом по голым коленкам и, усмехнувшись, вернулся к подносу. Он уже размешивал ложечкой сахар, когда ощутил мягкие объятия. — Я почти закончил, — Аллен улыбнулся. — Зачем соскочила? — Да плевать мне на этот кофе, — капризно ответила Рин, а потом игриво поцеловала его в шею. — Мне нужен ты. — Я ведь не мог оставить Мегги саму готовить кофе, — Аллен обернулся и прижал сестру к груди. — И так пойдут разговоры о том, что мы вернулись в поместье слово герои «Двенадцатой ночи». — Пусть себе шепчутся, — Ринель обхватила брата за плечи, а потом подпрыгнула, оказавшись в его объятиях. — Мне понравилось носить твои вещи. Это так… будоражит. — Рин, — Аллен слегка покраснел. — Это смущает. — Мне кажется, что эту стадию мы с тобой давно уже прошли, — Рин лукаво улыбнулась. — А теперь, когда все помехи и сложности позади, я не намерена поддаваться смущению. — Тетя и Микаэлла все еще здесь, — напомнил Аллен, но все же перенес сестру к постели. Легко скрипнула перина, запах нарциссов снова окутал его, одурманивая и лишая контроля. И как тут сдержаться, когда рядом она в одной лишь рубашке на голое тело. — Тем лучше, — на щеках Рин горел лихорадочный румянец. — Пусть знают, кому ты принадлежишь. Она начала было расстегивать рубашку, но Аллен просто рванул белый хлопок на себя, превращая тот в лоскуты. Его слегка потряхивало, и дело было не только в возбуждении. Сегодня ночью он собственноручно убил человека, вымазался в его крови. Окончательно запятнал свою бессмертную душу. Теперь уже не важно, что будет дальше — место в аду зарезервировано. — Аллен? — мягкие ладони ласково коснулись его лица. — Все в порядке? — Да, — прошептал он, осторожно целуя тонкое запястье. — Теперь все в порядке.

***

Пыльная тишина подвала поглотила последние слова в рассказе Шпигеля. Он поведал о том, как отравил первого мужа сестры мышьяком, а потом воспользовался безумным бароном для того, чтобы избавиться от остальных, и мотивом служила не столько жажда наживы, сколько… Фрост поднялся со своего импровизированного стула. Нет, он всегда подозревал Шпигеля в нездоровой страсти к своей сестре, но одно дело думать, а другое — услышать из его уст. — Теперь понимаете, мистер Фрост, — Аллен печально усмехнулся. — Я не отпущу Рин, сколь бы благороден и честен ни был её новый избранник. Ваш друг Марлон не стал исключением. Фрост дернулся — ему стало совестно перед Брауном, который оказался абсолютно прав, а он, как полный дурак, был готов отпустить настоящего преступника, так еще и назвал его героем. — Вы мне омерзительны, Шпигель, — процедил Фрост. — Завтра вас переведут в Шеффилдскую тюрьму, а затем в Лондон. Весь процесс будет закрытым. Это все, что я могу вам пообещать. — Вы и так сделали больше, чем должны были, мистер Фрост, — Аллен чуть наклонил голову. — Могу ли я попрощаться с сестрой напоследок? Вместо ответа Фрост покинул подвал. Каменные своды душили его, хотя раньше он никогда не был склонен к такому. — Сэр? — Оливер обнаружился рядом с лестницей. — Вы в порядке? — Это мои слова, — вяло отшутился Фрост. — Зачем вы встали? Вы чудом не лишились глаза. — Пустяки, — Оливер машинально потер белую повязку, закрывающую левый глаз. — Даже шрама не останется. Я был с мисс Ринель. Фрост едва не скривился. Не важно, как убедительно Шпигель выгораживает сестру, она явно знала о его манипуляциях. И, скорее всего, разделяет с ним эту нездоровую связь, хоть никогда и не признается. — Бедняжка в полнейшем шоке, почти не говорит со мной, — Оливер погрустнел и в миг стал похож на брошенного щенка. «Стоит ли разрушить его воздушный