Только верь, Вера

      — Ты на меня не обижаешься?       — За то, что я злой злодей или за шашку дыма? Это не в волосы жвачку совать, обливать ледяной водой в феврале и швыряться зажжёнными спичками. После такой школы жизни твои выходки — это детские шалости, с которых можно лишь умиляться.       Это объясняло, почему, несмотря на кровоподтёки на лице и ссадины на ладонях, Разумовский не стригся и одевался, как радужная катастрофа. Не просто в фиолетовую, а в пестрящую до боли в глазах избытком насыщенности одежду. Не обратить на неё внимания в толпе было невозможно. Город и другие люди на фоне Разумовского казались совсем блёклыми и неживыми.       В маминых журналах о моде встречались странные многоярусные наряды, были со множеством геометрических деталей и узоров в стиле одного из направлений модернизма, экстравагантные с обилием бижутерии и аксессуаров.       И ни один не запомнился так, как сто и один оттенок фиолетового на соседском балконе.       — Не хочу отвлекать тебя от своего модного приговора, но у нас остались нерешённые проблемы.       Вера устыдилась и закашлялась. Не стоило так открыто пялиться.       — Твой знакомый был прав. Позавчера кто-то приходил и искал бумаги.       Разумовский снял очки и, не мигая, смотрел на неё, заметно напрягшись.       — Плохо, — огласил он. — Если мои догадки верны, мы имеем дело не с бабайкой-скалолазкой. О, нет, куда хуже. С вампирами!       — Вампирами? — ужаснулась Вера.       Слово звучало так нелепо, но Разумовский сказал его абсолютно серьёзно, что не могло не испугать. Вампиры в «Сумерках» вызывали чувство неловкости от блестящей кожи, пафосной игры в бейсбол, долгими, нудными и какими же трагикомичными разговорами о любви, старости, которой не суждено быть, и звериной сущности. Не прячась от солнца, имея чит-код на бесконечные деньги с недвижимостью, постоянный доступ к донорской крови и десятки лет за школьной партой…потому что не додумались изменить данные паспорта и пойти на работу?       Но этот ночной гость… Вырвавший окно, напугавший Чайкину, запачкавший кровью пол…       Веру затрясло уже не от лихорадки. Панику развеял заливистый смех.       — Да не те вампиры, — держась за грудь, хохотал Разумовский. — Обычных облил керосином и сжёг. А наш натуральный упырь! Журналист!       Вера не понимала. Отсмеявшись, Разумовский объяснил ей:       — Редакция требует крови. Когда поиски велись, разные конторки писали филькины грамоты каждый на свою больную голову. Но суд был закрытым и финальный материал не получил никто. Вот и полезли в твою квартиру за ним. Они твари опасные, за громкий заголовок и видосика в Ютуб столько крови пустить готовы. Если доберутся до бумаг из суда, нас с Никой доканают как друга убийцы и херового опекуна, влетит нашему шахматному советчику. И тебя задерут расспросами о брате.       Ладно, это уже угроза пострашнее неведомого нечто.       — Жди, — сказал Разумовский и, собрав длинные волосы в неровный пучок, скрылся в квартире. Вернулся уже с плюшевым гусём. — Лови!       Нелетающий гусь вспорхнул ввысь и чудом не спикировал в сугроб. Вера ухватилась за его вытянутую шею, прижав к себе.       — Ласковее с птичкой, — хмыкнул Разумовский. — Обними его и успокойся. На страхе ты ничего дельного не найдёшь.       Страннее вампиров-журналистов был лишь огромный, набитый ватой розовый гусь.