Только верь, Вера

      Боишься собственной тени, раздуваешь из мухи слона, фантазёрша ужастиков — как о ней только не отзывался папа, одноклассники. Дима. Дима помягче остальных, ласково звал трусишкой, когда она боялась пола, пряталась под одеяло от страшного изображения на экране телевизора, плакала возле незнакомцев.       — Перестань жалобно мяукать и ждать, что тебя возьмут на ручки и пожалеют. Ты не беспомощный маленький комочек. Покажи этой заразе когти, чтобы поняла, с кем связалась! Задай жару!       Никто раньше не говорил ей подобного. Не подначивал быть смелее. Вере легче было думать, что Разумовский дурачился, фальшивил, но его жёлтых линз не хватало, чтобы спрятать беснующийся за ними огонь.       У тебя всё выйдет. Я это знаю. Никаких оправданий не принимаю.       От этой бешеной энергетики пробегал мороз по коже и вспыхивали щёки. Те же чувства, что она испытывала, решившись кинуть дымовую шашку, но усиленные в сто крат. Как будто смотришь на лесной пожар. Дикий, неукротимый и крайне опасный, если стоишь у него на пути.       Доверившись Разумовскому, она начинала верить в себя.

***

      Сердце шумно билось в груди, теперь не от страха, от предвкушения. Одну камеру Разумовский установил у себя, направив вверх к её балкону, вторую дал ей, чтобы поставила в кухне. Как Вера и поступила. Две точки обзора. На одной да зацепят в режиме ночной съёмке профиль лица.       Вдох-выдох, вдох-выдох. Разумовский тоже не спал, если что у него был план «ББ». Большой бум или фейерверк, который поднимет весь их дом и соседние.       С балкона подуло. Вера обняла пернатого друга, тот зашуршал, припрятанными в его брюшко бумагами из суда. Их балконник при всём желании их не найдёт, а они отыщут на него управу.       Грохот ознаменовал успех со скользким полом. Но в темноте не раздалось ни слова. Если и поранился, то бесшумно.       Бам! Со вторым падением что-то свалилось на пол! Балконник упорно пробирался дальше. Отчего-то не пошёл в спальню, а остановился в дверном проёме её комнаты и ждал.       Увидел камеру? Догадался об их планах? Почувствовал…страх… Что-то резкое, горячее вспыхнуло в груди и вынудило Веру вскочить на ноги, оглянуться на открытую дверь.       Комната оказалась абсолютно пуста.

***

      — Да ну? Прямо выскочила на неё? И она сбежала? Я говорил! Говорил! Неси камеру, видео на комп скину.       — Вот ещё. Пропажа.       Кроме целой камеры, Вера нашла на кухне серёжки. Пчёлки. Почти близнецы, если бы одна вся не измаралась в крови и у неё не сломалось крепление. Она взяла их варежками и убрала в герметичный пакет для хранения документов.       — Только не доставай, — попросила Вера. — Там отпечатки могли остаться.       — Сколько раз тебя называли гением? — вскинув подкрашенной чёрным карандашом бровью, с вызовов спросил Разумовский.       — Так много ошибок в слове «бездарность». — Грустно улыбнулась Вера.       Разумовский смачно хлопнул ладонями по подоконнику.       — Пошли их к чёрту! — громко крикнул, что, казалось, весь двор его слышал. — У нас есть улики, понимаешь? Запись, серьги и наверняка отпечатки. Это подсудное дело! Да это…это мощная прожарка будет! И всё благодаря тебе! Ну и каплю мне за содействие, хе-хе.       Наверно…нет, не наверно. Ей не поздно перестать всего бояться.