замок?» — с тоской подумал Фрост, но вслух сказал: — Шпигель просит о встречи с ней. — Что? Нет, нельзя этого позволять! — Оливер всполошился. — Он ведь опасен! — Их будет разделять решетка, — устало ответил Фрост, хотя и сам не хотел, чтобы Шпигель отвел душу напоследок. Он заслужил томиться в одиночной камере до самого дня казни без права увидеть сестру. — И все же, я против, — Оливер поморщился — видимо, действие лауданума сходило на нет. — Идемте, друг мой. Вам нужно прилечь, — Фрост коснулся его плеча. — Да, пожалуй, вы правы, — Оливер кивнул и позволил себя увести. Мужчины поднялись на второй этаж, совершенно не заметив невысокую фигуру, прячущуюся в тени пролета. Подождав пару минут, она бесшумно выскользнула в сторону подвала. Дробный стук шагов по крутой лестнице, и вот она у решетчатой двери. Чадящий огарок пустил по волосам золотистый блик. — Аллен! — тонкие пальцы коснулись его чуть шершавой ладони. — Зачем? Зачем ты это сделал?! — Прости, — Аллен прислонился лбом к решетке, словно надеясь, что так расстояние между ними сократится. — Этот щенок раздражал сильнее всех остальных, он угрожал тебе. — Угрожал мне? — Ринель нахмурилась. — Глупости какие, Оливер ни за что бы не… — Уже Оливер, — голубые глаза чуть потемнели. — Не рановато ли? Я пока не в могиле. — Хватит нести этот бред! — Рин вытащила из-под плаща связку с ключами и отворила дверь. — Вот, встретимся у конюшни в полночь. Я соберу сумку в дорогу, все наши сбережения и… — Ты предлагаешь мне бежать? — Аллен чуть отстранился, позволяя сестре войти. — Нет, Рин, это не выход. — Не выход? О чем ты? Тебя же казнят! — Рин в отчаянии заломила руки, по её щекам потекли слезы. — Я не допущу этого! Я не позволю тебе умереть за мои грехи! — Рин, — он протянул к ней руку, касаясь щеки. — То, что мы совершили, — наш общий грех, но жить в бегах, вечно прятаться — это не то, что ты хочешь. В одном этот надоедливый коротышка был прав — ты заслуживаешь лучшего будущего. — Нет… — Рин покачала головой. — Я не смогу… не смогу жить без тебя. — Я тебя не оставлю, — прошептал Аллен, нежно стирая соленые дорожки слез. — Мы ведь близнецы, не забыла? Я всегда буду наблюдать за тобой из отражения. Ну же, Рин. Сделай это сейчас. Это единственный способ избежать огласки и порицания. И спасти наш дом. — Боже, Аллен, — Ринель зажмурилась. — Нет, ни за что. Даже не проси меня! Этого греха я не вынесу! — Пусть это будешь ты, — прошептал он, вложив в дрожащую ладонь рукоять кинжала. Как хорошо, что он не стал использовать его против Брауна, а Фрост его не обыскал. — Неужели ты бросишь меня вот так, — Рин дрожала с головы до ног. Фамильная реликвия жгла ладонь, но Аллен спокойно направил её руку. Лезвие коснулось рубашки. — Я не бросаю, Рин, — Аллен взглянул в заплаканное лицо сестры. — Просто ухожу раньше, но я буду ждать тебя там. Обещаю. — Нммм… — Рин замотала головой, но тут он резко притянул её к груди, целуя соленые губы. На какой-то миг его дыхание сбилось, и Рин ощутила металлический привкус. — Лен, — выдохнула она, разрывая поцелуй. Аллен слабо улыбнулся — на груди расцветало кроваво-алое пятно. — Я всегда буду любить тебя, Рин, — он взял её за руку, а потом осел на каменный пол. Словно во сне, Ринель опустилась на колени рядом с братом, все еще сжимая его холодную ладонь. — Нет… нет… нет… — бормотала она словно мантру. — Ты не можешь… не можешь вот так… Его голубые глаза потускнели, на тонких губах застыла мягкая полуулыбка. Дрожащими пальцами Рин коснулась его впалой щеки, а потом прижалась к окровавленной груди и разрыдалась.